Гл 13-15. Кружка Эсмарха и эксперимент

21+
Роман фентези категории ХХХ содержит сцены мучений. Кому такое читать не нравится - нажмите крестик в правом верхнем углу экрана. Спасибо!
Краткое содержание. Владимир, вывший прапорщик, а теперь контуженый импотент удочерил дочь своего погибшего командира, друга и по совместительству любовника его покойной жены. Теперь его  обуревают страсти, насылаемые Ангелом Хранителем и Ангелом Искусителем. Искуситель постоянно подкидывает новые варианты мучений воспитанницы.
А Софья, понимая, что   она осталась одна на белом свете мечтает приручить контуженого, считая, что все средства хороши... Она называет его папой.Общаясь с ней, он мучается от искушения: увидеть ее обнаженной, наказать и приласкать ее тело. Теперь он понимает, что мужские силы к нему возвращаются только после наказания Софьи.
теги: эротика порка клизма

13. Ванна и кружка Эсмарха

Утром ворона с радостным карканьем спустилась на мусорный контейнер. На этот раз ей достались крошки от торта.
***
  Ангел Искуситель: Не понимаю я его! Софья его любит, у него есть возможность хоть каждый день пороть эту девчонку и наслаждаться ее телом. А он не пользуется. Друг, признавайся: это твоя работа?
Ангел Хранитель: Конечно, моя, мне и совесть помогает немного! К сожалению, мы бессильны против тех страстей, что обуревают их души, но по мере сил стараемся.
Ангел Искуситель: Странный ты все-таки, коллега. Ну, отдал бы мне их души! Сейчас идет накопление их грехов для чистилища….
Ангел Хранитель: Не дам!
Ангел Искуситель: А я намекнул Владимиру о новом искушении! Однако, пойдем. Посмотрим, что за грех я дополнительно опущу в их копилку сегодня. Не просто так я запретил мужику ставить задвижку в ванну!
***
– Каррр! – радостно орала ворона на всю округу.
Мелкие воробьишки резвились вокруг, надеясь, что им хоть что-то перепадет от вороньего пиршества.
За проглот и суровую порку папа купил дочке торт и позволил ей съесть его практически в одиночку.
"А не опробовать на Софье шлепалку, которую я сделал из старого резинового коврека и деревянной ручки?"
Но, рассмотрев ее внимательнее он понял, что пороть ее снова рановато: на теле слишком много полос от скакалки и прутьев.
– Смотришь роспись на моем теле? – Софья стояла перед ним в одной набедренной повязке. И как тебе полоски? Добавить новой шлепалкой хочешь?
– Поверь,   хочу. но пока не буду... У меня есть к тебе серьезный разговор. – Он нанес немного крема "Спасатель" на иссеченные места и внутренние губки. – Ты неглупая девушка и понимаешь, что происходит со мной, когда я тебя наказываю?
– А чего тут непонятного? После моего наказания у тебя напрягается фалл, – улыбнулась девушка.
– Правильно. А теперь откровенность за откровенность. – Мужчина одной рукой  стал нежно вибрировать набухшую и зудящую от крема горошинку, а второй втирать крем в ягодицы и поясницу. – Он набухает у меня только после твоего наказания. Без этого – никак.
– А чего ты хочешь больше, пап? Чтобы у тебя набухал или меня наказывать?
– Если честно, я бы хотел, чтобы он у меня напрягался без твоего наказания, и как можно чаще, но тут желания не совпадают с возможностями. Наказывать просто так – портить тебя! Наказание должно быть заслуженным и адекватным проступку. Офицерам, что наказывали солдат не за дело, а просто так, те же солдаты стреляли в спину, а тех, что и за службу спрашивали, и пулям не кланялись, на себе из-под огня доставали.
– А зачем тебе нужно, чтобы он напрягался? – Девушка почувствовала приближение горячей волны.
– Я же мужчина, хоть и контуженый, и если не буду этого делать, помру от тоски... Спасибо тебе, ты задерживаешь меня в этом грешном мире!
– Но, я же не солдат, пап... И я тебя люблю в любом случае, – Софья вздрогнула, обмякла и без сил упала на кровать. – Если тебе хочется, можешь пороть меня, когда захочешь. Не слишком жестокие удары, меня тоже возбуждают. Только, пожалуйста, не надо больше скакалкой! Ремня и розог достаточно!
– И я тебя тоже очень люблю, но мне горько думать, что моя любовь выражается не только в ласках, но и таким вот суровым образом.
– Этот образ мне тоже приятен, пап, – Софья села на кровати. – И то, что ты сейчас делаешь после порки, тоже приятно! Ой! До сих пор там: то жар, то холод!
– Вот мы и объяснились! Мне еще никто не признавался в любви! – Вздохнула Софья.
– Да, люблю! И твоим разрешением я воспользуюсь! Ох, смотри, красавица,– папа погладил ее по растрепавшимся волосам, – приготовлю я тебе хлыстик и веревочки, не возражаешь? Твои родители вроде бы тоже не возражали…
– Раз люблю, значит, не возражаю! – Софья чувствовала, как после каждой порки с продолжением рушится незримая стена между ними, и отношения становятся все теплее и теплее.
– Полоски хорошие, но их многовато! – Он не сильно шлепнул девушку по попе. – Как поешь и помоешь посуду – зайди в ванну!
– Зачем? – Софья вздохнула, поняв, что приключения на этом не кончатся и за тортик придется рассчитываться.
– Узнаешь!
"Я перестарался с воспитанием! Моя красотка съела слишком много сладкого, – подумал папа, глядя на то, как ворона ловко расправляется с мусором. – В три присеста почти одна съела целый бисквитный торт! Мне, конечно, не жалко, особенно после того, что она сделала для меня, грешного. Но так много сладкого, ведь, как говорили древние латиняне, много – вредно! Пожалуй, сейчас промою сладкоежку мою, – Владимир тихонько пошел в ванну, наполнил там водой полную кружку Эсмарха и присоединил длинный наконечник. – А я уже на сладкое смотреть не могу!"
Доев торт и допив чай, Софья приняла вид кельтской красавицы – в фартуке на голое тело, помыла посуду, и в таком виде с одеждой в руках вышла с кухни.
– Устрою ей глубокую промывку! – Владимир смазал наконечник вазелином.– Раз пороть не могу!
Девушка с любопытством зашла.
– Короче, оставь фартук на крючке и забирайся в ванну. Там встанешь на четвереньки!
– Уй! С надранной накануне попой это не так просто, – девушка с трудом выполнила приказ, подняла голову и с любопытством посмотрела на мужчину.
Владимир на всю мощность включил теплую воду, поставил Софью под струю. вода мощно давила на ягодичную щель, половые губки.
– УУУ! – Софья получала удовольствие.
"Присутствие мощной струи теплой воды, во время мастурбации, часто привносит девушкам в подмывку что-то пикантное. Струя под напором, попадая на  половые губы, как – то по-особому может на них воздействовать". Затем вздрогнула, тяжело задышала и обмякла.
***
Ангел Хранитель: Сомлела девочка! Да так, что почти тез чувств! Оргазм под водой красочный и мощный, а порой и многократный.
Ангел Искуситель: Сейчас Владимир быстро ее в чувство приведет!
***
"Пора!" – Владимир достал шлепалку, сделанную из резинового коврика и шлепнул по попе, но не слишком сильно.
– Айй! – взвизгнула Софья и поморщилась. После скакалки и расслабления под струей воды эта игрушка оказалось очень даже чувствительной.
– А сейчас будет… Ой! – Владимир шлепнул по другой половинке.
Софья снова взвизгнула, но пронзительнее, вдобавок вильнув попой.
Шлепнув еще пару раз, Владимир спросил:
– Как тебе шлепалка?
– А почему в ванной? – спросила в ответ Софья, когда провизжалась. – Бооольно!
– Сейчас поймешь, – Владимир посмотрел на девушку.
Полос на попе было слишком много для продолжения шлепков. Он слегка раздвинул ягодицы, нашел там анус и ввел туда наконечник:
– Этот тебе не спринцовка. Это знаменитая кружка Эсмарха. Тут полтора литра.
Софья негромко застонала, стиснув зубы, и жалобно посмотрела на мужчину.
– Обжорство будем лечить! Дыши ровно и глубоко, – Владимир открыл вентиль, пуская воду. Выпустишь хоть каплю – отшлепаю немилосердно!
Софья широко открыла глаза, ощутив, как внутрь вливается жидкость... Девушка непроизвольно напрягла попу, пытаясь этому помешать.
– Терпеть, – строго сказал Владимир. – Сейчас будет легче! Дыши глубже!
Уровень воды в кружке понижался.
"Вот уж не думала, что стоять на четвереньках в ванной будет так стыдно. Вроде бы уж ко всему привыкла, а тут вода как пошла меня распирать… – Софья вздрогнула, вспоминая неприятное чувство. – И еще обещал газировки налить. И наконечник толстый, но я с ним справилась… Интересно, чем это все может кончиться? Похоже, папочке очень понравилось мое поведение… Он обожает меня мыть без мочалки…"
Софья попробовала расслабиться и дышать ровно. Ощущения наполненности кишечника не нравились. Очень хотелось опорожниться.
– Не советую опорожняться без команды, – Владимир вынул наконечник. – Теперь медленно встать.
Живот болел... Софья медленно раздвинула ноги и осторожно подобрала волосы, чтобы их не загадить, если что. Подняться пока не решилась: нужно было прижать ноги к переполненному животу.
– Встать! – приказал Владимир.
Упираясь руками в стенки ванны, Софья подняла руки на кромки бортов и стала подниматься на руках, едва удерживая воду в себе.
– Вылезай, – Владимир протянул руку.
– Не вылезу, – простонала Софья, – не удержу!
Владимир помахал шлепалкой перед ее носом.
– Хнык...
Снова согнувшись, Софья попробовала переступить через борт, отведя ногу назад. Держаться становилось всё труднее, а теперь, вне ванны и опаснее.
Владимир поднял девушку за подмышки и поставил ее на пол.
– В туалет бегом марш!
Бегом с таким животом было трудно. Можно было упустить. Софья более или менее быстро пошла и только села на унитаз, как расслабилась, выпуская из себя воду.
– В другой раз газировки налью, – усмехнулся Владимир. – И в ванну обратно!
И тут мужчина понял, что от мучений без порки у него ничего не получается. Он посмотрел на шлепалку.
– Ну, Софьюшка, придется тебе потерпеть!
Опорожнившаяся Софья с облегчением вернулась, и без напоминания забралась в ванну.
– Упрись руками в стенку и отклячь попку!
Софья упёрлась руками в стену, расставила ноги и, прогнувшись, выставила попу. Почему-то после пережитого накануне конфуза и ласк папиного фалла, такая поза уже не вызывала особой стыдливости.
Владимир сполоснул ее теплой водой и шлепнул шлепалкой по попке.
От шлепка девушка снова взвизгнула, но руки от стенки не оторвала. Зато фалл начал набирать силу.
– А теперь маленькая профилактика, – Владимир шлепнул ее по боковым поверхностям бёдер, почти не имевших следов от прутьев и скакалки.
Софья вскрикивала на каждый шлепок, расцветавший пятном боли на её ногах, а к воспитателю возвращались мужские силы.
– Теперь повернись ко мне лицом приступай! – папа сделал шаг к ней и намотал косу себе на руку. – Советую постараться!
"Ну, почему мне первая жена всегда отказывала в таком невинном удовольствии, – думал он, – ничего же сложного в нем нет! Заодно научится, – решил мужчина, забыв о воспитании. – В жизни пригодится!"
Голова Софьи последовала за косой, девушка открыла рот и взяла фалл губами, начав облизывать как мороженное на палочке.
– Справишься – подарю эскимо. Оно уже ждет в холодильнике. Не справишься – сам его съем. У тебя на глазах.
"Похоже, счастье женщины не только в руках, но и на кончике языка, – Софья стала с удвоенным старанием облизывать орган, полностью погрузив его в рот. – Значит, надо и через это пройти!"
Штука затряслась, папа тяжело задышал, и грянул выстрел.
– Молодец! – Софья лизала честно заслуженное мороженное, вздрагивая от прикосновений к больным местам. Но постепенно от воды боль стала спадать. Мороженное промыло рот от спермы, и стало вкусно.
– А ты у меня тяжелая, – Владимир поцеловал девушку и промокнул ее и себя махровой простыней. – По-моему, на сегодня приключений хватит. Загляни ко мне, надо попу обработать!
***
Ангел Искуситель: Продолжим наш спор!
Ангел Хранитель: А грехи спишешь?
Ангел Искуситель: Я искушу Софью и она придет к нему в постель. Он ее обязательно за эту выходку выпорет!
Ангел Хранитель: Нет, он ее приласкает и повинится!
***
– Теперь уже не совсем маленькая, – вздохнул Владимир, увидев следы своей работы на теле девушки. – Дети не знают многого о том, что знаешь и умеешь ты.– Он положил ее на кровать и стал смазывать ей иссеченные места кремом "спасатель"
– Не знают? Значит, я уже большая? – Софья встала на четвереньки. – От крема холодок!
– Не очень большая, но уже и не маленькая. Главное, чтобы у тебя хватило ума не рассказывать в колледже ничего лишнего... – Виктор нанес крем щель между ягодиц.
– А что я должна была рассказывать? – удивилась Софья. – Что я тебе штучку вылизываю? Или что ты меня порешь?
– Ну, если это расскажешь – я вполне могу оказаться в тюрьме, а ты в приюте... А ты поставь ноги на ширину плеч.
– Не хочу в приют, –  Софья почувствовав его руки у себя между ног, вздрогнула и всхлипнула. – Только пожалуйста, не надо лишать меня девственности! Я ведь и так очень много тебе позволяю!
–  Договорились!

***
Ангел Хранитель: Вот они и объяснились. Приемный папа, как может, балует названную дочку, а та делает вид, что ей нравится все, что он с ней делает!
Ангел Искуситель: Но кое-что ей действительно, нравится! Но она думает, что модет кого-то лучше найти!
Ангел Хранитель: Днвичьи мечты не наказуемы! Розги ей очень не нравятся!
***
"Любит он меня! Как женщину, как дочь? Воспитывает, как дочь, а любит как женщину? Интересно, кто я для него теперь? Жена? Дочь? Любовница? Лекарство от бессилия?" – Софья разгребала снеговой лопатой дорожку о т калитки к дому.
Такое вытворяем вдвоем, но спим по отдельности! Но обещал хранить мою девственность! Интересно, а я смогу найти кого-то лучше, чнм этот прапорщие?
Пока вопросов было больше, чем ответов.

14. Ременный хлыстик и веревочки
Ворона сидела в гнезде, смотрела на искрящиеся снегом сугробы, мерзла и мечтала о новых солнечных днях. Из трубы дома шел дымок.
"Скорей бы ведро вынесли!" – Думала ворона.
Софья шла из колледжа пешком до дома: маршрутка сломалась.
 "Холодно-то как!" – Холод проникал через теплую куртку, постепенно странный покой распространился по всему телу, незнакомый и непонятный. ––Девушка почувствовала, что перестала мерзнуть. Каждая клеточка горела огнем, стало тепло, она это чувствовала и не удивлялась.
"Дома меня ждет новый ременный хлыст! А на морозе я околею! Жуткий выбор!"
"Останусь я тут! На холодке!" – Какое-то странное неземное блаженство наполнило девушку, каждую ее клеточку и осталось в ней навсегда. Она растворилась  себя в метели, уже не понимая, что сама превратилась в метель.
– Кар! – Почуяв беду, ворона спустилась к дому и постучала клювом в окно.
– Что за? – Мужчина выглянул на крыльцо, и увидел, что Софья стоит, не шевелясь.
"Я иду или не иду? Если я не дойду – замерзну. А дома меня ждет порка! Похоже, я превращаюсь в льдинку! Мозг работал какой-то непонятной силой. Она глянула на свой дом, где  горел свет. Нет, все-таки лучше порка дома, чем замерзнуть на улице! Метель обрушилась снегом на окно и залезла Софье под куртку.
– Софья... – Приемный папа схватил ее под мышки и понес к дому.– Давай домой!
"Я еще жива?" – Софья постепенно приходила в чувство.
– Срочно под теплопушку!
Стараниями Виктора, поставившего девушку под горячий воздух и она отогрелась и комната, где должна разыграться жуткая сцена с хлыстиком нагрелась.
***
Ангел Искуситель: Ну что, коллега, на любовь это не похоже, да и для воспитания провинившейся девушки – перебор. Это смертный грех! Смертное искушение.
Ангел Хранитель: Пришлось заняться вороной, хотя она и не по моему ведомству! Софья чуть насмерть не замерзла! Девушка не понимает, что, позволяя так обходиться с собой, она привязывает к себе этого контуженого вояку. А он привязывается к ней все сильнее и сильнее!
Ангел Искуситель: Да, вместо любви у них вормируются ДС отношения.
Ангел Хранитель: Так это и есть любовь!
***
– Вот я и оттаяла! – Софья подкинула дров в печь.
В доме стало достаточно тепло, чтобы раздеться.
– Хочешь верь, а хочешь нет, – ворона своим карканьем вызвала меня на улицу!
"Какая же я гнида, – думал о себе Виктор, наливая девушке чай с мятой. – Вот Софья, моя воспитанница, чуть не замерзла, еле-еле отогрел,   она позволяет себя наказывать, а я пользуюсь ею! Сволочь я последняя!"
– А ты хотел ее убить! – Софья пила чай мелкими глотками.
– Пусть живет! Главное, ты отогрелась? Тогда сними платье, встань на скамейку и протяни руки, – сказал он вслух.
– Хорошо, папа! – Софья допила горячий чай с мятой.
"Я обещал блюсти ее девственность! Но никаких ограничений на счет всего остального! Что ж, низкая скамья поможет мне сунуть фалл между ее промасленных бедер. Лучше, чем ничего, – подумал Владимир. – И я это желаю! И гореть мне в Аду!"
– Как прикажешь! – Софья сняла платье через голову, подошла к скамейке и осторожно забралась на неё. Постояв несколько секунд и сделав глубокий вдох-выдох, Софья резко подняла руки вверх и зажмурилась, отчего-то сжав бёдра.
– Молодец, соображаешь! – Владимир стянул ремнем лодыжки и закрепил веревку так, что девушке пришлось встать на цыпочки.
Софья посмотрела вниз на свои ноги, потом вопросительно – на мучителя. Метель стучала в окно. Фигурка юной девушки хранила остатки детской угловатости, но Владимир давно считал ее самой лучшей девушкой на свете.
– Не холодно? – поинтересовался Владимир, убирая липкие волосы Софьи со спины на грудь. – Могу пушку ближе пододвинуть. Промаслю, не возражаешь?
Девушка отрицательно помотала головой.
А вот новый ременный хлыстик. Это оказался офицерский ремень Владимира, который он вдел с металлическую сорокасантиметровую трубку так, чтобы пряжка осталась с одной стороны, а хвост от ремня "Селедка" - с другой.
– Тогда начнем, – кожаный хвост пропел низкую тональность, впился в ягодицы.
Софья вздрогнула и тут же разразилась громким визгом, заизвивавшись сначала в воздухе с поджатыми ногами, а потом нашла в себе силы встать на скамейку.
– Тебе достаточно сказать "хватит", и я прекращу, – сказал Владимир, вновь пуская гибкий хвост в полет.
На этот раз досталось бедрам, а на попе на котором уже проявились новые волосы...
"Не слишком ли я жесток? – Владимир смотрел, как полосы наливаются на нежном теле. – Но как же она хороша под ременным хлыстом. Однако, как красиво вздрагивает ее попка! Видимо, не нравится попке мое угощение!"
– АААааа... – завизжала Софья с новой силой, пока лёгкие не опустели. Одновременно девушка продолжила извиваться. В голове проскочила мысль:
"Если бы я была привязана к полу, может, было бы легче?"
"Я заставлю ее извиваться как червяка на крючке! – воспитатель вдруг вспомнил, как кричала его покойная жена в тот момент, когда из девушки превратилась в женщину. – Не пощажу!"
Новый удар пересек попу чуть ниже, и хвост попал точно между половинками.
"Молчит? Значит можно хлестнуть сильнее!" – мужчина решил раскрутить хлыст над головой. Ременный хвост  гудел, как согнанный с цветка шмель.
"Раз, два, три, четыре, пять!" – сосчитал про себя мужчина и пустил хвост в полет так, чтобы кончик веревки впился в беззащитное бедро.
Софья только-только попробовала вдохнуть, как её залила новая волна жуткой боли. Девушка задёргалась и завизжала, уже чисто инстинктивно, не отдавая отчёта в своих действиях. Теперь ее тело жило только болью…
Софья выгнула спинку, и даже прогнулась целиком, откинув голову назад, но лишь застонала, истратив силы на несколько предыдущих очень болезненных ударов.
"Хороший удар! Надо его повторить симметрично. Пусть только проорется. Ишь, как подпрыгивает! И пальчики на ножках сгибаются. Итак, считаю медленно до пяти и продолжаю. Претерпевай, конфетка за грехи!"
Софья не была телепатом, поэтому очередной возникшей паузой пользовалась просто для того, чтобы придти в себя, мирно вися на веревке посреди комнаты.
"А теперь девушка-голышка получит просто по попе", – Владимир отошел на шаг, чтобы не допускать захлестов.
"Хорошо я ее пробрал", – Владимир налил воды себе и поднес чашку к губам девушки.
– Пей! Может, хватит?
Стуча зубами о край стакана, и дрожа всем иссечённым телом, Софья жадно пила воду, будучи пока неспособна к фаллораздельной речи.
– Молодец, – Владимир провел руками по свежим следам. – Держишься мужественно, – не удержавшись, он стал тискать попку и бока Софьи. Все ее тело было таким нежным, вкусным и податливым!
"Хорошо держусь… – Софья тяжело дышала. – Да жива ли я?"
Вода от неё ушла, и сейчас девушка просто свесила голову на грудь. От дядиных прикосновений к измученному телу она тихонько застонала.
Владимир, тяжело дыша, стал шарить руками по животу и маленьким грудкам. Желание росло с каждой минутой, но он понимал: сейчас девушка не может его удовлетворить. "Что же, у меня есть бутылка водки", – вспомнил он.
– Погоди, – Владимир достал бутылку водки из холодильника, глоток выпил сам, забыв запреты врачей, а потом вылил немного огненной воды себе на руку и стал протирать девушку от шеи до пяток.
"Хоть и запретили мне доктора пить, но обстоятельства…"
– ЙЙЙййй!!! – завизжала Софья от обжигающего её тела вещества и, подняв голову с куда более ясными глазами, заизвивалась, стараясь уйти от отцовской руки.
– ЖЖжётсяяя, – простонала Софья, шипя.
– Потом легче будет, – Владимир погладил девушку по попке и слегка потискал ее. – А ведь и двух десятков ударов не было. Почувствовала разницу? Это не розги на скамейке. У тебя есть минута передышки, – Владимир отошел взять тюбик с вазелином.
Софья попробовала обрести почву под ногами, чтобы немного расслабить руки, уставшие от висения.
Скамейка осталась на месте. Владимир, поняв, что происходит, слегка ослабил веревку. Теперь девушка могла стоять.
– Спасибо, – тихонько произнесла Софья с подобием улыбки на измученном лице.
Встав на ноги нормально, девушка попробовала опустить или, хотя бы, расслабить руки.
– Тебе спасибо! А теперь… ты хочешь сократить наказание? – Владимир достал тюбик вазелина и свинтил с него колпачок. – Есть шанс!
– Конечно, хочу! – Софья не видела его приготовлений, но догадывалась: дяде нужно снять мужское напряжение.
Встав позади, Владимир поцеловал воспитанницу в шею, и ввел провазелиненный фалл между бедер.
От поцелуя девушка почему-то запрокинула голову назад и чуть вздрогнула.
Натянув верёвку, но оставаясь на полных стопах, Софья сжала бёдра
– Вкусная моя... – Владимир начал ритмично двигаться. Руками он обхватил маленькие грудки.
– Аааа... – застонала Софья от прикосновения к свежим следам от хлыста, но вскоре и от удовольствия. Голова девушки запрокинулась назад и оказалась на дядином плече.
Воспользовавшись моментом, Владимир укусил ее за ухо.
– Ыыыы, – простонала Софья от укуса.
Хотя её ласкали только снаружи, она тоже была возбуждена, и её взгляд был затуманен. Внизу живота разливались приятные тепло и зуд, от которого хотелось там почесаться.
Владимир, поняв, что происходит с девушкой, погладил ее по лобку. Вот-вот все должно было кончиться.
– Аааа, – стонала и извивалась Софья, теперь больше от удовольствия, чем от боли, снова повиснув на руках и согнув колени, которые практически не могли разойтись из-за связывавшего ноги ремня.
Наконец Владимир кончил, а Софья, сама возбужденная до предела, выпрыснула из промежности большой тягучий сгусток и полностью обмякла, уронив голову на грудь.
"Все! – и на этот раз он ничего не мог с собой поделать. Полностью обессиленный, он сел на пол и расстегнул ремень на ногах. – Уф!"
Софья по-детски упала в мужские руки и, обняв воспитателя за шею, прижалась щекой к его плечу. Владимир был тёплый, и прохлада, подступившая после спада возбуждения, не очень остро чувствовалась.
Отдышавшись, Владимир нашел себе силы встать и развязать девушку и отнести ее в ванну.
– Тебя надо отмыть от масла! – Владимир поцеловал иссеченные ягодицы, продолжая работать пальцами, разминая ягодицы и потаенное мето.
Софья опять застонала от удовольствия и подступавшего второго оргазма. Прогнула спину, перестав чувствовать боль в уставших руках, закинула назад голову...
Владимир, поняв, что происходит, не торопился...
"Она вполне заслужила!" – решил он. – Она стонет так же, как и ее мама, – в этот момент он захотел с силой укусить девушку за попу, но сдержался и лишь слегка прикусил...
Зеркало в ванне стало отражать совершенно непотребную картину. Но оно не умело краснеть.
Софья приподняла от этого прикуса попу повыше и стала активнее тереться своим передним местом. Дядин пальчик в попе тоже добавлял удовольствия.
С громким вскриком девушка тяжело начала оседать на дно ванны.
"Ей понравилось!" – Владимир приподнялся и стал поливать девушку из душевой лейки. Увидев, что Софья успокоилась, он улыбнулся.
"А все-таки он меня любит, и он меня хочет, – Софья улыбнулась своему отражению в зеркале. – Классно он меня разрисовал!"
– Выходим сушиться, – Владимир вылез из ванны первым – На ужин у меня блинчики с вишней!
Софья нехотя, всё ещё пребывая под воздействием оргазма и тёплых струй из душа, стала выбираться из ванны следом за дядюшкой.
– Ты хороший, – Софья погладила иссеченную попу. – Правда, я красивая?
Под струю горячего воздуха они встали вдвоем.
"Эх, грехи мои тяжкие, – Владимир смотрел, как распушаются ее волосы, и расчесывал пальцами вместо гребешков. – И все же, как моя Софочка хороша!"
Софья сейчас более или менее крепко держалась на ногах. Она стояла голая, рядом с голым мужчиной, её волосы струились под горячим воздухом.
"Это все на сегодня или нет?" – ей было тепло и уютно, а жуткая боль отпустила.
Владимир гладил и расчёсывал её волосы. Девушка снова обняла строгого дядюшку за пояс, припав к нему щекой.
"Нежный цветок, – думал он. – Не пересушить бы ее лепестки!"
– Ну, как тебе ременный хлыст? Я не перестарался? – Владимир похлопал девушку по попке. – Вижу, ты слегка сомлела. Ужин приготовлю я, а посуду будешь мыть ты. Голой! Только заплети волосы в косу.
– Было бооольно, не так как от обычного ремня! – честно призналась Софья, вздрогнув от похлопываний по поротым местам. – А тебе меня пороть понравилось? – подняла девушка доверчивые, полные любви глаза на строгого воспитателя.– Видеть меня голой и мокрой?
– Не скрою, ты выглядела весьма эротично. Да и сейчас тоже. Может, тебя еще выпороть?
Софья не знала, как на это реагировать, поэтому просто ответила, продолжая смотреть на самого родного человека:
– Хорошо, если тебе надо, я снова надену напульсники.
– Знаешь, Софья, нагота тебе идет, – Владимир поставил блины в микроволновку. – Но на сегодня хватит! Давай в свою комнату и одевайся в хитон.
Софья с улыбкой кивнула и голышом выбежала из ванной в свою комнату.
Чайник с таймером был готов вот-вот запыхтеть, да и ужин почти готов.
– Собирай на стол, надевай фартук, а я полюбуюсь твоими полосками. Их, кстати, не так много.
– Да?
– Тебе нравятся следы? – Софья стала заплетать косу, чтобы открыть вид на свои полоски. – Ты хотел бы, чтобы их было больше?
Заплетённую косу девушка перекинула на грудь, чтобы ничего не мешало рассматривать её спину.
– Во всем надо знать меру! А если честно, я прекратил порку, как только мой фалл напрягся.
Девушка у раковины казалась дядюшке грациозной и очень вкусной. Полосы на бедрах и ягодицах налились и стали темными.
***
Ангел Искуситель: С одной стороны все самое неприличное было прикрыто, а с другой она всё равно была голая и даже САМА, СПЕЦИАЛЬНО, перекинула волосы на грудь, чтобы Владимир мог без помех рассмотреть напоротую спину и попу.
Ангел Хранитель: Обрати внимание, нашей подопечной красавице почти приятно... Но с мамой я устрою ей свидание! Заслужила!

***

– Эх, мамочка, – Софья посмотрела на мамину фотографию. – Прости меня, если можешь. Я согрешила сегодня и ничуть об этом не жалею. Знаешь, интересные ощущения. Теплый и скользкий. Мне кажется, что моему приемному папочке очень хочется засунуть его туда, куда это делают взрослым девушкам… Но он этого не делает. А ведь я бы ему это позволила…
"Папа получил удовольствие, но счёл, что я была недостаточно старательна, – думала Софья, забравшись вечером в свою постель.
– Держись девочка! – Ночью ей приснилась мама. – Очень скоро он приручится!
– Мама, какой противный вкус у этой жидкости! А тебе там хорошо?
– Софья, к этому вкуса тебе придется привыкать. А я там, где нет боли и ненависти, и только любовь к тебе тревожит мою грешную душу. Я не смогла найти для тебя лучше воспитателя и лучшей участи!
– Я знаю, мама! Он хочет, чтобы я это делала, значит, мне придется это делать!
– Ты у меня умница! Я люблю тебя! – Мама поцеловала ее на прощание.
15. Поминки и эксперимент
Ворона утром увидела из гнезда, как все вокруг покрылось белым снегом.
– Кар! – Выругалась она, понимая, что скоро будет темно и очень холодно.
***
За время, пока Софья жила с Владимиром, он продолжал строить дом, до денег было мало, работа шла медленно. Соседи вокруг построились быстро и их дом, обернутый снаружи для   ветроизоляции рубероидом казался гадким утенком среди нарядных лебедят. Но Владимир старался не унывать. Он как мог, воспитывал приемную дось, хотя позволяли они друг другу гораздо больше, чем отцы позволяют дочерям.
– Вот и   полтора года прошли, как мы   вместе!  И снова зима, Софья! – он разбудил девушку и позвал завтракать. – И какое-то снежное безобразие! Никаких дров не напасешься!
– Зато в свете фонаря искрится снег! – улыбнулась Софья, и подумала, что контуженного бывшего прапорщика за полтора года ей удалось приручить, правда, приходилось время от времени давать ему свое тело на мучения, но и в них она научилась находить толику своего удовольствия.
– Кому снег, а кому думать о том, как не замёрзнуть... – Вздохнул Виктор. – Снег занес дорогу, машина стоит – то ли от холода, то ли от тех аккумулятора – чёрт ее знает! Ворона летом таскает ягоды, каркает по ночам, "ругается" на мороз, будит меня, да и вообще... Может пристрелить ее? Давно пора!
– Не надо! Пусть живет! – Заступилась за ворону Софья. – Ну хочешь, ляжем вместе в один спальный мешок и будем греть друг друга?
– Нет, не надо нам в одном мешке спать! Это и тебе ни мне ночного отдыха не будет. Все равно: ничего хорошего зима не несёт. Холодно и лихо куда-нибудь ехать! – Вздохнул Виктор. – Машина не сразу, но завелась.
***
Ангел Хранитель: За это время девушка сделала, в общем, правильные выводы. Она чувствует, что прапорщик ее любит, и в зачерствелой военной душе есть местечко для нее. Мало того, этого места становится все больше. Да и мама с небес ее поддерживает! Мне приходится делать так, что порка девушке начинает  нравиться. И все из-за того, что мой коллега никак не хочет смириться с поражением.
Ангел Искуситель: Своим походом в церковь он испортил мне всю работу! И в чем мое поражение… От девушки волнами идет такая сексуальность, что она кого угодно вылечит… Значит, я введу обоих в искушение и смертный грех!
Ангел Хранитель: Если бы вернул сразу все, о чем вытребовал у начальства бумагу…
Ангел Искуситель: Если бы еще ты не тёрся тут со своими советами. Вот я сегодня придумал для них новое искушение…
***
Утром озябшая ворона смотрела, как люди садятся в машину и уезжают.
"Неужели они опять не вынесли мусор?" – подумала она и вылетела на дежурную проверку. На этот раз утолить голод удалось остатками копченых рыбок. А у людей утро началось с поездки на кладбище. Теперь могилы бывших друзей и врагов мирно соседствовали, покрытые снегом. Рабочие из республик ближнего зарубежья ловко прокапывали тропинки.
– Помяните моих, – прапорщик протянул им бутылку водки, – и согрейтесь!
Те не стали отказываться.
– Вот, Софья, жизнь и так коротка, так люди ее сознательно укорачивают, – он положил цветы на могилу первой жены. – Пока я выполнял свой служебный долг, чтобы заработать на дом, а потом отлеживался в госпитале после контузии, моя дорогая супруга пошла в загул, закончившийся трагедией.
Софья тихо стояла рядом.
– Сходи, положи цветы на могилу своих родителей, а мне тот побыть одному надо!
– Хорошо, папа, – Софья пошла на соседний участок.
– Знаешь, папа, – Софья стряхнула веником с памятника снег, – ты и мама меня пороли, а на вас не сержусь. И твой друг, папа, честно выполняет свою клятву и строго меня воспитывает. Но делает он это совсем не так, как ты или мама. К воспитательным методам твоего сослуживца я уже успела привыкнуть, отношусь к ним спокойно и по-философски. Кое-что мне почти нравится! Кроме того, Владимир после порки каждый раз чувствует себя не только мужчиной, но и немножко виноватым, и в этот момент у него можно выпросить деньжат на булавки или какое-нибудь лакомство. Вот, кстати, обновил мне весь гардероб. И еще, родители, не сердитесь на меня, что я кое-что ему позволяю со мной делать. Начнем с того, что мне самой это нравится. Вот такая я вот испорченная девчонка, – тут Софье показалось, что люди на фотографии нахмурились и с укором посмотрели на нее.
– Наваждение… – Софья неумело перекрестились, и взялась за очистку памятника от снега.
– Ну что, стерва, – Владимир стоял у могилы жены.
Он все еще страдал и от душевных, и от телесных ран.
– Оставила меня одного. Если бы не Софья, умер бы с тоски или спился. Господи, прости ты ей все согрешения, вольные и невольные! С моего сексуального возрождения моя воспитанница просила не нарушать ее девственность. Что ж, это ее законное желание, и буду его выполнять до тех пор, пока она этого хочет.
Наскоро перекрестившись и затеплив поминальную свечку, бывший прапорщик пошел к Софье.– Ну, Софья, проведали своих, как положено! А теперь пошли, а то замерзнем. Надеюсь, твои родители не очень сердятся на наши с тобой выходки.
Снег под ногами поскрипывал, а снежинки переливались тысячами крохотных бриллиантиков.
В доме было достаточно тепло, чтобы раздеться, но требовалось очень много дров: утепления на весь дом не хватало.
– Знаешь, после этого кладбища меня реально колбасит! Руки чешутся! Больших провинностей за тобой не числится, и ты вполне можешь отказаться от порки, я пойму и не буду настаивать.
– Нет, папа, я предпочитаю порку, – Софья знала, что сегодня, после прогулки на кладбище и накануне уик-энда ей, так или иначе, но достанется ремня, и она решилась на провокацию. – Знаешь, папа, я ходила гулять и принесла домой со свалки несколько старых брусков от дверных косяков. Они уже напилены и ждут очереди в топку. Не замерзнем!
– Так ты брала электропилу без разрешения? А если бы ты гвозди распилила? Или еще хуже, пальцы?
– Пила в полном порядке. Я понимаю, ты уже хочешь выпороть меня за то, что я заготовила на день дрова? Мне кажется, это не честно! – девушка посмотрела на воспитателя и смахнула слезинку.
– Честно – не честно! Поводов тебя наказать вполне достаточно, – мужчина посадил девушку на сидение рядом с собой и завел мотор. – Думаю, настало время хлыстика и веревочек.
– Хлыстика и верёвочек, как в прошлый раз? – Софья задумалась...
За окнами машины было уже темно. Фонари отчаянно пытались сделать дорогу хоть немного светлее. Но машина еле-еле плелась на второй скорости.– Пока я ставлю машину, принеси пачку старых газет, что лежат у печки на растопку.
– А зачем? – не поняла она.
– Увидишь, – изобретатель достал из багажника металлическую трубку длиной семьдесят сантиметров. – Возьми ее с собой – пригодится!
"Смастерю кое-что для любимой воспитанницы... – думал он, паркуясь. – Растет девушка! Вот честно,   похорошела, пока мы вместе живем! А я люблю смотреть, как она раздевается. Грациозна, как кошка, и очарование ранней юности…"
Дом к их приезду не успел остыть.
– Принеси-ка мне обрезок веревки из кладовки, – Владимир для ускорения слегка шлепнул Софочку пониже спины. – И включи теплопушку!
Софья для порядка прикрыла попку руками, и убежала из прихожей.
"Чего это он удумал? Я сама позволила себя наказать, так получу!"
Через пару минут она вернулась с обрезком верёвки. Веревкой служил тот самый плетеный тросик из ткани, что служил для подвеса, его Владимир купил  для подтягивания Софочки к потолку.
– А что ты будешь со мной делать? – любопытство девушки было накалено до предела.
– Подарок для любимой воспитанницы. А она пока пусть принесет свой дневник и скорбный лист, – Владимир завязал на конце веревки узелок и вдел ее в трубку. – Подержи трубочку.
Софья улыбнулась и взяла трубку за протянутый конец.
– Сейчас все будет готово, – Владимир завязал второй узелок с другого конца трубки. Теперь из трубки высовывался кусок веревки длиной около метра.
– Как тебе? – усмехнулся Владимир, завязывая третий, последний узелок на свободном конце. – Положи газеты на кровать пачкой.
– Не знаю... А что это? – Софья взяла газеты и посмотрела на дядю. – На мою или на твою кровать?
– На твою, – Владимир взял импровизированный хлыстик и загадочно улыбнулся.
"Похоже, он опять что-то новое придумал, – попка Софочки предательски зачесалась. – Ох, участь моя сиротская!"
Софья пошла в свою комнату и положила там газеты на кровать, развернувшись обратно к выходу.
– Не уходи! – воспитатель вошел в комнату, и с силой ударил по пачке газетных листов. – Посмотрим, что получилось!
"Ужас!" – Софья замерла, с вытаращенными глазами глядя на произошедшее.
– Оценим результаты эксперимента. Смотри: первые три листа просечены наискось полностью, а узелок пробил в них неровную дырку. Похоже, перебор. Пожалуй, третий узелок я распущу, – мужчина взял в руки хлыстик. – Получится на конце маленькая кисточка.
– Ну, как тебе сейчас? – воспитатель снова провел испытание. – На этот раз лист газеты только смялся, но уцелел.
– А может, не нааадооо? – протянула девушка. – С узелком было интереснее!– Ты это сделал, чтобы меня наказывать? – то ли удивилась, то ли обрадовалась Софья. Но глаза у девушки заблестели.
– В общем, да! – Владимир погрозил девушке пальцем. – Это для тебя приготовлено. Всех женщин с детства надо держать в строгости.
– В строгости? А ремень чем хуже? Он же у тебя в брюках. Да и прутья под ванной мокнут.
– Так же как и для розог, я применю коэффициент два. Помнишь, год назад мы с тобой договаривались: один удар розгой заменяет два удара ремнем. Для особо непонятливых объясняю еще раз: наказание на должно превращаться в пытку. А теперь смотри! – мужчина раскрутил хлыст над головой, благо потолок позволял, и хлестнул им манекен. Раздался хлопок, и хвост веревки захлестнул пальто спереди. Тонкий газетный лист лопнул.
– Нет, ты так не лопнешь. Маслицем, как всегда, смажу тебя, грешную. Но и мало тебе не покажется! Не зря я предлагаю коэффициент "два". Точно, тебя надо будет хорошенько промаслить. Ну, и бить чуть слабее, – Владимир без раскрутки хлестнул и получил ожидаемый эффект: лист только смялся.
"Чего это он вытворяет? – Софья удивлённо вопросительно посмотрела на мужчину, оставшись на месте. – Прямо не дом, а учебный центр!"
– А теперь смотри, – Владимир хлестнул прутом по газете. Тот с жалобным стоном лопнул также, как и от хлыстика, но захлеста на живот не было. – Видишь, розга тоже рвет газету, но след совсем не такой. Поняла разницу?
– А теперь, моя дорогая, дом вполне прогрелся и эксперименты пора заканчивать, ты займешь место пальто. Не возражаешь?
– А что мне возражать? От предложения занять место пальто или раздеться перед пушкой? – с блеснувшими глазами и, одновременно, зардевшись, спросила Софья. – Спасибо за предоставление свободы выбора, но я его уже давно сделала.
Софья потянула вверх джемпер. Владимир отодвинул пушку чуть подальше. Теперь до Софьи доставал только теплый ветерок.
Встряхнув волосами, девушка положила свитер на стол, аккуратно сложив. Потом вытащила из юбки и колготок майку и тоже сняла её, расправив по пути волосы и положив её на джемпер. Подтянув юбочку чуть выше, Софья залезла под неё и стянула разом колготки и трусики на коленки, а потом сняла оба предмета с ног, разделив их уже в руках и положив поверх майки. На девушке осталась одна джинсовая юбка на пуговице на левом боку.
– Юбку тоже? – уточнила Софья, расстёгивая пуговку и позволяя одежде упасть на пол.
Как только это случилось, девушка снова покраснела и прикрыла руками низ животика.
– Собери волосы в хвостик, – Владимир протянул резинку.
Взяв одной рукой резинку, Софья отвернулась от дяди и стала собирать волосы, несколько раз пропустив их через петли резинки.
– Ты у меня настоящая красавица! – вздохнул Владимир и поставил бутылку с горчичным маслом в микроволновку. – Тридцать секунд и готово.
– Теперь продолжим подготовку. Встань на газету, – мужчина постелил газету на пол, достал горячее масло, вылил немного на ладонь и принялся натирать Софью от шеи до пяток.
– Все равно волосы придется помыть. А чтобы не маслить их просто так – я сам их намажу маслом репейника, – Владимир принес из ванны второй флакон. – Волосы будут блестящие и меньше путаться.
Софья с улыбкой кивнула:
– Такая промасленная я буду больше тебе нравиться? – девушка убрала ладони с грудей, чтобы он мог оценить ее расцветающую красоту. – Может, у меня слишком большие соски?
– Блеск твоей коже делает тебя более очаровательной. Впрочем, запас витаминов лишним не будет, особенно замой, – Владимир протянул воспитаннице напульсники. – Ты уже прекрасно знаешь, что с ними делать.
– Ага, – в очередной раз кивнула Софья и стала надевать на запястья импровизированные "кандалы".
Владимир осмотрел воспитанницу. Следы от недавней порки были видны, но стерпеть новое наказание Софье было вполне по силам.
"Пожалуй, пора вдевать в блок веревку" На этот раз он решил подтянуть обе руки вместе, а ноги связать ремнем.
Софья, промасленная как блин, молча стояла, прикрываясь руками, и смотрела за приготовлениями к наказанию, стараясь понять, нравится ей это или нет. Пожалуй, напрашивался первый ответ. Хотя это было больно, но боль и сама по себе доставляла удовольствие, да ещё это доставляло удовольствие дядюшке...
"А ведь я сволочь, – думал воспитатель, ставя под блоком небольшую скамеечку. – Буду бить эту юную красотку, последнее, что у меня в жизни осталось хорошего. И мне это нравится. И все же я сделаю это. У Софочки душа и шире, и добрее, чем у меня. Решиться на заведомо строгую порку не из-за того, что она провинилась, а из-за того, что этого хочу я. И в то же время я хочу по-мужски владеть этой очаровательной девушкой, этим распускающимся бутоном!
После очередного удара Софья безвольной куклой повисла на верёвках, пытаясь немного придти в себя, и даже не осознавая полностью возникшую паузу.
"Вот только так и можно научить девушек послушанию!" – тут Владимир почувствовал, что начинает возбуждаться. Однако это не помешало ему сделать три шага в сторону, чтобы повторить удар, но уже с другой стороны.
Горло Софочки разорвал новый истошный крик, а тело задергалось в нечеловеческом танце. На бедре показалась крохотная капелька крови.
"Хорошо поет!" – подождав, пока девушка успокоится, воспитатель слегка присел и постарался опустить хвост веревки наискось по спине от плеча к бедру. При этом кончик веревки впился чуть ниже ключицы.
– Настало время английских ворот! – раскрутив хлыст, он наискось пересек ягодички.
Отведя руку вниз, он сразу перенацелил свое оружие, и повторил удар с другой стороны. На попе расцвела буква "Х"
Если от первого удара Софья подала голос, задёргавшись в своих путах, то от второго этот голос оборвался на полукрике, заставив девушку снова перестать дышать.
Иногда мне кажется, что процесс порки ей нравится. А мне нравится ее пороть! Мы оба больны на голову!"
– Пошли в душ мыться, – на этот раз он отнес ее на руках и сам вошел в ванну.
Владимир намылил девушку вкусным шампунем, принялся намывать ее без мочалки, лаская тело.
– А теперь ты помыль меня, – попросил он, раздеваясь.
Софья млела в тёплой ванне под нежными дядиными руками, пока он не попросил его намылить...
– Сядь в ванну на колени, ко мне спиной, – Владимир достал вазелин и смазал им фалл.
Софья медленно опустилась на колени и села на пятки.
– Откинься ко мне, – Владимир взял девушку за руку и смазал вазелином правую подмышку.
Софья снова встала на колени и поднялась на ноги. Присела на корточки и уперлась спиной в борт ванны.
– Так-то лучше, – Владимир приподнял руку девушки, сунул ей подмышку фалл, как градусник, прижал руку к туловищу.
Софья повернула голову, чтобы посмотреть на мужчину. Свободной рукой девушка перекинула волосы вперед.
– Интересно? – Владимир дал ей во вторую руку зеркало, с помощью которого брился.
Косу Владимир перекинул Софье на грудь.
– Можешь смотреть, – Владимир начал ритмично двигаться.
Зеркало Софье было особенно не нужно. Она поняла, что происходит, и повернула голову вперёд.
– Будь умницей, – шептал ей Владимир.
Софья сидела на корточках, упираясь спиной в борт ванны, что немного облегчало нагрузку на ноги, и ждала, чем на этот раз всё кончится.
Владимир тяжело задышал и перепачкал девушку спермой.
Почувствовав, что подмышкой стало свободнее, Софья спросила:
– Уже можно поворачиваться?
– Возьми душевую лейку и смой с себя следы. А я посмотрю.
Софья потянулась к душу, открыла воду, настроила тёплую температуру и стала поливать себя, подняв руку, под которую Владимир сунул свою штуку, чтобы промыть подмышку.
"Хорошая мокрая девушка, – думал Владимир, – а я уже выдохся!"
Смыв с себя все следы дядиного развлечения, Софья повесила душ на место и закрыла воду, снова повернувшись с вопросительным взглядом к дяде, на этот раз, поднявшись на ноги.
– Жаль, что фалл в вазелине. Помой, – довольный Владимир подошел к краю ванны. – Помой мой вяленький, но удаленький.
Софья снова потянулась к душу...
– Давай, старайся! И мой, просто водой с мылом. Не лизать же вазелин, стошнит. Софья осторожно поднесла душ к дядиной штучке и, направив воду, стала мять фалл в своей руке, поливая его водой.
– Молодец, – Владимир начал добреть.
Софья домыла фалл и улыбнулась, сполоснув себя ещё раз, и, вернув душ на место, выключила воду.
– Будем вытираться, – помня мучения Софьи после клизмы, он помог ей выбраться.
"Что же ты делаешь, сволочь, – совесть, стараниями ангела Хранителя, не давала ему расслабиться. – Ты знаешь, как общество людей относится к таким воспитателям? Да она сама не против, – пытался оправдаться перед совестью Владимир. – Я сделаю так, что ей понравится!"
– Не бойся! А теперь поставь ногу на поребрик, – Владимир сел на дно ванны и стал целовать то потаенное место, что случайно пострадало от удара хлыста. – Полей себя и меня!
"Порка сделала ее вкуснее и податливее, – решил Владимир, вбирая в рот потаенное место. – Завтра я ее еще раз побрею!"
Софья вздрагивала и краснела от прикосновения дядиных губ к стыдному месту, но эти прикосновения делали ей приятно. След от удара только усиливал эмоции. Постепенно Софья снова стала возбуждаться.
– Повернись спиной, и наклонись, – Владимир намылил палец и ввел его в задний проход девушки. Второй рукой он обхватил лобок и начал несильно нажимать пальцами на половые губы.
Утром Софья наскоро приготовила завтрак.
– Спасибо! – Владимир ел без аппетита. – Я чувствую себя немного виноватым перед тобой! Я излишне строг.
Фактически, они с Софьей остались вдвоем в этом суетном мире. Была еще бабушка, мама Владимира, но она жила в далекой деревне, и в город переезжать отказывалась. Впрочем, прапорщик особо и не настаивал.
– Я сама согласилась! – Софья намазала маслом кусок булки.
– Софья, спасибо тебе, что осталась жить со мной. Но давай договоримся: наказание не должно быть пыткой. А наш домик – не подвал Лубянки.
– А ты наказывать и дальше будешь?
– Да! И поверь, мало тебе, грешной, не покажется!
– Хорошо, папа.   Не возражаю, хоть мне немного страшно. Откровенность за откровенность. Я сама большая грешница. – Вздохнула Софья. – После порки мне бывает очень приятно, особенно когда ты меня ласкаешь и маслишь, хотя во время нее совсем не сладко. И стерпеть ремень или розгу могу! Если не скакалкой или проводом, – добавила Софья. – Надеюсь, что и под веревкой богу душу не отдам!
"Скоро год, как он меня маслит и наказывает. Почему же мне так стыдно и так сладко, когда он меня маслит? Никак не могу привыкнуть! – Софья молча стояла, придерживая в воздухе волосы. – Но делает он это приятно!"

Редакция 2024
Продолжение следует