Болеть - не мешки ворочать

Серафил Феодосыч две недели ходил с температурой 43.3. Точнее не ходил, а ползал. Он и подумать не мог, что спать голышом в сугробе в минус тридцать, это не нормально. Когда уже стало совсем плохо, что любимая гречка "красная цена" не лезет в глотку, а ковёр разговаривает на английском, Серафил решил – необходимо лечиться. Младший сын Аврелий, являясь профессиональным хирургом, заявил, что это всё предрассудки.
– Эй, – сказал здоровяк Аврелий, - давай тридцать тысяч - я те за лекарствами зайду, там, какими-нибудь…чё нить, типа…
Как только дед протянул нужную сумму, Аврелий метнулся прочь, снеся на ходу шифоньер.
С тех пор сын не вернулся.
Дед объявил о пропаже чада в полицию, но там убедительно объяснили, что с такой рожей сыночку ничего не грозит.
На фоне нервного стресса, Серафилу стало ещё хуже. Тогда  было принято решение направляться на приём к терапевту.
Поликлиника #69. Будний День. Весь коридор заполнен очередями из физически и душевно больных. Всё помещение резонировало кашлями и чиханиями. Некоторые личности завывали, как пьяная волчица и придавали ужасу вновьприбывшим. А очередь из таких начиналась с улицы, где даже умудрились организовать палатки. По коридору, мимо дверей кабинетов двигались два шатающихся человека в синих, но уже больше чёрных комбинезонах и тащили в руках нечто похожее на человека и мешок со строительным мусором одновременно.
- Кто последний в пятнадцатый? - спросили хором комбинезоны.
- Я, - депрессивно дал о себе знать молодой парень с самокатом. Комбинезоны сбросили тело в свободное место на скамейке и, забрав в кармане этого тела косарь, также шатаясь ушли. На спине их костюмов неотчётливо мелькнула надпись "Похмельные грузчики. Мы как трезвые, только дешевле" и далее номер телефона. Спустя минут десять, а то и сорок, тело очухалось и начало вполголоса бредить.  Этим телом был Феодосыч. Он схватился рукой за кактус, поникший рядом со скамейкой и попытался с помощью него подняться, но безуспешно. Справа от Феодосыча сидела девушка в огромных линзах и с глубоким любопытством изучала медброшюру об участившейся импотенции среди ротвейлеров. Слева от деда веселился мужичок лет пятидесяти и чёрным маркером рисовал пенисы на плакате с вирусными инфекциями.
- Я просто художник, - говорил он хохотом, - я так вижу.
Позади художника стояла бабушка и смеялась вместе с внуком на эту живопись.
– Кто последний к гастарбайтеру? - раздался вопрос из уст, вдруг появившейся блондинки.
Таджики, что красили батарею мгновенно обернулись.
– Может к гастроэнтерологу? - крикнула из параллельной очереди женщина в фуфайке.
– А кто это? - недоумевала блондинка.
– А вам к кому вообще надо? – женщина в фуфайке заметно злилась.
– К гастарбайтеру.
– Ну вон они - выбирайте! - указала женщина на счастливых маляров.
Блондинка наполнилась багротой и хотела было к ним подойти, но мужичок с маркером её остановил и деликатно громко поинтересовался:
– Барышня, а что вас, тащемта, беспокоит? Может вам подсказать, дорогуша?
– Ой, вы доктор?
- Да, я, своего рода, доктор. Один из своего рода. Врач-хренолог. Помогаю тем пациентам, которым хреново. А у вас, собсна, что за проблема?
Некоторые из больных сдерживали смех, а у кого-то не получалось даже сдерживать газы.
– Понимаете, доктор, когда я занимаюсь сексом со своим мужчиной, я пукаю и он от этого просыпается. Что с этим делать?
У мужичка поднялся маркер от таких разговоров, а у девушки с брошюрой увеличились линзы. Даже Серафил приподнял голову , а его ширинка на спортивках зашевелилась. Народ замолк. Бабушка с внуком слегка хохотали.
– Берите карточку в регистратуре и в седьмой кабинет! - крикнула злая женщина, сморкаясь в ворот фуфайки. - И статталон не забудьте!
Девушка задумчиво исчезла. За ней метнулся один из гастарбайтеров, побросав кисточки. Мужичок расстроенно продолжил корректировать плакаты. Перед Феодосычем оставался один человек: молодой пацан с поломанным самокатом и жизнью. Когда настала его очередь, пацан заистерил и его затащили в кабинет насильно. В этом принимали участие: женщина в фуфайке, какой-то чувак с недопитой полторахой Очаково и проходящая мимо уборщица. Назад паренька вытаскивали так же, но уже волоком. Его самокат обрушился на еле живой кактус, который так понравился старику.
– Ещё один, - плюнула женщина в фуфайку и достала из засаленного кармана айфон. – Алё, Валя, ты далеко уехал? Возвращайся. Ещё одного надо забрать. В кабину закинешь - чё первый год замужем? Ну ты ж на Газели. Ну. Давай, жду.
Чувак с полторахой Очаково подошёл ко второму таджику-маляру и сфоткал его на китайский Самсунг.
– Прям вылитый я, после дня рождения, - улыбнулся чувак, показывая фото бабушке с внуком.
– Да ты всегда такой, - недовольно кинула женщина из соседней очереди. Видимо жена.
Бабка рассмеялась, а до внука не дошло.
Зажглась лампочка над кабинетом и вместе с этим прозвенела речь из-за дверей этого кабинета: "По одному заходим, нах". На деда обрушились ждущие взгляды. Он приподнялся, но тут же рухнул - ему было не дойти.
- Может... я... домой? - сквозь недомогание промычал Серафил. - Мне... вроде... получше... стало...
В этот самый момент сквозь удушливые взгляды и вонь спревшего гардероба в помещение поликлиники зашёл высокий парень со знакомой небритой харей. Харя принадлежала Аврелию. Он, заметив своего отца, валяющегося на полу, запрятался в женскую очередь к гинекологу и схватил первую попавшуюся брошюру со стола, не прочитав заголовок.
– Наплодили глиномесов! - прорычал, проходивший мимо Аврелия, мужик с квадратными кулаками. - Выпить не с кем стало! Одни уроды, ска!
- А мой внучок, - вставила какая-то бабка с косым стеклянным глазом, - насмотрелся этих ваших, а потом мою палку сырокопчёнки себе в жопу запихал! А я её, вообще-то, на Новый год припасла. Тьфу!
Послышалось тихое хихиканье со стороны. Некоторые женщины также с усмешкой наблюдали за небритым. «Последствия анального секса между мужчинами» - прочитал Аврелий заголовок своей брошюры и, сильно смутился.
- Да я вообще жену жду, - нахмурился он, но ему никто уже не верил. И он удалился в другую очередь. Один из сидящих в коридоре мальчиков тридцатилетнего возраста, прямо съедал взглядом Аврелия, не жуя, но смакуя, а ещё поглаживал свою женственную фигуру. Аврелий, заметив это, лишь уставился в телефон. Лампочка от напряжения взорвалась и все уставились на дрожащего Серафила. Дед, получив угрозу от мужика с маркером, всё-таки решился заползти на приём. Оказавшись внутри кабинета, Серафил наткнулся взглядом на тапки, с дырявыми носками в них, а затем и ноги, растущие из этих тапок. Конечности заканчивались прямоугольным затылком человека и его резким вопросом с невидимой стороны лица:
– Чё у тебя?
Дед ответил, что ему нехорошо.
Затылок напугался, что аж выронил сигарету.
– Я не тебе, старый, - сказал владелец затылка, повернувшись к деду лицом. Затем крикнул в открытое окно: - Чё у тебя?
– Меф есть, химка, грибочки. Всё, что заблагорассудится, - раздался хриплый, но детский голос откуда-то с улицы.
– Беру всё, - затылок с тапками швырнул три тысячи рублей в окно. - Возьми ещё пряников мятных грамм триста и сканворды. Только пряники проверяй, чтобы мягкие были.
– Хорошо, - ответил хрипун и убежал, судя по топоту. Дырявоносочный закрыл окно и повернулся к деду недовольным лицом. Затылок и недовольное лицо принадлежали, скорее всего, терапевту. Или неряшливому проктологу, в халате которого он был.
– Как вы старые все не вовремя, - буркнул врач. - Где все тёлки-то?
- К гастарбайтеру стоят, - неуверенно прикинул старик откуда-то из-под стола.
- Ты где там?
- Туть.
- Ну, а с тобой что?
– Температура, - выдавил Феодосыч и подтолкнул медкнижку ближе ко врачу.
– Высокая?
- Наверное. У меня даже градусник сломался.
– Ну, это тебе к температурологу. Вот будет у тебя 36.6 - приходи. Выпишут тебе противовирусного на 5 тыщ и все довольны.
Дед приподнялся и уселся на кушетку. Он был похож на солёный огурец пролежавший целый день на подоконнике. Да и пахло от него примерно также.
– Ты давай тут мне не подыхай, - нахмурился врач, увидев как дед закатывает глаза. - Я только пол подмёл.
Феодосыч сделал вид, что кивнул.
- Ну, давай, земля тебе пухом... Э, то есть счастливого пути.
Серафил сполз с кушетки на пол, подобрал карточку и на полпути отключился.
- Старый, да здесь даже интернет не ловит, не загуглить ничего. Давай в следующий раз. Очередь задерживаешь.
– И что же мне делать? - очнулся старик, побледнел и слился со стенами кабинета.
– А я откуда знаю. Врачиха твоя участковая юбилей сегодня отмечает. Ей сорок два года стукнуло. Лучше приходи завтра. Правда она баба запойная, может и не выйти… Ну там разберётесь.
У Серафила Феодосыча на четверть градуса спала температура, но поднялось давление. Морщинистая физиономия его засветилась багровым оттенком, а тело слилось теперь со шкафом. Мысли о похоронах преобладали над мыслями о выздоровлении. Терапевт, по его собачьему взгляду, догадался о внутреннем состоянии деда и чуток выдавил жалость.
– Пил таблетки какие-нибудь, дед? - спросил врач.
– Мне сынок какие-то дорогие привёз из Германии. Помню только название – глицин.
– Отлично. Вот их и пей. Делов-то.
Серафил выдохнул и, казалось, успокоился. Терапевт в медкнижке отметил, что дед страдает врождённым вандализмом и вернул её больному.
– Старый, – закурил папиросу врач, - а сходи-ка ты к заведующему нашему, от греха подальше. К Гаймориту Туберкулёзовичу. У него кабинет в конце коридора. Там по запаху найдешь. Ща, тебе помогут.
Врач откупорил дверь и крикнул в коридор:
- Граждане, заберите симулянта! Прикидываются тяжелобольными! Совсем работать не хотят! Стыд и позор!
Желающих выдворить деда было несколько, среди них рьяно выступал мужик с полторахой Очаково. Врач уточнил, чтобы симулянта доставили к заведующему на выговор. Как только старика удалили с проёма, в кабинет ворвался мужик с маркером и закрылся, прищемив себе ногу дверью. Под душераздирающий крик чувака, Феодосыча облокотили на хромой самокат и требовательно покатили в левое крыло здания. Попутно замахиваясь на симулянта. Тот не подавал признаков ни жизни, ни смерти.
В коридоре, среди женщин, Аврелия уже не было. Его место занимала пустая полтораха Очаково. На неё также с интересом посматривал мальчик с женской фигурой.
Кабинет заведующего находился в левом крыле здания. В фойе с регистратурой, через которое провозили Феодосыча, стояла небезызвестная женщина в фуфайке и помогала затаскивать тело скутериста на улицу, к припаркованой газели. Серафил это видел и осознал, что его скоро ожидает. Он даже хотел слезть с самоката, но упёртые энтузиасты дотащили транспортное средство с телом до нужной двери. Она была исцарапанна собаками и облапанна бомжами, а также имела вывеску «Заведующий». Серафил постучал в неё головой, пытаясь подняться.
– Идите все нахуй, пожалуйста! - ответили по ту сторону двери. Энтузиасты, чтобы не пропустить свою очередь испарились, оставив бедолагу одного. Тут подошла женщина в фуфайке и, заявив старику, что это не туалет, проскользнула к заведующему.
– Что за неуваж... - не договорил пенсионер и снова отрубился. Через пару  тройку минут он очухался от того, что кто-то толкает его дверью.
– Да что там за мешок с говном лежит! - раздался грозный, но щекотливый голос.
– Аврелииииий! - словно больная овчарка, стонал дед. - Ав… Ав…реееее…
– Я вам, что, ****ь, ветеринар что ли? - сквозь дверь возмущался мужской голос. - А ну брысь, животное!
Когда наконец дверь смогла отодвинуть пенсионера до полного открывания, из-за неё выглянуло круглое лицо с прыщавым, но интеллигентным рылом.
– А что это у нас за призрак коммунизма тут развалился, словно советский союз?!
Серафил попытался изобразить умирающего, но получилось откровенно смехотворно и безвкусно.
– Катенька, - усмехнулся мужчина. - Эта вяленая рыбка не к тебе?
Сию секунду показалась женщина в фуфайке, но уже без фуфайки, но в тельняшке и вожделенно произнесла:
– Ах, этот? Так это симулянт очередной. Кстати, хотел вам дверь обоссать. С особой жестокостью.
Прыщавый покачал круглой головой, поцокал и, расправив сталинские усы, приподнял Серафила Феодосыча. Брезгливо протерев руки после этого салфетками.
Старик сквозь пелену разглядел на груди спасителя бейджик со словом "Триппер".
Чуть позже прояснилось, что Триппер был в одних трусах. Внешне он был вылитый Карлсон - шизофреник.
– Я пойду, Гайморит Туберкулезович, – махнула рукой фуфаечная женщина и ушла, указав старику, что туалет на улице и здесь срать запрещено, хоть многие это и делают.
– Ох, ети, - вытер пот со всего лица дед. - Я думал меня никогда не спасут.
– А я вас и не спасал, - категорично ответил заведующий, меняя семейники на стринги. – Разве что выпить могу предложить. Не часто ко мне пенсионеры приползают.
Дед выпил залпом стакан древесного спирта и занюхал пыльной бородой.
– С вас пятьсот рублей, - причесав гитлеровскую челку кинул Г.Т.
Серафил гнусно расстроился и в глазах его промелькнула тревога.
– Ладно, шучу, - брезгливо похлопал Триппер старика по плечу. - С пенсии вычтем.
Увидев, что старик не собирается уходить Гайморит Туберкулёзович поинтересовался:
– Ну, что тебе ещё, внук Ленина?
– Меня к вам терапевт направил из тринадцатого кабинета.
– Ах, Блевотин. Так он не терапевт. Он же ученик нашего грузчика, - заведующий наполнил мензурку коньяком и выпив, продолжил. - Сейчас вот и подменяет недостающих. Помню, я его попросил моей собаке чёлку подстричь, так он её зарезал. Собаку. Неумелый парниша и не симпатичный. Хотя семь классов школы окончил. Гордиться бы и только, но увы…
Серафил присел на фуфайку, видимо, принадлежавшую той женщине и выронил медкнижку.
– А это что за хрень у вас там? - поинтересовался Гайморит. - Украл чего-то?
Дед протянул карточку заведующему и тот с умным видом зачитал вслух:
– Врождённый вандализм? Хм…
На этих словах Триппер гневно расширил уголки рта, а дед ехидно покраснел.
– Ладно, раздевайтесь, - резко произнёс Г.Т.
Старик начал расстёгивать рубашку.
– Нет, нет. Только штаны.
– Зачем штаны-то?
Триппер промолчал и указал жестом на штаны.
Дедушка трясущимися руками снял трико и повесил на спинку стула.
– Ну не пачкай ты стул! - вякнул заведующий.
Старик расстроенно сбросил шмотки на паркет.
Г.Т. указал на трусы, намекнув, чтобы они тоже были сняты.
Дед, чувствуя себя пленным в концлагере, спустил трусы до колен. Триппер показал, чтобы тот развернулся лицом к двери.
– Замечательно, - оценил Г.Т. - Не вижу ничего плохого. Да и хорошего, собственно…
Обернувшись назад Феодосыч увидел, как мужчина снимает его на видеокамеру и бормочет:
– Вы посмотрите, что вытворяют пенсионеры! Совсем обнаглели! Дедушка, ты охренел?
Не позволив такое хамство Серафил  забрал всю одежду, кроме трусов и выполз из кабинета. Карточка так и осталась валяться у Триппера.
– Безобразие! - хрипел Серафил на последних издыханиях. Самочувствие, как ни странно, улучшилось. В коридоре благоухал маляр - гастарбайтер в краденом врачебном халате и что-то с умным видом рассказывал проблемной блондинке. Его глаза пристально следили за пышной грудью девушки. Дед голым по пояс прополз мимо них.
– Позорище - ты посмотри, - завопила женщина в фуфайке, замахиваясь на пенсионера. - Всё равно ведь не послушал. Больше хрен сюда зайдешь, пердун.
Но деду было плевать. Он спеша накинул трико и покинул поликлинику. К смерти он был готов больше, чем к лечению.
На парковке, у входа, тусовался Аврелий, который заприметив отца, тут же залез в свой Матиз и попытался завести. Но тачка отказывалась подчиняться.
– Аврюша, - помахал обмякшей кистью дед. – Сынок… Я здесь.
Аврелий не сразу, но всё же сдался и вышел к родственнику, разгребая ногой сугроб.
– Аврюша, что с тобой? Заболел? – спросил дед, закурив Опал.
- Да не, жену жду, - лениво ответил сынок. - На приёме она.
- Ирка, что ли?
- Да ты чё, мы с этой дурой давно расстались.
Открылась дверь. Поликлиника выпустила из себя ту самую блондинку с интимной проблемой. Медработники, курившие недалеко, отвлеклись от анекдотов.
- Оль, поехали, - сказал ей Аврелий.
- Подожди, мне гастроэнтеролог посоветовал одно лекарство, - говорила она.  - "хачутвойпискализат", - сказала девушка.
– Наверное очень дорогие, - ответил Аврелий. - Даже звучит дорого.
- Болгарские, скорее всего, - сказал Серафил.
Из окошка выглянул "гастроэнтеролог" из средней Азии и хотел что-то прокомментировать, но, видимо, стеснялся и лишь с глубоким сожалением поглядывал не свою неудавшуюся пациентку. Пациентка вильнув задом уселась в автомобиль и тут же заговорила с подружкой по телефону, употребив в разговоре название лекарства.
– Сынок, – обратился Серафил к Аврелию. – А ты меня до дому не подбросишь?
– Угу…- вздохнул Аврелий. – Только ты подтолкни меня. Аккум сдох.
Серафил опёрся руками на крышку багажника и приготовился толкать. Но Аврелий удачно завёл тачку и рванул с букса, напугав старуху, проходившую мимо. Когда уже Матиз умчал до перекрёстка дед рухнул мордой в колею и остался так лежать до вечера, пока женщина в фуфайке не вызвала Валеру.