Семья Терещенко xviii xx вв

Семья Терещенко (XVIII–XX вв.) сахарозаводчики, крупные землевладельцы, меценаты
https://info.wikireading.ru/18827
на фото фёдор  терещенко
Семья Терещенко

(XVIII–XX вв.)

сахарозаводчики, крупные землевладельцы, меценаты

Терещенки — известнейший (с XVIII в.) в Украине и за ее пределами род, представители которого прославились не только на коммерческом поприще, но и как незаурядные филантропы. На протяжении более полувека представители рода Терещенко — Николай, Федор, их дети — Александр, Иван, Варвара, Федор и др. занимались благотворительной деятельностью, подарив Украине многочисленные здания под культурные и учебные заведения, а также бесценные коллекции произведений искусств, ныне хранящиеся в музеях Киева, учрежденных ими же.

С середины XIX в., особенно после крестьянской реформы 1861 г. и с началом промышленного переворота, связанного с внедрением паровых двигателей и машинного производства, экономика украинских губерний вступила в полосу необычайно бурного подъема. Особенно быстро развивалась пищевая промышленность, использовавшая богатые сельскохозяйственные ресурсы.

Ведущей отраслью производства было сахароварение. Среди сахарозаводчиков особенно выделялись Бобринские, Симиренки, Бродские, но ведущее место занимает род Терещенко, давший Украине и всей Российской империи не только крупнейших предпринимателей, но также коллекционеров произведений искусства и меценатов, авиаконструкторов и политиков, людей, проявивших свои таланты во многих сферах общественной и культурной жизни.

Род Терещенко происходит из древнего города Глухова (ныне Сумской области), бывшего одно время резиденцией гетманов Левобережной Украины. Первым его ярким представителем стал Артем Терещенко (1794–1877). Выйдя из крестьянской среды, он занимался коммерческой деятельностью, преуспев в хлебо- и лесоторговле. В 1842–1845 гг. он занимал пост бургомистра Глуховского магистрата и в 1870 г. получил дворянство. Из его четырех детей в предпринимательстве, а также коллекционировании и меценатстве преуспел его старший сын Николай.

Николай Терещенко родился 14 октября 1819 г. в Глухове. Вместе с отцом начинал как торговец хлебом, затем вел дела в Крыму, откуда привозил в родные края соль и рыбу. Разбогател на снабжении продовольствием русской армии во время Крымской войны, а еще больше — после реформы 1861 г., когда начал брать в аренду (а потом и приобретать) земли помещиков Левобережья. В своих образцовых хозяйствах особое внимание уделял выращиванию сахарной свеклы, вскоре начав строить и собственные сахарные заводы.

Яндекс.Директ
Пишете стихи? Издайте сборник.

«Так бывает...» Книга Ирины Рогалевой
18+
Производство сахара, вывозившегося во все уголки России и во многие страны Европы, давало колоссальные прибыли, и Н. Терещенко быстро вошел в число богатейших людей империи. При этом он активно занимался общественной деятельностью (в 1860–1872 г. занимал пост Глуховского городского головы). Он заботился о развитии народного образования и славился своей благотворительностью, направленной преимущественно на строительство и финансирование лечебных заведений.


В пореформенное время центром деловой активности семьи Терещенко становится Киев, где Н. Терещенко в 1875 г. приобрел у тогдашнего киевского городского головы П. Демидова большой (двухэтажный с улицы и трехэтажный со двора) дом на 47 комнат на Бибиковском бульваре, недалеко от университета святого Владимира. Впоследствии стены и потолки здания были расписаны известным художником академической школы В. Котарбинским. Сюда была перевезена уже достаточно богатая художественная коллекция Н. Терещенко, пополнявшаяся в дальнейшем им самим, его детьми и зятем — Б. Ханенко.

Это собрание, вместе с коллекциями брата Федора, сыновей Александра и Ивана, а также дочери Варвары и ее мужа Б. Ханенко, стало основой современных собраний произведений изобразительного искусства четырех киевских музеев: Т. Шевченко (помещается в упомянутом доме Н. Терещенко), Национального художественного, Русского искусства, Западного и восточного искусства имени Богдана и Варвары Ханенко.

Собрание произведений было открыто для общественного обозрения. С переездом в Киев еще шире развернулась меценатская и благотворительная деятельность Николая Терещенко и членов его семьи. Кроме многочисленных пожертвований на нужды города, он финансировал строительство Мариинского детского приюта, ночлежки, бесплатной больницы, Киево-Печерской гимназии, торговых школ… В значительной мере учреждения содержались за его счет и средства членов семьи. 150 тысяч рублей (больше всех других частных лиц) Н. Терещенко пожертвовал на строительство Киевского политехнического института.

Умер Николай Терещенко 19 января 1903 г. в Киеве, был, по завещанию, похоронен в родном Глухове, почетным гражданином которого, как и его отец, он являлся.

Многие коммерческие и благотворительные дела Н. Терещенко вел вместе со своим младшим братом Федором, родившимся 8 февраля 1832 г., который подобно отцу и старшему брату неоднократно занимал высокие общественные посты в родном городе (мировой судья, бургомистр городского магистрата) и опекал благотворительные учреждения, основанные семьей Терещенко.

По мере того, как продукция сахарных предприятий семьи Терещенко начинала занимать ведущую роль на общероссийском рынке, Федор (для ведения дел) переселился в Москву, где также занимался благотворительной деятельностью, входил в советы и возглавлял многие московские благотворительные комитеты. Здесь он приобретал картины многих русских художников, преимущественно передвижнического направления.

В 1875 г. Ф. Терещенко переехал в Киев, где уже прочно обосновался его старший брат. Вскоре его избирают гласным городской думы, и он становится одним из наиболее активных и известных общественных деятелей города. Из собственных средств финансирует многочисленные благотворительные мероприятия, в частности строительство и содержание Рубежовской колонии (для обучения ремеслам малолетних преступников), ночлежного и родильного приютов.

В своем доме (где теперь размещается Музей русского искусства) Федор устроил картинную галерею, которую могли посещать жители города. Как и прежде, его интересовали преимущественно произведения передвижников, которые он приобретал на аукционах, конкурируя со знаменитым московским купцом, коллекционером и меценатом П. Третьяковым (по собственным признаниям последнего). В его доме частыми гостями были многие выдающиеся мастера кисти — И. Репин, И. Шишкин, И. Крамской, а также проживавшие в Киеве в связи с работами по росписи Владимирского собора В. Васнецов и М. Нестеров. Собранные Ф. Терещенко произведения составили основу коллекции Киевского музея русского искусства.

За два дня до смерти он пожертвовал 25 тысяч рублей на строительство Городского музея (теперь Национальный художественный музей). В его создании также принимали участие известные культурные деятели и меценаты В. Антонович, Н. Беляшевский (его первый директор), выдающийся искусствовед, автор концепции Владимирского собора А. Прахов, крупнейшие киевские предприниматели Л. Бродский и В. Симиренко и, разумеется, члены семьи Терещенко, прежде всего его старший брат Николай и его зять Б. Ханенко.

Умер Ф. Терещенко в Киеве 15 июня 1894 г. Кроме сына (тоже Федора), о котором речь пойдет далее, у него были дочери Надежда и Наталья.

Наиболее известными в третьем поколении дома Терещенко являются сыновья Николая — Иван и Александр, его дочь Варвара с супругом Б. Ханенко, а также их двоюродный брат Федор.

Иван и Александр (как и их отец Николай, дядя Федор и дед Артем) родились в Глухове — в 1854 и 1856 гг. соответственно. Оба были отмечены как незаурядным предпринимательским талантом, так и присущим почти всем членам их рода меценатством и пристрастием к коллекционированию произведений искусства. Оба в 1879 г. закончили юридический факультет Невского университета и при поддержке отца основали «Товарищество свекольно-сахарных и рафинадных заводов братьев Терещенко», деятельность которого вскоре охватывает Черниговскую, Киевскую, Волынскую, Подольскую, Харьковскую, Курскую и Тульскую губернии.


Николай Артемьевич Терещенко.

Среди меценатских начинаний И. Терещенко на поприще развития украинской художественной культуры особое значение имела его поддержка рисовальной школы Николая Мурашко — первого специального художественного заведения в Киеве. На ее оборудование и содержание (1875–1900) им было израсходовано 150 тысяч рублей. В 1883–1891 гг. он был гласным городской думы. По примеру отца и дяди, Иван Николаевич для своей коллекции приобретал работы преимущественно украинских и русских художников своего времени.

Александр Терещенко направлял средства главным образом на поддержку гимназического образования, содержание малоимущих студентов, а также медицинских учреждений и музыкальных коллективов Киева. В его особняке на углу улиц Караваевской и Кузнецкой (сейчас — Льва Толстого и Антоновича) в настоящее время размещается Научная медицинская библиотека. Иван Николаевич умер в 1903, а Александр Николаевич — в 1911 г.

Рассказывая о семье Терещенко, нельзя не вспомнить и Варвару Николаевну, дочь Николая, вышедшую замуж за потомка одного из украинских гетманов второй половины XVII в., крупного землевладельца, предпринимателя, коллекционера и мецената Богдана Ханенко, принадлежавшего к кругам высшей аристократии Российской империи.

Богдан Ханенко родился в 1849 г. на Черниговщине в родовом поместье. Гимназию и юридический факультет университета окончил в Москве, после чего (с 1873) служил в департаменте юстиции в Петербурге, а в 1875 г. был избран мировым судьей. Тогда же он женился на Варваре Терещенко (1852–1922), вместе с которой всю дальнейшую жизнь посвятил (разумеется, параллельно с масштабной служебной, коммерческой и общественной деятельностью) собиранию произведений искусства.

Будучи блестящим знатоком мирового искусства, Б. Ханенко на аукционах Петербурга, Варшавы и многих европейских столиц приобретал бесценные холсты западных живописцев — Д. Веласкеса и Ф. Сурбарана, П. Рубенса и Ф. Гальса, Ж.-Л. Давида и многих других мастеров прошлого. С выходом в отставку Б. Ханенко в 1881 г. поселился в Клеве. В своих имениях он заводит образцовое хозяйство. Его избирают председателем Южно-русского общества содействия земледелию, председателем Киевского комитета торговли и промышленности, членом правления многих других комитетов, банков, коммерческих объединений.

С 1896 г. Ханенко становится управляющим делами «Общества заводов братьев Терещенко», параллельно занимаясь археологическими исследованиями! Их результаты он печатал в издававшихся им же каталогах-альбомах «Древности Приднепровья» (вып. 1–7, 1899–1907) и «Русские христианские древности» (1899).

Все это время Б. Ханенко с женой и ее родственниками принимает активное участие во многих благотворительных мероприятиях в Киеве, в частности, в создании вышеупомянутого Городского музея, открытого в канун 1899 г. Он не только жертвует на него огромные суммы и часть своих коллекций (составивших более половины первоначального собрания музея), но также пишет его устав и принимает профессиональное участие в формировании экспозиций. С 1897 г. фактически возглавляет (его номинальным председателем была графиня М. Н. Мусина-Пушкина) Киевское общество древностей и искусств, занимая пост вице-председателя, а через 4 года официально становится его главой. При этом Б. Ханенко был также членом Исторического общества Нестора-летописца, председателем Киевского комитета торговли и мануфактуры, в 1906–1912 гг. — членом Государственного совета от промышленников на должности, соответствующей действительному статскому советнику. В 1910 г. киевский коллекционер был избран почетным членом петербургских Академии художеств и Академии наук.

Скончался Б. Ханенко в мае 1917 г. Свое собрание произведений искусства он завещал городу под попечительство своей жены. Оно составило основу коллекции киевского Музея западного и восточного искусства, ныне имени Б. и Б. Ханенко.

Прославил свой род и сын Федора Артемьевича, при рождении в 1888 г. получивший имя отца — Федор. Однако круг его интересов заметно отличался от увлечений большинства представителей рода Терещенко. В 1907 г. он поступил на механическое отделение Киевского политехнического института, значительное время проводя в Берлине, Вене и Петербурге. В годы бурного развития авиации он полностью отдается работе над проектами самолетов.

В 1909 г. в своем имении под Бердичевом Ф. Терещенко устроил авиамастерскую. Его модель «Терещенко-5» стала одним из основных экспонатов воздухоплавательного отделения Всероссийской торгово-промышленной и сельскохозяйственной выставки 1913 г. в Киеве. С этого момента он как авиаконструктор работает над заказами военного министерства и в 1916 г. создает принципиально новую модель самолета «Терещенко-7», изготовленного в мастерских Киевского политехнического института. В годы гражданской войны его следы теряются, и дальнейшая судьба этого талантливого авиаконструктора остается неизвестной.

Из многочисленных представителей четвертого поколения династии Терещенко заслуживает внимания Михаил, сын Ивана Николаевича. Родился 5 марта 1886 г. в Киеве. Не достигнув 17 лет, он, почти одновременно потеряв деда и отца, становится обладателем всего огромного состояния старшего поколения дома Терещенко. По окончании 1-й киевской гимназии, обучения в университетах Лейпцига и Петербурга, в 1911 г. в Московском университете сдал экзамены на диплом юриста.

Необычайно богатый, образованный, свободно владеющий французским, немецким, английским языками и латынью, красивый и обладающий манерами истинного джентльмена, к тому же утонченный эстет, театрал и меломан, Михаил имел в обеих российских столицах широкие знакомства. И не только в деловых и правительственных кругах, но и среди творческой элиты: был близок с А. Блоком, финансировал издательство «Сирин», публиковавшее произведения русских поэтов и литераторов того времени (А. Блока, В. Брюсова, А. Белого).

Поочередно находясь то в Петербурге, то в Киеве, М. Терещенко широко занимался благотворительностью. В родном городе он становится почетным попечителем 1-й гимназии, помогает Городскому музею, является членом комиссии «Старый Киев» (в нее входили ведущие историки и археологи — Н. Беляшевский, Н. Василенко, Д. Дорошенко, В. Хвойка и др.), спонсируя ее исследования и издания. При его финансовой поддержке в 1913 г. Киевское музыкальное училище было преобразовано в консерваторию.

С началом Первой мировой войны М. Терещенко активно работает над созданием сети госпиталей, возглавляет Киевский военно-промышленный комитет (1914–1917), становится членом аналогичного Всероссийского комитета. На этих постах, благодаря не только огромным капиталам и личным связям, но и энергии, организаторским способностям, приобретает немалый политический авторитет. Поэтому сразу же после Февральской революции 1917 г., войдя в состав Временного правительства, становится сначала его министром финансов, а с мая — министром иностранных дел, поддерживая внешнеполитическую программу лидера партии кадетов П. Милюкова.

Во время острого кризиса в отношениях между Украинской Центральной Радой и Временным правительством М. Терещенко летом 1917 г. (вместе с А. Керенским и И. Церетели) прибыл в Киев. Здесь он сыграл важную роль в достижении приемлемого для обеих сторон компромисса, предполагавшего признание Петроградом Центральной Рады в качестве высшего органа власти автономной (в составе России) Украины с правом формирования краевого правительства.

В июле — августе 1917 г. М. Терещенко, вместе с А. Керенским (председателем Временного правительства с 8 июля) и М. Некрасовым, становится одной из ведущих фигур Временного правительства. Но ситуация выходила из-под контроля либерально-демократических сил России слишком быстро. Вместе с коллегами М. Терещенко был арестован большевиками в Зимнем дворце в ночь на 26 октября 1917 г. и заключен в Петропавловскую крепость. Благодаря усилиям матери и жены, француженки Маргарет, которая несколько месяцев ранее родила ему дочь, при содействии английского и французского посольств он был выкуплен за 100 тысяч рублей (причем новые «хозяева» России представили его исчезновение из тюрьмы как побег).

К концу 1917 г. М. Терещенко с семьей уже был в Норвегии. В последующие годы эмигрантской жизни он работал преимущественно в скандинавских странах, где быстро стал одним из ведущих предпринимателей. Он владел 13 языками и вскоре с успехом вел свои дела по всей Европе, а также в колониях западных стран, в частности, в принадлежавшем португальцам Мозамбике. Во время Второй мировой войны он с семьей жил в Англии, а после ее окончания перебрался в Монако, в Монте-Карло, где и скончался 1 апреля 1956 г.

Многочисленные представители дома Терещенко и ныне проживают в разных странах Западной Европы и Америки, изредка приезжая на родину своих предков. Это состоятельные и респектабельные люди, говорящие на многих языках, в том числе и по-русски. Украинского, родного для патриархов их рода — Артема и его сыновей Николая и Федора, выходцев из украинской, глуховской (в прямом и переносном смысле слова) глубинки, они уже не помнят. Однако и сегодня они гордятся прекрасными особняками и музейными собраниями, оставшимися Киеву от их предков.
«Терещенкоград»? Вы не слышали о таком? А он, представьте, существует. Только не тратьте время на поиски его на картах или в Интернете — лучше просто гляньте в окно (своего дома, офиса или транспортного средства). И вы увидите множество зданий, появившихся в конце XIX и начале XX в. с лёгкой руки семьи Терещенко.



 

Это не просто замечательные памятники истории и архитектуры, без которых невозможно представить себе современный Киев. Речь, по сути, о целом городе, возведённом в Киеве семьёй меценатов — своеобразном «Терещенкограде».

Его масштабы таковы, что впору составлять отдельный путеводитель по этому уникальному городу в городе.

Вот так выглядел центр будущего Терещенкограда в 1873 году
Вот так выглядел центр будущего Терещенкограда в 1873 году
ОСНОВАТЕЛЬ “ТЕРЕЩЕНКОГРАДА”
Строить «Терещенкоград» начал знаменитый сахарозаводчик и филантроп Никола Артемьевич Терещенко. Уроженец Глухова, он переехал в Киев в конце 1874 г. и, помимо предпринимательской деятельности, занялся благотворительностью. Видимо, точкой отсчёта следует считать его пожертвование на строительство лазарета при Александровской городской больнице на Печерске.

Он также профинансировал устройство дневных приютов для детей рабочих и открытие «столовых дешёвых обедов». Но первым крупным проектом Терещенко в Киеве стало строительство здания для Мариинского детского приюта. Эта благотворительная организация, существовавшая к тому времени три десятилетия, ютилась в частных домах на ограниченной площади, а потому не могла увеличить число воспитанников. В 1876 г.

Киевская городская дума выделила приюту земельный участок на углу Паньковской и Никольско-Ботанической улиц. А деньги на возведение каменного двухэтажного здания — 25 тыс. рублей — дал Никола Терещенко.

Работы длились ровно год, и в августе 1881-го Мариинский приют справил новоселье. Число воспитанников выросло от нескольких десятков до 150: постоянно тут содержались 50 детей, и ещё 100 были приходящими. Их обучали грамоте, арифметике, основам ремёсел. А когда со временем приюту понадобились дополнительные помещения, вновь бескорыстно помог Никола Артемьевич: на его деньги в 1899 г. был надстроен третий этаж с домовой церковью.

В 1882 г. Терещенко пожертвовал Мариинской общине сестёр милосердия общества Красного Креста 40 тыс. рублей на покупку земельного участка и строительство удобного здания. До этого Община открыла в арендованном помещении (ныне ул. О. Гончара, 32) бесплатную лечебницу.

Теперь же, благодаря помощи Николы Артемьевича, приобрела землю на Жандармской улице (ныне ул. Саксаганского) и построила два корпуса — амбулаторную лечебницу и стационар на 12 кроватей. В июле 1883 г. там получили медицинскую помощь первые пациенты.

Никола Артемьевич Терещенко — сахарозаводчик, крупнейший коллекционер живописи, благотворитель, кавалер многих орденов Российской империи и французского Почётного легиона. Гласный (депутат) Киевской городской думы и дважды кандидат в мэры Киева. Основатель «Терещенкограда»
Никола Артемьевич Терещенко — сахарозаводчик, крупнейший коллекционер живописи, благотворитель, кавалер многих орденов Российской империи и французского Почётного легиона. Гласный (депутат) Киевской городской думы и дважды кандидат в мэры Киева. Основатель «Терещенкограда»
Наследие сахарозаводчиков Часть 1: Андрушевка

Дворец Терещенко в Андрушевке


В Корнине


Корнин

Первым, в путешествии двух блондинок по Житомирской области был ПГТ Корнин. Здесь нам встречается несколько явно заводских зданий с «марсианским» оборудованием – это сахарный завод. В центре города на высоком постаменте – легендарная «полуторка» и маленький старинный трактор. Вид у них очень экзотический. И как их еще не стащили?



Слева от дороги почти на выезде из поселка большое полуразрушенное старинное здание из кирпича; крыша проржавела, окна выбиты. Еле различима надпись: «1892г». Это один из заводов знаменитой династии Терещенко.

Терещенко были «из простых». Известно, что род велся от украинских казаков, отцом первого купца в роду, Артемия Терещенко (1794-1877г), был черниговский казак Яков Терещенко. Сам Артемий родился в селе Локоть, поселился в Глухове.



Артемий Терещенко

Именно он стал основоположником семейного сахарозаводческого бизнеса. А начинал Артемий с "чуматского" дела - возил на телегах, впряженных в волов, соль, к тому же приобщил со временем и старшего сына. Женился он в свое время на Ефросиньи Стеслявской, родилось у них три сына – Николай (1818-1903), Федор (1832-1894) и Семен (1839-1893). Возмужав, все братья подключились к отцовскому делу.

В 1870г братья Терещенко основали торговое товарищество. Семен, правда, потом уехал в Россию, где жил до самой смерти, но сбратьями связей не терял. Работая сообща, они быстро увеличили семейный капитал. Семья стала одной из самых богатых в Украине. В Киеве есть несколько роскошных особняков, принадлежащих когда-то семейству. Артемий, Николай и Федор Терещенко похоронены в г. Глухове Черниговской области, где они и родились.


Иван Николаевич Терещенко

О сыне Николая, Иване, сохранилась семейная легенда. Отец приобщал его к семейному делу смолоду, однако из-за сумасбродства сына вынужден был отказаться от идеи сделать из него еще одного сахарного магната.




Никлай Артемьевич Терещенко (кто бы подумал, что этот почтенный господин в орденах когда-то возил с отцом соль на телегах!)

Случилось это после того, как Иван, блистательный офицер, посватавшись к местной красавице, Елизавете Саранчевой, засыпал улицу, ведущую к ее дому... сахаром, чтобы произвести впечатление на ее отца (к слову, тот командовал полком, где служил Иван). Тот якобы пообещал, что позволит сыграть свадьбу только после того, как улицы покроются снегом. Невеста стала женой, а вот отцу сумасбродного офицерика расточительная выходка отпрыска не понравилась. Он отстранил сына от дел и отправил его в Европу собирать произведения искусства. Именно этому случаю Киев обязан своей коллекцией картин, которые Терещенко со временем передали в дар городу.



Глядя на портреты Ивана Николаевича, где он запечатлен в уже зрелом возрасте, трудно заподозрить в нем подобное сумасбродство - вполне респектабельный господин. Бедняга, правда, страдал туберкулезом, возможно, это с годами отразилось на его облике. Иван Терещенко практически содержал художественную школу Мурашко, поощряя развитие молодых талантов. Подарили Терещенко городу и больницу для чернорабочих (сейчас ОХМАДЕТ), и здание картинной галереи на ул. Терещенковской, и здание реального училища (Театральный институт), и консерваторию, и многое другое...


Михаил Терещенко с женой

Побывав в Верховне, которую я уже описывала, мы едем в Андрушевку. Андрушевка – довольно крупный городок. В Винницкой области имеется село – его тезка, в нем тоже есть достопримечательности, но об этом – позже. В этой, Житомирской Андрушивке, расположенной на речке Гуйва, проживает 11 тысяч человек, в 1975г она получила статус города. Когда-то здешние края были крайне-восточными владениями Речи Посполитой. С 17 века земли принадлежали польским князьям Бержинским (село тогда называлось АндрусИвка).



Бержинские получили село опустошенным – оно было в руинах после набега южных племен. Князья построили здесь дворец, очистили пруд, разбили парк. Как уже говорилось, во второй половине 19 века в крае стараниями семьи Терещенко бурно развивалась сахарная промышленность. Новые магнаты строили мощные заводы, скупали за границей самое современное оборудование. В 1848г Артемий Терещенко приобрел имение. Он расширил парк, а перестроил дворец в стиле французского неоренессанса уже его внук, Михаил Терещенко. Правда, пожить здесь ему довелось совсем недолго. В 1883-1914г шла активная модернизация местного сахарного завода, он работает до сих пор.


Михаил Терещенко

Михаил Терещенко был весьма неординарной фигурой. Родился он в Киеве в 1886г. В детстве он был потрясающе одаренным ребенком, его считали вундеркиндом. Всю жизнь увлекался языками, говорил на 13 языках!


Миша Терещенко с папенькой

Дружил с Блоком, разбирался в искусстве, был страстным театралом и меломаном.
Много времени проводил в Петербурге, где открыл издательство «Сирин», публиковавшее поэтов «Серебряного века». На свои средства в 1913г построил в Киеве консерваторию. Михаил был блистательным собеседником, обаятельным человеком, нравился женщинам. В 1917 году он вошел в состав Временного Правительства сначала в качестве министра финансов, позже – министра иностранных дел.


Михаил Терещенко и генерал Алексей Брусилов

Его политическая карьера закончилась быстро – после октябрьских событий его заключили в Петропавловскую крепость. Жена и мать выкупили его за 1 тысячу золотых рублей, дав обещание всей семьей покинуть Россию, что они и сделали. Михаила называли финансовым гением – попав за границу без копейки денег, расплатившись последними средствами с долгами Временного правительства, он вскоре снова нажил солидный капитал. Иммигранты очень уважали его и считали благодетелем – он строил приюты для самых бедных из них и инкогнито помогал деньгами. Умер Михаил в 1956г в Монако. Его потомки – сын Петр и внук Мишель, неоднократно бывали на бывшей родине.


Садовый фасад. Справа - балкон Буденного

В Андрушивке осталась память о Михаиле Терещенко – его завод и имение. В 1920г в здании дворца был штаб Первой конной, с балкона выступал Буденный. Сейчас здесь Городская школа №1.
На входе в парк висит вывеска, сообщающая, что это – бывший дворец Терещенко, а на самой школе – табличка с информацией о Буденном. Сразу на входе в парк – огромная площадка с сохранившимся, но не работающим фонтаном. Теперь это – школьный стадион. Издалека белое здание дворца выглядит очень красиво – белое, двухэтажное, сложное в плане, с комбинированными объемами. В 1975 г его немного перестроили – над оранжереей достроили второй этаж, капитально отремонтировали хозяйственные помещения. Парадный вход с противоположной от фонтана стороны, смотрит на пруд. Вблизи здание немного обшарпано, явно ремонтируют его любительски, видны несколько глубоких трещин.



Деревянные перила возле входа частично ободраны. Несмотря на это, дворец все равно прекрасен. С этой стороны видна пристройка в форме башенки. Над входом – легендарный балкон Буденного. Вход, естественно, закрыт, на скамейке у входа сидит четыре красномордых мужика, пьют пиво и улюлюкают нам в след. Нам не дают забывать, что помимо того, что мы исследовательницы и путешественницы, мы еще и блондинки.









В Андрушевке, кроме всего прочего, находится единственная в Украине частная обсерватория. Она расположена где-то за городом, мы ее не видели.







Осмотрев дворец и сделав фотографии, мы отправляемся в следующее селение, связанное с именем Терещенко – село Червоное (Ранее – Старое), туда ехать километров 15.
МЕТКИ: Андрушевка, Житомирская область, Терещенко, усадьбы
Спецпроект «Династии» Семья Терещенко. Часть II
ГЕРОИ27.08.2017ТЕКСТ: ЮРИЙ АМОСОВ
Мы вспоминаем о них, переступая порог собора Святого Владимира в Киеве, об этой семье нам напоминает здание детской больницы ОХМАТДЕТ, которая была построена еще в 1894 году как бесплатная больница для чернорабочих и малоимущих, корпуса Киевского политехнического института. Десятки зданий, одна из самых больших в мире частных коллекций искусства и благотворительность в колоссальных объемах – все это о семье, которая помогала с такой беззаветной самоотверженностью и силой, что память о ней до сих пор жива в сердцах людей.
ПОДЕЛИТЬСЯ
ЧАСТЬ ІI

Близился 1917 год. Последний год жизни семьи Терещенко на своей родине.

«Я же помню жизнь «до несчастья», – так академик Дмитрий Сергеевич Лихачев вспоминал свое детство и время до октябрьского переворота 1917 года.
Понимая, что он не может остаться не вовлеченным в государственный процесс, Михаил Иванович Терещенко становится министром финансов, а затем и министром иностранных дел Временного правительства Александра Керенского.

Позиция Временного правительства заключалась в твердом намерении продолжать войну до последнего. Однако для продолжения ведения войны государству нужны были деньги. Многие крупные банки были готовы открыть России кредиты, но им нужны были конкретные гарантии. Примером для русских промышленников стала семья Ротшильдов во Франции, давшая личную гарантию под государственный зайем для оборонных целей страны. В свою очередь, Михаил Иванович выступил поручителем «Займа свободы», который первое демократическое правительство взяло у международного банка для перевооружения армии. Всего «Заем свободы» позволил собрать несколько десятков миллионов рублей. Впоследствии Терещенко не получил никакой благодарности от своей страны, а огромная сумма кредита, выплата которого легла на его плечи, навсегда убила любые надежды на обретение достойного материального положения в эмиграции. Поступок Ротшильда принес ему славу, так как его поручительство было покрыто победившими в войне Англией и Францией, а такой же благородный поступок Михаила Терещенко принес ему только осуждение. Терещенко предстояло выплатить кредит, что после потери всего его имущества в революционной России, где Ленин отказался признавать долги Временного правительства, было невозможно.

Это были последние дни октября, все, кто мог, пытались как можно скорее покинуть Россию, предоставив свою родину ее страшной судьбе. Мишель все время предлагал Маргарите остаться во Франции. Большевики начали восстание 6 ноября (25 октября) 1917 года, воспользовавшись неопределенной обстановкой, сложившейся по вине Временного правительства.

Несмотря на побег премьер-министра, 7 ноября в 21:00 в Малахитовом зале Зимнего дворца состоялось последнее заседание Временного правительства. В это же время на весь Петербург раздался залп пришвартованного крейсера «Аврора». Так как Малахитовый зал был слишком удобной мишенью для обстрела, было решено перенести заседание в элегантную Белую столовую, где министров ждали лакеи-арабы в ливреях, готовые обслуживать гостей, как и прежде. Тем временем за высокими окнами дворца рушился целый мир. Министры собрались за большим обеденным столом из белого дерева в ожидании мятежников.

Роскошные анфилады Зимнего из более чем четырехсот залов затягивали обыск захваченного дворца, в котором в то время еще находилось большое количество людей, обслуживающих здание.

Временное правительство приказало юнкерам снять оборону. Никто не ожидал, что практически незащищенный дворец продержится так долго. Но крики, топот, шум ударов начинали приближаться к Белой гостиной. И через несколько часов мятежники все же оказались у ее дверей.

«Оставаясь председателем собрания, я поднялся со стула, на котором сидел, и сказал твердым голосом, заставив утихнуть все крики и препирания между министрами: «Лучше умереть здесь, чем с позором бежать. Пусть они заходят. Мы сдаемся». Юнкер вышел. Произнеся эти слова, я окончательно перевернул страницу истории моей страны», – из книги Мишеля Терещенко «Первый олигарх».
Каким-то необыкновенным чудом можно считать то, что никто из бушующей толпы восставших пролетариев, через которую вели захваченных министров, не вытащил револьвер и не выстрелил в Терещенко.

Всю оставшуюся ночь отважные революционеры грабили, забирая все, что могли унести, отрывая даже золоченые ручки дверей. Насиловали женщин из обслуживающего персонала, которых во дворце было немало.

«Рано утром, часов в шесть, мне сообщили из моего Управления Красного Креста, что Зимний дворец взят большевиками и что сестры милосердия нашего лазарета, находившиеся во дворце, арестованы. Все было в беспорядке, мебель сломана и перевернута, все носило явный след только что окончившейся борьбы. Всюду были разбросаны ружья, пустые па- троны, в большой передней и на лестнице лежали тела убитых солдат и юнкеров, кое-где лежали и раненые, которых не успели еще унести в лазарет. Я долго ходил по так хорошо знакомым мне залам Зимнего дворца, стараясь найти начальника солдат, захвативших дворец. Малахитовая зала, где обычно императрица принимала представлявшихся ей, была вся как снегом покрыта разорванными бумажками. Это были остатки архива Временного правительства, уничтоженного перед тем, как дворец был захвачен. В лазарете мне сказали, что сестры милосердия были арестованы за то, что они скрывали и помогали скрываться юнкерам, защищавшим дворец. Обвинение это было совершенно верное. Многие юнкера перед самым концом борьбы бросились в лазарет, прося сестер милосердия спасти их, – очевидно, сестры помогали им скрываться, и благодаря этому действительно многим из них удалось спастись. После долгих поисков мне удалось добиться, кто был теперь комендантом дворца, и меня провели к нему. Он был молодой офицер гвардейского Московского пехотного полка... Я объяснил ему, в чем дело, сказал, что в лазарете лежат около 100 раненых солдат и что сестры милосердия необходимы для ухода за ними. Он сразу же приказал их освободить под мою расписку, что они не уедут из Петербурга до суда над ними. Этим дело и кончилось, никакого суда над сестрами никогда не было, и никто их больше не беспокоил, в то время у большевиков были более серьезные заботы», из воспоминаний члена государственной думы Российской империи IV созыва Льва Зиновьева.
Маргарите Ноэ теперь нужно было освобождать своего мужа из камеры номер 46 Трубецкого бастиона Петропавловской крепости, куда были помещены члены Временного правительства. До нее начали доходить слухи, что ко дню рождения Ленина арестованных министров освободят, всех, кроме министра Терещенко, его же к этой дате приказано казнить. Комиссар юстиции Штейнберг объяснил Маргарите, что решение о помиловании может принять один лишь Ленин. В организации этой встречи Маргарите пришли на помощь друзья семьи – два члена французской миссии в Петрограде граф Жан де Люберсак и Пьер Дарси. Они во всю силу начали использовать свой статус иностранцев и связи в кругах французских социалистов и добились встречи Ленина с женой заключенного министра. Маргарите пришлось более двадцати часов на морозе перед Смольным прождать приглашения на встречу, но после она все-таки была принята. Во время встречи, на которую Маргариту сопровождал Пьер Дарси, присутствовал и Троцкий.

Маргарита изо всех своих сил пыталась убедить собеседников отпустить человека, которого она так сильно любила. Она много рассказывала о заботе, с которой семья Терещенко всегда относилась к рабочим и служащим на предприятиях семьи, о том, что ее муж, Михаил Терещенко, никогда не выступал в роли эксплуататора или накопителя, он всегда руководствовался семейным девизом «Стремлением к общественным пользам». Но видя, что ее речь не производит впечатления ни на Троцкого, ни на самого Ленина, Маргарита решила рискнуть. Она заявила, что при поддержке посольства Франции готова передать большевикам самое дорогое, что есть в их семье. Маргарита предложила обменять свой великолепный синий алмаз на свободу мужа.

Ленина это предложение взбесило. Вскрикнув, что рабоче-крестьянская революция не продается, вождь народа заявил, что как раз Михаил Терещенко олицетворяет все то, с чем так отважно борются большевики, поэтому в помиловании мужа ей было отказано.

Возможно, такой резкий отказ Ленина вызывало то, что именно Терещенко, будучи министром иностранных дел, смог собрать документы, подтверждающие сотрудничество Ленина с врагами России, а также Михаил Иванович был хорошо осведомлен о денежных средствах, переведенных в пользу Ленина со стороны Германии. Но вождь народов не мог знать, что все эти доказательства превратились в дым в камине Малахитового зала накануне штурма Зимнего дворца.

Троцкого же опасения Ленина не волновали. В тот же вечер Пьер Дарси получил секретное письмо. Троцкий написал, что ему в срочном порядке нужны средства на создание «красной рабоче-крестьянской армии», а потому, не имея возможности официально освободить Михаила Терещенко, он может поспособствовать его побегу в обмен на уникальный семейный камень.

Маргарита сразу же согласилась на эту сделку, но потребовала освободить и Николая Кишкина, с которым ее муж сильно сдружился за время заточения в Петропавловской крепости. Троцкий согласился, после этого Маргарита вручила синий алмаз Пьеру Дарси, и в тот же вечер оба узника были переведены в «Кресты», откуда Троцкому было легче организовать побег. Так начался долгий путь Михаила Терещенко в иммиграцию.

Михаил Терещенко станет единственным членом Временного правительства и участником тех событий, кто не напишет об этом мемуаров.

Тем временем матери Михаила, Елизавете Терещенко, удалось передать Национальному русскому музею в Петербурге около пяти тысяч произведений из семейной коллекции.
А в Киеве все еще оставалась тетя Михаила, дочь Николы Терещенко, Варвара Ханенко. Она будет единственным членом семьи Терещенко, кто не покинет свою родину. В ноябре 1918 года немцы оставляли Киев после подписания мирного договора. Немецкими офицерами было предложено обеспечить выезд Варвары Николаевны и всей ее коллекции в Берлин с гарантиями безопасности, а после – открытие музея имени семьи Ханенко. Для транспортировки коллекции Варваре Николаевне был специально предоставлен бронепоезд. Но не могла Варвара Ханенко предать волю своего мужа, который собирал их коллекцию для Киев, и людей, которые будут в нем жить.

Варвара Николаевна была вынуждена отказаться от предложения немецкого командования. Она понимала, что в таком случае подвергает себя и свое собрание огромной опасности, но все же решила встретить ее в своем доме, в городе, который они с мужем так любили. В декабре 1918 года Варвара Ханенко написала письмо в Академию наук Украины, в котором просила принять у нее все произведения искусства, дом и библиотеку, но с одним условием: музей должен носить имена Варвары и Богдана Ханенко. Позже дом и коллекция Варвары Ивановны были национализированы, а самой хозяйке было запрещено посещение коллекции. Варваре Ханенко пришлось ютиться в маленькой комнате своей горничной Дуси до конца своих дней. И только раз, после того как Дусе удалось на одну ночь подкупить сторожа дома, Варвара Ивановна смогла войти в залы. Она знала – это будет последний раз, когда она сможет увидеть собранную с мужем коллекцию. Охватившее ее чувство было настолько сильным, что она не смогла сдержать слезы. Варваре Николаевне было уже шестьдесят девять лет.

До самого рассвета никто не обратил внимания на загадочный огонек от свечи, который неторопливо перемещался анфиладными комнатами особняка на Терещенковской улице.

Наутро бывшая хозяйка особняка была арестована, а через неделю Варвары Ивановны не стало. Похоронили Варвару Ханенко на кладбище Выдубицкого монастыря рядом с могилой мужа. Еще долгое время после этого на могиле стоял простой деревянный крест с единственной надписью: «Ханенкам от Дуняши».
– Мы потеряли абсолютно все, – говорит Мишель. – Мой дедушка жил в долг все это время. У них была сильная ностальгия. В 1918 году моему дедушке был 31 год, они были одной из самых богатых семей в мире. У них была самая длинная яхта – 127 м, самая красивая вилла "Марипоза" в Каннах, они жили в шикарном особняке на Дворцовой набережной в Петербурге, в котором было собрано 4 800 полотен, в последствии переданных моей бабушкой в исторический музей. Один раз, когда мне было 10 лет, мы гуляли с бабушкой Маргаритой по Вандомской площади в Париже, проходя мимо витрин ювелирных магазинов и засмотревшись на одну из них, моя бабушка сказала: «Посмотри, Мишель, когда я жила в России, у меня тоже был небольшой камень». Для нее это был небольшой камень, и она никогда не говорила мне, что это второй по величине синий алмаз в мире. Этим камнем в 1918 году моя бабушка выкупила у Троцкого жизнь моего дедушки.

Они хотели забыть это все. В 1923 году мой дедушка принял решение больше не говорить на русском языке. И он никогда не говорил на нем. Кроме одного раза, при одной важной встрече, когда просто не мог не использовать этот язык. Однажды, во время прогулки с моим отцом, когда он еще был ребенком, мой дед Михаил встретил какого-то своего старого русского друга. Мой отец рассказывал, что этот человек был похож скорее на медведя и очень громко говорил, именно с ним Михаил Иванович заговорил на русском, эта встреча была очень важна для него. Мой отец тогда не узнал этого человека и только спустя время, повзрослев, понял, что русский, которого они встретили тогда на Елисейский Полях в Париже, был Федор Шаляпин.

В 1939 году мой дед переехал жить в Монако. Так как его хорошим другом был князь Монако Луи, в Hotel de Paris он жил как бесплатный гость.

И они все это попытались забыть. Потому что, как можно было жить, когда у тебя было все, а потом ничего не стало. Нужно все продавать, чтобы платить долг. И даже продав все, долг не был погашен. Дедушка выплачивал «Заем Свободы» до 1938 года.

Михаил Терещенко был одним из лучших финансистов того времени, и друзья помогали ему держаться на плаву в эмиграции. Михаил Иванович стал председателем совета кредиторов банка «Кредит-Анштальт» – одного из самых крупных банков мира. Он был тем, кто в 1938 году смог вывезти из Вены в Монако документы, позволяющие разместить в княжестве все зарубежные активы банка «Кредит-Анштальт». Через несколько часов после прибытия в Монако Михаил Терещенко узнал, что Гитлер принял решение об аншлюсе и беспрепятственно захватил за несколько часов австрийскую столицу. Гитлер так и не смог дотянуться до огромных зарубежных активов «Кредит-Анштальт», а Михаил Терещенко стал создателем первого в истории офшорного банка «Сосьете Континенталь де Жестьон» в Монако. В будущем эти деньги будут вложены в восстановление послевоенной Европы.

После 1945 года Мишеля Терещенко ждала встреча с маленькой частью его прежней жизни в дореволюционной России. К нему в гости в Монако заехал старый друг граф Жан де Люберсак, бережно держа в руках два свернутых холста. Он рассказал, что как офицер, обеспечивающий связь союзников с советскими войсками, в 1943 году посетил Киев. Он также рассказал, что ему даже удалось зайти в дома, которые когда-то принадлежали семье Терещенко. Там он увидел, что некогда роскошные собрания предметов искусства сильно подверглись мародерству, часть была вывезена немцами во время оккупации Киева, а часть просто валялась, как ненужные никому вещи. Полотна были разорваны, некоторые сняты с подрамников. Никто не занимался инвентаризацией киевских собраний, советским властям было необходимо возрождать город, который после войны лежал в руинах. Де Люберсак также рассказал чудесную историю о том, что бомба, попавшая в большой центральный купол собора в Глухове, благодаря крепкому металлическому каркасу взорвалась вверху, разрушив крышу, а сам собор не пострадал.

Также оказалось, что де Люберсак во время посещения одного из домов Терещенко приметил два полотна, которые будут особенно дороги для Михаила и его семьи. Ему удалось второй раз проникнуть в плохо охраняемые, опустевшие дома и похитить картины. Одно из полотен было настолько большим, что пришлось его разрезать, чтобы вынести из дома. После он обвернул холстами каждую ногу и наложил на них гипс. Конечно, Жан де Люберсак не был ранен и ждал эвакуации во Францию. Таким образом ему удалось вывезти две картины из бывшей коллекции Терещенко.

Михаил Иванович не мог понять, какие же два самых ценных полотна его друг де Люберсак смог вывезти из Киева, ведь в коллекции были работы Врубеля, Веласкеса, Беллини, но догадывался, что Жан не смог бы лишить киевлян возможности наслаждаться их работами. Когда де Люберсак развернул эти два холста, Михаил Иванович не смог сдержать слез. Он увидел два портрета кисти художника Николая Кузнецова. Это были портреты его отца и деда, Ивана Николаевича и Николы Артемьевича Терещенко.

Портрет Николы Терещенко, кисти Николая КузнецоваПортрет Николы Терещенко, кисти Николая Кузнецова  P.S. Во время нашей съемки с Мишелем в особняке Федора Терещенко, мы пытались не создавать дискомфортных ситуаций для посетителей. Была лишь одна задача: незаметно снять потомка Терещенко в интерьерах дома. Решив сфотографировать Мишеля возле фамильной иконы, мы вежливо попросили даму, рассматривавшую ее, отойти на пару минут, на что она возразила: «Я заплатила столько же денег, сколько и он, – и, указав на Мишеля, добавила: Я посмотрю и отойду!» Мы не решились ответить даме, что, скорее всего, он заплатил намного больше.

 

Читайте также: Семья Терещенко. Часть I
https://officiel-online.com/news?id=8733

 ТЕКСТ: ЮРИЙ АМОСОВ
Спецпроект «Династии» Семья Терещенко. Часть I
ГЕРОИ24.08.2017ТЕКСТ: ЮРИЙ АМОСОВ
Спустя почти век после того, как Михаил Иванович Терещенко, министр финансов и иностранных дел Российской империи, покинул свою родину, его внук – представитель знаменитого рода меценатов и промышленников – Мишель Терещенко становится главой города Глухов. Команда L`Officiel Hommes не смогла остаться безразличной к истории семейной саги Терещенко, достойной экранизации Джеймса Кэмерона
ПОДЕЛИТЬСЯ
ЧАСТЬ І

Договориться о встрече с новоизбранным градоначальником Глухова Мишелем Терещенко было достаточно легко. Сделав пару звонков, мы узнали, что именно сейчас Мишель приехал на неделю в Киев и сможет уделить нам пару часов для разговора.

Кресло мэра потомок семьи Терещенко занял ;в октябре 2015 года, получив перед этим, в марте, украинское гражданство и паспорт из рук президента. Как говорит сам Мишель: «Люди просили меня помочь им бороться с коррупцией, и я просто не мог отказаться от этого. Все жители были против того, чтобы Глухов становился буферной зоной, где будут трафики из России. Люди хотят жить красиво, интеллектуально и достойно. У нас есть все для успешной жизни, и наши западные друзья очень помогают нам в этом».

Впервые семья Терещенко посетила свою родину через 76 лет после событий в революционной России.

В 1994 году отцу Мишеля Пьеру Терещенко, известному ученому-химику, позвонил консул посольства Украины во Франции. Он сказал, что разыскивает сына министра Временного правительства Михаила Терещенко, и поинтересовался, не он ли это. Пьер Терещенко утвердительно ответил: «Да, это я».

Семью последнего Министра финансов и иностранных дел Российской империи посольство Украины во Франции разыскивало по поручению тогдашнего президента Украины Леонида Кравчука. В Киеве, столице нового независимого государства Европы, переименовывали улицу Репина, и руководство страны очень хотело видеть на этом мероприятии наследников тех, в честь кого теперь будет названа одна из киевских улиц.

Город, который увидел Мишель, приехав со своей семьей на переименование улицы Репина в Терещенковскую, был не так прекрасен, как он себе представлял.

– Я увидел советскую страну, и никогда не мог подумать, что буду здесь жить, – говорит Мишель. – В Киеве на то время было всего три ресторана. Мы не могли говорить на немецком, французском и даже на английском, мы не могли поймать такси. Мы даже не сразу смогли найти улицу, где жила наша семья, – люди не понимали, о чем мы их спрашиваем.

Этот визит удивил семью Терещенко. Они увидели город, в который их предки вложили столько сил и средств, обедневшим и униженным. Серые пейзажи осеннего Киева не добавляли ему величия, и о возвращении на родину еще не могло быть и речи.

В первый раз свой будущий родной город и бывшую столицу своих предков Мишель посетил в 2002 году. Об этой первой поездке в Глухов он вспоминает: «Там я понял, что должен начать помогать. Я видел город, в котором есть все для хорошей жизни. Но я не понимал, почему этот город живет так бедно, ведь он такой красивый, чистый»

Побывав в Глухове и пообщавшись с его жителями, мы почувствовали, о чем говорит Мишель, и поняли, почему его так тепло встретили на родине знаменитых предков.

Город Глухов известен всем как столица Гетманской Украины, в которой 6 ноября 1708 на главной площади – Майдане Советов – новым гетманом торжественно был избран Иван Скоропадский. С этого времени Глухов был резиденцией гетманов И. Скоропадского, Д. Апостола и К. Разумовского, а с 1722 года по 1782-й в городе располагалась первая и вторая Малороссийские коллегии. Об этих исторических фактах, как и об истории богатого города XIX века с его семьями дворян-меценатов и промышленников, о чьих состояниях до сегодняшнего дня ходят легенды, жители города хорошо знают.

При въезде в Глухов нас встретил монумент глуховским партизанам. Он – как отдельный остров в истории города, которую здесь помнят так же, как и историю семьи Терещенко.

Герб семьи Терещенко, девиз гласит: «Стремление к общественным пользам»Герб семьи Терещенко, девиз гласит: «Стремление к общественным пользам»Родовое имение семьи Терещенко, построенное Артемием Терещенко, ныне Институт лубяных культур, ГлуховРодовое имение семьи Терещенко, построенное Артемием Терещенко, ныне Институт лубяных культур, ГлуховБывший детский дом, построенный на средства Николы Терещенко в 1872 годуБывший детский дом, построенный на средства Николы Терещенко в 1872 годуМаскарон, элемент декора чугунной лестницы, Институт лубяных культур, ГлуховМаскарон, элемент декора чугунной лестницы, Институт лубяных культур, ГлуховКованая чугунная лестница в родовом имении семьи Терещенко, ныне Институт лубяных культур, ГлуховКованая чугунная лестница в родовом имении семьи Терещенко, ныне Институт лубяных культур, Глухов
Первым местом, которое нам предложили посетить, была водонапорная башня. Теперь ее используют как смотровую площадку. Это место, не часто посещаемое туристами, служит игровым сооружением для местных детей, которых мы и встретили. Две девочки очень удивились, услышав, что мы приехали из неблизкого Киева. В этот момент нельзя было не спросить о том, что они знают о своем мэре и его происхождении. Оказалось, что дети знают даже здания, которые были построены семьей Мишеля более века назад. Знают, но говорят об этом без лишнего пафоса, без украшения фраз «взрослыми» оборотами. В Глухове абсолютно по-другому относятся к семье прославленных промышленников Терещенко, они здесь как родные.

Следующим местом, куда мы отправились, было родовое имение семьи Терещенко, расположенное на улице Терещенко, дом 47 (практически киевский адрес), прямо напротив нашей водонапорной башни. Этот небольшой желтый дом был построен Артемием Терещенко в 1867 году. Сейчас в доме находится институт лубяных культур, где на первом этаже располагается маленький офис Мишеля и его компании Linen of Desna. За время отсутствия хозяев дом претерпел большие изменения, такие, что от прежнего интерьера сохранились только печи и легендарная кованая чугунная лестница. Скорее всего, эта лестница была единственной роскошной деталью интерьера, которую позволил себе Артемий Терещенко. Для него «общественные пользы» были важнее роскоши собственного жилья. Говорят, что когда-то к тогдашнему директору института зашли люди с обычным для начала девяностых предложением. Они попросили продать им лестницу, а взамен изготовить ее точную копию. Директор института ответил однозначно: «Таких лестниц больше не делают, и она останется на прежнем месте ждать своих хозяев». Лестница осталась как чугунное наследство жителей Глухова.

Нашей следующей остановкой был Трех- Анастасиевский кафедральный собор, фамильная усыпальница Терещенко, расположенная на противоположной улице, в конце парка, на месте, где раньше стоял дворец гетмана Павла Полуботка.

Этот белый храм в неовизантийском стиле архитектора А. Гунна напоминает Владимирский собор в Киеве. И это неслучайно, ведь после завершения строительства в Киеве все занятые в оформлении художники и архитекторы, кроме Васнецова, Врубеля и куратора Адриана Прахова, отправились в Глухов. Это монументальное сооружение с высокими вертикальными окнами и украшеное сверху пятью куполами. Иконостас Трех-Анастасиевского собора изготовлен из белого итальянского мрамора. В росписи стен собора участвовали братья Александр и Павел Сведомские, Василий Верещагин и Николай Пимоненко. А предалтарная перегородка из серого мрамора выполнена по чертежам Александра Мурашко. Именно сюда в Глухов из Киева в феврале 1903 года привезли тело Николы Терещенко. Он был последним из членов династии, кого глуховцы хоронили в Трех-Анастасиевском соборе. К сожалению, семье Терещенко не удалось перевезти тела всех своих усопших родственников в родовую усыпальницу до 1917 года, а после делать это было уже некому.

Наш проводник показывает нам икону семьи, которая была возвращена в собор одним из жителей Глухова, и рассказывает еще одну интересную историю. В начале сентября 1943 года во время бомбежки города одна из авиабомб попала в центральный купол Трех- Анастасиевского собора. Но поскольку его крыша дер- жалась на металлическом каркасе из гнутых швеллеров на заклепках, бомба взорвалась вверху, разметав листы позолоченной кровли, раскрыв и частично разрушив боковые купола. Благодаря этому внутри собор практически не пострадал, но остался без крыши.

Дальше мы спросили, можем ли увидеть семейную усыпальницу. Смотрительница собора обратилась к нашему проводнику: «Вы же помните, где там включается свет?», и вот мы спускаемся в нижнюю «теплую» церковь. Это помещение находится под центральным нефом и долгое время служило основным местом проведения богослужений для глуховцев. Восстановить купол у города денег не было. Мы идем по длинному нефу, украшенному по бокам пилонами в византийском стиле, до вполне современного резного алтаря. «Здесь мы их и нашли», – говорит наш экскурсовод и откидывает кусок ковролинового покрытия, показывая раздробленные мраморные плиты, которыми облицован пол. Это следы событий того смутного времени, когда после победы Октябрьской революции и отъезда семьи Терещенко из страны поднявшийся рабочий класс снова пришел «почтить память» великих сахарных меценатов. Рабочие вошли в оставлений прихожанами собор, спустились в нижний ярус храма и, подойдя к месту погребения, начали бить тяжелой кувалдой по мраморным плитам пола. Достав расколовшиеся плиты, под которыми в песке нашли зарытые надгробные плиты с именами упокоившихся в этих могилах, мародеры от большевистского движения поняли – они у цели. Наверное, такие люди были уверены в том, что, как и членов августейшей фамилии, промышленников хоронили вместе с их богатствами, не скупясь на драгоценные металлы и камни, украшая саркофаги. Увы, добравшись до Николы через окошко в крышке гроба, большевистские «искатели» были одинаково разочарованы и удивлены, увидев не только деревянный крест и ничем не украшенный мундир тайного статского советника, но и нетленное тело мецената. То же самое увидела и группа археологов во главе с Юрием Коваленко в 2003 году, отыскав захоронение.

Мишель Терещенко в нашей беседе вспоминал об этом событии так: «Это было в сентябре 2003 года. Я тогда прилетел в Украину, и мне позвонили из Глухова, сообщив, что раскопки в нашей фамильной усыпальнице принесли результаты. Я бросил все дела и спешно туда выехал. В подземном склепе стоял саркофаг. Приоткрыв крышку, увидел моего предка Николу. Его тело, несмотря на то, что прошло 100 лет, было нетронуто тлением. В тот момент мне совсем не было страшно, а прапрадед словно улыбался мне».

Позже наш экскурсовод по Глухову, преподаватель педагогического университета Виктор Заика, рассказал, что для более уединенного посещения фамильной усыпальницы семья Терещенко оборудовала подземный ход от родовой усадьбы до Трех-Анастасиевского собора, а вот проложили этот туннель через парк, на месте которого раньше стоял дом гетмана Полуботка. Так и ходила семья Терещенко бывшими подвалами Полуботка. Было ли что-то в этих подвалах оставлено гетманом, никому, кроме семьи промышленников, неизвестно.

 

Трех-Анастасиевский кафедральный собор, архитектор А. А. Гун, ГлуховТрех-Анастасиевский кафедральный собор, архитектор А. А. Гун, ГлуховИнтерьер собораИнтерьер собораНижний храм Трех-Анастасиевского собора, усыпальница семьи ТерещенкоНижний храм Трех-Анастасиевского собора, усыпальница семьи ТерещенкоМишель Терещенко в выставочном зале Киевского Национального музея русского искусства рядом с последним полотном, приобретенным его семьейМишель Терещенко в выставочном зале Киевского Национального музея русского искусства рядом с последним полотном, приобретенным его семьей
Следующим пунктом нашего путешествия по Глухову стал «Национальный педагогический университет». «Сейчас в Глухове есть две резиденции моей семьи. Первая – это наш фамильный дом, где родились все члены моей семьи до революции, его построил Артемий Терещенко в 1855 году. Сейчас это Институт лубяных культур», – рассказывает Мишель. «В 1872 году Никола Артемьевич, это его сын, уходя с должности мэра Глухова, строил для себя роскошный дворец, состоящий из двух корпусов. Когда он закончил строительство, все думали, что он будет там жить. Но Николай Артемьевич долгое время говорил, что Глухову нужен университет, и он обещает его построить, а после выхода в отставку пришло время исполнять обещанное. Было решено передать здание под размещение в нем университета. И сейчас он до сих пор существует как Национальный педагогический университет», – продолжил свой рассказ Мишель.

Когда мы подъехали к зданию университета, нам действительно показалось, что это, должно быть, дворец.

Красное двухэтажное здание с большими полуциркульными окнами выполнено в стиле классицизма. Вокруг него разбили парк, где на газонах сидят, повторяя конспекты, студенты. На фасаде расположились мемориальные доски известных выпускников и преподавателей. Среди фамилий – Довженко, Нарбут, Шапорин и многие другие. У входа нас предупреждают, что смотреть нам будет особенно нечего, – интерьеры не сохранили, но есть одна деталь, которую стоит увидеть. Мы входим в здание, которое в прошлом было мужской гимназией, и поворачиваем в левое крыло. Там нас ожидает еще одна кованая чугунная лестница семьи Терещенко. Она – практически копия той, которую отец Николы Терещенко заказал в свой дом, ставший в наше время Институтом лубяных культур. Кованые лестницы в Глухове – это своеобразный памятный знак, напоминающий о тех, кто строил этот город.

Когда мы спросили у нашего экскурсовода, что мы обязательно должно написать о семье Терещенко, он ответил: «Главное, что должны знать люди об истории этой семьи, это то, что все добро, которое Терещенко делали для людей, городов и для страны, в которой жили, им всегда помогали делать другие люди. Это были такие же, как и они сами, семьи промышленников, дворянские фамилии и интеллигенция. Все те, кто окружал семью Терещенко, никогда не оставались равнодушными и всегда были готовы помочь».

В центре Никола ТерещенкоВ центре Никола ТерещенкоГлуховский Национальный педагогический университет им. ДовженкоГлуховский Национальный педагогический университет им. ДовженкоКорпус общежития Глуховского педагогического университетаКорпус общежития Глуховского педагогического университета
От Мишеля мы узнали, чем город живет в наши дни. Оказалось, что еще в советское время сотрудники Института лубяных культур вывели вид конопли, не содержащий наркотического вещества, и это открытие должно было стать значимым на пути к дальнейшему успеху, но все плантации конопли после распада Советского Союза остались в Беларуси и России, а институт в Глухове – без работы и финансирования. Мишелю удалость продать патент на культивирование ненаркотического вида конопли, тем самым обеспечив Институт лубяных культур внушительным роялти, что позволило продолжить работу ученых. К слову, в свое время в Институте лубяных культур работал знаменитый украинский ботаник и генетик Николай Гришко, который впоследствии стал автором ботанического сада Академии наук в Киеве, названного его именем.

Сейчас в Глухове грядет эпоха промышленного возрождения. Все, что было так легко потеряно или забыто, начинает заново работать, у земли появляются настоящие хозяева, которые хотят на ней работать, а у города – инвесторы, готовые его развивать.

«Однажды я в очередной раз зашел к моему другу и учителю Павлу Голобородько, и у меня открылись глаза. Ведь если бывший особняк моей семьи в Глухове стал в советское время Институтом лубяных культур, значит, на это были причины. Даже Советы иногда делали что-то хорошее. Я навел справки, земля подходила, климат в общем благоприятный. Решено: я посею лен, самую прихотливую и аристократическую из культур, к сожалению, почти исчезнувшую в Украине», – из книги Мишеля Терещенко «В поисках клада семьи Терещенко».
Такая сильная вера в украинскую землю и ее народ, скорее всего, передавалась членам семьи Терещенко как особый ген. Ген, который помогал прославлять не только фамилию, но и страну, в которой жили одни из самых богатых промышленников начала XX века.

Дед Мишеля Терещенко, Михаил Иванович Терещенко, министр Временного правительства Керенского, однозначно верил своему народу. Наследник одного из самых больших состояний в мире, чтобы почувствовать размер наследства, доставшегося после скоропостижной кончины деда Николы, а затем и отца Ивана Николаевича Терещенко, отмечал свое совершеннолетие в казино Монте-Карло, в первый раз играя на свои деньги. Под утро молодой Михаил Терещенко смог насладиться победой. С тех пор существует легенда о черном покрывале, которым накрыли один из карточных столов в лучшем игорном доме Монако, ставший свидетелем выигрыша, который чуть не разорил казино. Средства и воля к победе этого молодого украинца , игравшего в ту ночь в казино Монте-Карло, казались неисчерпаемыми. В том же году в Париже молодой промышленник Михаил Терещенко встретил свою первую любовь Маргариту Ноэ.

Впоследствии против этого брака выступила мать Михаила, посчитав недопустимым этот союз своего сына с парижанкой. Но представители семьи Терещенко от поставленных целей не отказываются, как не отказался однажды и отец Михаила.

Иван Терещенко, приехав в Александровский парк, летнее имение своего будущего тестя, генерал-лейтенанта Михаила Саранчева, просит руки своей возлюбленной. Полагая, что решение молодой пары соединиться узами брака поспешное, генерал-лейтенант сказал отцу Михаила: «Молодой человек, то, что вы носите фамилию Терещенко, еще не означает, что вы можете незамедлительно получить все, что является для вас желанным или кажется вам таковым. Если ваши чувства к моей дочери останутся такими же сильными, то, когда улицы Волфино побелеют вновь, я отдам вам ее руку, но не ранее».

На следующее утро, открыв окна своей спальни, генерал-лейтенант увидел, что дорога, ведущая из деревни, вся побелела, но не от снега, а от сахара. Вскоре отец и мать Михаила поженились. Этот поступок Ивана Терещенко не только ускорил долгожданную свадьбу, но и навсегда закрыл для него возможность участвовать в развитии сахарной империи Терещенко, так как, по мнению Николы Артемьевича, подобное использование сахара, такого важного продукта для человека, недопустимо.

По стопам отца пошел и сын Михаил. И хотя он не решился усыпать улицы сахаром для своей Маргариты, но в доказательство своей любви Михаил преподнес ей самое дорогое ювелирное украшение, которое только можно было создать в то время.

«Летом 1913 года я направлялся к своей яхте, ожидавшей меня в Северном море, и по пути остановился в Антверпене. Я сообщил многочисленным перекупщикам, имевшим конторы в этом городе, что разыскиваю самый красивый камень, какой только можно приобрести. Сразу такого не нашлось. Но на обратном пути мне предложили восхитительный алмаз, поистине уникальный, красивейший и редчайший из всех, что мне довелось видеть до того дня. Я приобрел его для Маргариты, невзирая на баснословную цену, которую запросили за этот еще не ограненный алмаз в сто пятьдесят каратов, тайно привезенный из Индии специально для меня. После огранки у Картье синий алмаз «Терещенко» весил 42,92 карата. У него была идеальная форма огранки – «Груша». Чтобы еще больше подчеркнуть ценность этого камня, я попросил ювелира с Вандомской площади в Париже сделать его центральным элементом колье, где гармонично сочетались сорок шесть «дурманящих воображение» бриллиантов весом от 0,13 до 2,88 каратов с огранкой всевозможных форм – «Маркиз», круглой, «Груша», «Сердце» и различных цветов – светло-желтого, лимонного, морской волны, персидского зеленого, золотисто-желтого, серого, голубого, лилового, розового, ярко-оранжевого или ярко-желтого... Это колье останется одним из самых крупных заказов за всю историю дома Картье... и будет выражать высоту моих чувств к Маргарите и ребенку, который вскоре должен был появиться на свет», – из книги Мишеля Терещенко «Первый олигарх».
Михаил Терещенко и Маргарита НоэМихаил Терещенко и Маргарита НоэТогда Михаил Иванович Терещенко не представлял, что этот дорогой подарок, преподнесенный Маргарите в доказательство его любви, спасет ему жизнь.
https://officiel-online.com/news?id=8718
Спецпроект «Династии» Семья Терещенко. Часть I
ГЕРОИ24.08.2017ТЕКСТ: ЮРИЙ АМОСОВ
https://officiel-online.com/news?id=8718