Тайное зачатие

   

    Всеволод Чпокин стремительно бежал по улице Синих рабочих словно боязливая лань, словно камень, выпущенный из пращи, отважным центурионом. Нет! Он не бежал. Он летел, как летит к желанной Земле блудный, фартовый осколок метеорита. Он бежал к своей единственной, любимой, нежной Ингеборге, Ингеборжичке, Ингеборчушечке…
 
От накатившей волны нежности у него пересохло в горле, в зобу, в паху. Он жадно облизнул обветренные губы. Они не виделись всего один год, но казалось, что прошла вечность! Выпущенный по УДО, Всеволод был вне себя от радости. Срок скосили с 20 до двух. Дело закрыто. Что для него год, если все 10 миллиардов долларов, сэкономленных на завтраках, во время строительства Олимпийских объектов и Наукограда, остались в целости и сохранности на оффшорных счетах, на Мадагаскаре. Да разве в деньгах счастье? Всеволод живо представил себе картинку, как через мгновение он жарко обнимет свою сладкую Ингеборчушечку, завалит ее в прихожей на пол и… загонит шершавого….

И вот! Вот она! Знакомая калитка с колючей провлокой, резной палисад, бассейн, поле для гольфа, куст ракиты под окном. Чпокин, восторженным ударом ноги открыв резную, железную дверь, влетел в прихожую, опрокинув, разлетевшуюся  на мелкие осколки, византийскую вазу 2 века. Испуганное выражение прекрасного, слегка одутловатого, лица, выскочившей на звон вазы, сонной, взлохмаченной жены, сменилось на умиление и восторг, кустистые брови взметнулись вверх.

- Ах! Всеволод? Вы?
- Я! Я! – Чпокин, словно боец ММА, прижал к себе жену, как бы собираясь перейти на «гильотину», стиснув в объятиях. Но что это? В живот его уперлось что-то объемное и теплое. Дьявольщина! Да это же живот! Живот его любимой Ингеборги!
- Сумасшедший! Безрассудный, Всеволод! Почему не позвонил? – сладко мурлакал приглушенный голос Ингеборги из под мышки Всеволода.
- Это… сюрприз хотел сделать… У тебя… Что это? Ты беременна? – растерянно спросил Чпокин, легонько отодвинув жену и рассматривая выпирающий живот, втайне надеясь, что Ингеборга просто слишком плотно позавтракала.

- Ты будешь изумлен, поражен, Всеволод, но это факт: я понесла. Тяжелая я. У нас будет сын, - улыбаясь своей очаровательной улыбкой, прошептала Ингеборга, опустив глаза долу. Из комнаты вышел кот породы Ашера, и бесцеремонно потерся башкой о штанину Чпокина. Чпокин резким движением ноги, лоу киком, отбросил ласкового кота вдаль. Ашера, живописно искрясь, словно бенгальский огонь, со стуком влетел в камин.
- Но как же… Мы же не виделись год! – воскликнул в отчаянии и удивлении побледневший Чпокин, - Пока я нары грыз, пайку хавал, ломил на хозяина, срок мотал в Нерчинском остроге…. А ты здесь, на Рублевке шахну свою терла с чуханами, в фазенду втиралась…. Как это можно было понести? Че ты мне сагу голимую гонишь? Ты хотя бы шлифуй трассу….

- Сядь, Всеволод, и не хипешуй, - спокойно сказала жена, - история длинная. Но удивительная, правдивая, хотя и слегка мистическая.
- Да что ты говоришь? – Всеволод, по привычке, удобно уселся на корточки. Достал из барсетки семочки и приготовился слушать. За окном раздавался хриплый надсадный кашель верблюда и шум падающей листвы. В небесах жалобно каркала больная ворона. А в двух шагах от Чпокина беременная женщина рассказывала чудесную, старую как мир, историю.
- Такое уже случалось в истории человечества. И ты это прекрасно знаешь! Все Священные книги свидетельствуют о том, как одна прекрасная девушка, понесла от Архангела. Ей явился Гавриил. Она родила. Ни соседи, ни родные, ни даже муж не корил ее, как некоторые! История повторяется, Всеволод. Ты же веришь в эту историю? Почему не веришь мне?

- Бред какой-то! Гавриил, какой-то! Что ты мне уши трешь? Че ты шуршишь не по факту? Кто отец? Хватит мне помидоры морочить!
- Послушай, Всеволод. Ты же верующий человек. Церковь построил!
- Две, - поправил ее Чпокин.
Ингеборга взволнованно и гордо ходила взад-вперед мимо сидящего на корточках мужа.

- И ты прекрасно знаешь, что непорочному зачатию есть немало подтверждений в письменных источниках и свидетельствах современников! Никто не опроверг этого! И сейчас ты мне нагло заявляешь, что такого не может быть? Ты бросаешь вызов Создателю! Ты еще скажи, что ты не веришь в то, что возраст земли 6 тысяч лет! Если не веришь в это – то ты Дебил! Да, дебил! А вот Архангел выбрал меня! И вот что из этого вышло! – она живописно указала перстом на свой выпирающий живот, - Это может показаться абсурдным, но этому надо поверить, Всеволод, если ты не дебил. Иначе ты ставишь под сомнение всю нашу Веру! И хватит харю плющить, как нахлобученный фрайер! Давай, без форшлагов!

Воцарилось неловкое молчание. В наступившей, зловещей тишине, было лишь слышно, как потрескивает в камине кот, да хрустят во рту Всеволода семочки. Через час Всеволод словно очнулся ото сна. Он встряхнул бритой головой, откидывая воображаемую прядь, глубоко вздохнул, словно наполняя себя Новой жизнью, Верой и Неземной Благостью.
- Да нет! Все пучком, Ингеборга. Я - не дебил. Все в порядке. Я верю. – Всеволод отряхнул ладони от шелухи и поднялся с  корточек во весь свой полутораметровый рост, - Верю, Ингеборга тебе и твоему Архангелу. Верую, потому что абсурдно. Архангел, так Архангел. Гавриил, так Гавриил. Лишь бы не Жылдылбек-Махмуд, какой-нибудь…. Ха-ха-хаха…. Я разве - против? Пошли уже вечерять да бухать! Сейчас на тюрьме ужин….

А через месяц, счастливый Всеволод Чпокин, стоя у дверей родильного дома, бережно, словно Ковчег Завета, держал в руках сокровенный сверток, и с умилением и подозрением, разглядывая сморщенное личико нового человечка. Слезы, непрошенные, мужские слезы счастья сверкали в лучах солнца на его ресницах.
- Слышь, Ингеборга, - спросил он шепотом жену, - Извини, конечно, но это точно наш? Странный, какой-то….
- Наш-наш! – успокоила его жена, - Наш, как Крым! Крым же наш?
- Получается, насколько я понял, Архангел-то твой, Гавриил, – Африканцем сенегальским был?
- Выходит так, - с улыбкой таинственной и нежной, усаживаясь рядом с мужем в новенький Hammer H2, ответила счастливая жена, - Темно было. Ночь! Хоть выколи глаза! Я не разобрала. Да и какая, по сути, разница: Сенегал, Россия...? Лишь бы человек был хороший.