Глава 2

С улыбкой он включил свет и повесил куртку. Совершено не понимая почему он смеётся, я недоумевала. Следом за мужчиной еле слышными шагами в дом зашла собака. Мне она сразу показалась враждебно настроенной, я не знала ни породу, ни пол, совсем ничего. Внешне собака больше походила на волка, что придавала ей больше злобного вида. Ростом более 50 см и весом туша была не менее 35 килограмм. Темные, почти чёрные глаза и пестрый окрас – все, что мне удалось приметить. Животное последовало за хозяином на кухню. Было слышно, как начал закипать чайник. Опомнившись, я последовала на звук. Кухонька такая малюсенькая, что тут едва помещались два человека. Практически все было из тёмного дерева: два стула, стол, скрипящий пол. Надо бы что-то сказать, вот только что. Первое, что пришло на ум: «Извините, пожалуйста». Выделила каждое слово. «Я слишком устала, поэтому зашла, точнее, вошла через окно», – понимая весь абсурд, который я только что промямлила, я сконфузилась, мне стало не по себе.
Хозяин занимался своими делами, я, опять же без приглашения, обессиленная, присела за стол. Аккуратно растеннув куртку от жара, с ста видно красную Толстую кофту из атласных шерстяных нитей. Щеки пылали. Я снова задумалась, отвлекло меня то, что передо мной оказалась кружка. Мужчина сидел напротив и улыбался, потягивая свой горячий напиток. Белые зубы ослепляли – самая радушная улыбка, которую мне приходилось видеть. Доброта и поддержка исходили от неё. Но мне казалось, этого мало, я понимала, что не поддаюсь гипнозу. Самоубийца откладывал лезвие в сторону, верёвку с мылом, нож, пистолет, яд и заворожённо отыскивал в глазах и всепрощающей улыбке силы на дальнейшую жизнь. Смирение на долгие годы. Но я, ни капли ни околдованная, сидела и потягивала из синей кружки сладкий чай, приятная жидкость обжигала горло. Вдыхала аромат потрескивающий еловых дров вперемешку со свежим воздухом.
Наконец-то этот некто заговорил: «Останешься до утра, а там я провожу тебя до городка, сама ты вряд ли доберёшься». Через окно кухни я видела, что на улице уже стемнело. Не могла разобрать дальше освещённого фонарём пятна. За ним шла непроглядная тьма. Я обрадовала тому, что нахожусь хоть в этом богом забытом месте. Хотя и сама не понимала, чему радуюсь. Оценивая ситуацию, я приняла решение остаться. Мужчину я вижу впервые, не знаю его имени. Ведь будет гораздо спокойнее, допустим, если он окажется серийным убийцей, но я буду знать его имя. По-видимому, инстинкт самосохранения во мне совершенно отсутствует.
Мне смешно стало от того, как долго я думаю.
«Как ваше имя?» – решилась спросить я. Мне всегда казалось, я могла найти общие темы для разговора с любым человеком. Благодаря привлекательной внешности легко заводила знакомства.
Он закинул свои длинные соломенные волосы назад. Про себя отметив, что они длиннее, чем мои, но при этом и золотистее. Мне же от природы достался каштановый цвет, и я очень долго осветляла их, придавая им пепельный оттенок. Губы его зашевелились, улыбки на лице уже не было.
«Ты и я не настолько разного возраста, чтоб обращаться ко мне на Вы», – в этот раз мне послышалась доля возмущения в голосе. Выглядел он и правда молодо, больше двадцати трёх я бы ему не дала, встретив на улице или в магазине. А как же манеры и воспитание, раздражалась я про себя.
Если я, черт возьми, залезла через окно, это не значит, что я какая-нибудь дикарка, воспитывалась в племени и не умею даже держать в руках вилку.
«Может, ты ответишь на вопрос?», – ещё более наигранно дружелюбно переспросила я.
Отпивая чай из своей кружки с перевёрнутым бараном на синем фоне, деловито ответил: «Всеволод». Слышно было, что ему нравится его имя. С такой гордостью он отчётливо выговаривал каждую букву. Не потрудившись, конечно, даже поинтересоваться о том, как меня величать. Наверное, если бы меня звали Агния, Боголепа или попросту Груня, на моем лице было бы это написано. И вот именно тогда ты задался вопросом. Но девушка, имевшая нормальное имя, вряд ли заинтересует его. Мда, это задело уже мое самолюбие. По-видимому, я выгляжу так плохо, что со мной не хотят разговаривать двинутые отстраненные от общества чудаки. Вспоминая, как выбежала растрепанная, без макияжа, задумалась, как выгляжу сейчас.
«Там на втором этаже спальня, только прошу тебя, ложись на кровать без ботинок». Уже начинало потряхивать от того, какой он кретин.
«Так, стоп, я же уже сказала, что это произошло случайно, если бы ты оказался в своём сарае, я бы не разбила это гребаное окно. Уж извини, можешь потерпеть меня до утра, завтра я уйду, и мы никогда не увидимся. И ты будешь довольствоваться своим одиночеством и целым окном», – выпалила я на одном дыхании, казалось, после бурных речей я упаду прямо на месте.
«Я бы так не был уверен, что больше никогда не увидимся». Лучше б не увиделись, проскочило у меня в голове, но я не сказала вслух. Всеволод, имя-то какое дурацкое, будто питался моим раздражением. Я как можно спокойнее двинулась по старой скрипучей лестнице наверх. Донёсся звук, как он стукнул кружкой об стол. Я была уже на втором этаже, в темноте отыскала две двери, с первого раза угадала, где спальня. Но вот найти включатель удалось не сразу. Нащупать его, водя руками по стенам, мне удалось через пару минут. Включив наконец свет, я оглядела комнату. Светлые обои с такой же светлой большой кроватью. Спинка была обтянута белой кожей, напротив кровати стояло огромное зеркало. Лёгкий кремовый ковёр.
Вообще эта комната была самой уютной частью в доме, которую я видела. Сразу стало понятно, что обустройством ее занималась девушка. Это было заметно по прозрачным шторам с нежно-розовыми бабочками и по белоснежному постельному белью, достойно подчеркнутому голубоватым покрывалом и разноцветными, но сочетавшимися подушками. Только девушки умеют так изящно делать акцент на мелочах. И ощущение меня, конечно, не подвело. Рядом с кроватью стояла тумба, на которой стояли рамки с фотографиями. На одной из них, самой, на мой взгляд, красивой какая-то рыжеволосая девушка, с огненными даже, а не рыжими волосами обнимала Всеволода. Она сразу не понравилась мне. Выставленные напоказ зубы, глаза не скрывали радости, она была будто пьяная, переполненная чувствами. Он же выглядел менее счастливым. Что опять подтверждало, какой он чудак. Не повезло мадам, рассуждала я про себя. Как она его такого терпит. Не зная, зачем это делаю, я аккуратно убрала рамку вниз. Полностью обессиленная разговорами и сегодняшним днём в целом, я сняла обувь, шерстяную кофту с джинсами и носками, оставшись в майке и белье. Вся снятая одежда кучей валялась около кровати, нарушая безупречную чистоту. Подойдя к зеркалу оценить, как же
я выгляжу, я осталась вполне довольна. Хоть светлые волосы и были растрёпаны в хвосте, эта небрежность выглядела очень даже неплохо. Глаза голубые светились энергией. Кожа стала свежее, видимо, горы идут мне на пользу, слегка румяные щеки выделились на белом фоне кожи. Скользнула взглядом по фигуре – все, как всегда, было идеально. Небольшой рост, чётко прорисованная талия и округлости во всех нужных местах успокоили меня. Выключив свет, я перешагнула через последнее препятствие, отделяющее меня от кровати – свою же одежду. Вдыхая от подушки запах мужского шампуня и чего-то сладкого, настолько приятного, я отключилась практически сразу.