Озарение

   Снег похрустывал под ногами, искрился. Выдался замечательный зимний день: с солнцем и небольшим морозцем, от которого слегка пощипывало щёки, и румянец красил лицо, нисколько не раздражая прохожих, а даже как-то их радуя. Если бы побольше таких зимних деньков, без снежной завирухи, или снега с дождём, да и солнышко редкий гость в последние предновогодние дни. Шла не спеша, любуясь красотой зимнего дня. Моё внимание привлекла супружеская пара, шедшая навстречу.

   Супруги как супруги, если не приглядеться и не прислушаться, что мы и сделаем.

   Если говорить о ней – это крепкая, высокая женщина в после «бальзаковский период», ещё сохранившая былую красоту.

   Он – небольшого роста мужчина, ниже супруги на полголовы, щуплый, подвижный телом и лицом.

   Что примечательно, что эта «Джоконда» тащила две неподъёмные сумки впереди своего супруга, а он, видимо «философ», идя налегке, сзади, поощрял её подвиг одухотворёнными словами. Периодически останавливаясь, доводил свои словообразования до наивысшей точки кипения, взмахивая рукой и показывая пальцем в небо. Что там хотел показать своей спутнице? Умный мужик, скажете, возможно, смотря с какой стороны посмотреть.

   Не буду держать вас в напряжении, приоткрою занавес их взаимоотношений, и что из этого вышло.

   – Ласточка, тебе не тяжело? – сочувственно обратился к своей половинке супруг.

   На его реплику, половинка ничего не ответила, продолжая настойчиво идти вперёд.

   – Это же надо! – продолжал он свой монолог. – Что у меня за Ласточка такая, клад, а не женщина. Ты, Машенька, ногу не туда ставишь, можно упасть. Сюда поставь, слева, здесь глаже, нет кочек.

   – Не упаду! – дала краткий ответ Маша.

   – А вдруг упадёшь, сумки уронишь, побьешь... Ты у меня бабонька ядреная, сама понимаешь, я, видишь ли... спина... ну никак нельзя, она... Осторожно! Чуть не поскользнулась...

   – Да ну тебя! – огрызнулась половинка, таща, сами знаете что. – У тебя всю жизнь спина.

   – Ласточка, пойми, о тебе забочусь! – уклонился от спинной темы мужичок. – Я, что, вёрткий, упал, поднялся, а тебе падать нельзя. Без тебя мне никак нельзя, уразумей мою философию. – Он остановился, подняв палец кверху.

   – Отстань! – ответила супруга.

   – Как отстань, зачем отстань! Нагрузилась, еле тащишь и отстань. Говорил, не дотащишь, не послушала, упрямица.

   На эту реплику она не ответила, привыкла с годами. Какое-то время он шел, молча, но натура взяла своё.

   – Понимаешь, Ласточка! Если бы я был мужчина... – начал супруг.

   – Вот именно, если бы... а так... – вздохнула она. – Эх ты, Паша!

   Паша понял, что опустил своё мужское достоинство низко, отказавшись от него по недоразумению. Он опять остановился и философски поднял палец.

   – Ты вот, что пойми, Машуня, я кое-какой опыт имею по этой части. Что такое мужчина понимаю, всё-таки, двоих детей имею... внуков... к тому же.

   – Мы имеем! – перебила супруга.

   – Я хотел сказать, Ласточка, мы, ну конечно мы, я не о том... Понимаешь, если глубоко копнуть, то... – он запнулся, мысль ускользнула.

   Чтобы выйти из неловкого положения, не унизить своего достоинства, Паша решил сменить тему разговора.

   – Маша! – начал он торжественно. – Я тебя заверяю, что мы, кажется, что-то забыли купить. Никак не могу вспомнить, что. Думаю нужно вернуться, там вспомню.

   – Что забыли, ты с крыши съехал, что ли? – остановилась супруга. – Мы всё купили, сам возвращайся.

   – Ласточка, ты не понимаешь, – остановился Паша, в очередной раз, подняв свой изумительный палец. – Меня... ОЗАРИЛО! Значит мы точно, что-то забыли...
Супруга медленно разворачивается, смотрит сверху вниз на свою половинку и... в его руках оказались две тяжеленные сумки. Паша издал нечленораздельные звуки и как-то осел, ссутулился. Ничего не понимая, он только и смог сказать:

   – Ласточка!

   – Да, я Ласточка, а Ласточки свободные птицы – выдохнула ему слова в лицо Маша. – Представь себе, меня тоже... ОЗАРИЛО! – она подняла палец. – Сам знаешь откуда. Ты иди Паша, иди, а спина твоя подождёт, пока я говорить буду. Понимаешь, дорогой, меня так ОЗАРИЛО, что всё теперь по-другому будет...

   ... Паша шёл впереди, ничего не понимая, с удивлённо поднятыми бровями, неся неподъёмные сумки. И что на неё нашло, дёрнуло его произнести «озарение», а Маша, Маша шла сзади повторяя:

   – Озарение!!!

   Вот и всё. Представляете, каково теперь Паше... а ведь до этого Маше...