Последние дни в субтропиках

               

   Среди последних событий в Лагмане: в городе недалеко от рынка заглох афганский танк с полным боекомплектом. Афганцы решили оставить здесь до утра, а охрану не оставили. Воспользовавшись беспечностью,«духи» ночью танк подожгли. Когда огонь добрался до снарядов, они начали взрываться. Канонада была до середины следующего дня, подойти нельзя, пока не выгорел полностью. В эту же ночь, под звуки разрывов танковых снарядов массированный минометный обстрел по палаточному городку советского батальона. Ранило четверых воинов, в числе которых два офицера. Душманы могли бы в эту ночь устроить грандиозный фейерверк, если хотя бы одна мина залетела в склад боеприпасов батальона. Он был на территории батальона в не-большом овражке. Еремей сам видел снаряды, лежащие под открытым небом, накрытые только защитной сеткой. Для возмездия расчехлили реактивную установку «Град», которой проутюжили всю местность, откуда прилетели мины и, на всякий случай, близлежащие кишлаки. Считалось, что если убивать мирных жителей в поселках, откуда стреляют маджахеды, то они будут запрещать обстрелы от своих селений. Возможно, что в большинстве случаев так и было, но бандиты не всегда считались с местным населением. Сколько деревень разрушено по этой причине и сколько погублено и покалечено неповинных людей.

   Война – эпидемия смертоносной заразы. Павшие поражают своих близких горем потери, вдовством и сиротством. Оставшиеся в живых заражаются войною неизлечимыми болезнями: жестокостью, цинизмом, презрением к ценности человеческой жизни.Война часто превращает людей в диких зверей, но даже и те, в отличие от человека, придерживаются законов справедливости.

   Во время войсковых операций и зачисток кишлаков советские бойцы, конечно, сильно рисковали, выбивая из подвалов и других мест спрятавшихся душманов, но некоторые не гнушались с собою прихватить найденные деньги или ценные вещи. Случаи мародерства часто были по «просьбе» офицеров, которые потом «добытым в бою» расплачивались за любовь с войсковыми чекистками. Наверно, считали, что опасности службы требуют того, чтобы их оплачивали удовольствиями. Командир бригады, дислоцированной под Шамархейлем, регулярно строил личный состав, выгребал из комнатушек женщин и других мест, горы «трофеев», начиная с магнитофонов и заканчивая тряпками, и всенародно сжигал.

   Проводили домой переводчика Махмуда, последнего кобальтера Лагмана. Вместо него в комнату Ваханова поселился новый советник, переведенный из провинции Гордез за неуживчивость характера. Это был человек высокого роста, несколько сутуловатый, лет сорока пяти, с большими руками и ногами, Вечером, освоившись на новом месте, Борис – как его звали, в порядке знакомства, рассказал Еремею, что прибыл в Афганистан из г. Новосибирска. Там работал преподавателем в школе милиции, в звании подполковника.

- Что тебя потянуло в Афган от своей спокойной работы? – спросил Еремей.

   Борис помолчал, наморщил лоб, и с неохотой рассказал, что жизнь его не сложилась. На работе между преподавателями постоянные разборки, сплетни, подсиживания, а дома тоже не лучше. Жена, работавшая балериной в театре, нередко приходила домой уставшая, раздраженная, иногда устраивала скандалы, а три года назад, разведясь с ним, вышла замуж за его друга. Их дачи были рядом. Тринадцатилетняя дочь осталась с ней.

   Тема развода по инициативе жены, была и в Афганистане нередка, а, возможно, чаще, по причине долгого отсутствия мужа. Два дня назад, Ваханов приехал в батальон – ему нужен был комбат, чтобы договориться «стрельнуть» в одно место. Нашел его в офицерской палатке за столом.

   -Проходи, Еремей, - встретил его знакомый капитан, командир роты. - Выпей за здоровье моей жены. Пусть ей хорошо живется с новым мужем.

Пока Еремей осмысливал в голове услышанную фразу, ему уже налили полный стакан.  Оказывается, жена прислала ротному письмо, в котором сообщила, что ушла к его другу и просит ее простить. Пришлось присоединиться к соболезнованию. Женщины, в наше время большая часть их, скрытные и лукавые, пропитанные меркантильностью. Это не те женщины, которые, как жены декабристов, готовы поехать за мужем на край света. Они, лишенные терпения, утеряли ответственность, не глядят в будущее, живут только днем сегодняшним под влиянием часто меняющихся эмоций, от которых иногда попахивает жестокостью и предательством.

   Весна захватила в Лагмане власть, больше недели идут дожди. Цветут последние запоздалые деревья, а во дворике кобальтеров – наринч. Быстрыми темпами растет температура воздуха, а с ней и нечисть кровососущая. Опять малярия посетила эти края. Вторую неделю болеет комсомольский советник, у него скачет температура до 40 градусов. Все глотают таблетки для профилактики. Продолжаются бандитские обстрелы постов, воинских частей и объектов народной власти, поэтому несколько раз в неделю проводятся войсковые операции, не считая артударов. В одной из операций советского батальона сапер-сержант снял 6 мин, а на последней подорвался в клочья. Саперы ошибаются только один раз.

   Время летит быстро. Еремей не дает себе расслабляться. Оставляет время только для сна, засыпает мгновенно. Вместе с начальником спецотдела выезжал на встречу с главарем одной из банд – Фызылом. Договорились, что он со своей группой будет помогать при операции в долине Алингар.

   В конце мая Ваханов летит в Кабул с последним лагманским отчетом. Перед отъездом банный день, отлично попарился и захватил с собою пару эвкалиптовых веников для земляков. Всем объявил, что переводится из Лагмана в другую провинцию и ждет замену. Кто-то даже обиделся.

   Когда будете собираться в путь дальний, тогда утрете каждую пыль, чтобы за вами осталось место чисто.

   В Кабул летел через Джелалабад, где проводил последнего кобальтера Нангархара. И вот он в Кабуле, где советский самолет ТУ-154, вылетающий рейсом Кабул – Ташкент – Москва, уже «нетерпеливо ждет» его. Все заботы, волнения и тревоги остались позади, в этой, изнывающей от зноя и нищеты стране, а Еремей Ваханов, уцелевший в мясорубке Афгана, летит над его горами, с каждой минутой приближаясь к своей Отчизне, жаждая глотнуть родного воздуха.