Главы из книги Александра Терещенко 1ч

Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости. В них все трогает нас, потому что оно близко к нашим мыслям; потому что все это наше, русское, неподдельное; все проникнуто любовью к родине, отечеству.

В середине XIX в. вышла и почти сразу же стала библиографической редкостью книга известного ученого А.В.Терещенко «Быт русского народа» — первая попытка в России научной разработки этнографического материала. Однако до сих пор она не переиздана, хотя в свое время ею зачитывались и специалисты, и простолюдины.

Семь частей, составляющих это произведение, превосходят многие известные сочинения на аналогичную тему обстоятельностью изложения и объемом, но при этом изящно написаны и доступны восприятию любого, даже самого неискушенного любителя русской старины.

В первой части, которую мы предлагаем вниманию читателя, раскрывается понятие народности, дается подробное описание жилищ наших предков, повествуется об образе их жизни, домоводстве, одежде и музыкальной культуре.


александр терещенко Москва
институт русской цивилизации 2014 Быт русского народа

Русскую этнографию Терещенко рассматривал как постоянно развивающуюся науку, а свой труд о быте русского народа – как на-чало исследования, в котором примут участие многие ученые. «Изло-жить быт народа, – писал он, – сколько можно с должной верностью нет возможности одному человеку: это труд многих. ... Терещенко воодушевляла любовь к Отечеству и русской старине. ... Князь Василий Косой от-сек руку и ногу Роману, князю Переславскому; в. к. Василий и племянник его Василий Косой ослеплены; кн. Шемяка и кн. Ли-товский Михаил отравлены. Чернь без всякого суда топила и жгла людей.

Терещенко А. В.
Т 35 Быт русского народа: В 2 т. Т. 1 Ч. I–III // Сост. А. В. Фроловой /
Отв. ред. О. А. Платонов. — М.: Институт русской цивилизации,
2014. — Т. I. — 944 с.
В издании полностью публикуется главный труд выдающегося
русского этнографа и археолога Александра Власьевича Терещенко
(1806–1865) «Быт русского народа». Это произведение является настоящей энциклопедией русской жизни ушедших эпох.
Русскую этнографию Терещенко рассматривал как постоянно
развивающуюся науку, а свой труд о быте русского народа – как начало исследования, в котором примут участие многие ученые. «Изложить быт народа, – писал он, – сколько можно с должной верностью
нет возможности одному человеку: это труд многих. Я старался представить его, сколько мог по моим силам, и отнюдь не думаю, чтобы
мой труд не был изменен даже в самое короткое время и надобно
желать, чтобы любители отечественного дополнили его новыми, еще
<более> богатыми источниками».
В первый том настоящего издания вошли: первая часть труда,
посвященная нравам, образу жизни русского народа – описанию жилища, одежды, пищи, часть вторая, рассказывающая о свадебных
обрядах, и часть третья, в которой собраны сведения о времясчислении, а также о разных обрядах и обычаях, таких, например, как крещение, похороны, поминки.
Печатается по оригиналу 1847–1848 годов.
Предисловие
В настоящем издании представлены главные работы выдающегося этнографа и археолога Терещенко Александра Власьевича (1806, с. Зеньково Полтавской губ. – 21.02[05.03].1865).
Основное сочинение Терещенко «Быт русского народа»
(1847–1848) в 7 частях – энциклопедия русской жизни ушедших эпох. Русскую этнографию Терещенко рассматривал как
постоянно развивающуюся науку, а свой труд о быте русского
народа – как начало исследования, в котором примут участие
многие ученые.
Терещенко воодушевляла любовь к Отечеству и русской
старине. «Мы обязаны, – считал он, – смотреть на наши нравы и образ жизни как на историю народного быта, его дух и
жизнь, и почерпать из них трогательные образцы добродушия,
гостеприимства, благоговейной преданности к своей Родине, Отечеству, Православию и самодержавию». Жизнь наших
предков, полагал Терещенко, «излилась из сердечных их ощущений, истекла из природы их Отчизны, и этим напоминается
патриархальная простота, которая столь жива в их действиях,
что как будто это было во всяком из нас».
Книга Терещенко состоит из 7 частей. 1-я глава 1-й части озаглавлена «Народность», и в ней автор еще более ясно
и обстоятельно излагает свои взгляды на понятие «народности». Начиная с общего взгляда на человечество, деления его
на географические и расовые группы, он затем переходит к
славянам, в духовных ценностях которых находит лучшие
черты человеческой природы. В приподнятом православно-
6
Предисловие
монархическом духе Терещенко излагает историческую судьбу русского народа, включая малороссов и белорусов, описывает его национальный характер.
«При всех переворотах гражданственности русский
любил богатые одежды и роскошь, гордился своим хлебосольством и негою. Любил травить зверей и не боялся идти
на них, прямо, с одним топором или с рогатиной; тешился
плясками, веселил себя песнями. В самом горе он услаждал
себя ими: певал почти безумолкно. И теперь он тот же самой: работает ли он, или сидит в праздничный день у ворот
своей избы, поет и радуется. Пища, одежда и привычки его
страны и Родины дороги для его сердца: все сочувствуют с
ним, все ему знакомое». «Кто же не знает нашего народа! –
восклицает Терещенко в другом месте. – Крепкий и чуждый
заразительных болезней, он всегда веселой, живой, разговорчивой, обходительной, ласковой, не мстительной, терпеливой
и любящий православную веру. Редкие качества обитателей
земного шара. Питается здоровою и часто скудною пищей:
хлеб с солью и квасом, – он сыт; живет в черной избе и проводит зиму самую лютую почти равнодушно; одевается просто
и даже грубо; прикрывает тело в свирепые морозы почти тою
же одеждой, какую носит летом: полушубок и лапти; но в его
неизнеженном теле, необразованном уме таится великий дух
и возвышенные его добродетели». «Умереть за веру и Отечество – довольно для русского. Согреваемый божественным
светом Православия, он всегда стоял за него грудью, не думая
о славе». «Посмотрите на расселение нашего народа по трем
частям света, – говорится в заключении этой характеристики, – и что их соединяет: Что их держит и хранит? Священнейшее чувство любви к Отечеству, основанное на Православии
и единодержавии. Все дышат и пламенеют одним чувством,
желают счастия и утверждают благосостояние, – вот где кроется народность: вот его сила и опора».
Терещенко обращался с призывом к образованному обществу собирать сведения о быте русского народа. «Если бы
местные жители, – писал он, – собирали туземные сведения
7
Предисловие
и делали их доступными, то можно бы достигнуть общего
описания русского быта. Только при содействии местных
собирателей в состоянии объясниться наш народ. Иначе все
излагаемое о нем останется в одних очерках, в каковых и я
представляю здесь».
В числе первых Терещенко ставит вопрос о «народности»
как о некоем высшем единстве, стоящем над местными особенностями: «Разве народность в том состоит, чтобы носить
свои одежды, питаться своей пищею, жить в своих старинных
хоромах, поступать по обычаю своей страны? – О, тогда бы
каждый город, – что говорю, – каждый уголок деревни должен искать своей народности. Это не народность, повторяю,
а ее туземные обыкновения и привычки, изменяемые местностию, – это быт русской жизни». Народность проявляется как
настоящее единство через православно-монархическое мировоззрение, объединяющее народ в единое целое.
Большая заслуга Терещенко состоит в том, что он в числе
первых систематизировал материал о многих сторонах русской
народной жизни. В первой части собраны сведения, касающиеся материальной культуры русских – жилища, одежды, пищи,
ремесел и пр., о чем раньше никто не писал. Во второй части
изложен обильный материал по свадебным обрядам, материал,
расположенный по векам, по общественным группам («свадьбы великокняжеские», «свадьбы царские», «свадьбы благородных и простолюдинов») и наконец по областям – губерниям.
В третьей части собраны сведения о времяисчислении, о разных семейных и календарных обрядах и обычаях.
Д. К.
Часть первая
наРодностЬ. Жилища.
доМоводство. наРяд.
оБРаЗ ЖиЗни. МуЗыка
встуПление
Иностранцы смотрели на наши нравы и образ жизни по
большей части из одного любопытства; но мы обязаны смотреть на все это не из одного любопытства, а как на историю
народного быта, его дух и жизнь и почерпать из них трогательные образцы добродушия, гостеприимства, благо<го>вейной
преданности к своей Родине, Отечеству, Православию и Самодержавию. Если чужеземные наблюдатели удивлялись многому и хвалили, а более порицали, то мы не должны забывать,
что они глядели на нас поверхностно, с предубеждением и без
изучения нашего народа, поэтому впадали в большие заблуждения, часто вдавались в заключения странные, переходили от
одной крайности к другой таким образом, что один писатель
выставлял похвальным и прекрасным, то другой находил то же
самое порочным и смешным; что один списывал из рассказов,
то другой дополнял несбыточными своими истолкованиями и
всегда направлял их в дурную сторону. Перечитывая описания,
повествования и сказания на многих европейских языках, вы
постоянно читаете, и не без улыбки, что все иноземные писатели как бы условились однажды и навсегда хулить и бранить
нас, и эта страсть до того проникнута в их сочинения, что нет
ни одной книги, которая бы при имени России не восклицала:
«Варварская Московия! Земля дикая, народ в ней раскольни-
9
НАродНосТЬ. оБрАЗ ЖиЗНи
ческий и совершенно отступивший от чистой католической
веры». Всякий, знакомый с историей своего отечества, знает,
что эти приписки на предков наших истекли от непреклонности их подчиниться игу католических проповедников и их верховному представителю, который вместе с ними и легкомысленными писателями называл еще нас «погибшими чадами»,
«отверженными детьми от Бога», «овцами без пастыря», а
поэтому не могущими наследовать Царствия Небесного и наслаждаться благами здешней жизни. Таковые нарекания суть
следствия страстей, а не истины; движения изуверных мыслей,
а не чистоты Евангельской; таковые злословные провозглашения относятся к чести наших предков, а не к бесславию их: они
отстояли свое право и достояние и перенесли умно все осуждения, которые пали на головы наших хулителей.
Оставив людские страсти, которые мы относим к понятиям века, нам усладительно вспомнить, что предков жизнь,
не связанная условиями многосторонней образованности, излилась из сердечных их ощущений, истекла из природы их отчизны, и этим напоминается патриархальная простота, которая столь жива в их действиях, что как будто бы это было во
всяком из нас. Кто хочет исследовать быт народа, тот должен
восходить к его юности и постепенно снисходить по ступеням
изменений всех его возрастов. Тогда мир наших предков не будет для нас безжизненным, мертвым: он представится сильнее
нашему воображению, со всеми его причудами и понятиями;
тогда увидим все стороны картины: суровой и гордой, воинственной и мирной, несчастной и торжествующей, печальной и
добродетельной; на ней увидим предков, увенчанных славою,
и сердце наше забьется крепче!
Давно я имел намерение изобразить жизнь нашей Руси,
но всегда был останавливаем мыслью: труд не по моим силам.
Эта мысль, действительно справедливая, отнимала у меня всякую надежду приступить когда-нибудь; но рассуждая, что и
слабое ознакомление, по возможности точное, не должно быть
порицаемо, я решился начертить его в «Быте русского народа». Не без робости представляю его моим соотечественникам.
10
А. в. Терещенко
Если они найдут его достойным своего внимания, то буду радоваться с ними. Признаюсь, занимаясь с любовью изложением «Быта русского народа», я укреплялся еще надеждою, что
даровитые люди разовьют со временем это сочинение, которое, по скудости собранных сведений, разделено на VII частей,
и в них помещено:
В части I: I. Народность. II. Жилища. III. Домоводство.
IV. Наряд. V. Образ жизни. VI. Музыка.
В части II: Свадьбы.
В части III: I. Времясчисление. II. Крещение. III. Похороны. IV. Поминки. V. Дмитриевская суббота.
В части IV: Забавы: I. Игры. II. Хороводы.
В части V: Простонародные обряды: I. Первое марта.
II. Встреча весны. III. Красная горка. IV. Радуница. V. Запашка.
VI. Кукушка. VII. Купало. VIII. Ярило. IX. Обжинки. X. Бабье
лето. XI. Братчины.
В части VI: I. Обрядные праздники. II. Неделя ваий.
III. Пасха. IV. Русальная неделя. V. Семик. VI. Троицын день.
VII. Первое апреля. VIII. Первое мая.
В части VII: I. Святки. II. Масленица.
Некоторые из отечественных писателей занимались
исследованиями русской жизни, обычаев и забав и в начале
первых своих трудов обещали многое; потом, встретив трудности, охладели в своем усердии. Вскоре заняли их места два
ревностных писателя: г. Снегирев и г. Сахаров. Первый, издав
«Русские простонародные праздники и суеверные обряды» в
четырех выпусках, остановился. Второй, представив скромно «Сказания русского народа», расширил их впоследствии
дополнениями и новыми сведениями. Его сказания, одно из
отрадных явлений в нашей словесности, обратили на себя
справедливое внимание любителей народного быта, но, к сожалению, в них есть недостаток, и в этом не г. Сахаров виноват, но постоянные препятствия в собирании сведений; трудность в изложении по чрезмерной разнообразности об одном
и том же предмете; местные изменения и переиначивания
одного и того же обряда или забавы не только по всей России,
11
НАродНосТЬ. оБрАЗ ЖиЗНи
но в одной даже губернии, – мало этого, в одном и том же
уезде, так что делается в одном селении, то в другом, того же
уезда, или уже изгнано, или совсем отправляется противоположно. При этом еще неизбежная борьба с суеверными людьми, которые никак не соглашаются пересказывать свои обычаи, и не всегда можно положиться на верность передаваемых
ими известий, не говорю уже об игре или о песне, которая
переменяется ими быстро, как хамелеон. Песнь, только что
пересказанная вам и записанная вами, – и вы радуетесь, думая, что она полная, – станете же выслушивать ее от другого,
выходит разница не в одних словах, но в расстановке стихов
и в порядке самого содержания, так что если бы вздумалось
кому-либо исправлять одну какую-нибудь песнь через пересказы многих певцов, то не было бы конца поправкам и исправлениям. Сколько неприятны и не тяжелы подобного рода
источники, столько они важны: ими только можно убедиться,
что народ наш сочиняет беспрерывно песни, не воображая;
что он живет своей жизнью и своей поэзией; что народ наш
высказывает в них самого себя, не гоняясь ни за честью –
чтоб быть стихотворцем, ни за славою – чтобы слышать рукоплескания в большом свете. Он передает себя живо и часто
восторженно: что чувствует неиспорченное сердце его и что
мыслит доморощенный его ум.
Изложить быт народа, сколько можно с должной верностью, нет возможности одному человеку: это труд многих. Я
старался представить его, сколько мог по моим силам, и отнюдь не думаю, чтобы мой труд не был изменен даже в самое короткое время, и надобно желать, чтобы любители отечественного дополнили его новыми, еще <более> богатыми
источниками. Если бы местные жители собирали туземные
сведения и делали их доступными, то можно бы достигнуть
общего описания русского быта. Только при содействии местных собирателей в состоянии объясниться наш народ. Иначе
все излагаемое о нем останется в одних очерках, в каковых
и я представляю здесь. Кто же лучше может знать и должен
знать свой край, как не тот, кто родился в нем и живет в нем?
12
А. в. Терещенко
Ему известны все уловки и изгибы своего земляка, а этот земляк и важен в своей самобытности.
При собирании мною сведений я встречал бесчисленные
противоречия и постоянные исправления, особенно в песнях.
Оттого многие из них неполные, сбивчивые или уже сходные с
напечатанными, но много достоинства утрачено в наших песнях еще тем, что они напечатаны без объяснения обрядных наших действий. Находятся десятки песенников под названием:
полных, новых и полнейших, которые большей частью лишены пояснений: при каких случаях поются помещенные в них
песни? Какое их назначение, их дух, сила и какой их обряд?
Все наши песни слагались по случаю какого-либо печального
или радостного события, которое гремело в разгуле веселия, на
свадьбе, в игре, забаве и хороводах. Ни одна из них не составлена произвольно, без причины. Песни без изъяснения обрядных
их действий скучны и утомительны. Правда, они любопытны, занимательны и поучительны, зато потеряно невозвратно
действительное их значение. Можно догадываться и выводить
о них заключения, но можно ошибаться и выводить ложные заключения. Этими примерами служат все сборники песен. Конечно, они – дорогой запас, должно радоваться и благодарить
любителей за собирание, но нельзя не сознаться, что этот дорогой запас подобен алмазам, не имеющим блеска и не могущим
получить своего сияния без руки художника. Если в настоящее
время не объяснятся песни обрядными своими назначениями,
то и в будущем останутся необъясненными: примером тому собрание древних стихотворений Кирши Данилова и других.
Я боролся еще с напуганностью простолюдинов и их
предрассудками. Случалось, что если кто пересказывал свой
обряд или передавал свою песню, то вскоре пробуждалось в
нем раскаяние, робость и его стращали, что за то, что пересказал, отдадут его под суд! Наш народ так боится судов, что одно
их имя заставляет трепетать его. Случалось, что когда записывал песнь и потом станешь исправлять ее, тогда рассказчик
бледнел и произносил жалобно-просительным голосом:
– Батюшка! не пиши.
13
НАродНосТЬ. оБрАЗ ЖиЗНи
– Отчего?
– Почитай, пишешь меня: коли узнает городничий аль
земский, беда мне!
Некоторые даже думают, что пересказывать песни стыдно и грех, и эта мысль до того поселилась в голове многих
простолюдинов, что никак не разуверишь их в противном и
слышишь одни отговорки: да, мне стыдно и грех. Когда я была
молода, тогда я была неразумная и пела по глупости своей, а
теперь, говорят старые люди, петь грешно.
– Отчего же грешно?
– Да так, грешно.
– Да отчего же так?
– Добрые люди говорят. Вишь, намедни пригрозил мне
пономарь: Марфушка! Не пой. – Да отчего же, батюшка? – спросила я его, а он мне в ответ: ты голосишь не своим голосом.
Случалось еще слышать, что кто пересказывает песнь,
тот пересказывает ее по дьявольскому наущению. Поверяя однажды песнь одного рассказчика с другим, один из них начал
смотреть пристально на мою бумагу, потом спросил:
– Скажи, батюшка, кто у нас теперь царь? Не пишешь ли
ты по антихристову велению?
В народе есть мнение, что со списыванием песен явится антихрист, которого веления исполняет списывающий, невольно и противу своего ведения, и что это уже верный признак наступлению преставления света.
В изложении быта нашего народа я пользовался устными
рассказами и сам был свидетелем многих обрядов и забав. Немногие доставили мне, что обещали, а обещали золотые горы.
Многие и очень многие не исполнили своего обещания, быть
может, по их легкомыслию, а другие, как мне известно, пренебрегли важностью предмета, думая: ну что хорошего – описывать быт нашего мужика. И выйдет все мужицкое! (Да простит
Бог таковых мыслителей.) Из необещавших, но исполнивших
больше обещания, я могу поименовать только г. Френева и благодарю его от души. Этот молодой человек делился со мною
радушно своими источниками.
14
А. в. Терещенко
I. народностЬ
Народность есть выражение
любви к Отечеству.
свойства людей
Все обитатели земного шара, согреваемые одним солнцем, живущие под одним всемирным небом, представляют в
своих наклонностях и действиях большое разнообразие. Климат, резко выказывающийся во всем существующем в природе, отпечатлевается равномерно в умственных и физических
свойствах человека: в его способностях и деятельности, росте
и силе. Жители жаркого пояса, расслабляемые нестерпимым
зноем, нечувствительно предаются неге и беспечности. С воображением пламенным, с начинаниями решительными, они
весьма скоро охладевают в случае неудач к своим предприятиям. Рассудок их постоянно заглушается страстями. Мстительность и отчаяние, лукавство и малодушие – вот главные
качества этих племен, не выдерживающих в себе высокого достоинства и благородной цели в общественной жизни. Поэтому народы, живущие под экватором, ничего доселе не создали
величественного и исторического. Обитатели умеренных поясов, в коих сосредоточивается вся Малая Азия и большая часть
Европы, ознаменовали себя поучительными событиями: науки
и художества, изобретения и утонченность вкуса проистекли
отсюда. С крепкою и благоразумною волей, с чувством возвышенным и благородным, с сознанием заблуждений и с исправлением их они шли вперед, дружно стремились к усовершенствованиям и соперничали друг перед другом в утверждении
общественного благосостояния. Аравитяне, персы и армяне
были водимы по большей части огненными страстями; зато
гибельные последствия их действий остались спасительными
уроками для других народов: европейцы воспользовались ими
и основали на их ошибках свое величие. Люди северных поя-
15
НАродНосТЬ. оБрАЗ ЖиЗНи
Русская этног р афия
– Отчего?
– Почитай, пишешь меня: коли узнает городничий аль
земский, беда мне!
Некоторые даже думают, что пересказывать песни стыдно и грех, и эта мысль до того поселилась в голове многих
простолюдинов, что никак не разуверишь их в противном и
слышишь одни отговорки: да, мне стыдно и грех. Когда я была
молода, тогда я была неразумная и пела по глупости своей, а
теперь, говорят старые люди, петь грешно.
– Отчего же грешно?
– Да так, грешно.
– Да отчего же так?
– Добрые люди говорят. Вишь, намедни пригрозил мне
пономарь: Марфушка! Не пой. – Да отчего же, батюшка? – спросила я его, а он мне в ответ: ты голосишь не своим голосом.
Случалось еще слышать, что кто пересказывает песнь,
тот пересказывает ее по дьявольскому наущению. Поверяя однажды песнь одного рассказчика с другим, один из них начал
смотреть пристально на мою бумагу, потом спросил:
– Скажи, батюшка, кто у нас теперь царь? Не пишешь ли
ты по антихристову велению?
В народе есть мнение, что со списыванием песен явится антихрист, которого веления исполняет списывающий, невольно и противу своего ведения, и что это уже верный признак наступлению преставления света.
В изложении быта нашего народа я пользовался устными
рассказами и сам был свидетелем многих обрядов и забав. Немногие доставили мне, что обещали, а обещали золотые горы.
Многие и очень многие не исполнили своего обещания, быть
может, по их легкомыслию, а другие, как мне известно, пренебрегли важностью предмета, думая: ну что хорошего – описывать быт нашего мужика. И выйдет все мужицкое! (Да простит
Бог таковых мыслителей.) Из необещавших, но исполнивших
больше обещания, я могу поименовать только г. Френева и благодарю его от души. Этот молодой человек делился со мною
радушно своими источниками.
14
А. в. Терещенко
I. народностЬ
Народность есть выражение
любви к Отечеству.
свойства людей
Все обитатели земного шара, согреваемые одним солнцем, живущие под одним всемирным небом, представляют в
своих наклонностях и действиях большое разнообразие. Климат, резко выказывающийся во всем существующем в природе, отпечатлевается равномерно в умственных и физических
свойствах человека: в его способностях и деятельности, росте
и силе. Жители жаркого пояса, расслабляемые нестерпимым
зноем, нечувствительно предаются неге и беспечности. С воображением пламенным, с начинаниями решительными, они
весьма скоро охладевают в случае неудач к своим предприятиям. Рассудок их постоянно заглушается страстями. Мстительность и отчаяние, лукавство и малодушие – вот главные
качества этих племен, не выдерживающих в себе высокого достоинства и благородной цели в общественной жизни. Поэтому народы, живущие под экватором, ничего доселе не создали
величественного и исторического. Обитатели умеренных поясов, в коих сосредоточивается вся Малая Азия и большая часть
Европы, ознаменовали себя поучительными событиями: науки
и художества, изобретения и утонченность вкуса проистекли
отсюда. С крепкою и благоразумною волей, с чувством возвышенным и благородным, с сознанием заблуждений и с исправлением их они шли вперед, дружно стремились к усовершенствованиям и соперничали друг перед другом в утверждении
общественного благосостояния. Аравитяне, персы и армяне
были водимы по большей части огненными страстями; зато
гибельные последствия их действий остались спасительными
уроками для других народов: европейцы воспользовались ими
и основали на их ошибках свое величие. Люди северных поя-
15
НАродНосТЬ. оБрАЗ ЖиЗНи
сов, испытывая все ужасы холода, находились во всегдашнем
движении, посему деятельность, бодрость и мужество суть
отличительные их качества. Крепкие и неутомимые, хладнокровные и расчетливые, любознательные и легко все перенимающие, они твердо идут вперед и достигают своей цели.
Разделение людей По очерку
лица и образованию тела
Самая наружность людей выказывает умственные и телесные силы, которые легко распознаются по очерку лица и образованию тела. Поэтому безошибочно, кажется, можно разделить
их на пять пород: 1) монгольскую, 2) малайскую, 3) негрскую,
4) американскую и 5) кавказскую. 1) Монгольская занимает всю
восточную и северную часть Азии: ее порода цветом желточерная и оливково-темная; волосы черные, редкие и жесткие;
лицо приплюснутое, под скулами широкое, подбородок узкий;
глаза маленькие, нос небольшой, уши большие и отвислые, голова четвероугольная и челюсть выдавшаяся. 2) Малайская заселяет все острова Восточной Индии, Великого Океана и часть
Океании. Здесь порода цветом черная, волосы вьющиеся, лоб
возвышенный, нос короткий и расплюснутый, рот очень большой, челюсть несколько выдавшаяся; росту среднего, талия
правильная. 3) Негрская обитает собственно в Африке и большей части Океании. Наружность сажевидная, волосы смолистые, лоснящиеся и курчавые как войлок, лоб узкий и сжатый,
глаза круглые и влажные, нос курносый и как бы отрубленный,
губы одутловатые. 4) Американская, принадлежность собственно Америки, исключая эскимосов и некоторых <племен>
северо-восточной ее части, отличается флегматическим характером; жители рослые, крепкие и гибкие. Наружностью весьма
приятные, цвет лица сходствует с красною медью, нос орлиный, рот средний, губы европейские, глаза большие и черные,
волосы черные, лоснящие и жесткие. 5) Кавказская расселена
по всей Европе, за исключением самоедов, финнов, лапландцев,
маджаров и венгерцев. Она занимает большую часть западной
16
А. в. Терещенко
Азии и северные берега Африки, отличается от всех прочих
белизною тела, лбом возвышенным, лицом круглообразным,
носом продолговатым под углом от 80 до 90°, ртом умеренным,
губами небольшими и приятными, глазами открытыми, светлыми, большими и голубоватыми, волосами тонкими, мягкими
и длинными, ростом высоким, поступью гордою, талиею привлекательною, силою и умом гибким.
славяне, коренные евроПейцы
К этой породе принадлежат наши предки, славяне. Ошибочно мнение тех из наших писателей, которые выводят их из
глубины Азии. Наружность славян противоречит догадочному
выводу. Из истории мы видим, что в то же самое время, когда
в Малой Азии и Африке славились политическим устройством
своим многочисленные республики и монархии (за 2000 лет до
Р. X.), тогда Италия, вся Германия до Дуная и Крым имели уже
свои цветущие города: следовательно, народы жили здесь уже
давно, и если они не возвышались до мудрости малоазийской
и египетской, то причиною тому был недостаток сообщения
между тогдашними народами. Однако мудрость Миносов,
критских царей, столь была известна, что жрецы и философы Малой Азии и Египта приходили в Крит изучать ее. А это
было весьма в отдаленной древности, именно за 1300 лет до
Р. X. Конечно, мы ничего не можем сказать в пользу наших
предков, как они жили тогда или чтобы славились уже своими делами, но то должно быть достоверно, что они издревле
заселяли Европу и поэтому суть коренные европейцы. Здесь
не надобно даже ссылаться на сочинения многих писателей,
подтверждающих эту истину; довольно сказать, что славяне
наружностью и умом ни в чем не уступают прославленным коренным европейцам – германам и франкам; что они очерком
лица, белизною тела, станом и душевными силами суть настоящие европейцы; что они в первые столетия своей известности
бедствовали, лили кровь за свою свободу, гибли от раздоров
иноземных, но и среди лютых испытаний и переворотов не па-
17
НАродНосТЬ. оБрАЗ ЖиЗНи
дали духом – были тверды и непоколебимы, как скала среди
бурного моря, и что они своими вековыми несчастьями проложили путь к будущему величию их потомков.
свойства славян
Славяне, живя первоначально рассеянно по всей Европе и
в приморских местах Анатолии, презирали зной и холод, привыкали ко всякой нужде и ко всем лишениям. Дикая пища казалась
им вкусною, сырая земля была обыкновенным их ложем. Они
гордились крепостью сил и нимало не заботились о наружности: часто в грязи и пыли теснились толпами на сборных местах
и рассуждали не об украшениях и богатых одеждах, но о том,
что все достоинство человека состоит в силе, мужестве и быстроте, с помощью коих взлетали они на крутые вершины скал,
бросались во рвы и переплывали глубочайшие реки. Загорая от
лучей солнца, они были смуглы и волосы имели по большей
части русые, подобно европейцам. Искусно бились в ущельях,
скрывались в траве и изумляли неприятелей неожиданным нападением; таились еще в реках и дышали в них свободно посредством сквозных тростей, торчавших из воды; жили в норах
и лесах и ужасали соседей по Дунаю своими набегами; попадаясь неприятелям в руки, переносили истязания без воплей и
стона; умирали в муках, не открывая врагу ни своих жилищ, ни
своей силы1
. Византийские писатели, которые знали их еще в
VI в.2
, удивлялись их геройской неустрашимости, превозносили
их стройность, высокий рост и мужество. Оставляя кровавые
битвы, они возвращались домой с редким добродушием; снимая
с себя смертоносное оружие, они забывали своих неприятелей.
Кротость и гостеприимство снова водворялись в их уютных жилищах. Славяне дышали простотой, не знали ни злословия, ни
коварства. Пленных не тяготили вечной неволею, подобно германам и франкам, но определяли сроки для их свободы, которую
они могли выкупать и потом возвращаться на свою родину или
1 Stritter. Memor. popul., т. II, с. 59.
2
;;Прокопий и Маврикий: см. Memor. popul., ч. I, с. 29, у Стриттера.
18
А. в. Терещенко
оставаться между ними, пользуясь всеми правами дружбы. Балтийские славяне были мирны, избегали войн и любили музыку.
Они наслаждались тишиною, когда гунны громили Европу, а
германы блуждали по лесам. Чехи и дунайские славяне попеременно воевали с неприязненными им немцами и аварами. Подпав под власть последних (в VII в.), они терпели всевозможные
насилия угнетателей, которые впрягали самих жен в телеги вместо волов и коней. Но эти варвары телом великие, умом гордые
исчезли в нашем отечестве от моровой язвы, и гибель их обратилась в пословицу: «погибоша аки Обри, их же несть ни племени,
ни следок»1
. «Нет ни одного народа, – восклицает один писатель
XI в., – честнее и благосклоннее славян»2
. Путника встречали
славяне с чрезвычайною лаской, пеклись о его здоровье и с особенною заботливостью передавали его от места к месту. Если
же по какому-либо небрежению прохожий подвергался обидам,
то соседи мстили за него3
. Хозяин, выходя из дому, ставил на
стол приготовленную пищу, которою пользовался всякий путник. Бедный человек, не имевший способов угостить неожиданного пришельца, мог унести съестные припасы от зажиточного,
чтобы накормить странника. Самое воровство не считалось в
этом случае за порок. Удивительная черта гостеприимства! Все
славянские племена любили песни и музыку, услаждавшие их
в самом горе. Песни воспламеняли сердца мужеством, а музыка
смягчала дикость нравов. Сердечное удовольствие отражалось
1
;;Нестор по Кенигсб. сп.: «Аще поехаши бяше Обрину, не даваше впрячи
ни коня, ни вола; повеляша впрячи три, или четыре, или пять жен в телегу и
повести Обрина». – С. II.
2 Ad. Бремен, «ut nulla gens honestior aut benignior potuit inveniri». – Кн. II,
гл. 12, изд. Линденб.
3
;;Маврикий: «Sunt ;quo;que adversas perigrinos benigni maguo;que studio servant incolumes salvosque, de uno loco in alium deducunt, quo necesse habent, ut
et, si per incuriam ejus, que servare tale debent, accidit, ;t damno peregrinus afficiatur, bellum ipsi inferat vicines ejus, pietatem arbitratus, sic ulcisci peregrinum»
<Также они благосклонны к странникам и очень пекутся об их здоровье и
целости, препровождая их из одного места в другое, смотря по их надобности; если же, по небрежению, охраняемый ими бывает обижен, то, соблюдая благочестивый обычай, воюют против обидевшего его так, чтобы
путник бывал отмщен>.
в плясках и играх, состоявших в борьбе, кулачных боях, конских
скачках, в прыганье, топанье ногами и вприсядку: а это не есть
ли выражение душевного веселья и крепости телесных сил?
свойства русских славян
Наши предки, расселенные по обширной нынешней империи, отличались самостоятельностью и единодушием, не терпели иноземного владычества: пока действовали согласно, дотоле не знали ни переворотов, ни междоусобий. Каждое племя
славянское имело свой нрав и свои обычаи, и это отличало их
между собою. Поляне были стыдливы, тихи и кротки; почитали супружеские связи. Древляне жили зверски и скотообразно:
убивали друг друга, ели все нечистое, не соблюдали никакого
брака. Радимичи, вятичи и северяне витали в лесах как звери;
ели все нечистое, срамословили пред отцами, не знали брака,
который заменяли игрищами1
, забавлялись пением и пляскою.
Вообще нравы сего времени изображают смесь добродушия с
дикостью. Впоследствии свет веры смягчил грубость славян.
воинственность
От Рюрика до Владимира I2
 мы видим удальство воинов и
постоянное опустошение ими константинопольских пределов.
Добыча и корыстолюбие награждали и обогащали и воинов, и
великих князей. Отважные Игори и Святославы умели вселить
в душу своих сподвижников решимость – почти невероятную.
Кто не знает красноречивых слов любимого воинами вождя –
князя Святослава, произнесшего их на поле битвы и в коих
резко выражено бесстрашие и честь воинственной доблести:
«Не посрамим земли русские! Ляжем здесь костьми: мертвым
нет срама! Если побежим, то позор нам. Станем крепко!»3
 Этот
1
;;О браках этих племен см.: «Свадьбы», ч. VIII, в статье «Обзор свадебных
обрядов».
2
;;От пол. IX до кон. X в.
3
;;Нестор по Кенигсб. сп., с. 62.
20
А. в. Терещенко
дух поныне живет в русских. Византийские писатели свидетельствуют, что под крепостью Доростелем1
 герои наши оказывали чудеса храбрости, которая доходила до остервенения.
Когда не могли противостоять оружию неприятелей, тогда они
вонзали сами себе мечи в сердце, думая, что убитый врагом
должен служить ему на том свете, а потому хотели сохранить
свою вольность и в будущей жизни2
.
набожность
Владимир озарил Россию истинной верою. Начали строить церкви и монастыри и укрываться в них от превратностей
мирских. Нередко дети знаменитых бояр кончали жизнь в
уединенной монастырской келье. Духовенство господствовало
над умами народа.
веселость, гостеприимство
и храбрость суть отличительные
качества русских
При всем благочестии наши предки не забывали и веселой жизни. Набожный Владимир пировал по неделям в кругу
граждан, и однажды он сказал: «Веселие русского – питье, без
него мы не можем»3
.
За княжескими столами кипел мед, любимое тогдашнее
питье. В этих угощениях государь был окружаем своим семейством – народом. Пили мед, но хвалили трезвость как добродетель; любили веселье, игры, забавы, музыку и пляску. Бояре,
воеводы, знаменитые сановники и духовенство, забывая свой
верховный сан, угощали друг друга; простой гражданин сидел
наряду с боярином и пил с ним из одной чаши. Вельможа гор1
;;Нынешняя Силистрия <Болгария>.
2
;;Карамзин. История государства Российского, т. I, с. 186.
3
;;Нестор по Кенигсб. сп., с. 73: «Руси есть веселие пити, не можем без
него быти… свинины не ести, вина не пити» было противно веселию и обычаям русских.
21
НАродНосТЬ. оБрАЗ ЖиЗНи
дился не пышным титлом, но братством; сердца всех сливались
в одно чувство любви к отечеству и престолу. Ратоборство не
усыплялось туком роскоши; воины, поборая за отечество, гремели славою побед. Церковные уставы укрепляли доблестные
подвиги: воин перед днем похода освобождался от всякой эпитимии и принимал тайны причащения1
.
возрастание княжеских
детей среди битв
Княжеские дети росли на бранном поле, и едва протекали
их младенческие лета, они уже с мечом сидели на борзых конях.
Святослав I, будучи еще отроком (в 946 г.), метал копьем во врагов – древлян2
. Десятилетний Георгий и пятилетний Владимир,
сыновья в. кн. Всеволода III, были под осадою г. Пронска3
.
замена наук Пастырским учением
Святители и пастыри Церкви учили народ и государей.
Наука считалась тогда сверхъестественным знанием. Честность и благородство души, справедливость и совесть руководили простым, но светлым умом.
– Да будем золоти, яко золото, – говорили наши предки
вместо клятвы4
. Митрополит киевский Никифор, славившийся
душеспасительными наставлениями, так писал к Владимиру
Мономаху: «Ум есть око души. Ты, государь мудрый, управ1
;;См.: «Впрошение Кирика у Новгород. епископа Нифонта и других» (сочин. XII в.): «а еже человек будет в опитемьи, а пойдет на великый путь, молитва раздрешьная дати ему, но отьдржит заповедь. Аще ли не рать пойдет,
или разболиться; то дати причащение».
2
;;Нестор, с. 49–50: «И изидоша Древляне противу и снемшись обема полком на сокупь, и суну копьем Святослав на Древляны, и копье лете сквозь
уши коневи, и удари в ногу коневи; бебо детек».
3
;;Рязанской губ., в 1207 г., сент. 22. – Нест., по Кенигсб. сп., с. 280; Карамзин. История государства Российского, т. 3, пр. 125.
4
;;Нестор по Кенигсб. сп., с. 65: «Аз же (Святослав) и иже со мною и под мною,
да имеем клятву от бога, и в него же веруем в Перуна, и в Волоса, скотья бога,
да будем золоты яки золото, и своим оружием да изсечены будем».
А. в. Терещенко
ляешь своим народом чрез воевод, а душа управляет телом
посредством пяти чувств. Твой ум постигает смысл каждого
слова: мне ли предписывать тебе законы умеренности? Властитель земли сильной! Твоя десница ко всем простерта. Ты
не таишь ни серебра, ни золота; но раздаешь их. Благодать Божия пребывает с тобою. Скажу одно: душа обязана поверять
действия своих чувств, а государь своих слуг. Испытай, князь,
помыслы об изгнанных, осужденных и презренных неправдами. Вспомни, кто кого оклеветал, и сам суди. Не печалься моей
речью и не думай, чтобы кто приходил ко мне печален и просил, чтобы я писал к тебе. Пишу только для воспоминания, ибо
твоя власть великая требует великого отчета; пишу как Церковь повелевает пастырям говорить правду князьям. Знаю, что
и мы, грешники, покрытые греховными стругами, нуждаемся
в исцелении... Человек в лице, а Бог в сердце»1
. Россия вскоре
прославила Нифонта, новгородского епископа, запечатлев его
имя названием «поборника всей земли русской»; ибо он мирил
князей и хранил Православие. Когда он помер в Киеве, находясь здесь по делам Церкви, тогда все плакали по нем, и современный летописец Новгорода восклицает: «За грехи наши мы
лишились здесь видеть гроб его!»2
ожесточение воинственности
Воинственный дух наших предков носит уже во время
междоусобных браней отпечаток бесчеловечия и зверства.
Удельные князья, кипя злобою друг на друга, убивали безоружных, поражали мирных граждан смертоносным оружием;
1
;;Митрополит Никифор помер в 1120 г. Его место занял Никита, который,
управляя Церковью семь лет, не заменил его достоинств.
2
;;Послания митрополита Никифора, наход. в синодальной биб., в книге
Мефодия Патерийского, под № 375, с сим заглавием: «Послание от Никифора митрополита Киевского к Владимиру Князю всея Руси, сыну Всеволожу, сына Ярославля». Сочинение Нифонта помеч. в «Кормчей книге»
под именем «Впрашение Кириково, еже впраша епископа Нифонта и инех.
Часть посланий Никифора и сочинений Нифонта», помещ.: Карамзин. История государства Российского, т. 2, пр. 243, 380, изд. 1816 г.
23
НАродНосТЬ. оБрАЗ ЖиЗНи
предавали селения мечу и огню и тщеславились опустошением
отечества! Таковые события должно приписать ожесточению,
мести, необузданности и непросвещению князей, но как должно судить об них потомство? Оно произносит беспристрастный суд над виновниками несчастья. Но не одна отечественная
история наша памятна событиями грустными: мы находились
еще в полуобразованном состоянии, но лучше ли нас в этом
<отношении страны> Европы тех же веков? Грабежи, истребления целых городов, кровавые дела безрассудного рыцарства,
постоянное восстание вассалов, кровожадность принцев и
королей, безнравственность духовенства и его сластолюбие
ознаменовали эти самые времена.
следствия от междоусобия князей
Несчастья, происходившие от раздоров наших удельных
князей, были естественным следствием всеобщего бедствия:
нашествие татар поглотило Россию. Тогда расстроилось гражданское благосостояние и самое человечество унизилось; тогда отечество, обагренное кровью, утешалось еще тем, что оно
могло оплакивать бедственное событие Калкской битвы1
. Наши
праотцы были осуждены на рабство! Отряд Чингис-ханова
войска, остервененный сопротивлением великого князя Киевского, Мстислава Романовича, рубил жителей беспощадно и
все обращал в пепел. Этот князь, достойный имени Мстислава,
явил на себе пример воинственной гордости. Заслонив берега
реки Калки с небольшою дружиной, он решился умереть со
своими воинами. Три дня бились с ним лютые враги и не могли одолеть; но, прибегнув к льстивым обещаниям пропустить,
если он оставит поле битвы, устремились на отступавших и
вероломно изрубили всех в куски; трех князей задушили под
досками и пировали на трупах истребленного полчища. Вот
чем ознаменовалось первое бедствие; за ним последовало зло
гораздо ужаснейшее – это иго!
1
;;Случившейся в 1224 г. 31 мая в пределах нынешней Екатеринославской
губернии, близ Мариуполя.
24
А. в. Терещенко
всеобщее уныние и унижение
Суеверие носило молву, что татары суть предтеча разрушения мира. Народ стенал и с воплем обращался к Богу:
«Всевышний! Ты караешь Русь в своем праведном гневе, но откуда же сии страшные пришельцы? Ты один знаешь, великий
Боже! Мудрые книжники ведают, но мы не постигаем, кто они?
Мы знаем их по нашим страданиям»1
. Страх был повсюдный:
все постились. Духовенство день и ночь воссылало молитвы к
Тому, который одним мановением сокрушает величие царств.
Прощались со здешним миром, готовились к последнему суду.
Все думали, что близок час разрушения вселенной! Толпами
стекались в мирные кельи, надевали монашеские одежды и верили, что она их спасет. Молились, чтобы Бог пощадил их от
мечей татарских, по крайней мере для принесения раскаяния в
своих грехах. Этот ужас был подобен тому, какой распространяли норманны в VI веке, когда они свободно опустошали Англию, Шотландию, Францию, Андалузию и Италию. По церквам тогда читали установленную молитву: «Спаси нас, Господи,
от ярости норманнов»2
. Униженные наши праотцы не находили
заступников. Головы князей падали в Орде по одному взгляду
ханов. Многие из князей запечатлели свою жизнь мученической
смертью. Роман, князь Рязанский, неосторожно говоривший в
Орде об Алкоране, был потребован к ответу Мангу-Тимуром.
Князь смело говорил свое мнение. Озлобленные поклонники
Алкорана заткнули ему рот, изрезали его по суставам и, содрав
с его головы кожу, воткнули голову на копье. Русские плакали
по своем князе, но славили умершего за православную веру3
.
Все трепетало пред именем хана; что он ни приказывал, все
повиновались раболепно. Только говорили: «Царь велит, царь
приказывает, да будет его воля!» Из этих слов произошла древ1
;;Новгородская лет., с. 99. – «Бог един весть, кто суть и отколе изыдоша.
Премудрии мужи ведять я добре, кто книгы разумеет, мы же их не вемы, кто
суть, но зде вписахом о них, памяти ради русских». – Троицк. летоп.
2 A furore Normanorum libera nos, Domine. Chron. de Gregor. de Tour.
3
;;Князь Роман помер от рук мучителей в 1270 г., 19 июля.
25
НАродНосТЬ. оБрАЗ ЖиЗНи
няя пословица: «Близ царя, близ смерти». Князья наши ездили в Орду как на Страшный Суд. Представляясь царю, они не
ручались за свою жизнь. Ласкаемые и угощаемые ханом, они
не были еще уверены, как их отпустит царь. Нередко после
милостивого принятия следовала смерть. И тот был счастлив,
кто мог возвратиться в отечество с головою! Потому все наши
князья, вельможи и сопровождавшие их, отправляясь в Орду,
принимали Тайны Св. Причастия, прощались навсегда со всеми родными и знакомыми и писали духовные завещания1
.
Не утомляя внимания читателей изображением тогдашних
бедствий, не можем, однако ж, пройти молчанием о том унижении, какое должны были совершать наши князья при приеме
послов. Когда хан отправлял посла в Москву, тогда Великий
князь встречал его за городскими воротами как самого царя и
подносил ему чашу кобыльего молока. Князь наблюдал пред
ним величайшее почтение, безотчетную покорность и не смел
пред ним садиться. Когда посол садился на коня, тогда князь наклонял пред ним свою спину, а тот, став на нее ногами, взлезал
на лошадь2
. Этот обычай прекратился в конце XV века. София,
супруга в. к. Иоанна III, убедила его не встречать ордынских
послов3
. Никто не избегал угнетения, и никто не был уверен ни
в своей собственности, ни в своей жизни. Богачи лишались имений без всякой вины; матери оплакивали честь дочерей: враги
1
;;Карамзин. История государства Российского, т. 4, с. 215.
2
;;«A brief treatise of the great ;e of Moscovia, his geneolog;y » <Краткий трактат о Великом Князе Московии, его родословная>; помещ. в собр. Гаклюйта,
т. 1, с. 247, изд. 1819 г.
3
;;Ордынские послы имели обыкновение привозить с собою басму, т. е. болвана, деревянное изображение хана. Князья московские выходили пешком
за город навстречу послам; кланялись им, подносили кубок кобыльего молока, подстилали мех соболий под ноги ханского чтеца и слушали чтение
грамоты с коленопреклонением. На месте, где происходила эта встреча,
София выстроила церковь во имя Спаса, именуемого доселе: Спас-наБолвановке. Она, не терпев татарских послов, живших в особом доме в
Кремле, кои следили за поступками великих князей, послала богатые дары
Ахматовой жене и писала лукаво, что она, имев какое-то видение, желает
создать храм на ордынском подворье и просит уступить ей. Царица согласилась: дом посольский разломали, и татары, выехав из него, остались без
пристанища. – Карамзин. История государства Российского, т. 6, с. 92.
26
А. в. Терещенко
презирали невинность! Часто жены и девицы, защищая свою
добродетель, бросались с высоких хором или поражали себя ножами! Часто татары в глазах родителей топтали младенцев конями и смеялись над воплями несчастных; часто в присутствии
детей они вырывали внутренность отцов и матерей и сдирали с
живых кожу. О, тогда живые завидовали мертвым! Гордые некогда боярыни преклоняли с трепетом свои головы пред повелениями татарских жен; нося прежде золотые ожерелья и шелковые одежды, едва уже прикрывали наготу рубищем; некогда
окруженные толпою слуг, они сами сделались рабынями татарок: носили для них воду, мололи хлеб, готовили пищу в дымной избе, в коей закуривали свои нежные, белые лица чернотою
неволи; тогда уже никого не различали. Потушали самую честь,
которая драгоценна только при благоденствии.
изменение многих благородных
качеств от угнетения
Наши праотцы, повинуясь всему, искали облегчения; но
варвары следовали другому образу мыслей: они думали, что покоренные не могут быть друзьями победителей; что истребление первых необходимо для успокоения последних. От таковых
действий азиатской политики изменился народный дух: угнетение, страх и раболепная покорность унизили благородные свойства. Обман уже не был пороком, клевета не казалась гнусным
поступком. Лишение женской свободы, введение холопского
состояния, брание взяток, наказывание кнутом на торговых местах, клеймение воров за кражу, вешание преступников и всеобщее невежество достались в удел от поработителей. Самые
благороднейшие чувства стыда, чести и совести исчезли: мы
пресмыкались и низкими доносами губили единокровных. Разоряли даже собственные свои владения. Мы гибли от самих себя,
а татарские мечи довершали наше горе. Победные венки наших предков не пленяли угнетенных. Некогда витязи говорили
своей дружине: «Станем за Отечество и смертью искупим его»,
а ныне и последняя искра любви угасла. «Горе нам, горе!» – восклицают современные летописцы. «Защитники добрые исчезли;
ничто не ратоборствует за нас; кровь льется за хана. Прошли те
благословенные годы, когда великие князья не разоряли нас, не
грабили единоземных владений. Сокрылись навек от нас покой
и гражданское счастье! Баскаки сидят у нас на троне, наши государи преклоняют колена пред ними, а с нами они поступают
как с презренными, осужденными на вечное рабство: закладывают, продают и убивают без суда». Понятие о чести и справедливости так изменилось тогда, что князь Липецкий Святослав
почитался нами за злодея, потому что отражал насилие татар; а
князь Рыльский Олег, вонзивший в его грудь свой меч, был похваляем современниками. Самые нравы носили тогда отпечаток
азиатской свирепости. Одно великокняжение Василия Темного
ознаменовано многими злодействами. Князь Василий Косой отсек руку и ногу Роману, князю Переславскому; в. к. Василий и
племянник его Василий Косой ослеплены; кн. Шемяка и кн. Литовский Михаил отравлены. Чернь без всякого суда топила и
жгла людей. Кн. Иоанн Можайский, осудив на смерть боярина
Андрея Дмитриевича, всенародно сжег его на костре с женою за
мнимое волшебство. Верные гибли, гражданское бытие исчезло, порядок и тишина, необходимые средства для возрастания
благосостояния, нарушались еще постоянными набегами и внутренними смутами. Дети великих князей спорили о наследстве
престола, а племянники с дядьями; вероломство следовало за
вероломством, разбои за разбоями, в коих отличился хищный
князь Борис Александрович Тверской (1445). Так поступил и
Дмитрий Шемяка, нарушавший постоянно спокойствие великого княжения и давно сделавшийся ненавистным народу. Духовенство вступалось за бедствия отечества, напоминало Шемяке,
что он не живет в мире, грабит бояр, тайно сносится с врагами.
В несчастных временах России православные пастыри являлись
ее утешителями. Они укрепляли народ верою и грозили небесною карой губителям благосостояния. Они бестрепетно напоминали князьям их долг и сами свято выполняли свое призвание: говорили истину, не страшась гнева. «Ты ведаешь, – писали
наши святители к жестокосердому Шемяке (1449), – сколько
трудился твой отец, чтобы присвоить себе великокняжение: лил
кровь россиян, сел на престол и должен был оставить его;
28
А. в. Терещенко
выехал из Москвы с пятью слугами и сам звал Василия на Государство; снова похитил престол и долго ли пожил? Едва достиг
желаемого и скрылся в могиле, осужденный людьми и Богом;
но что случилось с братом твоим? В гордости и высокоумии он
резал христиан – благоденствует ли ныне? Вспомни и свои дела!
Когда безбожный Махмет стоял у Москвы, ты не хотел помогать
государю и был виною пролития христианской крови. – Сколько
сожжено храмов, убито людей, поругано девиц и монахинь! Ты,
ты будешь ответствовать Всевышнему! Великий князь молил
тебя идти с ним на врага – но тщетно. Пали верные воины в
крепкой битве: им вечная память, а на тебе кровь их! Господь
избавил Василия от неволи, но ты, вторый Каин и Святополк в
братоубийстве, разбоем схватил великого князя, истерзал его:
на добро ли себе и людям? Долго ли господствовал, и в тишине ли? Волнуемый беспрестанно страхом, ты не находил покоя
днем и не знал ночью сна от страшных сновидений: искал великого княжения и погубил свой удел. Великий князь снова на
престоле: данного Богом не отнимет человек! Но ты и ныне не
выполняешь клятвенных условий мира: именуешь себя великим
князем и требуешь от новгородцев войска, будто бы для изгнания татар, призванных Василием для своей защиты. Они немедленно будут высланы из России, когда докажешь свое миролюбие к государю. Он знает все твои происки. Мы, служители
алтарей, молим тебя, господин князь Дмитрий, очисти совесть,
удовлетвори праведным требованиям великого князя, готового
простить и жаловать тебя из уважения к нашему ходатайству,
если обратишься к раскаянию. Когда же в безумной гордости
посмеешься над клятвами, тогда не мы, а сам возложишь на себя
духовную тягость: будешь чужд Богу, Церкви, Вере и проклят
навеки со всеми своими единомышленниками». Эти убеждения не подействовали на Шемяку. Он начал войну и в битве под
Галичем потерял свой удел1
. Пастыри духовные проповедовали мир и желали благоденствия народу. Св. Иосиф, основатель
Волоколамского монастыря, сильно изобличал даже тех из духовных, которые вводили расколы. Так он писал к суздальскому
1
;;Карамзин. История государства Российского, т. 5, 1817, с. 324–327.
29
НАродНосТЬ. оБрАЗ ЖиЗНи
епископу Нифонту по случаю распространившейся жидовской
ереси: «Древние орлы веры, святители наши, возвещали истину
в вертограде церкви». В важных случаях, где требовалось приговора решительного, возвышался голос достойных пастырей1
.