Жизнь в фокусе

Написано в рамках конкурса «Страсти по Олегу Рою» (проводимого в период 20 мая 2011 года – 10 декабря 2011 года)

Написано Олегом Роем (начало)

 Молодой фотограф Дмитрий Ерёмин был одним из тех, кого сейчас называют модным словом фрилансер. И при этом, в отличие от многих своих коллег, больше тратящих времени на поиск заказов, чем на их исполнение, специалистом он был признанным и востребованным. Сделанные им снимки постоянно мелькали на глянцевых страницах модных журналов, а организаторы каждой уважающей себя московской тусовки стремились пригласить Ерёмина поработать в этот вечер у них.
Глядя на этого просто, но стильно одетого молодого человека,  знатока столичного бомонда и завсегдатая светских мероприятий, трудно было и подумать, что родом он из деревни, затерявшейся где-то в Краснодарском крае. А меж тем, это было действительно так. Митя вырос не в городской квартире одного из многочисленных каменных муравейников с зеркальным лифтом, центральным отоплением и водопроводом, а в окруженном старым разросшимся садом и большим огородом сельском деревянном домишке с единственным этажом, если не считать чердака.
Этот самый чердак и сыграл такую значительную роль в жизни Мити. Как-то раз, лет в одиннадцать, играя с друзьями в казаки-разбойники, он забежал на чердак, где стоял старинный сундук с тяжелой крышкой, обклеенной порядком выцветшими старыми картинками. Этот сундук был там всегда, но сколько Митя себя помнил, ему никогда не приходило в голову открывать его. Однако тут он откинул крышку, и обнаружил внутри старый фотоаппарат «Смена», который покрылся толстым слоем пыли и был оплетён сетями самого искусного природного мастера по созданию ловушек – паука. С этого момента попал в ловушку и Митя. Он так заинтересовался фотографией, что забыл обо всём на свете. Вместе со «Сменой» и принадлежностями для проявления пленки и печатанья снимков в сундуке обнаружилось и несколько растрёпанных популярных пособий для начинающих фотографов, и Митя так увлёкся их чтением, что даже перестал ходить купаться с друзьями, так и просиживал целый день за книгами. Увидев, чем занимается его сын, Митин папа (а это именно он был когда-то владельцем «Смены», да с годами позабросил своё хобби), рассказал мальчику о кое-каких секретах фотодела, показал, как выставлять экспозицию, а потом съездил в райцентр, купил две катушки плёнки –цветную и чёрно-белую и торжественно вручил их сыну. Этот подарок стал настоящим праздником для Мити.  Мальчик носился с фотоаппаратом по двору и щелкал все, что видел – от облаков на небосклоне до ползущих по земле дождевых червей. А когда плёнка была отснята, что произошло очень быстро, отец с сыном съездили в тот же райцентр и проявили её. К удивлению старшего Ерёмина и необыкновенной радости младшего, больше половины снимков вышли удачными, а три – просто-таки отличными для начинающего художника.
Настала осень, Митя пошел в школу, но к увлечению своему не охладел, даже наоборот, приохотился к нему ещё больше. Он выискивал в библиотеке книги по фотоделу, расспрашивал всех знакомых, которые хоть когда-либо держали камеру в руках, и через некоторое время выучился не только снимать, но и самостоятельно проявлять плёнку и печатать снимки. Тщательно заделав всё на том же чердаке окна и все щели, Митя превратил его в настоящую фотографическую мастерскую.
Лет в четырнадцать период беспорядочного щёлканья всего подряд, без разбору, у Мити прошёл. Мальчик сосредоточился на портретах и стал заниматься, преимущественно, только ими. Он снимал родителей, бабушку, учителей, соседей по деревне, своих друзей – но больше всего ему нравилось подглядывать за девчонками. Подловить кого-нибудь из них в самый неожиданный момент, когда у неё и в мыслях нет, что на неё нацелена фотокамера – и нажать на кнопку. В поисках интересных кадров Митя то прятался в кустах, то чуть ли не ползком пробирался по крапиве на задах огородов и вылезал оттуда порядком исцарапанный и перепачканный – но зато почти каждый раз с трофеем. Вскоре у него уже скопилась целая подборка компромата на местных красавиц. Одну он подловил во время ночного купания в речке, засняв во всех ракурсах её ярко освещённую луной соблазнительную фигурку, другую застукал целующейся с Васькой – официально считавшимся бойфрендом той, которая плескалась в воде. Кадры, как кусочки пазла, складывали разные судьбы в единую картину. Мите удавалось запечатлеть такие моменты, которые обычно всегда оставались тщательно скрытыми от посторонних глаз. Он видел, как втихомолку плачет от несчастной любви десятиклассница Машка, самая боевая девчонка в их школе; как ковыряется в носу надменная Танька, приезжающая на лето из города, презирающая местных ребят и пренебрежительно называющая их всех «неумытой деревней»; как неловко штопает свои единственные носки Колька Соколов, тот самый Мишка, который постоянно рассказывал ребятам, что его отец работает в Америке и оттуда присылает им с мамой доллары пачками. Днём Митя снимал замершие мгновения жизни откровения, а по ночам проявлял пленку. Ему безумно нравился сам процесс возникновения фотографии, и, священнодействуя в тишине с увеличителем, проявителем, фиксажем и глянцевателем, он ощущал себя причастным к какому-то волшебному таинству.
Все вокруг восхищались Митиными снимками, родители и друзья были уверены, что он лучший в мире фотограф – но сам парень отлично понимал, что до профессионала ему ещё очень и очень далеко, не хватает школы и специальных знаний. Хотелось получать как можно больше информации о любимом деле – и чтобы достичь этой цели Митя начал выписывать по почте книги и журналы о фотоискусстве. А затем, когда понял, что очень многие подобные издания написаны не на его родном языке, начал усиленно заниматься английским. Родители были очень-очень довольны тем, что их сын не тратит зря время – и делом увлечен, и учится хорошо. А Митя с упоением перелистывал новые журналы. Именно из них он узнал о появлении цифровой техники и, конечно, мечтал, что когда-нибудь станет обладателем такой вот супер-современной фотокамеры. Но при этом был уверен, что не расстанется и со своей старенькой «Сменой». Первый фотоаппарат, как и первую любовь, забыть невозможно, да и нужно ли? Ведь когда появилось кино, зрители не потеряли интерес к театру, а когда электронные книги заполонили интернет-пространства, печатные не покинули за ненадобностью полки книжных магазинов. Так и с фотографией. Конечно, семейные альбомы (роль которых всё чаще играют в последнее время ноутбуки и айподы) хранят исключительно любительские снимки, сделанные легко и быстро, одно нажатие кнопки – и файл готов, можно закачивать в компьютер. Но настоящие профессионалы среди фотохудожников предпочитают работать с пленкой, и многие из них предпочитают черно-белые снимки цветным.
Митя рос, взрослел, менялся –  и его работы менялись вместе с ним. И как наша верная спутница тень улавливает и передаёт малейшее наше движение, так сделанные Митей снимки отражали все колебания и порывы его юной души. Когда он был влюблен и счастлив, то запасался цветной плёнкой. Снимки выходили яркими, сочными, жизнеутверждающими, и их было так много, что ими, наверное, можно было бы обклеить всю китайскую стену, по крайней мере, с одной стороны. А когда на Митю накатывала свойственная юности хандра, жизнь казалась никчемной, и ни во что не хотелось верить, а уж тем более в такое понятие, как любовь и красота, юноша выдавал целую серию чёрно-белых кадров, которые привели бы в восторг любого, даже самого депрессивного поклонника готической культуры.
После школы Митя собирался поступать в Кубанский государственный технологический университет, но неожиданно в его планы вмешалась судьба и указала ему дорогу в Москву. Конечно, не сама, а с помощью великого и могучего господина случая.
В конце последнего школьного сентября Митя наткнулся в одном из журналов по фотоделу на объявление о всероссийском конкурсе молодых фотохудожников. Раньше он никогда не заострял внимания на подобных объявлениях, поскольку всегда относился к себе критично и считал, что он еще недостаточно подготовлен для того, чтобы соревноваться с другими в фотоискусстве. Но в этот раз решил попробовать — а почему бы и нет, в конце концов? Придирчиво изучив коробку, где хранились его лучшие работы, Митя выбрал несколько самых удачных, с его точки зрения, снимков. Плёнки он никогда не выбрасывал, хорошо, размеры чердака позволяли — хранил на собственноручно сколоченных стеллажах и полках, стараясь, чтобы все были подписаны и разложены по датам, так что ему не составило особого труда разыскать нужные плёнки и сделать копии. Готовые снимки Митя вложил в конверт и отправил по почте заказной бандеролью с уведомлением о вручении – из райцентра, чтобы было надёжнее. Уведомление о том, что бандероль доставлена адресату, пришло быстро, даже быстрее, чем ожидал Митя. Но вот ответа  от жюри не было очень долго, настолько долго, что юноша уже успел пережить все стадии разочарования и забыть о конкурсе. 
Пришла весна, наконец-то пригрело солнце, зазвенели ручьи… В один из таких чудесных апрельских дней Митя, вернувшись из школы, обнаружил в почтовом ящике белый конверт с эмблемой фотоконкурса – яркой вспышкой, и сердце его замерло. Торопливо разрывая плотную бумагу, он старался делать это как можно осторожнее, чтобы не повредить письмо, и при этом уговаривал себя: «Может быть, это ещё ничего не значит… Наверное, мне просто сообщают, что конкурс состоялся, или пишут какую-нибудь подобную ерунду…» Но в глубине души юноша, конечно, надеялся, что конверт с эмблемой содержит в себе гораздо более ценную информацию. Например, сообщение, что Митя Ерёмин вошёл в сотню лучших участников конкурса. И может быть, ему даже прислали за это какую-нибудь грамоту…
Однако содержание письма повергло Митю в глубокий шок. Ему пришлось трижды перечитывать компьютерный текст – но и после этого юноше трудно было поверить в его содержание. Письмо кратко и сухо гласило, что Дмитрию Ерёмину следует такого-то числа в такое-то время прибыть в Москву по такому-то адресу для участия в церемонии награждения победителей конкурса. Из чего следовало, что Митя не просто попал в какую-то там сотню, а занял одно из призовых мест.
Разумеется, такая новость произвела огромное впечатление и на всю школу, и на всю деревню, а не только на семью Ерёминых. Родители Мити были в таком восторге, что даже закрыли глаза на дату церемонии – двадцать седьмое мая, последняя неделя перед выпускными экзаменами. По-хорошему, в эти дни надо сидеть и готовиться, не поднимая головы от книги – а Митя, ни минуты не колеблясь, поехал в Москву. Оценки в аттестате его абсолютно не волновали, едва сев в поезд, он тут же забыл о школе. Всю дорогу до столицы, лёжа на верхней полке плацкартного вагоны, Митя размышлял только о том, какая же из отправленных им на конкурс работ удостоилась награды?
Оказалось, что единогласное признание жюри вызвал портрет Иры Мироновой, Митиной первой любви. Снимок этот появился на свет совершенно случайно – ребята собирались на день рождения к однокласснику, Митя заранее зашёл за Ирой и, пока она вертелась перед зеркалом, прихорашивалась и любовалась собой, несколько раз щёлкнул затвором своей «Смены». Думал ли влюбленный юноша, что именно этот кадр признают лучшим из тысяч фотографий, присланных со всей России? Но Митя гордился не только признанием профессионалов и восторженными отзывами, которые ему довелось услышать во время церемонии, но и самим снимком. Действительно, портрет получился уникальным. Мите каким-то непостижимым, почти фантастическим образом удалось запечатлеть мгновение встречи двух сущностей, двух проявлений одной натуры. Девушка, стоявшая перед зеркалом, выглядела прелестной, милой и наивной, а лицо её отражения, хоть и похожее, как две капли воды на оригинал, выдавало совсем другие черты своей обладательницы – хитрость, расчётливость и цинизм. Как выяснилось позже, в Ире действительно уживались два разных человека, две так непохожие друг на друга девушки. Первую из них знал и любил Митя, и она вроде бы даже отвечала ему взаимностью – а вторая вскоре после нового года сообщила ему, что уезжает в город с родственником своей соседки, толстым и плешивым владельцем винного магазина, бывшем старше неё на три с лишком десятка лет. Нужно ли говорить, как страдал Митя от такого поворота событий? Казалось, весь мир рухнул в тартарары, даже фотографировать (впервые в жизни!) не хотелось. Но время лечит, да и судьба, если уж решила во что бы то ни стало наградить своего подопечного талантом, то ни за что не разрешит ему прожечь бесценный дар.
Москва встретила юного фотографа весьма приветливо, словно позировала ему, поворачиваясь своими лучшими, самыми привлекательными ракурсами. В Доме Художника, где проходило награждение лауреатов фотоконкурса, Дмитрий оказался в центре внимания не только членов комиссии и журналистов, но и ведущих редакторов модных изданий. Помимо приза за лучшее (лучшее!) фото конкурса – позолоченной статуэтки, он получил право провести фотосессию для самого известного глянцевого журнала. Можно только представить себе восторг юноши, который приехал из провинции в одних затертых джинсах и тоненькой ветровке с черненьким рюкзачком за плечами и сразу оказался фаворитом светского события. Этот день стал для него стартом в новую жизнь, которую характеризуют, используя итальянское выражение, как dolce vita.
За годы самостоятельного обучения Митя наловчился делать хорошие снимки и со временем сумел превратить хобби в неплохой способ заработка. Но одно дело снимать свадьбы в окрестных деревнях или делать на заказ портреты соседских детей — и совсем другое фотографировать для такого известного журнала. Во время первой фотосессии Митя чувствовал себя туристом-неудачником, внезапно оказавшимся в незнакомой стране в одиночку, не зная ни языка и не имея при себе ни разговорника, ни путеводителя. Раскрепощенные модели с вызовом и откровенной насмешкой смотрели на семнадцатилетнего мальчика, сжимающего в руках цифровую камеру, которую ему выдали на съемочный день и с которой Митя доселе был знаком только теоретически. Мальчик тушевался под их взглядами, ему казалось, что все вокруг видят дырку на рукаве его рубашки, которую он порвал, неловко зацепившись за дверную ручку, перед самой фотосессией, и смеются над ним. Митя работал, словно в забытье, но когда редактор журнала просмотрел его снимки в компьютере, то остался очень доволен. Дмитрию Ерёмину тут же предложили заключить контракт с журналом, отчего тот страшно растерялся и забормотал, что очень хотел бы, но у него пока даже аттестата на руках нет… На его счастье, в редакции работали внимательные и понимающие люди. В результате переговоров было решено, что к работе Митя приступит с начала июля. Да ещё и получит в аренду цифровую камеру, ту самую, которой он сегодня снимал.
Сам Митя, признаться, не был в восторге от своих снимков для журнала. Они казались ему деланными, искусственными и абсолютно лишенными жизни. Мысль о том, что и все последующие его фотографии на новой работе должны будут выглядеть именно так, Митю не прельщала. Но может ли молодой и талантливый парень отказаться от шанса стать культовой фигурой в мире глянца? Только, если у него не все в порядке с головой.  Так решил сам Митя, также сказал и ему родители, знакомые и друзья по возвращению домой.
Школьные выпускные экзамены прошли как во сне, мысли Мити были слишком далеко. На удивление, он не то что не провалился ни на одном из них, но даже не получил ни одной тройки – то ли просто повезло, то ли учителя, которые, разумеется, были в курсе перемен в его судьбе, отнеслись с пониманием и решили не портить парню аттестат. Но вот все испытания позади, миновал и выпускной вечер. Прогуляв всю ночь и встретив рассвет над рекой, выпускники разбрелись по домам спать, а Митя забрал из дома заранее собранную сумку, простился с родителями и поспешил на первый автобус – поезд на Москву отходил уже через несколько часов.
Ему по-прежнему везло. На первое время его приютил у себя один из сотрудников редакции, дизайнер Юра, живший один в огромной четырёхкомнатной квартире, доставшейся ему в наследство от родителей. «Куда нам с котом на двоих такие хоромы? – весело объяснял он Мите. – Жену сюда приводить пока ни я, ни он не собираемся. Народ говорит «продай и купи поменьше», но что же я, идиот – продавать то, что каждый день дорожает? Лучше уж я нам с котэ компанию найду. Тебя вот… Так что проходи, располагайся, гостем будешь. А если ещё и убираться будешь иногда или жрать готовить что-нибудь, кроме пельменей, – вообще дорогим гостем станешь!»
В работу Митя втянулся на удивление быстро. Робость постепенно сошла «на нет», он уже не тушевался перед своими моделями, не стеснялся сказать им, как лучше встать и куда повернуть голову. В редакции по-прежнему были довольны его фотографиями и постоянно давали новые и новые поручения. Вскоре ему доверили снимать звезд кино и телевидения –сначала в рубрику «Секрет успеха», а потом и на обложку журнала. Диму, так стал теперь именовать себя молодой фотограф, быстро заметили – и к нему со всех сторон посыпались предложения от разных глянцевых изданий. Ерёмин работал на всевозможных светских мероприятиях и меньше, чем через три года своего пребывания в Москве, стал в этих кругах очень знаменит и популярен. Его снимки пользовались большим успехом, а среди моделей значился весь столичный бомонд. Все чаще ему заказывали частные фотосессии. Обычно такие предложения поступали или от звезд, решивших, что пора бы напомнить о себе публике и появиться во всей красе на паре разворотов какого-нибудь популярного журнала, или от солидных состоятельных людей, у которых возникла прихоть раскрутить свою дочку, очередную молодую жену или любовницу. Гонорары за такие съёмки давно уже не казались Диме заоблачными. Благодаря им, а также регулярным выплатам из разных изданий, тоже весьма немалым, юный фотограф довольно быстро стал состоятельным человеком, купил себе сначала профессиональную камеру «Leica» и всё необходимое оснащение к ней, затем новенький автомобиль, а потом и небольшую квартиру.
Словом, всё было бы прекрасно – если бы не внутренние сомнения, не оставлявшие юношу ни на минуту. Гламур, глянец, светские рауты казались Дмитрию просто бессмысленной шелухой, съёмки которой не имеют ничего общего с настоящим фотоискусством. Нет, конечно же, и среди светских персонажей есть много достойных людей и по-настоящему красивых и интересных лиц, но всё-таки основной материал, с которым приходилось работать – это фальшивые маски, наигранные улыбки и сплошная пустота внутри. Именно поэтому к подобным съемкам Дмитрий относился только как к работе, не требующей ни толики душевных затрат. Безусловно, он старался сделать её качественно, но душу он вкладывал совсем в другое – в съёмки «непостановочных» портретов и случайно подловленных жанровых сценок, в создание лирических глубоких снимков настоящей жизни, а не подделок под неё. Всё это он, в свободное от работы время, снимал, по старинке, на пленку, а потом сам проявлял и долго изучал каждый снимок, делая это с трепетом и любовью. Цифровую фотографию он так и не смог признать. На «цифру», хоть и дорогую, он снимал только на работе. Для этого дела такая техника подходит в самый раз – отщелкал по-быстрому, продал, удалил и опять по новой! Ну чем не конвейер? Главное, что за это платят хорошие деньги, а деньги Дмитрию все равно продолжали быть очень нужны. Фотография — весьма дорогостоящее занятие, и потому значительную часть своих заработков он тратил на плёнку и другие расходные материалы, требующиеся для любимого дела, постоянно следил за технологическими новинками, которые в наши дни появляются чуть ли не каждый день, покупал огромное количество разнообразных журналов по фото, заказывал дорогие иностранные фотоальбомы и каталоги, посещал все фотовыставки и презентации. Он прямо-таки жил и дышал фотоискусством. А ещё у него была мечта – когда-нибудь организовать фотовыставку своих работ, показать людям истинную красоту и прелесть окружающей действительности, а не ту, бессмыслицу, которую пытаются навязать новомодные тенденции и люди, которые называют себя «модными фотографами», а на самом деле вообще ничего не знают о настоящем искусстве.
Однажды, после очередной прогулки по центру, во время которой Дмитрий фотографировал сценки из жизни московских двориков, он забрёл в небольшое кафе перекусить. Пройдя в зал, фотограф заметил за столиком у окна молодую симпатичную девушку, которая сидела в полном одиночестве. Не то чтобы у неё было какое-то особенное, красивое или необычные лицо, но большие серые глаза выражали такую глубокую, неподдельную грусть, что Дмитрий, как фотохудожник, просто не мог не обратить на неё внимания. Он набрался смелости, подошел к незнакомке и попросил разрешения её сфотографировать. К его удивлению, девушка сразу же согласилась, даже не смутившись. Правда, когда Дмитрий настроил камеру и направил объектив, то тут же понял, что так понравившийся ему образ бесследно исчез. Девушка изменилась в лице, выпятила губы, напряглась и начала позировать ему, изображая из себя манерную леди. Сколько фотограф не просил её расслабиться и не делать этого, а просто сесть спокойно и подумать о чём-нибудь приятном – ничего не вышло. Дмитрий даже расстроился. Впрочем, он ведь и сам отлично знал, что такое случается очень часто: людям свойственно подобное поведение, им хочется проявить себя перед камерой с лучшей стороны – и главная беда в том, что эту самую «лучшую сторону» они понимают исключительно по-своему и далеко не всегда объективны в этом.
«Сам виноват, что не сумел поймать образ сразу, – сказал себе Дима. – Не нужно было в открытую подходить к ней и отвлекать от мыслей. Достал бы  потихоньку камеру, как я это обычно делаю, отщёлкал бы втихаря – и всё бы получилось отлично. Правда, неизвестно ещё, как бы отреагировала на это девушка, если бы заметила…»
Однако, так или иначе, но ничего изменить уже было нельзя. Снимки были сделаны, знакомство завязалось. Дмитрий присел за столик к своей несостоявшейся модели, и они разговорились. Оказалось, что Кристина, так звали девушку, самая обычная девчонка, москвичка из обычной семьи со средним достатком. Судьба Кристины тоже была самой что ни на есть обычной. Окончила институт, устроилась секретарём в офис и вот уже второй год живёт по принципу «работа–дом–работа». У неё серая и скучная жизнь, а сегодня она пришла в кафе, куда её пригласил парень, с которым она познакомилась по интернету. Пригласил – и не пришёл. От виртуальности до реальности – длинные километры. Чтобы хоть как-то приподнять девушке настроение, Дима, сам того от себя не ожидая, начал ей рассказывать о своей работе – светских мероприятиях, которые посещает, знаменитостях, с которыми он лично знаком, и журналах, печатающих его снимки. Слушая его, Кристина забыла о своих переживаниях. Она восторженно хлопала глазами, ахала, говорила с придыханием – и это ещё больше разжигало желание фотографа произвести на неё впечатление. Выпив несколько чашек кофе, молодые люди обменялись телефонами. Дима, который был сегодня без машины, посадил Кристину в такси, а девушка, приехав домой, как и обещала, позвонила ему доложить, что с ней всё в порядке.
Молодые люди стали встречаться. Они много гуляли по городу, сидели в кафешках, ходили в кино. Дмитрий так и этак фотографировал Кристину, делал из её фотографий коллажи, а на её день рождения, который состоялся через три недели после их знакомства, он подарил девушке настоящее портфолио, как у профессиональных моделей и актрис. Кристина была в восторге, её подружки, присутствовавшие на вечеринке,  чуть не лопнули от зависти.
– Надо же, какую ты из неё красотку сделал! – шепнула Диме одна из них. – Ведь в жизни, скажем правду, Кристька совсем красотой не отличается… А на твоих фотках – так прям звезда!
Доля правды в её завистливых словах, безусловно, имелась. В Кристине и впрямь не было того, что принято считать красотой. Скорее привлекательность ей придавала комбинация хитрых глаз, высоких скул и задорной улыбки. Но Дмитрию она нравилась, хотя он и понимал, что не потерял голову от любви к ней. Его сердце не билось учащённо в её присутствии, как это было тогда, когда он в старших классах школы встречался с Ирой Мироновой. «Наверное, я просто вырос», – усмехался про себя Дима.
Однажды Кристина полушутя поинтересовалась у него, почему Дима никогда не приглашает её «к себе на работу». «Просто как-то в голову не приходило», – честно ответил Дмитрий, и действительно вскоре взял девушку с собой на одну из очередных светских тусовок. Для Кристины это стало просто грандиозным событием. Ещё бы – из серой, скучной жизни она вдруг нырнула во всю эту роскошь и блеск! Сколько было волнений накануне, сколько беготни по магазинам и салонам красоты! Когда после вечеринки девушка до самой ночи взахлёб рассказывала Дмитрию о своих впечатлениях, глаза её горели, как у ребёнка, впервые в жизни побывавшего на ёлке и получившего подарок от Деда Мороза, а с лица не сходила восторженная улыбка. В этот вечер она впервые осталась у фотографа ночевать, хотя до этого держала дистанцию и в ответ на его настойчивые ухаживания всегда говорила, отстраняясь, что «ещё не готова».
Желая порадовать Кристину, Дмитрий продолжал удивлять свою подругу и вносить в её жизнь разнообразие. Совместное посещение тусовок стало для них обычным делом. Кристина отрывалась по полной, а молодой человек с удовольствием фотографировал её в обнимку со всякими певцами, певицами, дизайнерами, актерами и прочими знаменитостями.
Вскоре они стали жить вместе. Дмитрий впустил Кристину в свой мир, рассказал о своем истинном увлечении и мечте организовать свою выставку – выставку настоящих фотографий. Но она как-то не особо прониклась этим. Кристине гораздо нравилось разглядывать глянец, она могла целыми днями перебирать или разглядывать на мониторе снимки, на которых была изображена сама в окружении богатых и знаменитых, любоваться известными лицами, дорогими нарядами и наслаждаться своим хоть и призрачным, но все-таки присутствием в этом блестящем мире. Но когда Дмитрий приглашал её в свою тёмную каморку, где, как он говорил «рождается настоящее искусство», показывал, как под красной лампой проявляется изображение, раскладывал перед ней дорогие его сердцу черно-белые портреты или жанровые сценки, она как-то сразу охладевала. Один раз даже спросила, ради чего он занимается такой ерундой? Ведь подобные фотографии никому не нужны, они не в «тренде» и абсолютно ничего не стоят. То ли дело съемки звезд… Дмитрий тогда обиделся не на шутку и долго объяснял подруге, где и почему она не права. Испугавшись возможной ссоры, Кристина притихла и с тех пор больше не позволяла себе подобных слов, а только вовсю нахваливала работы любимого.
Однажды, после очередной тусовки, Кристина попросила Дмитрия о странном одолжении: чтобы он «просто так, ради прикола» отдал бы её фотографии в редакцию журнала и назвал бы их «Кристина, светская львица».  Дима не увидел в этой просьбе ничего плохого – чего не сделаешь ради любимой девушки? Наснимал Кристину в красивом платье, в окружении других «светских львиц» и отправил снимки в журнал. Он был уверен, что редакция их отбракует: зачем известному глянцевому изданию печатать фотографии какой-то никому не известной девицы, когда и для звёзд-то места не хватает? Но к его удивлению, снимок Кристины опубликовали, а под ним красовалась подпись: « Светская львица Кристина в компании такого-то и такой-то».
На самом деле, и Дмитрию было это отлично известно, подобные ситуации не были редкостью. Очень многие женщины именно так и заполучали для себя вожделенный титул «светская львица» — иногда абсолютно случайно, а иногда совершенно целенаправленно. Более того, нередко к нему, Дмитрию, перед той или иной тусовкой подходили люди, среди которых были и очень известные личности, с просьбой поснимать их побольше, чем остальных, давали за это деньги, обещали с три короба, только бы любой ценой засветиться лишний раз перед камерой. Ведь ни для кого не секрет, что именно на светских фотографах и журналистах держится весь этот гламурный мир. В силах фотографа сделать кого-то звездой, а кого-то посмешищем, благодаря им одни лица постоянно появляются на всех обложках, а другие никто током не знает и не помнит…
Но сейчас, глядя на личико своей Кристины, которая смотрела на него со страницы элитного глянца, молодой человек даже не думал обо всех этих вещах. Он просто сделал приятный подарок своей девушке и был очень доволен результатом. В конце концов, ну чем она хуже остальных, красующихся на этих страницах расфуфыренных девиц? Ничуть не хуже, а даже лучше многих. И потому он фотографировал Кристину ещё и ещё, отправлял её снимки в разные издания, и вскоре ему даже не нужно стало подсовывать редакциям её снимки – они сами помещали их на свои страницы уже не случайно, а намеренно. По всей видимости, редакторам примелькалась и понравилась её свежая, не затертая светским лоском мордашка, и они с удовольствием вставляли её на страницы репортажей.
С той поры в их отношениях что-то неуловимо изменилось. Кристина реже стала бывать дома по вечерам, у неё появились разные важные дела – новые подруги, посещение бутиков и салонов красоты и прочее в том же духе. Дмитрий относился к этим переменам с пониманием, считая такое поведение девушки вполне в порядке вещей. И только когда увидел на руке своей гламурной подруги браслет в виде серебряной змеи, лениво обвивавшейся вокруг ее тоненького запястья, он понял, что упустил из виду момент появления такого дорогого украшения. Будучи глянцевым фотографом, Дима поневоле отлично знал все брэнды и запросто мог отличить шедевр от подделки. Да уж, от мальчика в рваной рубашке не осталось даже провинциального говора. Дмитрий уже давно носил дорогие дизайнерские вещи, а его дикции могли позавидовать многие популярные телеведущие – не зря же он брал уроки речи у педагога из ГИТИСа. Зная и  сумму зарплаты своей подруги и финансовые возможности её семьи, Дима сразу понял, что ни сама Кристина, ни её родители не могли бы купить такую дорогую вещь. Тогда кто? Он задал этот вопрос девушке, на что та очень обиделась.
– Как тебе не стыдно подозревать меня? – возмущалась Кристина. – Этот браслет мне подарила моя новая подруга, – она назвала имя молодой актрисы, последнее время мелькавшей чуть ли не во всех телесериалах. – А то, говорит, просто стыдно, что ты всюду появляешься в жалкой подземной бижутерии…
– Какой-какой? – не понял Дима.
– Подземной. Ну, которая в подземном переходе куплена, – пояснила девушка.
– А, в этом смысле…
В тот раз он поверил ей, они помирились, но в отношениях возникла какая-то напряжённость. Кристина постепенно стала охладевать к нему, частенько пропадала где-то, придумывала всякие отговорки, чтобы не приходить ночевать. Но, что самое странное, девушка перестала так настойчиво, как раньше, просить, чтобы он выводил её в свет.  Почему так случилось, Дима понял, когда, приехав на очередную тусовку, увидел в толпе свою Кристину, хотя отлично помнил, что не только не предлагал ей пойти с ним туда, но даже не рассказывал об этой вечеринке.
Кристина знала, что она делает. С самого начал она просто использовала наивного фотографа. Сначала ей льстило его внимание, и привлекала возможность приобрести бесплатное портфолио от профессионала такого уровня, а когда, благодаря Дмитрию она просочилась в вожделенное светское общество, то быстро придумала, как ей самой стать его частью. Всё шло по плану – сначала она засветилась в глянце, потом её стали замечать в тусовке. Кристинна начала знакомиться с людьми, представляясь светской львицей. Для своих новых знакомых она придумала красивую историю о том, что долго не была в Москве, потому что несколько лет прожила за границей с мужем, известным бизнесменом, а недавно развелась и вернулась в Россию. Именно эту легенду она увлечённо пересказывала своему собеседнику, с которым открыто кокетничала.  Её не нисколько не заботило, что этот человек старше её примерно раза в два с половиной – зато он входил в сотню самых известных  столичных бизнесменов.
Увлекшись флиртом, Кристина даже не сразу обратила внимание на наблюдавшего за ней Дмитрия, а заметив его в сторонке, только слегка кивнула молодому человеку, словно они вообще не были знакомы. Фотографа это, конечно же, задело. До конца вечера Дмитрий все думал о том, как бы поговорить с Кристиной, выяснить, почему она себя так ведет, искал подходящие слова, формулировал в голове вопросы, но девушка избавила его от этих мучений. Она сама подошла к теперь уже бывшему любовнику и без тени смущения объявила, что с этого дня между ними все кончено. На следующее утро она заехала на квартиру Дмитрия, собрала оставшиеся вещи и ушла в неизвестном направлении. Дима не стал её удерживать – всё равно насильно мил не будешь…
Как ни странно, но расставания с Кристиной пошло Дмитрию на пользу. Печаль от очередной любовной неудачи фотограф выплеснул в искусстве. Серия черно-белых снимков, посвященная ссорам и расставаниям, получилась настолько яркой эмоциональной, что даже старые, маститые, ещё «советские» фотохудожники не жалели добрых слов в адрес «мастера остановившихся мгновений», как прозвали Дмитрия Ерёмина журналисты. С течением времени Дима постепенно устал от амплуа гламурного фотографа, светская жизнь, с её рекламными романами, свадьбами в качестве PR-хода, силиконовыми чувствами и косметической пародией на красоту, ему уже осточертела. Впрочем, Дима мог позволить себе сменить направление творчества. Его имя прогремело, и теперь наконец-то представилась возможность выбирать творческую стезю, на которой он хотел себя проявить. Что Дмитрий и сделал. Естественно, его жизнь не была чредой сплошных удач, врагов у него имелось предостаточно – и звёзды или модели, с которыми он отказался работать, не выдержав грубости и капризов;  и геи, чьи домогательства он отверг; и избалованные олигарши, не сумевшие заполучить на ночь красивого мускулистого парня. Но, как известно, талант – лучшее средство от недругов и завистников.
После расставания с Кристиной прошло несколько месяцев, Дима уже начал потихоньку забывать о ней. Как-то раз ему позвонили из модного журнала – того самого, с которого и началась его карьера светского фотографа – сообщили, что он победил в номинации «Лучший фотограф» и пригласили на церемонию вручения наград. Идти не очень-то хотелось, но отказаться Дима не мог.
На вечеринке собрались самые сливки светского общества и среди них крупный бизнесмен Рыбинский со своей «молодой супругой», которая оказалась ни кем иным, как… Кристиной. Сразу после официальной части пара во всеуслышание сообщала журналистам, что ждет ребенка. Дмитрий был единственным из собравшихся, кто, услышав эту новость, испытал искренние чувства. Все изображали показной восторг и радость, а он один, стоя в отдалении, недоумевал, теряясь в догадках.
Он всматривался в Кристину и не мог понять, каким образом ей удаётся так ловко манипулировать людьми? Эх, если бы можно было брать отпечатки мыслей, как берут отпечатки пальцев… Хотя, зачем? Ведь на лице человека многое написано, просто мы не всегда хотим вчитываться в информацию, предпочитая поверхностно пробежаться по строкам... Впрочем, в тот момент Диму интересовала не хитрость  экс-возлюбленной, а её будущее материнство. Вернувшись домой, он принялся подсчитывать, сколько дней прошло после их расставания и вспоминать, вспоминать, вспоминать, потому что какой-то внутренний голос не замолкая твердил: «А что если этот ребенок мой?» Дмитрий понял, что ему, во что бы то ни стало, нужно  поговорить с девушкой, чтобы развеять сомнения, которые терзали его, иначе он просто сойдет с ума.  Он набрался храбрости и позвонил Кристине, попросив её уделить время для встречи. Как ни странно, она не отказала ему в этом, даже пригласила в свою новую квартиру на Патриарших прудах, где с недавнего времени проживала вместе с богатым мужем. Но нормального разговора у молодых людей не получилось. Правда, сначала Кристина вела себя очень спокойно и любезно, даже извинилась перед Дмитрием за то, что «всё так получилось» и попросила «не держать на неё зла». Что, мол, Рыбинский – это тот самый мужчина, о котором она всегда мечтала, а он, Дмитрий, отличный парень, но у них с ней, к сожалению, ничего не могло выйти – она влюбилась в олигарха, а сердцу не прикажешь. Словом, они беседовали почти по-дружески, пока Дмитрий не заикнулся о её беременности и своих предположениях по поводу того, не его ли это ребенок. С этого мига молодую женщину словно подменили. Швырнув на пол несколько долларовых купюр, она потребовала, чтобы Дмитрий «немедленно заткнулся и навсегда свалил из её жизни». На робкие протесты Димы, что если ребенок, всё-таки, его, то он имеет право тоже присутствовать в его судьбе, Кристина ответила ругательствами и угрозами. Она обещала рассказать обо всём своему  всемогущему супругу, и предупредила, что уж он-то точно не станет  церемониться с каким-то «пронырливым папарацци», который донимает его семью, и устроит Дмитрию настоящие разборки. «Только посмей хоть раз открыть свой поганый рот!..» – прошипела на прощание Кристина и захлопнула дверь перед его носом.
Диме потребовалось время, чтобы понять – именно ребёнок стал для неё средством так удачно выйти замуж. Конечно, это его, Дмитрия, ребёнок… Но в данной ситуации он ничего, ровным счётом ничего не может поделать. Иногда мы оказываемся бессильными перед жизненными обстоятельствами, попавшими под контроль прожжённых алчных циников. Именно такой хищницей, рыбой барракудой и оказалась Кристина. В борьбе с барракудой у обычной мелкой рыбёшки нет никаких шансов – проглотит и не подавится. Природа устроена мудро, и на каждого хищника в ней найдётся управа. Те же барракуды, зазевавшись, часто попадаются на обед своим более крупным врагам – акулам…
Именно этим и утешался Дмитрий, а пока ему не оставалось ничего другого, как уйти в творчество, которое никогда не предаст и примет его любого – одинокого, убитого горем, сраженного разочарованием и опустошенного. Оно, как мать, обогреет, приласкает и найдет для каждого смысл жизни. Дима очень старался выбросить из головы Кристину, старался, как мог, избегать тех мероприятий, на которых в списках гостей значилась чета Рыбинских, с  головой ушел в свое увлечение, много снимал, даже уезжал для этого в другие города, чтобы неделями не появляться в Москве. Но неожиданно Дима поймал себя на мысли, что чем ближе подходил предполагаемый им срок родов Кристины, тем больше внимания он начал обращать на детей. Его взгляд ненароком цеплялся то за молодую мамочку, гуляющую с коляской, то за какого-нибудь розовощекого карапуза, который возился в песочнице, то за беременную женщину, которая шла в обнимку со своим мужем и нежно поглаживала живот в ожидании самого дорогого подарка на свете. Наблюдая эти трогательные и милые картины, Дмитрий просто не мог не включать камеру, с которой никогда не расставался, и не сделать несколько снимков.
Очень скоро у него набралась внушительная коллекция подобных фотографий, и теперь он все чаще стал выходить на прогулку, чтобы специально поснимать малышей и их мам.  Гулял он в основном именно в районе Патриарших прудов, там, где жила его бывшая девушка с новым мужем. Сюда его тянуло все сильней и сильней, ведь по его подсчетам, ребенок Кристины, которого он все увереннее считал своим, должен был уже родиться, и Дима был готов отдать все на свете, только бы увидеть его и интуитивно почувствовать — его ли это малыш или господина олигарха…
Шло время. Российская гильдия фотохудожников окончательно стерла приклеившееся к имени Дмитрия Ерёмина клеймо гламурного фотографа после благотворительного вечера «Маленькое счастье», состоявшегося в зале отеля «Ритц Карлтон». На той вечеринке не было дамочек, манерно прижимавших к щеке со сползающей штукатуркой хрустальный бокал с шампанским, не было «господ», подсчитывающих в уме, во сколько им обойдется эта ночь, и не было мальчиков на побегушках непонятной ориентации. На вечер собрались только люди, которые действительно любили  и понимали искусство, оживленно обсуждали интересующую их тему и не жалели средств, приобретая фотоснимки. Все деньги после вечера были направлены в детские дома. Дима был счастлив. Наконец-то его творчество не только удовлетворяет его амбиции, но и помогает миру становиться лучше…
На другое же утро после благотворительного вечера Дмитрий, у которого давно не было такого отличного настроения, отправился на Патриаршие пруды. На детской площадке рядом с памятником дедушке Крылову всегда гуляло множество матерей с колясками или уже самостоятельно передвигавшимися карапузами, но никого, хоть отдаленно похожего на Кристину, он не встретил ни разу. Зато его внимание привлекла молоденькая женщина с примерно годовалым малышом в синеньком комбинезончике. Эту пару Дмитрий заприметил давно и каждый раз, встречая их, просто не мог налюбоваться: молоденькая, симпатичная женщина, от которой прямо-таки исходило тепло, любовь и невидимые глазу флюиды трепетной материнской заботы, и очаровательный трогательный малыш, который ещё не научился говорить, но уже сейчас в его несвязном лепете можно было различить подобие слова «мама». Дима неоднократно видел их здесь,  и каждый раз малыш и мама были только вдвоем. Дмитрий даже задумывался, есть ли у них папа, бабушки, дедушки – или, может быть, девушка воспитывает ребенка одна? Но ведь это так тяжело, а на лице этой молодой мамы нет ни тени беспокойства, тревоги или вообще каких-то проблем. Она кажется абсолютно счастливой, хотя, наверное, для настоящей женщины ребенок – и есть самое большое счастье. Истинно женское счастье.

Написано Ольгой Литвиновой (продолжение)

«Привет!» – сказал Дмитрий, когда они шли мимо. И замолчал. Он уловил секунду ее интереса, и надо было продолжать обращение хоть как-то. В голове возникали мысли-предложения: «Сколько время?», «Не подскажите, где памятник Крылову?», «Который час?» Но спроси это, он выглядел бы глупо на фоне искомого памятника со швейцарскими часами на левом запястье. Пауза затянулась, и девушка предположила сама, посмотрев на фотокамеру, висящую на его шее: «Спасибо, но мне неинтересно поснимать своего ребенка в настоящей студии». Дима включился: «Нет, вы не так поняли. Я не предлагаю…» Девушка, поправив волосы, рассмеялась: «Простите, но люди с пакетами книг и кейсами косметики выработали во мне определенный рефлекс отказа». Она наклонилась к малышу, подхватила его на руки, и пошла было дальше, как вдруг обернулась: «Извините, так что вы хотели?» Дима как заколдованный включил камеру и сделал их снимок. Они выглядели невероятно. Девушка вполоборота с выразительными глазами и искренней улыбкой, и ребенок на ее руках, сосредоточенно глядящий вдаль на неизведанный, а потому манящий, мир. Дмитрий поднял камеру вверх, словно сдаваясь, ответил: «Эту фотографию и пригласить вас на ужин». Девушка не стала возмущаться, а лишь произвела в уме какой-то подсчет и на его радость сказала: «Думаю, что в этот четверг я смогу оставить Тёму няне. Встретимся у дома со львами в семь?» «Отлично!» – согласился Дима.
Только по пути домой он сообразил, что не спросил ее имени, ее телефона, ее мэйла. В тот момент Дима растерялся, ведь она не стала жеманничать, топать ножкой, восклицая: «Как вы посмели делать фото без разрешения? Я девушка приличная и с кем попало на свидания не хожу». Она же на его смелую фразу отреагировала нестандартно, спокойно назвав место и время встречи. Может ли это значить, что он ей понравился? Или ей просто хочется скинуть ребенка с усталых рук и провести нарядный вечер за бокалом вина в обществе стильного мужчины? Нет, на нее это не похоже. Значит, чем-то он ей приглянулся. Это станет ясно послепослезавтра.
Ровно в семь, появившись в Ермолаевском переулке, Дима не узнал ее. Нет, она не стояла в оскароносном платье, обвешенная бриллиантами, с сумочкой от Louis Vuitton. Он знал по другим свиданиям, что вблизи все это окажется подделкой, как и сами девушки, жалко пытающиеся выдать себя за мегастар. Она была одета просто – в платье до колен, босоножках на небольшом каблучке, держала тряпочный клатч в руках. Он не узнал потому, что она ждала его. И в этом ожидании было все – блеск в глазах, нервное подергивание за мочку уха, закусывание нижней губы, и выдох, как только он приблизился: «Не расстаешься с ней». Будто фотокамера могла отбить ее, настоящую, улыбчивую, одну из немногих девушек, столь естественно счастливую.
Они решили расположиться в кофейне, где был приглушен свет, не курили, а официанты подходили тихо, не раздражая. Вика (он узнал ее имя в машине) не спеша пила фраппе, а он, выпив в два глотка ристретто, увлеченно рассказывал ей про дело своей жизни. Она не хлопала в ладоши, услышав про то, что он имеет доступ в звездные сборища, не стала расспрашивать про известных людей подробнее. Только когда он рассказал про благотворительный вечер,  похвалила: «Какой ты молодец». Он умолчал о Кристине, сказал, что свободен. Вика улыбнулась шире: «Я тоже, правда, у меня в приоритете главный мужчина – Тёма. Я очень его люблю».
Теоретически они могли встретиться и раньше. Виктория родилась в Краснодаре. Воспитанием ее в основном занималась мама, но она не баловала дочь, гармонично растила ее, четко объясняя, что делать хорошо, а что нежелательно. Отец, официально оставивший семью, когда Вике было четыре года, поддерживал их финансово и раз в месяц объявлялся, чтобы погулять с дочкой, но делал это будто по принуждению. Изменения произошли, когда Вика окончила начальную школу. Мать встретила положительного мужчину, родила от него вторую дочь. Они все зажили весело и дружно, родной отец больше не появлялся, денежные переводы от него перестали поступать. Мать не стала его разыскивать, потому что новый муж обеспечивал и был щедр.
После школы Вика поступила в Политех. Там-то они и могли заметить друг друга, ведь Дима был старше Вики всего на год. Они могли столкнуться в аудитории, строить глазки в столовой, увидеться в общежитии, где Дима бы жил, а Вика пришла в гости к подруге. Но Судьба распорядилась иначе в той точке времени – Дима неожиданно выиграл конкурс и уехал в Москву. Хотя как он мог проиграть, послав столь мощный запрос во Вселенную? Если все его мысли только и были что посвящены фотографированию. Даже получив другую специальность, Дима бы в один прекрасный день, взяв в руки фотокамеру, зарабатывал бы ею себе на хлеб. Снимал свадьбы, корпоративы, юбилеи. В оставшееся время делал бы уникальные фото и пробился бы в Москву со своим оригинальным видением жизни в фокусе.
Виктории тоже был уготован красивый и редкостно простой путь в столицу. На третьем курсе она познакомилась с Александром, в фирме, где проходила практику. Он сразу выделил ее: синеглазую брюнетку с привлекательной фигурой. Когда она начала задавать вопросы по теме, да еще и предлагать приемлемые варианты, то понял четко – надо брать. Симпатичные умницы в его окружении были большой, да к тому же замужней редкостью. Сойтись с ней оказалось не то, чтобы трудно, но муторно. Звонки, свидания, цветы, подарки, комплименты, знакомство с родителями и сестрой, поездка к бабушке с дедушкой, забрать на машине из университета, не смотреть на подруг, выказывать ревность, интересоваться делами, держать за руку и крепко целовать. В общем, романтическая программа а-ля «all inclusive». Зато через год она стала его супругой, свадьбу сыграли с размахом. А по окончании пятого курса он получил на руки жену – специалиста по связям с общественностью, как бонус – с красным диплом.
Она согласилась следовать за ним, добиваться большего. В Краснодаре не держало ничего, родители, продав свои квартиры, выкупили дом в Геленджике и собрались заниматься гостиничным бизнесом. Александр пожертвовал трехкомнатной квартирой в центре Краснодара, чтобы приобрести в разы меньшое жилье в Москве. Он добился перевода из своей фирмы, московского филиала, в головной офис. Там же получила работу и Вика. Вначале она занимала низший пост в отделе маркетинга, но благодаря усердию и трудолюбию начала быстрый подъем по карьерной лестнице. Девушка стала ведущим BTL-менеджером в администрации кондитерской фабрики. Вика фонтанировала идеями, организовывала многочисленные промоушн-акции, дегустации и конкурсы. Выбирала рекламные агентства, следила за качеством исполнения заказа. В ее координации было много человек, с которыми нужно было найти общий язык, четко объяснить задачи, проконтролировать на всех этапах подготовки. Ее рабочий день был ненормированным, девушка уставала, нервничала. Ей некогда было заниматься хозяйством, элементарно приготовить ужин. Вика, относившаяся к Александру скорее как к партнеру, все же не могла не отметить, что они отдалились. Он, заканчивая работу в экономическом отделе ровно в шесть, куда-то ездил вечерами, если жена задерживалась. Вика старалась не допускать мысли о возможных изменах. Спустя пять лет напряженной гонки девушка пришла к выводу, что выход один – родить ребенка. Чтобы отдохнуть от работы, чтобы привлечь мужа к дому, чтобы унять свое сердце, ведь она давно хотела стать матерью и не раз поднимала этот вопрос, но Александр всегда был против. Он ссылался на европейский образ жизни, при котором люди только к тридцати создавали брак, а уж после обзаводились потомством. Вика не выдержала его протеста и скрыто перестала принимать противозачаточные таблетки.   
Не такой реакции она ожидала. Тест с двумя полосками полетел в мусорную корзину вместо того, чтобы стать украшением лицевой части фотоальбома со снимками их будущего ребенка. Александр кричал, что не время, дорого, не согласованно, а потом перестал махать руками в воздухе и признался: «Я хотел тебя оставить». Вика, обнимая себя за плечи, присела на стул и сказала, утверждая: «Из-за другой». Соперница была старше Александра, имела близких родственников в Германии, и ей светила перспектива перебраться туда на ПМЖ. Обещала и Александра увезти с собой. Он отчаянно хотел жить по-европейски. Совсем не понимая, что останется в другой стране тем же человеком, с теми же привычками и мышлением. Он будет также чистить зубы, ходить по магазинам, цокать при взгляде на цены, отговаривать новую жену от покупки костюма, лежать вечерами на диване, просматривая передачи, правда, уже смутно улавливая их смысл. Вика приняла его позицию спокойно, это лучше, если бы он не ушел из-за ребенка и всем своим видом показывал, что он рядом с ней из-за обстоятельств, а не по стечению любви. На примере мамы она знала, что реально встретить другого мужчину, и развод – это не конец личного света.
Они официально расторгли брак еще до рождения Тёмы. Александр перебрался к любовнице, уволился с работы из-за пересудов, обещал отписать квартиру на Вику и ребенка. Без него оказалось на удивление проще. Последние месяцы беременности Вика провела активно, общалась с подругами допоздна, ходила на курсы подготовки к родам, изучала специальную литературу. Все это – без оглядки на недовольного мужа. Первое время ей на помощь подоспела мама, передавать свой опыт по ухаживанию за грудным ребенком. Через полгода мама уехала, видя, что Вика справляется сама, а если возникнет необходимость, то можно прибегнуть к помощи няни. Вике нравилась роль матери, она долго могла не сводить глаз со своего сыночка, покачивая его на руках, напевая ему ласковые песенки. Улыбка не сходила с ее лица, настолько спокойной и умиротворенной она была, любуясь на своего малыша.
Вика мечтала о том, что непременно должен появиться человек, при взгляде на которого сердце стучит быстрее. Когда отводишь глаза, чтобы не смотреть, но его образ уже четко зафиксирован в голове, и теперь мысли о нем приводят в волнение. Вика заметила Диму, когда он издалека щелкал ее знакомых мамочек с колясками. Наверняка и она с Тёмой попадала в его объектив. Вика сразу поняла, что человек увлечен своим делом, является одним целым с фотокамерой. На работе ей редко встречались люди на своем месте, и видеть того, кто нашел гармонию в творчестве, было отрадно. Девушка расценила реально, если она ему приглянется, то он даст знать. Себе она нравилась – после родов пришла в порядок, одевалась хорошо, ребенок ухоженный. Вика расслабилась и улыбалась. Если уж и попасть в память его фотоаппарата, то счастливой, беззаботной. И думала, пусть он скажет хотя бы «здравствуйте, время не подскажите?»
Задумчивой она показалось ему более красивой. Волосы упали на ее щеки, в синих глазах прыгало пламя – отражение свечей на столе, на лице возникла новая улыбка-искушение. Дима не удержался и сфотографировал ее. Вика не подняла головы, не напряглась, оставаясь в мире своих фантазий. «Почему ты обратился ко мне?» – спросила она, положив руку на стол. Он накрыл своей ладонью ее пальчики и ответил честно: «Меня будто притянуло». Вмешалась трель сотового, Вика достала телефон, скинула звонок, сетуя: «Няня звонит, я должна была быть дома пятьдесят минут назад. Но чувствую себя старшеклассницей, которая нарушает установленный мамой час возврата домой». Дима добавил: «Потому что никак не может расстаться с парнем, подходящим под определение первой любви». Вика встала из-за стола, вышла, чтобы перезвонить. Соврала, что попала в пробку, пообещала заплатить по двойному тарифу. Никак не могла успокоить выжившее из ума сердце, биение которого слышат все вокруг, как ей казалось.  Вернулась и, чмокнув его в щеку, сказала, что поедет домой на такси. Дима знал почему – он бы довез ее, поцеловал раз, два и так до бесконечности, а там и рассвет встречай. Мысль о том, что и в этот раз она не оставила координат, не тревожила его. Дима приедет на Патриаршие пруды, наведет фокус на чудесную девушку с очаровательным малышом, щелкнет, ловя момент неподдельного счастья, а потом помашет им рукой в приветственном жесте.
Дима не осуществлял задуманное на протяжении нескольких дней. Навалились дела – оплатить счета за квартиру, скупиться в супермаркете, отснять вечеринку, из-за которой пришлось ехать в Подмосковье и остаться в загородном пансионате с ночевкой. Он продолжал принимать коммерческие заказы, потому что только так мог заработать деньги. Качественные фото природы или мамочек с детьми растиражированные журналы принимать не хотели. Впрочем, ему поступило предложение, которое он принял с радостью, и поспешил поделиться с Викой. Она сидела на корточках, застегивая пуговки на рубашке Артёма, малыш вырывался, показывая рукой в сторону маленькой девочки, которой мама поправляла бант. «Сейчас пойдем к твоей невесте», – сказала Вика и вскинула голову, услышав знакомый голос. Она радостно подскочила и, лучезарно улыбаясь, смотрела на него, поправляя волосы. Ему стало не по себе, он не появлялся, она ждала, значит, грустила, накручивала себя «не понравилась» и может быть плакала. Дима подхватил Тёму на руки, закружил его. Малыш рассмеялся, и когда Дима остановился, вцепился в его шею. Вика смеялась, щурясь на солнце, счастье внутри восстало и, казалось, собрало в союзники армию эндорфинов, заполонивших ее голову. «Мы летим в Геленджик!» – неожиданно объявил Дмитрий, закружив малыша в другую сторону.
Дни, проведенные без нее, прошли в раздумьях. Дима спорил сам с собой. С одной стороны, ему хотелось начать отношения с Викой, с другой – неопределенность с Кристиной сводила все серьезные планы на нет. Что если Кристина действительно ждет его ребенка, одумается, вернется. В это слабо верилось, если уж девушка женила тысячионера Рыбинского на себе, то так просто от него не откажется. Он никак не мог придти к верному решению. К счастью, позвонили из журнала с предложением сделать фото популярной певицы на море, у нее проходил гастрольный тур по Черноморскому побережью. Сумма гонорара его устраивала, но еще больше понравилась пришедшая в его голову идея – взять с собой Вику с Тёмой. Вспомнил, как в разговоре Вика сетовала, что скучает по родителям и сестре, а сама с маленьким ребенком побаивается ехать к ним в гости. Дима загадал, пусть после этой поездки паззл сложится.
Вика волновалась, как перенесет перелет сыночек. Тёма не заплакал ни разу, с удивлением смотрел в иллюминатор, сидел в основном на руках у Димы. Родители Анна и Михаил встретили их, познакомились с Димой. Мама Вики заинтересованно рассматривала потенциального зятя, задавала наводящие вопросы и осталась вполне довольной. После «европейца» Александра ей хотелось, чтобы дочь встретила достойного мужчину, без приколов и заморочек. Родители настояли, чтобы Дима остался в их гостевом доме, выделили ему отдельный номер. После обеда Анна и Михаил забрали внука, дав возможность Диме с Викой сходить на море. Они шли вдоль сосновой рощи, стрекотали цикады, звук которых практически сразу перестает выделяться из общей гармонии природы для вновь прибывших. Они шли, их пальцы крепко сплелись сами собой, будто в руках были вшиты магниты. «Сейчас август, горячий сезон, и твои родители могут потерять деньги из-за того, что я занимаю номер», – сказал Дима, повернув к ней голову, наслаждаясь ее красотой. «Ты хочешь им заплатить?» – насторожилась Вика, не растеряв улыбку. «Я хочу перебраться к тебе», – Дима остановился и притянул Вику к себе, подмигнув. «Ну, не знаю, мои родители такие строгие», – подыграла она, сдерживаясь от смеха. Они поцеловались на виду у моря. Вспышки счастья-невидимки озарили небо над их головами.
Вечером Виктория осталась наедине с мамой. Анна напрямую сказала, что не видит ничего плохого в том, что Дима поживет с Викой, а Тёма будет ночевать в комнате бабушки и дедушки. Девушка раскраснелась и пожала плечами. Неожиданно в комнату забежала Вероника, споткнулась на пороге, но удержала равновесие. «Сестренка!» – закричала она и бросилась на шею Вики, звеня многочисленными браслетами на руке. Ника скакала вокруг нее, кричала, что соскучилась, а потом перешла на шепот: «Видела твоего ухажера — клёвый чувак. Я тут тоже на днях влюбилась». Анна оставила их секретничать, подошла к Диме, который возился с Тёмой, играя в машинки, и, не моргнув глазом, выдала легенду. «Простите, но позвонили мои хорошие знакомые, которые каждый год останавливаются у меня. Приезжают ночью, а номеров свободных нет. Вы не возражаете, если я вам у Вики постелю?» Дима кивнул головой, поражаясь, насколько мама Вики современная женщина. Понятно, она хочет, чтобы они быстрее сблизились, желает дочке счастья. Он и сам стремится к этому, да только программа счастья начала давать сбой. Мысли о Кристине, словно вирусы взламывали его защиту от прошлых чувств.
Они провели эту ночь вместе, страстно, волшебно. Дима проснулся раньше и поснимал спящую Вику. Она безмятежно улыбалась, завитые от морского воздуха волоса рассыпались по подушке, дешевые сережки-капельки  блестели словно бриллианты в ее ушках. Дима ощутил нечто такое, с чем никогда не сталкивался. Безграничная нежность заполонила его полностью, хотелось стать над земным шариком во весь рост и кричать в рупор о посетившем его счастье. Пусть знают, что есть оно, счастья много и хватит на всех. Виктория приоткрыла глаза и пожелала доброго утра. В порыве они обнялись. Дмитрий поцеловал ее улыбку, чуть было не бросив «люблю тебя», бережные слова, которые надо бы говорить, будучи уверенным в их содержании.
Днем Дмитрию предстояла встреча с певицей Мариной Алексеевной, надо было обсудить детали предстоящей съемки. Новоявленную звезду позиционировали как интеллектуальную певицу, поэтому и имя ее произносили вместе с отчеством. Многие поначалу не поняли этой фишки, искажая отчество «Алексеевна» в фамилию «Алексеева». Потом попривыкли, песни, наполненные смыслом, публике понравились, на концертах было приятно смотреть на певицу в закрытых костюмах. Дима вместе с Викой отправились к гостинице, где остановилась певица со своим окружением, расположились на первом этаже в баре. Вика не хотела идти, но Дима настоял, не видя ничего страшного в том, что он явится с девушкой. «Представлю тебя своей помощницей», – пошутил он. Марина Алексеевна в обществе своего концертного директора Елены появились вовремя, сели за их столик. Вика разволновалась – все-таки не каждый день общаешься со звездами. Хотя внешне Марина Алексеевна выглядела обычно, с непримечательной внешностью, без королевских замашек.
«Устала», – пожаловалась Марина, отпивая из стакана апельсиновый сок. «Вчера был концерт в Сочи. Всю ночь тряслись в автобусе, чтобы сюда приехать», – подхватила Елена. – «Но я уже договорилась с администрацией пансионата, их закрытый пляж в нашем распоряжении завтра  с шести до девяти утра. Только вот Мариночка против…» Проблема заключалась в том, что Марина Алексеевна не под каким предлогом не соглашалась сниматься в белье, купальниках и даже в одежде «мини». Скорее всего, продюсерский ход, выставляющий Марину Алексеевну в правильном свете. Дошло до того, что недавно газеты пестрели заголовками «Марина Алексеевна стала кандидатом филологических наук». В это сложно поверить, ведь девушке всего двадцать один год. По идеи, она еще высшее образование получить не успела, что уж там аспирантура. Но продюсер гнул свою линию, на бренде «умница» он неплохо зарабатывал. «Придется сниматься в вечернем платье», – заключила Елена. Диме это не понравилось, редакция журнала ждала от него эксклюзивной съемки, а тут получалось, что Марина Алексеевна в привычном образе, только на фоне моря. Что в этом оригинального? «Простите», – вмешалась Вика. – «Снегурочка всегда мерзнет, а значит и летом не расстается со своей шубкой». Дима включился и продолжил: «И ёлкой». Елена покосилась на Марину: «Мне всегда было интересно, как бы ты выглядела с длинными волосами». Девушка провела рукой по своему каре и дала добро.
Марина по телефону утвердила предложенный вариант с продюсером, отправилась в номер спать, чтобы отдохнуть перед концертом. Дима ушел без Вики, Елена попросила посодействовать ее с поиском реквизита. Вдвоем они прошли до пансионата, на пляже которого предстояла съемка. По пути разговорились, Елена вспоминала смешные истории из гастрольных будней. Вика болтала про Тёму, наличие консервантов в детской еде, китайские игрушки, в общем, про то, что ее волновало последний год. «У меня у самой двое детей, мальчики-погодки, студенты», – поделилась Елена и шепотом добавила: «Жаль, Марина лишена такого счастья, ведь у нее никогда не будет детей. Рано пришлось повзрослеть бедной девочке. В аварию попала в восемнадцать лет, резали ее». При мысли, что у нее сестра такого возраста, и с ней что-нибудь может произойти ужасное, Вика содрогнулась. Она не улыбалась, принимая информацию. Конечно, прошло то время, когда Вика развешивала постеры группы «Backstreet Boys», особенно выделяя светленького мальчика. Но иллюзия того, что у знаменитостей все лучше, значимее, интереснее, проще, осталась. Звезды на страницах, ТВ-каналах, вечеринках, казались недосягаемыми в своем коконе счастливой жизни. Казалось, все невзгоды обходят их стороной, отшатываясь от блеска, энергии, признания. Елена, видя, как Вика глубоко ушла в свои мысли, охнула: «Ты же не продашь инфо в желтую прессу?» Вика отчаянно покачала головой. Елена взяла ее под локоть, сказав: «Мы бережем эту историю на случай падения популярности. Хотя я предлагала продюсеру вынести сенсацию перед запланированным концертом в Олимпийском в следующем году». Вика не стала уточнять, хочет ли сама Марина обнажать правду. Ее и не спросят, пока она поет под их дудку.
Женщина из администрации пансионата приняла их доброжелательно. Услышав просьбу и обещанное вознаграждение, провела в подсобку, распинаясь: «Мы же круглогодично работаем, Новый год мимо нас никак не пройдет». Елена выудила среди карнавальных костюмов голубое пальто, расшитое серебряными звездами. Вика откопала в коробке бирюзовые полусапожки со стальными наконечниками. Женщина достала с верхней полки коробку с искусственной елью, пакеты с игрушками и дождиком. «Спасибо», – Елена замялась, посматривая на погрустневшую Вику. – «Слушай, ты можешь идти. Я сейчас Игоря, охранника, вызвоню, он все дотащит. Увидимся на концерте».
Вика чуть ли не бегом поспешила к дому. Зайдя за калитку, она кинулась к Тёме, с которым Ника каталась на садовых качелях. Схватив сыночка, обняла его и принялась расцеловывать. «Все хорошо, он покушал и поспал», – растерялась Ника. «Сестра, пообещай мне, чтобы не случилось – ты родишь. Дети и есть счастье», – попросила Вика. «Хорошо, только мне для начала надо найти жониха. А это ой как трудно», – фыркнула Ника, поднимаясь с качели. Дима наблюдал за этой сценой с окна второго этажа. Его будто ошарашило. Ответ находился на поверхности. Если ребенок, которого ждет Кристина – его, то и речи и быть не может, чтобы отказаться от малыша. Надо будет бороться, доказывать, стать хотя бы папой выходного дня. Дима сидел на диване, скрестив руки перед собой, на столе осталась лежать несобранная фотокамера. Он готовился к фотосессии, крепя вспышку к «башмаку», да так и не закончил. В комнату тихо вошла Вика, она не улыбалась. «Пойми, я старалась. Я не заходили на форумы потерь, я избегала близких разговоров с подругами, я ужасалась понятию «чайлд фри». Но этого не избежать. В мир, наполненной болью, все меньше приходит людей», – оправдывала она свою печаль. «Что случилось?» – Дима подошел к ней и обнял. Вика промолчала, а он не стал допытываться. Вечером она плакала, слушая на концерте душевные песни Марины Алексеевны. Дима сидел рядом и держал руку на ее плече. Он потерялся следом за пропажей ее улыбки.
Тем утром было странно не вставать с улыбкой, а заново улыбаться. Вика пересилила себя, постаравшись думать о хорошем, разбудила Диму. «Ты вернулась?» – он притянул ее к себе и поцеловал. Они отправились на пляж в обнимку. Вика помогла Елене закрепить елку среди камней, украсить ее шарами. Марина чуть опоздала, проведя время в салоне, который открыли спозаранку ради нее по предварительной договоренности. «Хорошо тебе с косами, вообще не подумаешь, что накладные», – искренне сказала Вика. Марина Алексеевна зарделась и ушла в раздевалку. Через некоторое время она была готова. Вика следила за Димой – тот работал уверенно, четко. Он профессионально «играл фокусировкой», используя промежуточное положение главной кнопки. Командовал: «уберите лишнее», указывая на мусорное ведро, лежаки. Охранник послушно относил все в сторону, а также несколько раз менял расположение ёлки, потому что Диме казалось, что предмет выходит на первый план. Дима крутился вокруг певицы, советуя, как расположить руки, ноги, потом не выдержал: «Мариночка, ну, ты не с фанатами фотографируешься. Я понимаю, что тебе поставили определенное выражение лица, но надо меняться. Вика покажи ей язык». «Что?» – рассмеялась Вика. Ее смех оказался заразительным, и Марина начала хихикать. «Отлично», – хвалил Дима, делая удачные кадры.
На море они пробыли еще пару дней. Дима отправил фотоснимки в редакцию через Интернет. Там уже готовили заголовок-бомбу «Марина Алексеевна мерзнет на пляже». Можно подумать, певица в купальнике, и ее фотографируют в плохую погоду. На обложку, естественно, поместят лицо крупным планом, зацепив вдобавок интригой «не нарастила ли она волосы?» Дима благодарил Вику за идею и радовался, что в этот раз работать было не скучно, а весело и креативно. Перед отъездом отпраздновали День Рождения Тёмочки. Вика испекла торт, поместила в центр свечку – цифру единичку. Дима фотографировал это радостное событие. Сам не понял, как поставил камеру в режим снимка через время и присоединился к торжеству. Обнял Вику, Тёму, рядом улыбались Анна с Михаилом, заливалась смехом Ника. Семью, вышедшую на фото, Дмитрий посчитал идеальной. Самое главное, что он ощущал себя их частью.
Лето передало эстафету осени, ударив сухой ладонью по влажной щеке. Бегун сменился резко, сразу заявив о себе. В День Знаний крапал мелкий дождь, а вечером начался ливень. Дима был на задании –фотографировал детей знаменитостей, побывал в трех школах. Днем он успел заскочить на Патриаршие пруды, чтобы навестить Вику и Тёму. Малыш топал к нему на встречу, пытаясь выговорить «Мади». Это стало его вторым словом после «мама», и так как «ма» он говорить научился, то имя «Дима» ему проще было говорить, поменяв слоги. Дмитрия умиляла эта перестановка, будто отголосок из детства, когда его все звали Митей. Он поднял Тёму на руки и хотел закружить его, играя в самолетик, но остановился, увидев вдалеке женщину с ярко-розовой коляской. Вика подошла ближе и, перехватив его взгляд, сообщила: «Девчонки уже все разведали. У руля няня, мамочка приходит в себя после родов. Такая коляска стоит сто пятьдесят тысяч. Мы тут все в шоке». Дима опустил мальчика на землю, что-то кольнуло его, ядовитая мысль пронзила «чего она все время улыбается?». Хорошо, хоть тогда на море показала, что подвластна переживаниям, а то можно подумать Вика – робот со встроенным чипом вечного счастья. «Мне надо ехать», – отчеканил Дима и быстро направился к машине.
Из журнальной заметки «будущие светские львицы и девы», собирающей воедино девочек, рожденных у знаменитостей в августе, Дима увидел в конце статьи информацию и про Кристину Рыбинскую. Она родила здоровую девочку (3410 гр, 55 см) и назвала ее двойным именем София – Оливия. Дима тут же позвонил Кристине, но ее телефон был выключен. Он думал, что делать? Напиться, заявиться к ней в квартиру, выкрасть ребенка, уехать за границу, не выходить из дома, вычислить Рыбинского и кинуться на него с кулаками. Дурные мысли крутились в его голове, только о Вике он не подумал. Лишь на третий день, когда она осмелилась позвонить ему и тихонечко спросить, все ли в порядке, Дима сорвался. Все эти дни он не мог дозвониться Кристине, спасался тем, что посещал вечеринки, бесцельно снимая всех на пути одной рукой, а в другой держал стакан с алкоголем. Дима накричал, выдал все о «барракуде» Кристине, что хочет восстановить справедливость и, в конечном счете, не против, если она вернется, ведь это наверняка их, общий ребенок. «Прости, девушкам надо помнить, что правило третей распространяется не только на жизнь в фокусе», – ответила ему Вика и оборвала звонок.
Кристина объявилась седьмого сентября, позвонив ему с претензией:  «Вставила старую симку, а там миллион пропущенных звонков от тебя». Дима уже и не верил, что она перезвонит, собирался ехать на квартиру к Рыбинским и выламывать правду. «Где ты пропадала?» – заорал Дмитрий. «Тише, ты чего? Мой муженек запретил мне делать кесарево, пришлось рожать самой. Вот и восстанавливалась на курорте. Ах, спа-процедуры, закат над океаном и коктейли с ромом», – Кристина издевалась над ним. «Надо встретиться сегодня же», – Дима продолжал разговор на повышенных тонах. «Чувствую надо», – неожиданно согласилась Кристина. – «В семь, в «Шоколаднице» у зоопарка».
Дмитрий подъехал лишь к восьми из-за пробок. Кристина сидела в центре зала, наслаждаясь карамельным капучино и ягодным десертом. Он сел за столик и уставился на нее. Девушка изменилась в худшую сторону – ее лицо округлилось, было понятно, что мешковатая одежда прикрывает располневшую фигуру после родов. «Не смотри на меня так. Если не удастся похудеть самой», – на этом месте Кристина облизнула ложку. – «То я обращусь к специалистам». Дмитрий жестом показал подошедшей официантке, что ничего не будет. Кристина продолжала игру: «Мне, пожалуйста, панакоту принесите. Ты же платишь, да?» Девушка хитро улыбнулась, ей хотелось доказать себе, что эксы от нее по-прежнему без ума. Почему бы не сделать вид, что находишься на свидании? Официантка отошла, Дима пересел на стул по соседству с Кристиной и грозно посмотрел на нее. «Ерёмин, ты не исправим», – вздохнула девушка. – «Борец за правду, куда там. Слышала про твой благотворительный вечер. Ты уверен, что деньги пошли по назначению бедным сиротам?» «Не выводи меня», – Дима сдерживался, чтобы не стукнуть по столу, выплескивая гнев. – «Я провел эти месяцы как…» Официантка вернулась, поставила на стол вазочку с десертом, вопрошая: «Больше ничего?» «Нет!» – ответил Дима громко, посетители поблизости обернулись на него. «У вас коктейля пустырника с валерьянкой не найдется?» – съязвила Кристина. Официантка улыбнулась, реагируя на ее шутку, ушла. «Хорошо, я расскажу тебе все, как было», – Кристина перешла на шепот, благо Дима находился рядом, наклонившись к ней. – «Ты ведь не оставишь это дело в покое, верно?»
Дима не знал, что у нее была мечта. Она никому не рассказывала, боясь, что сглазят, засмеют, разуверят. Ей хотелось иметь титул «мисс» и не какой-нибудь деревни, а как минимум столицы. Чтобы ей под бурные аплодисменты надели красивую корону на волосы, сложенные в замысловатую прическу, а сама она непременно была бы в красном платье. Кристина предприняли попытки еще в школе и университете, участвуя в конкурсах красоты местного значения. Но ни разу она не попала даже в тройку. Имела грустный опыт закрепиться в модельном агентстве, где ей дали нелицеприятную оценку по поводу фигуры. Кристина не сдавалась и решила добиться своего с помощью денег. Для этого надо было найти «папика». Благодаря Диме она выскочила в центр саванны, где охотились олигархи. И – о чудо! – первый же мужчина, поддавшись ее чарам, обмолвился: «Милочка, могу посодействовать, и годика так через два будешь ты «Миссис Москва», есть у меня связи с организаторами этого конкурса».  «Почему через два?» – сразу спросила Кристина. «Ну, как же», – был ответ. – «Миссис должна быть замужней дамой, да и желательно, чтобы у нее был ребеночек». Кристина восприняла это как прямой намек на ближайшее замужество со связным. Декабрь она провела в объятьях мужчины, который должен был исполнить ее мечту, без предостережений. С Димой она почти не виделась, тот был нарасхват на предновогодних капустниках, и не вступала с ним в интимную связь, ссылаясь на головную боль и срочные дела. Сам то Дима не следил за регулярностью их близких встреч. Перед Новым годом мужчина исчез, на звонки не отвечал. Кристина засыпала его сообщениями с угрозами, он имел наглость прислать прощальную смс под бой курантов. Мол, нашел другую, бывшую «Мисс Караганда» и мне ее вполне достаточно. Кристине не оставалась выхода, как приписать чужого ребенка Диме, чтобы избежать участи матери-одиночки. Как вдруг в дни новогодних каникул она познакомились с Рыбинским. Девушка в первый же день не стала строить из себя недотрогу, и вскоре Рыбинский был ошарашен новостью, что станет отцом. Удивился он потому, что бывшие его три супруги детей не имели, врачи ставили мало шансов, что Рыбинский способен воспроизвести потомство. Он подозревал, что дело нечисто, но окрыленный радостью женился. Вот почему Кристины выперла Диму, когда тот пришел допытываться. Она побоялась, что Рыбинский, поговорив с Димой, сделает тест ДНК. И ладно бы ребенок оказался Димы, бизнесмен знал об их связи, мог это допустить, смириться. Но выяснилось бы, что ребенок ни от того, ни от другого, и вывод напрашивается сам собой – Кристина любит погулять, не дорожит серьезными отношениями. Тогда бы дело точно дошло до развода.
Дима выслушал эту историю и сдержался, чтобы не улыбнуться. Его больше ничего не мучило. «Я надеюсь, что это останется между нами. Мне и так пришлось выложить свои сбережения врачу, чтобы тот зафиксировал нужные мне недели беременности», – попросила Кристина. – «Да, и раз уж мне не суждено стать самой красивой, то думаю, что Сонечка оправдает мои надежды. Как ты считаешь, в годик ей уже можно будет сделать портфолио?» «Без моего участия», – развел руками Дима, поднимаясь. – «Вот деньги за угощения, дай все. Я зря прикрикнул на официантку. Ну, прощай». «Свободен», – прошипела Кристина, глядя в спину уходящего Димы. Все, что ей надо было – пропуск в звездную тусовку и помощь в раскрутке имени, она от него получила.
Дома Дмитрий просматривал фотографии Вики, которые он сделал сам в разных местах. На Вику-загадку, которую сумел уловить за чашечкой кофе на первом свидании, Дмитрий смотрел долго. Ее рыже-синий взгляд приковывал, будто девушка знала то, о чем другие и не задумываются. Она уверена, что жизнь прекрасна, когда в ней – любовь, материнская, родительская, между мужчиной и женщиной. Все остальное – неважные мелочи, на которые не стоит обращать внимания, на которые не надо размениваться. Дима решил, что эта фотография должна стать заглавной для его фотовыставки, послужить началом осуществления мечты. Выставка будет посвящена людям, пьющим кофе, отдыхающим в кофейнях, спешащим на кофе-брейки. Для привлечения публики можно отснять знакомых знаменитостей с ароматным напитком. Дима подумал, что все получится, ведь Вика без сомнения поддержит его с идеей и поможет двигаться в нужном направлении.
Он вышел на прогулку в Интернет, чтобы узнать, как ему вернуть любимую девушку. Забил в поисковике «как помириться с ней», ознакомился с вариантами. Потом запросил «как оригинально сделать предложение», полистал выданные страницы. Решил не усложнять и позвонил Вике. Она не сразу ответила. «Прости, я разбудил тебя», – Дима глянул вниз, в правый уголок ноутбука – почти час ночи. «Что-то случилось?» – спросила сонная Вика. «Я выяснил, что это не мой ребенок, не моя девушка и с ней была бы не моя жизнь», – Дима не готовил речь, но получилось то, что он и хотел выразить. «Поздравляю. Я сейчас на кухню выйду, чтобы Тёмочку не разбудить», – Вика продолжила разговор. «Ты улыбаешься?» – поинтересовался Дима, подойдя к окну. «Если я не буду этого делать, то кто же это будет делать за меня?» – ответила она вопросом, глядя на звезды. «У меня осталась только одна головная боль», – Дима сделал многообещающую паузу. – «Кто будет фотографировать нашу с тобой свадьбу?»
В новом выпуске популярного журнала «Жизнь в фокусе» читателям был представлен эксклюзивной фоторепортаж со свадьбы. Молодожены – знаменитый фотограф Дмитрий Ерёмин и его очаровательная избранница Виктория. Особый интерес к торжеству привлекло появление Марины Алексеевны. Никогда прежде певица не выступала на частных праздниках и закрытых мероприятиях. В этот раз она сделала исключение, исполнила несколько композиций, и даже представила новую песню «Снегурочка», которая обещает стать новогодним хитом. На вопрос, почему она изменила своим правилам, певица ответила дословно: «Вика стала мне подругой. Она поддерживает меня, говорит, что все уже хорошо, а будет еще лучше. И я ей верю». Дима и Вика светились от счастья, по их искренним улыбкам и трепетному отношению другу к другу было понятно, что они соединяют свои судьбы по любви.