Руслан Шкурдяев. Жизнь и Воспоминания. Глава30

       Глава 30. Свидание с Таней в монастыре.


          Ушла супруга моя Таня в монастырь, выкупил я у неё её долю квартиры на Таллинской, чтобы не терять мне московскую прописку и пенсию, Таня на это согласилась. Квартиру эту, я оставил в аренде у коммерческого банка, для проживания их менеджеров, появился у меня ещё постоянный источник финансов, и пенсия конечно, не маленькая. Забот убавилось, в связи с сокращением семьи, поэтому заработки в фирме по продвижению «национальных» проектов, для меня потеряли смысл и движущую силу, да и возраст уже подпирал, нервы стали сдавать, доктора рекомендовали спокойную жизнь. Пообщался я с «Советником», сообщил ему о моём желании свернуть свою работу по «нацпроектам», в силу ряда обстоятельств. Расстались мы с ним полюбовно, пообещали друг с другом общаться.


        Осел я на постоянное жительство в Шкурдяевке. При очередном звонке от Тани, с вопросами о здоровье и делах, я ей сообщил о своём уходе с работы в фирме и пообещал ей, в ближайшее время приехать к ним в монастырь, повидаться, чему она очень обрадовалась и сказала, что будет ждать. Когда закончилось летнее тепло и на огороде, всё что созрело в зимнее хранение, я убрал все в хранилище,и после этого задумал я с Таней повидаться. Сообщил ей, что появлюсь в их местах в ближайшую неделю. Поехал я на Святое озеро, взял все свои снасти на щуку, рассчитывая на хороший улов, щука уходила на зимовье в это время и активно охотилась на окружающую рыбёшку. Позвонил я хозяйке поселкового дома приезжих, Ольге, контакты старые по посёлку, когда мы там модернизировали котельную, ещё сохранились у меня в записях, забронировал на завтра комнату, на неделю. Получил от неё согласие на проживание в гостинице и с утра выехал в дорогу. Забрал я с собой и свою лайку Марту, чему она несказанно радовалась, положил в багаж и карабин, на всякий случай. Дорога была знакомая, поехал я с целью, порыбачить, пообщаться, да и по дорожной езде уже соскучился, хотелось порулить. Главное было выбраться на ближайшую асфальтированную дорогу и переправиться на пароме через Волгу, а там уже до монастырского посёлка, на Святом озеро, было рукой подать, два часа ходу по трассам и часа полтора по просёлкам, до посёлка. Пообедал в дороге, во время стоянки на паром, домашними припасами. Приехал в посёлок, всё было знакомо мне в нём, по предыдущей работе, и сразу направился к гостинице, которая располагалась в ста метрах от береговой линии озера. Занял я свою комнатку, забронированную, разложил свои туалетные принадлежности, позвонил Тане, она не отвечала, обрывала звонок. Я послал ей сообщение, что я здесь. Минут через десять, пришло сообщение от неё. В сообщении она писала, что не может выйти за пределы монастыря в течении трёх дней, объяснит всё при встрече, просит пока не звонить и не писать. Ну что ж, буду ждать, тем более я на озере, предвкушаю хорошую охоту на щуку. Пошёл с Мартой на прогулку, по берегу озера, собака у меня была натасканная, дисциплинированная, пока идём рядом, она от меня никуда, во время выполнения команды «работать», возвращается ко мне по условному свисту. Нужна была лодка, я заранее спланировал взять её у Ананьича, с которым, за время моей работы в этом посёлке, у меня сложились хорошие, товарищеские отношения. Были мы с Ананьичем одного возраста, он также был родом из тех краёв, откуда и я, учился тоже в Куйбышеве, только в механическом техникуме и получил распределение на торфопредприятие посёлка. Здесь он встретил свою супругу, женился, вырастили они с женой дочку и всей семьёй «застряли» в посёлке, из-за заболевания его супруги. Супруга «обезножила», пересела на инвалидную коляску, и пришлось им обоим, ему и дочери, оставаться жить в посёлке, ухаживать за женой и матерью. После закрытия торфоразработок, Ананьич перешёл на работу в администрацию посёлка, и вот уже длительное время работает главой администрации посёлка.  Погуляли мы с Мартой, она сделала свои собачьи дела, и мы пошли на квартиру к Ананьичу.

        Встретил он меня руганью и матом, что меня в прочем, не удивило. Я и предполагал такую его реакцию при встрече со мной. Поэтому, я, вынув припасённую для встречи поллитровку водки и закусь, сказал ему, Маркел Ананьич, разве друзей так встречают в ваших краях, давай присядем за стол, обсудим наболевшие проблемы и придём к консенсусу, на что он согласился. На его шум, из другой комнаты вышла его дочь Наталья, мы с ней поздоровались, так как были уже знакомы. Ананьич, велел ей взять у меня припасы и приготовить к ним, чего-нибудь горяченького, время было уже к ужину. Мы зашли с ним в другую комнату, поздороваться с его супругой, Надеждой. Я поприветствовал Надежду и сообщил ей, что привёз им несколько ящиков яблок из своего сада. У них в посёлке фруктовые деревья не вырастали, погибали, я это знал, поэтому и вёз с собой свои яблоки свежего урожая. Пока Наталья, его дочь, готовила ужин, мы с Ананьичем дошли до гостиницы, и мы отогнали машину к гаражу Ананьича, в котором у него был погреб. Выгрузили яблоки в погреб и вернулись к дому. Всё это время, Марта бежала за машиной, надо было её физически нагружать, чтобы не теряла форму. Высаживал я собаку из машины на дорогу два раза, для пробежки, пока ехал на озеро. У дома Маркела мы остановились, Марту я посадил на её место в грузовом отделении, где она сразу разлеглась отдохнуть. В доме, всё уже было готово к ужину, сели мы за стол, выпили за встречу, и Наталья с нами, Надежда не стала, отказалась. Ну давай Ананьич, рассказывай, как дела с новой котельной. На меня ты зря ругаешься, я же тебя неоднократно предупреждал, что рассказам и обещаниям нашей фирмы верить не надо, обманут и кинут, я тебе говорил Ананьич, а ты не верил, почему? Да, я не верил, что можно так нагло действовать и всё это сойдёт с рук, отвечал мне Маркел. С вашей котельной, меня жители замучили жалобами и сплошные прокурорские проверки. Так я и плюнул, написал на расчёт, нервы совсем сдали, стали ни к чёрту. Передал дела молодому Главе, он вообще оказался больной, года не выдержал нервотрёпки, скончался от сердечного приступа, пока к нему скорая помощь добиралась из соседнего городка. Сейчас приезжий Глава, этот всё переносит спокойно, жалобные заявления собирает, пишет на них обоснованные ответы. Сети тепловые так и не наладили, в квартирах холодина, а оплату за отопление, которого нет, подняли на 10 процентов, всё по закону. Народ в квартирах буржуйками обогревается, у кого деньги есть, от центрального отопления отключились провели себе газ в квартиры и отапливаются от своих газовых котлов. Есть сейчас такие дома, где все квартиры отапливаются от газовых котлов, а две-три квартиры малоимущих или заграничных собственников, им всё равно какая температура в квартире зимой, так как приезжают в свои комнаты жить, только с весны до осени, подключены к центральной котельной. Вот такую «модернизацию» вы нам «подкинули». А прокурор чего, поинтересовался я у Ананьича. А прокурор пишет повестки директору вашей фирмы, юридический адрес которого совпадает с адресом поселковой администрации, а кабинете директора, через стенку от главы администрации посёлка. Только в этом кабинете директора теплоснабжающей компании никого нет, и не было. Повестку от прокурора получает секретарша нашей администрации и пишет ответное письмо прокурору о том, что повестку вручить не кому. И всё успокаивается, до следующей жалобы. И чего вдруг, прокуратура стала такая «беззубая» у вас, спросил я Ананьича, не может дать предписаний на принудительное привлечение ответчика, а кто их знает, ответил мне Маркел, начальству виднее, а нам в это дело лучше не соваться.

           Я рассказал все Маркелу, как чего у меня на данном этапе жизнь сложилась, сказал, что приехал я повидаться с супругой, которая приехала в их женский монастырь на постриг, но пока не может выйти на встречу, в течении трёх дней. Я хочу заняться охотой на щуку на озере в эти дни и прошу, чтобы ты дал мне попользоваться своей лодкой. Пожалуйста, сказал мне Ананьич, и передал мне ключи от замка, который запирал причальную цепь. Где лодка стоит ты знаешь, всё на том же месте. Я его поблагодарил, мы допили поллитровку, Наталья увезла раньше мать в её комнату и с нами её не было. Я доложил Маркелу, что уйду на лодке на три дня, вдоль берега, со мной будет Марта и ружьишко у меня с собой есть, обменялись телефонными номерами, для связи, и я поехал отдыхать в гостиницу.
    Утром, я сказал Ольге, что меня не будет в гостинице две ночи, буду ночевать на рыбалке, на берегу озера, хочу наловить щук, которые побольше, мелочёвку буду отпускать, пусть подрастает. Позавтракал по плотнее, отнёс всё снаряжение в лодку, благо тут рядом причал с гостиницей, отомкнул причальную цепь и весла, уселся на передней «банке», установил вёсла в уключины и стал потихоньку грести, вправо от посёлка, Марта побежала вдоль берега за мной. Влево я не поплыл, там был низменный болотистый берег, изрытый канавами для торфоразработок. Торф здесь добывался, по тем временам самым передовым способом, гидравлическим, поэтому вода из озера подавалась на торфяные поля, где насосы поднимали давление воды и этой водой размывали торф, который потом сушился, собирался и грузился в вагоны узкоколейки и отправлялся на тепловую электростанцию в 100 километрах от торфоразработки. На озере для лодок применение лодочных моторов любой мощности запрещалось, водоём относился к природоохранной зоне. Плыл я на лодке не торопясь, на небольшом удалении от берега, промерял глубину, ручным грузом, искал где встречаются ямы. Марта бежала вдоль берега, за мной, из пределов видимости в сторону не убегала, своё дело она знала хорошо, обстановка для неё была привычная. Вода в озере была очень прозрачная, хорошо просматривалась вся толща воды до дна. Было хорошо различимо и дно, так как оно было везде песчаное, и особенно хорошо, дно было видно в солнечную погоду. Как раз такие солнечные денёчки и выдались на дни моей рыбалки. Ночью температура воздуха не опускалась ниже 10 градусов Цельсия, а днём, от солнца воздух прогревался до летних температур, 16-18 градусов. Связано это было с тем, что по берегам озера была широкая полоса хвойных лесов, которые защищали водную акваторию озера от холодных ветров. Для рыбалки я причаливал к берегу и кидал снасть спиннингом в обнаруженные мной ямы. Молодые щучки, начали хватать блесну сразу, которых вытаскивал, отпускал тут же в воду. Окуней, которые по крупней, оставлял на вечернюю уху. В одной заводи, где во множестве плавали кувшинки, подцепил толстолобика, на килограмм, тоже для ухи хорош. На ночёвку вылезал я на берег, ставил палатку, Марта была рядом, охраняла, да и карабин держал под рукой, на всякий случай, места заповедные, зверь всякий по лесу бродит. Проплавал я так по озеру два дня, отночевал две ночи на берегу, под шум вершин сосен и елей, на свежем воздухе. Наелся ухи и рыбы варёной, отловил трёх щук солидных, две по четыре кило весом, одна на пять с половиной потянула. Выпотрошил я их, замотал в крапиву и мох, лопухами обернул и привёз в гостиницу, положил в холодильник для подготовки к транспортировке. Потроха и головы отдал Марте, она по урчала, справила удовольствие. Обратно возвращался через озеро, Марту загрузил в лодку, чтобы долго не блуждала по лесу. Вернулись в гостиницу мы с Мартой уставшие, но довольные проведённым временем.

       Привёл я себя в порядок, помылся, побрился, на одеколонился, одел свежее бельё, приоделся в костюм, который захватил специально для встречи с Таней. К обеду получил сообщение от Тани, чтобы я ехал на машине к администрации и встал где-нибудь там, в сторонке. Она пойдёт туда с документами, сядет ко мне в машину и поговорим. Я так и сделал, собрал всё вещи свои, рыбу пойманную, сказал Ольге, что уезжаю, дела зовут, поблагодарил её и подарил ей хороший кусок щуки. Погрузил Марту в машину, и выдвинулся к зданию администрации, встал во дворе соседнего здания, немного не доходя, если идти от монастыря. Через небольшое время, появилась Таня, шла она ровным, спокойным шагом, одета в обычной одежде, не монашеской, но вся одежда темных черных цветов. Платье с длинным подолом до пят, на голове платок, волос не видно. Под локтем она держала папку для бумаг. Прошла в здание администрации, в мою сторону даже не глядела. Пробыла внутри она минут 30, вышла также спокойно из здания, и пошла к монастырю обратно. Я через несколько минут тронулся с места и поехал за ней в сторону монастыря. Около первого перекрёстка, она свернула в боковую улицу, куда свернул я, обогнав её и заскочила ко мне в кабину. Вид у неё был усталый, немного болезненный, но всё равно выглядела она изысканно и величаво. Обнял я её, как бывало в семейной жизни, но она от меня отстранилась, сказала, здравствуй Руслан, этого делать нельзя, грех это. Стала рассказывать мне о своей жизни, а я весь внимание.

       
     Руслан, я ещё не монахиня, чтобы стать монахиней мне необходимо пройти длительный период испытательного срока. Я прохожу сейчас подготовку как кандидатка в послушницы. Живу по уставу монастыря, проверяю свою совесть, регулярно бываю на исповеди, чтобы очистить душу от мирских забот, чтобы получить дар благодати в помощь, на борьбу с греховными наклонностями. Скоро заканчивается мой испытательный срок, кандидатский, если я соглашусь остаться в обители, то буду зачислены в послушницы. Только тогда я одену подрясник и стану насельницей обители.  Но у меня Руслан проблемы, меня одолевают «бесы». Сейчас я борюсь с «бесом» сладострастия, в данный момент мне «хочется тебя», но это грех, и я буду каяться «батюшке», на исповеди. Бывают у меня и помрачения, когда я ненавижу всех людей, особенно мужчин, которые явно хотят меня изнасиловать. Ситуация Руслан сложная, и я боюсь, что в послушницы меня не примут, поскольку я считаюсь здесь «одержимой бесами». У меня ты единственная надежда и опора в миру. Если надо будет меня забрать отсюда, забери меня, за ради бога, и сделай так, но только не сдавай меня в интернат для психов, держи при себе, я тебя умоляю. По мере её рассказа, меня начали душить слёзы от жалости к Танечке. Таня, сделаю всё как ты мне велишь, не сомневайся, средств у меня достаточно, проживём. На что мне Таня ответила, средства ещё есть у неё, я не все отдала в монастырь. После этих слов, она сняла с себя из-под платья, висевшую у неё на шее ладонку, и повесила её на шею мне. Здесь в ладонке, сказала она, иконка «Николая Угодника», так же в ней, ключ от моей банковской ячейки в Щёлковском сбербанке и записка с паролем доступа. В ячейке лежат документы, договора на мои вклады и доверенность на тебя, с правом распоряжения ими. Изыми их и забери себе. Жди от меня известий, как чего будет, сама не знаю. Сидели мы с ней, взявшись за руки и слёзы текли у нас по щекам. Я тоже стал чувствительным и слёзы у меня стали в иных ситуациях появляться, видно возраст подпирает. Я ей, Тане, поклялся, что сделаю всё так, как она говорит, и попросил её, если мне срочно надо быть, здесь, у тебя, просто пришли сообщение мне из трёх латинских букв «SOS», и через шесть часов я буду здесь. На этом мы и порешили, Таня сказала, надо бежать, а то будут допытываться, где я пропадала, за нами надзор строгий. Я быстро завёл мотор и подвёз её поближе к монастырю, чтобы сократить ей время в пути. Когда Таня вылезала, всё-таки я ухитрился поцеловать ей ручку и сказал на прощание, всё будет сделано, как ты сказала. Таня ушла, своей быстрой походкой за угол дома, у которого я встал, к воротам монастыря.


       Я развернул машину и погнал знакомыми дорогами в Москву, в Щёлково, через шесть часов я был на месте, по дороге останавливался только для прогулки с Мартой в придорожных кустах, она делала свои дела, я свои.


       В Щёлково, приехал сразу к «сберу» и пошёл в банковское хранилище, с сопровождающей. Девушки у меня тут работали ещё которые знали меня и помнили, поэтому вопросов особо ко мне не было. Пришли в хранилище, открыл я ячейку, забрал из неё бумаги, сравнил с находящейся там описью, состав бумаг, всё совпадало. Предъявил служащей доверенность, которая там, в ячейке, находилась, расписался в положенных документах, сдал ключ от ячейки и сказал, что ячейка мне больше не нужна. Вышел я на улицу, сел в машину и стал изучать бумаги подробно. Суммы впечатляли, все вклады были в нескольких самых крупных банках и в денежных знаках, с «масонским глазом», в рублёвом выражении эти суммы выросли в разы, к настоящему времени. Таня была простой российской миллиардершей. Да, с накоплениями она умела обращаться бережно, женщина она у меня скромная, тряпками и побрякушками не увлекалась, любила чтобы всё было добротно и качественно, гармонировало с её образом. Когда было надо, умела и зажечь окружающих мужиков, на приёмах, своим скромным внешним видом. Я понимал, что деньги у неё есть, но увидев их количество, был слегка ошарашен. Всё убрал в свой сейф, встроенный в автомобиле, на всякий случай перевозок, чего надо, и скомандовал Марте, а теперь двигаем в Шкурдяевку, и она радостна завиляла хвостом. Залез я в заднее отделение, в «каюту», переоделся в более пристойную для длительной дороги одежду, парадную форму убрал в ящик и двинули мы с Мартой в сторону Шкурдяевки. Ехали не торопясь, временами съезжал я на просёлочную дорогу, давал собаке пробежаться за машиной, скорость держал при этом не высокую, торопиться было не куда, жизнь продолжается.