Непредсказуемые женщины!

НЕПРЕДСКАЗУЕМЫЕ ЖЕНЩИНЫ !
Что в первую очередь вспоминается? Конечно – молодые годы! Вот и я не могу их забыть. А были они лет пятьдесят назад. Тогда укрупненные районы разукрупняли и возвращали им все организации: райком партии, райсовет, райпотребсоюз и пр. Я отправился работать во вновь открытую редакцию. Кроме заместителя редактора собрался новый народ, в основном из учителей. Даже редактор никогда не работал в газете.

Меня, имевшего четырехлетний стаж работы в газете, чуть ли не силой заставили быть ответственным секретарем. Как я намучился! Каждый текст приходилось править. Хорошо, что было две машинистки. Правда, до этого они видели пишущие машинки только издали. Печатали они долго и нудно и делали новые ошибки.

Часть материалов принимали по радио: специально для газет диктовали на определенной волне. Это поручили Александре: она печатала чуть быстрее. Но для верности сначала писала от руки, потом печатала. Тогда космос осваивали, о спутниках много писали. И вот я читаю: «в аподее», в переде».

-Александра, ты что такое пишешь? Вместо «д» надо писать «г»!

- Да я отчетливо слышу по радио: в аподее, в передее.

- Ты бы хоть газеты почитала, там бы посмотрела.

Другую машинистку, Машу, обязали получать деньги в банке – нашу зарплату.  Редактору она была какой-то родственницей. От редакции до банка – двести метров. Получила она однажды солидную сумму на двадцать человек (и на типографию) и вернулась из банка вся в слезах. В чем дело? Деньги потеряла, не знает где и как.

 Редактор ей сочувствует и задает мне, председателю профкома, вопрос:

- Что делать будем? Сбросимся, может быть?

А я уже в другой редакции был представителем коллектива, когда судили бухгалтершу за растрату. Как она убивалась! Смотреть на ее горе было страшно. И вот решение суда: приговорить к условному сроку, а деньги вернуть. Вышла она на улицу и так задорно смеялась, так веселилась! «Знаю я вас, артисток!» - подумал я и сказал редактору:

- От банка до редакции двести метров. Как можно потерять здесь деньги? Пусть вернется и найдет, дорога безлюдная.  Сбрасываться мы не будем!

Плакала кассир, плакала, потом где-то нашла деньги. Поняла, что поживиться не удастся.

Вообще-то мы жили дружно, у нас было весело. И машинисток никто не угнетал, они чувствовали себя вольготно. Дородные стали обе.

Редакцию восстановили весной, а осенью коллективу дали задание собрать столько-то рядов картошки в колхозе. В те годы все и всюду добровольно-принудительно убирали в колхозах урожай. Творческие работники и без того «творили» с трудом, их не потревожили. Поехал я с двумя машинистками.

Дело привычное, мы трудились на совесть несколько часов. Решили передохнуть. И что из этого вышло? Эти две толстушки, каждая на пол головы выше меня и килограммов на двадцать-тридцать тяжелее, вдруг напали с двух сторон и стараются повалить. 

Вообще-то я еще недавно был гимнастом, физическую форму не потерял. Предполагал, чем это может кончиться, если они меня свалят. В штаны залезут – это точно! Пользуясь их неповоротливостью, я свалил их друг на друга и сел сверху. Думал: «Подшутил бы я над вами, да руки от уборки картошки грязные».

Мы долго потом смеялись и шутили. А я все удивлялся: «Какие непредсказуемые эти женщины!»