Бусинки мои. Бедные Андроповцы

На фото: рабочие завода им. Лихачёва с радостью и энтузиазмом встречают новый курс партии и правительства.

                В конце сентября вдруг резко похолодало. В пятницу вечером к большому неудовольствию моей супруги явился сосед по даче через участок, Михалыч. Расположились на веранде. Налив себе гранёный стакан хреновухи,  он вопросительно посмотрел на меня:
                - Тебе куда?
                Я с горестным вздохом пододвинул малюсенькую рюмку на тонкой ножке. (врачи запретили выпивать напрочь).
                - Что это ты, на ночь глядя?
                - А ну, их! – Михалыч возмущённо засопел, - опять мои хохлы права качают. Всё им не так! Подали документы на гражданство и ждут, когда их золотом обсыплють!
                У жены Михалыча два сына и дочь от первого брака. Сыновья уж на пенсии. Оба шахтёры из Макеевки – там и живут, а дочь развелась с мужем и недавно перебралась к ним с дочкой из Мариуполя.
                - И всё ей не так, а дворцов у меня немае. То - не то и это не так, мать их! Достала! А на работу ни-ни. Вот ты романы пишешь… Может ты её вразумишь?
                - Я не Толстой, Михалыч, да и к чему романы, когда сама жизнь роман! Чего только не преподносит. А «вразумлять» - дело неблагодарное. Утрясётся потихоньку - оботрётся. А что её понесло к вам? Мариуполь город большой, красивый. Тепло, море рядом. Бывал там много раз.
                - Чего понесло, чего занесло… Хоть и старые мы, да под крылышком-то сподручнее, теплее. А ты-то что в Мариуполе делал?


                - Ох, давненько это было, Михалыч, в восемьдесят третьем, при Андропове.  Мариуполь ещё Ждановым был. А там, сам знаешь, крупнейший, даже по Европейским меркам, завод «Азовсталь». Чугун, высококачественную сталь выплавляли. Ты ж намедни рассказывал, что падчерица твоя там работала.
                - Ещё б ей сталь варить, - сморщился Михалыч, -  слабО! Это не с нас верёвки вить. В отделе кадров сидела, да и то год или два – сам толком  не знаю. Так ты что там забыл, в Мариуполе?

                «Азовсталь» обратился к нам в институт с просьбой разработать конструкцию и технологию производства модифицированных шпал для заводских железнодорожных путей, испытывающих большие нагрузки от перемещения вагонов с металлом. Особенно на кривых участках малых радиусов. Обычные шпалы там не выдерживали. Даже случались аварии от разрушения обычных шпал.
                Вот я и взялся за эту работу по прямому хоздоговору с заводом. Тема была рассчитана на два года, с выходом на проектирование цеха по производству модифицированных шпал. А путей на заводе много – целая сеть. Тепловозы бегают. В конце восьмидесятых там даже образовали своё управление железнодорожного транспорта.
                - А что это за модифицированные шпалы такие?
                - Если попроще, Михалыч, это высокопрочные шпалы, способные выдерживать большие нагрузки в течении двух десятков лет при обычной эксплуатации.  Бетонные шпалы не имеют упругой деформации и разрушаются. Вот я со своей группой и занялся технологией пропитки, прессования и вставками из прессованной древесины. Разрабатывалась и конструкция армированных шпал.  Так я впервые и попал в Жданов.

 
                Поселили меня в четырехместном номере гостиницы на проспекте Победы – ныне Перемоги.
                Утром с боем "процарапался" в автобус, идущий на завод в автобус, (в те годы я ещё был ого-го!). Куча народа, ломая двери, яростно втискивала свои потные тела в узкие двери автобуса, раздавая в борьбе тумаки, отрывая пуговицы и брызгая слюной. В воздухе висели женские визги и матерная брань мужиков.

                - Эй вы, андроповцы несчастные, - истерично кричала дородная кондукторша, укрывшаяся за стойкой у входа - не поубивайте друг дружку! Бедные люди, - причитала она, - опоздать боятся. Не дай бог работы лишат или ещё чего, а вдруг посадят? С них станется, изверги, вот время-то настало! Как тут обилетить?  Живу б остаться. Страсть какая, никогда такого не было!

                После смерти Брежнева началось правление Андропова, которое для простого народа обернулось "закручиванием гаек" в трудовой дисциплине. Не дай бог на работу опоздать или ещё страшнее - прогулять! На кухнях шептались, обсуждая взлет загадочного руководителя КГБ СССР, которому предшествовала череда странных событий и несчастных случаев среди политических конкурентов Юрия Андропова.
                Естественно, всех интересовало, что будет?  "Метла-то" новая, непонятная!

                В первый день командировки с утра я принял участие в техническом совете, на котором утверждалось техническое задание на разработку проекта, а во второй половине дня отправился на вокзал покупать билеты домой на следующий день. Остальное время потратил на знакомство с городом и покупку продуктов домой.
                Жданов снабжался  отменно. В магазинах продавали мясо,  колбасу, сосиски, которых в Воронеже не было и в помине. Дефицит продуктов был повсеместным, за исключением Москвы, столиц союзных республик и некоторых других значимых городов.

                Простейшим методом добывания продуктов были командировки, конечно в первую очередь в Москву или в другие мясные места. Я накупил всего, на что хватило денег, выгрузил продукты в холодильник, стоящий в коридора на этаже гостиницы и отправился в номер. Осталось только переночевать, забрать с утра протокол технического совета и отметить командировку. Вечером, посмотрев по телевизору в холле гостиницы программу «Время», поужинал колбасой с чекушечкой и  завалился спать. Утром часов в восемь меня разбудил чей-то требовательный стук в дверь.

                - Открывайте немедленно! – прозвучал стальной голос за дверью номера. Я оторвал голову от подушки и посмотрел на своих соседей. Они дрыхли, как младенцы. Сосед напротив - небольшой сухенький армянин, лет пятидесяти – снабженец из Еревана, соскочил с кровати и открыл дверь, в которую ввалились трое мужиков и толстая, красномордая  тетка с милиционером. Лысый и худой в мятом пиджаке с пёстрым галстуком, болтающимся на кадыке мочалкой,  достал папку со шнурками и представился:
                - Граждане, мы районная дисциплинарная комиссия, которая уполномочена проверить трудовую дисциплину. Я – председатель. Извольте предъявить документы и объясните, почему вы не на работе?
                - Какая еще комиссия? - Прохрипел непротрезвевший бас из угла,  я тебе, мать твою…
                - Предъяви документ! – заорал на него милиционер,  а то живо спровадим куда надо! В комнате разлилась зловещая тишина.

                Первым струхнул армянин. Трясущейся рукой он почесал волосатую впуклую грудь, покрытую густой растительностью и вынул из кармана, висящего на стуле пиджака командировочное удостоверение.
                Председатель комиссии передал его красномордой. Она радостно всхлипнула:
                - Попался! Смотрите Петро Прокопыч, командировка на три дня, рабочий день в заводоуправлении начинает работу в девять, а товарищ Ованисян Саркис Артурович спит, а его безмятежный сон оплачивает государство!
 
                Армянин растерянно хлопал глазами. Но через минуту окреп и неожиданно твёрдым голосом заявил, что он сам знает, что ему делать. Он двадцать пять лет работает в снабжении и работу свою знает получше других. У него даже грамота есть от завкома! А сейчас ему на заводе делать нечего. Он ещё вчера всё решил, вагон отгрузил, а что собирается делать в оставшиеся два командировочных дня – никого не касается.

                - Ошибаетесь, товарищ, - ехидно ответила тётка, - на то мы и комиссия, чтобы выявлять таких вот горе работников. Нас государство поставило! Так, что будем сообщать  вашему руководству о нарушениях трудовой дисциплины. Пусть разбираются, кого они держат! Петро Прокопыч! – решительно обратилась она к председателю комиссии, ставьте штамп!
                Председатель не торопясь вытащил из кармана пиджака штамп в бумажном кульке, замазанный лиловыми чернилами и, подышав на него, причмокивая губами, приложился к командировочному удостоверению армянина и аккуратно расписался. Вскоре лиловые штампы стояли у всех.

                После ухода странной комиссии мужики недоумённо переглянусь.
                - Что это было? – угрюмо спросил бас.
                - Что было, что было, - повторил за ним невзрачный блондин с кровати у окна, - сдохла кобыла. Началось… Словно в борщ плюнули.
         
                Я взял со стола своё командировочное удостоверение и прочитал надпись на штампе, пахнущую свежими чернилами:
          
                - Дисциплинарная комиссия г. Жданова  5 сентября 1983г. в гостинице «Азовсталь» произвела проверку трудовой дисциплины гр. Гарина Вадима Анатольевича, находящегося в командировке на заводе «Азовсталь» (вписано от руки).
                Отметила: Отсутствие гражданина на рабочем месте, - И большими буквами:
                Командировка оплате не подлежит, -  Роспись неразборчиво.


           - Вот тебе бабушка и юркни в дверь! Кто бы мог подумать? Прямо швондеры! Ну, страна чудес! Плюнул в сердцах и стал собираться на завод под возмущенный мат соседей по комнате.
                Приехав на завод, забрал у секретаря протокол техсовета и попросил ее поставить штамп прибытия и убытия на командировочном бланке завода, так как мой бланк случайно затерялся. Получив свои документы и порвав старое командировочное удостоверение с лиловой печатью, мурлыкая под нос  куплет «нашу песню не задушишь не убьешь», поехал на вокзал.
            Да, подумал я, как  тут не сказать, что глядя на наш советский мир, нельзя не удивляться! Какое-то извращение, а может деформация. А производил впечатление неглупого человека! Сколько было надежд на реформы в экономике, на бой с хищениями, взяточничеством! И политик, и дипломат, и кегебист! Человек-то вроде многогранный, говорили, даже стихи пишет!

                А может и не он это вовсе? Заставь дурака богу молится – он и лоб разобьёт. Дал толчок, а у нас как говАривал Салтыков-Щедрин «нет середины: либо в рыло, либо ручку поцеловать. Громадная сила – упорство тупоумия».


PS.
Приехав домой, я с юмором поведал своему приятелю, декану факультета Семёну  Наумовичу о Ждановских фокусах, а в ответ услышал, что здесь всё то же самое.
           - Отлавливают днем студентов в кинотеатрах и сообщают в институт об их прогулах. Черт знает что твориться! Требуют принятия мер, и я слышал, что это касается не только студентов. Куда идем?
           - Куда идем?  Главное, чтобы не пришли, откуда вышли! А то весь юмор сразу пропадёт!

           Вскоре очередная трансляция по радио и телевидению «лебединого озера» возвестила о кончине наведения порядка в стране. Впереди замаячили веяния перестройки и борьбы с алкоголизмом.