Что остается?

Товарищ готовится ввергнуться в омут чувственных отношений. Я вижу, женщина - фатальна ему. И у меня содрогается все внутри. Хочу его предупредить, хочу спасти словом. Но страстный герой в твердом намерении испытать любую фатальность, потому что испил много отчаяния.
Может мои выкрики неэффективны и не должны никого остановить?

Часто каждый из нас испытывает твердое намерение раскидываться советами?... В эти моменты мы как матери, ноющие за свое чадо... Где та грань между умалением свободы и рукой помощи? Когда нас не слышат, мы занимаемся собой... Если не улавливаются наши крики, полезно послушать, что кричишь сам себе из глубины.

В эти прекрасные осенние дни чистого сознания, когда листва ушла с деревьев, и смылась пелена со зрения, когда Вжигорь и вы смотрят на все трезво и бодро, можно увидеть и хлам в квартире, который можно выкинуть. И на все вопросы находятся простые смиряющие ответы о том, что сентенция жизни развивается естественным чередом.

Хоть проволока тоски одиночества сушит дух мой, и хочется или выть, или куда-то бежать или еще чего невероятного. Но это не более, чем психоз. Лечим терпением. Икона глядит на меня. Я вздыхаю и в стыде отвожу глаза. Бегаю в храм и бесконечно причащаюсь.

Печка выпускает творческие кирпичи... Заводик вжигоискусств пашет. Может и пылкий товарищ мой, которому попускают эту встречу с испытательной мадам, чтобы он изменился умом и потерял себя, позже уже другим вернется. Мудрым, закаленным каким-нибудь, с еще одной бусинкой смирения в спичечном коробке.