Баня по-русски

     Я лежу на полке, уткнувшись лицом в охапку свежей майской травы. Мой друг поддает мелкими порциями на камни душистый раствор. Пар дымкой окутывает помещение, температура постепенно становится невыносимой. Все клетки тела с волнением ожидают интригующего испытания веником. Мой «парильщик» окунает два веника в холодную воду и встает надо мной. Первые прикосновения ими снимают инстинктивный ужас, и создают иллюзию легкости процедуры. Обманутое тело немного расслабляется, и в это время веники попеременно, едва касаясь кожи, начинают прогонять раскаленные волны пара. Ритмичные движения перемещаются по всему телу: ступни, ноги, спина, плечи – это дает легкое ощущение передышки. Горячие волны нестерпимы, спасает от бегства лишь придуманный мной прием со свежей травой. Вдыхая пряную прохладу, на какое-то время удается обмануть самого себя. Тело как бы отдаляется от сознания, ему горячо, но это как бы происходит и не с тобой. Когда и эта уловка уже не спасает, когда ты готов убежать – в этот момент парильщик меняет ритмику ударов, проводит вениками пару раз вверх и вниз, а затем точечным тяжелым ударом своего веника проходит по всему телу. Он потрясает тебя как землетрясение. Но в результате этой передышки ты опять готов к продолжению этой одновременно мучительной и приятной экзекуции. Парение достигает кульминации, арсенал защитных приемов исчерпан, и нет больше сил терпеть эту жару. Ты выскакиваешь из парной и прыгаешь с головой в купель. Ужас холодной воды (осенью еще и с ледком) обжигает и выталкивает тебя из купели, ты несешься назад в парную, где «парильщик» продолжает свою работу легкими подметающими движениями. Тело, совершенно обескураженное перепадами температур, испытывает покалывание тысячью игл то ли от холода, то ли от жары. Наконец, и эта мера не в силах тебя удержать на полке, ты вваливаешься в предбанник, сидя или лежа приходишь в себя, пьешь чай или квас. От потери влаги жидкость проваливается в тебя, как в бездну. Наконец окружающее приобретает привычные очертания, и ты с удивлением понимаешь, что жизнь продолжается.

     Зимой к этому можно добавить купание в снегу – ощущение не менее обжигающее, надолго оставляющее ощущение собственного мужества, силы и здоровья.
 
     То, что именно русские придумали «русскую баню» - факт неоспоримый, хотя какую еще могли придумать – непонятно. Однако первенство это отнюдь не бесспорное, ведь бани существовали задолго до начала русской истории. Истинно нашим, родным изобретением был, есть и остается, пожалуй, только веник – сколь простое, столь и гениальное изобретение. Без этого инструмента невозможно достичь вершины мазохистского наслаждения.

     Страсть русских к крепким напиткам и экстремальным испытаниям в бане другим народам не очень понятна и не очень свойственна, поэтому приоритет русской бани никем никогда не оспаривался, но и не перенимался, оставаясь характерной особенностью русского характера, его склонности к крайностям.
 
     Страсть московитов к бане с брезгливым любопытством описана в средние века французами, англичанами и поляками, которые пользовались ловушками для блох под кринолинами и изящными костяными палочками для почесывания головы через парик или прическу. К счастью для европейцев позднее была придумана сантехника и канализация, которая и вернула эти народы в общество «чистых людей». Хотя им по-прежнему неведомо чувство истинной чистоты, которое бывает только после хорошей бани.

     Характерно, что баня как часть национальной культуры, зародилась не в Киевской Руси, а в регионах русского Севера и Сибири. Корни надо искать в Великом Новгороде. Понятно, что баня появилась в местах с суровым климатом. Она существовала как средство терапии, релаксации, гигиены, как место приема родов, и, полагаю, она была единственно комфортным местом, идеально приспособленным для радостей секса, так как люди жили скученно, спали по лавкам и печам всей семьей в одной горнице.

     Вообще, подобные традиции в разных вариантах существуют у многих народов. Например, у народов майя на озере Катамака в деревне шаманов и колдунов, я видел глиняные домики, в центре которых располагались раскаленные камни, на них плескали водой и люди парились, вдыхая лечебные запахи тропических растений, приготовленных местными колдунами. Запахи, надо сказать совершенно экзотические.
 
     В Шри-Ланке мне довелось париться в сауне «по-сингальски». После массажа кожу натерли маслом, меня усадили на стул в глиняный кокон, по форме напоминающий перевернутую амфору. Пол представлял собой деревянную решетку, усыпанную какими-то душистыми стружками, листьями и кожурой. Через решетку в кокон поступал горячий воздух. Через десять минут стало почти жарко, и я начал думать, что сейчас начнется главное испытание, но еще через десять минут пришел врач сингалец и удивился, что я не очень даже вспотел. Оказывается, процедура должна быть мной прервана тогда, когда жар станет нестерпимым, но этого не случилось. Пришлось кое-как рассказать ему про русскую баню, по сравнению с которой сингальская – детская игрушка.

     Кстати, если верить историческим хроникам, русская баня была местом больше ритуальным, нежели служила для гигиенических процедур. Современная деревенская баня, возможно, утратила культурно-досуговую функцию, стала проста и утилитарна. С чисто русским пренебрежением к окружающему пейзажу, она обращена «окнами куда попало», сделана наскоро, и, как правило, у воды. Раньше бани топились «по-черному». Знатоки считают их лучшими и сейчас. Баня «по-черному» очень гигиенична, ведь каждая протопка полностью дезинфицирует парную, наполняя ее чудесным ароматом. Однако современному человеку после санфаянса, кафеля, нержавейки это понять трудновато.
 
     Интерес к бане сегодня – это и возврат к народной традиции, и современное ее переосмысление, и понимание ее пользы. Прелести русской бани были  сомнительны для меня большую часть жизни. В раннем возрасте эта страсть  казалось вульгарно-простонародной. Общественные советские бани шокировали, вызывали брезгливость. В студенческие времена в походах по русскому Северу, приходилось бывать в настоящих русских банях на берегу озера или реки, но я совершенно не потел и поэтому не «въезжал», а только мучился.

     Позднее, у брата, на Онежском озере, промерзнув до костей на рыбалке, мы провели в бане целый день за разговорами, пробежками из парной в ледяной хрусталь Онеги и обратно, распугивая босыми ногами лягушек. А уже потом, одетыми, выпили по чарке, закусили онежским сигом, и я, наконец, начал понимать – баня есть нечто гораздо большее, чем вульгарное мытье.

     Вернувшись домой, я построил баньку такую же простую, как у брата – с парилкой и предбанником. Поскольку Онежского озера в Подмосковье нет, пришлось придумать заменитель – купель 1,5х1,5х1,5. Как выяснилось позже, бани с купелью не практике давно уже существуют. Кроме неудобной планировки – топка из парной, отсутствие тамбура и удобств – серьезным недостатком моей бани была печь, выпущенная Нижегородским военным предприятием. Она представляла собой этакий русский самопал на почве конверсии, изготовленный из толстого, какого-то  невероятного броневого листа, вязкого и серебристого. Тепло она держала недолго, каменка была маленькой, вода закипала слишком рано. Начинать парение приходилось при 120С;, париться при 110С;, а завершать процесс – при 90С;. При этом печь излучала своими раскаленными боками тепло, как атомный реактор, что было чревато ожогами. Для дилетанта, каким я был тогда, эта баня стала вполне приемлемым развлечением несколько последующих лет.
 
     Как всегда бывает, когда начинаешь вникать в проблему, да еще используя собственный опыт и «шкуру» в буквальном смысле, недостатки конструкции печки, устройства самой бани выстраиваются в конкретный перечень дефектов. Рассказы друзей, более опытных в банном деле, практический собственный опыт и литература на эту тему показали, что вариантов множество, но комплексного решения нет. Выяснилось, что описать технику парения, технологию сбора и вязки веников, их типы и особенности – почти невозможно. Это искусство можно передать только из рук в руки, на живом примере.

     Литературные источники утверждают, что лучший банный веник – березовый, но это не так: просто береза растет на Севере, а дуб – нет. Утверждаю, что лучшие веники – дубовые, так как более приспособлены к парению. Эвкалиптовые и березовые веники хороши только как ингаляторы – дышать через них одно удовольствие. В качестве ароматизатора хорошо использовать австралийское эвкалиптовое масло и розовое масло из Шри-Ланки. В качестве испарителей используются финские тигли из мыльного камня. Техники парения березовым и дубовым веником совершенно разные. Первое время мне казалось, что чем неистовее паришься березовыми вениками, тем лучше, а если остаются на теле синяки – следы от веника - это и есть самое то. Оказалось, что движения должны быть другими, подметающими. Главное – не стегающие удары, а волны горячего воздуха, дающие глубинный подогрев. Так, шаг за шагом, экспериментируя на самом себе, я продвигался дальше к сияющей вершине «банной нирваны».

     Постепенно, по мере освоения банного искусства с тысячами маленьких секретов и открытий, стало очевидно, что эта банька моя – жалкий суррогат, и мне, профессиональному архитектору, стыдно довольствоваться столь несовершенным строением.

     Последней каплей, переполнившей чашу моего профессионального самолюбия, оказалось знакомство в Помпее с термами. Почти за тысячу лет до начала русской истории, люди построили в центре города роскошный комплекс с кальдариями и фригидариями, мозаичными панно на полу, мраморными скамьями и ваннами с именами спонсоров. Поразили теплые полы и цилиндрический свод с резными каннелюрами для стока конденсата. Судя по расположению – между театром, публичным домом и винными рядами – термы были излюбленным место культурного досуга и общения, склонных к эпикурейству жителей Помпеи. Банные удовольствия в Помпее явно котировались не ниже развлечений в публичном доме, театре или винных возлияний. Во всяком случае, термы с архитектурной и инженерной точек зрения были строением и более дорогим, и более сложным, сопоставимым разве что только с амфитеатром.

     С этого момента я уже не мог мириться с несовершенством старой конструкции моей бани, ее примитивной функциональностью. Новая баня должна была стать термами с русским акцентом, иметь гостиную с кухней, санузел, душевую, моечную с купелью – кальдарием – и парную с роскошной печью каменкой «по-черному» невиданной доселе конструкции. Разработка проекта не заняла много времени, поскольку функциональная схема и идея сложились давно, их оставалось только материализовать в виде чертежей.

     Все материалы – 750 кг пироксенового порфирита кандапожского месторождения, оцилиндрованное бревно, выточенное по проекту на заказ, каминная и печная фурнитура из Финляндии, фигурный печной кирпич, осиновая вагонка, окна, двери – должны были быть привезены из Карелии и собраны бригадой специалистов. Почему из Карелии? Во-первых, там брат помог подобрать фирмы и производителей, а во-вторых, баня родины – это больше, чем просто баня. Скважина, септик и нулевой цикл были выполнены местной подрядной организацией. Заказ сруба со всей комплектацией и бригадой из Карелии стоил недешево, но сторицей окупился за счет профессионализма мастеров, работающих сноровисто, быстро и умело. Я только успевал обеспечивать комплектацию объекта. Я знал в общих чертах особенности строительства бревенчатого дома, связанные с процессом усадки, но оказалось, что мастера владеют этой спецификой значительно глубже моих книжных представлений. Сруб, точнее дом с крышей, стропилами, балками, потолками рассматривается как непрерывно изменяющаяся по мере усадки система. Все скользящие узлы, вертикальные элементы не должны мешать этому процессу, а усадка в течение 2-3 лет достигает 10%. Малейшая недооценка этого процесса приведет к печальным последствиям.
 
     Наблюдая за работой мастеров, я постоянно ловил себя на мысли, что их трехмерное восприятие сруба как подвижной системы значительно глубже и тоньше моего, а приемы развязки узлов остроумны и просты. Рабочие рассказали, что в Подмосковье у них были заказы по исправлению домов с неправильной усадкой из-за ошибок, допущенных при сборке. Исправлять, как известно, всегда сложнее….

     В общем, я не пожалел, что моя баня приехала с родины, с Онежского озера. Карельские печники тоже блеснули умением, почерпнутым с их слов из финских аналогов. Но это касается только камина. Печь они клали по чертежам, разработанным мной, после изучения всей доступной литературы по печному делу. Работа над проектом и наблюдение за строительством бани были и для меня  хорошим тренингом. Сооружение это хоть и небольшое, но, тем не менее, в концентрированном виде совмещающее в себе весь инженерный комплекс современного дома: забор воды из скважины под домом, канализацию, сантехнику, бойлер, печь, камин, бассейн, трапы в душевой и моечной, теплые полы, кухню и всю тщательно продуманную электрику, прокладка которой велась внутри сруба по мере возведения венцов, и была мастерски выполнена карельскими мастерами. Внутренняя разводка в металлорукавах в срубе – это надежно и очень красиво. Весь сруб собран на карельском мху, который до сих пор считается лучшим экологически чистым уплотнителем. Внутренние стены из соображений пожарной безопасности и интерьера, вместе с печью и камином выполнены  из лицевого кирпича и отделаны со стороны мойки и душа кафелем, как и купель. Полы с электроподогревом и деревянными решетками, по ним приятно и безопасно ходить. Колосников нужного для моей печи размера не оказалось ни в Финляндии, ни в Москве. Я присмотрел в одном московском парке ненужную литую приствольную решетку. Купил ее у дворничихи, отпилили лишнее болгаркой, установили в печь, заложили камень по особой системе, чтобы пламя и газы, проходя сквозь 750 кг карельского порфирита, равномерно его нагревали. Первая топка в течение 4-5 часов показала, что колосниковая решетка от температуры провисла как авоська, а бак над печью начал кипеть и гудеть как паровой котел, угрожая разнести всю баню. Стало ясно, что интуитивный подход к устройству печи, мягко говоря, требует доработки. Пришлось камень из печи убрать, колосниковую решетку вырезать болгаркой и извлечь по частям, у бака сделать второе дно из нержавеющей стали и утеплить самыми совершенными утеплителями.

     Нетрудно представить, каких усилий стоило все это сделать, залезая внутрь печи. Колосники пришлось заказать на чугунно-литейном заводе. Когда, наконец, все было сделано, пробный запуск показал изумительный результат. Камни раскалены до малинового цвета, тепловая инерция такова, что нужная температура держится больше двух суток. Тепло мягкое и легко управляемое по вкусу. Процедуру парения можно перемежать с отдыхом, чаепитием и даже сном – на втором этаже оснащена светелка с постелью и мебелью. Стены украшены ритуальными масками древних сингальцев, декоративной пластикой, много подушек, уютно и тепло. На стене в парной висит коллекция ковшиков со всех концов света для плескания раствора на камни, термометр, гидрометр и песочные часы – все необходимое. В полке из абаша предусмотрены выдвижные ящики для свежей травы (мое ноу-хау). В камине можно приготовить шашлык. А через спецдверь зимой можно выскочить в сугроб.
 
     Гибрид русской бани с термами Каракаллы получился.
 
     Начинаешь париться с 60-70;С, но как поддашь на камни ковшик-другой – чувствуешь мягкое ласковое тепло, как «у Христа за пазухой», еще ковшик – и уже дух захватывает, а если еще плеснуть на малиновые камни, то глаза могут выскочить. Чтобы волосы не трещали от жара надо надевать войлочную шляпу, а на руки рукавицы. Когда в парной жарко нестерпимо, почему-то вопреки всякой логике помогает именно веник (лучше два): начинаешь хлестать себя по бокам, груди, спине – и чем жарче, тем сильнее. В эти минуты с особой ясностью и превосходством понимаешь, что финская сауна с электротэнами и без веника – это «типичное не то», даже становится немного жаль всех этих европейцев.
 
     Конец процесса наступает, когда, помывшись, опрокидываешь медленной струйкой на себя тазик с водой из-под дубовых, березовых или эвкалиптовых веников – душистый отвар еще надолго оставляет запах свежести. Попытки сопровождать баню пивом или водкой нарушают потоотделение, сбивают чистоту ощущений. В общем, либо то, либо другое. Зато после бани стопка другая пред сном, очень хороша, но это уже прописные истины для русского читателя.

     Уважаемый коллега, поверьте, баня – это интересно и как сложный объект, и как широкое поле для эксперимента,  и как возможность глубокого погружения в неизведанные возможности вашего организма. Это и некое возвращение к традициям предков, которые придумали гениальный тренажер выживания в бескрайних заснеженных просторах России.

     Вообще, история с банями получилась довольно поучительная: если человек плохо знает специфику, особенности, сценарий процесса – получается первая баня. Если он вник во все тонкости, подошел к делу концептуально и творчески, тогда получится та баня, что я описал во втором случае.

2001 г.