Шампаны

       КАМЕНОЛОМНИ 
   Надежда Ивановна и её дети: Юра десяти лет и восьмилетняя Настя,  жили на окраине Инкермана  в  небольшом белом домике, сложенном из инкерманского камня. Из огон домика с одной стороны открывался вид на Северную бухту с кораблями, с другой стороны были видны заросли кизила и татарские сады, за которыми угадывалось море. Дои перед самой войной сложил муж Надежды Ивановны

       Несмотря на щедрое крымское солнце,  лицо и руки Надежды Ивановны были непривычно белыми.  Это происходило от того, что  она весь день проводила в подземелье, в штольнях Инкерманских каменоломен. Территорию возле каменоломен местные жители называли Шампанами от того, что в начале 30-х годов там начал функционировать крупнейший в стране комбинат по производству шампанских вин.. Штольни комбинат использовал как хранилища для вина.   Но работала Надежда Ивановна не в винных складах.

       Летом 38-го левую (юго-восточную) часть каменоломен передали военным морякам, которые стали загружать штольни флотским боезапасом. А боезапас у моряков серьёзный: мины, торпеды, глубинные бомбы, крупнокалиберные заряды и снаряды.  Хотя всё это хозяйство было крупногабаритным,  оно свободно размещалось в подземелье, поскольку штольни были просторными и высокими (до 20 метров).  Они соединялись переходами и коридорами и даже образовывали небольшие «залы». Вот в одном из таких «залов» и работала Надежда Ивановна. Её основной задачей была набивка порохом дистанционных трубок или что-то в этом роде.

       Взрывчатки под землёй скопилось огромное количество.  Специалисты оценивают это количество пятьюстами железнодорожными вагонами.  Конечно вагон, как единица веса, вещь не очень корректная, но,  считая, что в вагон помещается 50-60 т. груза и отбрасывая 50% этого  веса на металлические корпуса боезапаса, ориентировочно можно считать, что в штольнях хранилось 15 000 тонн взрывчатки.

       Что-то много получатся! В действительности взрывчатки могло быть и больше, и меньше этого числа. Сейчас никто в точности не скажет ни о количестве складированного в штольнях боезапаса, ни о его номенклатуре: все учётные документы либо  утеряны в суматохе войны, или уничтожены взрывом.

      Сухонькая. бледная Надежда Ивановна, в неизменном белом платочке имела вид угнетённый и подавленной.   А чему радоваться? От мужа нет вестей. Последнее письмо пришло, как она поняла из намёков в тексте,  из- под Киева. А уже и Киев сдали, а уже немец штурмует Перекоп. Горе кругом. Радоваться нечему.

      Манштейн удивительно легко прорвал и Перекопские и Ишуньские позиции, которые   защищала  51 Отдельная аримяя под командованием генерал-полковника Ф. И. Кузнецова.

     Выйдя на оперативный простор. немецкие войска разделились на две части.  Одна часть устремилась к Керчи, другая – к Севастополю. Манштейн намеревался с ходу, штурмом  взять город, но ахнули  севастопольские форты,  ударил главный калибр линкора и крейсеров, на смерть стали  матросы, и штурм не состоялся . Началась осада Севастополя.

     Несколько месяцев держался Севастополь. Он отразил два штурма. Манштейн значительно усилил свои войска и в июне 1942  года начал третий штурм.   
   
      Фронт перед Севастополем сужался. Когда немцы вышли к Северной бухте, начались обстрелы Инкермана.  Надежда Ивановна с детьми, спасаясь от снарядов, переселилась в каменоломни, где были созданы общежития для  местного населения. Вообще людей в бывших винных погребах скопилось много: несколько армейских и флотских госпиталей, промышленное производство, жители Шампан и окрестностей.  В штольни был проведён водопровод, подана электроэнергия, создана канализация.

       Из-за недосмотра нашего командования немцы ночью форсировали Скверную бухту и вторглись в южную  часть города. Фронт подступил к Инкерману, к Шампанам. Несмотря на яростное сопротивление наших бойцов, немцы, имея превосходство и в живой силе, и в технике, продвигались вперёд.

       В этих условиях командование Севастопольского оборонительного района приняло решение о взрыве боезапаса,  сосредоточенного в Инкерманских каменоломнях. Люди были оповещены о предстоящем взрыве. Они стали покидать подземелья. Ходячие раненые ушли своим ходом, лежачих перевезли  автотранспортом в район Камышовой бухты. Стало выходить на божий свет и гражданское население. Покинула штольни и Надежда Ивановна с детьми.

      Однако уйти успели не все. Наши источники не сообщают о количестве людей оставшихся в штольнях, немцы же утверждают, что от взрыва боеприпасов погибли 2 000-3 000 человек. Имеются и свидетельства очевидцев, утверждавших, что после взрыва  из недр горы два дня доносились человеческий  вой, а некоторые свидетельствовали, что из под завалов текли ручейки шампанского ,  смешанного с кровью. Но это, скорее всего, гипербола.


ВЗРЫВ
    Галифакский взрыв, прогремевший 6 декабря 1917 года, считается самым мощным неядерным взрывом. Тогда в бухте канадского Галифакса   разразилась катастрофа. В борт французского военного транспорта  «Монблан», который входил в бухту,  врезался по касательной норвежский пароход «Имо». И всё бы ничего (сколько таких столкновений случается ежедневно!). но «Монблан» был по уши загружен взрывчаткой. В это «по уши» входило:
 пироксилиновая кислота – 2 300 т.
 тротил –200 т.
 бензол – 30 т.
пироксилин –10 т.

     От толчка одна их бочек с кислотой упала и развалилась. Жидкость  разлилась по палубе. От снопа искр, возникшего  при трении судов борт  о борт,  кислота  загорелась.  Капитан «Монблана» приказал команде немедленно покинуть судно.

      Неуправляемый «Монблан» дрейфовал к пирсу. При ударе судна о пирс произошёл колоссальный взрыв.  В радиусе  2,5 км все дома были снесены (1 630 зданий). Погибли 2 000 человек (кстати, капитан «Монблана» не пострадал).

     Специалисты оценили мощность взрыва в  2,5 килотонны в тротиловом эквиваленте, что составляет 1/5 хиросимской бомбы. 

     Вот такой вот фейерверк!  Правда, в  книгу рекордов  Гиннеса  записан другой взрыв (серия взрывав), который был произведён  на острове Гельголанд 18 апреля 1947 года. англичанами, решившими уничтожить немецкие запасы взрывчатых веществ.

,  К этому моменту на остров было свезено 4 тысячи торпедных боеголовок, 9 тысяч глубоководных бомб и 91 тысяча гранат разных калибров, в общей сложности 6700 тонн различной взрывчатки.

       Взрыв был такой мощности, что его удалось зарегистрировать даже на Сицилии.  Детонация при взрыве высвободила энергию, которая была сопоставима с 1/3 мощности атомной бомбы, которую американцы сбросили на Хиросиму.  Взрыв, конечно, могуч, но это всё-таки технологический взрыв

      Другое дело взрыв в Инкермане под Севастополем в 1942 году. Там рвануло почище, чем в Галифаксе.  Там рвануло  500 вагонов взрывчатки.  А может быть и не 500. Данные о взрыве туманны. Не ясен процесс подготовки взрыва и его осуществление. Исполнителя взрыва называют то мичманом, то инженер-интендантом, то начальником склада боеприпасов. Точно не известно количество боезапаса, хранившего в штольнях. Не ясно весь ли запас сдетонировал или нет, говорят, что взорвались лишь  глубинные бомбы. Понятно, что такие разнотыки и неточности возникли из-за нервной спешки, которая царила в Шампанах в виду наступающего врага.

      Как бы там ни было но  в 2 часа 30 минут 30 июня 1942 года              в Шампанах бабахнуло,  да так, что взрыв был зафиксирован сейсмическими станциями, расположенными далеко от центр взрыва.  Мощь взрыва подняла гору и обрушила её в виде циклопических глыб, которые завалили большинство  входов  в каменоломни.
В основном разрушению подверглись штольни, где хранился боезапас. Остальные подземелья, где располагались производства, госпиталь, школа, общежития и другие объекты, в целом не пострадали.

       Даже сейчас этот уже заросший травой и кустарником фантастический  каменный сумбур  вызывает у  пасажиров, проезжающих мимо  поездов, изумление  и недоумение.

      И можно не сомневаться, что окажись целой и невредимой учётная документация хранилища, зарегистрированные показания свидетелей,  точные данный о взорвавшейся массы взрывчатки, инкерманский взрыв мог бы соперничать по мащности  с галифакским взрывом. Хотя, чем здесь хвастаться и чем козырять?


ШТОЛЬНЯ

     Мощный толчок поднял на ноги и Юру с Настей и Надежду Ивановну. Воздух гудел и дрожал. Слышались гулкие хлопки и шум падающих камней. Дети от страза прижались к матери. Постепенно гул утих. Слышались лишь отдельные шуршания от оседавшего грунта. О сне уже не было речи тем более, что  ночной .холодок не располагал к засыпанию.

    Ночевали они в полуразвалившимся сарае,натянув на себя ковёр. Им идти было некуда. Пока они прятались в штольне, в их дом попал снаряд и разнёс его  начисто. Всё рухнуло.  Торчала только труба.

     Горе, конечно, было безысходное. Где же им теперь жить?

     Надежда Ивановна весь вечер ковырялась в развалинах дома надеясь найти что-либо уцелевшее. Однако уцелевшего было мало. Из под обломков вытащили ковёр, кое-что из одежды, кастрюлю,  сковородку и ещё разную мелочь.

      Едва дождавшись утра дети побежали поглазеть на результаты взрыва.  Вернулись они с широко раскрытыми глазами  и стали взахлёб рассказывать маме об увиденном. Изложив свои впечатления, Юра рассказал матери, что в верхней части горы они обнаружили несколько  очень коротких штолен, похожих на пещеры. Мальчик предположил, что в одной из таких штолен можно будет поселиться.   Какая никакая, а всё же крыша над головой.

      Мать ухватилась за предложение сына и вскоре вся семья, нагруженная домашним скарбом, тронулась в Шампаны.  Там они выбрали наиболее короткую, около дести метров длиной, штольню и стали устраиваться там на постоянное жительство.

     Немцы уже заняли город, оттеснив наши войска к Севастопольским бухтам. Оттуда доносилась стрельба. Это наши бойцы, брошенные своими командирами (на Кавказ сбежал почти весь командный состав, около 300 человек  вместе с командующим Севастопольским оборонительным районом адмиралом Ф. Октябрьским), расстреливали последние патроны.  Когда патроны закончились. они вынуждены были сдаться.  Немцы пленили около 90 тысяч человек.

      По первости новосёлы завешивали вход в своё жилище спасённым ковром, а ближе к осени  Юра натаскал досок из разрушенных инкерманских домов и сколотил при входе в штольню, что-то в виде сеней с дверью. В штольне стало теплее.

     Быт был ужасный, пещерный.  За водой ходили к небольшому озерку. Пищу готовили на костре. Хотя Юра разжился примусом, его разжигали редко. Экономили керосин. Всё время проводили снаружи,  забираясь в штольню лишь на ночь, затепливая при этом коптилку.. Чтоб было не так холодно, спали все вместе, прижавшись друг к другу.

      Вскоре в соседние пустующие штольни поселилось ещё несколько инкерманских семей. Образовался целый подземный посёлок.

     Немцы подземных жителей не трогали. Лишь один раз к штольням подъехали на лошадях два немца. Они проверили нет ли среди подземного люда евреев.

     Оккупанты не снабжали местное население продовольствием, не оказывали ему медицинской помощи. Выжить в таких условиях было очень трудно.

      Дети собирали кизил, дикие яблоки, орехи,  делали набеги на татарские сады,  хотя это было очень рискованно: хозяева спускали на детей злых собак, шерстили поля бывшего совхоза, пропадали в бухтах, добывая крабов, мидий, рапан и занимаясь ловлей рыбы. 

       Королём крабовой ловли был Юра. Пацаны уважали его.  Он нырял на такие глубины, достичь которых некто не мог. Добыча его обычно была заметно большей, чем у всех.

       По осени море похолодало, начались шторма и пацаньи уловы резко снизились.    
   
      Кое-что из провизии можно было купить на ущербном базарчике, образовавшимся у железнодорожной станции.  Советские рубли имели широкое хождение на оккупированных  территориях, правда, котировались они очень низко. Так килограмм хлеб стоил  600 рублей, стакан соли – 200 рублей, килограмм мяса – 6 000 рублей.   Конечно, у Надежды Ивановны были небольшие сбережения, но при таких ценах на долго ли их могло хватить?

      Надежда Ивановна с ужасом  представляла, что её и детей ждёт впереди,  когда начнётся зима.  Но тут им несказанно повезло.  На второй или на третий день после прихода немцев Юра привел к штольне корову. Тогда по дорогам и по склонам гор бродили бесхозные бараны, лошади и даже коровы. Их хозяева видно ещё не очухались от только что прогремевших боёв.


КОРОВА

     Рыжая коровёнка была не ахти какой большой, но с огромным выменем. Явно, что её давно не доили. Надежда Ивановна тут же пристроилась к корове с ведром. Вскоре дети от души напились вкусненного парного молока, впервые за много дней погасив чувство голода.

     Корову поместили в небольшую выемку, расположенную в горе рядом со штольней. Вход в выемку прикрыли деревянным щитом и завесили ковром. Из-за опасения того, что немцы заметят корову и отберут,  а также,  учитывая возможность появления хозяина коровы, пасли её только ночью.  Под утро Ладушку (так они прозвали свою кормилицу) гнали  на водопой. Корова долго пила, уже зная, что до следующего утра воды ей не видать.

      Надежда Ивановна сбивала из сметаны масло и на базарчике обменивала его на муку, сахар и крупу.  Тл есть, Ладушка в полном смысле кормилила всю семью.

     После боёв местность в районе Шампан была усыпан а разным железным ломом.  Среди лома встречались и опасные предметы: неразорвавшиеся снаряды, мины, порох, гранаты.   Дети, боясь, что Ладушка может подорваться, занимались сбором этих опасных предметов. К концу такого занятия они складывали свои находки в кучку, засыпали порохом, поджигали бикфордов шнур и скатывались в окоп. Взрыв получался очень звонким.

      Однажды Юра обнаружил целый ящик двухсот граммовых  толовых шашек. Решили их не взрывать. Во-первых бабахнет сильно, а, во-вторых, шашки могут пригодится для глушения рыбы. Взрывчатку спрятали в маленькой пещерке, завалив вход в неё камнями.
   
     Часто Юре и Насте в деле сбора опасных военных погремушек помогли дети  штольных жильцов.   В конце сбора пацаны начинали забавляться найденными  трофеями. Они разряжали  снаряды, метали гранаты, взрывали мины.    Большие были специалисты в этом деле!   Но и у специалистов бывают промашки.   Однажды в руках у Насти взорвался запал, оторвав у неё указательный палец на левой руке. После чего Надежда Ивановна строго-настрого запретила детям заниматься  сбором боеприпасов: песь лучше корова подорвется. Однако, несмотря на запрет, дети в тихую (без взрывав) продолжали свои забавы.

      Трудную, холодную зиму пережди. Даже никто не захворал, а в мае Красная Армия выбила немцев из Крыма. Наступила мирная жизнь, но ритм существования Надежды Ивановны и её детей практически не изменился. Только дополнительно к Ладушкиному молоку стали получать по карточкам хлеб и кое-какую бакалею. И жить продолжали в шьольне,  поскольку жить больше было негде. Война два раза прошлась по городу, оставив целыми только 2% жилых зданий. Севастополь лежал в руинах.


МЕСТЬ

     Корабли вернулись в свою базу. Моряки в уцелевших штолинях стали хранить продовольствие. На работу в эти продовольственные склады устроилась Надежда Ивановна. Жизнь сразу же полегчала. Как говарится: у водицы, да не напиться?.  То ящик удадёт и рассыплется вермишель, то продукт получат подпорченный, то срок хранения продукта истечёт, та ещё что.  Надежда Ивановна всегда приносила домой сумочку с едой.

      И всё бы ничего, но наладился Юра вместе с соседскими пацанами делать попытки проникнуть вглубь взорванных штолен. Они далеко в щели между каменных глыб и в узкие норы не залезали. И страшно и электрических фонариков нет. А без света в лабиринте подземных ходов заблудишься в момент. Факелы же в узкостях применять было невозможно.

    Вскоре интерес к взорванным Шампанам проявили и городские взрослые парни.  Они с большим трудом пролезали  сквозь каменные  завалы в уцелевшие штольни с целью добычи меди, пороха, торотила, патронов.  Эти заниятия были смертельно опасны. В любой момент мог произойти обвал грунта или начаться песчаная осыпь. В любой момент могла случится подвижка каменных глыб. Парни вылезали из подземелья как пьяные. Возбуждённо жестикулируя. они делились друг с другом своими впечатлениями.

     Особенно часто наведывались в штольни три парня с Корабельной. Вот и сегодня они красные, возбуждённые вылезли с добычей наверх. Тут же у завала они приселеи перекусить, употребив при этои что-то  крепкоое из фляжки.  После чего  они,  громко разговаривая, двинулись к остановки автобуса.

     Когда они проходили мимо Насти, которая пасла Ладушку, то стали к ней приставать, а затем затащили в воронку и изнасиловали. Надежда И вановна обратилась в милицию. Началось  следствие. Однако парней к ответственности не привлекли. Ни свидетелей нет, ни улик парни не оставили. А о ДНК в те времена и слыхом не слыхивали.

      Когда они, цинично ухмыляясь, прошли мимо  жилых штолен и по известному им лазу углубились в завал, Юра достал из схрона несколько толовых шашек, связал их воедино, снабдил взрывателем и установил в начале лаза, в который только что углубились нахальные парни.

    «Чтоб вы сдохли, гады помойные», -- произнёс Юра и поджёг бикфордов шнур.

      Родственники парней, которые не прибыли вечером домой, встревожились, и уже в сумерках по одиночке прибыли в Шампаны.
Но как они ни кричали, как ни стучали железом о камни, в ответ была  равнодушная тишина.

      Время затягивает душевные раны. Потихонечку и Настя оклемалась от полученного шока. Только сделалась она менее разговорчивой, менее  общительной и более строгой, что только добавило ей привлекательности.
 
      В восемьнадцать лет вышла она замуж за старшину второй стотьи с «Ягуара», который после демобилизации увёз её к себе в Орловщину.


КОНЕЦ

     Отслужив срочную в танковых войсках, Юра завербовался на Север. Она намеревался подзаработать деньжат , вернуться в Севастополь и на заработанные деньги построить добротный дом для себя и для мамы. Но в Кандалакше он завёл семью и возвращение его в Севастополь было  на время отложено.

     Надежда Ивановна осталась одна в своей холодной штольне. Корову она продала, так как уже не могла за ней ухаживать. И осталась в её жизни единственная радость: письма детей.  И осталась в её жизни единственная мечта: увидеть внуков.

     Только в шестидесятых онаполучила однокомнатную увартиру на Горпищенко. Это была радость неописуемая. Уж она свою квартирку мыла, скребла, ухорашивала, украшала. Свет у неё горел во всех помещениях. Соседи удивлялись:

   -- И чего это ты, Ивановна. электричество так расходуешь?

    На что она отвечала:

    -- На темноту я насмотрелась, теперь  хочу насмотреться на свет.

     Летом к ней приехал сын с невесткой. Они привезли и внука. Это было счастье. Гости побыли у Надежды Ивановны две недели. За это время она просто влюбилась во внука. Договорились, что на следующий год внука ей привезут на целое лето

    Вечером она проводила гостей на ленинградский поезд. Вернувшись домой, Надежла Ивановна почаёвничала и умиротворённая легла спить. И больше не проснулась.

    Видать сердце одинаково остро реагирует и на большое горе, и на большую радость    

   Почему автор реально осветил, драматический кусок реальной жизни?  А потому осветил, чтобы показать насколько выносливы и терпеливы были советские люди. И после Великой отечественной войны  они были такими же терпеливыми. Выносили и  терпели всё: лишь бы не было войны!
   Синдром боязни потрясений и катаклизмов существует у них до сих пор, что позволяет власти проволитьь над своим терпеливым народом самые разнообразные эксперименты.