Толстой и Толстой. Историко-биографический очерк

Толстой и Толстой. Историко-биографический очерк


Знакомство с биографией Льва Толстого оставляет сложное впечатление.

Один из биографов – Евгений Андреевич Соловьев, современник Льва Толстого, умерший раньше самого Толстого, - говорил о противоречии между внешне благополучным жизненным путем писателя и ощущением «грусти». «Строго говоря, все написанное им невыразимо грустно: грустны и “Севастопольские рассказы”, и удивительный перл “Три смерти”, и “Война и мир”, и “Анна Каренина”. Как древние пророки, Толстой является в нашем обществе “с грустным и строгим лицом”. Его признания – разве это не плач Иеремии?…».

Анри Труайя родился в 1911 году и не стал современником Льва Толстого. В книге "Лев Толстой", написанной Труайя, есть упоминание о «тёмных». «Сначала Лев Николаевич рад был тому, что его философия находит отклик не только у «темных» обитателей города и деревни, но и у человека из высшего общества, землевладельца, гвардейского офицера».

«Но к этим «почетным» гостям примешивались те, кого домашние называли «темными». Они приходили повидать хозяина, выразить ему свое восхищение, попросить у него совета или денег, помочь ему по хозяйству. В их присутствии графиня зажимала нос – многие из них пахли дурно. Тот же запах шел и от одежды мужа после бесед с этими гостями… Среди этой «нечисти» встречались люди всех возрастов, занимавшие разное социальное положение: искренние идеалисты и авантюристы, любопытствующие и сумасшедшие, студенты и неграмотные, попы, мужики, офицеры в отставке, иностранцы… Их бесцеремонность соразмерна была их почитанию: чем больше восхищались Толстым, тем менее церемонились, вторгаясь в его жизнь.»

«Темных», видимо, было много… На что они были способны?... В произведениях Максима Горького есть описания людей, пытавшихся изменить свою жизнь, - считавших себя последователями Льва Толстого, приверженцами его учения.

Возможно, из всех описанных Горьким «темных» единственным, кому удалось «изменение», был сам Максим Горький – с его способностью и призванием писать, с знанием Библии и церковно-славянского, вколоченных кулаками дедушки, и с обычной грамотностью, которая была результатом обучения матерью Алексея Пешкова.

«Темные» видели жизнь со своих индивидуальных позиций. Они пытались впитывать и использовать самые простые идеи Толстого (допустим, необходимость личного физического труда, отказ от каких-то видов пищи…), но составить Толстому круг людей, помогающих изменить общество, они не могли.

В биографии, написанной Труайя, упоминаются император, члены его семьи, великие князья. «Рядом с Гаспрой располагалось имение великого князя Александра Михайловича, где тогда гостил его брат, великий князь Николай Михайлович. Он сам пришел к Толстому по-соседски, они гуляли по парку, простота, живой, пытливый ум князя понравились Льву Николаевичу. Тот предложил обращаться к нему за помощью в случае недоразумений с местными властями».

Члены царствующего дома понимали значение Льва Толстого, его влияние на общество, и пытались выстроить с ним отношения. Их от него и его от них отделяла объяснимая дистанция.

С кем же оставалось идти?

В некоторых пособиях по достижению бизнес-успеха есть рекомендация – не создавать «кадровый резерв» из членов семьи и родственников… Рекомендация дискуссионная…

Всё же семья есть семья… Не будем касаться деталей взаимоотношений Льва Толстого с членами его семьи.

Оставался сам Лев Толстой. Человек с привычками, со страстями, с индивидуальной историей… «Когда Толстого, мысли которого путались от жара, укладывали [в доме начальника станции Астапово], ему вдруг показалось, что он в Ясной, и разволновался, не увидев знакомых предметов: «Я не могу еще лечь, сделайте так, как всегда. Поставьте ночной столик у постели, стул…»».  Потребности и привычки…

Жил Толстой – человек умеющий видеть будущее, и понимающий, каким будет это будущее.  «… и романы, и стихи, и музыка не искусство, как нечто важное и нужное людям вообще, а баловство грабителей, паразитов, ничего не имеющих общего с жизнью… А жизнь, вся жизнь кипит своими вопросами о пище, размещении, труде, о вере, об отношении людей… Стыдно, гадко. Помоги мне, Отец, разъяснением этой лжи послужить тебе».

Кто мог составить круг общения, круг содействия Льву Толстому, стремящемуся изменить общество?

Сам Лев Толстой - человек с привычками, со страстями, с индивидуальной историей? Семья? Члены императорского дома? «Тёмные»?

Вот и - Чертков…

«При этих словах Владимир Григорьевич [Чертков], совершенно неожиданно для меня, делает страшную гримасу и высовывает мне язык… Собравшись с силами, я [В.Ф. Булгаков] игнорирую выходку Владимира Григорьевича и отвечаю ему…»…

(«Однажды ночной кошмар поразил его неприятно, словно предчувствие: «Видел сон о Черткове. Он вдруг заплясал, сам худой, и я [Л.Н. Толстой] вижу, что он [Чертков] сошел с ума»»).

Итак, «Чертков проявил себя прекрасным организатором и яростным защитником идей Толстого»…

Чертков часто оказывался очень психологически близок к Толстому…

При всех деталях жизненного пути Л.Н. Толстого, видение будущего никуда не исчезало.

После Третьеиюньского государственного переворота 1907 года стало ясно, что Октябрьский Манифест 1905 года остался нереализованной возможностью…

Конечно, и жизнь в комфорте, и привычное положение имели свои преимущества… (Толстой искал компромисса с Толстым..).

Но комфортная, привычная, устроенная жизнь означала соучастие в происходящем… Она означала согласие с происходящим…

Детали имели значение для биографии Льва Толстого.

Детали не имели и не имеют значения для биографии Льва Толстого.


29 октября 2019 г. 20:32