Сердцевина лета. Глава 61. Сюрприз

Позади было сочинение, за которое нужно было непременно получить "зачтено", чтоб получить допуск до выпускных ЕГЭ. Позади остались и каникулы. 11 класс выходил на финишную прямую. Олег с головой ушел в подготовку. Этим он напоминал Анфисе ее саму в студенческие годы. Она обладала невероятной усидчивостью и успевала за пару-тройку дней прочитать учебник заново. Иногда и не на один раз. Память у нее была быстрая, но недолгая. Выйдя с экзамена, она тут забывала добрую половину изученного. Мозг освобождал информацию для новых знаний.
       Анфиса не мешала ему. О том, чтобы переезд произошел очень быстро, позаботился Юрий. Она впервые видела в муже желание работать. Обои они с Олегом переклеили за полдня. Передвинуть вещи много времени не требовалось. В итоге, все заняло всего лишь один день.
       Анфиса была несказанно рада оказаться в своей кровати. Здесь было привычно и очень удобно. Она могла раскинуться, разметать во сне руки и ноги. На диване ей было не так комфортно. Она с удовольствием принимала объятья Юрия. Ее умиляло, как он утыкался в нее носом и щекотно дышал, обжигая горячим воздухом ее шею.
"Разве нужно что-то менять? У нас все хорошо с Юрой! С ним все знакомо,  знаешь, чего от него от него ждать. А Эдиком? Полная неизвестность! Вдруг он окажется совсем не таким, каким показался мне вначале? А скорее всего именно так и будет! Сколько нас таких, бабочек, летевших на яркий огонь и опаливших крылья! Допустим, я все разрушу с Юрой, а смогу ли я построить новые отношения? Это очень опрометчивый шаг с моей стороны! Рушить все, не убедившись в том, что впереди счастье. А как в этом убедишься? Гарантий в этом нет!" - размышляла она.
     Теперь, когда муж сладко посапывал с ней рядом, все стало видеться в другом свете.
"Он придет за мной, а я скажу ему, что не готова уйти от Юрия, ставшего за эти годы близким и родным!" - думала девушка и тут же во сне ей снились жаркие губы Эдуарда. Просыпалась она с рдеющими  щеками, с лихорадочно пылающими глазами. По телу пробегала сладкая истома. И все это доставалось ее мужу.
- Ты стала такая страстная! - шептал он ей, заряжаясь ее пылом и нетерпением. Второй медовый месяц случился с ними вовсе не поездке к морю, как хотела Анфиса. Он случился дома, в родной кровати, с сопящей за тоненькой дверью, малышкой. Из-за этого приходилось сдерживать себя, но не всегда это удавалось. Пару раз они все-таки будили малышку своим бурным танго.
"Кто бы мог подумать, что так бывает!" - размышляла по утрам обессиленная от страсти Анфиса. Но как ни странно, силы возвращались уже несколько минут, причем прибывали они в геометрической прогрессии. Чем больше она их теряла ночью, тем больше их появлялось днем. Она теперь всегда улыбалась, пребывая в прекрасном настроении. Все ладилось, в руках все спорилось. Машенька росла. Теперь за нужен был глаз да глаз! После того, как малышка освоила способ передвижения на четвереньках, оставить ее хоть на минуту, не представлялось возможным. Девчушка подползала к шкафа, открывала дверки, вытряхиваю оттуда все содержимое. Так же, как и во всех домах, где есть маленькие дети, все острые и опасные предметы заняли свои места на верхних полках. Ручки нижних полок были зафиксированы тугими резинками. В розетках появились заглушки, на окнах замки от детей. Если Маша затихала, нужно было срочно бежать к ней. Пакостница она была еще та! То в швеи заделается и разбросает по всему дому катушки с нитками, то в стряпухи запишется и покроет все кухню белым мучным налетом. Анфиса хохотала, как сумасшедшая, когда увидела абсолютно белого ребенка, а девственно белой кухне. От смеха она никак не могла сфотографировать. Руки тряслись, и вся она сотрясалась от хохота. Фото, которое ей удалось сделать, было размазанным. А потом Маша чихнула. Подняв тем самым облако мучной пыли. Белое приведение сидело на полу и только глаза сияли черными огнями, обрамленными тоже былыми ресницами.
    Последствия кулинарных подвигов дочки Анфиса убирала пару дней. Противная мука появлялась снова и снова. А яичница? По сравнению с этим приключение с мукой было детской шалостью. От яич мама отмывала дочку неделю. Сразу не заметила испачканных волос, а когда все хорошенько застыло...
     Но и это были еще цветочки. Вот когда дочка научилась ходить на горшок. Вот где было настоящее веселье. Анфисы не было всего минуту, когда Маша успела перемазать всю квартиру, включая себя саму, было непонятно. От запаха избавлялись долго. Анфиса, после этого случая, когда сердилась на дочку называла ее Маша-какаша. Это ужасно не нравилось мужчинам. Им, избежавшим отмывания ребенка и квартиры, прозвище казалось очень обидным.
    Время летело быстро, Маша так же быстро развивалась. Любимой ее игрушкой был пупс Маша. Настолько, что первое слово было сказано именно кукле. "Мась", отчетливо повторила малышка за матерью, когда та показывала ей куклу и говорила:
- Это Маша!
- Мась, - повторила девчушка еще раз, видимо, для того, чтобы рассеять сомнения Анфисы о случайности.
После этого Маша заговорила. Словно прорвало плотину. Слова так и сыпались из нее. И долгожданное мама, и "ба", и "папь", и "нянь"
Нянь это был Олег. Откуда взялось это слово, никто не знал, никто и никогда в семье не употреблял "няня", и даже если когда-то оно могло прозвучать, то  уж точно не в адрес сына.
       Маша устанавливала в  семье свои правила. Она  всем дала новые имена. Взрослым было забавно и они повторяли за ней. К сыну приклеилось прозвище "усатый нянь",  Юрия не звали иначе, чем "папь", причем и сама Анфиса.
- Папь, последи за дочкой, мне нужно закинуть стирку.
- Папь, зайди в магазин, купи молока, а то ночь нам не продержаться.
     Олег когда звонил отцу говорил:
- Папь, мне нужно штуку, мы с парнями завтра в кино собрались.
Юрий улыбался на том конце провода и подкалывал его:
- Еще скажи, в библиотеку собрались.
Сын тоже улыбался. Откуда отцу было знать, что именно так назывался ночной клуб, куда они и хотели заглянуть после просмотра фильма с девушками. Название позволяло девушкам не обманывать родителей.
На вопрос: "Ты куда?", они томно хлопали глазками  и отвечали: "в "Библиотеку".  Подготовка к ЕГЭ было делом святым, и потому наивные мамы и папы, умиляясь своему ребенку, с легким сердцем отпускали. Правда, девушки немного меняли порядок. Они меняли местами "Библиотеку" и кино. С их слов выходило, что задержались они именно из-за фильма. Содержание они хорошо знали, и потому никто из них еще ни разу не спалился.
     Именно в том клубе  с названием "Библиотека"  и выплескивалась энергия от разбушевавшихся гормонов. С рождением сестры привести кого-нибудь в дом стало невозможным. Мать всегда быда дома. А ее прогулки с коляской было совершенно непредсказуемы по времени. Она могла прогулять весь день, а могла вернуться и через полчаса. А Олег был живой. Он состоял из плоти и крови. Парень уже давно брился, а поллюции остались в прошлом. Он предпочитал не доводить до них. Глупые девчонки с радостью целовались с ним в закоулках. А иногда соглашались вместе прогуляться до туалета. Ведь именно поэтому клозет в клуб был всего один. С длинным коридором и несколькими кабинками. Кто уж очень хотел, тайком заходили в них по двое. Конечно, это был совсем не предел мечтаний. Но куда было деваться обезумевшей от буйства гормонов молодежи. Организм требовал.
      Иногда Анфиса думала об этом. О том, что бедному сыну некуда даже привести девушку. Она просила Юрия тактично  поговорить с ним, но отец категорически отказывался.
- Нам ничего не рассказывали, и я не буду.
    Ей разговаривать о таком с сыном тоже было неловко, и потому она ограничивалась тем, что подкладывала ему презервативы. То в куртку, то комод. Они исчезали. Анфиса не знала, понимает ли он, чьих рук дело, пока сын не поблагодарил ее.
     Олег одевался, и сунув руку в карман обнаружил очередной сюрприз. Анфиса стояла в коридоре, держа на руках Машу. Они провожали братика в кино и  махали ему рукой.
- Нянь, пока! - эмоционально кричала сестренка.
- Пока, малая! - ответил он и чмокнул ее в щеку.
- Пока, мам! - сказал сын и целуя ее, шепнул: "Спасибо!"
- За что? - изумилась она.
- Ты знаешь!  - улыбнулся сын и прошуршал в своем кармане. Щеки Анфисы  запылали пунцовым.
Олег нежно провел рукой ей по щеке и сказал: "Я люблю тебя, Ма!"
Слезы так и брызнули из ее глаз. Не часто услышишь такое из уст почти взрослого сына.
Не понимающая ничего Маша долго гладила ее, то и дело, обвивая шею своими ручонками. Она лезла ей в глаза пытаясь вытереть слезы. Все это было так умилительно, что Анфиса расплакалась еще больше.
    Юрий, когда увидел эту картину, спросил, что с ней. И Анфиса искренне ответила:
"Я счастлива, папь!"