Нафиг

                Нафиг.
Нашего соседа зовут странным именем – Афиноген, хотя себя он называет проще –  Нафиг!  Сожительницу он называет – Мошка,  это в честь таежной мошкары, которая кровь пьет… Два предыдущих соседкиных ухажера – «гулевана» - продержались года по два и сбежали… Мошка работает на вокзале, в буфете, ну и ухажеры с вокзала, отставшие от поездов... Нафиг пришел с прожжённым рюкзаком, из которого торчал, как царь над престолом, сухой пень! А под пнем, как рассказала соседка, полрюкзака камней и молотков, разного размера. Под мышкой новый гулеван держал толстую стопку тонких пластин из меди и алюминия… Да и сам гулеван чем-то походил на пень, обитый медью и алюминием – кряжистый, лицо с восточными скулами, обветренная кожа с медным отливом, треснутые губы в белесой оторочке, как будто вырезаны из старого потертого алюминия, и такие же белесые склеры мутноватых глаз… А вот зрачки были удивительно живые, из блестящей черной ртути…  А еще – одеревеневшие волосы, как будто на голову хозяин натянул сухую коровью лепешку и разбороздил ее, так что из каждой борозды торчал пук сухой непрожёванной травы, а над широким хозяйским лбом  навис тяжелый отвал с искрой пересохшей  ромашки, которая ссыпалась на   опаленные брови,  цвета огрубевшей  пакли…  Дополняли все эту красоту -  широченные лапищи больших рук, у которых каждый палец был то ли в наколках, то ли в фиолетовых ободах от  неизвестных минералов…
Оказалось, что Афиноген – геолог, а в Москву прибыл,  проспав свою станцию… Вот и пошел в буфет, глотнуть, как таежного крепкого кислорода - «фляжской блуди», а проще - водяры… Там его и заприметила наша соседка, ну и окрутила Мошка нового гулевана!
  Два дня в доме было тихо.  Соседка обмолвилась в подъезде, что «Нафиг отмачивает лесную вонь в ванной»… И что за  пузырь согласился отрубить когти на всех конечностях…
 Но,  на третий день, когда Мошка ушла на сутки на смену, в ее квартире  к обеду раздался негромкий стук. Словно молоточком стучали по металлу… К  вечеру стук не прекратился, а ночью этот стук слушал уже весь подъезд! Звонить в дверь было бесполезно, ни кто не открывал. Когда соседка явилась со смены, выяснилось, что геолог не зря тащил пень  – в свободное время он бьет на нем чеканки с видами таежных земных и небесных зверей: гордый лось у лесного ручья, рысь на еловом суку, полярная сова над льдиной, одинокий орел над скалами…
Сколько раз потом Нафиг уезжал в экспедицию, а потом возвращался, отмокал в ванной, рубил свои черные железные обода когтей  за «фляжскую блудь», а потом ночами бил чеканки – не сосчитать! Но зато почти в каждой квартире нашего дома поселились на стенах - орлылосикабанырысисовы…
А однажды Нафиг перестал стучать по своему пню…
Я встретил его в подъезде, он был каким-то иным, казалось,  что он смотрит внутрь себя, при этом удовлетворенно мурлыкал под нос мотив  - «Веселей ребята, выпало вам строить путь железный, а короче - БАМ…». Я спросил про чеканки, на что он выдавил лениво:
- Да, бросил их нафиг! Я теперь в кино хожу! 
- В кино? – оторопел я…  И от неожиданности спросил: - а за чем?
- Да ты пойми, дура! (Нафиг всех, не зависимо от пола,  называл дурами). Да ты пойми, дура!  Зал огромный,  народу тьма! Я уберложиваюсь в середину этой толпищи!  Выключают свет - и я сплю…  Сплю, понимаешь,  в толпе! … Дура, в толпе  – сплю!
- А  кино?
- Какое кино?  Кому оно, на фиг,  нужно?  В тайге - народу расскажу! Не поверят, на фиг…