морозным

Морозным осенним вечером, одетый не по погоде - в черном пальто на льняную рубаху, Джек Стоун
ожидал свой автомобиль. По его бегающим светлым глазам можно было понять, что он встревожен, и
пусть его тело напоминало белый мрамор, кровь в нём то кипела, то остывала. В восемь часов он
должен был быть на улице NNNN в 42 доме на первом этаже и к этому времени он еще успевал. Стоило
Черному доджу подъехать к алым башмакам Стоуна, как начался холодный осенний ливень. Сегодня
макушке Джека небывало везло.
- Вы не промокли? – любезная хозяйка 42 дома на улице NNNN Амели Марэт взяла тяжелое черное
пальто, которое удушливо воняло дорогим парфюмом. Джек Стоун имея необыкновенный дар –
приветствовать женщин лишь взглядом – молча прошел по коридору. Прежде чем войти в комнату, он
постучал. Внутри же оказалось пусто. Оглядев стол и безупречно отполированный пол, Стоун не нашел и
следа того, что кто-то сюда входил.
- Не стоило и сомневаться. – буркнул себе под нос Джек. Теперь удостоверившись в том, что его
заместителя в Касселе «убрали», Стоун отправился обратно.
«Выходит, что ни одно мое письмо Гарольд не получил, а значит и потому в Касселе молчат. Стоило
оговаривать шифр не только с ним. Теперь же придется езжать в Кассель лично» - Джек вышел из дому
и попрощавшись с хозяйкой всё так же обаятельно молча, сел в машину.
После того, как звук самолета стих, воздух и снег вокруг Эммана стал черным. Никем не замеченный,
словно призрак он продолжил стоять на том самом месте. Понять он не успел, как и что мгновение
назад произошло вокруг него. Но словом – ему и не было дела. Перед глазами его начал падать завес и
Пройс попросту окружил себя черной мглой могильной ямы. Как странно, что именно в могиле он снова
встретился с Эсфирь.
Толи он стоял у открытого окна, толи около неё ему стало не по себе, но в магазинчике Била, где они
были чертову дюжину раз, стало дьявольски холодно! Эммануил шатнулся и рассмотрев темноту за
дверью увидал светлую голову. Сидящее тело среди темноты показалось Пройсу его собственным. Да,
и от куда в Арктике еще одна короткостриженная белая башка? Он был там один. Для уверенности он
переспросил у Эсфирь это дважды, прежде чем пришел в себя.
Впереди, где пришельцы оставили несколько трупов, один человек был жив. Неподвижно сидящее тело
выглядело обреченно и вызывало у Эммана самое детское сочувствие. Пройс подумал, что, если он не
спасет голову так похожую из далека на свою собственную, он не спасет сам себя.
Когда Эммануил подошел к спине Шанталь, он подумал, что он, словно дух, стал за последней
молящейся, чтобы подать ей руку. Пройсу показалось, что девушка перекрестилась, когда Шанталь
закрыла двумя пальцами узкую дыру у себя на лбу.
- Пойдем за мной, - полукриком сказал Эмман. Шанталь отозвалась, но прежде чем она успела
обернуться Пройс уже начал идти. Его лицо она увидела впервые, когда Эмман зажег спички в ладонях,
а после, когда самолет облитый соляркой загорелся, она рассмотрела его словно под солнечными
лучами.
- Полезай! – крикнул он и обернулся к Шанталь. В тот же миг его дёрнуло, будто ударили камнем в
затылок – горящее лицо Шанталь. Это он точно уже видел! Пылающий огонь! Не вчера ли это было? Не
в этом ли самолете!? Если он сейчас взлетит, то точно к звездам! Навсегда, как и Эсфирь.
Пройс пришел в себя , как только секундное пламя посерело.
Он усадил Шанталь в самолёт и сорвал его с места. Это стоило ему пальца на левой руке. Мотор,
который он возвращал к жизни, откусил ему две фаланги безымянного пальца и тогда, преспокойно
загудев и пролетев безупречно 101 минуту 45 секунд, рухнул в берега Норвегии, разодранный под
пулями черных дирижаблей. Притягательная пустошь Норвегии съела и самолет, сорвавшийся со льда
северной тюрьмы первым. Лишь несколько десятков миль отделяли сбежавших из ледяной тюрьмы.
Завод в Бонне, в котором Джеку Стоуну приписывалась должность директора, производил каждую
неделю 1000 снарядов для пушки NN. Все работы проходили под прикрытием изготовления утюгов и
потому снаряды нередко называли «утюжки».
«Травля медведей, которая стала войной, минувшей лишь 17 лет назад, разве разумно повторять её?» -
Стоун то и дело, что пытался предугадать планы ОЗ, в которые его, бесспорно, посвящали откровенно
поверхностно. Узнав о том, что Шлезвиг намерен отыскать последнего Трагена, Джек сообщил об этом
помощнику в Кассель. Однако телеграммы, которые он получал в ответ были лишены уговоренного
шифра, а значит никто так и не узнал о тайнах Шлезвига. У Джека Стоуна в руках была тайная
информация, которую использовать нельзя было никак. Суваться в дела Объединенного Заговора так
глубоко, ему не позволял статус. Однако стоит ли молчать? Если ОЗ решится уничтожать бардов разом с
теми, кто живет на земле, то революция не спасёт народ, а убьет его. В тот же вечер Джек подготовил 4
письма, отправить которые он решился лишь спустя день.
В первые 14 дней повстанцы из центральной части Европы сожгли 5 дирижаблей. За эти 14 дней Барды
собрали 500 тысяч человек, готовых стать бессмертными медведями, защитниками небесных городов.
Повстанцы, жалкая сотня позёров, призвала к войне всю Европу. С каждым последующим днём на
земле сгорало всё больше городов. Силы повстанцев быстро угасли – весь порох, который имели люди,
взрывал их самих, а оружие Бардов, черные оборотни, забирали каждую смертную жизнь. За 8 месяцев
революция ощипала Европу, как петуха, оставив лишь чуть более сорока миллионов живых людей.
Через 17 лет люди так и не добрались до мертвой Норвегии.