О балтийском слое русской истории

О Словене, Русе и их сестре Ильмере
О балтийском слое русской истории
Спондробенце се
защатi намо
тоя околы
Рщемо тако
iжде ляты до Дiроу
за тенсенце пентеста
iдоша ПраДы нашы
до гуре Карпанеске
а тамосе осЪднеща
а жiвя кладно
То бо Родi сен
правiщася од Оцi Родцi
А старенце Родоу
бя Щк одо Iрiан
Тоi бо уще
Паркун бо ны сен
благволящлен
бо то утщехом Соi
А тако сен
бящ жiвут
пентеста ляты
А тамо
тщехом сен
до восхдяцу Суне
а iдехом до Ньпре
Та бо рiека есе
до морнже тецяi
А то полуноце
сядще на не
А сен iменова
Непре Препенте
яко бо вутце
…А тамо сендещя
пентосент ляты вще сен
правiщя сен
А тако Бозема хранiвен
одо многаiа
рьще соязенце
Iлероув бяща
мносте там
оседiцы огнiщаны
Дощ.5а Вот подробности, как зачинались мы в округе этой. Скажем так, что лет за тысячу пятьсот до Дира, дошли Прадеды наши до гор Карпатских, и там поселились, и жили ладно. Те то роды ведь управлялись Отцами Родичами, а старейшина Рода был Щеко из Ириан. Он ведь учил, что Перун нам благоволит, потому как мы почитали Его. И такой была жизнь пятьсот лет. А там решили мы к восходящему солнцу и пошли мы к Непре (нет войны рубеж). Та ведь река к морю течет. И к полуночи мы сели на ней. И назвали Непру Припятью (Препенте - препятствие), потому как вожди...И там сидели пятьсот лет, все сами собой управлялись. И так Богами хранимы (Бозема хранiвен) были от многих, которых зовут соязычниками (соязенце). Илеров (Iлероув) было множество (мносте) там, оседлых огнищан (оседiцы огнiщаны)
Влескнига. Жар-Птица и историческая память
https://vk.com/doc399489626_494084371

Карта 13. Названия с элементом -гост-, -гощ- в Верхнем Поднепровье
В.Н. Топоров, О.Н. Трубачев. Лингвистический анализ гидронимов Верхнего Поднепровья. М.: Издательство АН СССР, 1962. 271с., карты.

…«Большие» историки России, которые для российского читателя всегда оказывались чем-то большим, чем событиями только науки,— Карамзин, Соловьев, Ключевский, Вернадский — упоминают о балтийском элементе обычно мимоходом, кратко и с какой-то вяловатой неопределенностью, как бы не зная, куда его деть и что с ним делать, как правило, никак не аргументируя и не объясняя его присутствие здесь и к тому же называя этот элемент по старинке обычно «литовским» и подкрепляя ссылками на летописи (обычно), но уклоняясь чаще всего от определения его характера, его хронотопа и адекватной оценки его роли. Конкретный учет «литовского», за редкими исключениями, начинают вести с 11-го тысячелетия нашей эры. Все эти упреки лишь в малой степени могут относиться к историкам XIX века, но они, несомненно, должны быть обращены к тем, кто пытался осветить начала русской истории за последние полвека. При всей допустимой снисходительности, определяемой ссылками на «извиняющие» огрехи обстоятельства, приходится с горечью признать, что степень изученности балтийского слоя и оценка его роли в русской истории раннего (дотатарского) периода и предшествующих ему трех-четырех веков (V-VI — VIII—IX вв.) «предистории», должны быть признаны определенно неудовлетворительными. Как это ни странно, наука, занимающаяся русской историей, практически потеряла тех, на чью землю некогда пришли предки русских и других восточных славян и кто сам вошел в состав русского народа, чаще всего растворившись в нем до конца, при том, что память народа, его язык и предания когда сознательно, а когда и бессознательно хранят это «балтийское» наследие, разумеется, перерабатывая его и последовательно прикрепляя события все к более и более поздним датам обнаружения на этот раз действительно (в большинстве случаев) литовского фактора. Небезынтересно, что о «финском» слое и «финском» этноязыковом и культурном элементе в русской истории говорят больше и чаще (хотя тоже чаще всего неопределенно, по какой-то вялой инерции), чем о балтийском слое, чья роль в первые века русской «доистории» и истории (VI—X вв.) и на несравненно более обширной территории Восточной Европы, вовлеченной в пространство русской истории в указанную эпоху, гораздо значительнее и весомее.
По всем этим (и ряду более конкретных) причинам реабилитация роли балтийского элемента в русской истории стала одной из важных и, более того, первоочередных задач, без решения которой не может быть и речи о воссоздании адекватной и детальной картины русской истории, объясняющей многое не только применительно к «своему» времени и месту, но и события в более широком пространственном и временном контексте. Разумеется, и здесь тема балтийского слоя в русской истории может быть затронута только в общем виде — пунктирно, вскользь, скороговоркой, в надежде на то, что и по этим фрагментам, акцентирующим только некоторые точки разворота темы, читатель сможет догадаться о целом панорамы (с.351-352).
…оказывается, что в настоящее время площадь, занимаемая славянами, превышает площадь, занимаемую балтийскими народами (около 130 тыс. км.), приблизительно в 180 раз (!) или, если пренебречь пространством, которое было колонизовано в последние четыре века в Азии, площадь, обитаемая славянами, превышает балтийскую территорию в несколько десятков раз. Соответственно славянское население (точнее, число славяноязычных славян, исключая из них славяноязычных неславян) превосходит численность балтийского населения примерно в 80 раз (!). Но такое соотношение формировалось уже на глазах истории. Полторы тысячи лет назад, в V — начале VI в. н.э., все обстояло иначе: славяне, согласно наиболее авторитетному и наиболее распространенному мнению (нагляднее всего оно представлено в картах-реконструкциях), в это время занимали довольно узкую полосу между верховьями Вислы и средним Днепром или на среднем Дунае. По площади этот ареал в 3—4 раза уступал территории, заселенной балтами, которая — в общих чертах — простиралась от низовьев Вислы до Подмосковья (по меньшей мере) и от бассейна Западной Двины (и, возможно, несколько позже — от Псковщины и южной части Приильменья) до устья Десны и Сейма. При этом очень существенно, что по своей наиболее протяженной северной границе Славия в течение определенного периода непосредственно примыкала к Балтии по ее южной границе и никакими природными рубежами от нее не отделялась (с.355-356).
…в связи с темой балтийского слоя в русской истории главный интерес представляет, разумеется, Восточная Балтия. Границы ее, если идти от юго-западных пределов балтийского пространства, могут быть с высокой степенью вероятия определены линией, начинающейся на северо-западной оконечности Волынской возвышенности, следующей вдоль северных ее окраин на восток примерно на параллели Киева (и даже несколько южнее его), далее от Киева к Курску, от него к верховьям Дона, месту впадения Москвы в Оку, к Москве (и даже немного севернее ее), оттуда к Бологому, южному Приильменью (южная Новгородчина), к Псковщине (с.361)
…Первым на территории Восточной Европу (если идти с юго-запада) субстратом балтийской гидронимии является припятский (бассейн Припяти), членящийся на припятское левобережье (к северу от Припяти) и припятское правобережье (к югу от Припяти). Припятское левобережье бесспорно принадлежит к старым балтийским территориям с густым слоем балтийской гидронимии, составляющим основу всех водных названий в этом пространстве. Достаточно для общей ориентации в этом слое указать на такие названия рек, как-то: Пина, Пипин, Яселда, Темра, Цна, Лань, Нача/Начъ, Вессия/Есейка, Сиволка/Сивелъга, Морочь, Мажа, Першнца, Доколка, Шацка, Шанька, Яшна, Немегля, Какланка (с вариантами Орижна/Оражня), Бержица, Нератовка, Оресса, Освица, Нертка, Снеролка, Дуполха, Язелица, Морожа, Несла, Плесса, Уча, Несетня, Тремля, Неначь, Ковна, Наровля, Свериж, Мытвица, Шальбенка/Щолбенка и др. Эта северная половина припятского субареала балтийской гидронимии органически продолжается к северу балтийской гидронимией бассейна Немана (в западной части) и балтийской гидронимией правого Поднепровья в среднем течении Днепра и Среднего Подвинья (в восточной части), т.е. территорий, составляющих большую часть Белоруссии, где балтийские следы свидетельствуются отнюдь не только гидронимическими данными. Одним словом, все пространство к северу от Припяти, сливающееся с территориями,заселявшимися некогда племенами пруссов, с одной стороны, и современной Литвы, с другой, еще во второй половине 1-го тысячелетия было, несомненно, балтийским, если не исключительно, то по преимуществу. Балтийский этноязыковый культурный элемент удерживался здесь и существенно позже, уже в эпоху, когда эта территория была колонизована раннеславянскими племенами. Но в это время сплошность балтийского пространства Белоруссии уже разреживалась, прорывалась и разрывалась, однако довольно большие острова балтийского населения и балтийской речи еще долгое время продолжали свое существование. Разумеется, не все остается вполне ясным, но еще в X—XI вв., когда киевские князья совершали неоднократные походы на ятвягов и литву, сохранялись довольно значительные балтийские анклавы вокруг Пинска, Минска, к юго-западу от Могилева, вокруг Смоленска, к юго-западу от Витебска, к югу от Полоцка, не говоря уже о менее значительных островках балтийской речи и тем более балтийского населения.
Но балтийская гидроиимия отмечена и для правобережья Припяти, причем в довольно значительном количестве. Правда, на этой же территории отмечены и архаические славянские названия и даже еще более древние (видимо) иллирийские следы. Поэтому говорить о преобладании здесь балтийского элемента с уверенностью нельзя, хотя и исключать возможность такой ситуации для определенного периода не стоит. Тем не менее едва ли можно сомневаться, что именно здесь, в южной полосе присутствия гидронимических балтизмов, ранее всего началось угасание балтийского элемента. Но само наличие балтов в этой полосе к югу от Припяти на 200—250 км вплоть до широты Киева, Житомира, Ровно в настоящее время очевидно (сама эта полоса тянется с востока на запад на 400—500 км, переходя в балтийский ареал Побужья и бассейна Нарева, т.е. уже за пределами Восточной Европы). Об этом балтийском пребывании в южноприпятской зоне припятского субареала свидетельствуют такие надежные балтизмы, как-то: Верпа, Мытва, Череса, Желонъ (ср. ее притоки Прижолонок, Желонька, Желонь) Полчъ, Сколодинка, Сажелка, Бастова, Бастовка, Вишка, Свидовка, Лоша, Радча/Родча, Рача, Перга, Зольня, 3оленка, Виговка, Наровля (вар. Наровлянка), Ситовка, Чолница, Нересна, Норин, Вовчасова, Вовчасок, Вересна, Саремский, Церем, Церемский, Жолоска, Балы, Вилия, Цвилъка, Ширишовка, Случь, Смолка/Цмолка, Пересута, Кудрянка, Турин и др. и, видимо, до верховьев Днестра — Стрипа, Стрвяж. Существенно, что целый ряд этих названий повторяется и в других субареалах балтийской гидронимии, где они не подвергаются сомнению.(с.362-364)
В.Н. Топоров. О балтийском слое русской истории. - Florilegium. К 60-летию Б.Н. Флори. М., 2000, (с.349-411)
О Словене, Русе и их сестре Ильмере
https://vk.com/doc399489626_522322010
Дощ.36б I ту Iлмрi ны подржашiуть
Дощ.4в Iлiрмоще рЪщаша же СтЪ глупiцi а сьме прiтЪцЪмо до вы поможяшетi...Потщемося на памет iхо яко све земЪ Руську удобiша А е све наше СтарОцтсво...якi бо стратiтi сiлы Русь на тЪх мозапа сiщах со врзi наша...А кряве iхо удобiша земЪ наше
Дощ.4г Такоже Iльмцi яковi нас охранiша неiдiнЪ а с нама солсiяхусе а крявь све даяi i намо