Сказка про репку для взрослых

Сказка про репку

Посадил дед Епифан репку. Весь сезон старательно поливал, удобрял овощ. Результат оказался поразительным: репа выросла такой, что он, подойдя к ней и пнув ее, понял – одному не справиться со сбором неслыханного урожая! Репа сидела в земле прочно, как забитая паровым молотом восьмиметровая железобетонная свая в грунте.
Потом воткнул лопату в землю, решив, что выкопать будет легче. Лопата в землю не лезла – агротехника не была его ипостасью.
- Еб..ть-копать! – удивлённо ругнулся Епифан.
Покумекав самую малость – он особо свою голову никогда не загружал излишними мыслями – решил призвать на помощь свою бабку – Ефросинью. Женщину сварливую, но физически довольно сильную. Он даже немного побаивался её, если Ефросинья, бывалочи, слегка подшофе, чересчур добросовестно дегустируя самогон собственного приготовления, то и дело поглядывала на деда искоса, материлась вполголоса, вспоминая его грехи за всю супружескую жизнь: от пьянства до ****ства!
Вот тогда-то Епифан старался больше  по хозяйству чем-то заняться, дабы бабуське свой пореже попадаться на глаза. Не, бабка в пьянстве замечена не была, хотя по утрам, после выгона марочного самогона, жадно хлебала холодную воду ковшиками. Понимать нужно: надо ж марку перед клиентурой держать! Так ведь можно и всю сеть растерять, да в табло получить – в селе попадались и несдержанные  люди. А потом…предпринимать маркетинговые ходы, бесплатные презентации, раздавать бонусы – дорого и хлопотно, убыточно даже! Знамо дело, проходили уже, предпринимая первые попытки улучшить свой уровень жизни путём полузаконного бизнеса.
Ну ладно… Позвал бабку, и они уже в две человечьих силы попытались сдвинуть репу-мутанта с места. Тщетно!
Дед всерьёз пригорюнился. Ведь корнеплод-то пользительный: пищеварение улучшает и кровообращение. Да ещё он вычитал в инете, пока внучка обдолбанная валялась овощем на своей койке с пружинным матрацем, что целебный овощ ещё и простату лечит! Конечно, проще к врачу пойти. Да дед средствАми особенными не располагал, учитывая смехотворную пенсию колхозника, да и не очень-то эскулапам он доверял, предпочитая лечиться травами, наливками, настойками и мухоморами. От последних очень даже отдыхала нервная система и мозг, который он, впрочем, как уже говорилось выше, никогда особенно не утруждал, но… отдыхать ему давал часто.
- Не, не осилить, - задыхаясь от непосильной нагрузки, молвила бабка. – Надо нашу дегенератку сюды. Пущай подмогнёт.
- Да какое там, - махнул рукой дед. – Она со сранья никакущая – всё её ночные, блин, клубы…
- Ща, изладим…
Бабка Ефросинья вошла в опочивальню внучки.
- Так, шеболда непутёвая. Стенд ап, а не то останешься без инета, смартфона, пополнения счёта, карманных денег и леопардовых лосин, которые я тебе обещала к Новому году справить. Ферштейн?
Внучка Виолетта недовольно поморщившись, перевернулась на тот бок, что поближе к бабке, потянулась так, что громко пёрнула – цэ ж всё последствия ночных гулек, потребления коктейлей и нюхания кокса в сортире. Тяжело встав с кровати – очень болело в обоих нижних отверстиях и ротовой полости - опять же, последствия гулек, и пошла умываться, тоись протереть глаза указательным перстом правой руки с минимальным использованием воды.
- Ну шо там у вас? Ни свет, ни заря разбудили, бляха-муха, - Вилетта громко зевнула, обнажив коронки жёлтого металла, а также испорченные кокаином передние зубы и дёсны.
- Ты чё, с дуба, что ль, рухнула? Полдвенадцатого уже доходит! – возмутилась бабка.
- А ты шо ж хочешь, чтобы я с петухами вместе вставала, как ты, корову доить? Молодая я ищщо, погулять охота…
- Молодая? Да тридцать два уж, а ни работы, ни профессии, ни мужика своЁго, ни ребятёнка… Рази ж так можно?
Внучка, огрызнувшись, стала одеваться в комбинезон, который подарил ей заезжий негр Жюльен из самого Парижу. Был у них с ним короткий роман о двух аж сношениях. Вот в благодарность французик черножопого происхождения и отстегнул подарок сей с барского плеча – сей представитель некогда угнетаемой расы у них в колхозе практику проходил – ветеринар француз по профессии. К слову сказать, Жюльен был коренным парижанином – то есть, если точнее, выходцем из Нигерии в третьем поколении, а не лимита какая-нибудь там оголтелая!
А скинули его сюды из университету н практику за плохую успеваемость, академическую непосещаемость и страсть к коксу. Много общего у них, стало быть, родственные души. Да и размеры совпадали – внучка была рослая и дородная. Ну и не токмо энто совпадало…
Вышли они с бабкой Ефросиньей во двор, где дед Епифан попыхивал козьей ножкой, набитой отборнОй коноплёй.
- «И дым отечества нам сладок и приятен», - с лучезарной улыбкой констатировал он. – Опосля мухоморов в самый цвет буит.
- Да вставй уже, планокур старый, давай за дело браться, а то вона, обед уж на носу, на салат нихрена нема, окромя ботвы от этой самой проклятущей репы, и хрена, прости меня за тавтологию.
Дед схватился за ботву репину, бабка за евоный ватник, а внучка за жакет бабули.
- Чё так слабо тянешь? Филонишь, зараза, - упрекнула Ефросинья, обернувшись на Виолетту. – Боисся маникюр попортить?
Внучка слабо тянула по двум причинам: упадка силов, из боязни нарощенные ногти поломать, что в соседней избе доморощенная маникюрщица Снежана варганила, да и по некоторым другим физиологическим причинам, о которых уже говорилось выше.
- Да тяну уж, - огрызнулась она. – Из последних силов…
Дед свалился возле репы овощем.
Бабка с внучкой, как подрубленные, завалилися рядом.
- Не, не осилить, - задыхаясь от мускульного напряжения, выдохнула бабка. – Жучку что ль позвать? Ну-ка, - обратилась она к внучке, - давай-ка за псиной, да толь так: одна нога здесь, другая тама! Выполнять!
- Я шо тебе, Волочкова? Я так не растянута…
- Да ладно, не прибедняйся, сказывали мне, как тебя по сортирам в барах растягивают – уж сказания ходют по селу…
- Эт злые языки. Наговаривают на девушку…- обидевшись, Вилетта поплелась за собакой.
Искала она собачку долго – у той в аккурат брачный период начался, а поскольку в колхозе собачьих особей женского полу было всего две – она и престарелый двортерьер Лариска, занята была по самое…ну вы сами знаете, не маленькие чай.
Разогнав кобелей оглушительным свистом, Виолетта пнула под сраку Жучку, со словами:
- А ну геть в огород, там работы непочатый край! Не хватало мне грыжу во цвете лет заработать! Бегом, шавка похотливая!
Жучка, после свидания в Полканом, удовлетворённая, радостно побежала в пункт сбора своих хозяев. Радость была ещё и в том, что под шумок можно было внучку за исполинский зад кусануть – мол, случайно вышло, сорвалось, зубы-то уж не те, что в молодости.
- Сама такая, - гавкнула она своим собачим языком на внучку. – Дрыхнешь вечно до обеда – хавки не дождёшься из-за тебя, про***** тусовочная.
***
Но и эта попытка успехом не увенчалась. Дед выпал на этот раз в озимые, поскольку бодибилдингом он уж третий месяц как не занимался – всё огород, да сенокос. Ну и бухло, канешна, крепким не делает, как и другие вредные привычки. Включая супчики мухоморные. По большим праздникам. Когда Лукерья самогон под замок ховала – нужно же чем-то компенсировать отсутствие допинга.
- Не, - пробормотал дед, - надо когось ищщо позвать на подмогу, – кошку, штоль? Где эта про***** ошивается? Виолетка, разыщи коллегу свою непутёвую…
Внучка с чувством глубоко оскорблённого достоинства снова подалась на поиски. Кошка Мурка нашлась в амбаре, где забавлялась с Барсиком – облезлым дворовым котом. Надо сказать, что кошек тоже в колхозе не хватало, как и прочих сук всякого сословия.
Пнув под зад в самый ответственный момент Барсика, Виолетта зарядила мощного пенделя и искомой Мурке.
- Так, дрань амбарная, бегом во все четыре лапы в огород – репа там никак не выдёргивается, помощь твоя нада…
Кошка, как была, с обломленным кайфом, затрусила на территорию деда с бабкой.
- Ну и ****ь же ты. В прямом и переносном смысле, - обиженно промурлыкала на кошачьем Мурка.
***
- Ну, всё по новой и со свежими силАми! – гаркнул не очень уверенно дед, поскольку план его отборнОй уже терял своё живительное и энергетическое действие.
Дед вцепился в репку как иеговист в потенциального коллегу по цеху. Бабка же ухватилась за деда почти што как в молодости на танцплощадке в селе. Внучка, вцепилась в бабку ещё шибче, чем в ниггера Жюльена перед первым соитием – хотелось поскорее пожрать да прилечь. Жучка, пользуясь случаем впилась стареющими зубками в задницу внучки, припоминая той все обиды за все бесцельно прожитые годы в хозяйстве бабки с дедом. Мурка же, помня, как собачка не подпускала её к своей миске поутру, когда кошка уже умяла свою баланду, впилась той в стареющий хвост.
- Ни хера! – заплакал от обиды дед. – А сколько рОстил, не досыпал, со временем личным не считался…
- Заглохни, старое мудоёбище, - ласково молвила бабка гладя любимого супруга по лысеющей голове. – Чё-нидь придумаем, не кисни попусту. Ишь ты, совсем у меня расклеился. О! А где ж мышка наша? Воровка грёбанная? Отрабатывать надобно всё похищенное за все годы, потом и кровью зароОбленное! Слышь, Виолка! У ну-ка, найди эту особь хитров..****ную, женского полу! Давай-ка, без базара лишнего!
Волетта, злобно матюкаясь себе под нос ушла в амбар, и застала мышь, зажатую стальной скобой мышеловки, в объятиях какого-то крыса-извращенца, который воспользовался бедственным положением доселе вечно неуловимой мышки. Тот, с наслаждением имел бедняжку в самой извращённой форме. По микроскопическим глазкам Норушки текли слезки. Не то от обиды, не то от многочисленных оргазмов, доставленных похотливым героем альфа-самцом в крысином обличье.
- Так, хорош тут! – в крыса Альфреда полетело полено.
Еле уклонившись от вероломного броска, разобиженный элитный грызун ретировался, так и не выполнив в полном объёме затеянное, которое он вынашивал долгими ночами, видя эротические сны. Миниатюрные девушки были в его вкусе.
Внучка вызволила мышку из мышеловки и строго сказала:
- Полторы минуты тебя на реабилитацию и вперёд, дела важные есть! Нет, ну я тебя как женщина женщину понимаю, но не круглые ж сутки чпокаться, когда заготовительный сезон в разгаре! Пошли, а то хер тебе, и не шкурки от колбасы, корочки от сыру колбасного и пустые баночки из-под кильки в томате! Бегом, без тебя просто хана, да и только.
- Ну и сука, - пискнула мышка и выполнила приказание от греха подальше.
Следующая попытка повторилась как прежняя, с той разницей, что мышка вцепилась в манду Муркину, та в гениталии Жучки, собачка же покусала бабкин клитор, которая в порыве ярости поддала коленом сзади по бряцалкам дедовым, благо для неё тот стоял нараскоряку, внаклон, совершая бесплодные попытки выдернуть опостылевший уже овощ из земли. Тщетно! Радикальные меры тоже не помогли!
Все упали замертво, обессиленные, только Норушка убежала к своему Альфреду доиграть мышиную свадьбу.
- Пипец, - пробормотала Виолетта, засунув руку в карман  комбеза в поисках смартфона. Вынула гаджет, смахнув с него остатки анаши. – Але! Тарас Григорьевич? Слышь, без тебя хана, выручай! Приезжай немедленно, отблагодарим. Три минуты тебе на всё про всё. Не теряй имиджу.
Через три с половиной минуты, местный тракторист Тарас, управляя трактором Беларусь (он же МТЗ-2) семьдесят пятого года выпуску, замысловато виляя с жуткого похмелья и аварийного технического состояния боевой колхозной единицы, рулил к месту битвы за дедки с бабкой урожай.
- ЗвАла, что ль? Я все нормативы перекрыл – у нас так скоро даже вневедомственная охрана на вызов не реагирует. А про пожарников наших вааще промолчу…
- Дык ведь сам видишь, - елейным голоском прохрипела внучка. – Никак цю хЭрню выдернуть не мОгем! Уж сто потов пролили, все резервы использовали, а всё напрасно! Не вылазит энтот поганый овоч!
- А чё я буду за энто иметь?
- Ха, да бледный вид и макаронную походку, - дерзко ответила Виолетта, но встретив злобный, полный непонимания взгляд Тараса, поспешила сменить тон: - Феерический вечер со мной!
- Не, не надобно, - отрицательно покрутил головой потенциальный Герой Соцтруда. От тебя и так уж полсела чешется – мандавошки одолели. И это токмо акроме тех, что от триппера лечатся заморского, Жюльеном твоим завезённого из-за бугра – тем уже давно не до твоих насекомых… Лечить его говорят дюже трудно, во… Они тебя просто сторонятся, не желая экспериментов со своим хером и прилегающей к нему территорией. Мне это и на хер не надо – как в прямом, так и переносном смысле слов моих мудрых. Упс! Тавтология! Бабка не любит, грамотная она, поскольку иногда трезвая в тырнете роется. Но есть альтр…альтер…натива, короче. Литр сэму, причем, первача! Вот мой сказ!
- Э-э-э! – заныла жалобно Ефросинья. – Уж больно дорогие твои услуги, Тарасик! Ты знаешь, скока сахар стоит? А скока участковый Эдуард Падлыч берёт за крышевание? А сколько бессонных ночей, от сна своего оторванных, а заради блага и кайфу обчественного я трудюсь? А ремонт аппарата? Амортизация? А расходы на элекстричество?
- Как знаете, - проглотив нереализованную слюну обиделся Тарас. – А вы знаете, соляра щас почём? Как высчитаю, так не обрадуетесь – с соседнего села, как на пожар летел!..Меж прочим, уборочная в разгаре…Кожный тракторист на вес золота, а вы своей бурдомаги пожалели…Уеду щас, и еб..тесь как хотите!
Бабка, поняв абсурдность их положения и полное отсутствие других вариантов произвести корчёвку репы-мутанта торопливо согласилась:
- Буит тебе всё, что просишь, Тарасик, – тихонечко добавила: - Пид..расик. – Ща, слЁтаю, а ты покуда тросА цепляй свои…Шуток штоли бабкиных не понимаешь…
Григорьич трос обмотал вокруг репы – сказано – сделано – сел в трахтур, включил пониженную и…выдернул энту репку-мутанта из земли, да не одну, а с целым семейством кротов, которые её в грунте так долго и добросовестно удерживали. Разлетелись кроты по всему огороду, один так вааще, башкою об сарай дерябнулся и в итоге, стал кротовым экстр…энсрт, сенсом, ясновидящим, в общем. Хоть и слепым был, что твоя курица, но теперь мог в дальнейшем судьбу кротиную предсказывать. Впрочем, это уже совсем другая история…
- Еб..ть того Тараса! Вот ведь, халявщики долбанные! - в сердцах воскликнул Епифан, поражаясь кротиному терпению и ихой вероломности. – Я, значит, света белого не видел, репку свою выращивая, а они вот просто, на шару, то ись…Нехорошо, братцы! Не по-крестьянски, матерь вашу слепошарую!
Кротов, вааще-то немудрено понять было…Всё лето они ошивались возле дискотеки, потому и не смогли сделать никаких заготовок на зиму. Что они там делали, спросите? Да известное дело, косяки за Виолетткой и её корефанами докуривали. Так лето и пролетело, словно один денёчек. А тут – р-ра-аз! И зима на носу, а кладовки пустые.
Дедов овощ стал для них шансом пережить зиму, не склеив свои кротиные лапки. Поэтому и такой самоотверженный подвиг совершили. Почти. Если б не тракторист со своей колымагой скрипучей.
Тарас Григорьич, получив вожделенный пузырь с самогоном, который он важно называл вискарём, укатил, довольный, восвояси.
- Ну вот, Ефросинья Батьковна, есть у нас теперячи стратегический запас целебной и диетической Хавки на зиму. Осталось бензопилою засветло успеть распилить да заготовками заняться…
***
Вечером всё семейство в сборе сидело за праздничным столом в благодушнейшем настроении. Ещё бы! Репа, жаленная и пареная, маринованная с хреном и слабосолёная с уксусом, фаршированная морковью и мелко натёртая – всего и не перечислишь сразу.
Бабка по такому случАю не поскупилась и на выпивку – четверть на столе стояла.
Не забыли и про своих помощников – Жучке и Мурке досталась варёная, а Альфреду – сырая репа, в ней витаминов больше, он за здоровьем своим трепетно следил.
Тракторист Тарас Григорьевич был почётным гостем, и посему важно восседал во главе стола.
Пили-ели долго, потом спать завалились. Дедка с бабкой, а Тараска с Виолкой. У молодых кровать до утра скрипела, пока не развалилась в труху. Так на полу и спали потом, радостные и удовлетворённые.
Вот и сказочке конец!

Вместо эпилога.
Мышка вскоре овдовела, поскольку Альфред где-то надыбал еду с повышенным содержанием концентрированной отравы, завезённой в колхоз с засекреченного военного завода.
Мурка тоже вытянула лапки, с голодухи или от обиды за свою жизнь, сожрав Норушку, которая питалась совместно с Альфредом, но съела несколько меньше его еды, и посему была ещё на лапках, но поминутно теряла сознание.
Жучка затарахтела хвостом, поев того, что недогрыз Альфред.
Бабка стала вдовой аккурат под Новый год, когда дед, в честь праздничка съел полторы тарелки щей с ядрёными мухоморами, отполировав сей харч лучшей коноплёй колхоза.
Виолетта от передоза тронулась умом и попала в районную больницу в психиатрическое отделение. Всерьёз думает теперь завязать с постыдным прошлым и податься в монастырь.
Тракторист Григорий, находясь на излечении от новомодной, наворочанной венерической хвори в областной больнице имел предостаточно времени для раздумий на трезвую голову. И вдруг вспомнил он, что никакой не тракторист, а филолог, кандидат наук, отец троих детей, завкафедрой, и зовут его Лев Ефимович Горелик, а не Опанасюк, как считал ранее. И попал он сюда года полтора назад, решив зависнуть с коллегами на шашлычок под коньячок в живописном селе. Филолог не имел никакой злобы, а тем паче, претензий к свихнувшейся Виолетте – она ему наконец-то раскрыла глаза на жизнь, правда, несколько экстравагантным способом.
Вот как-то так, дорогие детишечки. В сказке ложь, да в ней намёк: во всём надо знать меру.
Все события вымышлены, совпадения – случайны. Всем спокойной ночи, дорогие мои!