Меч Ильзиры. Глава первая Всадница Дэльганда

                Пролог.

                На  страже  Вселенной.

       Их  всегда  двое.  Стражи  нашего  Мира.

       Мужчина  и  Женщина.
      

       Женщина  и  Мужчина.

       Разумный океан никогда не пребывает в покое. Покой подобен Смерти.
Не обычной, той, что сопровождает  род человеческий изначально, а полно-
му исчезновению. И Нирвана -- это последний шаг: тебе уже не возродиться
и не вступить в  круговорот  жизней.

       Ты  --  вечное  безмолвие  и  пустота.  То,  что  было  до  начала  времён.

       Или  не  было?...


                МЕЧ  СОЗИДАНИЯ.

       МЕЧ  --  узкая  заострённая  полоса  железа.

       Как  случилось,  что  стала  она  символом  и  Жизни,  и  Смерти 
одновременно?

       НОЖ  --  ножной  меч.  Короткий,  который  можно  спрятать  в  сапоге...

       Кинжал -- короткий, обоюдоострый, которым можно нарезать, как  и 
ножом, и  хлеб, и мясо. Но им же можно пронзить сердце врага или защи
титься от лютого зверя. Им  можно  перерезать  пуповину только что родив-
шегося ребёнка и полоснуть по горлу другому, просто  не  понравившемуся
существу.

       Меч сносит голову  в  бою  и  прорубает  тропу  в  джунглях.  И  жизнь,
 и  смерть  на  острие  и  лезвии  меча.

       Он  бесстрастен и равнодушен ко всему.  Ему совершенно безразлич-
но чьей  крови  он  напьётся  и  что  принесёт  в  мир.

       Он  --  идеальный  слуга  своего  хозяина,  пока  тот  в  силах  держать 
его  в  руках. И  так  же  бесстрастно  и  спокойно  он  будет  служить ново-
му  хозяину.

       Не потому ли люди вознесли меч над собой и поклоняются ему, что
тропа человеческой жизни подобна лезвию меча: ты идёшь по этой тропе,
не смея  отступить  с  неё  ни на  маленький  шажок.
 
       Потому  что  любой  шаг  в  сторону  означает  смерть.


                ПРОЛОГ:   НАЧАЛО   ПУТИ


      Далёкий южный город. Впрочем ещё не город, но уже и не городок.
Кстати имеющий республиканскую славу в узких археологических кругах.
А славу ему принесло недавнее открытие весьма цивилизованного, по
древним меркам, поселения. Впрочем, на югах довольно много запрятан-
ных  под землю руин. Но археологи не поверили себе, не поверили своим
коллегам-геологам, когда вдруг выяснилось, что руинам не меньше пятнад-
цати тысяч лет, когда как культурному слою, в котором они находились, от
силы пять тысяч, да и то с большой натяжкой. Видный учёный, работавший
на этих раскопках, заявил откровенно: Создаётся впечатление, что земля
выталкивает эти руины наверх.

      Да... Ещё поговаривали, что в прошлом году какие-то негодяи в музее
погром устроили, и племянник  директора музея пострадал. А так же
старинное зеркало разбилось вдребезги  и исчез один артефакт из новых
находок, который даже описать не успели: металлическая полоса странного
металла, похожая на старинный меч.

      То, что происшествие окрестили погромом, это на совести журналистов,
только вот погромщик, а, вернее погромщица пропала, словно её и не было.
Исчезла вместе с мечом. Только сумочка с документами на полу осталась. А
хозяйка растаяла в воздухе... сквозь землю провалилась...  А вот имя её и
Ольга Степановна, директор музея, и племянник её, Вадим, запомнили:
необычное и непривычное для слуха -- Ильзира. Хотя по документам  пропав-
шую звали Эльзой. История вызывала бурный интерес недели две. А потом
всё тихо сошло на нет. Тем более, что в музее ничего не пропало и никакого
урона экспонатам не было причинено. Кроме, разумеется, разбитого зеркала
и пропавшего артефакта-меча.

      Дело об исчезновении загадочной посетительницы всё-таки пришлось от-
крыть, хотя от него за километр попахивало мистикой.Уж больно невероятную
историю рассказывали свидетели, как на грех люди серьёзные и не склонные
к пустым фантазиям. Да и сумка с документами налицо. Так что висяк обеспе-
чен. Землю носом рыть не стали, уточнили по документам личность пропавшей:
Одинокая писательница, ехала в соседний город. Из-за аварии на мосту задер-
жалась здесь. Конечно, пропасть можно везде, и в таком городишке тоже. Но
не из такой же комнаты, окна которой похожи на бойницы готических замков:
в проём еле рука пролезает. Да и не дура же она -- выпрыгивать с третьего
этажа, бросив сумку с документами. А показания свидетелей исчезновения
вообще на грани фантастики. Так что пропавшую не нашли, да и особо не ис-
кали. А так как никаких заявлений о загадочной посетительнице не поступало,
то и дело это спустили на тормозах. Когда-нибудь что-нибудь да и прояснится.
А пока -- тревогу никто не бьёт, то и не стоит сильно напрягаться. Тут и без
фантастики люди пропадают. Вот куда в первую очередь силы бросать надо.
А не искать неизвестно кого или неизвестно как и куда исчезнувшую взрослую
даму. Да и вообще у вас галлюцинации. В музее ничего не пропало? Ну и сла-
ва Богу! -- дела о краже не будет. В общем так: записали и забыли. Следствие
провели?  Провели... Результат получили? Получили... Как это -- нет? Отрица-
тельный результат -- тоже результат. Всё, что положено, сделали. Дело закрыто.

      И год спустя мало кто помнил о событиях в музее, кроме непосредствен-
ных участников. Да и тем казалось, что им троим  просто приснился одинако-
вый сон.


                ПРОЛОГ: РОЖДЕНИЕ ХРАНИТЕЛЕЙ.


      Был один из тех редчайших моментов, когда в палате роддома было во-
обще пусто. Ну бывает такое иногда в небольших городках: на всю округу
ни одной роженицы нет. И дежурная бригада отдыхала. Девчонки-акушер-
ки смеялись: мы свою норму в прошлое дежурство выполнили и даже пере-
выполнили.

      Галина Алексеевна, она же и главный врач роддома, улыбнулась воспо-
минанию: целых семь новых граждан получило общество. Покрутиться при-
шлось: двоим приспичило явиться на свет одновременно -- минута в минуту.
Думала, что девчонка-практикантка в обморок упадёт. Она ж вообще  впер-
вые роды наяву увидела. Но ничего, справилась девочка. И обработала как
надо. Ни одной ошибки не сделала. Правда, потом санитарки её отпаивали
сладким  чаем, так трясло бедняжку. Но зато сегодня,  похоже, есть возмож-
ность поосновательнее заняться бумагами.

      Раздался мелодичный звон. Трюмо, стоящее в кабинете засияло... Заис-
крилось... И в нём появилось изображение женщины, около сорока лет, с ог-
ромным животом.

      --  Лапушка, -- произнесла она. -- Помоги выйти, а то пройдусь сама, как
слон по посудной лавке. Санитарки убирать замучаются.

      Галина Алексеевна с изумлением наблюдала, как гостья пытается утвер-
диться на хрупкой тумбочке."Она же упасть может"-- пронзила мысль, и глав-
врач кинулась помогать неожиданной гостье.

      --  Ты уж прости, что я так вламываюсь, без приглашения. Но вот при-
спичило им именно сейчас на свет божий выбираться, а поблизости ни од-
ного портала, кроме этого.

      Даже под балахоном заметно, как низко опустился живот у посетитель-
ницы, и Галина Алексеевна повела её в родовую палату, благо через дверь
от кабинета. Она так торопилась, что даже не обратила внимания, как из зер-
кала выбрался другой посетитель, а за ним выглянула драконья морда.

      --  Грор, от портала ни на шаг. Чтобы ни одна дрянь не проскочила. -- И
воин пошёл следом.

      --  Халат оденьте... -- сердито говорит Галина Алексеевна. -- И бахилы...

      Мужчина повинуется. Однако халат в буквальном смысле трещит по швам.
Роженица, скрученная болью, тем не менее смеётся:

      --  Смотри, Борос, не расплатишься.

      Очередная схватка... Женщина стонет сквозь зубы.

      Ну вот... Уложили на родильный стол. Врач начинает готовить всё
необходимое... Нет... Оно всё давно уже готово, только всё поближе...
поближе...Чтобы вовремя схватить и успеть обработать одного, прежде
чем второй надумает выползать. Окинув роженицу опытным взглядом,
Галина Алексеевна поняла, что ребёнок не один. Слава Богу, Танюша
прибежала. Как сообразила, что нужна? Каким шестым чувством руко-
водствовалась? На мгновение замерла, увидев мужчину, но тут же кину-
лась к роженице, которая аж выгнулась от боли.

      -- Да они там, что? Потасовку устроили за право первородства? --
сквозь стон прорываются слова.

      --  А ты не могла потерпеть до гнезда. Теперь весь остров от воз-
мущения на уши встанет, -- замечает мужчина.

      Галина Алексеевна смотрит на него. Не зря Танюша оторопела: кра-
савец, и при этом МУЖЧИНА... Вот так -- большими буквами.

      Женщина огрызается:

      --  А ты спрашивал у матери когда тебе лучше родиться?

      Танюшин голос:

      --  Пошёл. Ребёнок пошёл...

      Малыш вылетел, как пробка из бутылки шампанского. За свою доста-
точно солидную практику, Галина Алексеевна не видела таких стремитель-
ных родов. Мальчика ещё не успели обработать, как следом за ним выско-
чила, а иначе и не скажешь, сестрица. Плюхнулась прямо в подставленные
ладошки молодой акушерки. Галина Алексеевна взглянула на часы на сте-
не и ахнула от удивления: весь процесс, от появления странной роженицы
до послеродовой обработки, занял не более получаса.

      -- Ты сможешь идти? -- спросил мужчина.

      --  Не знаю, -- задумчиво произнесла женщина.
      
      Детишек уже обмыли и завернули. Положили матери на грудь.

      --  Какое идти?! -- возмущается Галина Алексеевна. -- Ей отдохнуть
надо. Детям прививки. И потом, ей помощница нужна. Как она одна будет
справляться? Судя по Вашему виду, Вы не слишком домашний человек.

      Мужчина смеётся и без усилий поднимает женщину с детьми на руки.
Женщина только крепче прижимает к себе детей. Широкими шагами Бо-
рос направляется, к кабинету главврача.Танюша исхитряется обогнать его
и открыть дверь. Мужчина направляется к зеркалу, но не отражается в нём,
а Танюша ойкает, когда в зеркале появляются две взрослые драконьи мор-
ды, а между ними маленький белый дракончик. У неё возникает ощущение,
что дракончик ей улыбается. Сквозь раму зеркала проталкивается перепон-
чатое крыло и мужчина со своей ношей взбегает по нему куда-то в другое
пространство.

      Снова раздаётся мелодичный звон. Зеркало отражает обычную обстанов-
ку кабинета. Галина Алексеевна садится за стол и замечает на бумагах мешо-
чек из парчи. Она развязывает его, вытряхивает. На столешницу высыпаются
украшения из золота, серебра и платины. С десяток монет... Ожерелье из зо-
лотых чешуек... И записка, больше похожая на личное письмо.

      "Дорогая внучка! Выполняя волю своей мамы, а твоей прабабушки, пе-
ресылаю тебе с надёжным человеком твоё наследство. Как уж ты распоря-
дишься им, твоя воля. Как прежде любящая тебя, бабушка."

      -- Что это? -- удивлённо спрашивает Танюша, оглядывая горсть драго-
ценностей, и с удивлением замечая слёзы в глазах Галины Алексеевны.

      -- Бабушкино наследство, -- отвечает та. -- Танюша, возьми себе любую
безделушку на память.

      Девушка осторожно перебирает драгоценности, а главврач смотрит на
зеркало, в котором исчезли странные посетители.

      "Значит Ольга Сергеевна и Вадик говорили правду. Это та самая Ильзи-
ра, которую в этой жизни звали Эльзой. И она знает реалии нашего мира.
Заплатить так, чтобы комар носа не подточил. Наследство никто не отберёт.
Особенно, если о нём не кричать во весь голос. Кажется именно на это на-
мекается в письме. Я могу только сказать: спасибо."

      Танюша выбрала платиновую брошь в виде дракончика, точь-в-точь как
и тот, который выглядывал из зеркала. Галина Алексеевна пошвырялась в
кучке драгоценностей и выудила пару платиновых серёжек с подвесками-
дракончиками с сапфировыми вставками. Протянула серьги девушке.Таню-
ша начала было отнекиваться, но Галина Алексеевна заметила: не стоит раз-
делять комплект.

      -- Что же это такое было, Галина Алексеевна? -- спрашивает девушка.

      --  Сказка... Просто сказка, Танюша...


               
                ПРОЛОГ: ВОЗВРАЩЕНИЕ
               

      Драконья стая летела заведённым порядком. А поскольку это был бое-
вой отряд, то и порядок был боевой.

      В центре ромба был Грор со своей драгоценной ношей: Хранительни-
цей Меча и её детьми. Довесок в виде Бороса особо не напрягал, но всё
же был не столь ценен -- ничего страшного не случится, если и потеряется.
Но вот ни Хранительницу, ни детёнышей потерять нельзя. И именно поэто-
му, он командир драконьей стаи летит сейчас окружённый со всех сторон
сородичами и боевыми драконами не только своего гнезда. Пришлось усту-
пить место вожака  Гаддели -- дорогу она знает не хуже его, только немного
слабее в бою. Следом за ней летят Валент и Сандр, случись что -- подстраху-
ют. Сестра имела имела полное право занять это место... Один поединок у
Красных скал чего стоил. Не всякий рискнул бы подставить себя под неиз-
вестное облучение. Не из страха смерти -- боевому дракону за честь погиб-
нуть в бою, но если, как рассказывала Хранительница , излучение скажется
на потомках и нарушит все родовые законы и мы превратимся в уродов!?
Ведь не столь страшно внешнее уродство. Куда страшней урод, испоганив-
ший свою душу изнутри. Об этом говорит история ллойтов.

      Так что Гаддель имеет полное право лететь во главе стаи. На ней распла-
сталась Арали, время от времени слетая, чтобы размять крылышки и покру-
титься вокруг Грора, чтобы полюбоваться на такие маленькие мордочки де-
тёнышей Хранительницы. Ритмичные взмахи крыльев Грора то и дело закры-
вали их, и маленькая драконица сердилась на Грора.

      Человек-воин держал Хранительницу на руках и, всякий раз, когда бе-
лая драконица начинала шуметь, прикладывал палец к губам. Арали знала
этот знак: так Хранительница просила тишины. Воин просил о том же, пока-
зывая на малышей. И Арали опять улетала к Гаддели, чтобы снова через ка-
кое-то время  повторить свой полёт к Грору. И всё повторялось.

      Лиза-Ильзира спала прислонившись к широкой груди Бороса. Её руки
крепко держали детей. Для пущей безопасности Борос пристегнул их к сво-
ему поясу и закрылкам Грора. Если бы дракон не ткнул его носом, он бы
так и не сообразил для чего предназначены эти наросты чуть выше крыль-
ев. Так что, если они и упадут, то вместе с драконом. А дракон падает толь-
ко мёртвым.

      -- А ты падать собрался? И куда? -- раздаётся голос Вадима.

      --  Иронизируешь? Не забывай: падать будем вместе...

      --  А я и не забываю. Как она?

      --  Спит. Дети тоже. И горизонт чист по всем направлениям. Если это
тебя беспокоит...

      --  Тебе не стоило брать её в этот поход.

      --  Взял бы и убедил её. Смирилась же она с присутствием Ильзиры
в своём теле. Даже научилась различать: кто из нас двоих говорит. Так
почему же ты молчал? Осознавал, что не найдёшь доводов? Даже если
её приковать приковать цепями к стенам Гнезда, она, думаю, и тогда най-
дёт способ освободиться. Не забывай: её вторая половина -- волшебница.
Так что не нам, смертным, спорить с небожительницей.

      Вадим хмыкает:

      --  Шутку понял. Ну и каково быть мужем богини?

      Борос благодушно откликается:

      --  Дошутишься... Знаешь, если бы была возможность снять тебе голо-
ву ещё раз, с удовольствием воспользовался бы ею. Но поскольку такой
возможности у меня нет, то так уж и быть...  живи. Да... придётся к магам
заглянуть: пусть придумают для тебя работу. Чтоб на шуточки времени не
оставалось.

      -- Сдаюсь! -- с показным ужасом заявляет Вадим.

      --  То-то... -- бурчит Борос.

      --  Не могли бы вы оба помолчать? -- раздаётся голос Лизы-Ильзиры.
-- Детей мне ещё разбудите...

      --  Лиза, а почему эта женщина не удивилась нашему появлению?

      --  Во-первых: ваши отпрыски не дали ей на это времени.У земных
врачей есть некий кодекс чести, хотя не все ему следуют. Но некоторые
живут в соответствии с ним. Вот она относится к последним. И девчушка
эта такая же. Если не сломают, будет врач от Бога. А во-вторых: это тот са-
мый город, из которого я вывалилась в ваш мир. Следовательно, история
моего исчезновения там, ей известна. Могу даже об заклад побиться, что
с директором музея она отлично знакома. Где мы находимся? И где Дэль-
ганд?

      --  Приближаемся к дому. Скоро уже остров появится на горизонте. А
Дэльганд, как и положено старому дракону, в арьегарде.

      -- Поищите какой-нибудь клочок суши -- драконам надо передохнуть.

      --  Лиза-Ильзира! -- возмущённо рокочет Грор. -- Это не семейнгый
клан. Это боевой отряд. И пока мы не долетим до острова, отдыха не будет.

      По тону чувствуется, что переубедить братца Гаддели не получится.
Любит он своим подчинённым задавать неразрешимые задачки на выжи-
вание...

      --  Раз так, то не жалуйтесь, что я заставила вас лететь без передыху.

      Да и спорить нет желания. Хотя она прекрасно понимает, чем объяс-
няется нетерпение Грора поскорее добраться до Острова. Сейчас они от-
личная добыча. Равновесие востановлено, но не до конца. И пока Храни-
тели не подрастут ей с Боросом отдуваться за эту планетку. А ещё ей пред-
стоят разборки с Хозяйками Гнёзд за торопливость своих чад. Но чада ре-
шили избавить матушку от необходимости выбирать Гнездо для родов.
Главная проблема: как выбрать Гнездо, чтобы никого не обидеть. Вот дет-
ки и избавили мамочку от такой необходимости -- никому не обидно. Даже
показательно: родились, как и положено, в Гнезде матери. Удивило появ-
ление портала... Впрочем, разбираться с этим будем потом. Это задачка
для магов Острова...

      Она смежила глаза и снова задремала на груди своего воина.

      -- Как будем делить детей? -- тихим шёпотом спрашивает Вадим.

      -- Как Хозяйки решат. Не бойся, драконы в определении родителей
не ошибаются. Да и какая тебе разница: тело-то всё равно моё. И, значит
ты испытаешь все прелести отцовства. Даже будешь радоваться возможно-
сти сбежать на войну от этой обязанности. Но маги уже сказали, что сын
мой и Ильзиры, а дочь -- твоя и Лизы.

      -- Как такое может быть?

      --  Вот у магов и спросишь. Если они могут разобраться...  Грор, тре-
вога!

      Борос внимательно обшаривал горизонт глазами и ему очень не пон-
равилось лёгкое мельтешение у материковых гор, что аккурат напротив
Драконьего Острова. Они вырастали на горизонте стремительно, в соответ-
ствии со скоростью стаи. Правда, из этого напротив к острову лететь часа
четыре не меньше, но между материком и островом существует гряда не-
больших островков, на которых вполне можно передохнуть и устроить за-
саду. И конечно дикари, которые обитают в материковом пространстве, не
упускают возможности потрепать крылья островитянам. Вот сейчас, кажется,
по их души и собралась стая дикарей. На таком расстоянии трудно разли-
чить свой  или чужой. Так  что лучше подстраховаться. Тем более, что они
оба: и воин, и дракон, из игры по понятной причине выбывают.

      --  Гаддель! Боевой порядок! -- Грор согласен с воином, и шлёт се-
стрице приказ принять руководство боем.

      --  Хорошо, -- отвечает та, -- но в случае чего -- уходите. Дэльганд!
Ты слышал, отец? Ты тоже уходишь с Грором.

      --  Я понял, девочка...

      Стаи сближаются. В небе прятаться негде, и разведку не проведёшь...
Если только боем...

      На горизонте появляется новый приметный знак Драконьего Острова:
взорвавшееся Гнездо Кода. После огненного безумства, устроенного Ли-
зой-Ильзирой и её мечом, конус Гнезда начал подниматься: лава перете-
кала через край образовавшегося кратера медленно, не торопясь. Настоль-
ко медленно, что потоки успевали застыть, прежде чем новая порция лавы 
достигала застывшей кромки и переваливала через неё, увеличивая высо-
ту купола. И над дыркой этого купола вился дымок, давая знать, что суша
недалеко.Там уже будет проще разобраться с дикарями. Кроме всего про-
чего, там стоит застава. И для дикарей это будет сюрпризом. Но туда  ещё
надо добраться. И если у дикарей есть возможность передохнуть на каком-
нибудь островке гряды, то стая Дэльганда пролетела над последним клоч-
ком суши уже давно. И теперь до самого острова нет ни одного кусочка
тверди. Отдохнуть можно только на воде. Но драться с поверхности моря
не слишком удобно. Тем более, что любителей свежей крови в морских
просторах тоже хватает. Так что это не выход.

      Стая увеличивает скорость полёта. Да... Это боевые драконы. Сейчас
это машины смерти. И пломба с ограничителя скорости сорвана. У любо-
го живого существа есть определённый предел. У драконов он, кажется,
отсутствует напрочь. И горе тем же дикарям, если на них обрушится бое-
вая стая. Но сейчас у неё, этой стаи, другая задача -- уйти от схватки с
возможным противником. И причина этому весьма серьёзная: два вылу-
пившихся птенца на руках воина и Хранительницы. Будущие Хранители
планеты.

      Стая перестраивается. Дэльганда оттесняют в центр стаи, поближе к
Грору. А самые отчаянные образуют что-то вроде щита. Самые отчаянные
и самые молодые. У драконов разумных не принято слишком нежить де-
тёнышей. А потому и смерть не особо пугает их. Это закон: живое умирает,
чтобы дать жизнь другому живому. И никому не приходит в голову желать
личного бессмертия -- каким бы могучим магом ты не был в конце концов
ты всё-таки ошибаешься в своих действиях хоть изредка. А каждая ошибка
уносит часть жизни. И, наконец, количество ошибок становится так велико,
что разумная мысль не способна преодолеть руины на своём пути. Она за-
путывается в лабиринтах извилин и нейронных нитей, как муха в паутине,
и уже не находит выхода. Так не лучше ли оборвать все связи с миром, по-
ка пути твоих мыслей прямы как путь стрелы, путь солнечного луча. Чем
дольше ты живёшь, тем больше руин в твоём теле и разуме, и тем ближе
ты подходишь к Развоплощённому, отдавая Ему свою энергию. И твоё те-
ло питает уже не твой разум, а Его. И это Он посылает губительные мечты
и желания личного бессмертия. Не потому ли так рвутся в бой молодые
драконы? Не потому ли умудрённые жизнью и опытом старые драконы
и драконьи маги без страха уходят на материк, к единственному не спя-
щему вулкану в пределах острова, чтобы сгореть в огне его лавы? Это
не самоубийство. Это священнодействие, позволяющее лишить Развоп-
лощённого подпитки. Пока дракон летит в море огня --  его жизнь с ним.
Когда он падает в огонь -- его тени сгорают вместе с телом. И уже ниче-
го кроме раскалённого воздуха не остаётся от той вечной энергии жизни.
Гибель в бою тоже очень редкое явление, но и тут Развоплощённому
достаются крохи, ибо выброс при этом настолько силён, что пробивает
пространство и вспыхивает в бескончности вселенной новой звездой.

      Молодым драконам с детства внушают эту мысль: лучше стать звез-
дой в небе, чем пищей для Хаоса. Потому-то они бесстрашны. Даже бес-
шабашны и безбашенны в бою. Красавцы. Слаженность движения стаи
просто потрясает. Почти мгновенная перестройка -- и ни толкотни, ни су-
матохи.

      Борос уловил заинтересованный взгляд Лизы, наблюдающей за пере-
становкой.

      --  И давно не спишь? -- спрашивает он.

      --  Я и не спала. Просто дремала. Стая большая?

      --  Малышам на зубок... -- шутит Борос. -- Но мы не знаем: вся ли
стая гонится за нами. Гряду мы уже прошли всю. Теперь только если на
острове опять ловушку устроили?

      --  Ну нет, -- вмешивается Грор. -- На остров они вряд ли сунутся.
последний раз потрепали их хорошо. Уверен,что уйдём без проблем.

      --  Чем очень огорчим молодёжь, -- с усмешкой говорит Лиза. Полу-
чается : зря они точили когти? Дэльганд, смеёшься?

      --  Совсем нет. Просто вижу, что нас встречают. И встречают маги.
так что драки не будет, к огорчению некоторых. Продолжай отдыхать,
Хранительница Равновесия, мать Хранителей нашего мира.

      -- Надеюсь, ты станешь им наставником, мой Дракон?

      --  Это будут решать Хозяйки Гнёзд.

      --  Нет, Дэльганд! Это буду решать я. Как ты думаешь,Борос, не пора
ли нам создавать своё гнездо? У Красных скал, например. Или обосно-
ваться в Красном Замке?

      Воин громко смеётся.

      -- Согласен. Но согласятся ли Хозяйки Гнёзд отпустить тебя на ма-
терик? В компанию дикарей?

      --  Ни за что... --  поддакивает Дэльганд. -- Только с боем. Так что
придётся смириться, Мать Хранителей нашего мира.

      Летящая навстречу стая приблизилась и окружила наш отряд.

      А я вспоминала, как начиналась эта сказка.



                ВСАДНИЦА  ДЭЛЬГАНДА.
               
                ЭПИЗОД 1.

       Я  так  и  знала,  что  ничего  из  этой  затеи  не  выйдет.  Чувство-
вала  всеми  частями тела. Уж слишком одиозная репутация  была  у  это-
го  моего  приятеля.  Но  меня-то, дуру, за  каким  дьяволом  понесло сю-
да!? Сидела бы на своей Средней Волге, кропала  бы стишки и сказочки, 
и  жила  бы  в  своё  удовольствие.  Но  нет!

       Сколько  лет он  не давал  о себе знать? Лет  десять?..  Не  меньше. 
А  тут... Толстенное  письмо...  как  его  только  почта  пропустила?...  А 
на следующий день перевод на весьма приличную сумму и телеграмма:
"Выезжай. И, желательно,  немедленно."  Никаких тебе обходных  манёв-
ров, что,  вообще-то, с Вадиком  не  вязалось. Наверное, именно  это  и 
заставило  меня  безоговорочно  сорваться  с  места. Ну и ещё это  тол-
стенное письмо, в котором ни много, ни мало, какой-то  фантастический 
рассказ  о  поисках  какого-то  меча, который поёт. При этом  уж  в  чём, 
в чём,  а  в  писательстве  и  сочинительстве обвинить Вадима было труд-
но. Он  до зубовного  скрежета ненавидел фантастику. Его  кредо:  живи 
здесь и  сейчас.  Вчера  было  вчера  и  оно  ушло.  Что  будет завтра -- 
узнаем  завтра,  а  живём  в  данное  сиюмгновенное  мгновение.

       И  вот,  чтобы  человек  с  таким мировоззрением написал рассказ о 
волшебниках, драконах  и волшебных поющих  мечах...  Мало  того:  зая-
вил об этом, как  о самой  реальной  реальности?!  Поневоле подумаешь:
а не сошёл ли он с ума? Можно было бы махнуть на это дело рукой, но...
Когда-то  мы были достаточно близки, а  я  не  из  тех, кто забывает такие 
вещи. Тем более, что инициатором  разрыва всегда  была я:  уходила пер-
вой. С кем-то отношения  рвались навсегда, с кем-то оставались приятель-
скими. Ну а с кем-то  более дружескими.  Вадим  был  из  последних.  Да 
и должок перед ним у  меня был достаточно весомый. Спас он  меня  од-
нажды...  А  расстояния  в  современном  мире  для  дружбы  не  помеха.   

      Так что вовсе не удивительно, что сорвалась я по первому его зову, 
хотя все унутренности долбили моим мозгам, что влезаю я в такую аван-
тюру, из которой вряд ли выберусь. Но надо знать мою упёртость и моё 
понимание слова "долг". Друзья познаются в беде -- это пункт  первый. 
И пункт второй -- долги  надо  платить.

      И что там вопиют мои печёнки-селезёнки, мне плевать. Мозги говорят:
ты  должна.

      И вот я стою на платформе незнакомой мне станции, потому что какие-
то идиоты взорвали небольшой мостик через серьёзный овражек,  боль-
ше смахивающий на неглубокое ущелье. Причём, до необходимого мне
пункта назначения  осталось  каких-то  сто  кэмэ,  и  я  не  знаю  как  мне 
до  этого пункта добраться. И Вадим категорически не отвечает на теле-
фонные звонки.

      Моя печёнка начинает поскуливать от тревоги. Селезёнка вместе с
почками в едином порыве восклицают:  мы  знали! Мы  предупреждали!
Желудок сжимается, пытаясь  уползти  в  какой-нибудь  уголок, где его
никто не  увидит  и,  следовательно,  не  потревожит. Мозг  возмущённо 
орёт  на  всех:  "без  паники!  Мешаете  думать!" Он, кстати, прав.  Пани-
ковать  будем  в  более  спокойной  обстановке,  а  сейчас  надо думать 
и  искать  выход  из сложившейся ситуации. Я углядела  лавочку,  уселась
и развернула карту. Карта мелкомасштабная,  Вадимов  презент.  Интерес-
но,  где  он  её  достал?  Некоторые  обозначения  откровенно  намекают, 
что  она  явно  не  для  общего  пользования.  Ну  да  ладно...

      Итак: какие у меня шансы добраться до пункта назначения? Я внима-
тельно  анализирую  картинку. А вот шансов-то  маловато... Добраться-то 
я  доберусь, но  вот  будет это  уже  бессмысленно.  Вертолётик  бы  кто 
за  мной  прислал,  тогда  успеваю.  А  всё  остальное  --  нет!

      Я сворачиваю  карту, засовываю  её  в  карман  сумки  и,  уткнувшись 
в  ладони,  тихо  шепчу:

      --  Прости,  Вадька!

      Медленно  из  глаз  вытекает слезинка. Я предала  не  столько  дав-
него  друга,  сколько  себя. Я  нарушила собственные законы и не  вер-
нула  долг.  Теперь,  до  последних  своих  дней,  буду  винить  себя  в 
гибели  Вадима. Я  почему-то интуитивно была  в  этом уверена. Из того 
сумбура  событий,  что  были  описаны  в его рассказе, вывод  о  гибе-
ли  напрашивался  сам  собой.  "Мне  высчитали,  --  писал  он,  --  что, 
если  мы  не  предстанем вместе перед  поющим  мечом, я  погибну, и
в нашем  мире появится  Развоплощённый  и установит в нём  царство 
Хаоса..." Как будто это царство уже не установлено,  хмыкнула  я  тогда. 
А дальше он  нёс какую-то чушь про драконов  запертых  в скалах, про 
предательства  людей,  в результате которых те,  люди то  есть,  превра-
щались в монстров. В общем  я  поняла  так:  этот поющий  меч, по  сути, 
является  порталом  в чужие  миры,  а  наше  с Вадимом присутствие  не 
позволит  порталу  открыться.

      Ну  и  ахинея...

      И  всё  же,  в  глубине  души  я  прекрасно  понимала, что  всё это
правда. Во всяком случае для Вадима. И то, что  его   телефон  молчал, 
и вот этот вот дурацкий взрыв, были  теми  мелкими  гирьками, которые 
склоняли  весы  по  шкале  "правда --   ложь" в пользу первой.  Кому-то 
очень  не  хотелось, чтобы  мы  помешали  порталу  открыться.

      "Господи! Да  что  это  такое!" Неужели  и  впрямь я думаю  об этом 
на полном  серьёзе? Что  за  чушь! Ничего  с  Вадимом  не  случилось. 
Я ещё устрою ему головомойку за этот розыгрыш  --  мало не покажется.
Но... Нет! Надо взять себя в руки. План  действий:  выяснить  все  детали 
случившегося.  А  для  этого  надо  идти  к  представителям  власти, а  не
сидеть сиднем на лавочке. Я решительно поднимаюсь и только тут  заме-
чаю, невесть откуда взявшегося, соседа. Молодой  человек,  лет двадцати 
пяти,  улыбается  мне  и  извиняющимся  голосом  говорит:

      --  Простите...  Вы  так  задумались,  что  я  не  посмел  Вас  потре-
вожить. Я  могу  Вам  чем-то  помочь?  Как я  понял,  Вы  приехали  на 
этом  поезде?  --  он  кивнул  в  сторону  состава,  всё  ещё  стоявшего 
у  перрона.

      --  Можете, -- отвечаю я, -- если у Вас в кармане отыщется вертолёт. 
Мне срочно надо попасть в (я называю ему адрес  Вадима,  город,  разу-
меется).  Причём  опоздание  чревато  огромными  неприятностями для 
меня  и  моего  друга.  А  тут  такая   незадача...

      Мой  собеседник  улыбается.

      --  Я  так  полагаю,  что  какое-то  время  у  Вас  есть?  И,  чтобы  удо-
влетворить  Ваше  любопытство  скажу  сразу:  я  видел, как Вы  рассмат-
ривали  карту.  И  обрадую  Вас:  часа через четыре, от силы пять, мост
откроют. Подрывники  попались никудышные. Взрыв повредил  только
рельсы.  А  заменить  повреждённые  звенья  пара  пустяков.

      Он  поднимается  и  протягивает  мне  руку:

      --  Вадим...

      --  Эльза...  --  отвечаю  я,  и  меня  вдруг  разбирает  смех.  --  Вас, 
молодой  человек,  зовут  так  же,  как  и  моего  друга.

      Он  улыбается, осторожно пожимая мне руку, и повторяет моё имя.

      Мне послышалось? Или он действительно произнёс его как Ильзира?   


                Эпизод  2
      
      С  Вадимом-вторым  сидим  в  привокзальной  кафешке.  В  виду 
случившегося  ЧП здесь непривычно многолюдно (со слов официантки). 
Только  что  от  нас  отошёл  патруль,  что  в  сложившейся  ситуации  не
удивительно  --  проверка документов  в данный момент строго обязатель-
на.  Из  неё  я  узнала,  что  мой спутник ещё и  товарищ  по несчастью: он 
тоже  должен  попасть  в  тот  же  город,  что  и  я.

      Да-а...  Развлеклись  ребятки  не  вовремя.

      Вадим что-то спросил у патрульного, тот ответил. Минуты две мужчины 
обменивались непонятными фразами, из которых мне удалось вычленить 
одно  единственное слово "абрек", прежде чем я сообразила, что разгова-
ривают они на местном наречии. Потом патруль отошёл к другому столику, 
и  Вадим  ознакомил  меня  с  новостями.

      --  Я  не  ошибся. Часа через три-четыре  мы сможем  ехать  дальше. 
Ребята  говорят, -- он кивнул в сторону  патруля,  --  местные  разборки.

      --  Пирожок  не  поделили? Я почему-то так и подумала, когда слово 
"абрек"  услышала.  --  Мальчик  вызывал  симпатию. С  ним  было  легко 
разговаривать. Он,  что  называется,  фразу  снимал  с  языка.  И  ответ  я
получала,  порой  не  успев  задать  вопроса. И это зародило во мне тре-
вогу.  Мне  кажется,  он  это понял.  Его  улыбка  показалась мне снисхо-
дительной и понимающей. Он снова окликнул патрульных, уже направив-
шихся  к выходу и что-то  спросил, ему ответили.  И  с открытой улыбкой
он сказал мне:

      --  Лиза, я  покажу Вам  местное чудо. У  нас  в  распоряжении  время 
есть. Так что, если  Вы  не  будете возражать, мы прогуляемся  в  местный 
музей. Станция  эта  небольшая, но музей здесь отменный. Я иной раз 
специально приезжаю. Вы представляете --  пять тысяч лет назад в на-
шей округе  уже  были  города. Не такие, конечно, огромные как совре-
менные.  Но  --  города.

      А  может зря червячок зашевелился где-то там, в нутре? Может я  се-
бя накручиваю попусту? Просто вежливый местный  мальчик, решивший
развлечь и отвлечь от грустных  мыслей товарища по  несчастью. Даа...
Стала я циником... Да ещё каким... Подвох ищу везде и во всём. Двойное
дно в чемоданах  и сумках. Двойной смысл в словах и поступках. И самой 
непонятно -- зачем я это делаю? Ведь знаю, что поступлю с точностью до 
наоборот,  вопреки,  бьющему  во  все  колокола,  здравому  смыслу.

      Ну  а  от  безобидной  экскурсии  в  музей  вообще-то  грех  отказы-
ваться. Тем паче, если  человек задумал нечто ужасное, то вполне может 
это сделать и прямо на глазах у всех. Сейчас это не сенсация. На десяток 
раскрученных прессой террактов, как минимум сотня неопубликованных,
оставивших свой след только в криминальных сводках. А умирать всё рав-
но  рано  или  поздно придётся. А вот когда конкретно -- никто не скажет.
 
      Люблю я эту фразу, однажды то ли услышанную, то ли где-то вычитан-
ную: "Смерть  приходит  строго  по  предписанию."

      Что... что..., а на  меня предписание  ещё  не  выдано.  Поэтому смело 
протягиваю  мальчику  руку.
 
      По дороге в музей Вадим-второй знакомит меня с историей городка. 
Когда-то это была обычная казачья станица: форпост государства Россий-
ского в предгорьях Кавказа. Жизнь крутилась-вертелась, как белка в коле-
се... Станица разрасталась, превращаясь в городок. Вместе с другими горо-
дами  и людьми переживала  все превратности  судьбы.  Жизнь  в  ней  то 
замирала, словно сонная  муха, то начинала бить ключом. Сейчас, кажется, 
наступало время ренесанса. Как ни странно, толчок этому дали  последние 
археологические  раскопки,  продолжающиеся  до сих пор. Уж очень мно-
го  любопытного накопали учёные и  их добровольные помощники. Причём, 
по  словам  Вадима,  от  желающих  помочь  отбою  нет.  А  на  мой  вопрос:
а  какая  плата?  --  даже обиделся.

      --  Мы-то считали, что нам лет двести-триста. Это когда первые посе-
ленцы  появились. А  нам оказывается  ого-го-го... Ровесники  Древней 
Греции, а то и  Египта. А доказательства в земле  лежат. Значит извлечь
их надо на  свет божий и как можно скорее. А это  работа  кропотливая, 
ювелирная, я бы сказал. Ну и согласитесь, Лиза, это же глупо: заставлять 
ювелира мыть золото и лазать по  горам в поисках драгоценных камней. 
Вот  мы  и  делаем  для  учёных  чёрную  работу.

      Мальчик  так серьёзно живописал перспективы городка  в результате
этих  раскопок, так восторженно описывал будущий музей под открытым 
небом, что я с трудом подавила неожиданно возникшее желание спустить 
его  с  небес  на  землю.
 
      А  почему  бы  и  нет?  Почему  бы  властям  города  и  не  создать 
такой  музей? Чтобы  простой  обыватель, ноющий о хреновой жизни
в благоустроенной квартире со всеми удобствами, для которого  верх 
трагедии  часовое  отсутствие  воды в кране и за это он клянёт власть,
и  местную  и  верховную, на  все  корки, внимательно  рассмотрел: 
а  как  жили  те,  которые  от  нас  отдалены  на  тысячелетия? Которым
даже дом для себя приходилось делать самому, собственными ручками...

      Но  мы,  кажется,  дошли  до  музея.
 
      Здание,  надо  сказать  внушительное.  И  даже  если  музей  занимает
в нём хотя бы пару комнат, то я аплодирую властям городка. В таких домах 
с  колоннами  до революции  баре обитали, и городские структуры  власти. 
Но  чуть  забегая  вперёд,  скажу,  что  я  не  просто  аплодировать  должна 
была местной управе, но рукоплескать и бросать в воздух чепчик, которого 
у  меня  нет.  Оказывается  всё  здание, от  подвала  до чердака  плюс  три 
этажа между ними, было отдано музею. Не так уж  много видала я  городс-
ких голов, столь обеспокоенных сохранностью связей истории прошлого и 
истории  настоящего. Больше о своём кармане заботятся, исходя из  реалий 
настоящего. А эти  реалии  до  того  мутные, что  я предпочитаю зарыться  с 
головой  в  свои  бумаги и как можно реже  высовывать  нос  наружу.  Н-да...
Но уж  если  высуну, то  обязательно  вляпаюсь  в  историю.  Иначе  какого 
бы  рожна  я  делала  в  этом неизвестном  мне городишке, в  компании  ну 
совершенно  незнакомого  мне  человека.  И  глядя, как  Вадим  открывает 
массивную дверь особняка, с четырьмя колоннами по фасаду, я физически 
ощутила,  как  хлестануло  меня  ветром  тревоги,  предчувствием  того,  что 
из  этого  здания  назад  я  уже  никогда  не  выйду.

      Вадим держит дверь в ожидании, когда я войду, а я не могу сдвинуться 
с  места, словно кролик перед  удавом. Оцепенела. Спасает ситуацию вата-
га  ребятишек, вылетающая в открытую дверь. Шум... Гам..Тарарам... Прозве-
нел звонок с урока. Звонка, конечно,  не  было, но урок скорее всего  был 
--  за  ребятишками  вышла  миловидная  женщина  лет за сорок,  немного
старше  меня, в  очках, в строгом костюме, с гладко зачёсанной  головой  и 
косой,  уложенной  на  затылке.

      --  Вадичка! Ты приехал помочь? Жаль, опоздал... Александр Валерьевич 
лекцию для  молодёжи читал по  новым  находкам.

      Вадим  берёт  руку  женщины  и  подносит  к  губам. Женщина не про-
тестует, но  смущённо  смотрит  на  меня  и  поясняет:

      --  Весь  в  отца...  Тот  тоже...

      Она  замолкает, а я мысленно  и  почему-то  зло  заканчиваю фразу: 
аристократа  из  себя  строил....

      Да  что  это  со  мной?  Какого  лешего  я  рву  и  мечу?  Вокруг  меня 
ясный  солнечный  день,  приятные  люди,  даже  если  они  ребятишки 
среднего школьного возраста, счастливо пережившие занудную лекцию 
из  истории  древних  людей...  Но,  глядя  на  их  возбуждённые  лица, не 
скажешь, что  им это  не понравилось и лекция  была занудной.

      И  в  ушах какой-то звон. Я открываю рот, чтобы спросить, что это за
звон, но осекаюсь. В голове высвечиваются строки  из письма  Вадима-
первого: "Если  вдруг  услышишь  в  голове  непонятный  звон, молчи об
этом. Это может начать свою песню меч, и в этот  момент  ты  бессильна 
перед  любым  убийцей, даже если  тот окажется ленивой улиткой". Бе-
жать!  Бежать  со  всех  ног  и  как  можно  дальше  отсюда...

      Но  я  принимаю  протянутую  руку  женщины  и  представляюсь:

      --  Эльза...

      --  Ольга  Степановна, --  вместо неё говорит Вадим. -- Наш главный 
музейщик  и  лучшая  на  свете  учительница  истории.

      --  Да будет тебе. Что  Вас привело в наши края? -- спрашивает Оль-
га Степановна.
 
      И  я,  повинуясь какому-то подспудному чувство, рассказываю ей о 
письме  Вадима-первого. Мы в фойе здания. И уже отсюда начинается 
музей. Даже у  меня, сказочницы по профессии, разбегаются глаза  от 
обилия  экспонатов.  Поэтому  мой  рассказ  о фантазиях  моего  друга 
прерывается пояснениями Ольги Степановны об экспонатах, на которые, 
по её мнению, мне следовало  бы  обратить  внимание. И я  ей,  вообще-
то, благодарна за эти паузы, которые позволяют мне обдумать ситуацию.
 А экспонаты действительно стоят внимания и некоторые  пристального.
И, естественно, в своём рассказе о письме я не выкладываю  всё  "от" и 
"до". Ну... Ещё не хватало, чтобы меня заподозрили в скудоумии: сорвать-
ся неизвестно  куда, чтобы стать жертвой розыгрыша. Пусть и дружка, но 
бывшего. И, потом, если честно, то я не скрываю своего сомнения в нор-
мальности  Вадима-первого, особенно в свете сказочки о поющем  мече.
 А у  меня  должок  перед  ним.  Так  что  просто  необходимо  выяснить: 
что  же  случилось?

      --  Поющий  меч...  Меч  Ильзиры...

      Ольга  Степановна  задумывается.

      --  Я расскажу Вам эту сказку. Мне её давным-давно  рассказывала 
прабабушка.  Я  много  из  неё  не  упомню, но  краткий  костяк всё же 
сохранился. -- И она с улыбкой показала на скелет  какого-то  мелкого 
динозаврика,  стоящего  на  постаменте.  -- Видите, и у нас динозавры 
водились. И покрупнее косточки в запасниках лежат, только от разных 
видов.  И  мы  не  знаем  ещё  от  каких  именно. Так и  со сказкой. Их 
много разных, но  ничего  похожего  на  прабабушкину  услышать  не 
довелось. Иногда думаю, а не сочинила ли она эту сказку сама? Вадич-
ка,  иди-ка  поставь  чайник  и  столик  накрой. А  мы  пока  о  женском 
посплетничаем...

      Когда Вадим-второй удалился, именно удалился, столько было в  его 
фигуре  аристократизма, Ольга Степановна задала мне  вопрос, которого 
я  ждала  и  которого  боялась.

      --  Вы  слишком  напряжены,  Эльза.

      --  Зовите  меня  Лизой,  --  перебила  я  её.  --  Мне  так  удобней.

      --  Хорошо, --  тут же согласилась женщина. --  Что Вас так тревожит,
Лиза?

      --  Сама не знаю. Вся эта история не даёт мне покоя. Это смахивает 
на  слишком дурацкий, я бы сказала, розыгрыш. Видите ли,  мой  Вадим 
человек  по  сути  живущий одним  днём, сегодняшним. Не признающий 
фантастику. Даже сказки не одобрял. Хотя заморочить голову мог изряд-
но  и  кому  угодно. И вдруг он присылает  мне  письмо полное вот этой 
вот фантастики, волшебников, драконов, поющих мечей и прочей абра-
кадабры.

      --  И  Вы  срываетесь  с  места  и  спешите  ему  на  помощь?

      --  За мной серьёзный должок. Я приучена долги отдавать. А тут эта
идиотская авария... А в чём собственно дело? Я понимаю: каждый хочет 
получить  свой  кусочек  и отщипнуть ещё и у соседа,  но  кормушку-то 
зачем  ломать?

      Ольга  Степановна  улыбнулась.
   
      --  Вот-вот... Я уверена, что в ту самую минуту, когда мы будем пить 
чай,  главы наших враждующих семей тоже будут выяснять этот вопрос:
кому  и  зачем  нужен был этот  взрыв?  Но,  Лиза,  Вы  меня успокоили.
Я почему-то подумала, что Вас напрягает присутствие Вадички. Не удив-
ляйтесь моей фамильярности в его отношении -- он мой племянник. Его 
отец  --  мой  родной  брат.  А  теперь  идёмте  пить  чай,  и  я  расскажу 
Вам  сказку.
 
      И  мы пошли  по  направлению  к  её  кабинету. Она всё так же ком-
ментировала экспонаты, мимо которых мы проходили. Надо сказать: экс-
позиции этого провинциального музея могли позавидовать и столичные 
монстры.

      А меня не оставляла тревога. Таинственный звон в голове усиливался
и начал вызванивать какую-то неизвестную мне мелодию. И мысль, мгно-
венно  пропавшая,  но всё  же  ухваченная:  меч  зовёт,  он  где-то  рядом. 
Значит,  где-то  рядом  и  тот,  кто  не даст  мне  закрыть  портал.

      Я  шла за Ольгой Степановной и думала о том, что эта милая женщи-
на так близко подошла к  истине, что  ещё  бы чуть-чуть  и  я  созналась 
бы: да, именно Ваш племянник  вызывает у  меня  тревогу  и  опасения. 
Именно с его стороны я жду чего-то непоправимого и смертельно опас-
ного.
 
      Надо  взять  себя  в  руки.  Никаких  поющих  мечей  в  реальности 
нет.  Через  пару часов железнодорожное полотно на мосту починят и 
я благополучно  доберусь до своего Вадима и  устрою ему такой трам-
тарарам, что до смерти закается устраивать розыгрыши в моём отноше-
нии.

      Уж  это-то  я  умею  отлично.


                Эпизод  3.

      Кабинет главного музейщика вполне соответствовал стилю здания 
музея. Ну представьте себе небольшую залу для приёма близких дру-
зей в каком-нибудь не слишком богатом барском доме и одновремен-
но кабинет хозяина.Так и тут. Комната была разделена  на  две  почти 
равные функциональные  зоны: одна для  работы, другая для  отдыха. 
Причём разграничение шло по  диагонали  комнаты. В  рабочей  зоне 
достаточно массивный письменный стол, шкафы с книгами и прочими,
сопровождающими  работу историка, предметами: стопка  бумаги  для 
записей, несколько глиняных  чашек, и  парочка листочков  с  текстом.
Хозяин кабинета отошёл и сейчас вернётся и продолжит  работу. собс-
твенно так и было, только у кабинета была хозяйка. Всё это создавало 
солидность  и  серьёзность  рабочего  угла.

      Уголок  отдыха  выглядел  лёгким  и  воздушным, скорее  всего за
счёт двух огромных окон, расположенных как раз напротив  рабочего 
угла.  В солнечный день тут всё сияло и блестело, отражаясь от стёкол
книжных шкафов и полок, а небольшая хрустальная люстра рассыпала 
мириады  бликов. И кабинет, если смотреть на него с углового уютного 
диванчика, на котором устроились  мы  с  Ольгой  Степановной,  как-то 
сразу потерял  свою солидность и сёрьёзность, заиграл шаловливыми 
искорками, словно подмигивая нам  и  говоря: не  верьте, что  история 
скучная  наука.  Она  и  пошутить  умеет.

      Вадим-второй колдовал над чайным столиком. Аромат был бесподоб-
ным. Никогда не верьте, если вам будут говорить, что мужчины не способ-
ны провести чайную церемонию на высшем уровне и могут заваривать
только пакетики из  пыли. Такого чая, каким меня напоили в  музее,  мне 
до  сих  пор  пить  не  приходилось. А  я, хотя и бывала стеснена  иногда 
в средствах, приобретала только элитные сорта. И  мои  друзья, знавшие
об этой моей любови,  в  качестве  гостинца  всегда  презентовали  мне 
небольшую  коробочку  хорошего чая. Так что  толк  в  чаепитиях я знала.
Но повторюсь: такого чая, каким угостили меня Вадичка и Ольга Степанов-
на, я  не  пробовала  никогда. 

      Когда мы насладились напитком, Ольга Степановна начала обещанную 
сказку  о поющем  мече.

      --  Мне лет шесть было, когда умерла прабабушка. И это была послед-
няя сказка, которую я от неё услышала. Она была верующей и, несмотря
на массированную пропаганду безбожия, по-детски верила, что звёзды --
это окошки, из которых  выглядывают ангелы. Я может и не смогу дослов-
но  передать  её рассказ,  но  постараюсь.  Итак...
 
      "" В одном большом селении жил кузнец со своей женой и  дочерью.   
А было это в те времена, когда люди не знали единого бога  и  поклоня-
лись многим богам: и камням, и деревьям, и животным, и птицам. Кузнецов 
боялись, считали колдунами, а этого боялись  вдвойне  --  жена  его  была 
лекаркой. Травницей значит. К этому кузнецу со всей округи шли за желез-
ным товаром. А уж мечи его славились на всю Ойкумену. Так что сами по-
нимаете: жил кузнец с семьёй хоть и на отшибе, но в достатке. Пытали уда-
чу лихие люди в его усадьбе, да только мало кому удавалось безнаказан-
ным уйти: подворье сторожили лютые псы, которые признавали одну лишь
хозяйку. Еду брали только из её рук. И, что странно было, кузнецовой до-
чери, хотя девочка и не прятала своего страха перед ними. Самого кузне-
ца, хоть и не трогали звери хвостатые, но и не жаловали. Смотрели косо, и 
еду из  его  рук  не  брали. Пахло то от него огнём и железом. А это самый 
опасный  запах  для  зверя.

      Так они  и  жили.  Кузнец  железо  ковал. Жена его травы собирала
да снадобья делала. Между делом и дочку приучала к  травкам. Когда 
какую лучше брать, как сушить... А ещё Ильзира, так звали дочку кузне-
ца, любила сидеть  в кузне и смотреть как  отец из раскалённого куска
металла выковывает меч. Почему-то именно мечи нравилось ей сопро-
вождать  песней.  Так  и  повелось  у  них:  кузнец  куёт,  Ильзира поёт.

      Заметил кузнец, что  у  мечей, под песни дочери выкованных, и звон 
другой на поединках. Словно поют они. Звон в мелодию  выливается. И
другое заметили --  словно заговорённые эти мечи, не тупятся, железо не 
крошится, зазубрин  на  клинке  не  остаётся.

      Только  не всё  время быть  хорошему... Для  разнообразия и плохому 
бы  надо  случиться.
 
      Оно  и  случилось. Пришло девичье  время. С менструальной  кровью 
и в наше-то цивилизованное время много слухов и поверий связано. Что
уж говорить о  тех  далёких  временах...  Боялись  этого  дела  мужики  до 
смерти. Место,  на  которое эта кровь попадала, осквернённым считалось.
И вот  надо  ж  было такому случиться: допела  Ильзира песню, отец  меч 
раскалённый к бадье на закалку понёс, а дочка вдруг за живот схватилась 
и  под  ноги  отцу  брякнулась. Тот  меч  выронил, дочь  подхватил,  а  из 
неё  кровь  ручьём... И  вся  на  меч  попала. От  души напился  девичьей 
первой крови раскалённый  клинок. Всю до капли собрал. А девочка без
памяти неделю провалялась. Может  и сошло бы  всё,  да  прознал  кто-то 
про осквернённый  клинок. Пришли старейшины и шаман.  Шаман  долго 
вокруг  кузни ходил, в  бубен  бил,  духов  вызывал... В саму кузню  зайти 
побоялся  --  не захотели духи  с  шаманом  говорить. Ведунов  из других 
родов  позвали. Те всю кузню излазили,  нигде  и  следа крови не нашли. 
Колдовство, не иначе. Потребовали, чтобы кузнец клинок  показал.  Он  и 
вынес его из кузни. Все назад от кузнеца шарахнулись. Вид у него  такой
был, что он вот прямо сейчас, этим самым клинком, головы  своим  гостям 
посносит.  И  клинок  в  его  руке  светился  чёрным  светом.

      Вы  спросите: как  это  можно? Как  может светиться  чёрный  цвет?
А кто его знает... В сказке всё можно. А на другую  ночь  подожгли куз-
нецово подворье. Горящими стрелами, чтобы близко не подходить. Все
сгорели. И  собаки-сторожа,  их  в  первую голову  выбили.  И  животина 
домашняя. И мать с отцом. А вот Ильзиры не нашли... И клинка осквер-
нённого  тоже.""

      --  Непонятно, --  остановил рассказчицу Вадим. --  За что же их со-
жгли?  Только за то,  что месячная  кровь  девочки  попала  на  клинок?

      --  А  я  разве  не сказала? -- Ольга Степановна покачала головой. -- 
Дело в том, что такой клинок позволял повелевать демонами. И старей-
шины, чтобы обезопасить себя, потребовали от кузнеца убить дочь. Он
должен был убить девочку, снова раскалив меч, и раскалённым  мечом
рассечь  её тело, заставив этим меч выпить оставшуюся  кровь.  Кузнец 
отказался.

      --  А  какой  отец  согласился  бы?  --  снова  проговорил  Вадим.

      --  И такие были... --  заметила я. --  изгнание из рода в те  времена 
было смерти подобно. Но ведь это ещё не конец истории, Ольга Степа-
новна?

      --  Нет.  Вадичка,  завари-ка  ещё  по  чашечке.

      --  Я так понимаю, что эти старейшины исходили из того, что если
они  завладеют этим  мечом, то  всю его силу направят на захватниче-
ские  войны  с соседями?  --  отозвался Вадим, колдуя над чашечками.

      --  Ты  мыслишь  в  правильном  направлении, мальчик. Только  вот 
одного  они  не учли, что меч, вкусивший первой крови хозяина, а вер-
нее,  хозяйки,  никому,  кроме неё,  подчиняться  не  будет. Итак: дом 
сгорел, отец с  матерью тоже. Девочка осталась одна.  Дело  в  том,  что 
едва оклемавшись, Ильзира  была  отправлена  матерью в  лес за трава-
ми. Как обычно её сопровождали две собаки. И случилось невозможное: 
они заблудились! Я, правда, думаю, что собаки специально завели девоч-
ку  в  глухую чащобу, потому  что  звери  могут  предчувствовать  беду.  И 
им  пришлось  заночевать  в лесу. Под утро собаки  привели Ильзиру  на
пепелище. Хотя  ещё  не  совсем  рассвело, на  пепелище  уже  мародёр-
ничали. Собаки кинулись на людей молча, не издав даже короткого  рыка. 
Они загрызли всех, кто шарил по пепелищу в поисках кузнецовых богатств. 
Никто даже не успевал вскрикнуть.Тень  нападала  спереди и  одним  дви-
жением вырывала горло. Ильзира знала несколько схоронок, которые сде-
лали родители. Сколько уж она забрала --  сказка не говорит,  но  к  такому 
повороту судьбы девочка, похоже, была готова. Взяв деньги и материнские 
украшения, до которых не добрались грабители, девочка, всё так же сопро-
вождаемая собаками, снова ушла в лес. О её судьбе  никто  ничего не мог 
сказать,  а  вот судьба селения  известна. Уходя, девочка прокляла землю, 
на  которой  стоял  её  дом  и  дома  её обидчиков. Беды одна  за  другой 
преследовали односельчан Ильзиры. В конце концов болезни, неурожаи 
свели на тот свет всех, кто был причастен к смерти  кузнеца  и  его  жены. 
Люди  опасались вообще подходить к этому месту. И упаси  Бог! --  что-то 
взять с собой:  тебя  и  твою  семью  начинали  преследовать неудачи, не-
счастья, болезни.  И  сбежать  от  них  было  невозможно. Куда  же  делся 
страшный  меч,  так и осталось неизвестным. Прабабушка  говорила: если
звёздной ночью услышишь звон в вышине, знай -- это меч Ильзиры ищет 
свою  хозяйку.

      Ольга  Степановна  замолчала.  Отпила  из  чашки  и  улыбнулась.

      --  Нагнала я на вас тоску... Придётся компенсировать. Александр Ва-
лерьевич  сейчас новыми находками занимается, вот и отвлечём его не-
множко.

      А звон в моей голове становился всё сильнее и сильнее. Это действи-
тельно напоминало  песню, исполняемую  колокольцами. И  всё  сильнее 
звучала  в  незнакомой мелодии торжествующая  нота.  Меч  нашёл  свою 
хозяйку... Только вот причём тут я? Н-да... Не стоило  мне слушать эту ска-
зочку... С моей-то фантазией. А Вадичка-то нервничает... И сильно... А мне 
всё  труднее  делать  вид,  что  я  ничего  не  слышу.
 
      Я  машинально  потираю  виски.

      --  Что  такое?  --  встревожено  спрашивает  Ольга  Степановна.

      --  Ничего страшного, фантазия разыгралась, --  отшучиваюсь я. -- 
Мне  такие  сказки слушать противопоказано. Сразу  всё представляю  в 
картинках, в цвете и в движении. А голова требует чего-то одного. Когда 
всё сразу, заявляет  категорический  протест в  виде  головной  боли. Да 
Вы  не  огорчайтесь, Ольга Степановна.  Выйду  на свежий воздух  и  всё 
пройдёт.

      Женщина качает головой, а в глазах Вадички мелькает что-то нечело-
веческое. Прошли  второй этаж. Звон  усиливается, бьёт  по  барабанным 
перепонкам. Что там у Вадима-первого было написано: пока не возьмёшь
в  руки  меч, звона  никто,  кроме  тебя, не  услышит.  А  после  тебе  уже 
ничто  не  грозит,  меч  тебя  защитит  сам.  Интересно, а как  я  пойму, что 
это  тот  самый  меч?

      Что-то ничего не осталось от моей иронии, до сих пор не покидав-
шей меня никогда. Я буквально насилую память, чтобы вспомнить текст 
письма  дословно.

      Мы  поднялись  на  третий  этаж. Ольга Степановна деликатно стучит в 
полуоткрытую  дверь.

      --  Да,  да! Входите, Ольга Степановна, --  не оборачиваясь, произносит 
сидящий за столом мужчина моих лет. На столе куча находок. Артефактов...

      По спине пробегает холодок, но потом отпускает --  я замечаю на стене 
зеркало, в котором  отражается  дверной  проём  и  мы,  в  нём  стоящие.

      --  Удобно, знаете  ли,  --  говорит  Александр  Валерьевич, заметив мой 
взгляд.
 
      Я смотрю на стол. И где среди этих кусков обожжёной глины тот пре-
словутый поющий  меч  Ильзиры, скачущий  в  поисках  своей  хозяйки 
по бесконечным  вселенным? А.В. начинает  рассказывать  о  раскопках,
о находках, о том, что экспедиция буквально набрела на археологический 
клондайк. А я всё шарю глазами по добыче археологов. Песня меча дости-
гает  крещендо. Он  где-то  рядом,  но  я  не  вижу  его.  Вадичка  в  дверях 
смахивает  на  изготовившегося  к  прыжку  кугуара. Ещё  немного, и  я  не 
успею перекрыть портал, если он откроется с той стороны. Ещё мгновение,
и  я выдам себя,  закричу  от невыносимой  звуковой  боли. И  о  чудо! А.В.
подаёт мне странную тёмную полосу.  Вадичка прыгает ко  мне через  всю 
комнату. Но он опоздал. В моих руках таинственный поющий меч. Я направ-
ляю остриё прямо в зеркальное отражение Вадички. Он складывается почти 
пополам и из его рук выпадает нож. Ольга Степановна в ужасе кричит и бро-
сается  к  своему  племяннику.

      --  Что  за  звон?  --  восклицает  А.В.  --  Откуда?

      По осевой линии меча окружающая реальность раскалывается пополам. 
Я ещё вижу, как рванувшегося за мной Вадичку, невидимая  тварь с крылом 
нетопыря вышвыривает назад, в то моё время, в котором  я  прожила почти 
полвека. Я вижу недоумение в глазах А.В., только что лишившегося уникаль-
нейшего артефакта. И космический холод ненависти в безобразном  куске 
тьмы,  ударившемся  о стекло с  амальгамой  из  серебра.

      В  кабинете  Александра  Валерьевича  зеркало  было  старинным.

      Я  ещё замечаю, как хлопочет Ольга Степановна над  Вадичкой. Вижу 
недоумённый  взгляд  А.В.,  всё ещё  неосознающего  произошедшего. И 
тоскливый пронзительный взгляд Вадима-второго, устремлённый  на зер-
кало  и  умоляющий  о  прощении.

      Как  дать  понять  тем,  кто  остался  там,  за  дверью,  что  я  на  них  не 
в  обиде?  Я направляю  острие меча, в  ещё  не до  конца схлопнувшийся 
портал и что есть силы бью в зеркало.  Раздаётся  звон бьющегося  стекла.
Тонкий  луч сорвавшийся с острия  разносит  зеркало  в  мелкую  пыль.

      Всё! Я только что уничтожила свой путь к возвращению в своё прошлое.
В  мир, который много лет был моим домом. Единственным и неповторимым. 
Любимым  и  ненавидимым.  Похоже  я  лишилась  всего,  кроме  памяти.
 
      Тот,  кто  рассказывает  сказки,  память  потерять  не  может  априори: 
она  к  нему  возвращается   в  виде  сказок.

      Я  поворачиваюсь  спиной  к  схлопнувшемуся  порталу. 


                ЭПИЗОД  4.

      В том, оставленном мною мире, существовало две вещи, о которых
я мечтала с детства: горы и море. Но так сложилось, что мечтам моим не
суждено было сбыться. Я так  и не увидела ни гор, ни моря. Меня окру-
жали картинки. Я собрала их неимоверное количество и любовалась ими,
пытаясь оживить своей фантазией. Но картинки оставались картинками.
 Даже моей фантазии не доставало, чтобы сотворить волшебство. Потому
что никая фантазия не оживит запахи, если ты их никогда не встречал на-
яву. И,  между прочим, никакие освежители  воздуха, отдушки  и  прочая
химия не в состоянии передать натурального запаха, сколько бы высоко-
лобые учёные не бились над химическими формулами. Живой запах, как 
и  всё  живое, меняется ежемгновенно. А  химия  постоянна.  Так  то...

      Первое, что накрыло  меня, едва  схлопнулся  портал,  был  запах  -- 
пряный до безумия  и  совершенно незнакомый  мне. Потом  мгновенная 
слепота.  Именно  мгновенная.  Причём,  глаза  картинку  видели  отлично,
а  вот  мозг  категорически  отказывался её воспринимать. И  длилось  это 
всего  лишь  мгновение.  "Вполне достаточно,  чтобы убить перешедшего
границу  миров". Ну  вот! Неужели этот идиотизм  и здесь  намерен  пре-
следовать меня?", -- зло  подумалось  мне.

      --  Это  я  сказал,  --  снова  раздалось  в  голове.

      И  тут  картинка  обрела  свои  реальные  очертания.  Она  ожила.

      Я  стояла  на  кромке  янтарного  пляжа. Позади меня плескалось
море. Звук  набегающих  волн  был мне  знаком, просто он на порядок 
сильнее, чем  такой  же звук на реке:  тот  же  шорох,  тот  же всплеск...
Только  громче... громче... громче... В отдалении отвесные скалы. Скалы 
впереди... Скалы справа... Скалы слева... А сзади море. Выбраться отсю-
да  можно  только  вплавь.  Или,  если  у  тебя  есть  крылья.  А  у  меня 
их  нет.

      --  Зато  они  есть  у  меня.

      Снова  тот  же  голос.  И  не  поймёшь:  то  ли   он  звучит  в  реаль-
ности,  то  ли  прямо  в  голове?

      Наконец,  я  полностью  осмысливаю  картинку.

      Прямо  передо мной, на янтарном  песке  пляжа  раскинулся  самый 
натуральный дракон. Именно такой, каким любят изображать его худож-
ники-фантасты: с узкой  мордой, шипастым хвостом, огромными перепон
чатыми  крыльями нетопыря. И  этот  дракон смотрел  мне прямо в  глаза.
 Что  было  намешано  в его взгляде, разбирать  долго, скажу только, что 
там  было  всё:  от  детского  любопытства до ненависти. Разбираться  с 
неизвестным, по сути, существом требовалось время, что уж говорить о
его  чувствах... Тут  бы  со своими  расхлебаться. Тем  паче  меч  в  моей 
руке  вёл  себя совершенно неподобающим  образом. То есть не  так, 
как  положено  узкой  полосе  железа,  выкованной человеческим суще-
ством. Он вертелся в моей ладони, стараясь вырваться, как какой-нибудь 
кошак,  который жутко недоволен, что  его  оторвали  от  миски  с  едой. 
И  что  мне  с  ним  делать  прикажете?  Как  его  утихомирить?

      --  Дай  ему  крови...

      Снова  тот  же  голос. Только теперь я  уже  понимаю, что  этот  голос
принадлежит  дракону.

      --  Какой?  --  задаю  я  вопрос  и  чувствую,  как  краснею.

      В то самое мгновение, когда губы произносят слово, я уже знаю от-
вет. Меч должен знать вкус крови своей хозяйки той, что носит его, что-
бы ненароком не убить её  в  бою.  Дракон  издаёт довольный  смешок,
больше похожий на рык разъярённого льва. Думаю в сравнении не оши-
блась, хотя, если честно, никогда не слыхала, как рычит разъярённый лев.

      --  Порежь  ладонь,  или  палец, -- советует  мне  дракон. --  Главное,
чтобы  меч  почувствовал  вкус  твоей  крови.  А  для  этого  достаточно 
и  одной  капли.

      Но я решаю по-другому. Чтобы уж быть на  все  сто  уверенной, что 
меч не перепутает  меня  с кем-то другим. Я  обнажаюсь топлес  просто 
разрезав  свою  одежду  в  районе  левой  груди.

      Какое-то десятое чувство  говорит  мне, что эта  земная  одежда  мне 
уже  никогда не понадобится  и жалеть её  не стоит. Меч делает  насечку
на  левой  груди,  там,  куда  я  его  направила.  Ранка  обильно  наполня-
ется  кровью.  Меч  жадно поглощает её и начинает сиять ослепительным 
светом.  Ну  кто-нибудь  может  мне объяснить: как может светиться  Тьма?
Это же противоречит всем земным  законам  физики, которые мне извест-
ны. Я смотрю на ранку, только что обильно сочившуюся  кровью, и  наблю-
даю,  как  у  меня  на  глазах  она  затягивается,  оставляя  едва  заметный 
шрамик. Вот и  он  начинает исчезать, и  я  говорю,  обращясь  к  мечу:  -- 
Оставь! На моей груди едва заметная полоска, которую  не сразу найдёшь,
если  не  знаешь, где  искать.  Знак  побратимства  с  волшебным  мечом.

      В воздухе звучит та самая мелодия, что вела  меня  к  мечу,  но  теперь 
она  мне понятна -- это  песнь  Ильзиры,  которой  она  зачаровывала  меч.
И я знаю,  как  сложилась  у  неё  судьба.

      Я  смотрю  на  дракона.

      --  Вы спасли её. Вы учили  её. Она  стала  волшебницей. Настоящей... 
 Сумела соединить в одно целое знания человеческие  и  ваши. Но как же 
случилось что меч потерял  её? Куда она исчезла?  Ведь  никто  не  видел 
её  мёртвой...

      Я  чувствую,  как  улыбается  дракон.

      --  Ты задала правильные вопросы. И догадалась о судьбе девочки 
верно.  Да... Мы не могли не помочь  ей.  Ибо  однажды  она  спела пес-
ню  призывающую  нас, и  мы  откликнулись  на  призыв.  Но  долго  не 
могли понять: как удалось ей спеть эту песню? Ведь даже волшебники,
умудрённые знанием и годами, редко кто  был способен призвать дра-
кона, а  это  девочка-подросток, едва вступившая  в  жизнь. Она  жила  в 
наших гнёздах, училась у  наших  мудрецов. О существовании меча  мы
 не  знали. А  она  о нём  не  говорила.  Может  тоже  не  знала: куда он
делся.  И  где  все эти годы бродила  душа  меча,  не  знает  никто. Иль-
зира, сама  того  не подозревая, совершила большую  ошибку,  навлёк-
шую  на  наш  мир страшную беду. Но у кого поднимется голос осудить 
ребёнка, в одночасие потерявшего всё? Дом... Родителей... Свой собст-
венный  мир  --  светлый  и  уютный. И  откуда этот ребёнок  мог  знать, 
что сила его слова способна открыть дорогу в  мир  Развоплощённому?
Девочка  прокляла  тех, с кем жила  бок  о бок, с  которыми  росла. Про-
кляла  уже  не  детским  лепетом, а  настоящим  проклятием  взрослого,
умудрённого  опытом,  волшебника. И  этим  открыла  злу  дверь в наш 
мир. Когда Развоплощённый набрал силу, а Ильзира поняла, что  имен-
но она послужила этому  --  она открыто вступила  в поединок  со злом,
нечаянной причиной которого  была. И в этих сражениях  исчезла.  Мы 
не оставались в стороне.. Мы помогали ей  чем  могли.  Трудно  в  бою 
с существами не имеющими постоянной формы -- такого убить  можно 
лишь  поразив его  сердце,  единственное,  что  всегда  постоянно. Но
найти его почти невозможно. И, хотя  мы  не  победили  Развоплощён-
ного, но и  не  стали  побеждёнными.  Мы  сохранили  равновесие. Но 
теперь Развоплощённый снова сеет злобу  и  ненависть, и  мы  теряем 
силы  в  поединке с  ним. Мы стали  слабеть, и  равновесие  нарушает-
ся. И помочь нам может только та, которая  открыла  дверь  злу.

      --  Но  причём  тут  я?  Какое  отношение  я  могу  иметь  ко  всем 
этим  сказкам?

      --  Сказкам? --  Дракон так хлопает  хвостом, что  в  месте  удара
взвивается маленький  вихрь.

      Н-да... Не хватало ещё разозлить эту огромную летающую ящерицу.
 Она же проглотит меня и не  поперхнётся. И  вдобавок заявит, что "так 
и  було!"  И  она  тут  даже  очень  и  совершенно  не  при  делах. 

      Меч  в  руках, в случае чего, не спасёт  --  мало  иметь  оружие, надо
 уметь  с  ним  обращаться.

      --  Да!  Сказкам! -- Тут уж я взбеленилась. --  в моём намертво  мате-
риальном  мире, в котором  я родилась и  выросла, драконам  места  не 
было. Были  ящерицы:  маленькие  и  большие.  И  они  не  летали  и  не 
плевались  огнём.

      --  Вроде бы я тоже не плююсь огнём, -- насмешливо вставил дракон 
свои  пять  копеек  в  мою  патетическую  речь.

      --  А  вот этого я  ещё не  знаю. Я  только что  вывалилась  из  другого 
мира.  Уже само  по  себе  это -- шок.  Шок для  моих  мозгов. Но  к  этому 
самому  шоку  добавляется ещё один: сказочная летающая ящерица  раз-
мером с хороший особняк или  замок средней руки. Ну  и что  прикажешь
делать моим  бедным  мозгам? Мало  того,  что какая-то древняя  железяка
уволокла  меня  из моего привычного  мира, --  тут эта самая железяка дёр-
нулась  и  пребольно  стукнула  меня  по  ляжке, --  нате  вам,  здрасте!  -- 
оскорбилась! --  А  что? Неправду  сказала? --  бросила  я  мечу. -- Так  ещё 
по другую сторону границы меня втягивают  в  пустые  лясы-балясы, ничего 
не  объясняющие. Я  ведь  так  могу  и  умом  тронуться.  Если  уже  не  того...

      Я  умолкаю. Смотрю на дракона. И вдруг понимаю: он смеётся над  моей 
пламенной тирадой. Эта несуразная диковина находит смешными мои излия-
ния?  Ну  нет!

      Я  не  знаю,  чего  бы  ещё  я  наговорила  в  запале  страстных  излияний, 
ежели  б не  моя  привычка: когда набираю слишком  крутые обороты, резко 
торможу  и  пытаюсь взглянуть на дорогу со стороны. Никаких  тебе философ-
ских  измышлизмов,  а просто детское любопытство:  а что  там дальше  и  как 
оно  выглядит  со  стороны?

      Ну  и  как  оно  выглядит  со  стороны?

      Полуголая бабёнка с железякой в руке, которой можно проткнуть че-
ловека, но вот для оппонента, вальяжно развалившегося напротив, удар
этой железкой вряд  ли будет ощутимее, чем  укус  комара. Гора  мышц, 
костей внутренних -- скелет, костей внешних -- чешуя, пластины, словно 
латы прикрывающие бока,  и  высокий гребень вдоль хребта  до  самого
кончика  хвоста,  на  котором  нечто вроде гарпуна с дополнительными
крючьями. Противостояние мухи и  лягушки.

       Картинка, возникшая  в моей голове, настолько высветила нелепость
ситуации, что я  была  вынуждена опуститься  на  песок, держась за живот.
Вот уж  где до  меня  полностью дошёл  смысл  фразы,  что  от смеха  жи-
вотики  надорвёшь. Я  даже  отбросила  меч, чтобы  случайно  на  него  не 
наткнуться  в приступе смеха. Это ж надо такое придумать!  Комар  указы-
вает лягушке -- кого  есть, а  кого  погодить.  И  я  снова  зашлась в  смехе.

      --  А  тебя-то,  что  так  насмешило?  --  поинтересовался  дракон.

      --  Ситуация,  --  отвечаю  я. --  просто посмотрела  на неё со  стороны. 
А  она  настолько  нелепа,  что  трудно  не  рассмеяться.

      Я  уже  успокаиваюсь, поудобнее устраиваюсь на песке  и  натыка-
юсь ягодицей на острый  камешек. Опускаю  глаза.  Хм...  Меч, который 
я  отбросила метров на пять в пароксизме смеха, удобненько вытянулся 
вдоль  бедра  и, чтобы  взять  его,  мне  достаточно  опустить ладонь..  Я 
смотрю  туда,  где  должен быть след  от  меча,  его  отпечаток. Он там и 
есть.  И  даже  мерцает  слабеющим светом. От отпечатка к мечу тянется 
паутинка  этого  мерцания. Чем  ближе к мечу, тем сильнее,  словно  бы 
он  собирает  ту  энергию, которую  затратил  на  дорогу.  Я  несколько 
мгновений  наблюдаю  как  исчезает  мерцающий  след. Это ещё что за 
фигня  такая? Мой изощрённый в фантазиях ум, вдруг становится  скеп-
тическим  и  прагматичным  до  мозга  костей. Он не  отказывает  ситуа-
ции  в  праве  на  существование,  но  только  не  в  реальности.

      Кажется  Дракоша  прекрасно чувствует  моё смятение и с огромным 
удовольствием наблюдает за моей внутренней паникой. Хотя, в общем-то 
ничего  страшного  не  произошло: просто  полюса поменялись  местами.
Ну  подумаешь, устроили  кое-какой ералаш в магнитном  поле.  Но  ведь 
это  такая мелочь в  космическом  масштабе. Такая ерунда... Сейчас  вытя-
нем новые мередианы, запараллелим  их параллелями, и всё будет о`кей!
Всё  будет  как  прежде. Моя, спонтанно  возникшая  в  моих  потрошках, 
паника  прорывается  потоком  слёз.

      Потому что уже  ничего не будет как прежде. Потому что уже  не  дове-
дётся  мне  прогуляться  по обновлённой  набережной. Не  остановиться  у 
фонтана  Славы  на  несколько  мгновений,  чтобы полюбоваться  каскадом 
падающих  струй.  Не  прогуляться в недалёкий  лесок  и  не наткнуться на
семейку опят, поджидающих меня на небольшом пеньке. Пенёк-то неболь-
шой,  зато  грибочков  хватило и  на ужин, и  на завтрак осталось. И к своей 
подружке  уже  не забежишь посплетничать: о своём, девичьем... Воистину: 
что имеем не храним. И  плачем, когда  уже  понимаем, что  не  будет этого 
больше  в  нашей  будущей  жизни...

      От  слова  "совсем".

      Дракон с интересом наблюдает за моей метаморфозой. После слова
 "совсем" поток слёз отрубает  начисто.  Глаза  высыхают  мгновенно. Ка-
кой  смысл  разводить  сырость,  раз  от  неё  никакой  пользы.

      --   Интересно  получается,  --  задумчиво говорит дракон.  -- То заки-
паешь  лавой,  готовой  выплеснуться  из  жерла  вулкана...  То  хохочешь 
сама  над  собой... То льёшь слёзы над безвозвратно ушедшим... То  ста-
новишься  спокойной,  как  камень.  Такой  же  бездушной.  И  как  всё 
это  в  тебе  уживается? Люди  моего  мира более последовательны. А  у 
тебя  как-то  всё  сразу.  Почти  одновременно.

      --  Дракон, ты хочешь, чтобы я объяснила  тебе  то, чего не понимаю 
сама? И вообще! С этим  вряд ли  разберутся  самые  высоколобые  де-
ятели науки. Но с каким бы   удовольствем   я  распотрошила  бы своего 
дружка,  устроившего  мне  эту  туристическую  поездку.

      Честно  говоря, мне совершенно плевать  понимает  ли  дракон  то, о
чём  я  говорю. Это  его  проблемы. Если я до сих пор  жива,  и  он  меня 
не  слопал  и  даже не среагировал  на  мои  истерики,  значит  быть съе-
деной  мне не грозит. Но вот понять за каким-таким  лешим  я  оказалась 
здесь  и  что  делать  дальше  мне  лично  --  это  уже  мои  проблемы.  И 
возникает  вопрос:  а  как  мне  их решать, если передо мной уравнение 
со всеми неизвестными. Единственное известное  в этом  уравнении чи-
сло  -- это  я  сама. Всё остальное: огромные иксы, игреки и зеты. И  ещё 
куча  других  буквенных  изображений.

      Мне  снова сделалось грустно.  И время  растянулось как  резина воз-
душного  шарика. Только  вот  не  проткнёшь эту  тонкую  плёнку.  А  если 
и  проткнёшь,  то  схлопнется  она  совсем  не  там, где тебе  бы хотелось.
Я  опять  отодвинула  меч,  не  хватало ещё ненароком порезаться, обхва-
тила  колени  и  уткнулась  в  них.  Опять  захотелось плакать. И не  просто
плакать, а  выть волком. Одиноким  волком... Но  стыдно... И  вовсе  не  по-
тому,  что  на  тебя  неотрывно  пялит  свои  зенки  крылатый  монстр, и ты,
кроме всего прочего, боишься, что оставит он тебя на растерзание другим 
монстрам,  вид  которых  ты  даже  не  можешь  себе  представить. Стыдно,
что выставила себя глупым ребёнком, которого поманили конфеткой и уве-
ли  в неизвестное. Потом  начинаю себя жалеть... Потом  снова  охватывает 
ярость на собственную дурость и  на  приятеля, сыгравшего на  этой  моей
авантюрной струнке. Ох, попадись мне  сейчас  мой  Вадичка... Живым  не 
уйдёт...

      --  И  ты  в  этом  уверена?

      --  Да ни в чём я не уверена, дракон! Я даже не уверена  в своём собст-
венном  существовании.

      --  Моё  имя Дэльганд. И я очень надеюсь, что оно не будет  опозорено 
будущей  тьмой.

      --  Опозорено будущей тьмой? Что это значит? Я  не  понимаю, дракон. 
В  какие  игры  вы  втягиваете  меня?

      --  Мы?  --  дракон  удивлён.

      --  Да! Вы  все: ты, меч, Вадим и те, которые выше вас и дёргают за ни-
точки, как кукол. Какое отношение ко  всему этому имею я? Почему  имен-
но  меня  вытащили  из  моего  мира? Из моего времени? Чем я заслужила 
такую  честь?

      Последнее  слово  я  буквально  выплюнула.

      --  Тебя  выбрал  меч... Хотя предсказание говорит о возвращении  Иль-
зиры, но  появилась  ты.  Быть может  ты  и  есть  душа меча,  потерявшаяся 
во  мраке.  А  может  ты  воплощение  самой  Ильзиры. И  тогда предсказа-
ние сбылось: ты вернулась. Но тогда получается, что Развоплощённый знал
о твоём появлении? Иначе  бы  он  не  прислал  убийцу.

      --  Убийцу?! 

      Час от часу не легче... Мало того, что вытаскали не знамо куда и не зна-
мо зачем, так ещё и  на тот свет  отправить  решили!!!  Это уже  не  влезает
 ни  в  какие ворота. Что нельзя меня было убить  там,  в  моих  времени  и 
пространстве? 
      В  тёмном  переулочке...
      В  глубоком  закоулочке...
      Как  паук  добычу  я  стерёг.
      Высунулся  перепел,
      Я  накинул  петельку...
      Чик  по  горлу  ножичком.
      И  кто  меня  найдёт..?

      --  Нельзя.  Убить  тебя  там  --  это  значило  ещё  на  столетия, а  то и 
тысячелетия потерять меч. Потому что только человек, которого меч избе-
рёт  своим  носителем,  может  перенести  его  через  границу  миров.

      --  И этим человеком оказалась я. --  Было  от чего  загрустить... Досочи-
нялась  бабонька...  Дофантазировалась.  А  дракон  продолжил:

      --  Мы  знали, что  меч  нашёл своего носителя. От его торжествующей 
песни  звенели  все  сферы. И  мы  гадали --  как  скоро  вернётся  в  наш 
мир  этот  меч, закалённый женской  кровью. Этот  меч страшен  для  Раз-
воплощённого -- меч устанавливает границы, создаёт формы...  А  границы 
для  Развоплощённого  --  смерть.

      Я  молчала, слушала дракона  и  хотелось одного: проснуться... Но увы! 
Сон продолжался. Странный и  непонятный, он вовсе не собирался закан-
чиваться... Он продолжался, пока ещё относительно спокойный и безопас-
ный.

      Надолго  ли?...



                ЭПИЗОД   5.


      Лёгкий  морской  ветерок  холодил  мне  спину. Я так и продолжала 
сидеть  в  позе эмбриона, обхватив колени и  уткнувшись в  них лицом. 
Я  всё ещё пыталась осознать произошедшее. Но что-то  плохо  у меня 
это  получалось.  Вся  моя  жизнь  рухнула  в  одночасие.  Исчезло  всё 
то, привычно обыденное, что составляло скелет  моего существования. 
И я оказалась в состоянии амёбы, выброшенной на берег из первобыт-
ного океана. У меня  нет определённых  границ, кроме тоненькой  плё-
ночки из молекул и атомов, составляющих мою  внешнюю оболочку.  Я 
могу заполнить собой любую ямку  на  этом  берегу, потому что у меня
нет своей формы. Но выбраться  из этой ямки самостоятельно  я  пока 
не  могу. Мне ещё нужна помощь моря, которое  так  безжалостно вы-
швырнуло меня на берег. Вода поднимет меня и понесёт  -- либо  на-
зад в море, либо дальше на берег, где  мне  будет  ещё  труднее,  по-
скольку чем дальше от  моря, тем  меньше шансов, что следующая вол-
на до тебя добежит. И  хочешь  ты  этого  или не хочешь, но  надо  при-
нимать какую-то  форму, чтобы  иметь  возможность  жить  дальше.

      Я  сижу  без движения, размышляю об амёбе, на  которую в данный 
конкретный момент чувствую себя похожей. Без скелета. Без  мыслей...
 Одна лишь оболочка наполненная содержимым неопределённого наз-
начения. И кто? или что? такое этот Развоплощённый, о котором разгла-
гольствует  дракон? И  почему  он --  зло?  Почему  не  считаемся  злом 
мы, упрямо меняющие окружающее пространство  в  угоду  своему  ви-
дению  мира? Что, если  не  Развоплощённый разрушает мир, а мы, раз-
деляя  его границами? И что есть он сам с  точки  зрения  моей,  земной, 
науки,  этот  Развоплощённый?  Только  ли Хаос, породивший,  согласно 
древним  грекам,  Вселенную...?  Но  кто  тогда  породил  Хаос?  Вечный 
вопрос: кто был первым... И почему-то он важен для человека.  Но,  если 
Хаос породил Вселенную, он не может быть Развоплощённым, поскольку 
он сам установил себе границы. Так кто  же  может  примерить  эту  маску 
в  обычном  мире? 

      Ответ  удобно  лёг  в  ладонь,  как  рукоять  меча...

      Никто,  кроме  человеческого  разума.

      Я резко очнулась. Эко, куда меня занесло! Мало того, моя рука крепко 
сжимала  рукоять  меча,  и  вокруг  меня  лилось  серебристое  мерцание, 
окружая  меня  защитной  плёнкой, как  амёбу. Даже  песок, на котором я 
сидела, мерцал  серебром. А моя аура  то  и  дело выкидывала щупальца, 
словно  сканируя  окружающее  пространство, проверяя  его  на наличие 
опасности.

      Дракон не шевелился. Только в глазах, устремлённых на меня, кипел 
вулкан  разнообразных  чувств, сменявших  друг друга  в  калейдоскопи-
ческом  фейерверке.

      --  Меня  пугают  твои  мысли,  --  говорит  он.

      Я  так  и  не  соображу, каким  образом  я  слышу  его  голос. Ещё  бы! 
Чтобы сообразить, надо сосредоточиться. А обрушившийся  шквал  собы-
тий  этого  не  позволяет.  Это  схоже  с  тем,  что  вместо  глотка  воды,  на 
тебя  перевернулось  ведро.  И  ты  не успел  закрыть рот. Поперхнёшься 
уж точно. А можешь и захлебнуться. Что  же такое сотворила  Ильзира, что 
этот мир захватила  эпидемия  злобы? Потому что  ничего другого  я  при-
думать не могу: только человеческий разум, вкупе  с  эмоциями, способен 
создавать  таких  монстров,  на  которых  вряд  ли  способна  Природа.

      --  Ты  так считаешь? -- снова его голос.  --  Неужели наш  враг  внутри 
нас?

      --  А  что? Вам  такое  никогда  не  приходило  в  голову? Или  где  там 
у  вас  располагается  мыслительный орган? --  Не могу удержаться, чтобы 
не  куснуть эту громадину.

      А  ведь  это  мысль.  Или  у  драконьего  мозга  весьма  ограниченный 
кругозор?

      --  Ограничен  не  кругозор.  Ограничена  возможность  действия.

      "Ограничена  возможность  действия".

      Я  так и эдак переворачивала эту фразу, пытаясь сочетать её с другой,
слышанной и писаной мной лично много-много  раз: Мысль  материальна. 
И  даже  невысказанное  вслух пожелание  исполнится.  Но Судьба  такая
шутница что может всё исполнить с точностью до наоборот. Что  же  могло 
быть  такое  в  проклятьи  девочки лет двенадцати, что  Судьба  исполнила 
её  желание  и  наказала  обидчиков? Как там  рассказывала  Ольга Степа-
новна:  "Люди  опасались  вообще  подходить  к  этому  месту. И упаси  Бог,
что-то взять с собой -- тебя  и твою семью начинали преследовать неудачи 
и несчастья. И сбежать от них было невозможно." Что же это, если не обыч-
ная  порча, говоря  простонародным  земным  языком. Или  не внедрённая 
компьтерная вирусная программа, говоря  языком  современных информа-
ционных технологий.  Вирус,  закинутый  в  подсознание...

      --  Я  не  всё  понял,  --  опять  этот  голос.

      --  Дракон! --  взрываюсь я, -- Ты только что взвалил на меня все беды
своего  мира. Так сделай милость: не колеси в  моих  мозгах, как курсант-
недоучка.  Думать  мешаешь...

      Кажется, на сей раз дракон понял, что  я хотела сказать. Тем паче, что 
мозг  мой  выдал изумительную картинку вихляющегося  на дороге  авто,
лицо курсанта за рулём, не соображающего за какой рычаг хвататься,  ну 
и, как результат, эту же машину в кювете, вверх колёсами. Что интересно: 
картинки  шли одновременно. Но тем  не  менее  намёк  был  понят.  А  я 
осмысливала  то,  что  выдали  мне мои мозги. Результат, представленный 
мне  ими  на  суд,  меня  не обрадовал: во-первых, девочка на подсозна-
тельном  уровне  ударила  по  геному  своих  сородичей  с  такой  силой, 
что  это вызвало губительные для того изменения не только внутри  тела, 
но и в окружающем пространстве.  И  эта  сила  была способна поразить
любого, ступившего  на  пепелище.  Ну,  а  что  у   нас, согласно земной 
физике,  может вызвать подобные  изменения? А согласно этой  самой
земной физике подобную ситуацию вызывает радиация... Ишь  ты! Да-
же  в  рифму  получилось.

      Но это  же  бред! Такого быть не  может,  да  и  не  дОлжно...  Это  же 
какими знаниями надо обладать, чтобы силой  мысли  вызвать  реальный
ядерный  взрыв?

      Та-ак...  Я,  кажется,  заблудилась  в  трёх  соснах...

      --  Ты не заблудилась. Но  теперь  я  понял:  почему за тобой послали 
убийц.  Он твой. Ты  вправе делать с ним  что  хочешь.  И  он  не  опасен. 
Его чёрная часть осталась в его мире, не успев  вернуться сюда. А  в нём 
она  погибнет, если не найдёт  для  себя  хозяина.

      --  Чёрт!  --  выругалась  я.  --  Ты  что,  обрёк  мальчишку  на  гибель?

      В моём растревоженном сознании высветилось лицо Вадички с выра-
жением  мольбы  о  прощении.

      --  Успокойся. 
      Дракон  приподнял крыло, и откуда-то из-за его туши выкатился кокон.

      Огромный  паук,  раза  в  два  больше  человеческой головы, деловито 
оплетал добычу и почти добрался до лица жертвы. Дракон  же продолжил:

      --  Ты  выбила Тень из  того  мальчика, и  она должна была,  как  и  меч, 
вернуться в свой мир на твоих плечах. Но не сумела. А  ты,  в довершение, 
уничтожила портал. И Тень должна  искать  другой выход. Там, где остался
этот мальчик больше порталов нет. Как долго придётся ей искать?  Найдёт 
ли?  И  куда  выйдет  -- никто  не  может даже  предположить.

      --  Тень -- это частица Развоплощённого?-- спросила я, уже предпола-
гая  ответ. -- Если я права в своих выводах, и Развоплощённый  это  чело-
веческий  разум  материализующий  всё самое отрицательное из челове-
ческих эмоций, то это вполне  могут  быть  мои  собственные  страхи.  Со-
гласно  твоим  словам, дракон, что  вернуться в этот мир она могла только 
на  моих  плечах.

      --  Нет.  Это  Тень  твоего  убийцы.

      --  Но  как  же  она  могла  проникнуть  за  закрытый  портал?

      --  Пока существовал этот портал, знающие  могли пройти  в твой мир 
и  вернуться  через  его  двойника,  расположенного  где-то  рядом.  Или 
наоборот. Границы между мирами крепко сторожит одно правило: нельзя 
возвратиться  через  дверь,  в  которую вышел. Её может открыть  только 
один-единственный  ключ.  В  твоём  случае  это  меч  Ильзиры.

      --  Запутано, --  проговорила я. --  И что  же? Тень, даже если найдёт
портал,  выводящий  её  в  этот  мир,  войти  в  него  не сможет  всё рав-
но? Я правильно поняла, дракон? Поскольку все двери, ведущие в  этот 
мир,  открываются  одним  ключом,  и  ключ  этот  в  моих  руках?

      --  Да...  Ты  поняла  всё  правильно.

      Я  застонала... Это ж  надо было так вляпаться! Не уверена, что у ко-
го  другого столь же "красиво" получилось бы... Знатный подарочек под-
кинула  мне  Судьба..   И  что  же  я  должна  делать?  Это  ж  отвечать за 
целый мир! А оно мне надо? Мне бы забиться, как таракану, в  щёлочку...
Тут дай Бог за себя бы ответить, а тебе на шею целый  мир  повесили,  и
тебя  не  спросили... 

      Из стенаний  по  поводу  собственных  незадач  меня  вывел вскрик.
Паук  уже  добрался до  лица  жертвы,  и  капля  паучьей слюны  угодила 
жертве  в  глаз.

      --  Останови! -- закричала я дракону, осознав кого закутывал в кокон 
огромный  паук.

      Вскочила, схватив  меч,  и  кинулась  к чудовищу. Узкий  тёмный  луч 
ударил с лезвия  меча и отшвырнул монстра прочь, а запылавшая  паути-
на  освободила  жертву  паука. Это  был  Вадим. Мой  Вадим... Тот самый,
которого  я  готова  была  разорвать в  клочья за эту  дурацкую  шуточку.

      Как  хорошо, что паук не понял, где реальное тело, а  где  одежда 
и начал опутывать паутиной не озаботясь, чтобы с яичка снять скорлуп-
ку. На Вадиме было альпинистское снаряжение. "Они его сняли  прямо 
с  маршрута",  --  подумалось  мне.  В  сплошной  корке,  покрывавшей 
тело Вадима, с трудом угадывались детали костюма. Яд паука растворил
синтетику, и  она превратилась в своеобразную броню, через  которую 
не просочилось ни капли. Но руки... На них было жутко смотреть. Паль-
цы, прикрытые кожей перчаток, уже почти растворившейся, напоминали
раздувшихся опарышей, такие же толстые и белые. На кистях огромные 
язвы  и  волдыри  с  обеих сторон,  пока  ещё  маленькие  язвы на шее, 
где  кожи  коснулась  ядовитая  паутина.

      Паук деловито  направился  к  Вадиму, явно желая  продолжить при-
готовление полноценного  обеда. Я снова направила в его сторону  меч.
И снова короткий импульс отбросил наглую тварь прочь. Но паук  вновь 
направился к Вадиму. Какое десятое чувство подсказало  мне  очертить 
защитный круг вокруг лежащего тела и  сесть  на  песок таким образом,
чтобы  меч, воткнутый между мной  и Вадимом, оказался в центре этого 
круга. Серебристое мерцание побежало по черте и ударило по занесё-
нной  лапе  паука, готового  эту черту  переступить. На этот раз  десятки 
маленьких  молний пронзили тело монстра  и  он, отброшенный  доста-
точно  далеко,  остался  лежать  неподвижно.

      Я  с  опаской  пошевелилась, ожидая  реакции  паука, но  тот был не-
движим. Я медленно поднялась и взяла меч. Полезно иногда читать  сказ-
ки  и  мистическую  литературу.

      --  Ты же собиралась разорвать его в клочья, -- деловито информирует 
меня  дракон.

      --  Кого?  Паука?

      Я  ещё  никак  не  приду  в  себя  от  стремительности  событий.

      --  Обещать,  не  значит  жениться, --  выдаю  я  однажды услышанную, 
на  просторах  интернета,  фразу.

      --  То  есть,  верить  твоим  словам  нельзя?...

      Дракон уложил свою голову на  вертикально  поставленное крыло, и с 
некоторым любопытством уставился на меня, уже в который раз  за всё то 
короткое  время,  что  я  обитаю в этой реальности. А ведь времени дей-
ствительно  прошло  немного.  Солнце  лениво  ползёт  по  небосводу,  и
продвинулось едва ли  на  метр  по  земным  меркам.

      Ладно! Всё это хорошо... Но что делать с Вадимом? Раз уж эти чудища 
проникли в нашу реальность, сумели  затащить к себе такого прагматика,
как  Вадька  и  заставили  человека,  совершенно  воспитанного и совер-
шенно меня не знающего, кинуться  на  меня  с  ножом,  --  шок  на  лице 
Ольги  Степановны  говорил  сам  за  себя, --  то  я  не удивлюсь, что  и  в 
моего Вадима вполне могла быть вложена программа на убийство. Одна-
ко, прежде чем послать преступника на плаху, не  мешало  бы  позволить 
ему  сказать  пару  слов  в  своё  оправдание.

      --  А нужно ли? -- снова встревает дракон в мои размышления. -- Ведь 
он  пришёл  сюда,  чтобы  тебя  убить.

      --  Нужно, дракон. Хотя бы  узнать: что ему пообещали за  мою смерть.
И  обещали ли? Я уяснила, чем страшен  меч  Развоплощённому. Но чем 
могу  быть  опасна  я?

      --  Ты  --  носительница  меча  Ильзиры.

      --  Ты уже который раз твердишь это. Они и сейчас могут отобрать этот
меч. Украсть в  конце  концов...

      --  Нет. Сейчас уже не  могут. Мечом  можно было  завладеть в момент
 перехода. Он должен был убить тебя  и  омыть  меч  твоей, уже  мёртвой, 
кровью. Только тогда меч мог служить разным хозяевам, как любой другой 
меч на земле. Но у  них ничего не вышло. Ни  с  той  стороны,  ни  с  этой.

      --  Кто эти таинственные "они", дракон? Мой мозг устал от загадок. Моё
тело устало не меньше моего мозга.  Как долго  ещё  меня  будут  пичкать 
сказками?

      --  Наши  соперники  и  враги:  человеческие  маги.

      --  Ну и ню! --  восклицаю я. --  Значит ты тоже послан, чтобы убить ме-
ня? Очень красивая картинка получается... Так чего же ты до сих пор уст-
раивал мне тут экзамен? Почему бы тебе не прикончить нас обоих прямо
сейчас,  забрать  меч  и  убраться  к  своим  друзьям  и  последователям.. 

      --  И нарушить хрупкое рановесие? Для этого достаточно слуг Разво-
площённого. А я должен просто пленить тебя и доставить  в  наш  город.
 А  уж  Совет  Мудрых  будет  решать  твою  судьбу  и  судьбу  меча.

      --  Очень приятно, --  фыркаю я.  --  И каким образом ты собираешься
доставить нас на место? Телепортацией или каким-нибудь ещё экзотиче-
ским  способом?

      --  Нет. Никакой экзотики. Не стоит лишний раз тревожить эфир,  если
мы  не  хотим  расстаться  с  жизнью.

      --  Пешедралом  через  горы? Или  как  Иисус  --  ножками  по  морю?

      Меня  просто  распирает от злости, и,  в  то же  время,  я  готова разре-
веться  от  непонятной  обиды.

      --  Ты  не  убила  паука...  --  вдруг  говорит  дракон.

      Тушка чудища и в самом деле начинает шевелиться, но, вопреки  моим 
опасениям, паук видно понял, что обед ему не  светит,  и  решил  убраться. 
И хотя ещё был полупарализован, к моему удивлению ковылял очень быст-
ро. И к своему  счастью... Ибо у меня возникло желание  догнать  и  добить 
это  чудище.

      --  Что  это  вообще  за  тварь?  --  спрашиваю  я  дракона.

      --  Горный паук. И  видно  слишком голодный, если напал на человека.

      --  Не  без  твоей  помощи,  как  я  полагаю?

      --  Не  без  моей...  --  легко  соглашается дракон. --  Но так уж получи-
лось,  что  мы  охотились  на  одну добычу. Тут уж  который  из  охотников
окажется быстрее, сильнее, ловчее... Человеку не повезло. Повезло Дэль-
ганду.

      --  Лиза, --  прошелестело в воздухе. -- Ты  всё-таки приехала. Я же дал 
тебе  понять, что  ты  не должна  ввязываться  в это дело. --  Слова словно
цедились через  плотную  тугую  повязку.

      --  Это  каким же образом?  Отправив мне  фантастическую  сказочку? 
А  тебе  не пришло в  голову,  что  это  сигнал  SOS,  когда  насквозь праг-
матичный  приятель, вечно  издевавшийся  над  моими  фантазиями, шлёт
мне  опус, дающий  фору  всем  моим фэнтези  вместе  взятым?  Дракон! 
Можно  ли  чем-нибудь  помочь  ему?

      Я скорее почувствовала, чем увидела, гримасу боли  на  лице  Вадима.

      Меч  сжёг  паутину,  парализующий яд перестал поступать в кровь Ва-
дима, и  боль накинулась  на  него  голодным  хищником.

      --  Посоли раны, --  ответил дракон, напряжённо вглядываясь в горизонт.

      "Посолить  раны?  Что  хотел  этим сказать дракон?"  Мысли  мои замета-
лись...

      Тьфу, нечисть! совсем соображалка соображать отказывается. Дожила... 
Надо промыть их  морской  водой. Она  прижжёт  раны,  и  какое-то  время 
боль не будет так его терзать. И я стремительно кидаюсь к прибою. Срываю
остатки когда-то любимой блузки. Какая красота, что она  из  чистого  хлоп-
ка --  ткань заберёт больше воды. Мочу её, выпрямляюсь...  Прямо  передо 
мной,  на  горизонте,  медленно - медленно проявляется силуэт парусника.

      --  Дракон!  --  кричу  я.  --  Корабль!

      --  Вижу.

      Так  вот  почему  он  так  напряжён  --  он  не  знает, что это за корабль.

      Бегом я кидаюсь назад. Вадим кричит от боли, когда я выжимаю блузку 
на его руки. Я снова кидаюсь к  прибою. На какое-то  время  я  превраща-
юсь  в  ткацкий  челнок  между  прибоем  и  Вадимом. Силуэт  корабля уве-
личился, но  недостаточно,  чтобы  определить  --  чей  он.

      Дракон  всё  ещё  напряжён...

      Я, наконец, умыв Вадима, отбрасываю остатки блузки в сторону. Тряп-
ка  задевает  меч, всё  ещё торчащий  в песке, и  мгновенно сгорает. Ну 
вот... устроила стриптиз двум мужикам на потеху. И как это у меня  всегда 
получается  --  самой  непонятно...  Адреналин  в  крови зашкаливает, но
глаз шарит по крутым отвесным камням в поисках щели,  в  которую  при 
случае  можно  забиться.  И  ничего  не  находит. Солнце почти в зените,
но не печёт. И вообще погода очень комфортная. Не жарко... Не душно...
Тёплый  песок...  Тёплое  море...  Только  вот  неприятные  неприятности 
ждать  откуда? Мне  ещё  не случалось сталкиваться  с  волшебниками  в 
реальном бою. И сможет ли что-нибудь сделать  меч,  сам  по  себе,  для 
защиты  своей  неумехи-хозяйки? И куда же придётся бежать,  если  это 
посланцы  человеческих  магов?

      --  Бежать не придётся, и прятаться тоже. Это корабль за мной. -- Сно-
ва  голос  дракона.  --  Правда,  я  не  знал,  что  они  так  близко.

      --  Послушай, дракон. А что  ты  имел  в  виду, когда  говорил, что не 
стоит  лишний  раз  тревожить  эфир?

      И  тут  же  обзываю  себя разными нехорошими словами. Тоже мне 
сказочница! Ну и куда, ко псам, подевались  моё  соображение  и  моё 
воображение.  Любого  радиста  в  эфире опытные  коллеги  узнают по 
почерку, так почему бы и здесь  этому  не  быть.  Эфир  такой  же  лист 
бумаги, как и тот,  на  котором я пишу  свои  сказочки. Магия  драконов 
отличается  от  магии  людей. А я  нашумела  в  магическом  эфире: ма-
ма  --  не  горюй!  И  значит,  где-то  тоже  идёт  корабль  человеческих 
магов  по  мою  душу?  Но  им  я  нужна  мёртвой.

      --  Можешь  не  опасаться.  Люди  должны  получить сигнал от меча.

      --  Сигнал  от  меча?  Это  каким  же  образом?

      --  Меч должен умолкнуть навсегда. Мёртвая кровь хозяина забирает 
у  такого меча память,  но  не силу  волшебства. И  он  может  сеять  зло 
бесконечно, освобождая самые жуткие порождения человеческого стра-
ха. Но, пока ты жива, ни одно порождение безумного разума не посмеет
приблизиться к тебе: оно сгорит от музыки меча, от его мерцания.  Пока 
жива ты -- жив меч. Пока  жив  меч  --  сохраняется  равновесие  в мире. 
Теперь  тебе  ясно,  что  твоя  смерть  --   приговор  нашему  миру?

      --  Нет... Не ясно...  А что  --  человеческие маги этого не  понимают?

      Дракон  ответил  не сразу. Он сначала долго  всматривался в выра-
стающий  силуэт на  горизонте.  У  меня  появилось ощущение, что  он
разговаривает с кораблём. Советуется с кем-то. Впрочем,  ничего уди-
вительного.  Так  и  должно  быть...

      Я же, не отрываясь, смотрела на  Вадима. Похоже, он  без  созна-
ния. Это к  лучшему... "Солить"  рану мне самой  однажды довелось и, 
хотя  там случился всего-навсего лёгкий срез от  неосторожног  дви-
жения ножом, поплясать мне пришлось изрядно. Поскольку меня, к 
случившейся неприятности, угораздило угодить раненым пальцем в 
солонку. А вот водички  рядом  не  оказалось. Так  что  я  прекрасно 
знаю, что мог чувствовать Вадим, превращаясь в кусок солонины  по 
моей милости. Скорее всего, он отключился сразу, и на дальнейшие
мои манипуляции не обращал внимания просто  потому,  что  ничего
не видел, ничего не слышал, ничего не знал и, как  следствие,  ниче-
го  не  мог  никому  сказать.

      Хм... А  кому  это  я  пытаюсь заговорить зубы? Уж не себе ли са-
мой? Уж не пытаюсь ли я сбежать от вопроса, напоминающего  мед-
ведя  в  клетке, который  пытается сломать  решётки,  составляющие 
эту клетку? Как могло случиться что? --  первое: Вадим  попал  в  эту 
реальность; второе: согласился принять участие в этой,  весьма  не-
красивой,  сделке?

      Ну не мог тот Вадим, которого я знала, сотворить такую  подлость. 
Однако,  примите  к  сведению,  мадам  Эльза,  что  вы  не  контачили 
лет  десять,  если  не  больше. А  это  срок  весьма  серьёзный, чтобы
изменить человека. "Нет!" --  возражаю я сама себе. Можно изменить-
ся в мелочах, но не в  главном. Не в  глубинной  сути, которая  выдаёт 
себя  мельчайшими  деталями  на  роскошном  наряде  притворщика.

      --  Ты  кончила  копать себе  яму? --  раздаётся  голос дракона. -- 
Почему-то у тебя не возникает вопроса о том, что делать с твоим  ви-
зави?  Оставить  здесь  или  забрать  с  собой?

      --  Разумеется,  второе,  --  отвечаю  я  без  запинки.

      --  Ну  да... --  хмыкает дракон. --  И привести шпиона прямо к по-
рогу  собственного  дома?

      --  Дракон, а  ты  не  подумал, что  из  его  памяти  мы  можем  вы-
тащить  дорогу,  которой  он  шёл?

      --  И это нам даст гнездо...Ты права. Но не хотелось, чтобы это ока-
залось  пустышкой.

      --  Ещё  и  поэтому  он  должен  выжить  и  рассказать.

      --  Ты  поверишь  ему?...  --  фыркнул  дракон.

      --  Поверю,  --  согласилась  я.  --  Потому  что  знаю.

      --  Знаешь? 

      Вы когда-нибудь видели ухмыляющегося динозавра?Вот и я не ви-
дела... А Дэльганд не просто ухмылялся. Он  издевательски  ухмылялся. 
Я  чувствовала  это  всеми  фибрами  души.

      --  Мы  неплохо  побезумствовали  в  своё  время.

      --  Это  не  довод.

      --  Возможно...  Для  тебя.

      --  Он вытащил тебя  в наш мир, зная, что обрекает на гибель! -- По-
хоже, дракон сбросил свой козырь с этими словами.  --  Он  же  отлично 
знал, что ему не вернуться. И  он  вытаскивает  тебя,  задолжавшую  ему 
жизнь!

      --  А  кого  же  ещё  он  должен  был  вытащить  себе  в  напарники?

      Ей богу! Я очень удивлена выстраивающейся логикой дракона, в  ко-
торой  я,  в  свою  очередь,  не  вижу  логики.

      --  Не полагаешь же ты, что ему надо было искать напарника  по  пар-
тийной  анкете: не состоял, не привлекался... Что там ещё  рисовалось? В 
подобных вещах  нужен  человек  на  которого  ты  можешь  положиться. 
Которого  ты  знаешь.

      Вы видели  дракона,  брезгливо оттопыревшего  губу? Вот  и я не ви-
дела  до  сего  момента...

      --  И  ты  уверена, что можешь  ему  доверять? Что  он  не  пожертвует 
тобой, чтобы  спасти  свою  жалкую  жизнь?

      --  Нет... Не уверена... Но он может рассчитывать на мою жизнь в лю-
бом  случае  --  я  привыкла  платить свои  долги. И  он  это  знает. В лю-
бой ситуации я всегда прикрою его  спину.  Так  что  не  убеждай  меня 
поступать  иначе,  дракон!  Я  предам  не  его.  Я  предам  себя.

      И  я  отвернулась,  показав  этим,  что  разговор  окончен.

      Я  повернулась к  ним спиной,  и  передо  мной  раскинулось  море 
во  всей своей безбрежной  мощи.  И  я  чувствовала,  как  наполнялось 
моё тело этой, неизвестной мне доселе, силой.  Она  вливалась  в  меня 
широким  потоком, омывая  душу и тело. И какая к  Богам  разница,  что 
за моей спиной отвесные скалы и двое потенциальных убийц. Я должна 
была  раствориться  в  этом  просторе, стать частью этого  бесконечного
мира. Стать его рачительной хозяйкой  и уберечь от  бед  и  зла, что  по 
незнанию,  впустила  маленькая  девочка  в  этот  мир.

      Что ж... Тысячелетия искал меня поющий меч Ильзиры, из всех воз-
можных наследников и наследниц выбрал  меня.  Такова  воля  Судьбы, 
и я принимаю её. Отныне и навеки моё имя Ильзира. И песня,  которую 
поёт  меч  --  моя  песня.



                ЭПИЗОД  6.


      Я не знаю сколько  времени  я провела, сидя  на  берегу и глядя в
пространство. Я не знаю о чём я думала и думала ли  вообще.  Лёгкий 
бриз  прошёлся  по  моим мозгам и выдул  из  них  всё  что  можно  и
что  нельзя. Казалось, даже движение  крови замедлилось настолько, 
что  я  перестала  его  слышать.  Всё тело  замерло  в ожидании. Меч,
который я оставила у тела Вадима,  опять  распростёрся вдоль моего
бедра, удобно пристроившись рукоятью. "Словно собачонка", -- про-
скользнула  юркой мышью,  мысль. И снова пустота. Глаза видят, уши 
слышат, но мозг отказывается воспринимать  чтобы  то  ни  было.  Он 
категорически  заявляет:  я  устал;  слишком много информации тоже 
не хорошо --  можно  захлебнуться  и утонуть. И  я  утонул. И  оставь-
те  меня  все!  И  которые  внутри,  и  которые  снаружи.  Все...  Все... 
Все... Живите,  как  хотите,  а  меня  нет...  От  слова  "совсем"!

      Ещё вчера я села  в  поезд, предвкушая  встречу с давним другом 
и любовником, надеясь устроить ему головомойку за глупый розыгрыш.
Заодно погулять по южному городку. Увидеть, наконец,  море  и погла-
зеть на  раскопки на такой же территории, что и  у А.В. , так неосторож-
но  вручившего  мне удивительный  артефакт.  Надеюсь, у  учёного не
будет неприятностей... Так? Ладонь коснулась рубина, и я ощутила лё-
гонькую щекотку. Угу... А потом, после короткого  отдыха,  расчитывала 
вернуться  домой и  засесть  за  новую  фантазию, которые частенько 
сыплются из меня, как из рога изобилия. А что я  имею в реальности?
А  ничего я  не  имею  в  реальности. Нету моей  реальности...  Нету...

      Так  и  хочется  завыть  волком...

      Похоже, опять начинаю истерить! -- одёргиваю я себя...  А  ты  по-
пробуй без истерики, --  возражает  вторая  половина. -- Мало того, что
утащили невесть куда, так ещё и прикончить намеревались. А спросили 
бы  меня: надо оно  мне --  все  эти  приключения? Они  хороши, когда
пером на  бумаге  писаны, а  не  тогда, когда  тебя  швыряют  под  ноги 
толпе. Где ты толпу-то отыскала? --  вопрошает первая  половинка. Вто-
рая аж взвивается: да эта груда мяса и костей  вполне  за  толпу  сойдёт.
Хвостиком заденет и нет тебя. И где искать?-- Слушай! --  отвечаю я  ей. 
--  ты  прекрати  нутро  будоражить. Тут судьба  человека  решается. Ду-
мать  давай,  как  жить  в  сложившейся  ситуации  будем? -- Тебе  надо, 
ты  и думай. А  я  руки  умываю.  --  Ну  и  стерва  же  ты, скажу  я  тебе...
  --  А  ты  только  узнала?

      Внутреннюю  перебранку  прекратил  ритмичный  звук,  что-то  мне   
напомнивший, но никак не вязавшийся с  шелестом  волн.  Я  очнулась.

      Пока  я ссорилась сама с собой, к  берегу  подошли  две  огромные 
вёсельные лодки. Это мерные удары  вёсел диссонансом  ворвались  в 
шелест прибоя и прикончили мой внутренний разлад. Гребцами оказа-
лись настоящие  великаны,  метра  за  три  ростом  и  соответствующей 
комплекции. Два из них выбрались из лодки и направились к дракону, 
но  тот  кончиком  хвоста  указал  на  меня.  Я  поднялась, разглядывая 
лодки. Меня поразила их огромность. А ещё  больше  удивило, что  на 
корме  сидели  драконы и  рулили  судёнышком  с  помощью  хвостов.

      Один  из великанов  подошёл ко  мне,  держа  в  руках  покрывало 
из  тончайшей  нити.  Его  плетение  напоминало  рыбацкую  сеть.

      --   Это  ещё  зачем? -- спросила  я,  когда  тот  попытался накинуть 
её  на  меня,  а  я  инстинктивно схватилась за  меч,  и  сеть отбросило. 
Что-то  быстро  я  привыкаю  за  меч  хвататься...

      --  Скрыть энергию  меча, да  и  твою  тоже. Ты с каждым  моментом
  светишься  всё  сильнее.  --  поясняет  Дэльганд.

      --  Это  уж  дикая  перестраховка,  почему-то  вырвалось  у  меня.

      --  Может  быть,  --  ответил  Дэльганд.  --  Но тогда  мы точно  будем 
уверены,  что  маги  не  заметят  нашего  исчезновения.

      --  Дай,  --  протянула  я  руку  к  великану.

      Тот  безропотно  отдал  мне  покрывало.

      --  Но  сначала  в  лодку  отнести  Вадима.  Я  пойду  следом.

      Я  набрасываю  на  себя  сеть.  Меч  не  возражает,  значит  мне  ни-
чего  не  грозит. Я  наблюдаю,  как второй  великан  укутывает  тело  Ва-
дима  такой  же  вуалью  и  несёт  к  лодке.  Я  иду  следом.  Последним 
берег  покидает  Дэльганд.

      Неожиданно  на  то  самое  место, где  только что  возлежал  дракон, 
обрушивается гора камней. Когда камнепад утихает,  на  берегу  остают-
ся подобие дракона и два отдельно лежащих камня,  занявшие  именно 
те  места,  где  были  мы  с  Вадимом.  В лодку  нас  опускали со  всеми 
предосторожностями -- чтобы  покрывальца не размотались и не  выда-
ли  нас  ни  единым  лучиком.  Оглянувшись в  последний раз  на берег,
я  заметила лёгкие светящиеся контуры  вокруг  камней, словно пульси-
ровали  живые  тела.  Или  мне  это  показалось?.. 

      Оказавшись  внутри  лодки,  я  ещё  больше  подивилась её огромно-
сти. И при желании -- не сбежишь. Высота борта два моих роста, как пить 
дать. Даже стоя на банке (это --  для тех кто не  знает -- лавочка  в лодке),   
я  едва  доставала  край  борта.  Вадима  же  уложили  на  дно  лодки,  на 
груду  настоящих  рыбацких  сетей  и  ими  же закидали. А  сверху  Дэль-
ганд,  уже  успевший поохотиться, швырнул огромную оглушённую рыби-
ну, похожую  на  тунца. Кто-то  из гребцов  поправил  её,  чтобы  она  сво-
ей  тушкой  не  раздавила  Вадима. Дэльганд снова  нырнул, и  мы  отпра-
вились к  ожидающему  нас  кораблю. Впрочем, он  не  просто  ждал  нас.
Он медленно дрейфовал, создавая  впечатление, что движется  по курсу.
Истинную картину могли увидеть только чайки,  но, к  моему  удивлению, 
я не увидела ни одной крылатой твари на этом берегу, словно  бы  дверь 
перед  ними  захлопнули.

      Всё же какую-то магию таки  использовали. Я заметила такой же мер-
цающий ореол  вокруг  лодок, как и  от  меча. Что  ж... Удивляться  в этом 
мире мне ещё многому придётся. Но  вот  перестраховкам  я  нисколько 
не удивлюсь --  я на их  месте ещё бы  что-нибудь  придумала для заяв-
ления:  я  не  я  и лошадь не  моя.  Если  уж  очень  повезёт,  а  мне,  на-
до  честно  признать,  пока  везёт,  то  "до  самого дома", то  бишь  пор-
та приписки, мы доберёмся без приключений. И я, похоже, свой  лимит 
удачи  ещё  не  выбрала.

      Гребцы мерными сильными ударами посылают лодку вперёд. Я ос-
матриваю горизонт. Приближающийся парусник огромен, и наши лодки, 
по сравнению с ним, просто игрушечные лоханки. Мне интересно каким 
образом  нас  собираются  поднимать  на  борт?  Над  леерами  никаких 
заметных приспособлений. А борт уже громоздится над  нами  где-то на 
высоте десятого этажа, если судить по меркам моего мира. А вот, кажет-
ся,  и  ответ  на  мой  вопрос...

      Примерно на уровне восьмого этажа по борту разворачиваются  две 
кранбалки, с них спускаются канаты с крючьями, и  наша  лодочка  стре-
мительно  взлетает  вверх. На  этом  фокусы  не  кончаются.  Подняв  до 
уровня  пятого  этажа,  лодку  втаскивают  в дыру  открывшуюся  в борту 
корабля. То есть для сторонних наблюдателей нас на  борту нет  и  быть 
не  может.  Дэльганд  поднялся  сам, цепляясь за перекладины, набитые 
на борт. Вторую лодку подняли так  же, как и нашу, только она была бит-
ком набита рыбой. И когда только успели? Почему-то  я  не  удивляюсь.

      Нас  вытаскивают  из лодки и куда-то  несут. Было как-то  неудобно,
что взрослую бабу несут на руках, как ребёнка, но  увидев  шаги,  кото-
рые  делал,  нёсший Вадима товарищ, я благоразумно отказалась от же-
лания  гулять  своими  ножками. А заблудиться в  этом плавучем  городе 
Гулливеров  можно  было  на  раз.

      Нас  принесли в небольшое, с точки зрения хозяев, --  а  я  почему-
то сразу решила, что главные на этом корабле именно великаны  --  по-
мещение. С моей  же -- это был огромный зал.  И  только внеся  в  него,
нас освободили  от  вуалей,  дав  жестами  понять,  что  за пределы  по-
мещения  выходить  нельзя.

      Н-да...  Ситуация  не  ахти...

      Я  осматриваюсь. Все  вещи, находящиеся  в  данном зале, явно ра-
считаны на человека. То есть можно сделать вывод, что человеки здесь 
бывают в гостях и, судя по  тому,  что  для  их  нужд  оборудован целый 
зал, достаточно  часто. Интересно:  как  я  буду  общаться  со  здешним 
контингентом? Что  именно  будет задействовано --  телепатия  или ре-
чевой  аппарат? И  не  оглохну  ли  я  от  великаньего  шёпота? С драко-
ном  я  общалась, по-видимому, чисто  телепатически. Собственно, поче-
му  по-видимому?Телепатически  и общались... Но теперь-то  его  рядом 
нет. И кто будет переводить с русского и  на русский? Как всегда  нале-
тел рой  вопросов  и  ни  одного  ответа.

      "Вадим!" --  Мысль  обожгла:  он  до  сих  пор  не  подал  голоса. Жив 
ли  он? Я  бросилась  к  нему.  И  волна  облегчения омыла  меня с голо-
вы до ног. Мой друг, мой несостоявшийся убийца был жив  и даже  смот-
рел  на  меня своими ясными серыми глазами,  в  которых  прорывалась 
боль,  но  не  настолько, чтобы  их  затуманить.

      --  Ты  как?  --  я  опустилась  на  колени  рядом с низкой  лежанкой.

      --  Плохо...  --  голос  такой  же,  шелестящий. --  Ты  не  должна была 
приезжать.  Я  подумал,  что  ты  догадаешься...

      --  Я  и догадалась... Что ты  вляпался  по  самое  некуда.  Только  вот   
фантастики  я  не  ожидала.  Как  же  тебя  угораздило,  Вадька?

      --  А чёрт его знает... Был на маршруте. Вдруг темнота... Очнулся уже 
по эту сторону границы. Ладно замыкающим шёл, никто по  моей  вине 
не  сорвался.  Ребята,  поди,  уже  за  упокой  выпили.  А может  до  сих 
пор  ищут.  Димон  мужик  въедливый. Пока до сути  не   докопается  -- 
не  успокоится.  Только  вот  в  сказки  он  не  верит. Равно, как и  я  не 
верил.  А  ты  и  в  самом  деле  уничтожила  портал?

      --  Вдребезги...

      --  И  мы  уже  не  сможем  отсюда  вырваться.

      --  Вырваться?  А  смысл?  Опять  вляпаемся  в  какую-нибудь  кашу, 
если не хуже. Для начала тебе надобно  вылупиться  из скорлупки,  как 
цыплёночку, или как бабочке из кокона. Значит моя  догадка оказалась
верной. Только  вот  каким образом  им  удалось  получить  твою Тень?

      --  Не знаю, но я думаю, они  отключили меня  и  рылись в прошлом,
пытаясь отыскать, что-то связанное  с  убийством,  вернее,  с  желанием 
убить  тебя.

      --  Вот как? --  удивилась я. -- И  у  тебя было такое желание? Когда,
если  не секрет?

      --  Когда  ты  ушла...  Тогда...

      Вадим  умолк,  А  я  переваривала  услышанное. 

      Если вы полагаете, что наш  разговор длился ровно столько, сколь-
ко вы читаете этот текст, то вы очень ошибаетесь. Разговор этот длился 
раз  в пять, а то и  все десять, дольше. Слова давались Вадиму с огром-
ным  трудом. Кто знает  как  действует на  земного человека яд  горно-
го паука? Может и не  придётся  снимать  ему  эту  скорлупку,  и  будет 
она  ему  вместо  савана.  В  воде  ли... В земле  ли неизвестного  мира 
и  неизвестного  времени... Вот  бы ущипнуть себя  побольней  и  про-
снуться в своём мире. И  услышать  это  признание  ещё  раз:  я  хотел 
убить  тебя  тогда,  за  то,  что  ты  ушла.

      Я  всегда обрывала отношения первой, едва только возникал намёк 
на охлаждение. Едва в нашем тандеме появлялся  кто-то  третий, я  ухо-
дила. Измену  я  чувствовала за  версту. Нюх  у  меня  был  на  это дело.
А парни на меня клевали. Матушка-Природа не обделила  меня дарами.
Но я знала границы дозволенного. Их я поставила себе сама.  И,  зачас-
тую  передавала кавалера другим. Знакомила сама, иногда даже просто
навязывала знакомство, чтобы от кавалера избавиться. Подружки даже
злились, но не  гнушались,  как  выразилась  одна, моими "объедками".
Шутки шутками, но я оказалась  неплохой сводней. А  в  благодарность
обо мне распускали сплетни. Боялись девочки за своих мужичков.  Хо-
тя  они мне нужны были  как варежки среди  лета. У меня  был  пример 
родителей, любивших  друг друга  до безумия  и  однажды  пропавших 
вместе. Я не ошибалась в кавалерах. Ошиблась всего один раз -- когда 
бросила  Вадьку. Взыграла гордыня. А ведь он  был  моей  половинкой
там, на Земле...

      Я даже  и  не знала  имени этого  типа, который довёл до  моих ушей
грязную сплетню, но вот то, что Вадим отвёл  глаза  на  мой  вопрос: есть 
ли  доля  правды  в  этой сказочке..? решило  не  в его  пользу. Он отвёл 
глаза, потому  что  не  находил  слов,  а  я  решила,  что  в  сплетне  была 
правда. "Ты  же знаешь, что я не люблю трио," -- сказала я, и  ушла. Прав-
ду  я  узнала  месяца  через  три,  когда  этот типчик решил  подкатить  ко 
мне. А когда получил от ворот  поворот,  мстительно  заявил,  что  сплетня 
его  рук  дело.  Правда,  моя  реакция  была  не  такой,  какую  он, навер-
няка, ожидал. Короткий удар под подбородок, в который  я  вложила  все 
свои  силы  и  всю свою ненависть, в союзе  с неожиданностью, привели 
к ожидаемому результату: мой обидчик распростёрся у моих  ног.  Парни 
после сказали мне, что промахнулась я  всего  ничего  --  несколько  мил-
лиметров  и  был  бы  труп.

      Вот тут-то  Вадим  меня  и  вытащил. Иначе  куковать бы  мне за нане-
сение тяжких телесных. Правда и  нам с  Вадимом  было  предложено ис-
чезнуть с горизонта, и как можно дальше  и  быстрее. Тем  более, что  по-
страдавший  пошёл  в  отказ: споткнулся,  упал, потерял сознание. Мы  же
с Вадимом исполнили пожелание, как оказалось его  дальнего  родствен-
ника, и исчезли за линию горизонта. В разные стороны. Он уехал  на  юга, 
где папа  с  мамой  обитали,  а  я  подалась  повыше,  в северные широты. 
Ну  а потом  обосновалась в  том  самом  городишке  на  миллион  особей. 
Но  никогда, ни единого  разочка, не  пожалела о  содеянном. Случись это 
снова, я бы снова вломила от души тому типу. И  постаралась  бы  не  про-
махнуться. И пусть бы заперли меня на четвертак,  но  одним  пакостником 
на  Земле  стало  бы  меньше.

      Но это всё лирика... О нас что, совершенно забыли? Где все? Засунули 
в зал приёмов и забыли, что гостей хотя бы покормить не мешало...  Плен-
ников,  кстати,  тоже.

      Едва я додумала свою мысль, как открылась дверь и  вошёл  давешний 
гребец и, по совместительству, носильщик Вадима. Сейчас  он  нёс  огром-
ный  тюк.  За ним шла  молоденькая девочка  и  пожилой, но крепкий  муж-
чина, весь седой. Великан что-то произнёс. Мне даже послышалось: "твоё",
когда он бросил тюк на одну  из  лежанок.

      --  Габрис, --  представился седой. -- Я займусь вашим  другом,  а  Лайта 
поможет  Вам  подобрать  достойную  одежду  для  Совета.

      --  Вы  говорите  по-русски?  --  удивилась  я

      --  По-русски? --  в  свою очередь  удивился  седой. Но,  как  мне  пока-
залось, не очень.  --  Это та земля, из  которой  Вы  пришли?..  Нет.  --  улыб-
нулся  он.  --  Просто Носящая меч понимает  мысли  окружающие  её. Будь
то люди, или птицы, или  животные. Даже желания деревьев и трав  ведомы 
ей. Но  разве  госпожа  не знает этого?

      Я  удручённо  махнула  рукой.

      --  Госпожа не знает ничего. Госпожу выдернули, как морковку из гряд-
ки,  и забросили  в  чужой  огород. И ей остаётся  одно  из двух:  либо  она 
сумеет  укорениться  и даст семена, либо её сожрут,  лакомые  до дармов-
щины,  насекомые.

      Седой улыбнулся, а Лайта  даже хихикнула. Видимо ирония в их языке 
имела  место  быть, как  и  шуточки  с  прибауточками.

       Я с досадой взглянула на кипу одёжек, которую  благоговейно разби-
рала девушка. Очень  хотелось  на  чём-нибудь  сорвать  зло.

      --  Чья  это  одежда?

      --  Твоя,  госпожа.  --  Лайта  присела  в  полупоклоне.

      --  Моя!?

      Когда,  забодай  их  комар,  успели?

      Габрис занимался Вадимом. Осматривал, щупал,  водил  руками... В
общем делал всё, что положено и врачу, и волшебнику. Делал сказку
былью.

      --  Дэльганд  сказал, что им едва не пообедал горный паук? -- Про-
изводя  пассы  над  головой  Вадима, Габрис  словно  что-то  искал.

      --  Ну  да. Мне пришлось  пару  раз  хлестануть  этого нахала мечом,
прежде  чем  до  него  дошло,  что  трапеза  отменяется.

      --  Но Вы  не убили его, госпожа... Почему? Это очень опасная и же-
стокая  тварь.

      --  Не  знаю.  Но  желание  было.

      --  Отчего  же не  поддались ему? Странно... Очень странно... --  Габ-
рис всё больше недоумевал. -- Дэльганд сказал,  что  этот  человек  был 
послан  чтобы  Вас  убить.  Но  я  не  нахожу  ничего  похожего...

      --  Его  Тень  осталась  в  нашем  мире,  лекарь.  Вместе  с  приказом 
убить.  Но  ты поищи:  не  засунули  ли  они  такой  же  приказ  в  какую-
нибудь  печёнку-селезёнку  с  кодовым  словечком.

      --  С  кодовым  словечком?

      Габрис, похоже, не  понял  моих слов, но Вадим резко дёрнулся при 
них, пытаясь разломать  ту скорлупу,  в  которой  он  оказался.  Неужели 
я  сама,  того  не  подозревая  назвала  кодовое  слово? 

      Вадим словно взбесился. Но неведомый сплав паучьего  яда  и зем-
ной синтетики, закреплённый энергией меча, держал свою жертву проч-
но.  Неожиданно  Вадим тонко, по-детски, запищал,  дёрнулся  пару  раз 
и  замер  со  стекленеющими  глазами.

      Какие силы подсказали мне  --  взяться за меч, только  они  эти  силы 
и  ведают.

      Тёмный  луч сорвался  с  острия и ударил  прямо  в  сердце  Вадима. 
Непонятная тварь буквально нанизалась на луч, словно бусина  на  нить.

      Я опять не ошиблась  в  своих  предположениях.  Где  ещё заказчи-
ки  моего  убийства  могли  оставить мины  замедленного  действия?

      Габрис  не  растерялся  и  накинул  на  Вадима  то самое покрывало,
в  котором  его  внесли  в  это  помещение.

      --  Не  дай Тени  соскользнуть с  меча, --  сказал  он  мне, и что-то ко-
ротко  бросил  Лайте.

      Девушка оставила одежды и выбежала из зала. Через короткое время 
в  зале  появилась  целая  депутация. 

      Я не обращала ни на что  внимания, стараясь удержать равновесие, не 
дать тени соскользнуть с луча. Тень, на удивление  оказалась весьма уве-
систой. Мои руки дрожали  от  напряжения. Кто-то подошёл  сзади,  и  по-
явилось  ощущение  подлокотников  кресла.

      --  Держи  меч...  Ещё  немного.  Сейчас  принесут  ловушку.

      Не  поняла  кто  сказал.  Но  я  и сама  понимала,  что  нельзя сдвинуть 
меч и на миллиметр.  Связь  меча  и  Вадима  не  должна  была прерывать-
ся ни на мгновение. Откуда я об этом  узнала? Наверное, подсказал  меч.

      А впрочем, не стал ли  меч тем самым паролем, открывшим  мою  про-
грамму? А уж  она  остальные замки  щёлкает, как  орешки. Меня же слов-
но  вела  какая-то неведомая сила  к  этому  мечу  и  раньше? Там, у меня
дома, бывшего дома, бытовало такое понятие -- судьба. Есть ли  такое по-
нятие  в  этом мире,  я  узнаю  потом. А сейчас просто  скажу:  я  не  знаю, 
что  будет дальше, но Судьбе зачем-то  я понадобилась здесь. И  поэтому 
не стоит брыкаться, а  надо  выяснить  --  зачем?  Надеюсь  получить хоть
какие-то  разъяснения  уже  сейчас.

      В зале появились ещё двое, великаны. У одного из них  в  руках  была 
большая баранка. Очевидно, это и  была ловушка, в  форме  тора. Они по-
дошли к лежанке Вадима и установили  ловушку  в  изголовье.  На  её  по-
верхности, прямо по оси  луча, на котором  всё  ещё  корчилась  тень,  вы-
рванная  из сердца  мечом, проявлялось  тёмное  пятно.

      --  Поднимай  меч  не  торопясь, --  проговорил голос сзади. --  Луч дол-
жен сойтись с пятном и не перескочить его.  И  нельзя  отклониться  в  сто-
рону.  Так  что  не  торопись.

      Я  последовала совету. И собрала  все  силы, всю  волю, чтобы  не  дать 
рукам дрогнуть. Если промахнуться --  Вадим умрёт, а освободившаяся тень 
натворит  страшных  дел.  Откуда-то  об  этом  знаю.

      Медленно... медленно отвожу кончик меча от Вадимова сердца, подни-
маю  на  уровень  головы. Ощущение  такое, словно начинается  землетря-
сение. Чем  выше поднимаю  меч, тем  выше  поднимается  луч,  тем  силь-
нее беснуется тень. Я стараюсь не думать о дрожи в руках, чтобы  не спро-
воцировать  её  самой  мыслью  о  ней, но  чем больше о  чём-то стараешь-
ся не думать, тем сильнее оно  лезет  в  голову. И  чем  выше  поднимается
луч по направлению к ловушке, тем тяжелее становится беснующаяся тварь.

      Что-то  где-то зазвенело... затрещало... засвистело...  щёлкнуло...  Зал на
мгновение озарил ослепительный  свет,  и  я  рухнула  в  изнеможении  на 
пол,  выронив  меч.

      --  Тебе удалось... --  Голос дошёл до меня прежде чем я провалилась в 
беспамятство.



                Эпизод  7.
   

      Впрочем, побыть без сознания подольше мне не удалось. Я очнулась 
от прикосновения сильных рук, которые подняли меня и понесли  к  сво-
бодной лежанке, у которой уже хлопотали Габрис  и  Лайта. И тут я с ужа-
сом обнаружила, что до сих пор нахожусь в полуголом состоянии. Блузку, 
отравленную ядом горного паука, которой я мыла Вадима, сжёг  меч,  так
как  счёл  её  опасной,  а  брюки, лёгкие и воздушные,  составлявшие со 
злосчастной блузкой комплект, превратились  в  лохмотья. Это  повергло 
меня  в  панику  ещё  большую,  нежели  моё  переселение  в  сей  мир. 
Это  была  такая  жуть,  что, если бы  меня  держали  ноги,  я  бы  сбежала 
и забилась в какую-нибудь щель, чтобы меня никто  не  видел  и не слы-
шал. Но  бежать  было  некуда.

      Мне казалось, что я целую вечность плыла на сильных руках и горела 
яростным  огнём  нестерпимого  стыда.

      Наконец меня опустили на ложе, и Лайта накинула на меня покрывало.
Мне хотелось натянуть его на  голову,  чтобы  спрятаться  от  окружающих. 
Я  боялась  увидеть  понимающие, а, может  быть и осуждающие,  глаза за 
невольно устроенный стриптиз. Но никто ничем не  показал особой заин-
тересованности в моём внешнем виде. Кажется, он волновал только  меня 
и  никого  больше.

      Надо  мной  наклонился  Габрис. Откинув  покрывало,  он  так  же,  как 
и над Вадимом, начал пассировать. То покачивал головой, то прищёлкивал 
языком.

      --  Что  со  мной?  --  не  выдержала  я.

      --  Ничего  опасного. Но  ты слишком щедро поделилась своей  си-
лой с мечом. Он светится до сих пор. Лайта... --  Габрис кивнул девушке
на меч.  --  Подай...

      --  А  для  неё это не  опасно? --  всполошилась я, вспомнив сколь
невежливо  повёл  себя  меч  и  с  пауком,  и  с  великаном.

      --  Нет. Девушка служительница Храма. И  на ней определённый обе-
рег, позволяющий прикасаться к вещам  Ильзиры. Кроме неё только Вер-
ховная жрица может брать эти вещи. И то не всегда... Вещи Ильзиры сами
выбирают того,  кто будет за ними следить. Прошли  столетия, а  заклятья 
Ильзиры всё так же сильны.

      --  К вещам  Ильзиры? И это  всё --  я  кивком указала на груду одеж-
ды, --  принадлежит  ей?

      --  Принадлежало. Теперь это вещи "носящей меч", то есть  --  твои.

      Меч снова удобно приткнулся к бедру. Я и не заметила, как Лайта по-
ложила его  рядом.

      "Вадим!"   --  И  я  резко  села. 

      В зале была пустота. То есть  не  совсем.  Три  живых  души  наличе-
ствовали,  но  Вадима  не  было.

      --  Где... --  начала  было  я  вопрос.  Но  Габрис  аккуратным  толчком
вернул  меня  в  лежачее  положение.

      --  Не  бойся. Твоего  друга  унесли  в  покои  Мудрых. Его попыта-
ются  освободить от  кокона. И проверят:  нет  ли  ещё  теней.  А  тебе 
стоит отдохнуть, прежде чем ты предстанешь перед Советом Мудрых.

      "Великое небо! Куда же я вляпалась со своими фантазиями? Сказ-
ки --  вещь хорошая,  но  не  до  такой  же  степени".."

      --  Выпей,  госпожа.  --  девушка  поднесла  к  моим  губам узкогор-
лый  кувшинчик.

      --  Что  это?  --  спросила  я.

      --  Сок  тапа. Его пьют все, кто  возвращается  из-за  пределов. И толь-
ко потом  можно  принимать  еду.

      --  Из-за  пределов?  --  недоумённо  переспрашиваю  я.

      --  Ну  да.  Сильные  маги  ходят  в  чужие  миры  без  боязни.

      --  И  всегда  возвращаются?

      Лайта  улыбнулась.

      --  Не  всегда.  Иногда  маг-соперник  закрывает  дверь...

      Хмм... Неужели дракон уже всем разболтал о моём "героическом по-
двиге"? Интересно, скольких же гулён  я  лишила  возможности  вернуть-
ся  домой?

      Сок тапа был пряный и сладковатый  и,  видимо,  со  снотворным.  Я
чувствовала  как  тяжелело  моё  тело,  проваливаясь  в  сон. 

      "Я  всегда пила  этот  сок  возвращаясь. Он  бодрил  меня, придавал 
силы. Но  тебе  необходимо  поспать. Твоё  тело  ещё  не  смирилось с
моим  присутствием.  Но ты  не бойся,  я  не собираюсь вытеснять  тебя 
из твоего собственного тела. Я просто стану частью тебя. И всегда приду 
на помощь, когда  потребуется. А теперь спи. Лайта  расскажет тебе всё, 
что  нужно."

      --  Кто ты? О чём ты говоришь? Каким образом ты оказалась внутри 
меня? Для  чего  я  нужна  тебе?

      Почему-то  я сразу  поверила словам, прозвучавшим  внутри  меня.
Поверила безоговорочно. но ответа я не услышала. Медленно, но ощу-
тимо,  я  уплывала  в  сон.

      Моё пробуждение было какой-то фейерией. Во-первых (и это  пер-
вое на что я обратила внимание очнувшись):  пел  меч.  Это  был  не  тот 
мелодичный перезвон, который вёл  меня  к  мечу. Нет, это была песня, 
которую пел  высокий детский  голос.  И эту  песню  слышали  все.  Во-
вторых:  теперь в зале  было полно людей, и едва зазвучала  песня, как 
люди  начали  опускаться  на  колени.

      Я отбросила покрывало и встала. Наверное во время сна Лайта  сня-
ла  с  меня остатки одежды, и я стояла  нагая  перед  коленопреклонён-
ной толпой. Но это меня ничуть не волновало.  Десятки  голосов выдох-
нули  одновременно:

      --  Ильзира...
      
      Я  осмотрела  лица,  обращённые  ко  мне,  и  произнесла:

      --  Я  вернулась.

      Таак! Уж не шизофрения ли  у  меня? Я, кажется, проснулась. Ну и 
что  я  обнаруживаю? А  ничего особенного: только  собственную  пер-
сону  сверкающую  интимными  частями  перед  человеческой  толпой.
И  весьма  многочисленной.  Это  не  дело...
      --  Ты  ещё  должна  спать,  --  проносится  у  меня  в  голове.

      Ага!  Моя  визави  всё-таки  встревожилась.

      --  Ну прости,  --  лениво цежу я.  --  Со снотворным  не  рассчитали.
Я  же  из  другого  мира.

      И  выдаю картинку: угловой диванчик на двух персон нежного перси-
кового цвета  и  я, вальяжно  развалившаяся, как сытая  кошка   на  одной 
стороне, а  моя  визави --  кошка  приготовившаяся к прыжку -- на другой.
И  происходящее  мне очень не  понравилось.

      Достаточно древняя китайская мудрость: кто первый начал  атаку,  тот 
проиграл бой. А меня  хотели спихнуть со  сцены. Фантазии  Вадима  об-
ретают  реальную плоть. И щёлкать  клювом  не  рекомендуется. Видимо,
на это и рассчитывали. Что я потеряюсь и приму всё, что скажут, на  веру. 
Удар  был  нанесён, мне  следовало  ответить.

      --  И что же ты собиралась сделать сейчас, стоя  голой  перед  толпой 
народа?

      --  Принять  присягу  меча!

      --  Напоить его своей кровью? Боюсь, ты опоздала, дорогая, -- Я ос-
торожно  поднимаю  руку  и  касаюсь  едва  заметного  шрама  у  левой 
груди.  Шрам  начинает  светиться  тем  самым  мерцающим  светом.

      --  Дэльганд...  --  зло  шипит  моя  визави.

      --  Он самый... -- лениво соглашаюсь я. --  Видимо, ты чем-то не уст-
роила дракона  и  он  оставил тебя  на  вторых  ролях. Ты  можешь быть
моей советницей в новой для меня жизни, если  ты действительно  Иль-
зира.  Но  запомни  --  решать  буду  я.
      --  Лайта!  Долго  мне  стоять  нагишом  перед  толпой  народа?

      Девушка  стремительно кинулась  к  вороху одежд,  уже  разобран-
ных по комплектам. Когда она подошла к платью, подходящему скорее 
для коронации, я отрицательно покачала  головой:  нет.  И вдруг у моих 
ног оказалась груда доспехов, блестящих от огней в зале,  сверкающих 
искрами драгоценных камней. Девушка замерла у разложенных одежд, 
как  кролик  перед  удавом.

      --  Это  то,  что  тебе  соответствует  по  рангу,  носящая  Меч.

      --  Дэльганд! Почему ты бросил меня? Я  могу заблудиться  в  ваших 
обычаях!

      --  У тебя теперь есть поводырь, но не позволяй  ей  решать за  тебя 
какой  дорогой  идти.

      --  Откуда  она  взялась?

      --  Ты сама разбудила её, выпив напиток. Но ещё раз говорю: выслу-
шай её совет, но решение принимай сама. И  запомни:  солгать  тебе  во 
вред она не может, поскольку это грозит гибелью тебе, а, следовательно, 
и  ей.  А Развоплощённому её жизнь не нужна. Ему нужно исчезновение 
той, что  способна  стать  Хранительницей.

      --  Хранительницей?

      --  Той, что держит Равновесие. А теперь принимай присягу  у своих
людей.  Встретимся  на  Совете Мудрых.

      Драконья  морда исчезла из проёма так же неожиданно, как и появи-
лась. А Лайта, с испугом и благоговением в глазах, начала облачать  меня 
в сияющие доспехи. Руки у девчонки трясутся, от чего она постоянно ро-
няет детали доспеха и в зале стоит лёгкий звон.

      Пока девушка прячет все мои интимности под соответствующей одеж-
дой, я осматриваю зал... Народу --  вагон и  маленькая  тележка. Что за ин-
тернационал --  чума его заешь? Дэльганд же сказал, что драконы борют-
ся  с  людьми.  Впрочем,  он  вообще-то  упоминал  человеческих магов...
Но знаете ли, хорошо приготовленное блюдо можно слопать, не заметив 
отравы. А  уж  посеять ложь  в  душах -- самое  то  для  тех,  кто  рвётся  к 
власти. Любой... От мелкого клерка, к которому тебе приходится обращать-
ся за пустяковой  бумажкой, до  правителя целой  страны. А  кто-то  хочет 
подмять под себя и правителя. Власть --  страшный наркотик. И не всякий 
может  противостоять искушению.

      Миленькая озорная мордашка, напоминающая амурчиков с картин Эпо-
хи  Возрождения, появлялась то  тут,  то  там,  определённо  пробираясь  в 
первые  ряды.

      --  Кики!  --  Громкий  шёпот  нарушил тишину. --  Вернись сейчас же!

      Я  уловила  момент, когда  мордашка  появилась  снова  и,  указав на 
неё  пальцем,  сказала:

      --  Подойди...

      Кто бы посмел ослушаться? С пальца побежал  лучик  и ухватил  маль-
чонку  за  воротник  рубашечки, такой красивый, из  кружавчиков, отлож-
ной  воротничок, и  потащил  его  напрямую  ко  мне.

      --  Это ещё что за фокусы, --  буркнула я себе под нос. --  Он  впол-
не  может  и  своими  ногами идти.

      Моя визави смолчала, но воротничок принял нормальное положение.
Хвала Небу!  Прилюдно  не  стала  качать  права.

      Люди  расступились,  давая  мальчику  пройти.

      --  Ты  знаешь  что  это?  --  указала  я  на  доспехи.

      --  Это любой ребёнок знает, --  ответил  юнец, весь зардевшийся
от  волнения.

      --  Тогда  помоги  ей,  --  указала  я  на  Лайту.

      Но толпа замерла в ожидании чего-то ещё... Страшного, что должно 
обязательно  случиться.  Я  просто  слышала  это  напряжение.

      Присяга! Присяга вассалов суверену... Об этом же напомнил мне дра-
кон: принимай  присягу  у своих  людей...

      --  Назови своё  имя  мечу  и  дай  ему  крови, малыш. Открой  ладонь. 
--  и, держа рукоять обеими руками, обратилась к  мечу: -- Ты  избрал его 
оруженосцем,  так  присягни  и  ему:  без  заклинаний  и  волшебства, ты 
будешь  хранить  его  жизнь,  так  же,  как  и  мою.

      Меч извернулся и резанул мальчика по ладони. В толпе ахнули. Брыз-
нула  кровь, и  тут  же  исчезла, не коснувшись никого  и  ничего. И  шрам 
на детской  ладошке  затянулся столь же споро, как  и  на  моей  груди. И 
точно  так  же мальчик,  увидев  почти  исчезнувший  след,  произнёс:

      --  Оставь!

      --  Ты  знаешь  о  присяге  Меча,  малыш?

      --  Об  этом  не  знает  только  тот,  кто  не  хочет  знать.

      "И тот, кто пришёл из-за пределов,"  --  подумалось мне. И ещё послы-
шалось, как скрипнула зубами моя визави, моя вторая половинка сознания, 
выбравшая этого мальчонку. Мне опять удалось перехватить у неё инициа-
тиву.

      А  если  бы  меч  не  принял  малыша?  Страшно  подумать!

      Люди облегчённо вздохнули. Словно порыв ветра пронёсся по залу. И 
снова тишина. Только позвякивание частей доспеха, прилаживаемых ловки-
ми  руками  мальчишки.  Лайта  очень  быстро превратилась  в  его  подай-
принеси...

      Странный  металл. Тонок и лёгок, как шёлк. И казалось бы его можно 
свернуть трубочкой, смять  в  кулаке. Однако  --  фигушки, согнутая  пла-
стина,  распрямилась  тут  же,  едва  я  отпустила  её.

      --  Ты  ловок,  малыш, --  говорю я,  --  Похоже, у тебя большой опыт.

      --  Мои  три  старших  брата  служат  Мудрым,  госпожа.

      --  И  ты  пойдёшь  следом  за  ними?

      --  Нет,  госпожа.  Я  буду  служить  тебе.  Я  знал  это  всегда.

      Последние  детальки  доспеха  прилажены  и  закреплены. По моим
ощущениям --  на мне обычный тренировочный костюм, настолько легко 
и свободно чувствует себя моё тело. Малыш  держит  шлем. Я  поднимаю 
руку к голове, нащупываю шпильки, которыми Лайта закрепила хитроум-
ную  причёску, сооружённую, пока  я спала,  и  выдёргиваю  их. Волосы 
каскадом падают на плечи. Встряхиваю головой. Волосы взлетают  обла-
ком  и  снова,  но  уже  аккуратнее,  укладываются  на  плечах.

      Люди  ждут. Эти люди, обитающие в этом плавучем городе, похоже, ждут,
  что  я стану  призывать  их к битвам. Буду сулить им победы, добытые с по-
мощью волшебного меча. Тяжесть ожидания  навалилась на  их  плечи. Но я 
не  вправе  взваливать  на них  ещё  и  бремя  неизвестности.

      --  Я, носящая меч Ильзиры, и пришедшая к вам  из другого мира, 
говорю вам, --  голос мой звучит спокойно и размеренно. Но я чувствую, 
как  моя  визави начинает нервничать. Я  продолжаю: --  Я догадываюсь,
что  вы  все  собрались здесь,  чтобы  принести  клятву  верности  Мечу 
и мне, как его Носящей. Я не приму этой клятвы, пока  не узнаю вашего 
мира  и  его  дорог. Дороги любого  мира ведут человека  к смерти, ибо
таким он создан  --  смертным. Но цель мира должна быть одна: сделать 
эти  дороги  как  можно  длинней  для  всех. Развоплощённый только  и 
ждёт, чтобы вы бездумно рванулись в  бой со смертью. Чтобы меч Иль-
зиры  напился  чужой  крови  и создал новых слуг для  него: Безумного 
Разума, не имеющего  границ. Я  не  сотворю  своей  прежней  ошибки 
и  не  ринусь  в  бой сама. Не  брошу  в  бой  тех,  кто  пойдёт  за  мной, 
пока  не  отыщу  самой  длинной  дороги,  ведущей  к смерти.  И  меч  в
этом  мне поможет. Маги и чародеи  могут бесноваться  сколько  угодно, 
но прежде, чем бросить вас в бой с неизвестным мне злом, мы все дол-
жны выдержать бой со злом, сидящим внутри каждого из нас. Вы  долж-
ны понять, что именно вас заставляет идти в бой: любовь или ненависть?
Ибо к нам возвращается то, что мы посылаем миру. Если  нас  поведёт  в 
битву одна лишь ненависть, мы погибнем и станем слугами Развоплощён-
ного --  забирать чужие жизни легко и приятно, но это становится потреб-
ностью,  и  ты  уже  не  можешь  жить, не  убивая  кого-то. Если  с одной 
любовью --  то погибнем тоже,  ибо окажемся не способны убивать. Без-
вольные  и  слабые   --  мы тоже превратимся  в его слуг.  В  нас должно 
сочетаться и то, и другое. Но  сначала  мы  должны  чётко  знать, что  мы 
любим и что  ненавидим. Чего  боимся. Ибо  Развоплощённый  питается 
страхами  живущими  в  нас. Эти  страхи --  наши  тени.  Живущие  в  нас
с рождения, они оберегают нас, спасая наши жизни. Но столь  же  часто 
и губят, вселяя в нас бессилие. Прежде чем  поднять  оружие  в  защиту 
Равновесия мира, надо найти равновесие в своей душе. Разобраться со
своими  страхами. Это  сделать просто --  наделить их плотью. Развопло-
щённый не терпит границ. Страхи  тоже.  Обретая  плоть,  они  обретают
границы, и теряют  часть своего ужаса. Придай неизвестному страху об-
лик, и ты победишь его. Или ослабишь его воздействие на себя. Ты мо-
жешь просто обойти границы своего страха.
      В  том  мире, из которого пришла  я, есть поговорка: от любви до не-
нависти  один  шаг:   сегодня  ты  можешь возненавидеть то, что  любил 
вчера. И наоборот. Я говорю вам: любовь и  ненависть  --  две  стороны 
одной монеты. Загляните в себя и разберитесь: чего вы хотите? Что для 
вас значит  битва  с  Развоплощённым? Готовы ли  вы продать жизнь за
эту  монету?  Ибо  меч, что  у  меня  в  руках  признаёт  только  ту  битву, 
в  которой жизнь и смерть  сливаются  воедино,  рождая  Равновесие  и 
новую  жизнь.  Я  сказала  всё.  Думайте.

      В зале стояла гулкая тишина. Я действительно не собиралась приво-
дить к присяге людей, которых не  знала. --  "Но  я  их  знаю, --  подала
голос  моя  визави. --  Это  не  одно  и  тоже,  --  ответила  я".

      В зале раздался лёгкий шум. Ко мне направлялся великолепнейший 
образчик другой половины человечества. Тот самый, что  нёс  меня  по-
сле обморока. Я стояла, опираясь на  меч, и  чувствовала,  как  полыхает 
моё  лицо.

      "Я стояла  опираясь  на  меч?!" Та  полоска  металла, которую вручил 
мне  А.В.  была  не длиннее метра.  И  при  своём  росточке  в  169  сан-
тиметров  я  никак  не  могла  опираться  на  меч!

      Но я... на него... опиралась... Этого не должно было быть! Что за ерун-
дистика? Но рукоять меча подпирала мне грудь, а кончик клинка упирал-
ся  в  пол.  И  мерцал...
      
      Коленопреклонённый мужчина был полуобнажён. Его тело было телом
бойца,  и лежащая о бок кольчужная  рубашка это  подтверждала. Мужчина 
протянул к мечу левую руку ладонью  вниз. И  я  снова  услышала  тот  глу-
бокий,  пробравший  меня  до  печёнок,  голос.

      --  Меч! Моё имя Борос, из клана Свободных. Возьми мою кровь и вер-
ни  обновлённой.

      "Нет!" --  завопила та, что делила со мной моё тело. --  А почему "нет"?
--  поинтересовалась я с ехидцей.  --  Он нравится мне. Делай то, что дОл-
жно,  --  мысленно обратилась я к мечу:  -- если враг-- убей. Если  друг -- 
сохрани.

      --  Пусть плата будет соответственной. --  это я уже произнесла вслух.

      Меч резко дёрнулся,  и  коротким сильным тычком вошёл  в тело под
 левой грудью. Но человек даже не шелохнулся от  удара.  А  меч  жадно 
пил кровь воина. И мне казалось, что я вижу  пульсацию крови  в  клинке. 
Меч  сиял. Я чувствовала  его удовлетворённость.  И  ещё  что-то...  Что-то 
вроде того ощущения, когда Судьба, огласившая тебе смертный приговор, 
меняет  своё  решение  и  в  последний мгновение выдёргивает  тебя  из 
под  взмаха  косы.

      Но что интересно: дух Ильзиры молчит и не подаёт никаких признаков 
своего существования. А ещё меня наполняет неведомая сила. Я чувствую
как  её  потоки  омывают  меня  изнутри и  вдруг отчётливо понимаю:  мне 
платят  за  жизнь полноценной золотой монетой. Я не  знаю, кто этот воин,
но с этого мгновения его жизнь безраздельно принадлежит  именно  мне. 
И  только  мне.

      Я не просила клятвы верности, но её принесли независимо от моего 
желания.

      Тело воина сравнялось цветом с белым мрамором, но поза его остава-
лась та  же. И глаза, устремлённые  на  перекрестье  меча,  были  живыми. 
Пока... А меч допивал остатки. Я не знала, что делать? Как остановить этого 
вампира? Почему он лишь лизнул мою кровь и кровь  Кики, который, кста-
ти,  так  и  стоял   со  шлемом  в  руках  рядышком  со  мной  и  побледнел 
от страха. Ещё немного и этот воин упадёт и... всё --  красивая с косой  ута-
щит его душу туда, за пределы. А там, за  этими пределами, и  так  хватает
неприкаянных  душ.

      "Упадёт?" Что мы делаем, чтобы помочь человеку встать? --  Протяги-
ваем  руку!

      Я протягиваю левую руку по направлению к руке воина, только  ладо-
нью  вверх. И слышу едва  ли  не  зубовный  скрежет.  Моя  визави  дала 
о  себе  знать.  Почему-то  она  очень  не  хотела  присутствия рядом со
мной  Бороса  из  клана  Свободных. Придёт  время,  и  я  узнаю.  Узнаю 
всё... А пока  между нашими ладонями  возникает  луч, и  энергия  течёт 
в  обратном  направлении. Тело  Бороса  начинает розоветь.  Меч  до-
пивает остатки крови, но я ни на миг не прерываю контакта с воином  и 
чувствую как его тело изнутри наполняется новой кровью. Что-то подска-
зывает мне выдернуть меч, но я не следую совету. И снова  мне чудится 
раздосадованный  вздох.

      Воин  поднимается  и  кладёт  руки  на  лезвие.

      --  Ты  дал  мне  больше,  чем  я  просил.  Отныне  и  навеки.

      С  этими словами он освободил меч, вытащив из груди. Крови на ра-
не не было. И в этот момент он был подобен вросшему в землю могуче-
му дубу. Никакая сила, никакой ураган, никакой смерч не мог выдернуть 
это дерево, крепко вросшее корнями в землю. И под сенью его  ветвей
я всегда  буду в  безопасности.

      Но  сейчас  мне  надо  подумать...  Крепко  подумать.

      --  Габрис,  --  окликнула  я  лекаря.  --  пусть  все  уйдут.

      Зал довольно быстро пустеет, без шума и толкотни. Оглядывая его,
я неожиданно натыкаюсь на взгляд  Лайты. Но это были  не  её  глаза. 
Одно  мгновение  горели  они  неприкрытой  ненавистью  и бешеной 
досадой. И  взгляд  был  устремлён  на  воина.  Я  тоже  взглянула  на 
Бороса,  всё  ещё  стоящего неподвижно, и  поняла,  что  не ошиблась.
Что этот  взгляд  был  на самом  деле, а  не привиделся  мне. Кому-то я 
сломала далеко идущие  планы. И  приобрела смертельных  врагов.  И 
вовсе  не  монстров Развоплощённого. 

      В  полном  изнеможении  я  опустилась  на  ложе. Ноги отказывались
меня держать. Круговерть событий вымотала меня до предела. Снова все 
сомнения накинулись на меня, как голодные псы. Я едва не убила челове-
ка, приносящего  мне  личную клятву верности. Человека,  готового  ради 
меня, расстаться с собственной  жизнью. Только потому,  что этого хотела 
та,  которая называет себя Ильзирой. Почему она этого  хотела? И её  ли 
дух  проснулся  в  моём  теле? Как  понять, что  меч звенел на  всю  Все-
ленную, когда нашёл  меня? Небо!  Боги!  Вселенная!!!  Приходилось ли 
мне думать, сочиняя свои сказки, что я стану героиней одной из них.

      Мой взгляд упал на мальчугана. Он так и стоял со шлемом в руках.

      Борос, наконец, сдвинулся с места. Осторожно, словно инвалид про-
бующий новый протез, переступил  с  ноги  на ногу. Потом  сделал  шаг...
другой...  Подойдя  к  Кики,   забрал  у  него  шлем.

      --  Беги  к  маме,  малыш.  Я  позову  тебя,  когда  придёт  время.

      Кики отдал  шлем, но не сдвинулся с места. Он смотрел на меня.

      --  Ты  прогоняешь  меня,  госпожа?

      --  Нет, малыш. Но Борос прав. Пока мы здесь, побудь с родными. 
Нам предстоит трудная дорога, и  кто знает, что нас ждёт на ней. Впро-
чем, --  усмехнулась я, --  тебе нечего бояться, малыш, уйти без тебя мы 
не сможем  --  ведь тебя выбрал Меч.  А  теперь  беги...  Лайта,  ты  тоже 
пока  свободна, -- обратилась  я  к  девушке,  уже  глядевшей  на  меня 
глазами  преданной  собаки.  --  И  в  конце  концов! Меня  покормят  в
этом  заведении?

      Девушка  вспыхнула  и  быстро  исчезла.

      --  Габрис,  --  я  взглянула на  лекаря.  --  А теперь вы оба объясните 
мне: что произошло в этом зале мгновения назад? Из всего случившего-
ся я сделала вывод, который меня не очень обрадовал:  я едва не  убила 
воина, принёсшего  мне личную вассальную  клятву, которой  я  от  него 
не  требовала.

      --  Я  принёс  клятву  Мечу,  --  перебил  меня  Борос.

      Он уже положил шлем на столик у стены, и  хотел положить туда же и 
меч, который держал  в руке, но меч дёрнулся, выпал из его руки, и улёг-
ся  вдоль  постели,  удобно  подставив  рукоять  под  мою  ладонь.

      Странное поведение для неодушевлённой железяки... Вы не находи-
те? 

      Вот-вот!.. И я тоже думаю, что в сказке возможно всё, кроме одного:
присутствия человека из материальной реальности. То есть из реально-
го  мира.

      --  Габрис! --  опять воззвала я  к лекарю.  --  Я едва не убила его, а
он изволит шутить! Я отказалась от присяги ещё и потому, что я ничего 
не  знаю!  Ни  правил,  ни  обряда,  ни  людей... Я  даже  не  знаю  чего 
хочет от меня эта  железка,  мнящая  себя  живым  существом.  Да!  Же-
лезка!  -- возмущённо  проговорила  я,  ощутив  увесистый  шлепок  по 
бедру.  --  Или ты полагаешь, что  я  спасибо  тебе скажу  за  то,  что  ты 
уволок  меня  из  моего  мира?

      --  Ты  всё  сделала  верно,  --  проговорил  Борос.  --  Только  руку 
можно  было  протянуть  пораньше.

      Он  неожиданно  качнулся.  Я  вскочила,  и  вместе  с  лекарем,  мы 
уложили  воина  в  постель.

      --  И  что?  --  зло  зыркнула  я  на  Габриса,  --  ни  один  из  вас  не 
мог  мне  сказать,  что  после  такого  шоу  не  мешало  бы  отдохнуть?

      --  Воину  не  пристало  быть  слабым...  --  это  Борос.

      --  А  лекарю стоило  бы  быть поболтливей.  --  Это  я.  --  А теперь, 
Габрис!  Собственноручно отверну голову, если с Боросом  что-нибудь 
случиться.  И  с  Кики...

      --  Малышу  не  грозит  опасность,  --  снова  Борос.  --  Он  выбран 
Мечом.  И  он  всю  свою  недолгую  жизнь  мечтал  об  этом.

      --  Служить  Ильзире?

      --  Нет, той что носит её меч  -- Хранительнице Равновесия. И таких 
много,  но  меч  принимает  не всех. Легендам  много  веков,  но  люди 
верили  и  верят,  что  однажды  они  сбудутся эти легенды.

      --  Но  отмеченных  мечом  проще  убить!  Они  заметны.

      --  Нет.  Их  теперь  убить  можешь  только  ты.  Своей  рукой.

      --  Светлое Небо! Я определённо сошла с ума! Я запуталась в трёх 
соснах! Куда  я  попала!!!  И в  конце концов: обо  мне  вспомнят  или 
нет? Если я гость --  меня  должны  накормить. А если  -- пленница, то, 
по  меньшей  мере,  вызвать  на  допрос.

      --  У  тебя  много  странных  слов,  --  сказал  Борос.

      Но прежде, чем  я  успела  ответить, в зал  вошёл  тот самый  ве-
ликан, что принёс меня в это помещение. Одобрительно оглядев мой 
наряд, подхватил меня  на руки, не забыв накинуть на меня экраниру-
ющее  покрывало,  и  понёс  в  неизвестность.

      Меч удобно пристроился за левым плечом, затаившись в складках 
покрывала.



                ЭПИЗОД  8.

      Несли  меня  достаточно  долго: переходов --  поворотов, спусков,
подъёмов -- была огроменная куча. Целый курган. Случись  что  --  на-
зад  дороги  не  найду. "Я  найду..." --  сейчас откликнется моя  визави,
подумалось мне, но она как  ни странно, молчала. Я удивилась. Очевид-
но  моё  удивление  отразилось  и  на  лице, потому что великан что-то 
сказал.  Я  не  поняла.  Но  в  моей  голове появилась очень смазанная 
картинка: великан несёт нечто вроде тёмного яйца, от которого не  от-
ражается ни лучика. Ха! Получается, что я в данный  момент экраниро-
вана от окружающего мира прочной  скорлупой, в  виде  этого  самого 
покрывала, а вот существо, сидящее во мне, отделено от  меня тонкой 
плёнкой, но тоже непроницаемой. Это  действительно  яйцо,  думается 
мне,  и  надо постараться  не пробить плёнку  желтка, а то глазунья  не 
получится. Не очень любимое мною блюдо... В силу того, что я  всегда 
ухитрялась разбить  яйцо вместе с желтком.  А  вот  Вадька делал вели-
колепную глазунью. Сердце болезнено сжалось. Мои мозги выволокли 
из глубин  памяти  сцену последней нашей любовной схватки. О Небо!
Как  же  я  любовалась этим сильным  прекрасным  телом.  Я  не  знала 
тогда, что это в последний  раз. Что  я  больше  никогда  не прикоснусь
к нему... Не покрою его поцелуями... Не смогу ощутить его  тяжесть  на 
своём  теле...

      Все Небеса и все Высшие Силы! Что это вдруг?  Что  это  я  решила
повыть  по  Вадиму,  как  по  покойнику? Я  это  чего  ради  решила  его 
похоронить? Одно  то,  что он  выжил в паучьем  коконе дорогого  стоит.
Но непонятная тоска так сдавила сердце, что я перестала  воспринимать 
окружающее.

      А мы оказывается уже пришли. Меня опустили  на  высокий  подиум 
и  сняли покрывало-экран. Хм... Занятно...  Видимо  тут  есть помещения, 
окутанные магическими заклинаниями в целях, чтобы тайное оставалось 
тайным. Ну не обязательно всем знать какие  споры  могут  быть  между
членами  Совета  Мудрых,  прежде  чем  будет  принято  решение.  Или, 
например, как сейчас: все знают,  что  я  должна  появиться,  но когда -- 
не знает никто. И то, что  я  уже  появилась,  желательно скрыть. Только,
думаю, бесполезное это дело. И те, которые по мою душу посланы, дав-
но уже обосновались везде, где могу объявиться я. Но на какое-то время 
я  становлюсь  гостем или пленником невидимым никому, кроме высших 
магов. Лично я постаралась бы заиметь такую фору: допросить пленника 
раньше, чем кто-то другой узнает о его существовании.  И  спрятать  по-
дальше,  чтобы  не  нашли  противники.

      Так  вот... Меня опустили на подиум, при  ближайшем  рассмотрении 
оказавшимся длинным-предлинным  столом, за  которым  располагались
вперемежку великаны и  драконы. Прямо напротив  меня  сидел  на  вы-
соком  кресле  седобородый  старик  в  белой  рубахе и чуть сероватом
плаще (или это  игра света?),  увенчанный золотым обручем с огромным 
рубином  в  центре. Во  всяком  случае  камень напомнил  мне  рубин.

      "Не тревожся, --  прошелестело в голове. --  Я  рассказал  всё". "Дэль-
ганд? --  так  же мысленно откликнулась я.  --  Ты  не мог рассказать  всё, 
как не могу этого сделать я.  У каждого  бывает свой  взгляд  на  события, 
отличный  от  других".

      --  Браво! --  прозвучал голос. --  Ты не обманулся сам  и  не обманул 
нас.  Это  действительно  меч  Ильзиры.

      Оказывается, пока я тут глазела по сторонам, моя железка самовольно 
устроила дефиле. Ну и игрушка мне досталась. С виду обычный меч, но ка-
кая прорва талантов! Мало того,  что певец... Мало того,  что  вампир,  недо-
пускающий потери даже одной капли крови... Так ещё и левитация ему по-
двластна. Облетев всех желающих, меч удобно пристроился у меня на  ле-
вом  боку.  Словно  примагнитился.

      "Это  как?"  --  снова  Дэльганд.

      Я вызываю  в  памяти  картинку,  вернее  две: сначала тёмная металли-
ческая  подковка  вытягивает из  кучи  металлических  мелочей  цепочки 
из  железок, а  потом, известный каждому школьнику, опыт с железными 
опилками.  Картинки  вызвали  оживление  среди  присутствующих.

      --  Это  магия  твоего  мира, Носящая  меч  Ильзиры? --  снова  слышу 
я  голос  и  машинально  отвечаю:

      --  В  моём  мире  это  называется  научным  экспериментом, опытом.
И  занимается  такими  вещами  наука.

      Снова оживлённые переговоры, которые я почему-то  вижу, как пере-
путанные нитки  для  вышивки.

      "Дэльганд, --  мысленно зову я дракона, --  они что, слышат всё о чём 
мы  говорим?

      --  Только тогда, когда я сам открою мысли", --  успокаивает меня дра-
кон.

      Я  облегчённо  вздыхаю. В  моих  мозгах  такой  сумбур, что  сомнева-
юсь, получится ли у самой размотать этот  запутавшийся  клубок.  Но  при 
этом ещё и объясняться с теми, чей способ  мышления  тебе  недоступен 
в силу обыкновенного незнания... Хоть  я  и  сказочница,  но  это  не  моё.

      Что-то  мягко толкает меня под колена. Я слегка поворачиваю  голову,
скосив  глаза  вниз. Стул... Мне  предлагают  сесть. То  есть, моя  персона 
признана достойной для беседы. 

      И  беседа  начинается. Правда, она  больше  смахивает  на  допрос с 
пристрастием. Но  было  бы  странно,  если  бы  было  иначе.

      Судите сами: вам  на голову сваливается Некто с вещью принадлежа-
щей вашему миру и с претензиями на власть, причём, верховную.  Правда,
лично у меня этого и  в  мыслях  нет. Зато  вот  эта  вредная  железка явно
туда метит. А поскольку я ею избрана в  качестве  Носящей, то получается,
что на власть посягаю лично я. Ну и как вы себя будете  вести с непрошен-
ным гостем в данном конкретном случае? Что? Тут же предложите мне им-
ператорскую корону? Или, как египетского фараона, Богом объявите? Что-
то  я  крупно  сомневаюсь  в  этом.

      Скорее всего, вы устроите мне такой разведдопрос, как в инквизиции. 
И  даже с пытками... К счастью для  меня, мои  инквизиторы  ограничились
только пытками словесными. Но  мне  пришлось  едва  ли  не  четырежды 
повторить всю историю моего появления  в  этом  мире. Дэльганд  служил 
чем-то вроде переводчика, однако и он не всегда всё понимал, тем  паче,
что  в  мои  мысли  постоянно пробивалась  тревога о Вадиме. После  того, 
как  в  очередной  раз  мы  запутались  в  канители  словесных понятий, я 
просто взяла и выдала картинку. Дэльганд  ретранслировал  её остальным. 
Мне  ответили  картинкой  же.  И  беседа  потекла  живей.

      В  рассказе о музее лично Дэльганда заинтересовал скелет ящера, ми-
мо которого  мы  шли  в кабинет Ольги Степановны на чаепитие. Но  боль-
шее количество "аплодисментов" заработал момент, когда я вдребезги раз-
несла портал. Чувство удовлетворения блеснуло не у одного  из  моих до-
знавателей. Это  ж скольких  же своих  потенциальных  врагов  оставила  я 
там,  в  моём  мире,  без  права возвращения? Сама того не подозревая, я
постаралась избавиться от возможных противников заранее. Браво!!! Лиза-
вета-Лиза-Эльза! Значит уроки стратегии, пусть и вырванные  из контекста, 
из головы не выветрились. Так! Носа не задирать, а то бух в ямку и косточ-
ки вдребезги. Дэльганд опять в недоумении. Я  посылаю  ему  успокаиваю-
щую картинку: человечек в шкуре прыгает вокруг туши мамонта, колотит от 
гордости  себя  в  грудь. И  дальше  вся  сцена  загонной  охоты...

      Великаны дружно смеются. А  я вижу, как Дэльганд недовольно морщит-
ся.  Даже  не  вижу,  а  чувствую  всем  нутром. 

      Ясно.  Для  драконов  это  мозоль,  на  которую  наступать  не  стоит. 

      Запомним.

      --  Дэльганд! Я  прошу  прощения. Я  вовсе  не хотела  обидеть драконов.
На  Земле  охотились  все  на  всех.

      Дэльганд  не  ответил.  Но  зато  заговорил  старик  на  троне.

      --  Добро пожаловать в  Свободный  город, Эльза-Лиза-Ильзира. Носящая
меч. Хранительница Равновесия. Дэльганд, Совет решил, что именно ты будешь 
сопровождать  Меч  и  Носящую его. Помогать ей познавать наш мир. Не забы-
вай,  именно драконьему  народу  грозят  гибелью  человеческие  маги.  Их  за-
клятья  становятся  сильней.  И может  наступить момент, когда  магия  драконов 
не устоит, и Равновесие Миров нарушится окончательно. Меч  Ильзиры  спосо-
бен уничтожить эти заклятия. Но очень легко убить Носящую Меч рукой  прос-
того  воина.

      --  У  неё  есть  отдавший  ей  жизнь.

      --  Вот  как?  Но  люди  разошлись,  так  и  не  присягнув  ей.

      Старик смотрел на меня в упор. Что-то такое, бесконечно властное было 
в  этом  взгляде,  ждущем  немедленного  ответа.  Я  поднялась.

      --  Я не могла  принять присягу у тех, о ком не знаю  ничего. Я не знаю 
этих людей. Я не знаю этого мира. Не  знаю  его  обычаев и обрядов.  Как 
я могу вести людей по дороге Смерти? Чтобы проклятья их  близких убили
душу меча, как это однажды уже случилось  в этом  мире? Меч  собирал по 
Вселенной  кусочки  своей разбитой  души. И получилось так,  что  я  стала 
тем самым последним осколком. И вы хотите,  чтобы  я  снова  разбила его 
душу?

      --  Мечи  куются  для  убийства,  --  возразил  мне  старик.

      --  Мечи  куются,  чтобы  охранять  жизнь,  --  ответила  я.

      И снова ощущение, что вот сейчас происходит какой-то ритуал, узако-
нивающий мои претензии на какое-то место в этом мире. И, похоже,  они 
признаны  заслуживающими  внимания  и  удовлетворения.

      --  Что  ты собираешься  делать сейчас, Эльза-Лиза-Ильзира? --  снова 
спрашивает  старик.

      --  Учиться, --  не задумываюсь я. И вижу, что  мой  ответ удовлетворил 
всех.

      --  Мы  поможем  тебе  в  этом.

      Совет  был  закончен.

      Старик встал, и поднялись все. Я оглядывала присутствующих. Оказыва-
ется в Совете были не только  великаны, драконы  и  люди. Там  были  ещё 
какие-то  забавные существа, смахивающие на  медвежонка  коалу, только 
более шарообразные. Один такой шарик подкатился ко мне.  Я  опустилась 
на колено, чтобы поближе разглядеть эту мягкую меховую  игрушку. Протя-
нула руку, чтобы дотронуться до мехового колобка. Но он откатился, и  пом-
чался  к  себе  подобным,  о  чём-то  забавно  вереща.

      --  Осторожно, --  проговорил старик. -- Чоли весьма опасные существа.

      --  А  такие  мягкие  и  пушистые.  --  ответила  я,  подняв  голову.

      Старик стоял надо мной. Когда он успел переместиться от своего трона?
Я  поднялась:

      --  И  так  похожи  на  детскую  игрушку...

      --  Эта  "детская  игрушка" единственное существо, которому не страшен 
яд горного паука. Они сняли кокон с твоего друга-врага, но я не могу обрадо-
вать тебя -- этот человек обречён. У него не  осталось  жизни.  Тени  выпили 
её  до  конца.

      --  Я  хочу  видеть  его.

      Старик  указал  на  накидку.

      --  Тебя  проводят  к  нему.

      Я  снова  набрасываю  на  себя  покрывало.

      --  Как долго мне прятаться под ним? -- задаю я, мучающий меня, воп-
рос.

      Старик  отвечает  не  сразу.

      --  Как  только  найдём  твой  камень.

      --  Мой  камень?  --  удивлена  я.

      Оно, конечно, и по своей земной жизни мне известно о свойствах ми-
нералов по симбиозу с человеком. Много всего читано. Да и  в сказочках 
много благоглупостей собственной персоной насочиняла.  Но  одно дело 
--  сказочки сочинять, и совершенно другое  --  в этих сказочках  обитать.

      Старик  улыбнулся  уголками  губ  и  кивнул.  Он  понял.

      Дэльганд  вытянул крыло, предлагая мне перебраться к нему на шею.

      --  Вот уж не думал, что обзаведусь всадником, -- пронеслось у  меня 
в  голове.

      --  А я совершенно  не  подозревала,  что  мне  придётся кататься на 
драконе,  --  парировала  я.

      Мы  покинули  зал.


                ЭПИЗОД  9.


      На сей раз путешествовали мы недолго. Здешние хоромы явно были
предназначены  для  обитания  большеразмерных  существ,  а  не  такой 
мелочёвки,  как  я.

      --  Думай  картинками, --  прошелестела  просьба  дракона. --  у тебя   
слишком  много  непонятных  слов.

      Я  послала ему изображение великана  и мухи, назойливо кружащей
  вокруг него. В ответ  раздалось утробное  мурчание --  похоже, дракон 
смеялся. Я старательно не выпускала в свет мысли о Вадиме. Старатель-
но несла всякую чепуху и ахинею, мучительно пытаясь задавить  рвущу-
юся  наружу  боль.

      --  Слушай, Дракон. А откуда во второй лодке взялось столько  рыбы? 
Когда  её  наловить  успели?

      --  Она  сама  ловилась, --  ответил он  и  послал  мне  картинку: лод-
ка,  на  которой мы с Вадимом, впереди, затем вторая лодка, в которую с
обоих  бортов, в прямом смысле, запрыгивают  рыбины весьма похожие
на ту,  что Дэльганд закинул  в нашу. Ну, а сам дракон под  водой хвости-
ком подгоняет  отстающих  от  стада.

      --  Всё ясно, --  издаю я смешок. --  В нашу лодку  ты закинул главно-
го  барана.

      И  посылаю ответную  картинку:  отара овец, прыгающая  в пропасть,
вослед за  сорвавшимся  вожаком.

      --  Мы пришли. --  В голосе Дракона сочувствие. --  Не прячь  боль. В
нашем  мире  это  не  позор.

      Я  вплываю на драконьей туше  в самый настоящий бассейн. Нас тут
же  окружают  пушистики  чоли. Их  тут  много. Так  много, что  сосчитать 
трудно. Тем более, что они стремительно перемещаются от одного  пло-
тика  к  другому. Я ещё не сказала, что вся поверхность бассейна  покры-
та приспособлениями наподобие надувных плотов разного размера. На
них  я углядела парочку  великанов и тройку маленьких дракончиков. Но 
в  основном  тут  были  люди.

      --  Дракон,  --  говорю  я. --  Почему  тут так много людей? Ты же мне 
сам сказал, что у  вас с  человеческим  племенем вражда.  И  что  это  за 
бассейн?

      --  Это зал чоли. Люди Свободного города -- те кто выступил на борь-
бу  с монстрами Развоплощённого. Те, кто получил в поединках тяжёлые 
раны,  несовместимые с  жизнью,  но вопреки  смерти  выжившие. А  чо-
ли порой творят чудеса, воскрешая мёртвых, создавая недостающие час-
ти  тела.  Они  могут вырастить отрубленную руку или ногу. Могут переса-
дить разум одного человека другому. Могут многое, что  невозможно объ-
яснить.  Эти существа  непонятны  нам  самим.  Хотя  в  нашем  мире  они 
появились очень давно, ещё  со  времени  катастроф.  Им,  например,  не
страшен  яд горного  паука. А это самое ядовитое  существо  нашего мира.
При встрече с пауком отряд  чоли  вполне  может  им  пообедать.

      У меня  мурашки по телу пробежали, едва я представила эту картинку: 
страхиття, облепленное пушистиками, которые по кусочку отрывают от чу-
дища лапы, голову,  брюхо...

      --  Это  ж  боль  нестерпимая!  --  говорю  я.

      --  А чоли болью и питаются.  Мы,  правда,  так до сих пор и не поняли 
как  это  у  них  получается.

      --  Но  анестезиологи  из  них  вышли  крутые, -- невежливо переби-
ваю я дракона.

      Потому  что,  дрейфуя  между  плотиков  и  их  пассажиров,  я  узрила- 
кучу, несовместимых  с  жизнью, ран  на телах, но при этом вышеозначен-
ные тела были живы, и их лица не искажала гримаса боли. Один  из  таких,
даже помахал нам  обрубком руки,  отрезанной  по  локоть.  Я,  признаться 
честно,  так  и  не  поняла, что стекало с культи:  кровь или вода, поскольку
человек опустил обрубок снова в бассейн. К нему тут же спланировали два
пушистика и защебетали  над  ним,  устроив  хоровод.

      Мы переплыли бассейн. Вернее, дракон переплыл, а я так, в качестве
совершенно  ненужной  нагрузки. И Дэльганд несколько неулюже пошлё-
пал по полу следующего зала. Я представила картинку, дракон на это скор-
чил обиженную  мину  и  ответил:

      --  Посмотрел  бы  я,  как  ты  сумеешь  полетать...

      Картинка такая: я сваливаюсь с драконьей шеи и, кувыркаясь, падаю
вниз.  Я  даже рассмеялась.

      --  Я  бы  тоже  не  прочь  на  это  посмотреть

      Интересно... Внутри меня всё рвётся  от  боли. Я  боюсь до ужаса уви-
деть Вадима, наполовину съеденного  ядом  горного  монстра.  И  в  то же
время едва  ли  не  в  голос  хохочу  над  картинкой  своего  полёта. 

      К глазам подкатывают слёзы. Я пытаюсь загнать их  поглубже, но меня
останавливает  окрик  дракона:

      --  Не  прячь  боль!  Выгони  её  наружу...  И  смелей.

      Только тут я замечаю, что около меня  кружится  парочка  пушистиков.
 А  боль так и рвётся вовне.. Невыносимая... Тоскливая... Вадька умрёт и я
останусь одна-одинёшенька в чужом сказочном мире, который почему-то
предъявил на  меня права. Конечно, было бы нелепо  предъявлять Судьбе
-- почему  именно  мы: я  и  Вадим? Судьба  так  соизволила  решить.

      Но  всё  же...

      Почему  мы?

      --  Откройся!  --  голос  Дракона.

      --  Как?  --  Мой  голос.  --  Ты  же  сам  слышал  слова  старика.

      --  Здесь можно. Не сбрасывай покрывало с головы. Дай чоли снять с
тебя  напряжение  и  страх.

      --  Моя  боль  всё  равно  останется  со  мной,  Дракон.

      --  Да... Ты из другого мира,  и  поэтому  забрать её  целиком чоли  не
смогут, но они  хотя  бы  облегчат  её.  Он  тебе  так  дорог этот  человек?

      --  Он  кусок  моей  жизни  и  моей  молодости,  Дракон.  В моём  ми-
ре память очень важная часть самого существования человеческого обще-
ства.

      --  В нашем тоже. Развоплощённый в первую очередь старается уни-
чтожить память. Порвать связи  между  прошлым  и настоящим, чтобы не
допустить будущего.
      --  Не удивительно.То же самое происходит и в моём мире. Хочешь
уничтожить человека --  уничтожь его память. То же самое запросто  про-
ворачивают с целыми народами. А в результате: боль и кровь заливающие 
всю  планету.  И  всё  это  --  Развоплощённый...

      --  И  твой  меч...

      --  Да, -- соглашаюсь я. -- Мой меч. Но лучше напоить его своей кро-
вью, нежели  дать всласть налакаться  крови чужой. Ведь во  втором слу-
чае  он забудет  о  том,  что  он  меч  Границ.

      Я под накидкой погладила рукоять, словно спрашивая, можно ли до-
пустить чоли к своему телу. Ладонь слегка кольнуло --  ласково и нежно.
Словно любимая собачонка ткнулась носом,  в  благодарность  за  ласку. 

      Я слегка приподняла край накидки. Пушистики поднырнули в образо-
вавшуюся щель  и  тихонько  поползли  вверх. 

      К  сердцу.


                ЭПИЗОД 10.

      Мы  пришли.

      Сознаюсь честно: я была готова ко всему, но не к тому, что я увидела
на самом деле. А увидела я Вадьку из тех самых молодых лет, когда  нас
столкнула судьба и закружила в любовном угаре.

      --  Дракон! -- обратилась я к Дэльганду. -- Если у  вас так  выглядят
умирающие, то каковы бывают мертвецы?

      --  Как все мертвецы... -- Кажется в голосе  дракона я уловила усмеш-
ку.

      И тут я растерялась. Я просто не знала, что мне делать дальше. Снова
хлестануло  болью. Я же знаю! Знаю от меча, и той, что  пытается  выдать
себя за настоящую Ильзиру, спрятавшуюся там же, где пряталась все эти
годы моего земного существования, что передо мной фантом.

      --  Нет, -- возражает дракон. -- Это реальный человек из твоего прош-
лого. Чоли умеют вытаскивать  из людей память и превращать её в реаль-
ность. Причём, они достают именно тот момент жизни, самый лучший, ко-
торый человек прячет порой от самого себя.

      --  Чтобы не сглазить, -- усмехаюсь я.

      Дэльганд соглашается. Вытягивает крыло и  я спускаюсь  на  огромную
площадку, которая в реальности всего-навсего постель какого-нибудь ве-
ликана или дракоши, если они приболеют.

      --  Или самый худший, за который стыдно перед самим собой. -- Это го-
лос Вадима. -- Можешь снять накидку. Это мёртвый зал. Никакое излучение
не может покинуть эти стены. Они очень хорошо заизолированы.

      --  Всё-то ты знаешь... -- ворчу я, усаживаясь рядом с ним. -- Я ожидала
увидеть  полутруп, а  вижу  самоуверенного  хлыща  и  непревзойдённого
сердцееда.

      --  И, между прочим, попалась на удочку и сама...

      --  Как и все прочие , -- подхватываю я. -- Только я не ожидала, что у нас
всё закрутится всерьёз.

      --  А я ведь в тот день хотел позвать тебя замуж.

      Снова резанула боль. Что же я, дура, натворила тогда! И себе жизнь сло-
мала, и парню.

      Пушистики вьются вокруг нас, как огромные светлячки.

      --  Они и левитировать умеют? - спрашиваю я.

      --  Проще сказать  чего  они  не  умеют. -- Вадим  умолк  на  несколько
мгновений, затем снова заговорил. -- Лиза, я ведь  и  в  самом  деле  почти
мертвец. Я, как женился, в горы перестал ходить. Дашка такие истерики за-
катывала... Спасибо ребятам, вытаскивали иногда на  горушку для туристов.
И то дым коромыслом стоял. А уж когда забеременела, то я и от таких выла-
зок отказался. У неё постоянно  выкидыши  были. Трясся над ней, как над
китайской вазой тончайшего фарфора. Да только оказалось не судьба мне
папой быть. Мало того, что уродцем родился, так и прожил недолго, с неде-
лю всего. Тут Дарья вообще с катушек слетела. Истерики... Сцены ревности...
Скандалы... Угрозы  завести любовника... Сама понимаешь, в таких отноше-
ниях ни о какой любви речи быть не могло. Спасибо друзьям. Уж откуда уз-
нали? В общем явились в полном составе и уволокли меня в горы. Так с год
по друзьям и мотался. Потом меня отыскала мать и сказала, что у Дашки об-
наружили рак. Неоперабельный. Она у меня на руках и умерла. А год назад
у  меня  у самого нашли эту дрянь. Я  потому и в горы пошёл... В последний
раз. И чоли подтвердили наличие опухоли, но сделать они ничего не могут.
Потому что в их мире ничего подобного не существует. Более того, они мне
предложили великолепный способ уйти из жизни: красиво и со славой.

      --  Вадька! --  Из  глаз  выкатились  непрошенные  слезинки. -- Ты даже
умереть не можешь, как все нормальные люди. Авантюрист безмозглый!

      Я замахнулась на него. Он перехватил мою руку, притянул к себе. И губы
слились в поцелуе. Всё как тогда... В первый раз... Из моих глаз  слёзы  хлы-
нули ручьём. Вадька целовал мне лицо...  шею... И его губы оказались у мое-
го уха. Слегка покусывая мочку, он зашептал:

      --  Будь  осторожна. Старайся  проверять всё и вся. А главное -- не дове-
ряй себе: той, что вселилась в твоё тело. Ей не верь ни на йоту.

      --  Нострадамусы чёртовы! Сначала дракон, теперь ты...

      --  Лиза, это не шутка. Я не должен тебе этого говорить. Но твой сюзерен,
чоли Шико, сам приказал поставить тебя в известность: та, что внутри тебя --
тень Ильзиры, служащая Развоплощённому. Вам всем грозит опасность, если
вы останетесь в Свободном городе.

      --  Всем? Кому всем, Вадим? Я не могу ничего понять.

      --  Тебе. Дракону. Твоему вассалу, с которым я должен буду сразиться за
тебя, поскольку клятва верности принесена против  твоего желания и  проиг-
норировано моё существование. Он  должен был по здешним правилам про-
сить у меня разрешения на присягу.

      --  Но он, по его словам поклялся в верности мечу...

      --  И, следовательно, тебе, его носящей.

      --  Что за ахинея!!! -- Я сержусь уже всерьёз, а он всё говорит и говорит.
--  Да почему ты, холера тебя забери, решил что будешь драться с Боросом
за меня? Откуда тебе известны все эти вещи? Ты лежал в коконе полумёрт-
вый.

      --  Чоли. Они сняли кокон, влили в меня какой-то свой эликсир жизни, а
вместе с ним я получил доступ и к их знаниям.

      --  И какую же цену они запросили?

      --  Я обещал им своё тело.

      Я резко села и проворчала:

      --  Устроили тут показательное шоу с уклоном в порнографию...

      Пушистики завертели карусель вокруг Вадима. Его глаза закрылись. Я 
снова обняла его, притянув к своей груди и покачивая, как ребёнка. Он от-
крыл уже затуманивающиеся глаза и прошептал: как  же  я мечтал об этом.
А  я  плакала.  И  слёзы капали на эти блескучие железяки, что составляли
мой  наряд. И, когда голос Дэльганда ворвался в мои воспоминания, я, на-
клонившись к уху Вадима, прошептала:

      --  Судьба не обделила тебя, милый. У тебя есть сын.

      Услышал ли он этот шёпоток или нет, какое мне до этого дело! И пусть
наш  мальчик  не  знает  нас,  он  вырос хорошим человеком. Мы оставили
свой след в том мире, который когда-то был нашим.

      Дэльганд протянул крыло. Чоли аккуратно уложили Вадима  на  ложе  и
запорхали над ним, время от времени прижимаясь к его уже обнажённому
телу. Я долгие-долгие минуты смотрела на это тело, стараясь запомнить каж-
дую чёрточку, каждую складочку. Память, которую не смогли стереть годы.

      Плачь -- не плачь. Время  назад не повернуть. И если его душу согреет
этот поединок, так тому и быть. Борос сейчас тоже не совсем воин. Сколько
времени  надо  ему  для  восстановления? Даже учитывая все возможности
волшбы,  которой я просто-напросто не знаю.

      Хмм... Странно... Чоли выводит нас другой дорогой? А я думала, что пуши-
стик просто беседует с драконом. Получается, Вадим прав?

      --  Поговорим потом, -- проносится у меня в голове. -- А сейчас постарай-
ся ни о чём не думать. Совершенно ни о чём.

      Что ж... Постараюсь... Постараюсь погрузиться в нирвану земной памяти.
Тень  Ильзиры  не должна  увидеть  дороги, которой несёт меня дракон, но
так уж и быть: пусть увидит радости земного бытия.

      Но нечистый и тут свою лапу приложил, вместо радостей на меня нахлы-
нула боль. И ведь некого винить в случившемся, кроме себя самой и своей
гордыни:  ушла  первая -- возвращаться  не  смей. Ну  придави я тогда шею
этой  змеюке... Попроси прощения... И глядишь была бы у  меня счастливая
семья. И наш сын не звал бы родителями чужих людей. Но жизнь -- не сказ-
ка, не перепишешь... Видно судьбой суждено бабье одиночество.

      Но Вадьке-то за что такая смерть? Не заслужил он  того,  чтобы  какая-то
первобытная  амёба  изнутри  его  сожрала.  Опять  с  трудом загнала слёзы
внутрь. И неожиданно получила увесистый шлепок драконьего хвоста, как я
понимаю, с точки зрения Дэльганда, наилегчайший.

      --  Плачь! -- прошипело у меня в мозгу, -- отдай боль чоли. не таи её в се-
бе. У тебя ещё будет её больше чем нужно...

      --  Ты совсем... -- тут я сказала такое словцо, что дракон даже споткнулся
и я чуть  не свалилась с его спины. Причём словечко я сопроводила картин-
кой.

      --  Откуда ты знаешь язык боя? -- дракон был явно удивлён.

      --  Язык боя? -- Тут удивилась уже я. -- в мире, из которого пришла я, это
называется  матерщиной  или,  иначе,  нецензурной  бранью.  И  прилюдно
использовать её запрещается законом.

      --  Но используют... -- констатировал Дэльганд.

      --  Как видишь, -- хмыкнула я -- не опасаясь наказания. А боль... Мне  не
привыкать  к ней,  Дракон.  Она сопровождает меня всю мою сознательную
жизнь.

      --  Тогда вспомни, что я тебе говорил: чоли питаются человеческой болью,
так стоит ли её беречь, если можешь накормить другого? Ведь причина этой
боли всё равно останется с тобой.

      --  Наверное ты прав, Дракон. Что ж... Это тоже способ... И вполне возмож-
но, что действеннее таблеток от депрессии.

      Два пушистика спланировали мне на плечи, и через некоторое время меня
окутал блаженный покой.

      И  только  тут  я  заметила,  что на мне нет покрывала. Оно
осталось в "зале мёртвых", рядом с Вадимом.

      --  Дракон? -- не скрывала недоумения.

      В  ответ  получила  картинку  --  павлиний веер:  павлин, то
распускал свой хвост, то складывал, то энергично хлопал крыльями,
словно обхаживая подругу. И чоли крутились рядом, постоянно меняясь.

      Таак... Если я правильно понимаю,  меня  пытаются прятать.
И уже от кого-то  кто обитает в Свободном Городе. И Дэльганд 
знает об этом. И об этом знают  чоли. А вот то, что  знают  чоли,
знает лишь тот, кому они сочтут нужным поведать.

      --  Как  же так, Дракон? Зачем  тогда  меня обряжали  в  эту
сеть? Выходит, сейчас меня видят все, кому хочется?

      --  Сейчас  тебя  не  видит  никто. Чоли  Шико  приставил к
тебе своих личных стражей, которые будут сопровождать тебя,
пока ты находишься в Свободном Городе.
 
      --  Но зачем?

      --  Просто ты сделала шаг, о котором никто  даже и не поду-
мал бы...

      --  Дракон! Не тяни кота за хвост!

      --  Ты присягнула чоли Шико.

      --  Присягнула? Когда?
 
       Да уж... Удивляться было чему. Час от часу не легче. И же-
лезка голоса не подаёт. Не её это, видите  ли,  дело -- учить...
А вытащить в чужой мир её? Хотела шлёпнуть по клинку, но во-
время одумалась: от меча сдачу получу тут же, без всяких экиво-
ков.  Не  стоит  злить.  Этой  железке выступать со мной в дуэте
ещё долго. И кто знает: случится ли  смена караула...

      --  Всё! У меня мозги кипят! Когда! Я! Ухитрилась! Это! Сде-
лать!

      Так и слышу ехидный смешок этой образины. Но, видно, Дэль-
ганд  понял мою растерянность и, спасибо, не обиделся. Ответил:

      --  На Совете Мудрых.

      До меня дошло..!

      --  Это  когда я хотела погладить его?

      --  Ты хотела погладить чоли Шико? Но со стороны это выгля-
дело, как принесение присяги вассалом. Более  того,  это единст-
венные на данный момент существа, которым присягнула сама Но-
сящая меч. Ты  поставила маленький народ целителей  в табели о
рангах на высшую ступень.

      --  И скажу тебе, Дракон, что это вполне справедливо.

      --  Не  отрицаю. Целители в обществе немаловажная сила. Но
ещё никто не додумался признать их главенство. А ты это сделала.
Все знают о своей зависимости от чоли, но не говорят вслух.

      --  Я не собиралась...

      Но Дэльганд перебил меня:

      --  Не важно что ты собиралась... Важно что ты сделала. Полу-
чить чоли в качестве союзника ещё не удавалось никому.

      --  А что это за народ, Дракон?

      --  А ты и в самом деле ничего не знаешь? Ни о мече? Ни об
Ильзире? Ни о маленьком лесном народце, приютившем девочку
лишившуюся дома?

      Дракон, похоже, до сих пор не верил тому, что я рассказала.
Хотя может и верил, но с оглядкой. За это я на него не в обиде.
На его месте я поступила бы точно так же.

      --  Дэльганд! Готова поклясться, что до сегодняшнего дня я
даже не слышала имени Ильзира.

      Великие Небеса! Неужели прошёл только один день? А при-
ключений хватило бы на полжизни вперёд.

      --  Где мы, Дракон?

      --  В Драконьем квартале Свободного Города. И здесь зови ме-
ня по имени.

      --  Потому что  может  отозваться  другой  дракон, -- закончила
я мысль Дэльганда. -- Но разумно ли держать меня здесь? Или тут
не станут меня разыскивать?

      --  Никому тебя разыскивать не придётся. Все и так знают,
что ты здесь. Но без надобности никто в Драконий квартал не су-
нется: слишком опасно. Можно заработать нечаянную смерть. Мы
ловки в двух стихиях: в воздухе и в воде. А вот на суше, а Свобод-
ный Город вполне  можно  назвать  сушей, мы крайне неуклюжи.
И наши хвосты такие  необходимые и в море, и в небе,  здесь за-
просто  могут  стать  орудием  убийства. И я даже не замечу, что
пришиб какую-то мелюзгу. Так  что  тебе  будет  здесь достаточно
спокойно при условии, если сама не сунешся под чей-нибудь хвост.

      --  Постараюсь, -- невольно рассмеялась я. -- Но надеюсь, мне
вообще не придётся  покидать отведённую мне площадку.  Мне 
что-то стало неуютно в Свободном Городе.

      "Особенно после Вадькиных слов", -- подумалось мне.

      Вот обормот! Сам в историю ввязался, меня в неё впутал. А
теперь решил ласты склеить, а я разбирайся, чего он накашеварил...
Конечно, ни в чём он не виноват. Высший разум играет в шахматы
сам с собой. А мы всего-навсего его фигуры, одушевлённые толи-
кой его искры. Именно это и позволяет нам принимать, как мы счи-
таем, самостоятельное решение. А  он  только  размышляет -- соот-
ветствует  ли это Его планам. Однако изредка соглашается  на  аван-
тюру -- из  чистого  любопытства: а что будет, если я действительно      
пойду так? И делает ход подсказанный Тенью. Да. Мы на самом де-
ле лишь тени Высшего Разума, облечённые плотью и получившие 
имя.  Мы, весь этот зримый мир, на самом  деле есть  воплощение 
Высшего  Разума.  Для  черновой. работы. В самом деле негоже юве-
лиру мыть золото и копать камни. Его дело создавать из них шедев-
ры.

      Я позвала меч. Он аккуратно лёг  мне  в руку. Я смотрела на
остриё, на узкую кромку лезвия, до того острую, что срежь я этим
мечом чью-то голову, она останется на месте, и человек будет жить,
пока ему не приспичит побегать, попрыгать, подраться... То есть, он
будет жить, пока не начнёт делать резких движений. Это острое лез-
вие не что иное, как дорога мира в вечности. Она узка и в то же вре-
мя широка, поскольку на ней умещается множество миров.

      Опять шлепок драконьего хвоста.

      --  Не буди его, -- шипит Дэльганд. -- Мы пришли.

      Отправляю меч на место и осматриваю помещение. Огромный
зал, соответствующий находящимся в нём тушкам. Поскольку кроме
Дэльганда в нём наличествуют ещё три особи. Итого четыре драконь-
их штуки. Не люблю я всё-таки числа четыре -- уж  больно нехоро-
шая  у  него  репутация  в  моём  мире.  Но  на  моё счастье, появля-
ется ещё одна особь, за которой тянется установленный едой стол,
похожий на корзину с низкими бортиками. Очевидно, Свободный Го-
род иногда штормит. Ну, в смысле, качает во время шторма. Особь,
доставившая стол, бросает его, завидев Дэльганда, подбегает, если
это можно назвать бегом, и с нежностью трётся о шею дракона. Дэль-
ганд отвечает ей такой же лаской, и я слышу его голос:

      --  Гаддель, дочь моего рода...

      --  То есть твоя? -- уточняю я.

      --  Ну да, -- соглашается он. -- Но у нас не принято говорить о
детях, как о личных вещах. Дети могут принадлежать только роду,
а не отдельным особям.

      Нда... Эти бы слова да земным правителям в уши.

      --  Как ты представишь меня?
      
      --  Тебя представлять не надо. О твоём появлении знают все.

      --  Что не очень хорошо... Не так ли?

      Дэльганд отмалчивается. Затем доводит до моего сведения,
что,  пока я обитаю в Драконьем квартале, моими провожатыми
в этом мире будут, помимо чоли, Гаддель и её друг. Ну и очень
желательно, чтобы за пределы квартала я не высовывала носа.

      --  То есть, -- говорю  я  дракону, -- ты во всеуслышание
объявил меня своей пленницей?

      А Вадька в чём-то оказался прав, забодай его комар. Только
вот зачем это нужно самому Дракону. Вопрос интересный. Что же
я за приз такой запредельный?

      --  Ты голодна и устала, -- прерывает мои размышления Дэль-
ганд. -- и сейчас ты просто  не  сможешь  понять  положения, в
котором нечаянно очутилась. Ты приобрела очень сильных союзни-
ков, не подозревая об этом. Но одновременно -- не менее сильных
врагов.

      --  Жрецов Ильзиры, -- констатирую я.

      Неужто эта гримаса выражает смущение Дракона. Я же чувствую,
как неуютно делается ему от моих слов. Ничего не попишешь -- я из
другого мира с другими законами, но законы  борьбы  за  власть, на-
верное, одинаковы во всей Вселенной. И я понимаю, что в своих вы-
водах я не ошиблась. Это им я смешала все карты своим поведением.
Очевидно они ожидали, что одурманенная наркотиком, я буду плясать
под их  дудку,  как  дрессиованный медведь? Однако, Дракон обыграл
их, предложив мне  инициировать меч своей кровью. А потом кровь Ки-
ки... Кровь Бороса, едва не отдавшего концы.  Моя присяга чоли, раз уж
так получилось похоже на вассальную клятву. Хотя на самом деле, я
просто хотела погладить такого забавного пушистика. И это случилось
на Совете Мудрых, в который входит и дракон по имени Дэльганд. Ка-
ким боком со всем этим стыкуется  Старик с рубином? Явно не сторон-
ник жрецов. Иначе бы не повесил меня на шею дракону. Действи-
тельно... Очень трудно размотать клубок, не зная правил, по кото-
рым его сматывали. А над этим ещё какой-то котик усердно пора-
ботал. Боюсь, что некоторые узлы придётся просто обрывать. Пото-
му что распутать их не получится, а нить слишком тонка и туго затя-
нута.

      Но что мне становится предельно ясно, хотя и бездоказательно,
это то, что рвать когти надобно с этого кораблика в самое ближайшее
время. И чем скорей, тем лучше.


                ЭПИЗОД 11.

      И  во  что же я вляпалась? Люди добрые... Кто-нибудь что-ни-
будь дельное подскажет? Но додумать  мыслЮ  мне  не удалось.
Раздался весьма неуместный звук крайне рассерженного  голод-
ного  желудка.  И  в  огромном  зале, с великолепной акустикой,
этот голос прозвучал очень и очень громко. Я просто не знала, ку-
да деться от смущения. Хотя желудок не виноват, что кормили его
не меньше суток назад. Его понять можно. И тут я  снова слышу этот
голос, пробирающий до печёнок.

      --  Дэльганд! Женщину следовало бы покормить. Не-то она меча
просто не удержит.

      И добродушный глубокий грудной смешок.

      --  Борос! Кто позволил тебе встать?

      Воин вскинулся ответить, но дракон гневно прорычал:

      --  Ты слаб! Ты ещё очень слаб! Никто не  может сказать, ко-
гда к тебе вернутся силы, и вернуться ли вообще. Ты понял меня,
Воин? Ты хорошо меня понял?

      Тон режиссёра,  добивающегося  от  актёра  подлинных чувств
на сцене. Неужели же всё так серьёзно?

      --  Серьёзней, чем ты предполагаешь.

      Так вот о чём шептались чоли с драконом по пути сюда.

      --  Мальчик...?

      --  Пока не  тронут. Это  Свободный  Город  и убийство ребёнка
тут незамеченным не останется. Найдут и исполнителей и заказчи-
ков. Маги Совета Мудрых благожелательны к любому, кто не посяга-
ет на  их правила. В  противном  случае  наказание  неотвратимо и
жрецы Храма это знают. Посягать на правила Свободного Города рав-
носильно тому, чтобы положить голову на плаху.

      Я представляю  картинку. Зря  что  ли  я столько читала чужих
сказок и трактатов. Особенно Средневековья. Магам доказательства
не нужны. Им нужен повод. Поскольку  доказательства у них есть
всегда. И я говорю:

      --  Значит нам надо уходить прямо сейчас...

      --  Рано. Тогда они поймут, что мы догадались о планах жрецов.

      Короткий диалог. Как я понимаю, Дэльганд передал его осталь-
ным.

      Я сжимаю кулаки в бешенстве от своего собственного бессилия.
Именно на это и был рассчёт. На моё незнание. Не зря же моя виза-
ви умолкла, ей нужен наркотик, чтобы проявить себя. Без него она
ничто. Нет, дорогуша, сок тапа ты больше не получишь. И не надейся.

      Драконы переговариваются между собой. Я улавливаю обрывки
мыслей. Чаще всего мелькает фраза: "мёртвые гнёзда". Но с этим со-
гласны не все. Оппоненты боятся, что сила заклятий, убивших гнездо,
не рассеялась и может сильно навредить любому посетившему это
гнездо.

      --  О чём речь? -- спрашиваю я Дэльганда, но отвечает мне Гаддель:

      --  Вымершие драконьи дома, на которые падало проклятье чело-
веческих магов, служащих Развоплощённому.

      -- Вот  как? -- меня это немного удивило. -- И как это выглядело?
Как начиналось вымирание?

      Драконица начала рассказывать, поставив передо мной маленькое
блюдце (с её точки зрения), наполненное  едой.  Место  нам  с  Боро-
сом  было устроено на полке книжного  шкафа  уставленного  фолиан
тами. Как бы мне хотелось хоть одним глазком взглянуть на их содер-
жимое. Ну ничего... Когда-нибудь научусь. Еду пришлось брать руками.
Может от волнения, а может тут так принято, но Гаддель не вспомнила
ни о вилках, ни  о ложках. Благо кружки человеческого размера оказа-
лись в наличии. А у Бороса ещё и нож отыскался. Каким бы огромным
не показалось мне драконье блюдечко, его содержимое мы умяли до-
статочно  быстро. А  пока мы насыщались, драконица поведала истории
 погибших семейств.

      Картинка вырисовывалась весьма  интересная. Но нелогичная. Для
меня.

      Пусть я и недоучка, как меня иногда объявляли мои собеседники
в Сети, и берусь судить о вещах, в которых  ни  шиша не разбираюсь,
но за новостями научного прогресса слежу достаточно зорко. Так вот:
о "мёртвых гнёздах".

      Как  я  поняла  из  рассказа  драконицы, размножение  у дракона
разумного процесс весьма серьёзный, в отличие от почти истреблён-
ных диких собратьев. Парой решившей обзавестись потомством обго-
варивается буквально всё до мелочей. Я бы сказала, проходят полную
проверку на генетическую совместимость. После этого пара выбирает
укромное местечко  для дальнейшего процесса. Затем каждый из них
возвращается в своё родовое гнездо. Дракончик, вылупившийся на
свет, принадлежит роду матери. Обычно пары создаются только на брач-
ный сезон, но иногда и навсегда. Как, например, случилось с Дэльган-
дом. Мать Гаддели ушла из своего родового гнезда в гнездо Дэльганда,
поскольку её родители воспротивились тому, чтобы дочь создала по-
стоянную пару, хотя сами придерживались относительного постоянства.
Исповедовали принцип: пока молода -- нагуляйся? Но  оказывается,  и 
у  драконов  бывает  большая  любовь. И в результате Дэльганд  с  по-
другой  образовали  новое  гнездо. И  у Гаддели десятка полтора род-
ных братьев и сестёр, и  куча прочих близких родственников, посколь-
ку мой  Дракон  уже вполне себе солидный дедушка.

      Но вернёмся к "мёртвым гнёздам": вскоре после рождения дра-
кончика в гнезде начинался  мор. А  поскольку, скажем так, все дра-
коны от рождения имеют "медицинское образование", то есть целите-
льские и регенерационные способности, то в случае непонятного за-
болевания  они  закрывают  гнездо на карантин. Сами. Безо всякого
давления со стороны сородичей. Сородичи извещаются об этом осо-
бым знаком на входе в гнездо. Выходить из гнезда категорически за-
прещалось. Но не стоит думать, что в этом случае драконы умирали от
голода. У драконов разумных вполне развитое хозяйство, это -- раз,
а второе: поголодать два-три месяца, особенно в лечебных целях, для
них совершеннейший пустяк. Но этих месяцев и не требовалось. Гнез-
до вымирало полностью за неделю. Максимум -- две. Главное: не было
никаких внешних признаков болезни. "Ну ещё бы -- подумалось мне на
этом месте, -- на таких костях и внешние признаки..." Открывать гнёз-
да после гибели обитателей тоже оказалось опасно. Поэтому некото-
рые гнёзда закрыты уже очень давно. И вполне пригодны были бы в
качестве тайников. Там искать не станут.
 
      --  Эти гнёзда опасны для всех? Или только для драконов? --
спрашиваю я. 

      В ответ молчаливое недоумение. Да. Им мой вопрос непонятен,
а у меня уже нарисовалась картинка: маги, ходящие за Пределы  впол-
не  могли  приволочить  какую-нибудь иноземную дрянь опасную для
драконов, но не для людей. Из того  же  моего  мира,  например.  Где
гарантия, что земные ящеры не вымерли от какого-то вируса? Уж боль-
но скоротечная смерть у них случилась.

      -- Очень много непонятных образов, -- говорит мне Дэльганд.

      --  Прекрати подслушивать мои мысли, Дэльганд, -- раздражён-
но говорю я.

      --  Не могу, -- отвечает он. -- Ты слишком громко думаешь и их
слышат все.

      Только  тут  я  замечаю, что все пять драконьих голов повёрну-
ты в мою сторону. Пришлось показать им лекцию  об эпохе дино-
завров. Благо  память  выдавала картинки по первому клику.

      В разгар обсуждения  в зале  появился  Старик  с  рубином.
Рядом с  ним  вился чоли. Прозвучали в голове слова:

      --  Шико  приказывает Носящей меч -- жить. Поэтому дракон
уйдёт с ней. Уйдёт сейчас.

      Оп-паньки! Это что же? На меня уже объявили охоту? И даже не
побояться сунуться  в Драконий  квартал? Знатная  картинка... Своим 
появлением я  разворошила целый муравейник? И, если это происхо-
дит в Свободном городе, что же, в таком случае будет на территориях?

      --  Мы должны уйти все? -- Голос Дэльганда.

      --  Только ты и Носящая  меч. Остальные насладятся  поединком 
и уйдут с победителем. Жрецы объявили Носящую меч самозванкой
и ведут сюда толпу, чтобы убить её. А ты готовься к поединку Воин.
Ты  должен  подарить  достойную  смерть человеку другого мира, вер-
нувшего нам  Хранительницу.

      Я поворачиваюсь к Боросу. Тот опускается на колено.

      --  Ты должна дать ему напутствие. Он будет биться за тебя... -- слы-
шу я Дэльганда.

      Я  не  знаю, что сказать этому конкретному бойцу, посылая его
на убийство человека, которого  когда-то любила и которым была
любима. Но люди кончают жизнь самоубийством не выдерживая той
боли, на которую обрекает их рак. И что честнее: дать такому чело-
веку умереть своей смертью или убить его? Не повесив смертельно-
го греха на его душу.  И мне ничего  иного  в  голову не приходит --
я, неожиданно для себя самой, трижды крещу склонённую голову, по-
днимаю с колен, трижды целую  и снова крещу. Откуда это выплыло:
так на Руси провожали сыновей и мужей на бой. Что ж... Он мне не сын
и не муж. Но бой состоится ради меня. И я совершенно чётко знаю:
бой этот будет без дураков... Настоящим.

      --  Подари  ему  лёгкую  смерть, -- прошу я воина. И поворачиваюсь
к дракону. -- Я готова,  Дельганд.

      --  Тогда я ухожу. -- Старик исчезает.

      Чоли Шико облетает меня и тоже исчезает, а с ним и те три пушис-
тика, которые обещаны быть со мной всегда? Но дракон не спешит раз-
веивать моё недоумение.

      Гаддель срывается с места и радостно хлопает крыльями. Сдвига-
ется кусок обшивки и открывается самое настоящее окно, в которое
вполне влетит взрослый дракон. Драконица мгновенно ныряет в море.

      --  Ну вот и пригодилась её привычка, отец.

      В открывшееся окно, если в него захочет заглянуть кто-то любо-
пытный, видно, как за столом мирно обедают три дракона... - Их, во-
обще-то, должно быть четыре... - Но вы же сами только что видели,
что четвёртый отправился погулять, как обычно. - Ах! Вы считаете,
что в этом помещении был ещё пятый дракон, да к тому же член Со-
вета Мудрых? Так извините... У Совета Мудрых свои шпионы, и они
не задумываясь приконяат любого, кто рискнёт влезать на их терри-
торию  и  интересоваться  их подопечными. И потом, в наши обязан
ности не входит слежка за гражданами Свободного Города. Наша обя-
занность следить за соблюдением  порядка  в  общих местах. А в са-
мих кварталах за порядком следят квартальные. А если вас так интере-
сует куда делся член Совета Мудрых, то за ответом обращайтесь в Со-
вет.

      Дэльганд посылает мне картинку: счастливый дракончик кувырка-
ется в воздухе, исполняя головокружительные пируэты.

      --  Ты очень догадлива. Примерно такой разговор может произой-
ти между начальником городской стражи и жрецами завтра, когда вы-
яснится, что драконий Советник и "самозванка" исчезли  из  Свобод-
ного  Города,  прихватив  с  собой меч. Но не волнуйся. В квартал они
не сунутся. Большой риск для жизни, как я тебе уже сказал.

      Окно закрылось. О том, что оно было напоминали лужицы воды на
огромном (для меня, конечно) подоконнике. Сдвигается стол и подни-
мается крышка люка, ведущая на нижний уровень: в бассейн, куда стре-
мительно вплывает Гаддель, держа в пасти здоровенную рыбину. Две
других, зажатые в лапах, летят на бортик бассейна.

      --  Скорее, -- торопит она, -- пока косяк не ушёл. Он хороший,
рыбы много...

      Меня уже засунули в приспособление для переноски вещей в вод-
ной стихии и закрепили на спине Дэльганда. Дракон  уходит в воду
бассейна, и  мы выплываем в открытое море.  Гаддель резвится над
нами, пока Дэльганд не исчезает в толще косяка рыб. Я ещё вижу, как
драконица плещется на поверхности моря, заодно загоняя в бассейн
Драконьего квартала часть косяка.

      --  В дополнение к твоему диалогу, Хранительница. Начальник
стражи скажет, что совершенно не в его компетенции заниматься
поиском столь заметных обитателей без приказа Совета. К тому же
у него нет на это свободного времени, так как в амфитеатре состо-
ится зрелище поединка между двумя претендентами на место возле
Носящей меч Ильзиры. И он обязан обеспечить порядок на площад-
ке. Ведь уважаемые служители Храма  не станут отрицать подлинность
Меча? То, что он вполне настоящий?

      --  Забавно... -- говорю я. -- А почему Бороса забрали в Драконий
квартал?

      --  Чтобы жрецы не добрались до оставшихся теней.

      --  Как понять: "оставшихся теней"? 

      --  Ты слишком задержалась с рукой. И меч почти обескровил вои-
на. Но его прежней крови в нём всё-таки чуть-чуть осталось. Вот в этом-
то остатке и таятся Тени памяти. Тени прошлого, которые можно заста-
вить и подчинить. Кровь воина обновилась почти вся. Ильзира умела
обновлять её полностью. Это ещё одно доказательство, что ты не само-
званка.

      --  То есть, чтобы подчинить себе Меч, кто-то должен убить меня
этим, моим, мечом?

      -- Да. Тогда меч сможет убивать всех подряд. Без разбора. И бу-
дет полностью разрушено равновесие  мира. Потому что  бессмыслен-
ные убийства пополняют армию Развоплощённого. Его солдатами стано-
вятся и жертва, и палач.

      --  Почему так?

      --  Из-за бессмысленности.

      --  Ну и логика... Человека убили ни за что, ни про что, и он же
становится слугой зла...

      --  Он же жаждет отмщения за свою смерть. А месть -- чувство
разрушающее душу.

      -- У вас тоже есть это понятие -- душа? И  как  со сказанным
согласуется право Меча на убийство? Даже в моих  неумелых  ру-
ках он может быть убийцей. Старик сказал правду: мечи куются для
убийства.

      --  Но не мечи Кузнеца, зачарованные его дочерью. Они тоже
имеют душу. И я думаю, что понятие души есть у любого разумного
существа. Душа это частица Изначального в разумном. Что за обряд
ты провела с воином?

      --  Благословила его на бой. То есть призвала ему на помощь
высшие силы моего народа.

      --  То есть, своего Бога?

      --  Не знаю, дракон. В моём мире куча богов, и они сталкивают
своих клевретов в войнах, доходящих до сумасшествия. Фанатики,
верящие в одного бога, убивают  друг  друга только потому, что у их
пророка разные зятья, и они по-разному уразумели слова пророка.
Или  потому, что для  наложения креста, благословляясь, одни поль-
зуются тремя пальцами, а другие двумя... И так далее, и тому подоб-
ное...

      --  А твой Бог?

      --   Мой  Бог, давно  махнул  на  меня рукой, да и на всех людей
тоже. Достали мы его своими дрязгами до опупения. Он плюнул на
нас, и удалился в свои аппартаменты где-то в бесконечности  Вселен-
ной: разбирайтесь  сами. Я дал вам мозги вовсе не затем, чтобы раз-
бирать ваши  склоки. И  он  вообще-то прав.  Голова на шее торчит
не только для того, чтобы шляпу носить.

      --  У тебя странные образы. И голос становится медленней.

      --  Меня клонит в сон, дракон.

      Мы давно уже отвернули в сторону от косяка, оставив рыб кор-
миться на большом мелководье,  где  у  них  не  было серьёзных
врагов. Для этого, правда, пришлось свернуть с прямого пути, но хо-
тя бы так отблагодарить спасавших нам жизнь: вдоволь накормить.

      --  Ладно, -- замечает Дэльганд. -- Будем  надеяться, что мы да-
леко и от корабля и от дозорных.

      Мы всплываем неторопливо. Вокруг нас снуют  разноцветные 
рыбёшки  и всяческие другие морские монструозы, не больше моей 
ладони. Совсем как на морских курортах южных морей моей Земли.
Наконец, голова дракона пробивает морскую гладь и осматривается.
Похоже, осмотр окресностей удовлетворил Дэльганда. Он всплывает
полностью и разбрасывает крылья на воде.

      Я  открываю лючок импровизированного скафандра и с наслажде-
нием вдыхаю солёный морской  воздух. Я же собиралась отдохнуть на
море после грандиозной прочистки мозгов, которую собиралась устро-
ить своему любезному дружку. И вот моя мечта исполнилась. Правда,
не в том месте и не с тем. С не человеком даже.

      --  Ты можешь выбраться и расправить свои крылышки, -- говорит
дракон.

      --  Но мы ещё не во владениях драконов? -- спрашиваю я.

      --  Нет, -- отвечает Дэльганд.

      --  Ну, тогда не стоит, -- говорю я и замечаю стремительно летя-
щую от горизонта точку.

      Тут  же закрываю оконце, связывающее  меня  с окружающим ми-
ром. И в тот же момент Дэльганд резким броском ушёл в глубину, на-
рушив чью-то семейную идиллию.  Он так быстро  пронёсся сквозь не-
большую стаю морских обитателей, что не разобравшись в том, кто на-
чал  свалку, рыбки устроили  разборку внутри семьи. А зубки у этой
семейки скажу я вам...  От  мимолётного взгляда в дрожь кидает.

      --  Что это было?

      --  Постарайся молчать, и не думать.

      Легко сказать. Я стараюсь отключиться и вогнать себя хотя бы
в дремоту. Мы -- никто. Мы просто большая рыбина, спасающаяся
от монстра, свалившегося сверху. Там сзади, я слышу крики рыб,
заживо раздираемые драконом.

      --  Драконом?

      --  Да. -- Дэльганд дышит тяжело и замедляет движение.

      --  Он не учует нас? -- спрашиваю я.

      --  Там много рыбин, -- отвечает дракон. -- Он не уйдёт, по-
ка не убьёт всех. Самый страшный из всех слуг Развоплощённого.
Ненасытный  убийца.

       --  А когда убьёт?

      --  Поднимется в небо и снова будет искать нас. Таак...  А мы
 успокоились, решив, что выловили всех разведчиков Храма.

      --  И до пункта назначения нам ещё очень далеко, -- усмеха-
юсь я.

      --  Не вижу ничего весёлого. Я-то смогу быть под водой хоть
сутки, но для людей это невозможно.

      --  Ладно, дракон. Ты думай, как добраться, а я буду спать.
Во всяком случае попробую.

      К моему удивлению, это мне удалось.

      Проснулась я от живительного прохладного воздуха заполнявше-
го мои лёгкие. Я лежала на мягкой траве, укрытая лёгкой тканью, а
возле меня сидел Кики  и  щекотал меня травинкой.  Увидев что я
открыла глаза, он  вскочил  и куда-то помчался с восторженным  кри-
ком:

      --  Она проснулась! Ильзира проснулась!

      Через несколько мгновений  меня  окружила  знакомая толпа:
Борос, Кики, Гаддель. мой Дракон, и три, нет -- четыре пушистика.
 Да нет! Вон там ещё несколько чоли.

      --  Мы уже перестали ждать, что ты проснёшься. Ты даже не ды-
шала.

      Вот это  шуточки... Я что  же: вместо сна вогнала себя в кому?
Или летаргию? Которая понятней? Вокруг меня щебечут чоли. Меня
исправляют: лэли -- лесной народ.

      --  А чоли получается народ морской?

      Снова радостное щебетание: Она вспмнила! Она вспомнила!

      Что-то непонятное творится с моей персоной... Или это от хо-
ровода лесных пушистиков? Или проснулась Тень?

      --  Нет-нет. -- Снова щебет. -- Это Ильзира. Наша девочка, ко-
торую мы учили. Первое, чему мы  научили её -- это спать без ды-
хания. А когда она научилась этому, мы учили её жизни и любви. Сно-
ва. А потом за ней пришли Крылатые, которые так ловки в воздухе и
в воде, а в лесу похожи  на  неповоротливые горы для маленьких лю-
дей. Ильзира их позвала сврей песней, которой лесные люди не зна-
ли. Она спела её сама. Это наша Ильзира. Это наша девочка. Наша
пропавшая малышка.

      Я ничего не понимаю. Нет! Я прекрасно понимаю  о чём  щебечут
пушистики и даже вспоминаю как они укрывали меня плотным одеялом,
вытягивая весь ужас случившегося. Но это  же была не я. Это была дру-
гая... Это была Ильзира... А я -- Лиза-Эльза. Но не Ильзира. Но лэли со
мной совершенно не согласны. В таком случае во мне уже три сущно-
сти. И вопрос: как уживутся между собой две Ильзиры?

      Ну нет! Это уже натуральная шизофрения! Получается растрое-
ние личности. Досочинялась! Однако лэли  снова возмущённо щебе-
чут, что ни о каком сумасшедствии и речи быть не  может. Та часть,
которая названа Тенью Ильзиры  -- это фальшивка, внушённая мне
под действием наркотика. -- Ну надо же! и  тут  в  кон попала. -- На-
стоящая Ильзира сок тапа ненавидела. она и погибла  из-за  этого.
Ей  подмешали в питьё этот наркотик, и она ринулась в бой, вместо
того, чтобы вытаскивать тени из других и рвать их связь с человеком.
Меч в руках хозяйки начал бессмысленную бойню. Осознав, что она
натворила снова, Ильзира бросилась на меч и последним усилием во-
ли, умирая, спела заклинание, вышвырнувшее и её, и меч за  пределы
нашего мира. Но Развоплощённый сумел нанести последний удар: он
послал стрелу, разорвавшую тело и душу Ильзиры  на  кусочки. И меч,
недопивший крови, скитался по просторам Вселенной, собирая оскол-
ки.

      Я была последним осколком -- это я тоже угадала.

      --  И душа Ильзиры обитает отныне в мече? -- задаю я, даже со
своей  точки зрения, глупейший вопрос.

      Но лэли так не считают.

      --  Никто не знает: вся ли душа вернулась вместе с мечом. Лэли 
уверены, что  что-то ещё должно быть, чего нет сейчас.

      Совсем заморочили мне голову эти пушистики -- запросто умом
тронусь. Но хотя валяться на травке дело неплохое, однако и на нож-
ки надо вставать.

      При попытке встать, обнаруживаю, что опять нахожусь в полном
неглиже, а честно -- так совсем нагишом. -- Ну и что за моду взяли
раздевать меня, когда я сплю? -- ворчу  я, пытаясь завернуться в по-
крывало и одновременно встать на ноги. Но попытка не удаётся -- ма-
ло  того, что  ноги  не держат, так они ещё и в покрывале ухитрились
запутаться. Это совершенно нечестно. Я падаю. Правда, ухитряюсь
удержать покрывало на талии. Борос подхватывает меня, не давая мне
свалиться окончательно и несёт меня к костру, у которого собралась
весьма внушительная компания драконов, дракончиков, драконят.

      Безошибочно нахожу Дэльганда, но вот Гаддель путаю с её брат-
цем. Но удивительного я тут ничего не вижу. Поскольку Дэльганд у
меня на глазах целый день, а Гаддель я видела всего ничего. Но всё-
таки стрёмно, как говорила моя соседка двенадцати лет в прошлой
жизни, возлежать на руках великолепного образчика сильной полови-
ны человечества полуголой. Наши глаза встречаются, и я чувствую как
загорается моё лицо. А этот тип ещё и ухмыляется. Я пытаюсь вывер-
нуться из его крепких рук и встать на ноги. Но из этого ничего не вы-
ходит. Ладно на интимностях ухитрилась удержать покрывало. Борос
хохочет. Я от стыда не знаю куда деть свою морду и прячу, уткнув-
шись в грудь воина.

      --  Дэльганд! -- зову я. -- Где я? Сколько я спала? И что вообще
происходит? Я опять в трёх соснах запуталась.

      Но дракон и не собирается просвещать меня. Ну погоди! Припом-
ню я тебе, ящерица крылатая.

      -- А кто это? -- слышу я тонкий голосок.

      Борос останавливается. У наших ног малютка-дракончик, задрав
мордочку, ждёт от меня ответа.

      -- Ты о чём, малыш? -- в свою очередь уточняю я.

      --  Кто это -- крылатая ящерица?

      Я смотрю на Дэльганда. Ну и надо было доводить  мою  ругань до
окружающих? Я и так в ауте, а тут ещё, до кучи, отправляют в нокаут.

      --  Так, там откуда я пришла, называли сказочных животных очень
похожих на драконов.

      -- А как это -- сказочных? -- задаёт дракончик новый вопрос.

      --  Не настоящих... Придуманных...

      Малыш готов задать следующий вопрос, но  Борос ухитряется за-
скочить в шатёр  не задев малыша. В шатре  Кики  полирует  доспех 
и... Лайта с тем самым ворохом одёжек, что был мне предложен в са-
мый первый момент.

      --  Можешь не опасаться. Это твоя одежда. Меч проверил всё. А
теперь одевайся, но не в доспехи.  Это просто семейный вечер, на
котором тебе поведают о том, что ты бессовестно проспала и о том,
чего не видели твои глаза, но видели чоли. И представят весьма ува-
жаемое семейство драконьего народа.

      Борос опустил меня и поставил на ноги. Покрывало окончатель-
но свалилось. Воин оценивающе оглядел меня, поцокал, и, повернув-
шись к Лайте, грозно произнёс:

      --  Должна выглядеть достойной бога.

      И вышел вон из шатра.



                ЭПИЗОД 12.

      --  Бельё, -- говорю я. -- И поскорее.

      Конечно, Кики ещё малыш, и может у них тут какие-то свои пра-
вила не запрещающие дефлировать нагишом перед всеми подряд,
но извините, там откуда я явилась, даже  перед  собственным  мужем 
не  советуется  блистать  интимностями  нигде,  кроме спальни. Ну 
ещё и  банного  номера. А уж при детях -- тем паче. А Кики мало  то-
го, что ребёнок! Так он ещё и чужой  ребёнок. И  ещё  ребёнок про-
тивоположного пола... Так что, с моей кочки зрения, я выгляжу совер-
шенно неприлично.

      Лайта быстро выбирает бельё и подносит мне.

      --  Ты-то что здесь делаешь? -- задаю  ей  вопрос. Я, конечно,
не забыла ни полный ненависти взгляд, ни сок тапа.

      Девица молчит. И даже не поднимает лица. Меня  одолевает 
беспричинная  злость. Я хватаю её за подбородок и резко вздёрги-
ваю. В глазах девчонки плещется ужас. Это не та Лайта, которую при-
ставили ко мне в качестве шпионки.

      --  Ты что, разучилась разговаривать? -- снова спрашиваю я. --
Отвечай!

      Но Лайта  молчит, а ужас из её глаз выливается через край.
Я отпускаю её лицо, перешагиваю через нижнюю юбку, которую в
тот  момент  пытается надеть на меня моя онемевшая горничная, и
иду к столику, блещущему инкрустацией. Именно его блеск  и позво-
лил мне увидеть эту  мебель в полупустом шатре. На столике графин
с жидкостью красноватого цвета... Не тапа. Тот  был  какой-то  белё-
сый. Хотя, кто  мне скажет, какого цвета  бывают местные наркотики.
Наверняка, кроме тапа, есть и другие. Но в горле сухо, и я беру гра-
фин и отпиваю глоток прямо из горлышка. На вкус, как и на запах,
смесь малины с чёрной смородиной. Я совсем запуталась. Как говари-
валось в своё время: без поллитры не разберёшься, а с поллитрой  и
тем паче. За сутки моего бодрствования на меня свалилось столько
информации, что мои мозги откровенно манкируют своим обязанно-
стями, изображая утопленика. Но самое паршивое, что никто ничего
не хочет объяснять. Докапывайся до всего своим умишком. И никаких
точек  опоры. Зацепиться  не за что. И эта... Смотрит на  меня с таким
ужасом, словно я её четвертовать собралась. Злость во мне клокочет 
вулканической  лавой.  А с чего  бы это? Что такое происходит, что я
откровенно бешусь? Ситуацию разруливает юный паж. Кики подходит
ко мне, осторожно касается моей руки.

      --  Она не сможет ответить тебе, госпожа. Ей запрещено говорить.

      Что за фокусы?

      --  То  есть как запрещено? -- удивляюсь я. А что мне остаётся
делать? Только удивляться. Выволокли меня в чужой монастырь, а с
уставом не ознакомили.

      --  Если она заговорит, он её накажет.

      --  Кто? Борос? Кики, малыш, хоть ты не говори загадками.

      --  Страж чоли Шико. Я видел, госпожа. Это страшно.

      Лайта тем временем успела  разложить на выбор три роскошных 
наряда. Несмотря на раздражающий  меня  страх, девица работала спо-
ро. Раскинутые на однотонном походном покрывале платья могли сде-
лать честь любой королеве, но мой взгляд сразу остановился на  одном,
простого  покроя  платье напоминавшем, так любимый мною, греческий
хитон. Ткань, похожая на китайский шёлк, переливалась сполохами  от 
алого  к фиолетовому. Лишь однажды попалась мне на глаза такая ткань.
Попалась, но не досталась. Последний кусок увели из-под носа. И сколь-
ко я потом не искала, не нашла ничего подобного. Даже близко... И вот,
пожалуйста...

      Серебряный пояс аккуратно улёгся на талии. И меч тут же прист-
роился на левом боку. Ну  что это за безобразие. Он что? и в постели
с любовником будет около меня кружиться? За такую вольную мыслиш-
ку получила шлепок по  мягкому  месту. Нет... С  этой игрушкой и в са-
мом деле что-то не ладно. Ощущение такое, что он боится моего исчез-
новения. А исчезнуть я могу только в случае своей смерти. И он, Меч,
пойдёт на любые действия, чтобы этого не допустить. Ожерелий я на-
девать не стала, выбрала серебряную же цепочку с кулоном в виде
дракончика, держащего небольшой рубин в лапах. И  гребень: тоже
серебряный и тоже с драконами. И чего мне это взбрендило, понять
не могу. Но, как  оказалось в дальнейшем, мой  выбор  получился
очень кстати. И весьма угодил Хозяйке Гнезда. То есть супруге Дэль-
ганда. А она является по отношению ко  всем  остальным обитателям 
Гнезда существом  высшего порядка. И даже супруг котируется на
уровень-другой ниже. В общем: у драконов процветает самый нату-
ральный матриархат. Но я забежала вперёд. А на тот момент, усев-
шись на походный табурет, я  отдала  свою голову во власть Лайты.
Та начала колдовать над моими волосами и ухитрилась уложить их  в
замысловатую причёску: жемчужины на шпильках образовали обруч,
ну а гребень с драконами довершал это великолепие, словно короной.
Взглянув в отполированный до зеркального блеска доспех, который 
Кики поднёс вместо зеркала, я подумала, что выгляжу очень и очень
недурственно. Мальчиков соблазнять можно... Даже молодых.

      Входит Борос. Я кокетливо делаю полный оборот перед ним и кник-
сен. Губы воина изгибаются в усмешке. Однако он вполне доволен мо-
им  видом. И в соответствии, полном, с сюжетом рыцарского романа, по-
даёт мне руку. Сам он тоже одет весьма нарядно. Ну, прям-таки, собра-
лись на королевский приём. Причём одежда выбрана в тон моему платью:
в сине-фиолетовых тонах. И с серебряными же украшениями. Пряжка за-
крепляющая плащ на плече, как и поясная, так же изображает дракона.
Меня это пугает. Такого идеального совпадения в мыслях и намерениях
у меня не было даже с Вадимом в наши лучшие дни. Вообще-то, это мож-
но объяснить тем, что в возвращённой воину крови была толика и моей
собственной энергии, которую услужливо ретранслировал меч. Вот толь-
ко во взглядах воина, брошенных на меня, изредка проскальзывал ле-
дяной холод.

      Супруга Дэльганда организовала великолепный пикник для своего
семейства главным  блюдом  на  котором  была  я. Совмещалось прият-
ное с полезным. Как я поняла в Гнезде было принято встречать отца
семейства после, скажем так, служебных  командировок всей семьёй.
В гнезде оставались самые маленькие, самые старенькие  и стража.
Семью сопровождал и боевой отряд. Так... На всякий случай. Дикари,
хоть и не часто, но тревожили Остров. Ну и, конечно же, негоже драко-
ну такого ранга летать без охраны -- поскольку Дэльганд один из чле-
нов Совета Мудрых. Уже одно это доказывает значение моей персоны
для обитателей моего нового мира. На перехват отправили не абы кого,
а целого бригадного генерала.

      Дурацкое сравнение вылезло  некстати. Глупый  боевичок про-
смотренный мною накануне отъезда.

      Наша пара была втречена на ура! Нет... Я понимаю восторги по
поводу Бороса. Вполне законные. Вообще: выстоять в поединке с
Вадиком, который во время оно (а чоли постарались достать именно
самый пик его формы) был одним из лучших  спортсменов  на потоке
 -- это дорогого стоит. Надо  учесть и то, что  Борос действительно
был ещё слишком слаб для поединка после того жестокого обряда, ко-
торый совершил с ним Меч. Что-то не так в нём. В этом воине, честно
отвоевавшем право быть моим телохранителем.

      С меня вины это тоже не снимает: незнание правил не освобож-
дает от необходимости их выполнения. И от неизбежности наказания
в случае их нарушения. Потому-то и пыталась я в своё время сожрать
сумашедшее количество информации на всякий пожарный случай. Но
-- увы! -- оказалось, что случившееся со мной -- не тот случай. Так
что я ещё могу понять восторги относительно воина, но я-то тут при-
чём? Каким боком они, эти восторги, ко мне относятся? Что я такого
сделала, чтобы оказывать мне почести, возносить до небес? Проспа-
ла всю дорогу, пока дракон убегал со мною от нежелательного спут-
ника? А интересно, что это был за монстр. Просто дикарь или обез-
душенный представитель дракона разумного, перешедший на сторо-
ну Развоплощённого?

      Ладно... Не будем ломать голову. Надеюсь очень многое проясни-
тся за запланированным пиршеством.

      Однако...

      Лэли не совсем справедливы, обвиняя Крылатых в неуклюжести на
земле. Вон как чешет...

      Маленький  белый  дракончик  стремительно  напрыгивает  мне  на 
грудь. Я  обхватываю  его  тельце, и  едва не падаю. Спасибо Боросу --
удержал.

      --  Арали! -- раздаётся строгий голос Дэльганда. Но дракончик не
реагирует, и только теснее прижимается к моему телу. Его хвост  об-
вивает мои ноги, а длинная шея укладывает голову на правое плечо.
Малыш словно доспехом прикрывает мою грудь, и я чувствую как его
сердце начинает биться в унисон с моим.

      Я поглаживаю шипастую голову малыша. Дракончик мурчит от удо-
вольствия. Да! Да! Мурчит, как обыкновенный кошак. Дэльганд посы-
лает мне картинку: огненно-фиолетовые сполохи платья и ослепитель-
но белый дракончик на нём. Что ж... И с этой стороны выгляжу не пло-
хо.

      Что-то мне не нравится моё собственное настроение. У меня вооб-
ще совершенно нет причины для благодушного настроя. Что это? За-
тишье перед бурей? Или все мои отрицательные эмоции растворились
в том глотке вина, что я сделала в шатре? Но странное дело: всё моё
беспокойство куда-то улетучилось.

      Это была действительно атмосфера милого семейного пикничка:
так же резвились детишки: так же велись немудрёные разговоры. Ста-
рательно избегались серьёзные темы,которые могут нарушить умиро-
творение этого места, просто предназначенного для семейного отды-
ха. Мне снова пришлось рассказать историю моего появления здесь.
И вот уже драконята постарше устроили игру в "разрушение портала".
Кики тоже тут. Но он играет с самыми маленькими. Я рассказываю о
том мире, в котором жила. А меня, наконец, посвящают в некоторые
правила здешней среды обитания.

      Наступает закат.

      Впрочем, до самого заката ещё далеко, просто солнце уходит за
высокие отроги гор, и в долине сгущаются сумерки. Драконья моло-
дёжь устраивает танцы "заходящего солнца". Это выглядит очень кра-
сиво. Ну представьте себе вальсирующего дракона, причём вальсиру-
ющего в воздухе на фоне голубого неба расцвеченного уходящим
солнцем. А какие пируэты и кульбиты выделывались над нашими голо-
вами. Больше всех старались озорница Гаддель и её братец-близнец.
Случай редчайший в драконьем народе. Правда имя братца я так и не
запомнила. Там был такой набор рычащих звуков и полное отсутствие
гласных, что запомнить его, это имя, для меня лично не представлялось
возможным. Совершенно.

      Что интересно -- повсюду звучала музыка. Словно бы сама приро-
да была огромным оркестром.

      Хозяйка Гнезда поинтересовалась: танцуют ли в том мире из кото-
рого я пришла? -- Разумеется, -- отвечала я.-- Танец, с моей кочки зре-
ния, это универсальный язык Живого Мира. -- Не могла бы я показать
какой-нибудь танец? -- Конечно. Только как быть с музыкой? -- Мыс-
ленно напой мелодию...

      Я повернулась к Боросу:

      --  Не согласитесь ли, сударь, составить мне компанию?

      --  С удовольствием.

      Борос поднялся на ноги и протянул мне руку. Вокруг нас уже
гремел духовой оркестр. Память вытащила "Амурские волны". Первый
мой вальс с Вадимом. Я поднялась. Но тут возникла большая проблема
в виде маленького дракончика. Арали упрямо не хотела с меня сле-
зать. Это что-то означало. Даже Кики не мог её уговорить. Хотя юная
драконица отнеслась к нему достаточно благосклонно. И почему-то
она старалась вклиниться между мной и Боросом.

      Драконица воину не доверяла.

      Но когда это  мы, взрослые, обращали внимание на чувства детей.
Вот и сейчас строгий голос Хозяйки Гнезда заставил малышку сползти
с меня и приткнуться рядом с Кики. Мальчуган обнял подружку по не-
счастью и тихо сказал, прижавшись щекой к драконьей шее: -- Мне он
тоже не нравится...

      Мы с воином услышали. Собственно, драконья семья тоже услышала.
И все улыбнулись удивительной, до наивности откровенной, детской
ревности.

      А вальс между тем гремел во всю, и плыли по широкому Амуру ве-
личавые пароходы. Подступала к ним тайга. Могучие деревья кланя-
лись далёким соседям на противоположном берегу. А на палубах бело-
снежного лайнера звучала музыка и танцевали пары.

      Картинка вырвалась из моего сознания и зависла в воздухе, слов-
но невидимый киномеханик крутил кино.

      Я-то думала, что мне придётся что-то объяснять нечаянному парт-
нёру, но тот стремительно ввёл меня в такт музыки и повёл в танце.
На короткое время даже драконья молодёжь замерла в воздухе, на-
блюдая за нашими движениями. А Борос вёл меня в танце ни на гран
не сбиваясь в ритме. Спокойно и уверенно.

      "Я не танцую вальс. -- Не танцуешь? А почему, если не секрет? --
Не секрет, просто не у-ме-ю... -- А это мы сейчас проверим. --  Вадим
стремительно вводит меня в круг танцующих, и через какое-то время
я обнаруживаю, что на танцполе остались только мы двое. Остальные
аплодируют. -- Ну вот, а говорила, что не умеешь, -- шепчет мне Ва-
дим."

      Я споткнулась. Борос удержал меня в ритме, слегка приподняв.
Как тогда Вадим. Я резко остановилась. Мысль пронзившая меня бы-
ла ошеломляющей: сейчас рядом со мной не было присягнувшего мо-
ему Мечу воина. Рядом со мной был Вадим, тот самый, который хотел
убить меня за то, что я ушла и унесла с собой наше общее земное про-
должение. Воин тоже остановился, хотя музыка продолжала греметь
и в воздухе вальсировали драконьи пары.

      --  Я должен передать тебе его последние слова. Твой враг-друг
сказал, что сейчас он бы непременно убил тебя, если бы не был мёртв.
За то, что смолчала о сыне. И велел передать тебе это.

      Борос притянул меня к себе и впился в мои губы поцелуем, злым
и наказующим. Только однажды Вадим позволил себе такую выходку,
и мне до сих пор стыдно за те гадости, что я наговорила ему тогда.

      Взмётывается рука, чтобы ударить. Нет, не Вадима, а вот этого само-
званца, укравшего его душу. Но Борос воин, а настоящий воин всегда
начеку. Стремительным коротким движением он перехватывает мою ру-
ку и долгие мгновения мы смотрим друг другу в глаза. Целую Вечность.

      Я вырываю руку и бросаюсь в шатёр. Буквально вышвыриваю из
него Лайту, не успевшую выскочить от моего яростного "Вон!"  Мне
не нужны свидетели моего горя. И похоже, девушка это поняла. Слы-
шен голос Бороса, требующий уйти с дороги. И ответное молчание.
Но воин в шатёр не вошёл. У Лайты появилась подмога. Кики и Арали.

      Я слышу голоса, но не понимаю ни звука. Мир у меня съёжился
до невидимой точки.

      Всё!

      Вот он исчез окончательно. Больше нет ни в этом, ни в том ми-
рах весёлой молодицы, сочинительницы волшебных сказок для детей
и взрослых. Этот новый мир убил её. Я оплакиваю своё прошлое окон-
чательно покинувшее меня.

      Наконец рыдания выдыхаются. Лайта тихонько заглядывает в шатёр,
что-то говорит. Вбегает Кики с кувшином воды. Осторожненько вползает
Арали. Последним в шатёр входит Борос. Он держит бокал с каким-то
напитком.

      --  Ты напугала всех своей выходкой.

      Я отмалчиваюсь. Потому что это тот самый момент, когда лучше про-
молчать. Лайта осторожно умывает меня. Ужаса в её глазах уже нет. Но
девушка продолжает чего-то опасаться. И это что-то, по моему мнению,
кроется в Боросе.

      А и в самом деле в нём что-то непонятное есть. Очень непонятное...
Впрочем, а почему бы ему и не быть, этому непонятному? Это для меня
оно непонятно, а вот для этого мира всё вполне понятно, кроме моего
поведения. Как объяснить драконам, даже разумным, случившуюся со
мной истерику. Не этого они ждут от Хранительницы Равновесия. Но как
больно осознавать себя осколком чужого мира: ненужным и бесполез-
ным.

      Лайта привела меня в порядок: попудрила мне носик, щёчки, веки
подретушировала. Только с предательским блеском глаз ничего не сде-
лаешь. Слегка изменила причёску. Борос протянул бокал. Это было вино.
Затем забрал у меня полупустой бокал и передал его Лайте, а меня по-
вёл к выходу из шатра.

      Уже темнело по-настоящему.

      --  Дэльганд, -- обращаюсь я к дракону. -- Я прошу прощения у всех
за свою неуместную выходку.

      И тут же слышу вопрос:

      --  Ты его очень любила?

      Вопрос задан хозяйкой гнезда. И я отвечаю:

      --  Наверное, да.

      Хозяйка Гнезда намеревается что-то сказать, но тут встревает
Гаддель и заявляет:

      --  Не наверное, а любила. Если бы не любила. то не обратила
бы внимания на тени. Ты их сразу узнала. А если бы не было любви
между вами, то и тени тебя бы не встревожили.

      --  О каких тенях ты говоришь Гаддель?

      --  О тенях ушедших чувств. Когда чувства настоящие, их тени
живут долго.

      И до меня, наконец, доходит -- тенями тут называют воспоминания.

      У каждого есть свой скелет в шкафу, говорили в моём мире. В
этом мире скажут: у каждого есть своя тень.

      Я замечаю, что окружающие чего-то ждут.

      --  В чём дело, Дэльганд? Что ещё произошло?

      Ответила мне Хозяйка Гнезда:

      --  Мы ждём твоего решения, Хранительница.

      --  Моего решения? -- я недоумённо оглядываю всех. Какого ре-
шения?

      Снова встревает Гаддель:

      --  Отправляться в дорогу, или остаться на ночлег здесь... Ночью
дорога безопаснее, -- добавляет она.

      --  Ну так чего же все ждут? -- удивляюсь я.

      --  Твоего решения. -- Это Дэльганд.

      --  Как-то без него обходились, пока я спала... А сколько и в
самом деле я проспала? Мне так никто и не ответил.

      --  Четверть Луны. Я уже стал бояться, что не донесу тебя до
гнезда живой. Но и смертью от тебя не пахло.

      --  Тот дракон так и преследовал нас?

      --  Да. Но потом нас догнали Гаддель с братьями. И ему приш-
лось отстать. Но он следил за нами до самых застав. И убрался восво-
яси только тогда, когда ему задали хорошую трёпку. Храм пошёл на
такой шаг, чтобы засветить своего разведчика, рискуя им. Значит они
твёрдо уверены, что ты не самозванка...  Поэтому мы и стали передви-
гаться по ночам. В темноте не разберёшь где чьи тени.

      --  Ну так сделайте вид, что я ещё сплю. И пусть командует тот,
кто в данной ситуации опытнее. И если он считает, что пора в путь,
значит, пора в путь.

      --  То есть, ты считаешь, что не вправе быть у власти? Не вправе
принимать решения?

      --  Дракон! Как я могу вступать в поединок с твоим миром, если
я не знаю его? Подумай сам! Мои решения в этом случае принесут
больше вреда. Или я не права?

      --  Ты права, Хранительница. -- В голосе Хозяйки Гнезда слышит-
ся лёгкое курлыканье, что означало смех. -- Но разве способны муж-
чины принять такую простую логику...

      --  Как и ваши тоже страдают подобными комплексами? Я считала
это привилегией человеческого рода.

      --  Увы! Наверное, это проблема существует у всех разумных су-
ществ: непонимание логики друг друга. Особенно логики мужской и
логики женской.

      И мы с Хозяйкой Гнезда дружно смеёмся.

      Однако, пока мы разбирались в тонкостях логики, наш, не слиш-
ком большой караван, был готов. Собственно, причиной задержки
были именно мы, люди. Поскольку именно для нас, была необходима
целая куча всякой рухляди: шатёр, мебель, одежда... Ну всё то, что
сопровождает даже обычного человека на протяжении его жизни. А что
уж говорить о столь нетривиальной компании, как наша.

      В общем, в поход отправились туристы: и что у вас ребята в рюк-
заках? А поскольку, туристы в данном конкретном случае, это драконы,
то в рюкзаках оказались я со товарищи. Ну а так как по своему глав-
ному увлечению, я сочинительница сказок и по большей части думаю
картинками, то едва не поплатилась за своё такое умение. Гаддель,
которая несла меня с того момента, когда мы полетели над островом,
пока я спала, отстояла право нести меня и дальше. Тем более, что мы
нашли общий язык и  вполне сносно понимали друг друга. А кроме это-
го она очень смешливая и озорная драконья девчонка. Ну а вы бы не
рассмеялись над такой картинкой: идёт караван драконов на задних
лапах. На крыльях у них рюкзаки набитые под завязку вещами -- вся-
кими-разными. И мебелью тоже. И рядом с ножками стола торчат из
рюкзака ноги и голова вашей покорной слуги? Ну, конечно, я не слуга,
и не покорная, и не ваша. Но я же не виновата, что существует такой
литературный оборот, когда автор говорит о себе: ваш покорный слуга.
И когда Гаддель узрила эту картинку, то она вся затряслась, от хохота
полагаю, и потеряла ритм движения. В результате чего я едва не ку-
выркнулась с драконьего загривка.

      --  Больше так не думай, -- говорит мне драконица. -- Можем
упасть на скалы. А что? Люди действительно носят с собой столько
вещей?

      --  Ну да! -- говорю я. -- А разве у ваших людей не так.

      --   Не знаю... --  Честно признаётся драконица. --  Мы стараем-
ся не залетать в человеческие селения. Их строения слишком хруп-
ки. И стоят так близко друг  к  другу, что  появление любого из нас,
может нанести серьёзный ущерб и для людей и для нас. Люди ост-
рова точно знают, где им можно появляться, а где опасно. И у нас с
ними большое соглашение. Но вот люди материка устраивают на нас
охоту, как на диких зверей. Именно в человеческих селениях погиб-
ли многие наши собратья. А нас не так уж и много осталось в нашем
мире.

      Мы летели стремительно. Только посвистывал воздух взрезаемый
десятками крыльев.

      Караван возглавляла Хозяйка Гнезда. Она вела стаю одним ей ведо-
мым маршрутом, определяя курс полёта, точки отдыха. Ведь с нами бы-
ло десятка два драконят, которых несли на своих спинах их более стар-
шие сородичи. Они шли сразу за главой Гнезда, а это, как я уже замети-
ла, была его Хозяйка. С боков же располагались более старшие  драко-
ны. Гаддель подняла меня над стаей и я увидела почти идеальный ромб.
А замыкал его, конечно Дэльганд. Он зорко следил, чтобы никто не от-
стал и не сделался закуской какому-нибудь любителю драконятинки.

      --  Ты могла бы поспать... -- услышала я его совет.

      --  Спасибо! За неделю выспалась, -- ответила я.

      Летели мы уже долго. Ночь приближалась к своему завершению. На
восходе у горизонта появилась чуть заметная сероватая полоска. Многие
из драконов подрёмывали прямо в полёте.  Когда опасности нет, любое
существо расслабляется...

      Но мы с Гадделью настолько были увлечены беседой, что сон и не
думал к нам цепляться.

      Внизу кипела жизнь. Ночная...

      Но в сердце неожиданно закралось беспокойство... Не могу по-
нять откуда взялось это предчувствие опасности. То ли как-то не так
клубились тени внизу, То ли какое-то десятое чувство... Не могу объ-
яснить. Как не могла объяснить: по каким признакам определила, что
это ловушка.

      --  Дэльганд! Подними стаю вверх и уводите мелочь, куда-нибудь
в укромное местечко.

      --  Что ты задумала, Хранительница?

      --  А вот мы сейчас и проверим: самозванка я или нет. Ты не бо-
ишься, Гаддель?

      --  Немного боюсь. Если это тени, а не дикие драконы, нам будет
труднее.

      --  Отлично! Испытаем меч в деле. Помнится, Ильзира закляла его
и против драконов.

      У меня в голове начали роиться слова заклятий, их мелодия и всё
такое прочее... "Ты проснулась?" -- спросила я то Нечто, что окопалось
внутри меня. "-- Я не внутри тебя. Я в мече. Ты разбудила меня своей
кровью, но для того, чтобы я слилась с тобой нужно много крови.  Кро-
ви врага, чтобы мои тени могли соединиться с твоими..."

      Ответивший мне голос вовсе не походил на тот, которым обладала
моя первая визави.  Со мной говорил Меч.

      --  Ну уж нет... -- сказала я Мечу. -- Решать буду я. И то, какую кровь
тебе пить  -- тоже.

      --  Повеселимся!

      --  Потанцуем!

      Два голоса слились в один. Братец Гаддели, с восседающим на нём
Боросом. А за ними с десяток молодых, пышущих энергией и нетерпе-
нием, драконов, мечтающих испытать судьбу и собственное умение.

      --  Дэльганд! Ты оставил себе защиту? Или отправил ко мне всех?

      --  Я отправил к тебе самых буйных. Тех, которые точат когти каж-
дый день.

      Я хмыкнула. У драконов это означало примерно то же, что и у нас.
Характеристика: любит кулаки почесать... Задира. Забияка. Это он
ловко придумал -- сплавил мне всех трудновоспитуемых. Ну, да ничего.
Справимся.

      --  Борос! -- говорю я воину. -- Принимай командование. А я
поднимусь выше. И чтобы никто не смел ослушаться приказа. Прикончу
лично.

      Откуда этот командный тон? Откуда эта уверенность в праве быть
главным?  И в том, что приказы будут исполняться?

      Я бросаю взгляд на меч. Меч в моей руке начинает наливаться
таинственной энергией... Я чувствую это. Чувствую, как моё тело по-
глощает исходящую из меча силу и тут же возвращает ему. Мы с Мечом
становимся одним целым.

      --  Гаддель! Вверх!

      Драконица возносит меня ещё выше. Лента рассвета сделалась
шире. Я смотрю вниз. Под крыльями драконов котловина, очень удоб-
ная для отдыха... И для засады...

      Я вижу, как мои драконы спиралью ввинчиваются в воздух опус-
каясь вниз.

      А это ещё что такое? Что за трёхмерное изображение силовых
полей? Линии тянутся вниз и сплетаются в паучью сеть. В этакий са-
чок... А вот и горлышко начинает стягиваться...

      --  Борос! -- кричу я, хотя драконы и так слышат мои мысли. --
Все  вверх. Немедленно!

      --  Ну что, дружок, -- обращаюсь я к мечу, -- сейчас я пред-
ложу тебе новый напиток... Гаддель, ты видишь сеть?

      --  Своими глазами -- нет. Твоими -- да.

      --  Ну что ж, будь внимательна.

      Я осторожно пускаю драконицу по кругу. Надо отыскать главный
канал поступающей энергии и перекрыть его. Мои дракоши, кажется,
выбрались все... Ан, нет! Самый шустрый ухитрился нырнуть слишком
глубоко и не рассчитал скорости для возвращения. Вон как о бьётся
о сеть, пытаясь вырваться.

      --  Гаддель! Что видят твои глаза?

      Драконица поняла мой вопрос и тут же ответила:

      --  Мои глаза видят пустоту. Ортани бьётся в пустоте, но с его
крыльев уже капает кровь.

      Кто-то из группы пытается броситься на помощь попавшему в сеть
Ортани, но Борос и его дракон успевают перехватить смелого глупца.

      --  Всем уходить вверх... Там сеть... Ортани в ловушке. Гаддель,
покажи им картинку...

      На мгновение всё замерло. Но этого мига хватило нам с Мечом,
чтобы увидеть: откуда течёт в сеть энергия. Луч, вытаскивающий теней
из живых существ, просто не имел права останавливаться. И этого же
мгновения хватило мне, чтобы вонзить кончик меча в это движение.
Сорвавшаяся с острия огненная стрела не промахнулась -- луч остано-
вился, не доползя до дракона каких-то пары сантиметров.

      --  А теперь пей! -- говорю я Мечу.

      И меч жадно начинает поглощать энергию.

      --  Борос! -- кричу я воину. -- Теперь ваша очередь размять косточ-
ки. Только слишком в тень не уходите. И кого-нибудь отправь с Ортани,
пока он ещё жив.

      Сеть рассыпается у меня на глазах. Двое отчаянных ныряют к исте-
кающему кровью Ортани и выносят его наверх. Следом за ними, в обра-
зовавшуюся дыру вылетают тени. Пляска начинается.

      А небо над горизонтом пронзает первый солнечный луч.  К Солнцу!
К Солнцу! -- вопит всё моё существо. И вот уже крылатый хоровод закру-
жился вокруг меня, но драконица держит равновесие из последних сил.
Меч выпивает последнюю каплю энергии и раздаётся грохот -- рухнула
скала. Но я не заморачиваюсь. Я просто поднимаю меч вверх и пересе-
каю им солнечный луч. Луч отражается в чёрном металле, скользит вверх
и взрывается маленьким солнцем. Тени бегут вниз -- те , которые успе-
вают. Те, что не успели, просто испарились. А Меч чуть не мурлычет,
словно сытый кот.

      Это что же получается? Ни Ильзира, ни окружавшие её маги так и
не поняли, что меч может питаться чистой энергией и даже преобра-
зовывать её? Что же ты за такая игрушечка заколдованная? И хотя я
прекрасно знаю, что ты не причинишь мне вреда, я начинаю тебя по-
баиваться...

      "Ильзира, а ты-то знала об этом? -- Я никогда не видела этих сетей.
пока ты не показала их мне. Что это такое? -- Энергетические потоки."

      Н-да... Странный артефакт.

      И уже происхождение его начинает навевать мысли о каких-то все-
ленских катаклизмах, вызванных каким-то новейшим оружием, и один
из его создателей прячет секрет в узкой полоске металла, в которой ни-
кто и никогда не заподозрит смертоносное жало для Вселенной. Меч,
пьющий энергию со знаком минус, накапливающий её в себе. И при
встрече этой энергии с энергией солнечной, устраивающий термоядер-
ный взрыв. То есть: солнце в данном случае становится катализатором?
Что-то уж больно мудрено и запутано... Я легонько погладила рукоять
меча.

      Надо где-то передохнуть. Хоть и достаточно скоротечным оказался
наш бой с тенями, но все устали. Да и раненые есть. Тени, хоть и зовут-
ся Тенями, но существа вполне материальные. И их когти, зубы, клювы
достаточно остры, чтобы нанести раны любому живому существу.

      --  Ильзира! Лиза-Эльза! -- Дэльганд своим когтистым крылом стас-
кивает меня с Гаддели и забрасывает к себе на спину. Раздаётся недо-
вольный писк. Я пытаюсь принять вертикальное положение, но меня мяг-
ко толкают в спину... Я распластываюсь. Сверху на меня кто-то плюхается.
Углядев белое брюшко, догадываюсь -- Арали.

      --  Дэльганд, -- говорю я: -- драконы устали и ранены...

      --  Знаю. К мёртвому Гнезду Кода, Гаддель.

      Драконица качнула крыльями, давая понять, что услышала, и повер-
нула в указанном направлении. Дэльганд привычно занял место замыкаю-
щего.

      --  Что это было, Лиза-Ильзира?

      --  Не знаю, Дракон. Но уж больно смахивает на термоядерный
взрыв или аннигиляцию. Какие-то тайны спрятаны в этой железочке.
Тайны, которые и в страшном сне не могут присниться. И они доста-
лись нам с тобой. Теперь мне ясно почему за ним так охотится Раз-
воплощённый.  Этот меч, Дракон, оружие невиданной силы. Даже в
моём мире нет такого оружия. Наше оружие способно уничтожить лишь
тот мир, в котором оно существует. А этот меч...

      Я не стала договаривать мысль. Дракон и так всё понял. Мы мол-
чали некоторое время.

      --  Дети не слышали нашего разговора, если это пугает тебя.

      --  Кроме Арали...

      --  Но она никогда и ничего никому не скажет. Арали одна из
немногих, выживших в "мёртвых гнёздах". Болезнь обошла их тела сто-
роной, но съела разум. У них не осталось памяти. Они не слышат мыс-
лей. Они слышат только чувства. Арали чувствует нашу тревогу, но не
знает чем это вызвано. И ещё: она почему-то решила, что должна защи-
щать тебя. Если ты прогонишь её -- она умрёт. Между вами какая-то
непонятная нам связь.

      Я подняла голову и слегка потёрлась о мягкое то ли горлышко, то
ли брюшко, услышав в ответ лёгкое курлыканье.

      --  Ты ей нравишься. И ещё один факт: у них у всех остановился
рост. Арали не станет настоящим драконом. Она так и останется как
бы ребёнком.

      --  Иногда и маленький ребёнок может доставить большие проб-
лемы, -- усмехаюсь я. -- А куда мы сейчас летим? Что это за гнездо?

      --  Последнее поддавшееся болезни и самое близкое на нашем
пути укрытие. После его гибели эпидемия прекратилась, слов-
но её и не было. Мы, конечно, рискуем. Но я надеюсь, что тайники оста-
лись незаражёнными.

      --  Тайники? Вы ещё и тайники ухитряетесь делать? -- не могу не
съёрничать я.

      Могу представить себе размерчики, глядя на Дэльганда и его
родственничков. Пещерка, в которую беспрепятственно влетит тяжёлый
атомный бомбардировщик последней модификации.

      --  А что тебя удивляет? -- в свою очередь недоумевает Дэльганд.

      --  Я просто представила, какая из этих гор является драконьим
тайником.

      Мне делается смешно и Арали довольно курлычет. Её тоже весело.

      --  В наших местах много мёртвых огненных гор. Мы используем
их для гнёзд. И в любом гнезде есть тайные ходы и отнорки на случай
опасности. И с главным гнездом они соединяются сложными перехода-
ми. Но риск есть всегда.

      --  А Хозяйка Гнезда с остальными тоже там?

      --  Они успели долететь до живого гнезда -- я оставил их на за-
ставе, они передохнут и, думаю, к нашему возвращению уже будут дома.

      Мы почти на месте. Прямо по курсу конус потухшего вулкана.
Мысль мгновенно промелькнувшая, исчезла, как ящерка в траве, но хвос-
тик всё же остался. За время полёта, Дэльганд мне детально обрисовал
устройство гнёзд. Тайные - ходы и выходы нужны драконам только на слу-
чай нападения с воздуха таких же, как они, крылатых. И по сути гнездо
представляет собой большую кастрюлю, стоящую на медленном- медлен-
ном огне. Даже под самыми миллионнолетними потухшими вулканами ки-
пит огненное варево магмы и лишь толща камней и пепла, за миллионы
лет превратившаяся в непробиваемую пробку, отделяет гнездо от вечно-
го огненного варева, бурлящего в котле.

      А если проделать дырку в этой кастрюле?

      Я представила себе извержение вулкана: взрыв сносящий конус,
столб огня, раскалённых камней и пепла. И потоки живого огня. Живой
крови планеты, очищающей себя от всего наносного, что существует
на её коже. Как много живых существ способных выжить в подземном
огне? Этого никто не знает, а любой разумный скажет: ни одного. По-
тому что это невозможно даже представить себе...

      --  Это к чему? -- спрашивает Дэльганд.

      --  Я, кажется, догадываюсь, как можно вернуть жизнь в мёртвые
гнёзда. Вернее, обезопасить их.

      --  Мы пытались жечь гнёзда. Но это не дало никакого результа-
та. Смерть всё равно оставалась в них.

      --  Дракон! Даже ваш огонь -- лёд, по сравнению с тем, что горит
глубоко под землёй.

      --  Хорошо. Когда вернёмся в гнездо, нам придётся предстать
перед магами, более сильными, чем я. И ты расскажешь им всё, что ви-
дишь. Мы почти у цели.

      А я снова почувствовала тревогу...

      --  Арали, -- позвала я маленькую драконицу, -- Дай мне сесть.

      Малышка сползла к хвосту Дэльганда, а я приняла вертикальное
положение.

      День ещё не начался, но солнечные лучи уже летели стрелами над
горизонтом. И я снова ищу признаки сети.

      --  Гаддель! -- зову я, распознавая белёсые нити, нависающей над
мёртвым гнездом, ловушки, медленно опускающейся вниз. Не получи-
лось посадить в сачок -- решили накрыть сетью? -- Если вы в гнезде,
уходите наружу, под белые линии.

      Я отправляю драконице картинку сети. Её видит и Дэльганд. Кот-
ловина, в которой мы собирались передохнуть и, куда Дэльганд отпра-
вил отряд, буквально напичкана Тенями. Только вот рассчитана засада
на "слепых" драконов, а не на меня. Дэльганд встревожен, но я не об-
ращаю внимания на его вопросы. Надо вытаскивать дракош, пока не за-
хлопнулась ловушка. Посылаю Гаддели новую картинку: ящерку, еле-еле
ползущую на брюхе, прикрытую листком и заползающую под кучу опав-
ших листьев. Драконица меня поняла, а вот Дэльганд -- не очень.

      Я взяла в руки меч.

      --  Ну что, дружок, не желаешь ли закусить ещё?

      По его свечению поняла, что железка не прочь подкрепиться снова.

      --  Вон тот краишек, Дракон, -- показываю я Дельганду. -- Только
очень-очень осторожно, чтобы мечом я не задела твоё крыло. Жела-
тельно -- бочком.

      Вижу отползающих к склонам котловины, дракош. Кажется, выбра-
лись все... И мгновения необходимые для взлёта у моих драконов бу-
дут. Надеюсь, я не ошиблась, и ловушка ждёт нас именно там. Ай да
маги! И когда это они успели пробить боковой ход? Неужели о моём
"визите" в этот мир знали все, кроме меня?

      Столб огня вырывается из-под земли ровно в том месте, куда гля-
нул Меч. Паутина вспыхивает ярким пламенем, освобождая котловину
от энергетического замкА. И мои драчуны стремительно ввинчиваются
в небо.

      На сей раз ввязаться в бой Тени не успели. Слишком быстро Дэль-
ганд проскочил над кратером. Я очертила круг над головой, стараясь
поймать лезвием солнечный луч. И, едва он отразился, направила кли-
нок на кратер. Огненная стрела сорвалась с острия и ударила вниз.
Пробив толщу земли и все магические заграждения. Взрыв был такой
силы, что нас разметало в разные стороны простой ударной волной.
Ладненько, что ещё никто не попал под пламя, вырвавшееся на свободу
из многовекового заточения. Даже серьёзно раненый Ортани показал
такую прыть, что оказался от ударной волны дальше всех.

      А вот нам троим досталось. Нет, огонь нас не зацепил. Просто удар
был такой, что меня и Арали снесло со спины Дэльганда, как пушинку,
а сам дракон едва не свалился камнем на скалы под нами.

      И как же хорошо, что я не стала одевать доспехи вместо платья,
потому что белая драконица ухватила меня за подол и, трепеща своими
слабыми крылышками, удерживала на весу, пока Дэльганд выравнивал
свой полёт.

      --  Ну и ну! -- только и смогла сказать я, глядя на бушующее в кра-
тере и котловине пламя. -- На нас,что? Официально объявили охоту?
Когда они успели наставить ловушек?

      --  Меня интересует другое, -- ворчит Дэльганд. -- Как они сумели
пробраться так далеко на остров, обманув заставы? По возвращении
буду настаивать на Большом Совете Магов Великого Дракона.

      Оставшийся путь до гнезда Дельганда мы проделали спокойно.



                ЭПИЗОД 13.

      Оставшийся путь мы преодолели короткими перелётами. Из первого
же попавшегося на пути гнезда были отправлены разведчики к гнезду
Кода, теперь уже, несомненно, полностью мёртвому. Трудно даже пред-
положить, что там остался в живых хоть один микроб, после такой-то
огненной пьянки. И вестники о случившемся в близлежащие Гнёзда. В
нём же, этом гнезде, пришлось оставить Ортани -- раны дракона оказа-
лись гораздо серьёзнее, чем мы думали. Он здорово изрезался о сеть
в самом начале, да и последующий путь оказался не слишком гладок. А
ещё, как я предполагаю, на него положили глаз. Уж больно шустро вер-
телась вокруг нас одна молодая драконица.

      Дельганд беседовал с Хозяйкой Гнезда и её спутником жизни, об-
говаривая свои драконьи проблемы, а я держала в руках меч и присталь-
но разглядывала его, словно пыталась разгадать спрятанную в нём тай-
ну. Впрочем, именно этого мне и хотелось.

      Такая маленькая и такая опасная игрушечка... И умение фехтовать
не нужно. И который раз уже спрашиваю себя: во что же такое я вляпа-
лась? Каким образом я оказалась завязана на эту железку? Каким обра-
зом он, этот меч, оказался в нашем земном мире? И почему кто-то дру-
гой не мог перенести его через портал? Ну, к примеру, тот же А.В.?
Или Вадичка? Или ещё кто-то? И вот уже картинка становится всё внят-
ней и всё ярче вырисовывается теория заговора в отношении моей
персоны... Мне становится смешно. Но смех-то смехом, а непоняток с
каждой минутой становится всё больше. А я очень не люблю, когда не-
просматривается канва сюжета. В моём случае на сюжет нет даже на-
мёка.
      "Ты тоже боишься его? -- слышу я голос Ильзиры.
      -- Побаиваюсь. Знаю, что мне лично он зла не сделает, а вот окру-
жающим меня...
      -- Не думаю. Ему нужен приказ. Если приказа нет, он не примет
решения. И, если для тебя лично не будет опасности. В этом случае
у него право телохранителя.
      -- Вот как? (Ну, конечно, телахранитель не ждёт приказа, когда
охраняемому грозит опасность. Он просто закрывает того своим
телом.)
      -- Это так. Но у него есть и другая задача -- опередить напада-
ющего.
      -- Ильзира, объясни мне, как тебе удалось призвать Развопло-
щённого?
      -- Я не знаю. Боль и гнев были настолько сильны, что созна-
ние моё было просто убито.
-- И ты произносила слова проклятья неосознанно... -- констатирую я"

      Ещё одна зацепка. Кузня стояла на портале. И, пока она там стояла,
Развоплощённый в этот мир проникнуть не мог. Не так много дверей у
Хаоса, чтобы попасть в мир упорядоченного. Страшно другое: часто мы
открываем ему эти двери сами.

      --Ты в этом уверена? -- голос Дэльганда.

      --  Опять подслушиваешь? -- иронизирую я.

      --  Нет. Ты опять слишком громко думаешь и слишком пристально
смотришь на меч.

      Никак не привыкну к ментальной тишине. И к тому, что драконы
могут кричать шёпотом. Шёпот, от которого запросто оглохнешь.

      --  Мы не умеем соизмерять свои желания со своими возможно-
стями. Мы желаем свободы любой ценой. Мы гонимся за властью и за
богатством. Любой ценой... Мне этого очень хочется, но нельзя. Но,
если очень-очень-очень хочется -- то можно. И ты идёшь по головам,
не задумываясь, что кто-то может пройти и по твоей голове...

      --  Так думают в твоём мире? -- Дельганд почему-то не удивлён.

      --  Наверное поэтому в драконьих гнёздах власть -- привилегия
женщин, -- подаёт свой голос Хозяйка Гнезда.

      Дэльганд называл мне и её имя, и имя гнезда. Но они были столь
же трудно произносимы и запоминаемы, как и имечко братца Гаддели.
Но на меня никто не в обиде. Драконы разумные -- вполне разумны, в
отличие от некоторых людей. Ты был -- Пётр Мамонтов, и в одночасие
становишься -- Пятрас Мамонтас. И главное -- никто тебя не спрашива-
ет: хочешь ли ты этого сам. А в драконьем доме прекрасно осознают
губительность таких вещей. А тех, у кого очень чешутся кулаки, вер-
нее тех, кто всё время точит когти, собирают в команды и отправляют
на заставы. У драконов, как и у людей, есть свои герои-бойцы, чья сла-
ва туманит мозги молодым. И забияк отправляют под их надзор. Эти
герои обладают непререкаемым авторитетом и обычно они находятся
во главе застав. Они же учат молодняк дисциплине, доводя до беспо-
койных голов, что раздрай внутри команды чреват гибелью не только
самой команды, но и их родных гнёзд. А слишком уж горячие могут и
хвостом по загривку получить. И такое случается. Главное: драконьи
гнёзда не враждуют между собой. Им хватает внешних врагов. И са-
мые главные среди них -- человеческие маги. Конечно, полного еди-
номыслия и единогласия среди них не наблюдается, как и среди про-
чих разумных существ. Но существующие приоритеты  поведения в
обществе сомнению не подлежат и к соблюдению обязательны. Это --
аксиома. И дети это впитывают, образно говоря, с молоком матери.
Даже если власть в гнезде меняется, то правила общежития незыбле-
мы, как скала.

      Крылатый народ обитал на весьма солидном острове сильно уда-
лённом от берегов и проблем материка. И самим своим существовани-
ем словно бросал вызов окружающему миру. Легенда о битве двух ве-
ликанских огненных драконов, так и не победивших друг друга в смер-
тельном поединке, в результате которой и появился остров, была рас-
сказана мне на первом же привале. Когда появился остров, пустыня
Смерти уже существовала. И ещё были живы те, кому повезло выжить
в страшном катаклизме поразившем планету. Великаны, аборигены пла-
неты, умирали, поражённые неизвестными энергиями, но старались пе-
редать свои знания тем, кто пришёл на планету следом за катастрофой.
Это были драконы. Магия древнего мира не пропала и сумела защитить
только что народившуюся землю от смертельного дыхания Пустыни. Ве-
ликаны умирали, оставляя свои знания драконьему племени. И настал
момент, когда остались только те, кто приспособился к новому миру.
Но их уже было немного. И они не были так велики, как их предки. "Это
те, кто обитает в Свободном городе? -- спросила я. -- Да, -- ответили
мне". Но я же догадываюсь, что они должны быть ещё где-то, потому
что того количества особей недостаточно для продолжения рода, даже
учитывая их продолжительность жизни. А великаны, как и драконы
долгожители. На острове великанов не было. Они предпочитали плаву-
чие города, наподобие Свободного Города. Дыхание моря облегчало
им жизнь.

      Кроме драконов, на острове обитали другие разумные существа.
в прибрежных районах острова расселились роды пушистиков: чоли и
лэли. По сути дела бывшие одним народом. Просто те, которые жили
на самом берегу, были чоли, а, населявшие леса, называли себя лэли.
Первые -- морские, вторые -- лесные, но и те, и другие -- люди. Нали-
чествовало и какое-то количество человечества в его классическом
исполнении. Большей частью своей не состоявшиеся утопленники, то
бишь те, кто потерпел кораблекрушение и ухитрился добраться до бе-
рега. Иногда некоторые из спасшихся, освоившись на новом месте на-
чинали качать права, но таких быстро приводили в чувство, предлагая
убраться с Драконьего острова. С особо упёртыми в своей значимости
поступили куда как просто: не поленились парочку - другую отнести
подальше от берега и отдать во власть морской стихии. То есть за-
швырнули подальше от берега. Выплыть обратно удалось только одному.
Но охоту спорить с хозяевами острова отбило напрочь. Более того сло-
жился определённый симбиоз. Взаимовыгодное существование людей
и драконов. И, если бы не дикие собратья, обитавшие на материке, то
можно было бы Драконий остров счесть земным раем. Заставы и стави-
лись для того, чтобы просто гонять чужаков от острова. Ну а с чоли и
лэли драконы уживались без проблем. Да и какие проблемы могли быть
между магическими существами, обитавшими в разных стихиях. То есть
на разных энергетических уровнях, не пересекающихся между собой.
А вот человек оказался где-то между ними. Кто из них был белый и пу-
шистый, а кто враг -- чёрный и злобный, никто сказать не мог. Ни сами
драконы, ни пушистики, ни, тем более, люди.

      Признаком разумного существа я нахожу умение сомневаться в оче-
видном. Но как быть с теми особями человеческого стада, которые не
задумываясь прыгнут в пропасть за своим вожаком? Хотя чаще всего
этот вожак пристраивается где-нибудь на уступе и равнодушно наблю-
дает, как ведомые им бараны и овцы прыгают вниз, разбиваясь о камни.
И там внизу их, зачастую, поджидает стая хищников.

      --  Ты не слишком высокого мнения о своём народе, -- замечает
Дэльганд.

      --  Я вообще невысокого мнения о всех растяпах и недоумках, в
том числе и о себе самой, -- бурчу я себе под нос.

      Хозяйка Гнезда смотрит на меня с любопытством. Ей явно непонят-
но моё самокопание и самоуничижение. Я действительно слишком гром-
ко думаю. Настолько громко, что все живые существа, вёрст на сто в
округе, слышат мои мысли.

      Прежде чем ломать голову над тем, что из себя представляет Меч,
не мешало бы проанализировать: что он может. А ведь он уже пока-
зал свои умения на деле, и не единожды. Ту же недавнюю драчку с
двумя ловушками разобрать... Какая ко псам интуиция! Какое шестое-
десятое чувство! Он же носом тыкал меня в лужу, чтобы я поняла. А
я до сих пор не поняла ничегошеньки...

      Драконы в недоумении, образы из моего сознания вьются, словно
бабочки, вокруг моей головы, и их видно всем. Они настолько сумбур-
ны, что я сама не знаю за какой кончик ухватиться, чтобы поймать ка-
кую-нибудь картинку и остановить её хоть на пару секунд, чтобы
иметь точку опоры. Нет мир, конечно, я переворачивать не собираюсь,
но хоть что-то понять своим скудным умишком!

      Этого мало -- заполучить в руки артефакт огромной силы и мощи.
Надо ещё научиться использовать его по уму. Вот тут-то и загвоздка!
Есть в этом мире хоть кто-то, могущий пролить свет на историю этой
безделицы? Хоть какая-нибудь сказочка, позволяющая найти зацепоч-
ку, чтобы вытащить на свет белый программу?  Пусть один параграф...
Один абзац... И тогда уже будет легче танцевать. Печка-то уже стоит.

      --  Тупая, вислоухая ослица! -- ругаюсь я.

      Да! Печка уже стоит, только я её в упор не увидела. Маги знают
о силовых линиях планеты и пользуются ими, но на уровне подсозна-
ния. Для того, чтобы увидеть всю сплетёную ими сеть, им нужны  мощ-
ные поддерживающие заклинания. А вот я увидела паутину без труда.
И вообще! Я её сначала увидела, а потом сообразила, что это за пау-
тина. А почему? Да просто потому, что знала о её существовании. Я
нахожусь в мире Упорядоченной энергии, положительной. А энергия
Развоплощённого -- отрицательная, выступает на контрасте. И подо-
зреваю, что маги видят только её внешнюю оболочку. А то, что вижу я
-- это сам провод. Оболочка током не бьёт. А вот тому, кто ухитряет-
ся добраться до сердцевины, ой как не сладко приходится... И Иль-
зира до неё добралась, но не вся. Заклятый Меч, вкусивший первой
женской крови, вынужден был собирать разлетевшиеся осколки той,
что стала его хозяйкой, чтобы вернуть целостность себе самому. Долж-
на была включиться программа, а она не включается...  Значит, суще-
ствует ещё Нечто, которое надо найти, чтобы программа запустилась
полностью.

      А вот что это за Нечто? Какой-то тупик получается...

      --  Ты готова в путь, Хранительница?

      Вопрос заданный голосом, вслух.

      Я выныриваю из размышлений. Вокруг меня опять обвилась Арали.
Чувствую усмешку Дэльганда.

      --  Магам придётся учить тебя тишине, -- слышу его мысль.

      --  Пора в путь? Отдохнули все? Разведчики от гнезда ещё не
вернулись?

      --  Да. Пора в путь. Отдохнули. И нет -- не вернулись. Но нас
известят сразу же, как они вернутся.

      Мы благодарим за приют и отправляемся в путь. К дому.. В
Гнездо Дэльганда.

      Я очень надеюсь, что третьей засады не будет.



                ЭПИЗОД 14.


      Ой и зря!..

      Зря я надеялась...

      Засада была... Да ещё какая...

      Сам Дэльганд, в буквальном смысле, хвост поджал в поисках куда
бы спрятаться.  Мне-то проще: я человек пришлый и драконьим поряд-
кам не учена, могу поступать как вздумается. К тому же Хранительница
Равновесия... Носящая Меч Ильзиры... Могу даже на её имя претендо-
вать, и никто не возразит... Конечно, самое лучшее, что я могу сделать
в данной ситуации -- это ничего не делать. Безопасней для всех по-
лучится. А вот Дракону моему явно несладко придётся...

      До гнезда мы добрались к закатному танцу.

      Планировалось: устроить серьёзный отдых в кругу семьи, длитель-
ная беседа и разбор полётов, во время которого мы должны были ре-
шить:  что и  как довести до сведения магов, к которым визит планиро-
вался на  утро. Да и  участникам  "веселья" следовало подлечить свои
шишки и царапины. В перелёте  до гнезда, в целях отдыха и осмотра
пришлось сделать пару остановок. Стаю вела Гаддель. Дэльганд и я на
его шее, в самом прямом смысле этого слова, замыкали строй.

      Мы уже подлетали к горловине Гнезда, как Дракон издал нечле-
нораздельный звук, который я интерпретировала как стон и фразу :
только не это!

      Н-да... Это была всем засадам засада. Нас взяли тёпленьких и со
связанными крыльями... Нам не нужно будет завтра наносить визит
вежливости магам... Потому что маги первыми нанесли визит вежливо-
сти нам. У них тоже терпение оказалось не железным -- господа маги
были столь же любопытны, как и прочие смертные. А может даже и бо-
лее. Но нам с Драконом от этого легче не стало -- поскольку именно
мы были главным блюдом на этом интеллектуальном пиру.

      --  И нас будут пережёвывать долго и тщательно, -- посылает
мне мысль Дэльганд.

      --  Само собой, -- отвечаю я. -- А вот ты им и предъяви: как они
допустили магические  ловушки  на  подвластной  им  территории?      
Это  надо сделать сразу, тогда у нас появится время привести мыс-
ли в относительный порядок. А и в самом деле: что ты думаешь об
этом Дэльганд? Чем по-твоему объясняется подобная быстрота дей-
ствий? Как им удалось не только вычислить наш маршрут, но и успеть
поставить ловушки?

      --  Другого предположения, как чьё-то предательство, у меня нет.
Но это касается только ловушек. А относительно  маршрута... Мы не
любим менять свои дороги. Нет смысла. Это на земле, если ты свер-
нул не на ту тропу, то можешь и заблудиться. А в небе заблудиться
мудрено: при ясной погоде видишь все знаки, а при сильном нена-
стьи волей-неволей, где-нибудь пережидаешь непогоду. Такие удоб-
ные места имеются на каждом пути...

      --  И та котловина была одним из них. -- Я даже не спрашиваю.
Я просто размышляю... Мысленно составляю карту нашего полёта. Мозг
услужливо выдаёт картинку по первому требованию. Тоже интересно...
Раньше он не был столь услужлив...

      Стая, уставшая от перелёта, всенепременно должна отдыхать. И
вот она попадает в сеть, в той самой безопасной точке, в которой от-
дыхала всегда. Тот, кто раскидывал эту сеть прекрасно знал, что дра-
коны её не увидят. А почему, кстати? У меня только одно объяснение:
знергия сетей не принадлежит этому миру. И я увидела их потому: что
первое -- я чужая, второе -- подсказал Меч... А я-то грешила на интуи-
цию... Впрочем, а почему бы на неё и не погрешить? Ведь интуиция
не что иное, как умение правильно прочитать чужой сигнал. И мне это
всегда удавалось и в той жизни. Ну... почти всегда. А присутствие Меча
лишь обострило эти способности.

      --  Ты опять громко думаешь...

      --  А вот это проблема... Боюсь, маги с ума сойдут от того сумбура,
что в моей голове...

      --  Или прочитают то, что им пока знать ни к чему.

      --  Арали прикроет. А если маги вздумают прогнать, она немного
покапризничает.

      И я посылаю картинку: годовалый малыш плюхается на пол и с
громким криком, для пущего эффекта, сучит ногами и руками, требуя
своё. Дракончик закурлыкал, ощутив исходящее от меня удовлетворе-
ние.

      Подлетела Гаддель.

      --  И не убежишь... -- раздалось в голове.

      --  А ты испугалась?

      Я уверена что снова ощутила Драконью ухмылку. На что последо-
вал жалобный ответ:

      --  Спутник Хозяйки моего Гнезда! Ты же знаешь, что легче пере-
жить ещё пару поединков с Тенями, чем разговор с магами.

      --  Увы! Увы!... Знаю. Утешьтесь мыслью, что нам с Лизой-Ильзи-
рой придётся гораздо хуже. 

      И как же он оказался прав. Впрочем, кроме самих себя винить
нам было некого. Так нашуметь в небесах и при этом остаться неза-
меченными?..

      На наше счастье -- моё и Дэльганда, разумеется, -- в Гнезде со-
брались только маги Драконьего острова. Чоли и лэли всё что им ну-
жно выяснили давно, пока мы были в пути. Оказывается им удобнее
работать со спящим мозгом. Хм... Получается, что они могут вмешива-
ться в деятельность мозга на уровне подсознания?

      --  Могут, но не вмешиваются... -- Получаю немедленный ответ.

      Чёрт! Я что опять думаю вслух?

      --  Можешь не беспокоиться. Мы слышим только то, что ты хочешь
сказать всем.

      --  Это что же, в моей голове стоит фильтр?

      Мою мысль сопровождает картинка: наливаю заварку в стакан че-
рез ситечко -- жидкость течёт в стакан, чаинки остаются в ситечке.

      --  Фильтр, как назвала это ты, есть у каждого разумного суще-
ства. И совершенно ни к чему тревожить маленького дракончика.

      Арали попросту сидела на мне верхом и категорически отказа-
лась слезать, когда маги попробовали её удалить. И, во избежание
непредвиденных эксцессов, дракончика оставили в покое.

      --  А вот что, или кто тревожит Арали? -- задаю я вопрос.

      Вопрос не праздный. Где-то, в глубине души, я испытываю очень
серьёзный дискомфорт. Ощущение, что где-то рядом тикает будильник
отсчитывая секунды времени до предстоящего взрыва. А взрывчатку я
приволокла с собой.

      --  Белые драконы из мёртвых гнёзд потеряли разум, но  не чувст-
ва. И при этом животными не стали. Эта болезнь сделала их вечными
детьми, почти младенцами. И помочь им нельзя.

      --  Потому что причину так и не нашли... -- заканчиваю я чужую
фразу. Мне это ясно и так. Если бы нашли причину, то вылечили бы
не только выживших драконов, но и гнёзда. А этого не случилось.

      Кто же мог и откуда -- приволочь эту заразу в драконьи гнёзда?

      Мои мысли снова уходят в сторону от обсуждаемых вопросов.

      --  Закрыть? -- спрашивает Меч.

      --  Нет. Пусть они слышат, -- отвечаю я.
      Итак... Болезнь явно принесена извне.

      И ещё вопрос: случалось ли такое у диких семейств?

      Получаю ответ: нет. И дикие драконы не живут гнёздами. Как только
дракончик встаёт на крыло, а это почти сразу же после того как птенец
разбивает скорлупу, он покидает родительницу, И, более того, может
запросто стать её добычей. Довольно часто дикари вообще бросают
кладки без присмотра и вылупившихся птенцов ждёт незавидная участь
быть съеденными, несмотря на казалось бы солидную защиту чешуи. И
приручить дикаря практически невозможно, если Носящая Меч думает,
что болезнь пошла от дикарей..

      -- Носящая Меч так не думает. Она думает, что тут не обошлось без
человеческих магов. Бывали ли случаи неизвестных эпидемий раньше?
Не среди драконов, среди людей?

      -- Бывали... и довольно часто. Но причём тут это? Какое может иметь
отношение к драконам человеческая болезнь?

      -- Самое прямое. Пока я не уничтожила портал, маги могли ходить в
другой мир, как из комнаты в комнату. В том числе и в мой. А в нём, ска-
жу я, всякой дряни, стремящейся укоротить человеческий век, немысли-
мое количество. Кто знает, ЧТО принесли оттуда маги?
      --  Но почему Носящая Меч считает, что маги были именно человече-
ские?
      
      -- Очень просто. Появление любого из вас незаметным не останется.
если только вы не примете человеческий облик. Ну не положено в моём
мире драконам гулять среди людей. И в силу этого вам там ничего не све-
тит,  кроме  как  убиту  быть. А вот человек запросто найдёт то, что хочет.
Особенно если подкрепит свои желания вот такой вот вещью. -- Я подки-
дываю в воздух золотой кругляшок, невесть откуда взявшийся в руке.

      -- Хранящая Равновесие невысокого мнения о мире, из которого при-
шла, и о людях, с которыми жила до возвращения...

      -- Хранящая Равновесие вообще никакого мнения не имеет. Просто по-
тому, что прежде чем составлять мнение, надо знать предмет, о котором это
мнение составляется. А у меня нет такого знания, чтобы можно было сос-
тавить мнение. Только имея полное знание можно создать мнение. В лю-
бом другом случае это не мнение, а личная выдумка.
      Так... Заморочить голову драконьим магам немного удалось. Пусть
поломают головы над тем сумбуром, что выплеснулся из моей головы.
Не только им нас потрошить. Можно и нам их... Иногда. Такая вот -- от-
местка невестке за сплетню про свекровь... Дэльганд недоумевает. Я
отмахиваюсь. Потом... Потом... Мы ещё не дошли до меча и ловушек. Там
тоже много закоулочков и переулочков предвидится.

      --  Меч! -- зову я. Меч откликается тут же. -- Ты можешь закрыть
наш разговор?

      --  А я что делаю? -- обиженным голосом настоящей Ильзиры за-
являет тот.

      --  Какого ж рожна раньше не объявил!

      --  А сколько раз можно котёнка тыкать носом в лужу, чтобы он
наконец понял? -- заявляет меч мне моей же присказкой.

      --  Ну тупая! Честно сознаюсь. Ну не знаю я на каком уровне с
тобой общаться. Я и дома с компьютером на "Вы" была. А ты покруче
будешь. И, потом, никакой инструкции по применению, вместе с то-
бой мне не вручили. А, если ты такой догадливый, то вполне можешь
и сам исполнить моё желание. Чтобы нас оставили в покое...

      --  Собрав пакет информации и закинув его в мозги магам? --
Меч явно ехидничал.

      --  Вот именно. Всё, что там есть: от сказок до научной фантастики.
Разумеется только то, что касается общей физики. Ну и ещё термоя-
дерного взрыва в частности.

      --  Ты убеждена,что это именно термоядерный взрыв? -- Меч серьё-
зен.

      --  Не могу сказать с полной уверенностью. Я же сказочница, а не
физик. Что-то где-то краем уха, краем глаза... Очень надеюсь, что соб-
ственные трансурановые в этом мире не водятся. А то, что было при-
менено, маги притащили из моего мира. А ты, оказывается, можешь
излагать мысли нормально, по-человечески...

      --  Любому носителю разума нужно время, чтобы приспособиться
к другому. А сейчас откройся и замри, пока я погуляю в твоей мозговой
кладовке.

      Я с удовольствием выполнила просьбу меча.

      Через некоторое время маги получили полный пакет информации.
Они затеяли было дискуссию, но тут вмешалась Хозяйка Гнезда, и науч-
ный симпозиум отложили на "после отдыха".

      В общем: Ха! и Ха! и три ха-ха!!! -- на короткое время мы с Дэль-
гандом получили отсрочку.

      Я сижу на самой верхней террасе, вернее, на широченных пери-
лах этой самой террасы. Казалось бы ситуация должна была обесси-
лить меня, но, хотя я и испытываю усталость, сна нет. Рядом со мной
свернулась клубочком Арали. Ну точь - в - точь  домашняя собачонка.
Кстати, пол террасы устлан настоящими коврами. Это говорит о том,
что либо ремесло сие присуще и драконьим гнёздам, либо весьма раз-
вито в человеческом секторе. Ну и до недавнего времени, то есть мо-
его появления, могло транспортироваться из других населённых миров.
Так что если кто-то будет вам втирать, что драконы спят на кучах золо-
та и драгоценных камней, можете просто плюнуть тому в глаза. Как лю-
бое разумное существо, драконы предпочитают комфорт. Во всяком слу-
чае те, которых узнала я. И на этих самых коврах разлеглась Гаддель.
Она подрёмывает, время от времени вскидывая голову и осматривая
окрестности. Хотя беспокоиться не о чем: дозорные группы облетают
гнездо беспрерывно. И где-то там наверху братец Гаддели с Боросом.
Воин не захотел даже разговаривать с магами, заявив, что он просто
дрался, как и положено бойцу, а чего-то там запоминать ему и в голову
не приходило, если только это не особый удар, отправляющий монстра
в небытие. Так что маги обратились не по адресу. Его дело драться, а
не думать.

      Странное дело: маги нисколько не огорчились и не оскорбились от
такой отповеди. Словно бы знали, а может и знали, что ничего иного они
не узнают от человека, который приставлен телохранителем к одной не-
безизвестной персоне, и просто проверяли его. Соответствует ли он той
своей обязанности: замечать всё, что этой персоне может угрожать и иг-
норировать всё остальное.

      --  Ты всё думаешь? -- сонно замечает Гаддель, в очередной раз
вскидывая голову. -- Не завидую... Странный меч, который не пьёт кровь.

      --  Ну, тут я с тобой не соглашусь, -- возражаю я.

      --  Меч, не пьющий кровь врага... -- уточняет драконица.

      --  А, это... Я согласна... Странно это. Но не забывай -- я сама не даю
ему человеческой крови. И он почему-то не возражает. Но самое главное:
никто ничего подсказать не может -- как мне вести себя с этой игрушеч-
кой. Должна же быть у него какая-то программа? Но чтобы её открыть
нужно найти пароль. А как его искать, если ты даже не знаешь языка, на
котором эта программа написана? Тут все маги голову сломают.

      --  Хорошо мне... Думать не надо. На это Хозяйка Гнезда есть...

      --  Гаддель, а почему её не называют по имени?

      --  Так принято. Имя ни к чему не обязывает. Просто особая чешуй-
ка, отличающая тебя от других и принадлежащая только тебе. Ты ведь
можешь потерять её, случайно или намеренно, и найти другую. А вот
положение -- оно всегда при тебе.

      --  То есть те, кто точит когти, всегда готовы к драке...

      --  И из них никогда не получится спутника жизни Хозяйки Гнезда.
Это воины, у которых бой в крови.

      Честно признаю -- драконья логика мне нравится. В ней больше
смысла, чем в человеческой. Главное! Ребёнок такого воина никогда
не будет чувствовать себя брошенным и никому не нужным. Кому-то
надо же защищать гнёзда. Осудить драконицу могут только за одно:
если она схлестнётся с дикарём. Это самое серьёзное нарушение пра-
вил драконьего рода. Потому что, кто знает, что может получиться из
полуразумного существа. Именно такие и служат Развоплощённому
вместе с Тенями.

      Мысль Гаддели окрасилась грустью. Видно было что-то подобное
на её веку. Не с ней, а с кем-то из очень близких. И это стало для неё
потрясением.

      --  Кто о чём, а девочки о любви... -- раздаётся насмешливый голос
Бороса.

      --  И давно подслушиваете? -- откликаюсь я.

      Братец Гаддели пикирует к террасе, и воин спрыгивает на перила,
хлопает дракона по крылу, в том самом месте, которое можно назвать
ладонью, так как именно оттуда и растут пальцы руки крыла, и говорит:
   
      --  Пока, Грор. Не забудь: на рассвете...

      Дракон свечой уходит в небо.

      --  Интересно... -- всё так же полусонно произносит Гаддель.  --
Он разрешил тебе уменьшить имя? И куда его понесло сейчас? На зас-
таву? Отец запретил летать в одиночку...

      --  Мне удалось убедить твоего братца, что человеческое горло не
приспособлено для тех звуков, что произносит дракон. И он со мной
согласился, вдоволь насмеявшись над моими попытками. И, подумав,
разрешил мне выбрать подходящее, по моему вкусу. Сошлись на Гроре.
А насчёт второго... Есть вещи, где третий лишний.

      --  Ааааа! -- успокоившись тянет Гаддель и вытягивает крыло. --
Спускайся по крылу, воин. Не хочу отчищать твои кости с ковра пос-
ле неудачного прыжка.

      Борос пробежался по крылу и спрыгнул у основания.

      --  А ты так и будешь думать? -- это уже мне...

      --  Спи, -- говорю я драконице. --  В случае чего, мне поможет Арали.

      На террасе воцаряется тишина. Глянув вниз, вижу как Борос пристра-
ивается под бочком у драконицы. Усмехаюсь в ночь: он всё-таки не за-
был, что телохранитель...

      Вижу в вышине парящих дозорных.

      Гнездо спит.


                ЭПИЗОД  15.

      А на рассвете поднялась суматоха... Примчался Грор, да не один,
а с подружкой, в буквальном смысле волочащий её на себе. Драконья
девица была в полнейшем ауте. Самому Грору было тоже не очень хоро-
шо -- его трясло до такой степени, что он едва свою подругу не потерял
по дороге. Гаддель, услышав братца, рванулась прямо с террасы. Снизу
за ней помчались ещё штук пять крылатых.

      За мной и Боросом поднялся Дэльганд. Спустив нас, в отведённые
нам покои, попросил приготовиться к встрече с магами  на высшем уров-
не. Будут и представители Свободного города. Того самого, с которого
нам пришлось так срочно удирать. На все мои вопросы: что за паника с
утра пораньше, Дэльганд  предпочитает отмалчиваться. Возможно, он и
сам не знает причин.  Что же... Дождёмся Грора со товарищи. Главное:
оба живы.

      Стоп! А почему именно это пришло мне в голову? После слов Боро-
са, что иногда бывает третий лишний, я сообразила, что Грор отправился
на свидание. А вот откуда мне стало известно, что он тащит свою подру-
гу на себе? Ведь они ещё даже в пределах видимости не объявились. И
Гаддель сорвалась только после того, как я эту картинку увидела... Впро-
чем, она могла и услышать его одновременно со мной. Что могло такое
случиться, что так переполошило драконов? Ладно... Будем ждать. Но что-
то мне подсказывает, что сегодня стоит примерить доспех, а не платьице.

      Пока мы приводились в порядок, нам подали завтрак, как всегда оби-
льный, но умещающийся на драконьем блюдечке. И сервирует стол одна
из маленьких дракониц, до ужаса довольная тем, что её допустили кормить
живых кукол. Лайта помогает ей, всё так же молча. Кики сидит в уголке и
тоже молча надраивает доспех.

      --  Они что же, так и молчат всё время? -- спрашиваю я Бороса. -- Что
это вообще за фигня: немая горничная? Меня такое положение не устра-
ивает.

      Как не устраивают ожидаемые события... Ну зудит червяк в одном ме-
сте -- что-то должно случиться и очень, очень нехорошее.

      Борос аккуратно нарезает мясо на блюде и ставит его передо мной.

      --  Ешь! -- приказным тоном заявляет он. -- Опасность всё же лучше
встречать на сытый желудок.

      --  Ты тоже чувствуешь это напряжение? Он всенепременно должен
явиться за мечом. Он должен это сделать. Именно сейчас. Когда я не
знаю правил игры. Когда любой мой шаг может оказаться шагом в безд-
ну. Борос! Мне просто страшно. Он может оказаться здесь, на острове.
И могут пострадать гнёзда. Он идёт на остров. Ему нужна энергия. Много
энергии...

      --  Здесь много магов. Ему трудно будет справиться со всеми.

      --  Он идёт за Мечом. Ему нужна энергия Меча... -- Меня начинает
трясти. Возбуждение в преддверии опасности.
 
      Борос резко встряхивает меня. Вовремя... Истерика уже пытается
пробиться наружу.

      --  Ты опять паникуешь. Надеюсь, перед магами ты будешь хотя бы
выглядеть спокойно.

      --  Запаникуешь тут... -- страх уходит, словно выброшенный за порог
мусор. -- И хороши же будут эти маги, если не разглядят моей тревоги.
Грош цена тогда всей их магии.

      За разговором мы приканчиваем завтрак. Затем Кики помогает мне
облачиться в доспехи, и я выхожу на террасу. Вовремя...

      С небес спускается звено Гаддели и Грор с подружкой на спине.
Та до сих пор в невменяемом состоянии. Драконицу отправляют под
надзор магов-лекарей. Остальные приготовились слушать рассказ Грора
о произошедшем. Рассказ до смешного короток, если бы событие не
было столь страшным. Отправив Бороса на террасу, Грор улетел на свида-
ние. Оказывается шуры-муры у него с этой девушкой драконьей уже до-
статочно долго, и вот они решили, что стоит обзавестись потомством.
Был заранее присмотрен приятный уголок, и пара отправилась туда. А
вот там их ждал очень неприятный сюрприз в виде выпотрошенного тру-
па мага. На вопрос: почему он решил, что это маг, Грор протянул наход-
ку: обруч на голову с рубином в центре.

      Где-то я такой уже видела...

      Пока Грор труп осматривал, девушка его в сторонку отошла и в чём-
то запуталась. Ну ничего он не видел: ни веток, ни паутины. Ничегошень-
ки не было. Такая себе ровная полянка, как раз поиграть двум дракон-
чикам. Бросился вызволять подружку и сам запутался. Спасло то, что
рассвет наступил и солнышко из-за горизонта показалось. Солнечный
лучик упал на рубин и отразился. Всё вокруг полыхнуло и сразу пропа-
ло ощущение сети. Грор поднялся в воздух, а подруга даже крылом ше-
вельнуть не может.

      Дэльганд смотрел на меня. Я смотрела на Грора и рубин в его ла-
пах. Это мне тоже кое-что напомнило.

      --  Дэльганд! Мне надо уходить с острова.

      --  И куда же Хранительница думает идти?

      Вопрос задал кто-то из магов. Но я даже не обратила внимания на
говорившего. Подобный обруч был на старике из Свободного города.
Каким-то образом взаимодействие энергий в обруче совпадает со вза-
имодействием энергий в мече.

      --  Не знаю, -- честно признаюсь я. -- Но моё присутствие на
острове ставит под угрозу ваши жизни и гнёзда. А у меня нет ни малей-
шего желания послужить причиной ваших бед.

      --  Хранительница предполагает, что, если она уйдёт с острова, то
слуга Развоплощённого уйдёт за ней? -- снова тот же голос.

      --  Да... -- отвечаю я. -- Ему же нужен Меч...

      И тут же понимаю, что сморозила глупость неимоверную. Это где и
когда захватчик останавливался на достигнутом? Он останавливался толь-
ко тогда, когда основательно получал по рогам. И ни мгновением рань-
ше. Хороший же подарочек притащила я в драконий рай...

      -- Не думает ли Хранительница, что это её вина: то, что Развопло-
щённый пришёл в наш мир?

      Опять этот голос... Я, наконец, соизволяю вылезти из своего само-
копания и обратить внимание на владельца этого голоса. Там, откуда
он исходит, я вижу пушистика и узнаю своего нечаянного суверена. Чо-
ли Шико весьма доволен тем, что я его узнала.

      --  Вообще-то не думаю. Но то, что в моём присутствии тут начинает
твориться всяческая чертовщина, меня огорчает, сир. А гибель мага
столь высокого ранга наводит на нехорошие мысли.

      Я снова попала в точку. Пусть с моей стороны это просто игра, но
ссориться с маленьким народцем у меня нет никакого желания. Тем более
с созданиями способными вмешиваться в твою психику. И, к тому же, эти
пушистики в самом деле стоят выше меня в своих способностях, и не на
один уровень. Так почему же стыдно признать их верховенство?

      --  Если Хранительница встревожена судьбой Смотрителя Свободного
города, то ей не стоит волноваться. Он жив и здоров. Совету Мудрых пред-
стоит выяснить имя предателя. -- Чоли Шико смотрит на Дэльганда. -- Ты
же тоже заподозрил предательство, спутник Хозяйки Гнезда Дэльганда?

      И тут титулование...

      Маги молчат. Они, вообще-то, собрались поглазеть на меня и меч из
легенды, обсудить собственные научно-магические проблемы. Или ма-
гико-научные, если кому-то понравится так. А тут обрушивается дождь
проблем, которые сыплются градом с голубиное яйцо... И ведь норовят
попасть строго в темечко. Уже одно то, что это всё началось с моим по-
явлением, угнетает.

      Дэльганд коротко взрыкивает в знак согласия с выводом чоли Шико.
Затем отвечает:

      --  На Драконьем Острове нет Смотрителя. Человеческая община
слишком мала. А мы обходимся без него. Драконам и людям моря и ле-
са смотрители не нужны. Но кто может заподозрить Смотрителей? И ка-
ким образом он мог оказаться на Острове?

      Народ оживляется. Собравшимся понятно почему смотрителя не за-
секли -- рубин, а это без сомнения самый натуральный земной рубин,
запросто вырубает все магические ловушки: он их просто выжигает. И у
меня всё больше крепнет уверенность -- Развоплощённый заявился в
этот мир с моей родной и единственной для меня планеты... С Земли. И
не играет роли когда это случилось. Тысячелетия назад или вчера. Он
мог влезть в портал одновременно со мной, а вылезти на много веков
раньше. Просто войти в другие ворота. Порталы штука опасная и непред-
сказуемая. Даже опытные маги могут заблудиться во Времени и Простран-
стве. А Развоплощённому всё равно в какую дверь входить. Для него лю-
бая открытая дверь -- приглашение.

      Ему оказалось мало одной, ввергнутой в ад ненависти, планеты. Ему
надо было получить то, что могло помочь ему уничтожить весь мир и всю
Вселенную погрузить в Хаос. Но то, что могло помочь ему в этом, было
унесено и сокрыто. Кому могло в голову прийти в этом диком мире, что
в обычном камушке скрыта сила, способная уничтожить всё. Превратить
Нечто в Ничто. И позволить ему бездумно существовать века и тысяче-
летия не опасаясь границ. Но ворваться в этот мир он не мог. Единствен-
ная дверь, через которую Он мог попасть в этот мир была накрепко за-
крыта, ибо унёсший камень поставил на портале кузню. И стал ковать же-
лезо. Поколение за поколением... Даже магия не встаёт между огнём и
железом -- они тянутся друг к другу, словно пара влюблённых. И столь же
двулики, как и человек.

      Выкованный серп срезает колосья в поле, но так же ловко может
срезать и голову. Нож разрезает еду на дольки и кусочки, чтобы было
удобно класть их в рот, но легко достаёт до сердца. Меч лишающий жиз-
ни любое существо, убивая одного, может спасти миллионы...

      Развоплощённый, разлитый по Вселенной огромными пятнами Хаоса,
он мог следить за камнем из любой точки. Но войти в мир границ он мог
только в одном-единственном месте. А там стояла кузня. И разрушить её
могло только истинное проклятье огромной боли и ненависти. И ему оста-
валось только ждать, когда прозвучат эти слова истинного проклятья, сне-
сут кузню и откроют портал. А камень исчез и не давал о себе знать.

      Дочь Кузнеца любила петь. Через границу миров удалось дотянуться
до детской души открытой настежь. И он наговаривал ей слова заклятий.
Дитя, выросшее в любви, повторяло непонятные слова и наполняло их
совсем другим смыслом. И, заклятые Ильзирой, мечи расходились по све-
ту, неся Кузнецу славу. Но не было среди них того, которого Он искал.

      Время шло. И однажды в кузню явился Воин с закрытым лицом. ес-
ли бы у Развоплощённого было сердце, оно затрепетало бы от счастья,
когда воин бросил на наковальню слитки золота и серебра и ещё кусочки
металлов, которые Кузнец видел впервые. И последним на наковальню
лёг рубин, такой огромный, что едва поместился в ладошке Ильзиры. Во-
ин коснулся рукой, затянутой в чёрную кожу, детской головы, на мгнове-
ние замер.  Затем произнёс, обращаясь к девочке:

      --  Ты споёшь ему песню великой любви, дитя. -- И обратился к Куз-
нецу: -- Ты всё сделаешь так, как скажет твоя дочь. И запомни: камень
должен быть в клетке. А это тебе за работу.

      И, бросив на наковальню ещё один слиток золота, воин вышел.

      Растерявшийся мастер выскочил из кузни, но никого не увидел.
Воин исчез. Ильзира дотронулась до отцовской руки:

      --  Не бойся, отец. Когда меч будет готов, он сам найдёт своего
хозяина.

      Ну, а дальше случилось всё так, как в легенде. Бесхитростное ди-
тя зачаровало меч песней о большой и чистой любви. Светлой и возвы-
шеннной. А какой ещё она может быть у ребёнка, выросшего в такой
любви? И ещё об одном не сказала легенда: не хватило того золота, что
Воин принёс, ибо кроме меча должен был Кузнец выковать золотой
серп, такой остроты, чтобы мог резать кости. Вот тут-то и пригодились те
незнаемые камушки. Так вот... не хватило того золота, что воин принёс.
Кузнец не задумываясь, своё добавил: понял он, что непростой заказчик
к нему приходил.

      В тот самый миг, когда меч выпил последнюю каплю женской крови,
пролившейся на него, в кузне появился заказчик. Взял без страха рас-
калённый меч и вышел. Огненной стрелой унёсся меч в небо, а следом
и воин исчез, и золотой серп. Только вот возвратясь в кузню, увидел
Кузнец и меч и слитки на наковальне.

      Были бы у Развоплощённого зубы -- сломал бы их скрипя от ярости...
Были бы руки -- мир порвал бы в клочья. Ибо создатель рубина разделил
силу оружия между двумя мечами. И тогда Развоплощённый решил ото-
мстить Кузнецу. Вовсе не осквернённый меч стал причиной нападения на
двор кузнеца. Слух о золотых слитках задавил страх перед огнём и желе-
зом... Перед гневом Богов и колдовской силой... И меч манил своей доступ-
ностью... И всё как в легенде сказано: перебили огненными стрелами со-
бак, одновременно поджигая подворье, а там и дом загорелся. И Кузнец
с женой спросонья прямо под стрелы и выскочили.

      Только вот не нашли того, за чем пришли на кузнецов двор -- ни меча,
ни золота. Как сквозь землю всё провалилось. А с рассветом и Ильзира
вернулась. Горе лютое обрушилось на девочку, и разум сразу умер. Толь-
ко губы шептали страшные слова проклятия, подсказываемые кем-то не-
понятным и очень далёким. И от этих жестоких слов, рот наполнился слю-
ной наполовину с кровью. И плюнула девочка слюной, смешанной с кровью
в сторону тех, кто только вчера был добрым соседом, а сегодня стал убий-
цей.

      И портал открылся.

      Не видело дитя, как из крови и слюны вырастает что-то бесформенное...
Дымом устремляется в небо, неся неисчислимые беды...

      "Что это было? Галлюцинация? У одной меня? Или и остальные ви-
дели?"

      Слышу голос Бороса:

      --  Значит, должен быть ещё один меч...

      Но вот где его искать? То есть Развоплощённый нанесёт свой удар
только тогда, когда меч обретёт единство. Какова же истинная сила попав-
шего в мои неумелые руки артефакта? По спине ползёт холодок от од-
ной только мысли... Он тоже будет искать второй меч. Или же он знает
где этот меч находится. Но для чего ему надо убивать мага? И не просто
мага, а Смотрителя? А если...

      Мысль улетела снова, не оставив даже хвостика.

      --  Меч! Ты можешь проверить рубин на наличие энергии?

      --  На всякий случай нужен защитный купол, -- получаю ответ. И пере-
даю его магам.

      Слабое мерцание окружает меня, меч и обруч. Все остальные за гра-
ницей сферы держат круг. Я поднимаю меч. Но тонкий луч идёт не по
лезвию меча, а из рукояти. Из её навершия. Камень скрыт под мелкой
сеткой серебряных нитей, и выбивающийся луч обжигает руку. Пере-
хватив меч другой рукой за крестовину, я направляю луч на обруч, на ру-
бин. Крак!.. Камень раскалывается на куски как пустой орех. Из обруча
идёт лёгкий дымок, медленно превращаясь в осьминожье щупальце.
Извиваясь, оно тянется к лучу. Где та болевая точка, которую надо при-
жечь, чтобы монстр прекратил своё существование? Солнечные лучи,
преломляющиеся через магическую ткань купола, жгут монстра. Он ме-
чется по площадке, ограниченной обручем, и не может эту границу пере-
сечь. Где-то сбоку появляется яркая точка. От неё словно тянется нить.
Нить уходит куда-то в обруч. Она движется волнообразно, и щупальце
извивается повинуясь этому движению нити. Вот оно приготовилось к
броску, свернувшись пружиной. И в это время прямой солнечный луч,
отражаясь от моих отполированных до блеска лат, пересекается с лучом
меча -- снова маленький взрыв и мелкий пепел, плавно опускающийся
в границы обруча.

      --  Это что же? Развоплощённый решил нанести нам визит самолич-
но? -- обращаюсь я к мечу. -- Как-то невежливо приходить в гости незва-
ным. Или ему интересно узнать границы твоих возможностей? И что те-
перь делать с мусором...

      --  Этот "мусор" теперь не опасен, -- слышу голос старика -- Смотри-
теля Свободного города (и когда он только появился?). -- Если позволишь,
стёклышки я заберу. -- Он делает несколько движений рукой, и мёртвые
осколки рубина поднимаются к нему в ладонь. -- В нашем мире такого кам-
ня нет. Наши девушки будут рады иметь хоть одну бусинку. Они почему-
то считают, что камень Смотрителей приносит счастье в любви.

      --  А это не опасно для них? -- задаю я вопрос.

      Старик усмехается.

      --  Нет. не опасно. Камень мёртв. И умер он в тот самый момент когда
ты переступила границу миров. Когда ты снова пришла в наш мир, Ильзи-
ра. А меч довершил смерть камня -- выжег всё что могло остаться. Вот тебе
и предатель, Советник из Гнезда Дельганда. Это Смотритель северных тер-
риторий. Драконий остров относится к ним. Хотя мы никогда не приходим
сюда, если нас не зовут.

      --  Почему ты так решил, Мудрый? -- Дэльганд и чоли Шико задали
вопрос одновременно.

      --  Я взглянул на него, когда шёл сюда и нашёл вот это.

      Перед собравшимися поплыло по воздуху миниатюрное изображение
меча, так напомнившее мне католический крест. Цепочка, на которой он
держался, была разорвана. Присутствовавшие маги смотрели, но старатель-
но избегали прикосновения этой безделушки. Впрочем, безделицей она
была только для меня. А вот окружающие восприняли её вполне серьёзно.

      --  Меч! Ты можешь объяснить? -- обращаюсь я к своей "забавной игру-
шечке". Настолько "забавной", что я даже не представляю, каким образом
я из этих "забав" выкручусь. И выкручусь ли вообще.

      --  Нет. Но чувствую проклятье... -- проносится в моей голове.

      --  Я объясню тебе, Хранительница Равновесия, Носящая Меч Ильзиры,
-- говорит старик, Смотритель Свободного города. -- Последний бой с воин-
ством Развоплощённого случился именно там, где стояла кузня отца Ильзи-
ры. Но закрыть портал волшебнице не удалось. Закрывающий механизм
был в другом времени и пространстве. Тогда она заклятьем смерти вышвыр-
нула себя из нашего мира. И хотя она унесла с собой свои Тени, остались
тени тех, кто её знал. Они объединились клятвой мести Развоплощённому.
Внутри этого маленького меча спрятаны крохи земли проклятой юной Иль-
зирой и обагрённой кровью Ильзиры-Воительницы, Ильзиры Мудрой. Это
очень опасный символ. Он способен убить любюго.

      "Интересно было бы проверить этот крестик на радиоактивность, --
проносится в голове. -- Жаль счётчика Гейгера нет. Наверняка ядерный
взрыв был, когда портал открылся. И не хилый, если до сих пор земля
фонит". Меч ничего не ответил. Он вообще предпочёл умолкнуть после
того, как выдал мне историю Ильзиры.

      --  А потом это желание, эта память превратились в религию.  Иль-
зиру и её Меч сочли божествами... Прости,Мудрый, что прервала твой
рассказ.

      --  Ты заметила верно. -- Похоже Смотритель на меня не в обиде.

      --  А потом появились те, которые -- продолжаю я, -- сочли только
себя вправе быть посредниками между Богом и его адептами. Это не
трудно проследить по началам любой религии.

      --  Если я правильно понял, -- вмешивается в наш диалог один из
магов, -- то погибший Смотритель оказался жрецом Храма? Но как это
могло случиться? Совет Мудрых проявил небрежность?

      --  Возможно и так, -- отвечает Старик. -- Нас могли ввести в заблуж-
дение. Этот Смотритель был очень сильным магом.

      Мой мозг зацепился за эту фразу: "этот смотритель был сильным
магом". Я кручу её и так и эдак... Растягиваю по горизонтали и по вер-
тикали... И сам собой у меня вылетает вопрос: вернулся ли кто-нибудь
из ушедших до моего появления? Подсознательно надеюсь услышать
ответ: Да... Это значило бы, что подпитку энергией Развоплощённый по-
лучает извне. Но ответ вполне ожидаемый:  Нет! Вернувшихся не было.

      Я смотрю на Старика. А в голове мысли бьются о прутья клетки под
названием -- отчаяние: неужели я приволокла в этот мир всё сумасше-
ствие того, своего -- земного? Зачем Судьба подкинула мне такую под-
лянку! Развоплощённый оказался заперт в этом мире по моей воле: я
уничтожила главный вход в этот мир. Но откуда же мне знать, что уничто-
жение его перекрывает все входы и выходы автоматически.

      Теперь из этого мира нет выхода, как нет и входа.



                ЭПИЗОД 16 (БОРОС).

      Баба -- она и есть баба. Будь хоть трижды Богиня или четырежды
драконица. Чуть что не по её плану пошло -- сразу паника. Навидался
я. Хотя драконицу и понять можно: ты с дружком прилетаешь в укром-
ный уголок в любовь поиграть, а там труп потрошёный. И сети невиди-
мые. Видел, как Ортани в этих сетях изрезался... А вот эта-то чего пани-
кует? Ей-то сейчас что угрожает? Самая неуязвимая в настоящий момент.
Какое ей дело, что кто-то сдохнет в её окружении, закрыв её собой в
случае опасности...

      --  Даже если этот кто-то будешь ты? -- раздаётся ехидный голосок
в голове.

      --  Даже если это буду я... -- соглашаюсь. -- Я клятву своей кровью
принёс: служить Мечу. А значит и ей.

      Проклятые чоли! И как это у них получается? Взяли и засунули в
меня душу её дружка. Теперь ещё за этим следи, чтобы не устроил ка-
кой пакости. Правда, Шико уверил, что Тени убийства они выжгли, но
кто знает: до конца ли? Времени знакомства прошло всего ничего, а у
него самого уже иногда всплывает смутное желание пристукнуть эту
красотку, особенно когда она в панику кидается. Или не по делу, или
в бабьей истерике. И Вадим, кстати, против этого  не протестует. Он и
там не любил, когда Лизавета паниковать начинала. Потому что в пани-
ку она она кидалась по мелочам, попутно занимаясь самоедством. Хо-
рошего в этом нет ничего. Да и быть не должно. Ну как может один че-
ловек отвечать за другого? Тем более за десятки других. Особенно, ко-
гда те не знают сами, чего они хотят. Это откровенная тупость и идио-
тизм: обвинять себя в том, что она принесла войны в этот мир! Войны
были до неё и будут после неё. Так мир устроен, и его не переделать.
А особенно человека: всегда хочется того, чего у тебя нет, даже если
оно тебе ко псам не нужно. И винить в этом себя? Это какой-то сверх-
идиотизм. Уж в этом-то он со своим подселенцем вполне согласен.
Правда, тут одно "но" имеется -- и немаловажное: она ж сказки при-
выкла сочинять, сама событиями командовала. Любая речка текла так,
как она приказывала. Гора пешком шагала на новое место... А тут --
Стоп! Приехали... Теперь приказы отдаёт другой. А от командирских
привычек трудно отвыкать. По себе знаю. Тому, кто рождён повеле-
вать, невозможно выполнять чьи-то приказы. Как-то не с руки. Особен-
но когда, по твоему разумению, эти приказы -- дурь на глупости. И не-
важно, что через какое-то время понимаешь смысл этой дури, если жи-
вой останешься. Но это потом. А сейчас скрипишь зубами от злости, но
подчиняться надо. А тут неизвестно даже, кто условия диктует.  Запани-
куешь... И как-то ловко это у неё получается: мечется - мечется, как ле-
тучая мышь на свету, отыскивая щель, куда бы забиться, но в нужный
момент оказывается в нужном месте и этот свет выключает.

      --  Не свет выключает, а нужную программу включает, -- опять разда-
ётся голос Вадимовой сущности.

      --  Больно много у вас двоих заумных слов и понятий.

      --  А чего ты хотел? Мы из другого мира. И совсем недавно оттуда
откинулись. К вашей свободе непривычны. В нашей крови пока ещё
земные законы властвуют.

      --  Знаешь, парень, -- отвечаю ему на это заявление, -- чоли пока-
зали твои тени: не очень-то законы вашего мира отличаются от наших...
Самое  главное отличие: крови льёте столько, что она у вас уже вместо
воды в океане. Ну возрази... Скажи, что я не прав...

      Но подселенец не отвечает. То-то...  Тут ему крыть нечем. Чоли
много чего показали мне, когда душу из него перетаскивали. А уж уз-
навать, что дальше было, Хранительнице совершенно ни к чему. Что по-
следовало после того, как снёс я ему голову в завершение поединка...
Надо признать -- ловкий парень был, хоть и не воин. Пришлось попры-
гать. А потом, по требованию этих "пушистиков", пластал его тело...

      --  Я не в обиде, -- прерывает меня Вадим. -- Я сам отдал им своё
тело. Анатомия у нас всё-таки кое в чём отличается. Но ты прав -- это
ей знать не нужно. Тем более красиво ты мне голову снял. Я боли да-
же не ощутил.Так что не переживай. Она же не узнает, что дальше про-
изошло. Кино кончилось. Зал с восторгом приветствует победителя.
Актёры кланяются. Занавес падает. Зрители расходятся. Если ты сам не
расскажешь ей, никто не расскажет.

      --  Лайта...

      --  Служанка? Вряд ли.  Знаешь, не ожидал, что чоли такие искуссни-
ки. Я сначала подумал, что Лизка пренебрегла моим предупреждением.
И осталась...

      --  Ну...  Там всё-таки были существа, понимающие ситуацию лучше
неё. Так что никто её и спрашивать бы не стал: завернули в тючок, по-
грузили на ослика и увезли в неизвестном направлении.

      --  Ты прямо моими словами картинку нарисовал.

      --  Привыкай к этому, Мы теперь одно целое. И цель у нас одна: не
дать нашей красотке отправиться к праотцам раньше времени.

      --  Угу... И одно желание: прикончить её сию минуту, чтобы изба-
виться от головной боли.

      Я не выдержал, хохотнул. И обнаружил, что маги смотрят на меня.
И с удивлением увидел, что держу в руках эту клятую цепочку с мини-
атюрным изображением меча. Я отбросил её, но она не упала, продол-
жала висеть в воздухе и снова направилась ко мне. Что это значило?

      Кто-то произносит:

      --  Пришло время...

      "Какое время? Куда пришло?"-- теребит меня мой подселенец.

      Хотел бы я сам знать... Смотрю на Лизу-Ильзиру -- та отвечает мне
полным недоумения взглядом. Похоже, никто  ничего не понимает. А
цепочка  тем временем свободно обвивается вокруг моего запястья, и
кинжальчик словно прилипает к тыльной стороне ладони. Его лезвие
упрямо смотрит на средний палец руки. Я делаю попытку сдвинуть аму-
лет, но он возвращается в исходное положение.

      Н-да... Не слишком ли много событий за одно утро? Кстати, с подруж-
кой Грора всё в порядке?  Вопрос явно не к месту, судя по реакции окру-
жения, меня должно волновать другое. Что конкретно -- никто не говорит,
но явно не состояние драконицы. Самого Грора среди присутствующих
не вижу -- рассказав о происшествии, он поднялся к подруге и магам-лека-
рям. Поднимаю глаза вверх, на террасы и понимаю, увидев опущенные
крылья дракона, что всё в непорядке... И в огромном непорядке... Неожи-
данно Грор срывается с перил, несколько мгновений падает вниз, но у
самой поверхности раскрывает крылья и свечой вонзается в небо. Ещё
через несколько мгновений вслед за ним устремляется в небо драконица.
Гаддель... Она догоняет брата, и там, в вышине, происходит, неслышимый
нами, поединок разумов. Мистический танец двух драконов вызревших
в одном яйце. Я смотрю на этот танец в поднебесьи и понимаю: у Развопло-
щённого появился ещё один смертельный враг. И неожиданно обжигает
мысль, брошенная Вадимом: как бы этот враг не стал Ему покорным слу-
гой.

      --  С чего ты это взял? -- интересуюсь я.

      --  Месть -- это такое блюдо, которое подаётся на холодную, трезвую
голову. Тогда она вкусна, полезна и действенна. А если сгоряча, то и сам
можешь обжечься. Ожоги заживают долго и болезненно. Да и вообще: от
ожогов можно умереть.

      --  Ну, тогда, я надеюсь, вчетвером не дадим Дракоше наделать глупо-
стей...

      --  Вчетвером?

      --  Конечно... Я, ты, сестрица, Лиза-Ильзира... Да и родители меры
примут. И маги вмешаются. Слушай, Вадим, а почему твоя подруга за-
интересовалась возвращающимися магами?

      --  А они были?

      --  После её появления? Не слышал...

      --  Вот тебе и ответ. Теперь ваш мир наглухо закрыт от других
миров: ни выйти из него, ни войти. Она уничтожила главный портал,
связывавший наши миры, через который в ваш мир шла энергия из-
вне. А сейчас этой подпитки не будет. Придётся жить по средствам.
А Ему нужно много энергии. Энергии живого мира. И Он не перед чем
не остановится.

      --  Ты говоришь о Развоплощённом?

      --  На Земле у него было другое имя -- Дьявол... И он примется за
свою дьявольскую работу: сеять безумную и бездумную смерть. Такая
смерть даёт больше всего энергии. Но ему будет мало. И Он научит вас
создавать оружие, против которого будут бессильны все ваши мечи и
магические заклинания. Оружие способное убивать за раз десятки и
сотни людей. Он принесёт, если уже не принёс, невидимую смерть, ко-
торая будет разъедать ваши тела. И никакие панцири и кольчуги не спа-
сут от ожогов, которые будут гнить, не заживая. Но огня, вызвавшего
эти ожоги, вы не увидите, потому что в первую очередь он сожжёт ваши
глаза. И вы не должны ждать, пока Он пополнит свою армию и встретит
вас во всеоружии. Начинайте первыми... Время пришло...

      Я умолк и словно бы очнулся. Что это было? Я вглядывался в окружа-
ющих пытаясь осознать: что всё это значит?В чьих-то глазах я видел от-
кровенный страх, в чьих-то недоумение. И только одна пара светилась
пониманием и осознанием. Смотритель Свободного города подошёл ко
мне и сказал:

      --  Юноша, ты сейчас слово в слово произнёс древнее пророчество
предвещающее приход вселенского зла. Откуда ты знаешь его?

      --  Я не знаю, -- отвечаю старику. -- Мои губы повторяли то, что го-
ворил мне чужой голос.

      --  И он сказал правду. -- Это голос Лизы-Ильзиры. -- Если  мы не
опередим Развоплощённого, они, чего доброго, начнут и людей приносить
в жертву.

      --  Они? -- перспрашивает кто-то из магов с недоумением.

      --  Жрецы Ильзиры. Более того, я должна быть главной человечес-
кой жертвой на их алтаре. А привести меня к алтарю должен ты, воин.

      И её палец, словно нож, вонзился в моё сердце.

      "Что за чушь!" -- вскричал Вадим...
      --Это невозможно! -- кричал его собственный разум. И ужас пре-
дательства затопил душу. "Они знали! Они знали! Они сделали так,
чтобы я отдал ей свою кровь, но они не знали, что кровь вернётся
смешанной, а их заклятья уничтожит  Меч".
      -- О чём ты? -- голос Вадима.
      -- Я должен привести Ильзиру в Храм и принести её в жертву той,
которая сейчас называет себя Ильзирой. Они знали о её приходе. Им
подсказал Меч. Вадим, я не воин, я -- наёмник. И если я взял плату, я
должен сделать дело. А дело показалось простым: встретить девицу с
мечом и привести в Храм. Где и совершить жертвоприношение. Пер-
вое человеческое на главном алтаре.
      -- Какой меч? -- В голосе Вадима тревога.
      -- Второй. Тот, который исчез. Он так и остался на месте спалёной
кузни, но взять его можно только с помощью близнеца. А когда они
соединятся, то мир получит оружие, равного которому никто ещё не ви-
дывал. Они полагали, что стёрли мою память, и я навсегда забыл обо
всём, что они говорили...

      --  Кто "они"? -- вторгся чужой голос.

      Голос Смотрителя Свободного города.

      --  Маски.

      Он взвесил мешочек с монетами в руке.

      --  Я надеюсь -- эти монеты не превратяться в черепки, когда пе-
рейдут в другие руки?
 
      Маски переглянулись. Голос, похожий на женский, произнёс:

      --  Не волнуйся. Это настоящее золото. А вот то, что ты просишь...

      В его сторону, по воздуху, плыл увесистый кошель. "Они читают
мысли -- подумал он. -- Ведь я хотел сказать, что там , где мне придёт-
ся идти, золото вызывает подозрение. За него могут убить, и я не ис-
полню того, что им надо".

      -- Ты можешь не бояться долгой дороги, -- проговорил тот же го-
лос. -- Мы отправим тебя туда, где взяли.
             
      --  И так ты оказался в Свободном городе? -- голос Смотрителя
спокоен.

      --  Да. Потому что где, если не в нём, можно найти и соратников,
и сообщников...

      Угрожающе зашипел Грор. Резко хлопнула крыльями Гаддель.
Достаточно было знака Хранительницы и от человека с именем Борос
не осталось бы и следа в этом мире. Но знака не было.

      Вместо этого Лиза-Ильзира расхохоталась. Смеялась весело и зара-
зительно. Недоумение одолевало всех, а Носящая Меч всё смеялась и
смеялась...

      --  Дайте вина -- промочить горло, -- наконец проговорила она.

      Бокал подала ей Лайта. Сделав несколько глотков, Лиза-Ильзира
вернула бокал девушке и, указав на Бороса, бросила:

      --  Отнеси ему. -- И уже Боросу, приказным тоном: -- Пей, воин. Те-
бе сейчас это нужней, чем мне. У меня пересохло только горло. А у те-
бя пересох разум. Как и у тех, кто тебя послал. Судьба привела меня в
ваш мир, воин. -- Она обращалась ко мне, но говорила всем. -- Я долж-
на узнать для чего? И ты и твои хозяева остановить меня бессильны --
я знаю цену предательства и цену верности: мой мир научил меня и то-
му и другому. Он же научил меня смирению перед судьбой. Кто мы такие
чтобы спорить с ней? Судьбу не переиграть. Одно неуловимое движение,
и ты лежишь мордой в грязи и клянёшь себя за неосторожность: ты же
не это хотел сделать! Не на ту кнопку нажать... Не ту фигуру передвинуть.
Но Судьбе плевать на  твои хотелки -- она решила по-своему. Какую же
глупость сотворили эти твои маски, послав тебя за мной.  Они избавили
меня от необходимости рыскать по неизвестной планете и искать тот
нервный узел, смерть которого парализует всю сеть.

      --  И именно поэтому ты смеялась? -- спрашивает Дэльганд.

      --  Да, мой Дракон. Да!

      --  Моё имя Дэльганд...

      --  Я знаю. Но все остальные прекрасно поняли к кому я обращаюсь.
Чоли Шико! Сир! Снимите наказание с девушки -- не люблю немых
горничных. Это сердит меня. Она не принесёт мне вреда. Не гоже уби-
вать гонца за плохие вести. От его смерти они не станут хорошими. Гос-
пода маги, надеюсь, вы не будете возражать, если Большой Совет мы пе-
ренесём на потом?

      --  Вежливое пожелание магам убираться восвояси, Хранительница? --
спросил кто-то из магов.

      --  Нет, господа. Намёк на то, чтобы вы позаботились о собственной
безопасности, а заодно и безопасности Драконьего острова.

      --  Что ты задумала? -- Это Дэльганд.

      --  Пока ничего... Мне надо очень хорошо подумать.

      --  Мы должны готовить остров к войне? -- снова кто-то из магов.

      --  В первую очередь вы должны обезопасить свои гнёзда. Разво-
площённый нашёл лазейку и сумел пробраться на остров. Вам же надо
найти эту дыру и накрепко закупорить её, потому что под ударом Раз-
воплощённого в первую очередь окажетесь вы -- маги. Поскольку энер-
гии в вас много больше, чем у простых смертных: обычных драконов,
людей и прочих... А ему энергии надо много. Следовательно, он начнёт
охотиться на магов. И не просто охотиться. Это касается и магов-людей.
Сир Шико, я не знаю какие у вас отношения с обоими сообществами,
но вы тоже поостерегитесь. В моём мире ничего не говорилось о подоб-
ных вам. И я не знаю, каким образом может быть опасен Развоплощён-
ный  Людям Моря и Леса. Он тянет свои щупальца повсюду, и однажды
может дотянуться и до вас.

      Лиза-Ильзира умолкла.  Наверное такой была настоящая Ильзира
-- чётко знающая чего она хочет и что может сделать.   Я глотнул вина.
Она  была  права -- мне  оно  оказалось нужным:  сумбурная  беготня 
мыслей  выстраивалась в определённый  порядок. Но суета в голове
продолжалась, и я допил бокал до дна. Мне показалось, что я коснулся
её губ. Её запах защекотал мне ноздри. Снова захотелось поцеловать,
как там, на лугу, когда она спала -- разбудить спящую красавицу... "Ца-
ревну" -- поправляет Вадим. -- Какая разница? -- отвечаю я  и отдаю
пустой бокал Лайте.

      Девчонка всё ещё боится меня до жуткой дрожи. Вот и сейчас её
руки трясутся, когда она принимает хрустальную посудинку. Бокал
скользит сквозь пальцы и разбивается вдребезги. Вскрик ужаса и то-
ропливо зажатый руками рот. Я тоже в напряжении жду, когда девчон-
ку свалят корчи.  Проходят мгновения... Одно за другим... И ничего не
происходит. Осознав, что ужас закончился, Лайта кидается к ногам Хра-
нительницы и бессвязно лепечет слова благодарности и клятвы верно-
сти.

      --  Встань! -- приказывает ей Лиза. -- И приготовь мне всё для отды-
ха. -- Повинуясь движению крыла Дэльганда, откуда-то слетает дракон-
подросток и, подхватив девушку, уносит её  вверх. А Лиза-Ильзира про-
должает: -- Дэльганд, где мы можем обсудить завтрашний день? Надеюсь,
Смотритель присоединится к нам? Борос, отныне ты отвечаешь за мою
жизнь не только головой -- мы должны дойти до алтаря...

      И она снова смеётся. Где-то внутри хмыкает Вадим. Ему почему-то
тоже смешно. Но ни один не собирается объяснять причину веселья.

      Мы поднимаемся на ту самую террасу, на которой встретили утро.
Лиза на Гаддели, я -- на Гроре.  Правда, братец на сей раз обходится
со мной крайне бесцеремонно. Но я его прекрасно понимаю -- сам не
единожды отправлял предателей к праотцам. Но как она догадалась об
этом, если я даже сам этого не помнил? Смотритель уже ждал нас. Не
зря о них говорят, что им подвластно всё в нашем мире: и время, и про-
странство. Арали и Кики растянулись на ковре и, похоже, отдыхали
здесь давно, греясь на солнышке.

      --  Арали, -- Лиза обратилась к драконице, -- покатай Кики. Только
не взлетай слишком высоко...

      Пока мы были внизу, на террасе произошли кое-какие изменения.
Появился помост, позволяющий людям находиться на одном уровне с
драконьей семейкой. Появилась мебель, соответствующая человеческо-
му росту. Лиза-Ильзира и Смотритель устроились в креслах, а драконы
расположились на полу террасы. Я мебель проигнорировал и уселся
по-походному, как обычно усаживались у костра на привале. Только
тут вместо земли был покрытый ковром помост. В такой позе я чувство-
вал себя гораздо уверенней.

      Лиза заговорила снова:

      --  Гаддель, поднимись к детям, а заодно и по сторонам посмотри.

      Когда драконица покинула террасу, Лиза, в упор глядя на Грора, про-
изнесла:

      --  Дракон! Запомни. Жизнь Воина принадлежит мне. И только мне.
И я, а не ты, буду решать -- жить ему или умереть. Вам ещё не раз при-
дётся вместе поплясать в небе. Уж больно красиво вы танцевали в доли-
не. Просто созданы друг для друга. А теперь лети и подумай над моими
словами. И внимательно следи за округой. Мне не нужны любопытные.

      Грор яростно чиркнул когтями по парапету и вонзился в небо.

      --  Ты задала ему трудную задачу, -- заметил Дэльганд.

      --  Ничего... Пусть поработает не только крыльями и когтями. И пусть
сбросит пелену ненависти. Мне нужны трезвомыслящие бойцы, когда
начнётся главная битва. А теперь задавайте вопросы.

      И она откинулась на спинку кресла.

      Упала тишина. Вопросов было слишком много, но никто не понимал:
какой из них самый нужный. И тогда осмелился я: 
      
      --  Почему ты смеялась, когда сказала, что я должен довести тебя
до алтаря? Ведь я обязан буду убить тебя на этом алтаре.

      Она снова весело рассмеялась, хотя ничего смешного не было.

      --  И должен будешь умереть следом. Знак этого на твоей руке.
Но смеялась я не поэтому. В том  мире из которого я пришла, это выра-
жение означает: создать семью. Жениться... Выйти замуж... Я пока не
знаю, как это в вашем человеческом обществе выглядит, но, видимо,
тоже существуют какие-то обряды, делающие сожительство двух людей
законным в глазах окружающих, а их потомков законными наследниками
семьи.

      --  Ты права, -- Смотритель Свободного города задал свой вопрос: --
Но почему ты решила, что и Воин должен погибнуть?

      --  Вы слышали легенду Меча. Он раздвоился. Один клинок остался
в этом мире, другой оказался в моём. И всем известно, что это не простой
клинок. В нём мощь Вселенной. Чтобы завладеть им, надо найти меч-близ-
нец и убить того, вернее ту, в чьих руках он находится. В данный момент --
меня. Тогда Меч могут взять чужие руки. Но, чтобы  меч обрёл свою истин-
ную силу, умереть я должна там, где этот меч ковался. А там сейчас Храм
Ильзиры. И главный алтарь Храма -- Наковальня Кузнеца -- ждёт свою
главную жертву: меня и Бороса. Воссоединившийся Меч не сможет вновь
разделиться, поскольку будет нарушено то шаткое равновесие энергий,
которое установилось на планете. И которое вы пытаетесь сохранить.

      --  Ты так уверенно говоришь об этом, словно знаешь наперёд гряду-
щие события... -- Смотритель при этом о чём-то мысленно переговаривал-
ся с Дэльгандом. Я это чувствовал кожей.

      --  Это говорю не я. Это говорит Меч, а я просто озвучиваю его мысли.
Воссоединившийся Меч убьёт моего убийцу и подчинится тому кто первый
коснётся его рукояти. Я думаю, что это должна быть верховная жрица. Тут
ей придётся рискнуть своей жизнью.

      --  Почему? -- вырывается у меня.

      --  Иначе уйдёт сила Меча. Без хозяина меч  -- сирота. Но сила этого
меча настолько велика, что может превратить в пепел любого, кто при-
коснётся к нему и не понравится. Только тот, кто владеет особыми маги-
ческими приёмами, сможет удержать этот меч. Я могу только предполагать,
что Развоплощённый посвятил кого-то в тайны Меча...

      --  Если только Он сам в них посвящён... --  вырывается у меня. Откуда
вдруг появилось это знание? Это тот, третий?

      Два лица и одна морда внимательно, даже изучающе, смотрят на меня.
А и в самом деле: откуда взялась эта мысль? Почему Храм Ильзиры при-
нял сторону Развоплощённого? Отравленная земля отравила разум жрецам?

      Ничего не сказав, Лиза продолжила:

      --  Но всё дело, в общем-то не в самом мече. Как и у любого клинка,
да и у любого другого оружия, суть не столько в самом оружии, сколько
в том:  в чьих руках оно окажется. Я не знаю почему жрецы Ильзиры при-
няли сторону Развоплощённого. Что могло руководить ими, кроме как же-
лание личной власти? Не знаю. Я сразу говорю вам это, чтобы у вас не
возникало лишних надежд. Но я догадываюсь, что жрецы вашего мира
недалеко ушли от жрецов того, из которого пришла я. И мой окончатель-
ный вывод таков: никакие жрецы не потерпят возвращения своего бога.
Они сделают всё, чтобы уничтожить его снова. Они пророчествуют, пред-
рекают его пришествие вновь... Но, если он вдруг действительно вернёт-
ся, они предпримут все возможные и невозможные меры, чтобы его убить.
Меч окрывает мне свои тайны по одной и после долгих раздумий. Навер-
ное потому, чтобы я могла осмыслить и принять информацию. Этот амулет,
что сейчас на руке у Бороса, принадлежал отцу Ильзиры. Кузнецу. Храни-
телю вашего мира. Но Хранителей всегда двое. В вашем мире это были
Кузнец и его жена. А затем ими должны были стать их дочь и её избранник.
Но Воин исчез. Исчез одновремённо с мечом. И дальше случилось то, что
случилось.

      --  Слишком у тебя всё гладко...-- взрыкивает Дэльганд.

      --  Дракон! Ну не забывай, пожалуйста, что по своей основной профес-
сии я сказочница. То есть, человек сочиняющий истории. Было бы смешно
и обидно, если бы были кочки на моей дорожке.

      --  У нас этим занимаются  маги. Но, тем не менее: почему именно  он?

      --  Этого не скажем ни я, ни Меч. Отличие этого амулета от других ему
подобных в том, что эта вещь действительно принадлежала Кузнецу. И тот,
кто носит этот знак, сможет без страха принять воссоединившийся меч.
Кроме того это знак Воину, что пора возвращаться. Никто, кроме самого
погибшего Смотрителя Севера, не сможет теперь рассказать, как попал к
нему амулет. Такие вещи хранятся за семью печатями. И едва я пересекла
границы наших миров, амулет выпил силу рубина. То есть просто взломал
программу и уничтожил её. И Смотритель-жрец уже подчинялся не своему
мозгу, а амулету. Пока мы все были в Свободном городе, там был и он.

      --  Но я же должен был знать о его присутствии, -- перебивает Лизу
Смотритель.

      --  Ты и знал, пока не умер рубин. Иначе бы не узнал его. Разве не
так?

      Смотритель Свободного города кивнул, соглашаясь.

      --  Меня смущает одно: каким образом жрец попал на остров? И как
вообще Развоплощённый смог дотянуться до вас... Дракон! Чем, чёрт во-
зьми, занимались ваши маги, если всё прошляпили!

      Хранительница Меча, Лиза-Ильзира, Носящая Меч... вроде бы пока
всё: резко вскочила и начала ходить кругами...

      "Вадим, -- позвал я своего подселенца. -- что значит эта её беготня? --
Тот ответил не сразу. Видимо что-то где-то искал. Потом произнёс:
      -- Кажется, она потеряла нить сюжета... Те факты, которые есть, не хо-
тят укладываться в её схему. И это её раздражает.
      -- А меня злит её беготня...
      -- Ну так останови. -- И Вадим умолк."

      Останови... Легко сказать. Был у меня один такой в отряде. Отменный
рассказчик и боец отменный. Только вот была у него дурная привычка:
вскакивать по ходу рассказа и вот также кругами ходить. Довскакивался.
Поймал стрелу. Еле ушли из засады. А с другой стороны, не вскочи он,
так бы в том лесу все и остались. Но одно дело на своего бойца рявк-
нуть. И совсем другое -- на командира. Посмотрел бы я на того, который
мне перечить вздумал...

      И я рявкнул:

      -- Не мельтеши! От твоего беганья ничего не изменится.

      Я даже сам удивился тому как громко получилось. А она от неожидан-
ности в кресло плюхнулась. На её счастье мой рык застал её точнёхонько
у кресла. Смотритель улыбнулся.

      --  Стрелу ненароком поймать можешь, -- заканчиваю я свою фразу. --
То, что он оказался на острове раньше нас -- это несомненно. И вполне
возможно, что ему помог кто-то из местных обитателей. Дельганд, тебе не
показалось странным, что все три ловушки оказались именно на маршруте
твоего гнезда?

      --  Что ты хочешь сказать этим, воин?

      Лиза аж подалась вперёд, готовая снова вскочить с кресла.

      --  Сиди! -- снова рявкаю я. Ну не нравится мне её беготня. сразу
вспоминаю тот случай. -- Так вот... -- продолжаю я. -- Если две первых
можно ещё объяснить вашими общими драконьими путями, то третья
ловушка это уже вотчина твоего гнезда, не так ли? -- дракон в знак со-
гласия наклоняет голову. -- Так что мотивы предательства совершенно
земные. Есть ли кто в твоём гнезде, желающий гибели своему собрату?

      --  Это просто невозможно! Даже подумать такое... -- вырывается у
Дэльганда.

      --  А вот если появляется  соперник из другого гнезда? Такое может
случиться -- драка из-за девушки?

      --  Я бы об этом знал. К чему ты клонишь, воин?

      --  Только существо считающее себя разумным, способно мстить по-
бедившему сопернику в том случае, если его отвергает самка.

      --  Ты крайне невежлив... -- замечает Смотритель.

      --  Но он прав, -- встревает Лиза. -- И только разумный готов пойти
на любую подлость, чтобы потешить свои амбиции, своё оскорблённое
"я". И если в природе самцы отстаивают своё право на самку в поединке,
и проигравший уходит в сторону, то у разумных зачастую всё происходит
с точностью до наоборот. Победителя в любой момент могут убрать с по-
мощью предательства.

      --  Ты сама испытала это? -- задаёт вопрос Смотритель.

      --  Какая разница... В мире, где власть и деньги в руках самцов, это
испытывает любая самка.

      --  Если ты прав, воин, то мы должны найти этого предателя. Пока
он не совершил большего зла. Иначе может погибнуть всё гнездо... Но
как же это не логично... -- Дэльганду явно не нравится предложенная
гипотеза.

      Лиза-Ильзира снова смеётся. Только смех у неё теперь какой-то
невесёлый... Ироничный...

      --  Дракон, занимающийся скотоводством,  это тоже нелогично, но
тем не менее -- факт.

      --  Этим занимаются люди. Мы только охраняем их от дикарей и зве-
рей, -- отмахивается Дэльганд.

      --  Но стада принадлежат вам, и вы платите людям за их труд. Старае-
тесь, чтобы они тоже не нуждались. Ведёте себя, как рачительные хозяе-
ва. Но, тем не менее, люди устраивают вам ловушки и убивают вас...

      --  Это больной вопрос, Лиза-Ильзира. Но благодарить за это мы долж-
ны наших диких собратьев и Развоплощённого, утаскивающего живые ду-
ши. Мы закрылись на этом острове. Но невозможно закрыть небо... И что
ты думаешь делать?

      --  Мы должны идти на материк. Туда, где Развоплощённый свил своё
гнездо.  В Храм Хранительницы равновесия.



                ЭПИЗОД  17.

      --  Драконы не рискуют летать  над Храмом, -- заметил Дэльганд.

      --  А им и не придётся этого делать. Главный бой Он получит там,
где Ему достанется минимум помощи. Нам ещё надо найти такое мес-
то. Но первое, что дОлжно -- достать второй меч. А это дело людей, а
не драконов. Ты уж не обижайся, Дэльганд.

      --  Что должны будем  делать мы?

      --  Танцевать и сторожить остров. Жаль что нет приборов способ-
ных улавливать энергетические поля прямо в воздухе. Это сильно бы
облегчило жизнь всем.
      --  О чём это она? -- спросил я Вадима.

      Тот ответил не сразу.

      --  В данном случае определять энергонасыщенность поля, чтобы
не попасть в сеть силовых линий. Для драконов это почему-то опасней,
чем для людей.

      --  Я не понял...

      --  Ну ты видел как изрезался Ортани? И девушка Грора фактичес-
ки без сознания была. А человека просто хорошенько бы тряхнуло. А
то и вовсе  бы -- слегка. Правда, я не слышал, чтобы такие приборы су-
ществовали и на Земле. Не приходилось сталкиваться. Видимо, в них
просто нет необходимости.

      --  Маги могут видеть потоки энергий...

      --  Мало их видеть. Надо определять их направление и напряжён-
ность, мощность и кучу прочих мелких деталей, в которых, как у нас
принято говорить, и кроется дьявол. Она каким-то образом эти линии
видит. А меч способен их коротить.

      --  Что?

      --  Ну как тебе объяснить... Вызывать короткое замыкание. Ну что-
то вроде того, как два фехтовальщика одновременно  наносят друг
другу смертельный удар. Ну не могу я тебе объяснить. Это с азов начи-
нать надо, а я и сам их изрядно подзабыл.

      --  Ничего. Ты вспоминай... А я буду думать: куда это в нашем мире
приспособить. Магов так или иначе придётся брать...

      --  А что с таким сожалением?

      --  Не люблю я их. Да и за что любить? Вот взяли и тебя мне в голову
втиснули. Словно мне одному плохо было... И угораздило меня связаться
с Масками.

      Борос хмыкнул. Вадим на это хохотнул:

      --  Не надо было такую славу себе создавать...

      --  А куда ж деваться, если удача меня полюбила? Я иногда думаю:
за что мне это наказание? Люди вокруг меня гибнут десятками, а я слов-
но заговорённый -- ни одной серьёзной раны. Так, мелкие царапины,
о которых и думать не стоит. И ещё один вопрос не даёт мне покоя: ка-
кую плату потребует за это Судьба? И когда? А этот исход на материк...
Чем он может закончиться?

      --  Выбора нет. Или мы их, или они нас. Третьего не дано.

      --  Ты так уверен?

      --  История моего мира просто не позволяет думать иначе. Есть вещи,
которые не допускают компромиссов. И наша ситуация из таких.  Лиза
права: во всех религиях жрецы присваивают себе право быть посредни-
ком между богом  и человеком. И если даже сам Бог посягнёт на эту их
привилегию, то они прикончат и Бога... Не задумываясь.
      --  Воин! Ты слишком увлёкся беседой с самим собой... -- Голос
Смотрителя прервал внутренний диалог. --  Что ты думаешь предпри-
нять? И что подсказал тебе твой Голос?

      Я, приложив руку к груди,  склонил голову.               

      -- Мудрый прав. Я слишком увлёкся. А голос подсказывает, что у нас
два пути : или победить, или умереть.

      --  И что же ты выбираешь?

      --  Победу. Единственный приз, которого стоит смерть.

      -- Ты не так прост, воин. Ты хочешь казаться удачливым наёмником,
но это не так. Магам стоит подумать -- кто ты на самом  деле?

      --  Обыкновенный  наёмный убийца. И думать не надо.

      Я ударил себя по колену. Мне никак не хотелось смирится с открыв-
шейся правдой. Убить ту, которая в одно мгновение стала ему дороже
жизни. Ради которой он готов на всё... Значит Маски знали и об этом?
О неизвестной ему связи между воином Удачи и Носящей меч Ильзиры?
И теперь ему остаётся только одно: добраться до Масок, или умереть са-
мому. Как и сказала Лиза. "Ильзира, -- донеслось откуда-то издалека и
чуть слышно. -- Её зовут Ильзира...  Ильзира -- девочка, которой я дове-
рил тайну меча и камня... И она оправдала моё доверие. Развоплощён-
ный так и не получил ничего, застряв между мирами. Он не знал, что си-
ла её детской любви наполняла его слова противоположным смыслом.
И ему никогда..." Фраза оборвалась, растаяв в глубинах памяти.

      --  Что это было? -- спросил Вадим.

      --  Я хотел спросить тебя о том же, -- ответил я. -- Выходит, у нас ещё
сосед появился? Ещё один претендент на моё тело? А ты спрашиваешь:
за что я не люблю магов... Да вот за эти самые их штучки. Всё! Хватит
бездельничать. Иначе рискую остаться без головы.

      --  Это как? -- ухмыльнулся Вадим.

      --  А так: разобью при первом же удобном случае, -- с такой же ух-
мылкой ответил я. -- Чтобы всякие глупые мудрости, или мудрые глу-
пости в неё не лезли. А теперь --  молчи. И не встревай, что бы случай-
но не перепутать с кем говорю: с тобой или с этим, третьим. Нет же!
Надо было такому случиться! Ну жил себе удачливый наёмник. Ну и
жил бы дальше... Так нет... Приспичило ему связаться с магами. Чую,
живым мне из этой передряги не выбраться...

      Я встал. Церемонно поклонился Лизе-Ильзире, Смотрителю Сво-
бодного города и сказал:
 
       --  Я принял решение. Но сначала я должен найти своих людей.
Тех, которым не однажды доверял свою жизнь. Для этого я должен
уйти с Острова. Дельганд! Могу ли я просить хозяйку твоего Гнезда,
чтобы она взяла под своё крыло Хранительницу меча Ильзиры, пока
не наступит должный час?

      Я склонил голову в сторону дракона. Я просил о немыслимом.
Принять в драконью семью человека на полных правах члена семьи.
Но только в этом случае я мог быть уверен, что до неё не доберутся
слуги Развоплощённого. Если ей суждено умереть от чьей-то руки,
то пусть это будет моя рука. Я открыто послал эти мысли дракону.
Дэльганд внимательно всматривался в меня. Слишком внимательно
и слишком долго. Так долго, что я уже потерял надежду на ответ. Но
подвергать её опасности в том же Свободном городе, из которого ей
пришлось бежать, едва появившись в нём, я тоже не хотел. Вот когда
я буду окружён своими людьми, парнями готовыми порвать любого,
кто посягнёт на принадлежащее мне, только тогда я смогу выйти в по-
ход и обеспечить ей достойную охрану. Не раньше. А пока её надо
спрятать под чьё-то крыло. И самое надёжное в этой ситуации дра-
конье.

      --  Ты уверен в том, о чём просишь, наёмник?

      --  Я прошу о невозможном... Я знаю это. И всё же прошу. Драко-
ний Остров -- единственное место, куда не посмеют сунуться челове-
ческие маги. Те, которые служат Развоплощённому. Только он сам
способен посягнуть на Остров. Но Он этого не сделает -- без обряда
Ему не получить  меча. И его слуги бессильны -- для них Остров недо-
ступен.

      --  А ловушки? Убитый Смотритель Севера? По-твоему это не Его
слуги? -- Лиза, также как и дракон, смотрела на Бороса. Что-то в нём
не давало ей покоя. Что-то было не то. Ну не тянул он на простого на-
ёмника.

      --  Нет, не слуги.  Он сам. Он показал, что может до нас добраться
в любом месте.

      --  Но захватить нас Он не в состоянии, -- проговорил  Смотритель.
-- Откуда тебе это известно, воин? Это знание магов.

      --  Значит кто-то из магов забрался ко мне в голову, Мудрый. Тебе
это лучше знать.

      Смотритель не ответил. Он пристально взглянул на дракона:

      --  Спутник Хозяйки гнезда Дэльганда, ты примешь во внимание, что
я попрошу о том же, о чём просит воин?

      Дракон помолчал ещё немного, потом качнул головой:

      --  Да будет так.

      Конечно, такого никогда не случалось. Даже Ильзира была всего
лишь гостьей драконьих семей и ученицей драконьих магов. Но в данном
случае это был единственный способ защитить пришелицу другого мира.
За гостя или ученика отвечали конкретные особи: Хозяйка гнезда, прини-
мавшая гостя или наставник -- и то не всегда, но за благополучие члена
семьи отвечала вся стая. Всё гнездо... Пришелица из другого мира, была
особым существом. От её  благополучия,  от самого её существования  за-
висела жизнь  Острова Драконов.  Жизнь  всего мира, окружавшего  драко-
нов. И, конечно, кому же, как не ему, Дэльганду, первому, кого увидела
 в этом мире Носящая меч, вести её по дорогам этого мира. Весь Остров
должен стеречь эту мошку, наделённую невиданной силой, ради собст-
венного существования. Два места недоступны для человеческих магов
 в известной ему, Дэльганду, ойкумене -- Драконий остров и Красный
замок. И если первый существует в природе, то второй давным-давно
стал легендой.

      Дэльганд был уверен, что подруга, Хозяйка его гнезда, не возразит. Она
всегда поддерживала его решения, какими бы сумасбродными они порой
не казались, и не откажется станцевать брачный танец, возвещающий о том,
что в гнезде Дэльганда появился новый член семьи.

      Но как знать... Как знать...
      --  Что ты задумал? -- подал голос Вадим. -- Я слышу твои мысли, но не
всегда понимаю смысл.

      --  Я сам не всегда понимаю их. Особенно с вашим появлением. И поче-
му дракон не прикончил тебя сразу, а дождался этой...

      --  Эту Лизой зовут...

      --  Ну-ну, оскорбись... Могу об заклад побиться, что она сама не пони-
мает, кто она в данный момент -- Лиза или Ильзира. Мне легче: я точно
знаю, что во мне чужак, что его мне подсунули чоли, эти пушистые колду-
ны, способные и драконов на хвост поставить, и крылья им связать. А ей
это неизвестно. Для неё вопрос: где находится та, что называет себя Иль-
зирой -- то ли в мече, то ли в ней самой?

      Вадим отвечать не стал. Он знал, у них ещё будет достаточно времени
для бесед. И когда-нибудь они раскрутят этих пушистиков-чоли: как это
им удаётся быть разумом без тела, превращать живых существ из одного
в другое...  Творить маски... Живые маски, не отличимые от оригинала...
Но это будет потом. А пока они должны выполнить главную задачу: запе-
реть Хаос в темнице, из которой ему не найти выхода. Почему-то это
очень важно для пушистых магов.Тогда, может быть, и там, на Земле, во-
царится мир и спокойствие. Как бы этого хотелось...

      --  А что тогда будем делать мы? -- Я не удержался от вопроса на его
раздумья.

       "Охранять этот покой. Беречь равновесие сил. Узка дорога жизни
и гораздо легче идти дорогой смерти..."--  Кто? -- мысленно воскликну-
ли оба разума.

      Но ответа не последовало.

      -- Это мне очень не нравится...-- Я и не скрывал своего раздражения.

      --  Мне тоже, -- ответил Вадим. -- Но вот, чтобы это значило? Чоли не
говорили о третьем. Может случайно попали чужие воспоминания?

      --  У чоли не бывает случайного. Этот третий был в ком-то из нас,
и наше объединение разбудило его, как сок тапа разбудил Ильзиру.

      --  Пушистики знают много...

      --  Чоли знают всё и даже больше. А мы не знаем:  кто они? Реаль-
ность ли они, или наша фантазия...
      --  Воин стал слишком часто беседовать сам с собой, -- раздался
голос Смотрителя. -- Он готов в путь? Мы можем отправиться прямо
сейчас, если Носящая Меч не воспротивится.

      --  А почему я должна быть против, -- улыбнулась Лиза. -- Чем
раньше мы придём к алтарю, тем быстрее решится судьба миров. Либо
мы запрём в клетку Его, либо... -- Она умолкла, но и без слов было по-
нятно, что ждёт наш мир в случае проигрыша.

      --  Я готов, Мудрый.

      Смотритель поднялся. Он слегка кивнул головой Дэльганду со сло-
вами:

      --  В начале новой Луны Совет Мудрых ждёт всех своих советников.

      Дэльганд тоже качнул своей шипастой головой в знак того, что при-
нял к сведению и непременно будет.

      Я подошёл к сидящей Лизе-Ильзире и поцеловал ей руку. Она не
шелохнулась. И смотрела на меня пристальным и недоумённым взгля-
дом, словно пытаясь поймать какую-то мысль, ускользающую, словно
рыбка из рук. Пусть подумает.  Я поцеловал её руку так, как целовал
её Вадим -- в ладонь.

      И подошёл к Смотрителю, повторив:

      --  Я готов, Мудрый.

      Смотритель положил руку на моё плечо,

      --  Закрой глаза и не думай...

      Я подчинился.

      Когда я открыл глаза, то увидел себя стоящим на столе в зале
Совета Мудрых. Смотритель уже сидел в своём кресле.

      --  Я могу помочь тебе  призвав тех, которых ты называешь друзь-
ями, воин. Но тебе придётся назвать  их имена. А это может быть опас-
но для них.

      --  А для них всё опасно, -- усмехаюсь я. -- Солдат удачи не любит
никто. И при случае стараются укоротить им дорогу.

      Я называю имена тех, кого хочу видеть рядом с собой. Это те,
кто услышав мой зов, знают, что делать дальше. Они могут быть рядом,
в Свободном Городе... Могут быть в портах на материке. На островах...
Да где угодно... Но услышав меня, они бросят клич, и тонкая нить по-
тянется дальше и в какой-то момент оборвётся. Вот этот обрыв  и бу-
дет сигналом моим парням, что я их  жду. И тогда заброшенный за-
мок напротив Драконьего  Острова снова оживёт. Древний замок,
служивший жилищем Хозяйке драконов. Мудрой волшебнице сумев-
шей примирить враждующие племена людей и драконов. Потому что
Она вернулась. И Дэльганд понял это с первого мгновения. Мир уже
не будет таким как прежде.

      Снова чужие мысли. Но чужак прав:  мир уже не будет таким, как
прежде.


                Глава  вторая:  ИНИЦИАЦИЯ.

                ЭПИЗОД  18

      Мир уже не будет  таким, как прежде.

      Я тупо смотрела на то самое место, где только что стояли  Смотри-
тель Свободного города и Борос. А может это и не Борос вовсе? Слиш-
ком много в нём Вадимовых ухваток. Но такого не может быть. Не мо-
жет и не должно! Впрочем, не должно -- это с моей, земной, точки зре-
ния. А вот с точки зрения этого мира?..

      --  Ты отпустила его! -- Яростный скрежет когтей по камню.

      Грор, не обращая внимания на присутствие отца, едва не сбросил
меня с кресла. Маленькая Арали кинулась на него откуда-то снизу и уда-
рилась о могучую грудь старшего родственника. Минутой позже подлете-
ла Гаддель и  тоже ринулась в наступление на братца. От неожиданности
Грор свалился с парапета.

      --  Прекратите! -- рыкнул Дэльганд. -- Вы что: малые дети, чтобы свя-
зывать вам крылья?

      Арали тут же обвилась вокруг меня и закурлыкала в ожидании ласки. Я
поглакживала её мягкий животик успокаивающими движениями. Думала о
странностях связанных с Боросом, и краем уха слушала выволочку, которую
Дэльганд устроил близнецам, затеявшим разборку. Если сказать честно, я
боялась за Грора. Слишком импульсивен. Он готов был сорваться в одно
мгновение, ринувшись в драку. Они с Боросом хорошо дополняли друг дру-
га. Только вот горячность Грора могла подвести всех. Не только их двоих.
Хотя, возможно я и ошибаюсь насчёт горячности Грора -- слишком тяжкое
испытание приготовила ему судьба на сегодняшний день. Тут и камень не
выдержит, не то что живое существо.

      Близнецы снова сорвались с парапета в небо.

      --  Гаддель свяжет ему крылья, -- усмехнулся Дэльганд.

      --  Я не удивляюсь его ярости, Дракон. Меня скорее удивило бы её от-
сутствие. Слишком много предательства  в один день. Скажи, что сделали
бы гнёзда с драконом, пожелавшим изменить существующий порядок и об-
ратить соседей в рабов?

      --  Твоё предположение умозрительно и труднодоступно для понимания.
Но я понял, что ты имеешь в виду и отвечу: его сварили бы в Чёрном Котле.
-- У меня перед глазами проплыло изображение дыры в горном хребте напо-
минающей кастрюлю в которой кипит адское  варево. И покорно летящие к
этой дыре птицы. Они пересекают границу пропасти и падают вниз, сложив
крылья. А дракон продолжает: -- Но подобное в нашей среде просто невоз-
можно. Слишком велика власть традиций. А женщины гораздо медлительней
в процессах их изменений. И ответ на твой незаданный вопрос: мы так и не
поняли, какая сила притягивает в котёл живые существа. Но виновный не мо-
жет улететь от него прочь. Он непременно достигнет пропасти и сложит кры-
лья. Но он будет уже мёртвым в этот момент. А разве в твоём мире не женщи-
ны хранят традиции и правила жизни?

      -- Ты прав, Дракон. Мы, женшины, не любим менять устоявшиеся правила.
Даже, если они приносят нам беды. Испытанные временем, они обеспечивают
выживание и сохранность рода. А для нас это главное. Даже в том моём мире,
из которого я пришла, насквозь изуродованном жаждой наживы, женщина меч-
тает о детях, о продолжении рода. Но она не может просто так взять и
снести яйцо прежде, чем у неё появится собственное гнездо.

      --  Это мне непонятно, а как же родовое гнездо? Разве род не при-
ветствует нового члена семьи? -- На парапет опустилась Хозяйка Гнезда.

      --  И как давно ты слушаешь наш разговор, Спутница моей жизни?

      --  С того самого момента как Воин и Мудрый обратились к тебе,
мой друг, с невозможнейшей просьбой.

      --  И что ты на это ответишь?

      Показалось мне это, или действительно в голосе дракона, обра-
щённом к подруге жизни, мелькнула тщательно скрываемая нотка
страха. Похоже и драконица её заметила и рассмеялась. Во всяком
случае я поняла это громкое курлыкание именно как смех. К тому
же малышка Арали взлетела и радостно начала кружить вокруг нас,
выделывая всяческие пируэты.

      --  Мы станцуем, Спутник моей жизни. Но прежде я всё же хочу
узнать ответ. Разве в твоём мире род матери не радуется новому про-
должателю?

      --  И да, и нет. Слишком много условий ставится перед женщиной.
И зачастую вся ответственность ложится именно на неё. Мой мир на-
столько завязан на условностях, что создаётся впечатление, что снача-
ла возникли именно условности, а потом уже и сам мир. И, в силу этих
условностей, ребёнку будут рады все: и мать, и отец, и их родня... Или
же никто, кроме матери. Её могут просто выгнать из семьи. Потому что
рождением ребёнка, она опозорила не только себя, но и род.

      --  Рождение птенца позор для рода? -- Хозяйка Гнезда и не пыта-
лась скрыть своего изумления.

      --  А разве в вашем мире у людей не так? -- теперь уже удивилась я.

      --  У наших -- нет. -- Дэльганд так строго на меня посмотрел, словно
говорил: как мне такое вообще могло прийти в голову. -- А на больших
землях всё может быть. В каждом гнезде свой порядок. Но и в окруже-
нии Острова, даже на материке, никто, кроме дикарей, не бросает своих
детёнышей.  Их и так не слишком много рождается в нашем мире, чтобы
отказываться от них. Нас кажется много, -- дракон уже отвечал на зародив-
шийся в моих мыслях вопрос, --  потому что мы живём долго. А драконы
Красного Замка, если верить легендам, так и вообще  бессмертны. Но тем
не менее, мы не можем позволить себе драться между собой. А главное
убивать друг друга. Поэтому мы предпочитаем договариваться. Но не с
человеческими магами.

      --  Человеческие маги -- это маги Храма Ильзиры? -- задаю я вопрос. --
Дэльганд, мог ли погибший Смотритель Севера зайти на Остров сам, как
это делает Смотритель Свободного города?

      --  Нет. Пропуск дан только главе Совета Мудрых. И только Совет Ма-
гов Острова позволяет кому-то из сторонних магов попасть на Землю Ог-
ненного Дракона. Таково официальное имя нашего острова. Тебе ещё
многое предстоит узнать Носящая Меч. И Ильзира не сможет тебе помочь,
ибо её не было много веков. А любой мир меняется... Неспешно и неза-
метно.

      --  Не всегда, -- усмехнулась я, вспомнив огненную свистопляску
устроенную мной в мёртвом гнезде Кода.

      --  Не всегда, -- согласился Дэльганд. -- Но это исключения, под-
тверждающие правило: главные изменения в мире проходят именно так
-- неспешно и незаметно.

      --  Учёба мне никогда не мешала, и никогда не была в тягость.

      --  Чем больше знаний, тем выше ответственность, -- замечает
Хозяйка Гнезда.

      --  Ну да... Именно поэтому мудрецы, там на моей Земле, предпо-
читали отшельничество: многая знания -- многая печали. А нет знаний -- 
нет и печали. Дэльганд, как долго может отсутствовать воин? Он ни сло-
вом не намекнул на это.

      --  Не меньше трёх полных лун.

      Три месяца... Странным образом время в новом мире соответствовало
земному и не доставляло мне никаких неприятностей. Я жила в том же рит-
ме, что и на Земле. Мой Бог! Неужели же прошла только неделя с момента
моего появления в этом мире? А мне иногда кажется, что уже целая веч-
ность. Нет... Конечно больше недели...  Но насколько? По количеству собы-
тий один день мог переплюнуть не только неделю, но и целый месяц. Одна-
ко неспешность, с которой мы следовали к родному гнезду Дэльганда, бы-
ла настолько однообразна, что я не могу сообразить: сколько времени мы
добирались до него. Из памяти начисто стёрлась дорога. Что не удивитель-
но -- в небе ориентиров нет, кроме солнца днём и звёзд ночью. Зелёный
ковёр под драконьими крыльями был для меня просто недоступен из-за
тех же крыльев, перекрывавших обзор. А небо укачивало не хуже детской
зыбки. Так что вряд ли я сумела бы подсчитать сколько дней и ночей я
провела под шелест драконьих крыльев. Медлительный и неторопливый
полёт. Тяжёлый взмах драконьего крыла, посылающий узкое тело стре-
мительной  стрелой вперёд не на один десяток метров. А тебе, сидящей
верхом на Змее Горыныче, кажется, что он еле плетётся в небесной ла-
зури. И ты понимаешь, что драконы всё-таки не реактивные самолёты.
Как минимум три месяца мне придётся обитать в драконьем гнезде...
И думать... Думать... Думать... Анализировать... Связывать концы нитей...
Сматывать клубок уже свершившихся событий и попытаться сплести соб-
ственный узор.  Я должна  командовать событиями, а не они мной. А всё,
к моему сожалению, было наоборот. В этом мире я не могла защитить
себя самоё, что уж говорить о других. "Волшебный" меч подчинялся мне
постольку поскольку... Я не давала ему другой энергии, кроме энергии
разлитого в воздухе электрического напряжения. Каким-то образом мне
удавалось их вычленить, эти нити, и меч намертво присасывался к ним,
выпивая их до дна. Но настанет момент, когда эта энергия истощится.
Что тогда придётся делать мне? Неужели то, к чему так уверенно и ос-
торожно подталкивают меня неведомые силы -- поить его кровью жи-
вого существа, желательно человеческого? Но благодаря им же я зна-
ла, что случись это и меч выйдет у меня из под контроля. А этого нель-
зя было допустить ни в коем случае. Я -- и только я -- была на данный
момент его хозяйкой. И только я решала: какую "кровь" ему пить. И пусть
он по самую рукоять обжирается электричеством из воздуха, но челове-
ческой крови он не получит. Разумеется, кроме тех, кто рискнёт стать
моим личным вассалом, как Борос. Но боюсь, долго он не проживёт -- у
Бороса меч обычный. И этот воин ревнив.

      Стоп! А почему это вдруг пришло мне в голову? Не потому ли, что
я сама лично к нему неровно дышу? Что за чушь! Я дала всем ясно и
открыто понять (и себе самой тоже), что я до сих пор люблю Вадима,
да и не переставала его любить никогда. И его смерть меня потрясла.
Потрясла своей обыденностью: какая-то первобытная амёба влезла в
его тело, до поры до времени сидела в нём тише воды, ниже травы.
И вдруг предъявила на него свои права, бросив в атаку все свои щу-
пальца. И стремительно начала душить.

      --  Ты печальна, -- раздался голос Хозяйки Гнезда. -- Думаешь о
своём спутнике? Твоё сердце страдает без него... Боль пройдёт. Ты
ещё встретишь его, своего мужчину. И скоро...

      --  Только за гранью жизни, -- усмехнулась я.

      --  Может и раньше...-- Лёгкая загадочность в голосе драконессы
заставила дрогнуть моё сердце на короткое мгновение. Но буквально
тут же прагматизм взял верх... С того света ещё никто не возвращался.

      Арали, почуяв мою грусть, раскинула крылышки и полностью за-
крыла меня, словно обняла, и нежно закурлыкала, словно утешая. Я
благодарно прижалась к мягкой, по-детски нежной, коже дракончика.
И чувство одиночества и безысходности стало медленно испаряться
из моей души. Я вдруг подумала о том страшном недуге обрушившем-
ся на драконьи гнёзда, оставившим по себе безгласных и бездумных
свидетелей, но так тонко чувствующих чужую боль и чужую радость.
От маленькой драконицы шла такая мощная волна покоя, что я неволь-
но погрузилась в сон.

      Я ещё слышала и видела, сквозь дремоту закрывающихся глаз, как
высоко в небе танцевали два дракона -- Грор и Гаддель. Братец нале-
тал на сестрицу, стараясь сшибить её в полёте, а та ускользала, закру-
чивая вокруг него немыслимые петли. Это именно то, что Дэльганд
имел в виду под словами, что Гаддель свяжет Грору крылья? Вполне
вероятно... В тех кручёных пируэтах можно было запросто и сломать,
и порвать крылья обоим: и тому кто связывает, и тому кого связывают.
Почти неслышно снялись с террасы Хозяйка Гнезда и Дэльганд. Лишь
малышка Арали осталась со мной, и мы крепко держали друг друга в
объятьях.

      Пробуждение было резким. Я не запомнила сна, только окрик Боро-
са: не мельтеши! Стрелу поймаешь.

      Чувство тревоги заполонило меня с головы до ног, до самого пос-
леднего нерва в пальцах. Грор и Гаддель были ещё в воздухе, но их танец
перестал быть танцем. То, что происходило наверху начинало смахивать
на банальную драку в подворотне. Обожгла мысль: неужели Развоплощён-
ный каким-то образом пробился на Остров? Нашёл лазейку? Но кого Он
на сей раз избрал исполнителем своего желания?

      Небо над гнездом Дэльганда было чистым. Ни одного облачка. Солнеч-
ные лучи падали на внутренние стены, отражаясь от самой природой отпо-
лированных изломов камней, лёгкими стрелами. Они перекидывались на
другие изломы. И так до самой нижней террасы. До самого дна. Там, на ниж-
них террасах, кипела обычная жизнь. Жизнь драконьей семьи и, скажу, не-
малой. Семьи, которой предстояло стать и моей.               

      И вот этой моей семье грозила неведомая опасность. И несло её живое
существо, а не Тени, как в лощине, где я впервые увидела энергетическую
ловушку, или в мёртвом гнезде Кода. И ещё одна немаловажная деталь: и
в лощине, и в гнезде Кода всё происходило на рассвете. А сейчас был яс-
ный день, и ослепительное солнце  озаряло всё вокруг. Как увидеть ту
единственную нить, грозящую бедой, среди ослепительных солнечных
стрел?

      Я осторожно стряхнула с себя маленькую драконицу и встала. Уже при-
вычным жестом положив руку на рукоять меча. И содрогнулась от той нена-
висти, что сотрясала Грора. Ему было наплевать, что перед ним была его род-
ная сестра. Жажда убийства захлёстывала его ураганными волнами. Гаддель,
видимо, ещё не понимала метаморфозы, произошедшей с братом, но силы
её уже были на исходе. Высший пилотаж, он и в драконьих семьях высший
пилотаж. И ему учат с детства. Конечно же, не все им овладевают блестяще,
но тем не менее, любой уровень требует серьёзной энергетической подпит-
ки. И чем выше умение, тем больше расходуется энергии. Но у Гаддели
энергия уходила в брата. Я это чувствовала всем телом. Как увидеть ту един-
ственную нить в дневном сиянии небес? И вспомнилось детство... Игра, ко-
торую мы называли "играть в гляделки с солнцем".

      Я взглянула на солнце и несколько долгих мгновений смотрела на него
в упор, не опуская веки. Затем отвела взгляд на бесконечное полотно не-
бесной синевы. Всё потемнело. На небе сияло чёрное солнце, раскидав-
шее чёрные стрелы своих лучей. Бело-чёрные силуэты дерущихся драко-
нов пульсировали на фоне густеющей голубизны, меняя окрас в ритме
пульсации моего сердца. Но я всё же увидела то, что искала: тончайшая
бледнооранжевая нить уходила в зенит. А начиналась она из головы Грора.

      Меч уже был в руке. Я не могла допустить, чтобы какая-то тварь выпила
жизни близнецов. Он что: хочет меня напугать? Эта разумная амёба возо-
мнила себя повелителем миров? Или же это простые счета из прошлого,
догоняющие должника в будущем? У меня много долгов, но я должна их
не Хаосу. А сейчас уничтожить эту связь. Главное, чтобы никто не поме-
шал. Чтобы на мгновение даже дыхание остановилось -- уж слишком тон-
ка нить. Но перерубить её надо с одного удара. Не промахнуться.

      Я подняла меч, нацеливая его чуть-чуть выше головы Грора. Но дра-
коны-то не стояли на месте. Уже третий раз я меняла положение меча
и приглушала готовое сорваться с его лезвия пламя.

      --  Да замрите вы, дьявол вас забери! -- в сердцах воскликнула я.

      И словно услышав мой голос, близнецы замерли в воздухе. Сгусток
огня сорвался с острия меча и ударил чуть выше драконьей макушки. Я
тут же отвела в сторону перерубленную нить, чтобы ненароком не захва-
тить собственную знергию близнецов. Казалось, обрыв энергетического
канала обессилил их окончательно. Они медленно падали по пологой
спирали. Сил хватило только на то, чтобы раскинуть крылья и планиро-
вать вниз, мечтая только об одном: не поддаться желанию сложить кры-
лья, чтобы упасть.

      Я отвела взгляд от близнецов. Теперь мои глаза смотрели на малень-
кую звёздочку, горящую в месте соединения двух энергетических лучей.
Меч не ждал приказания, он жадно втягивал в себя оранжевое сияние,
словно пряха, сматывающая клубок. Как же долго тянулись эти мгновения.
Уже и близнецы попытались угнездиться на парапете, но я согнала их на
террасу, чтобы не мешались под руками. И Арали мечется между ними, об-
нимая их своими слабыми крылышками, словно пытается примирить их
между собой.

      Я обеими руками вцепилась в рукоять, чтобы держать эту, навязав-
шуюся мне железяку, в неподвижности. Я знаю: он обидится и непремен-
но отомстит мне, но не сейчас. Сейчас он занят важным делом: пьёт кровь
неба.

      Наконец в зените, куда уходил поток энергии близнецов, появилась
чёрная точка. С каждой секундой падения она становилась всё больше
и больше, напоминая контурами дракона.

      Это действительно был дракон. И, по-видимому, тот самый, что пре-
следовал нас с Дэльгандом.

      --  Его надо убить, -- говорю я мечу. -- Он знает дорогу на Остров и
служит Развоплощённому.

      --  Это не дикарь! -- восклицает Гаддель.

      --  Потерявший душу, -- уточняю я, воспользовавшись подсказкой
Ильзиры. -- И, похоже, не просто потерявший, а самолично вручивший
её дьяволу. Он сумел проникнуть на остров. Миновал заставы -- значит
где-то брешь в охране острова, а вы оба не нашли другого времени что-
бы затеять склоку.

      Я читаю мораль близнецам, а сама слежу за падающей тварью. Ещё
мгновение... Пора... Резкий рывок вверх, на пересечение с лучом солн-
ца, и шпион из ада превращается в радиоактивную пыль. На пару секунд
высоко в небе загорается второе солнце.

      Я опускаю меч. Опять это ощущение бесконечной усталости. Я про-
сто падаю в кресло и, откинувшись на спинку, закрываю глаза... "Ты
опять передала мне слишком много собственных сил. Так можно сгореть".
Наяву я слышу голос меча, или уже во сне? Мне как-то всё равно, кто в
данный конкретный момент ведёт беседу с моими тараканами: главное
не перегореть самой. Не заразиться от усталости равнодушием и без-
различием. Потому что тогда -- всё!  Тогда мир рухнет. Рухнет в самом
деле и в нём случится всё то, что происходит там, в мире из которого
я пришла: моря крови и горы бессмысленных жертв.


                ЭПИЗОД 19.


      Меня будит разъярённое шипение. Я приоткрываю один глаз. Я так и
уснула в кресле... Есть у меня такое свойство: проваливаться в сон, где
придётся. Когда-нибудь оно меня подведёт, и подведёт сильно. Но пока,
как говорится, Бог миловал. Будем надеяться, что милует и дальше.

      Так что же за шипение меня разбудило? Я открываю второй глаз. На
террасе два незнакомых мне дракона, а разъярённая Арали их прогоняет.
Похоже они пытались меня разбудить, чем и вызвали гнев маленькой дра-
коницы.

      --  Арали, -- зову я. -- Успокойся... Иди ко мне, малышка.

      Я касаюсь камня рукояти. Реакции нет. Значит гости для меня не
опасны. Арали сложила крылышки и шлёпает по парапету, как обиженный
ребёнок. Я протягиваю ей руки и она радостно плюхается мне на колени.
Обвивает шею, аккуратно свесив мордочку на мою грудь и лапками обхва-
тив меня за талию. Я поглаживаю нежное брюшко, и Арали начинает кур-
лыкать, успокаиваясь. Незнакомцы расположились на террасе в компании
Грора и Гаддели. Ну... Тут уж совсем отлегло от сердца -- в какой-то мере
свои. Чужаков до меня вряд ли допустят.

      Я в упор смотрю на братца и задаю вопрос:

      --  И какой бес в тебя вселился? Ты же едва не убил сестру!

      --  Хранительница поверит, если я скажу: не знаю?

      --  Поверю, Грор. А ты поверишь мне, что ты едва не стал добычей
Развоплощённого, и потащил за собой сестру? Что ты чувствовал в тот
момент?

       Грор виновато опустил голову.

      --  Говори правду. Вы же не позволили бы абы кому находиться на
этой террасе. Если это ваши друзья -- они не осудят тебя за случившееся,
А им тоже стоит послушать, чтобы не попасть в ту же ловушку,что и ты.

      --  Я был в ярости, -- прорычал Грор.

      --  Это я поняла. Если бы не Арали, ты вышвырнул бы меня не только
из кресла, но и с террасы. Так?

      --  Так. С этого человека нельзя было глаз спускать, а ты отпус-
каешь его. И с кем?! С человеческим магом, Смотрителем Свободного го-
рода! Людям нельзя доверять.

      --  Даже вашим?

      Грор недоумевает. Я поясняю:

      --  Даже тем, кого вы допустили жить на острове?

      До драконов, наконец, доходит смысл моего вопроса и они втроём
начинают меня убеждать, что это уже не совсем люди, хоть с виду совер-
шенно неотличимы от других. А вот живут они по законам драконьего
племени.

      --  И что: никто из них не пытался покинуть Остров, чтобы  по-
смотреть -- что там за горизонтом?

      Дракоши мои стушевались. Видимо ответ не слишком привлекателен.
Наконец, Грор выдаёт:
          
      --  Если наш человек покидает остров, путь назад ему закрыт.

      Оп-паньки!  Значит я не ошиблась: смерть в драконьи гнёзда
пришла с Большой земли. Осталось выяснить, как она попала туда, на
Большую землю? Впрочем, сомнения у меня пропадают окончательно --
наверняка приволокли какой-нибудь вирус с моей Земли. Пока я не
закрыла портал, маги вполне могли шмыгать туда-сюда и, весьма веро-
ятно, раскопали что-нибудь интересное. В смысле смертельного оружия
избирательного поражения. Но и дракоши оказались тоже не лыком шиты:
быстренько сообразили, откуда у беды ноги растут. Стоп! А как же я? Бо-
рос? Лайта с Кики? Что-то не увязывается...

      Ладно... Не стоит морочить себе голову. У меня ещё будет время
разобраться в тонкостях материи: какая космическая, какая льняная, а
какая, вообще, шёлк.

      Пожалуй, путь к возвращению на остров закрыт по какой-нибудь
другой причине.

      --  А тебе не пришло в голову, что Боросу грозит смертельная опас-
ность вне Драконьего острова? -- озадачиваю я Грора.

      И тут же получаю вопрос от Гаддели:

      --  Это почему?

      --  Его наняли  убить меня. Мало того, он должен умереть вместе
со мной, вернее следом.

      --  Это тот амулет, что нашёл я? -- спрашивает Грор.

      --  Да... -- отвечаю. -- И это доказательство, что Борос не прос-
той наёмник. Вряд ли  обычный амулет, даже с проклятой Ильзи-
рой землёй, внушал бы магам такой страх. Ты же сам видел, Грор,
что крест просто стремился к Боросу. Даже когда Борос его отбро-
сил, крест вернулся. Знак того, что избранный найден. И голос, про-
изнёсший фразу о пришедшем времени не принадлежал никому из
присутствовавших. Ни магам, ни гостям Гнезда, ни его обитателям.
Чей он мог быть?

      Грор задумался. Очевидно он вспоминал тот момент, когда в отча-
яньи вышел на террасу, сражённый известием магов-лекарей, что его
подруга фактически мертва -- она лишилась разума. Чужая энергия
выжгла всё, что делает живым любое существо. 

      Он стоял на террасе и смотрел вниз, где маги создали купол защиты
и, сидящая перед ними сейчас, женщина, не задумываясь, вступила в по-
единок с неизвестностью. И уже там, в небесах, куда он ринулся, стараясь
вырлеснуть боль и отчаяние, он услышал этот голос, идущий ото всюду:
Пришло время...  Тогда он ринулся вниз и успел услышать слова Хранитель-
ницы о том, что воину суждено убить её. Принести в жертву в прОклятом
Храме. Один знак Хранительницы меча, и Грор разорвал бы воина на части.
Хотя там, в лощине, он впервые почувствовал себя единым целым с этим
человеком. И с человеком вообще.

      Смех Хранительницы вызвал оторопь,  приглушил закипающий гнев, и
он решил не спускать глаз с этого двуногого существа. А последовавший
затем приказ не просто беречь жизнь этого предателя, но и отвечать за неё
своей,  вообще взбесили его. И в какой-то момент он перестал контроли-
ровать себя. Свою ярость... Он едва не рвал свою сестру на части, забыв о
том, что это его сестра, его половинка... Только благодаря тому, что он был
много массивнее её, ей удавалось ускользать от его ударов. И, если бы Хра-
нительница не учуяла опасность, он бы убил сестру, погиб сам и погубил всё
гнездо.

      --  Развоплощённый! --  Выдохнул Грор.

      --  Да. Только Он один может пробиться на остров. Но Он бессилен здесь,
пока не зацепится за чью-нибудь Тень. А за тенью он способен вытащить и
душу. И тогда вы станете Его рабами и врагами своих гнёзд. На Земле это
называлось: продать душу дьяволу. Самое страшное, что ты не знаешь, где
тебя подстерегает опасность. То ли в ярости и гневе... То ли в радости
и любви...

      --  Даже любовь и радость могут стать причиной?

      --  Да, Гаддель. Я не могу судить по драконам. Я сужу по людям
своего мира. Эгоизм человека, который радуется своему счастью, получен-
ному ценой горя других людей, тоже делает разумное существо добычей
Развоплощённого.

      --  Ты учишь детей не тому, Хранительница. -- Дэльганд грузно опус-
тился на парапет. -- И что опять за огненные пляски?

      --  Покушение на твоё гнездо, Мудрый Дракон. Но, к сожалению, я
ещё не столь умело обращаюсь с мечом, чтобы брать пленников. Я уби-
ла нападавшего. И это был дракон. Мне показалось, что это был тот самый
дракон, что преследовал нас, когда мы бежали из Свободного города.
Или же среди вас появился продавший душу.

      --  Но это немыслимо. -- Гаддель потрясла головой, словно пытаясь
вытряхнуть из неё еретические мысли. -- Никогда и ни за что свободные
драконы не платили своей душой.

      --  Всё когда-то бывает в первый раз... -- тихо проговорила я.

      Кажется, своим появлением я разворошила большой муравейник. Ну
почему именно мне выпала такая участь? Чем я прогневала Судьбу, что
именно меня она избрала для исполнения своего каприза? Право же не
стоило с таким усердием и азартом кидаться в фантазии.  Это явно обрат-
ка от Судьбы. Ей стало очень любопытно: как это оно получится, если ска-
зочника самого засунуть в сказку...

      И всё-таки... Всё-таки...

      Неожиданная мысль пронзила мозг.

      --  Грор! Твоя подруга?..

      --  Его подруга потеряла разум и сейчас беспомощнее Арали. От неё
осталась одна внешняя оболочка. -- На парапет опустилась Хозяйка Гнез-
да. -- Спускайтесь в Большой зал.

      Близнецы с друзьями, подчиняясь приказу, покинули террасу.

      Дождавшись, когда мы остались одни, Хозяйка Гнезда задала вопрос
в лоб:

      --  Ты решила, что убила подругу Грора?

      --  Да.

      --  Но гнездо никто не покидал.

      --  Он умеет наводить иллюзии. А времени проведённого в сетях Ему
было достаточно, чтобы выпить её душу. Что теперь будет с ней?

       Дэльганд  внимательно посмотрел на меня:

      --  Ты уверена, говоря о выпитой душе драконицы? И ответ на твой воп-
рос: её отнесут к магам в главное гнездо. Попытаемся установить что имен-
но  её убило.

      Я скривилась, как от боли, от собственного бессилия изменить ситуа-
цию, а Дэльганд снова спросил:

      --  Ты уверена?

      --  Дракон! Я ни в чём не уверена! Даже в собственной реальности.
Но мой, изощрённый в фантазиях ум, в первую очередь вытаскивает самые
невероятные и худшие варианты. И я с этим ничего не могу сделать.

      Хозяйка пристально вглядывалась в меня несколько долгих мгновений
и вдруг улыбнулась.

      --  Ты боишься, Хранительница. И очень боишься.

      --  Я и не отрицаю, -- огрызнулась я. -- Я не просто боюсь. Я в ужасе
от происходящего. В полном кошмарном ужасе. У меня миллион вопросов
и ни одного ответа. Самый главный вопрос: зачем я здесь? Пока от моего
присутствия одни только неприятности.

      --  Ну отчего же? -- возразила Хозяйка. -- Не будь тебя, мы могли
угодить в ловушку. Так или иначе, мы должны были встретить Советника
со свитой. И именно там был запланирован отдых. А ты оказалась всего-
навсего приятным дополнением к выполненной им миссии.

      --  Хочешь утешить меня, Хозяйка Гнезда Дэльганда? Не будь меня
Он бы и не стал преследовать вас.

      --  Ты уверена? Нет... Я хочу просто предложить тебе взглянуть на
события под другим крылом. Развоплощённый рано или поздно, всё
равно пришёл бы  на остров. Здесь для него пищи больше, чем на Боль-
ших Землях, отравленных ядовитым дыханием вселенского огня. Если там,
в зеркальной пустыне, он собирает себе пищу по капле, то Драконий ост-
ров для него полная чаша, пить из которой Он может долго. Магия Острова
не принадлежит этому миру, в отличие от магии Больших земель и пустыни
Каменного Зеркала. А теперь представь себе, чтобы случилось, если бы не
ты и твой меч, сумевшие увидеть чуждую нам энергию? Почему ты не хочешь
подумать о себе, как о спасительнице Острова и всего драконьего рода?
Не просто живых существ, как все прочие, а рода Магов?

      --  Да какая я спасительница!..

      Договорить Хозяйка мне не дала:

      --  Вот-вот... Твой ум и здесь принижает твои поступки. Что же за
мир у вас такой! Если судить по тебе, страх вашим птенцам внушается с
рождения?

      --  Почти, -- согласилась я. -- Человеческое дитя рождается беспомощ-
ным и беззащитным перед окружающим его миром и, как минимум, одна
десятая часть его, и без того не очень долгой жизни, уходит на то, чтобы
приспособиться к этому миру. Только приспособиться. Каждое мгновение
человек оказывается на перепутье и должен выбирать тропу. И никто не
может дать гарантию, что он не выбрал самый короткий путь к смерти. А
смерть пугает именно своей неизвестностью и неизбежностью. Мы не
знаем что ждёт нас за окоёмом, поскольку он отодвигается от нас, ровно
настолько, насколько, насколько мы приближаемся к нему. И это пугает
тоже. В человеке сидит этот страх перед неизвестностью. Тому, кто сми-
рился с неизбежным и уверовал, что там ничего нет, легче -- он живёт
здесь и сейчас. И отвечать за свои поступки не собирается никогда. При
этом высмеивая других. Тех кто верит, что человек приходит в мир не
единожды, и своими поступками определяет свою будущую жизнь.

      --  И к кому же ты относишь себя? -- полюбопытствовал Дэльганд.

      --  Ко вторым. Тем, кто верит в перерождение.

      --  И почему?

      --  Потому, что не считаю Природу настолько безмозглой хозяйкой,
позволяющей себе разбрасываться ценностями. Даже если они ей в дан-
ный момент могут и не потребоваться. А уж отправлять в утилизацию опыт
свободного разума, не исследовав его, для природы совершенно не логич-
но.

      Хозяйка Гнезда снова улыбнулась.

      --  Тебе самое место среди магов, Ты способна задать им неразре-
шимые загадки.

      -- В первую очередь я их задаю себе. И не нахожу ответа.

      --  Так вот и поделись ими с теми, кто взял на себя эту работу: раз-
гадывать загадки. Совет Магов прислал для тебя учителя. И ты будешь у
него  в подчинении... Тебя это не пугает?

      --  Если только он не вздумает дать мне оплеуху, от которой я поле-
чу без крыльев.

      Драконы развеселились.

      --  Малышей у нас бить не принято. Если ты, конечно, будешь вести
себя прилежно.

      Я тоже рассмеялась. И радостно закурлыкала малышка Арали.


                ЭПИЗОД 20.


      Насмеявшись, Хозяйка Гнезда заговорила вполне серьёзно:

      --  Сейчас ты спустишься в свои комнаты и оденешься, как полага-
ется одеваться маленькой девочке.  Да... да... -- подтвердила она, увидев
 мою скривившуюся физиономию. -- Надеюсь, твоя девушка сделала всё
 так, как я ей растолковала. Можешь не волноваться -- твоей нянькой бу-
дет Гаддель. Уж она-то ни за что тебя не потеряет.

      Что-то мне делается очень волнительно и страшновато. Я не знаю как
выглядит обряд усыновления-удочерения у драконов -- ни в одной сказке,
ни в одной легенде, ни в одном обычае мне такого не попадалось. Ну, а са-
ма тоже до такой ситуации не додумывалась.Однако, если принять во внима-
ние, некоторые обычаи, так называемых первобытных племён в моём мире,
то на руках  у драконицы, простите, в передних  лапах, я буду выглядеть
вполне естественным младенцем. Это всё же более эстетично, чем здоровый
мужик, сидящий на коленях у хрупкой женщины и сосущий её грудь.

      Но всё-таки что-то не по себе. Драконята, они же почти сразу рас-
правляют крылышки и способны парить в воздухе. Удостоверилась, так
сказать, собственноручно. И в том гнезде, где Ортани оставили, да и на
обитателях гнезда Дэльганда тоже. Дело в том, что та терраса, на кото-
рой мы беседовали, большей своей частью захватывала внешние границы
гнезда, а внутренний двор находился как бы за спиной. Да ешё и выходы
обсидиана на внутренних стенах кратера устраивали такую светопляску,
что рассмотреть внутренний двор было проблематично. Из рассказов Гад-
дели я знаю, что нижние ярусы отданы во власть самых юных и самых ста-
рых, тех, у которых слишком слабы крылья. И в случае нападения их легче
спрятать в тайники или вывести из гнезда теми же тайными ходами.

      Неужели мне придётся какое-то время обитать внизу? Впрочем, если
недолго -- то можно. Детям часто рассказывают сказки, а в них намёк, как
говорит пословица того, моего мира. Урок молодцам и молодицам. А если
серьёзно, то в сказках правды, как минимум, половина, остальное -- позд-
ние наслоения. Ошибки, так сказать, передатчиков информации, то бишь,
рассказчиков. Полагаю у драконов ситуация такая же.

      А почему меня это вдруг так расстраивает? У меня впереди три месяца
непредвиденного отпуска, и провести это время необходимо с максималь-
ной пользой и заткнуть дыры в своём образовании. И пора мне привыкать
к этому миру, другого у меня не будет. Об этом я позаботилась самолично.
Ни на кого не свалишь.

      Пока я думала свои грустные и возбуждающие мысли, мы спустились до
уровня, где расположили мои аппартаменты, надо сказать, довольно уютные.
Дэльганд даже не стал притормаживать, просто вытянул крыло, и мне уда-
лось довольно ловко сбежать по нему на парапет.

      Арали уже была тут и играла с Кики. Лайта ждала меня у небольшого
накрытого стола. Но у меня не было никакого желания есть. Так сказать,
кусок в горло не лез. А, если честно, то я просто элементарно боялась.
Боялась неизвестности... Боялась ответственности... Боялась, что не смогу
соответствовать тому, чего от меня ждут... Я словно вернулась в то самое
детство, когда в одночасие осталась одна, и оказалось, что то воспитание,
которое давали мне родители, большому миру было на фиг не нужно.
Более того: оно было вредоносным. Мне хватило года, чтобы научиться
защищать себя и не сломаться. И вот сейчас у меня те же чувства, как то-
гда, когда в квартире появились чужие люди и сказали, что мне придётся
пожить с другими ребятами в большом доме, пока мои родители не прие-
дут. А они так и не приехали... Никогда...

      Почему именно это мне вспомнилось сейчас? Этот страх ребёнка, в
одно мгновение оставшегося без семьи? Да скорее всего просто потому,
что ситуация та же: я снова без семьи и в чужом мире.

      Что там сказала Хозяйка своему Спутнику, когда я уже спрыгнула на
парапет? Что-то вроде того, что хорошо, что она уговорила магов повреме-
нить с отъездом. Тьфу ты! С отлётом... А вот это уже серьёзно. Похоже,
личное дело одной драконьей семьи становится делом всего сообщества.
Вряд ли Борос и Смотритель Свободного города рассчитывали на такое
свидетельское представительство. Я фактически становлюсь дочерью всего
Драконьего острова. А это налагает очень серьёзные обязанности. И на
меня лично, и на моих воспреемников. Они ведь тоже отягчают свою со-
весть определёнными обязательствами. И, как я успела заметить, относятся
к этому очень серьёзно.

      Я плюхнулась на приготовленное ложе и вытянулась. Хоть и вздремну-
ла я в кресле, но всё же этого было маловато после поединка с Его слугой.
Да и не очень удобно спать в кресле -- некоторые косточки ужасно таким
сном недовольны.

      Подбежал Кики и начал стаскивать с меня доспехи. Волей-неволей при-
ходилось приподниматься, чтобы мальчик мог снять очередную железочку.
Впрочем, железочку ли? Уж больно легки они оказались. Ну никак на желе-
зо полноценное не тянули. А может всякими такими заговорами-заклинания-
ми вес поубавили? Странно... Вот объясните мне: ну почему в голову вечно
лезет всякая ерунда? Вместо того, чтобы настроиться на серьёзный лад в
связи с предстоящим событием, меня вдруг взволновало: а почему это у
меня доспех такой лёгкий? Как будто нет ничего более важного. Впрочем,
это ясно любому человеку, который хоть немного внимательнее относит-
ся к окружающему его миру. И это прекрасно известно мне лично. Было бы
неизвестно, была бы я сказочницей? Стыдно признаваться даже себе самой
в банальном страхе. Удивляться тут нечему: тот, кто изначально воспитан
в страхе несёт его в себе до конца своих дней. Кому-то удаётся поставить
этот страх под контроль, а некоторым даже воспользоваться собственным
страхом, как оружием, подчиняя себе других. Как это у них получается?
А Бог его знает... Каким-то образом они делят свой страх на части и по
частям избавляются от него.  Сама же сказала людям в Свободном городе:
придайте неизвестному страху форму и вы уже наполовину победили его.

      На террасу опустилась Гаддель. По её крылу спустились две женщины
примерно моих лет. Они тут же подошли к Лайте, и в комнате началась суе-
та. Кики спрятался в свой уголоки снова начал полировать и без того свер-
кающие доспехи. Гаддель фыркнула, обнаружив меня лежащей на постели.

      --  Хозяйка Гнезда и её спутник уже начали танец. Так что -- поторопи-
тесь. Арали... --  Маленькая драконица подскочила, и Гаддель обняла её крыль-
ями. --  Держи её крепче. Главное, вовремя расправь крылышки, и она станет
навсегда твоей.

      Это ещё что за фокус... подумалось мне. Но додумать не удалось. Меня
подняли с постели, увели за ширму и карусель закрутилась.

      За ширмой оказался небольшой бассейн, которого с утра здесь не было.
Наверное это ванночка для купания вылупившихся драконят, пока они не ос-
воятся в воде. Меня отполаскивали с таким усердием, что я снова начинаю по-
баиваться.  Теперь уже того -- останется от меня чего-нибудь при таком усер-
дном мытье?

      Наконец меня вымыли, натёрли какими-то душистыми мазями, обрядили
в рубашечку и штанишки и вывели из-за ширмы.

      Первое, что мне  бросилось в глаза: это стоящая на задних лапах Арали,
на которой было нечто вроде детского комбинезона. Маленькая драконица,
вообще-то, оказалась не такой уж и маленькой,. как минимум, головы на две
 выше меня. И меня, в прямом смысле слова, засунули в этот комбинезон.
Для подстраховки ещё и примотав к туловищу драконицы. Как только малыш-
ка на лапах удержалась? Наверное, хвост помог устоять... Наконец Гаддель,
внимательно следившая за всей этой суетой, сочла результат удовлетвори-
тельным.

      И в тот самый момент Арали сомкнула крылышки, обняв меня. И мы обе
превратились в белый кокон. Он качнулся, теряя равновесие,но упасть нам
не дали. Гаддель подхватила нас своими лапами и передала подлетевшему
Грору.

      Нас поднимали всё выше и выше. Вот замелькали тени танцующей пары.
Но я ничего не могла видеть -- крылышки Арали закрывали мне весь обзор.
Подступает самый ответственный момент. Драконы сближаются настолько
близко, что кажется вот-вот запутаются в собственных крыльях. Грор подни-
мается над танцующей парой ровно настолько, чтобы не задевать чужих
крыльев, и отпускает кокон. То есть меня и Арали.

      Мгновения свободного падения... Мгновения ужаса и восторга. Мы падаем
лицом к небу. И, если драконица со своей длинной шейкой ещё может уви-
деть и землю, то я --  нет. Я вижу только небо. Его бесконечную глубину и го-
лубизну. И ощущение, что я в своём мире, пронзает всю мою сущность до
последней клеточки моего тела.

      Я действительно рождаюсь заново.

      Два крыла подхватывают нас. Четыре лапы не дают падать дальше.

      --  Ну вот, -- слышу я голос Хозяйки Гнезда, -- теперь ты наше дитя.
Смотри не урони честь Гнезда Дэльганда. Никогда не случалось такого,
чтобы человек стал драконом. Но так решил Высший Закон, что привёл
тебя в наш мир. Выполни его решение: принеси мир нашим племенам.

      --  Я могу только обещать, что попытаюсь, -- отвечаю я, хотя могла
бы и не отвечать. Это просто напутствие рождающемуся ребёнку.

      Нас отпускают. И мы медленно скользим между родительских тел.

      Это ж как надо владеть своим телом, чтобы не уронить яйцо и не
раздавить скорлупу, признавая перед всем миром, или, наоборот, за-
являя всему миру, о своих родительских правах.

      Арали довольно курлычет. Маленькая драконица чувствует важность
этого момента и у меня создаётся впечатление, что с этого самого момен-
та в нашем общении возникает нечто связующее нас гораздо крепче, чем
кровное родство.

      Наше падение убыстряется, и Арали расправляет крылья. Это замедля-
ет наше движение, но не намного. Я всё-таки не подарочек, где-то кило-
граммов под семьдесят, в полном соответствии своему росту. Проблема
моего веса, вообще-то, в моих костях: тяжеловаты они у меня. Подруги и
друзья удивлялись в своё время: кожа да кости, а весишь тяжелее всех.
Конечно, на костях и мясцо наличествовало, иначе бы мальчики не влюб-
лялись. Но, тем не менее, главный мой вес концентрировался именно в
костях. Так что очень тревожилась я за малышку Арали: хватит ли у неё
силёнок удержать мою тушку. Тревога моя была напрасна -- нам навстре-
чу поднималась Гаддель и ловко  поймала нас на свои лапы. Несколько
мощных взмахов, и мы на уровне большого зала.

      Большой зал по сути один из нижних уровней Гнезда, и предназна-
чен он для всяческих многочисленных сборищ и культурных  развлече-
ний вроде  "закатных" танцев. Широкие террасы опоясывают внутрен-
ние ярусы кратера. И разместиться на них может куча драконьего наро-
да, несмотря на его объёмность.  Вообще-то, чтобы понять масштабность
вещей в драконьем гнезде, можете смело увеличивать размеры раз в де-
сять. Не ошибётесь. Мы с Арали, даже связанные в один кокон, на этом
фоне действительно выглядим младенцами.

      Гаддель торжественно несёт нас по кругу. Арали сложила крылышке
на спине, и снова пристроила свою мордочку мне на грудь. Грор, через
сестру спроецировал  мне картинку, на которой было странное существо
о двух головах -- человеческая росла из драконьей. Четырёх руках -- ла-
пы Арали (верхние  или передние -- это уж как вам понравится) лежали на
моих руках. Двух ногах, ибо мои ноги покоились на нижних конечностях
маленькой драконицы и были крепко к ним прибинтованы, так что "попыт-
ки к бегству" пресекались изначально. Длинючего беленького хвостика... И
пары ангельских крылышек, хоть и перепончатых. Причём, крылья драко-
ницы сложены таким образом, что образуют нечто похожее на чашу во-
круг моего торса. И в эту "чашу" сыплются золотые чешуйки, которыми го-
сти одаривают "новорождённую". Своё движение Гаддель начала от невы-
сокой платформы, примерно в полтора моих роста, предназначенной для
главных виновников торжества -- родителей. Шла драконица очень торже-
ственно, я бы сказала -- величаво, отчётливо осознавая и необычность и
важность момента.

      Конечно  не все присутствующие сочли решение Дэльганда и Хозяй-
ки его Гнезда правильным. Но это нисколько не нарушало принятых пра-
вил общежития на Драконьем острове. А посему было глубоко личным
делом Гнезда. Однако реплика о том, что Советник опять ухитрился всех
удивить, почему-то врезалась мне в память.

      Монотонность движения и невозможность пошевелиться, уж больно
туго спеленали нас с Арали, погрузили меня в дремоту. Я не увидела, как
спустились, окончившие свой танец, Хозяйка Гнезда и её спутник. Пропу-
стила шумное прибытие опоздавших гостей. Не увидела, как из глубины
террасы появились столы с угощением...  И очнулась только тогда, когда на
моё лицо пролилась тонкая струйка ароматного масла и голос мага-лекаря
возвестил:

      --  Имя новой дочери Гнезда Дэльганда: Арали-Лиза-Ильзира! Носи его
с честью. Да будет оно славой гнезда и не покроется позором.

      Маг перечисляет кучу событий, принесших славу Гнезду, и позволивших
его обитателям встать вровень со старыми Гнёздами. А его представителю
занять достойное место в Совете Мудрых, как я поняла, главного правитель-
ства существующей Ойкумены. И пожелания новой дочери Гнезда быть столь
же разумной и защищать свой дом всеми своими силами.

      Ответного слова от меня, естественно, никто не ждёт.

      Я открываю глаза и обнаруживаю себя на руках у Хозяйки Гнезда. То
есть, на лапах. Она смотрит на меня и улыбается. Ну чувствую я эту улыбку
сама, даже без помощи маленькой драконицы. И не просто чувствую, но и
вижу. Там внутри под костяными чешуйками, такие же мышцы, как и у любо-
го другого существа, и проведя какое-то время в обществе этих разумных
ящериц, наблюдательный человек без труда будет "читать" любое выраже-
ние морды лица: и улыбку , и гнев, и строго сдвинутые брови, и протчая, и
протчая, и протчая... Просто не стоит мнить себя Пупом Земли. Мне в этом
отношении проще. Я сказочница. И поэтому для меня не проблема -- улы-
бающийся дракон.

      Звучат поздравления и пожелания... Вроде бы и не очень долго дли-
лась церемония представления: народу-то парочка-другая ближних Гнёзд,
да и те, как и маги, прибыли заранее -- познакомиться с "иномирянкой",
ну и попали "с корабля на бал". И маги... Магов, вообще-то, было достаточ-
но много. Но они разделились на группы, и от каждой выступал кто-то один.
Чувствовалось, что не все из них до конца поняли подоплёку случившегося.
Не всем понятна и торопливость, с которой приступили к обряду. Но... Ма-
ги не сочли нужным и важным возразить ни самому Дэльганду, ни  Хозяйке
его Гнезда. Полагаю, он хотя бы вкратце пояснил им необходимость своего
поступка. Я и сама совершенно не поняла: почему Борос и Смотритель обра-
тились с такой настоятельной просьбой. Которая, судя по всему, исходя от
Главы Совета Мудрых, подлежала обязательному исполнению. Впрочем од-
на теорийка у меня нарисовалась: я пока бессильна перед искушёнными в
своём ремесле колдунами и не только человеческого рода. Даже Меч, в си-
лу своих возможностей, может быть опасен для меня. Что-нибудь щёлкнет в
его головке, пылающей огнём в серебряной клетке, и полетит программа к
едрене фене -- и все эти присяги и прочая ерунда мгновенно забудутся. А
уж взбесившийся меч способен натворить дел за милую душу.  Он чувствует
своего врага и не понимает: почему ему не дают этого врага уничтожить.

      Его явно не тревожат никакие сантименты. Его цель напиться крови. Он
очень недоволен тем, что я тяну время и не устраиваю бойни. "Ага!" -- мы-
сленно отвечаю я ему. -- Если тебе всё равно какой кровью насыщаться, то
мне, извини, не всё равно какую кровь лить.

      Стоп! А при чём тут Меч? Он ведь должен лежать вместе с доспехами
 в тех самых покоях, что мне предложены драконьей семейкой под рези-
денцию? Но моя рука нащупывает на левом боку знакомую головку рукояти.
Мои пальцы уже узнают эти завитушки серебряной клетки без труда. Как
так? Кики же отнёс его вместе со шлемом в первую очередь. Мои пальцы,
скользящие по серебряной оплётке рубина, слегка покалывает и я слышу
несколько насмешливый голос меча:

      -- Неужели же ты полагала, что я откажу себе в удовольствии увидеть
тебя спелёнутой? Я могу передвигаться незаметно для окружающих.  И ты,
пожалуйста, запомни это. Живое существо будет смотреть на меня в упор
и не увидит. Оставив меня, ты не подумала о той опасности, которой под-
вергаетесь вы все.

      --  Ты полагаешь, что Он рискнёт сунуть свои щупальца сюда снова?
Но тут же скопище магов! Его лапку прижгут немедля.

      --  Но Он может успеть в кого-нибудь вцепиться.

      Да... Об этом я не подумала. Развоплощённому нужна кровь. Кровь жи-
вого существа. Желательно разумного. Ибо только Тени разумных существ
способны ловить себе подобных сами, без Его непосредственного вмеша-
тельства. И действительно, достаточно ухватить одного мага, чтобы Драко-
ний Остров попал в вечную кабалу. Не это ли имел в виду Смотритель Сво-
бодного города, когда говорил, что опасность нависла именно над Драко-
ньим Островом?

      Пока я размышляю, торжество идёт своим чередом. Нас с Арали, кажет-
ся распеленали. Нет... Не кажется, а на самом деле: Арали на лапах у Хозяй-
ки, я -- у Дэльганда. Меч же удобно обвился вокруг талии. И вновь его голос:

      --  Сейчас тебе придётся танцевать с драконами. Будь смелее... Упасть
тебе не дадут.

      Так и слышится издёвка типа: что бы ты без меня делала?..

      А ничего... Жила бы спокойно в своём мире... Кропала бы сказочки...
Может быть даже замуж бы вышла и завела себе ребёнка, чтобы было кому
эти сказки читать. А вместо этого нахожусь незнамо где и незнамо зачем.

      Как я уже заметила раньше, в этом обряде дракончик впервые подни-
мается на высоту (с помощью старших), и планирует вниз на собственных
крылышках. Естественно, старшие малыша подстраховывают. В общем Ара-
ли уже расправила крылышки и ей очень хочется потанцевать. Чему я совер-
шенно не удивляюсь, потому что меня самоё буквально съедает точно такое
же желание. Ощутить состояние свободного полёта. Ринуться в объятия без-
брежности. И на реплику меча: а кто ловить будет? -- предпочитаю отмолчать-
ся. Не хочу в этот торжественный момент разводить полемику. Да и знаю --
упасть мне не дадут. Сам же об этом предупредил.

      Гаддель в один взмах слетает с парапета, опускаясь перед Дэльгандом.

      --  Время закатных танцев, отец. Я хочу, чтобы моя сестра начала их со
мной. -- И драконица протягивает крыло.

      Я перебираюсь ка ней на шею. Гаддель с парапета падает вниз. Ухает
сердце, словно в бездну. Арали с Грором уже кувыркаются в вышине. Ма-
ленькая драконица явно шалит, нападая на массивного братца. Теперь уже
братца. Теперь маленькая белая драконица, такой же полноправный член
семьи, как и другие. И я тоже. Хоть и человек. И это окрыляет меня. И про-
гоняет страх.

      Гаддель, слегка шевеля крыльями, плывёт по кругу. Я поднимаюсь на
ноги, балансируя на загривке драконицы. Осторожно пячусь на спину. Там,
между крыльями, места вполне достаточно чтобы что-то сымпровизировать.
Вообще-то танцевать я умела. И неплохо... Спасибо детскому дому и своей
природной гибкости, что досталась по наследству. Но все эти "фуэте" и
"арабески" я выделывала на неподвижных предметах. А тут живая сцена, на
которой и состоится твой дебют. Нет. Спина драконицы достаточно широка,
чтобы и трепака на ней сплясать, но у меня, как назло, из головы вылетели
все одиночные танцы. Так ничего и не вспомнив, занялась тем, что делала
уже автоматически -- комплексом утренней гимнастики. Минут через пять,
а может и меньше, обнаружила, что почти весь драконий молодняк внима-
тельно следит за моими движениями и пытается их повторять.

      --  Гаддель, -- мысленно зову я. Драконица поворачивает голову. -- Да-
вай хоровод устроим.

      И выдаю картинку: драконы собираются в круг, касаясь друг друга кон-
чиками крыльев. Сначала плывут в одну сторону, потом в другую, затем --
змейку. В общем показала ей хоровод. Драконице понравилось.

      И вот под мелодию: "Во поле берёзка стояла" в закатном небе поплыл
драконий хоровод. До сих пор не могу понять: откуда берётся музыка во
время закатных танцев.  В любое другое время, хоть расшибись в лепёшку,
хоть голос сорви стараясь заполучить хотя бы эхо -- у тебя ничего не вый-
дет. А вот во время закатных танцев любая мелодия словно обретает соб-
ственную жизнь, отдельную от твоего голоса.

      Но всё-таки как быстро схватывали дракоши мои указания. И, если в
начале ещё происходили какие-то накладки, то затем всё выполнялось на
отлично. А самое главное, что меня вдруг поразило, это то, что хоровод по-
вела Арали.

      --  Гаддель, -- позвала я. -- Ты видишь?

      Драконица не поняла сначала...

      --  Выйдем из круга, и посмотри на Арали.
   
      Гаддель опустилась вниз, драконы сомкнули круг. И вдруг Арали пошла
на "змейку". Затем кувыркнулась и весь хоровод повторил за ней это движе-
ние.

      --  Этого не может быть! -- слышу я немой возглас Гаддели.

      Более того, волнение нарастает и среди магов. А белая драконица-ма-
лышка знай себе завивает хитрые петельки хоровода. Неужели к ней воз-
вращается сознание -- мелькает осторожная мысль. Только вот что послу-
жило этому причиной?

      Приказ Дэльганда: -- Спускайтесь!

      Гаддель разворачивается к парапету. Но я что-то настолько осмелела,
что прошу "лесенку". Для этого нужно только старших дракош -- у них кры-
лья уже взрослые и мой пробег по ним, этим самым крыльям, вреда не при-
несёт. Картинку я уже послала. Пять минут, и лесенка готова. Грор открыва-
ет её, а вот замыкающий на парапете мне что-то подозрителен. Кажется.
слишком самонадеян. Но загоним мысль о возможном провале куда по-
дальше и в путь.

      Я перепрыгиваю на крыло Грора. Перебегаю на второе... Ага! Здесь и
его дружки. Один вытягивает крыло, на которое я спрыгиваю. Второй дела-
ет кульбит через голову и подхватывает меня в полёте... Снова Грор... Сно-
ва его друзья приятели... Эка! Меня перекидывают с крыла на крыло, как
мячик в волейболе. Совсем не этого я хотела. Однако главное в этот самый
момент -- полное отсутствие страха.

      Я, в азарте, меняю траекторию своих прыжков, отталкиваясь от крыльев.
спин, голов,  но обмануть дракош у меня не поучается -- они ухитряются
изловить меня из любого положения.

      Но, оказавшись на парапете и взглянув вниз, я тут же теряю сознание.
Правда, в чувство меня приводят быстро. А Хозяйка, улыбаясь, произносит:
-- первый урок ты уже получила. Осознание бездны у себя под ногами. На
что я отвечаю: я не боялась, потому что вокруг меня была семья.

      Кажется, мой ответ удовлетворил всех.

      Но от воспоминания пропасти под крыльями драконов, мне до сих пор
жутковато. Хотя я уже и пользовалась ими в качестве транспорта.

      Над Гнездом темнело. Близилась ночь.


                ЭПИЗОД 21.

      Солнце тихо скатывалось за горизонт. На самых нижних ярусах гнезда
зажигались огни и становились ярче по мере того, как темнело небо над
головой. Драконов-малышей уже отправили на отдых. Шумно  перерека-
лись со своими воспитателями драконы-подростки, не желая, так сказать,
отправляться в постель. Они де -- уже большие. Но несколько взрыкива-
ний со стороны старших, и магов в том числе, сразу охладили пыл бунта-
рей, и они покорно отправились отдыхать.

      Высоко, в быстро темнеющем небе, ещё можно было различить силуэты
драконов -- Грор, с друзьями и сверстниками, начал облёт территории. Мне
очень хотелось оказаться там, наверху. В ночной темноте затаившуюся сеть
увидеть было легче. Вернее, её можно было увидеть.

      Странно... Почему-то там, на Земле, у меня такой способности не было.
Может быть  эту способность я получила от меча? Или здесь совершенно
другой тип электричества? И поэтому на его фоне, знакомые мне энергети-
ческие потоки, выделяются моим мозгом в первую очередь? Да... Мне очень
не хватало Вадима... Именно сейчас... Технаря до мозга костей. Именно  он
мог бы найти зацепку, ухватившись за которую можно было бы размотать
этот клубок, которым поиграл котёнок по имени Судьба.

      Но Вадима нет. Значит наведение порядка в пряже Небесной Кружевни-
цы целиком и полностью на моей совести. Как же всё это мутно и совсем ни
к чему той, земной, Лизавете. Сколько раз грезила я, как получаю бесконеч-
ные способности и власть над миром, возможность переделать его по своему
усмотрению... И вот это случилось.  Есть способности... Есть мир... Есть оружие,
способное держать в страхе этот мир, и, следовательно, есть власть над этим
миром. Есть даже знания, о которых и не мечтала. Но нет чего-то очень важно-
го внутри самой меня, что позволило бы мне всё это облечь реальностью. Во-
плотить в жизнь.

      И опять меня накрыло чувство полной ненужности и безысходности... Ну
за каким лешим меня вытащили в этот мир, если я ничего не могу для него,
этого мира, сделать. За каким дьяволом мне все эти знания, если я не знаю,
как их применить в реальной жизни!

      На небосклон выплыла Луна. Огромная, величественная... Раза в три боль-
ше той, которую я привыкла видеть там, на своей Земле. По её диску плыли
силуэты драконов-стражей. Я сидела на помосте, между лап Хозяйки Гнезда,
опершись на мощную драконью грудь, смотрела на Луну и чувствовала как по-
кидает меня это, внезапно нахлынувшее чувство безысходности. Утекает тон-
кой струйкой, устремляясь ввысь. Новый мир вокруг меня неожиданно оказал-
ся ко мне добр и сердечен, а враг у меня остался тот же, что и там на Земле --
человеческая злоба. Чувство не имеющее формы, но разрушающее всё, что
можно. Всё, что появляется на её пути.

      Ну почему? Почему?  Почему так подло устроена человеческая натура, что
легче всего воспринимается самое худшее? Зло вползает в души незаметно.
Оно не ищет прямых дорог. И вот уже невинная ложь соскальзывает с языка
ребёнка, пытающегося перекинуть свой маленький грех непослушания на
других, чтобы избежать наказания. Страх наказания давит на дитя, и ложь пе-
рестаёт быть невинной. И порождает новый страх и новую ложь. И снова всё
упирается в страх. Почему именно страх, а не осторожность? Что общего меж-
ду этими двумя понятиями и чувствами?

      Боялась ли я, когда прыгала с крыла на крыло по драконьей "лесенке"? Нет.
Но была ли осторожна? Да. Ведь подсознательно я выбирала широкие утолще-
ния, к которым крепилась ткань крыла. По возможности вообще старалась из-
ловчиться и прыгнуть на спину, на то место, которое, хоть убейся, не пробьёшь
и не поранишь. Я стремилась не причинить боли. Почему? Наверное потому,
что знаю что это такое -- боль.

      Да что со мной в самом деле! Откуда эта волчья яма пессимизма на моей
дороге.

      Погасли последние отблески заката. Даже там, глубоко внизу за пределами
гнёзд. Ночь вступила в свои права. Сильные крылья несли меня ввысь, и мир
открывался мне в своей безраздельной бесконечности. Там, на краю Вселен-
ной, меня ждал тот, кто был мной. Он улыбался. Его ободряющий голос произ-
нёс:

      --  Уже скоро... Время пришло...

      Тот же голос... Развоплощённый? Нет! Никогда! Он не может быть мной,
хотя бы ещё и потому, что я обладаю формой, облечённой в плоть.

      И опять пронзает мысль: неужели же я могла открыть ему лазейку на ост-
ров? И теперь Ему ничего не стоит, через меня, рекрутировать слуг в драконь-
ем обществе?

      Я открываю глаза...

      Я лежу в своей постели, в том же детском наряде. Лайта рядом. Между
нами -- Меч. Он всё ещё не доверяет девушке. В ногах клубочком свернул-
ся Кики. Улыбка пробегает по моим губам.

      Мои телохранители...

      Им и невдомёк, что тот, от кого они пытаются защитить, даже не заметит
их, как мы не замечаем ползущего муравья на тропе. И горе муравью, если
он попал под наши ноги. Но мы-то его не видим и не чувствуем.

      Я осторожно сдвигаюсь к краю ложа. Мальчик тут же встрепенулся, а Лай-
та сонно зашарила руками в поисках моего тела. "Спите!", -- послала я мыс-
ленный  приказ. И оба снова сладко засопели носом, успокаиваясь.

      --  Тебя растревожил Воин, -- проносится у меня в голове.

      --  Ильзира? Где ты была всё это время?

      --  Училась.

      --  Училась? Чему? -- Я действительно удивилась. События дня на-
столько закружили меня, что я просто забыла о существовании второй
ипостаси в собственном теле.

      --  Ну и хорошо, что забыла. Я спокойно могла погулять по твоим
Теням и узнать о мире, из которого ты пришла. Что ты хочешь сделать
сейчас?

      --  Хочу подняться на верхнюю террасу. Я думаю, Гаддель здесь?

      --  Да. Она принесла тебя, сладко спавшую  в её лапах, и даже не
шелохнувшуюся, когда твоё тело коснулось ложа. И осталась на терра-
се сторожить наш сон. Думаю она тоже проснулась.

      Я осторожно спустила ноги и ойкнула. Ступня задела что-то острое
и жёсткое. Краишек Луны ещё выглядывал из-за кромки кратера и искря-
щиеся светлячки полированных граней камня давали достаточно света.
Арали лежала на полу, словно сторожевая собака. Я даже и представить
не могла себе, что может существовать такая верность. Такая привязан-
ность. Чем я могла заслужить её?

      Очень осторожно я попыталась нащупать камни пола. Но маленькая
драконица вольготно раскинулась перед постелью. Так что встать я мог-
ла, только потревожив её.

      --  Гаддель... -- позвала я.

      Позвала мысленно. Драконица встрепенулась, открыла один глаз и
так же мысленно ответила:

      --  И что тебе не спится? Младенцы должны просыпаться не раньше
полудня...

      --  Иногда они путают день с ночью. -- Ответ вылетел прежде, чем я
подумала.

      Драконица открыла второй глаз, покрутила головой, словно оценивая
возникшую ситуацию и, наконец, выдала своё резюме:

      --  Обложили...

      --  Точно. Но не хотелось бы их тревожить.

      Раздался звук, который я определила как хмыканье, и драконье кры-
ло вытянулось над спящей Арали. Я осторожно перебралась на спину
Гаддели.

      --  И куда? -- поинтересовалась драконица.

      --  На самую верхнюю террасу. Я хочу осмотреться по-настоящему.

      --  Ты чего-то боишься, Лиза-Арали?

      --  Да. И не скрываю этого. Я боюсь того, чтобы не стать проводни-
ком Развоплощённого в ваши Гнёзда. И, пока я не получу стопроцент-
ных доказательств, что это не так, эта версия имеет право на существо-
вание.

      Гаддель аккуратно нырнула с парапета вниз, распластала крылья,
ловя струи воздуха, и стала плавно, по спирали, подниматься вверх.

      --  У тебя слишком много непонятных слов. Тебе надо говорить с
магами. Их тоже не всегда поймёшь... Но ответь мне: почему ты всегда
выбираешь плохой вариант? Ты не пыталась никогда представить себе
в первую очередь вариант лучшего? Когда ты предложила игру в хоро-
вод, ты же не думала о том, что можешь упасть, танцуя на моей спине?
И когда решила спуститься по нашим крыльям?

      --  У меня в тот момент не было страха. Я просто знала, что упасть
мне не дадут.

      --  Да. А когда допрыгала до парапета...

      --  Глянула вниз и от страха... Да какое -- от страха! От ужаса свали-
лась без сознания. От осознания, что сорвись я с ваших крыльев, мы бы
с тобой сейчас не разговаривали.

      --  Но ты не подумала о причинах, по которым тебе не суждено раз-
биться. Даже если бы тебе этого очень-очень захотелось. Во-первых --
Меч. Он старается ни на мгновение тебя не оставлять. И о его возможно-
стях мы мало знаем. Это не просто оружие. Это живое существо. Связан-
ное кровью с тобой и Боросом. Он не позволит погибнуть ни одному из
вас. Во-вторых: душа Ильзиры. Вы с ней сейчас похожи на двух дракониц,
положивших глаз на одного самца и решающих  которая из них первой
станцует брачный танец с этим другом. Вы смотрите друг на друга насторо-
жившись, пытаясь найти слабину соперницы, чтобы отобрать у неё право
первородства. Но и Ильзира прекрасно понимает, что гибель твоего тела,
означает и её гибель. Поэтому она сделает всё, чтобы твоей гибели не слу-
чилось. Не забывай, что она волшебница.

      --  Волшебница...-- бурчу я себе под нос. -- Что же: не могла за эти
тысячелетия подобрать себе подходящее тело и воплотиться раньше?

      --  Когда она покидала этот мир, она читала драконье заклинание, но
до конца дочитать не успела. Осталось всего два слова, когда её настигло
заклятье Развоплощённого, разбившее Ильзиру на осколки. И чтобы вер-
нуть себе знания, ей надо было собрать именно себя.

      --  Ты хочешь сказать, что Развоплощённый разбил её сознание?

      --  Да. И все знания, которые Ильзира получила в своей жизни, оказа-
лись ей недоступны. И, чтобы вернуть их, она должна найти эти два слова.
А для этого ей надо начинать всё сначала.

      --  Для учёбы потребуются годы, -- уточняю я. -- Мне совершенно не-
известна физика вашего мира. И увязать её с теми событиями мира из ко-
торого заявилась я, будет, пожалуй, и невозможно.

      --  Это почему же? -- возражает Гаддель. -- Согласись, что уже одно то,
что ты не испарилась, не сгорела в собственном огне, и вообще не исчез-
ла, едва перешагнув границу миров, уже говорит о том, что миры наши по-
хожи друг на друга. И поэтому ты вполне сможешь понять логику заклина-
ний и, в один прекрасный момент, произнесёшь эти слова. И Ильзира об-
ретёт свою память. А ты получишь её знания.

      Нас окликнули. Гаддель ответила потоком непонятных фраз. Откуда-то
сверху спустился Грор. Увидев меня на спине Гаддели, выдал ту же фразу,
что и сестрица:

      --  Малышам положено спать до полудня.

      --  Угу... -- согласилась я. -- Только я, вообще-то, малыш волшебный, рас-
ту даже не по часам, а по минутам. Так что на данный момент я уже взрос-
лая.

      Мы уже добрались до самой высокой точки Гнезда -- сторожевой тер-
расы. Здесь постоянно находится парочка драконов. Они могут уходить в
облёт гнезда, или спускаться на отдых вниз, но на самой террасе их всене-
пременно двое. Вот и сейчас, едва мы спускаемся, драконы стражи подни-
маются вверх.

      --  Проследите за берегом, -- напутствует их Грор.

      --  Мы дождёмся их возвращения? -- спрашиваю я.

      --  Может быть... Если раньше тебе не захочется осмотреть окрестности.

      --  А мы сможем увидеть там что-нибудь интересное? Или покой и тиши-
на по всем фронтам? -- Я хотела пошутить, но шутка не получилась: слиш-
ком много событий на такой короткий отрезок времени...

      И Грор ответил мне вполне серьёзно:
    
      --  Пока тишина.


                ЭПИЗОД 22.


      Остаток ночи мы провели наверху, встретили рассвет и возвращающи-
еся дозоры. И даже один разок облетели Гнездо. Но, то ли я ничего не уви-
дела в рассветном сумраке, то ли мой противник решил взять тайм-аут, но
ничего экстраординарного в эту ночь больше не случилось.

      Когда лучи солнца упали на внутренние стены Гнезда, я была уже в
своей постели, поскольку выяснилось, что не спроста близнецы заявляли
мне, что младенцам положено спать до полудня. Именно об эту пору в мои
аппартаменты заявилась целая делегация магов для совершения обряда
перехода в ученичество. Ну, слава Богу! -- хоть с этим тянуть не стали. А то
я, честно говоря, боялась, что какое-то время придётся проводить в компа-
нии малышей.

      Меня торжественно переодели в наряд приличествующий периоду уче-
ничества, и сопроводили на нижний уровень, где располагалась школа Гнез-
да. А иначе я это назвать не могла, потому что это были действительно школь-
ные классы в том, земном понимании, с той только разницей, что учеников в
каждой возрастной группе было не более десятка. Основными учителями
этой школы были драконы в возрасте. Они учили драконят грамоте, истории
Острова и Гнезда, начаткам других наук. Любопытно, что умение писать про-
ходило по теме искусство, но как и рисование было обязательно для всех.
Даже для людей, обитающих в Гнезде по различным причинам. Особенно
для нянек. Но об этом, я узнала чуть позже. То есть дракончиков учили по
программе того, что на земном уровне называлось неполным средним об-
разованием. При этом учителя и воспитатели внимательно следили за эмо-
циональным (на земном уровне это бы назвали психическим) развитием,
и отслеживали способности каждого ребёнка. Свои наблюдения они пере-
давали курирующим образование магам, и с того момента, как данные по-
ступали наверх (скажем так для простоты понимания), к каждому дракончи-
ку ещё прикреплялся куратор. То есть маг, желающий заполучить ученика.
Вернее, не сам маг, а его, скажем так, ассистент, бдительно следящий за
учёбой избранника, и, в случае необходимости, этому избраннику помога-
ющий. А особо одарённых отбирают в личные ученики магам. При этом же-
лание самого ученика является главенствующим. За некоторые таланты идёт
серьёзная подковёрная борьба. А, кроме того, немногие выдерживают на-
пряжённую учёбу и рутину магического образования, и посему не каждый
маг может похвастаться обилием учеников. Однако слава магической школы
Драконьего острова настолько велика, что люди даже идут на всяческие
ухищрения, чтобы попасть в ученики к драконам. За тысячелетия не набе-
рётся и десятка удостоившихся такой чести. И Ильзира была последней из
них.

      Но я забежала вперёд.

      Сверху мы вернулись вовремя: маленькая драконица, Арали, готовилась
устроить большую панику. Ещё бы! Проснуться и не обнаружить на месте
своей законной (да! теперь уже законной!) половинки, исчезнувшей среди
ночи, когда детям спать положено! Мои попытки утихомирить малышку про-
валились: Арали продолжала сердиться. Даже то, что со мной были близне-
цы, её не успокоило. И только тогда, когда я тоном капризного ребёнка
заявила, что голодна, подвигло драконицу к действию.

      Гаддель же с непонятным интересом наблюдала за Арали. После того,
как белая драконица спорхнула вниз, озаботившись моим завтраком, мы с
Гадделью глянули друг на друга и мысленно спросили об одном, одинако-
выми словами: ты тоже это заметила? И утвердительно качнули головами --
к малышке Арали возвращалось сознание.

      Чем именно можно было это объяснить, ни одна из нас не знала. Прав-
да, Гаддель предположила, что на это могли повлиять, читаемые во время
обряда заклинания, в которых и я, и Арали утверждались одним существом.
 А так же я не исключала того, что Ильзира, сама того не подозревая, вос-
пользовалась своими умениями. Как бы ни был силён Развоплощённый, Он
не смог разбить сознание Ильзиры в пыль. А осколки, сколь бы мелки они
ни были, всегда имеют конечное число.

      Был ещё один вариант, который вселял надежду и на исцеление других
белых дракончиков -- организм начинал самовосстанавливаться. Лично мне
этого бы очень хотелось.

      Арали взлетела на террасу, но не одна. Её сопровождала малышка серо-
голубых оттенков. Дракончики отправились в глубину помещения и через
некоторое время вернулись, толкая перед собой сервированные столики.
Малышка направилась ко мне, Арали к Гаддели. Мы могли завтракать.

      Забавный получился завтрак. Я возлежала на постели и в таком поло-
жении должна была есть. Даже садиться до полудня мне было нельзя. Моё
счастье, что драконам-малышам мясную пищу можно есть сразу после рож-
дения. Но приготовлена она была по детскому рецепту: никаких специй,
кроме соли, и той чуточку. Честно говоря, я с завистью поглядывала как
Гаддель аккуратно режет хороший шматок жареного мяса на кусочки сво-
им острым когтем и отправляет в пасть, наколов на этот самый коготь.

      Драконица заметила мой вожделеющий взгляд и насмешливо хмыкнула.
      --  "Подрасти..." --  прошелестело в мыслях.
--  "А ты поиздевайся" -- так же мысленно ответила я. -- "Кстати, что это за
фрукты?"
      -- "Их дают малышам для роста чешуи."
      -- "И я должна их есть?"
      -- "Нет, конечно, но должна хотя бы надкусить. Впрочем, можешь кусо-
чек и съесть -- вреда не будет, а для костей полезно."
      -- "Я должна их все надкусить?"
      -- "Ну да..." -- простодушно отвечает Гаддель.
      -- "И в каком порядке я должна всё это есть?" --  снова спрашиваю я.
      -- "В каком хочешь. Ни одно из блюд тебе не повредит, в какой бы
очерёдности ты их не ела. -- Драконица снова издала звук похожий на
хмыканье. -- Похоже, детская еда тебя пугает больше, чем огненный ша-
баш в Гнезде Кода..."
      -- "Ты полностью права, -- отвечаю я. -- Там я знала, хотя бы прибли-
зительно, что я должна делать и зачем. А сейчас..."

      Я надкусила таинственную ягодку. Приятная кислинка брызнула на язык
и сразу же изменила вкус парового мяса, кусочки которого были у меня во
рту. Так что, несмотря на мой первоначальный скепсис относительно дра-
коньего детского питания, позавтракала я неплохо. И ещё, краем глаза я
заметила с каким вожжделением малышка, явившаяся с Арали, поглядывает
на ягодки и, не раздумывая, подвинула ей блюдечко.

      Арали зашипела. Я глянула на Гаддель.

      --  Это твой завтрак, -- пояснила драконица.

      --  И я должна его съесть? Весь... -- Гаддель утвердительно кивнула.
А я продолжила: -- А к сведению приняли, что еды мне надо раз в десять
меньше, чем новорожденному дракончику? Не приняли... Так что Голубич-
ка, приступай к трапезе. Как говорили мне в моём настоящем детстве: по-
суда любит чистоту.

      И я подвинула оставшиеся блюда в сторону дракончика. Малышка упра-
шивать себя не заставила и с явным удовольствием подчистила посуду. Осо-
бенно ягодки.

      --  Как ты назвала малышку? -- Гаддель аккуратно облизнулась и не-
сколько раз окунула когти в широкий горшочек с песком. Угу! -- вот они
зачем... А я-то думала... Голову ломала...  Типа, на всякий пожарный слу-
чай... Почитай две недели я обитаю среди этих разумных ящериц, но так
и не увидела, чтобы они плевались огнём. Странно как-то... Ситуация ска-
зочная, обитатели сказочные, но почему-то лишённые своего главного
преимущества, из-за которого у них в моём мире такая суровая слава идёт.
Ладно... Гаддель задала вопрос и ждёт ответа.

      --  Голубичка.

      --  А что оно значит?

      --  Уменьшительное от названия ягоды в том, моём, мире. Ягода --
голубика, глубокого тёмносинего цвета с сизым налётом, совсем как цвет
малышки.

      Гаддель попробовала произнести слово. Разумеется, оно не было аб-
солютно чётким, но было узнаваемым. Это меня тоже немного удивляло.
В языке драконов было много множество сложных сочетаний раскатистых,
звонких, рычащих звуков, в основном согласных, следовавших друг за дру-
гом в неимоверном количестве. Ну сами судите -- слово из десяти звуков
и ни одного гласного. А то и целые предложения из таких вот безгласных
слов. Неудивительно, что все наши беседы происходили в основном в теле-
патическом режиме. Но! Всё таки! Несколько словосочетаний мне выучить
удалось! Самое смешное, что парочка из них была из крутейших фраз во-
инского языка, так здесь называется то, что в моём мире определяется
как нецензурная брань с одним, но вполне серьёзным исключением: на
слово "мать" наложено строгое табу. А ещё смешнее, что именно эти вы-
ражения располагали наибольшим количеством гласных звуков и были, в
силу этого, достаточно узнаваемы.

      Нет! Всё-таки моё предположение о контактах между нашими мирами
имеет право быть. А поскольку сама сказочница, то вполне могу предста-
вить, как эти контакты могли развиваться. Вот и верь после этого, что сказ-
ка ложь.

      Гаддель ещё несколько раз произнесла имя, приспосабливая его к
драконьему языку и, кажется, осталась им довольна.

      --  Ну вот, -- обратилась она к малышке, -- теперь у тебя есть своё
личное имя, Голубичка.

      Именно так, по земному и звучало имя данное мной малышке, если
не учитывать с пяток звуков, непроизносимых человеческим горлом. Вот
так вот, будучи "новорожденной" я, вдобавок, стала ещё и "крёстной".

      А поскольку время уже приблизилось к полудню, заявилась компания
магов, дабы приобщить меня к ученичеству. Им тоже не терпелось прикос-
нуться к неизвестным знаниям. Как я поняла -- ни чоли, ни лэли своими
знаниями с магами не делились.

      После всех обязательных процедур: раздевания, купания, одевания,
сопровождаемых соответственными заклинаниями и осмотрами, нас спус-
тили на нижний уровень.

      Гаддель, как я поняла, уже доложила матери о наших подозрениях
относительно Арали, потому что белую драконицу сразу же от нас забрали,
а Голубичка увязалась за ней. Нас же, меня и Гаддель, встретили Дэльганд
и старый дракон, который, как я предположила, и должен был быть моим
учителем.

      Не знаю, к счастью или к сожалению, но вместо первого урока я по-
пала на очередной допрос. Маги и не торопились разлетаться по гнёздам,
несмотря на моё предупреждение. Более того, добавилось ещё с десяток
особей из другого анклава. Оказывается, Драконий Остров не единствен-
ное обиталище крылатых ящериц. Ох, и поколотят меня за моё хамство в
один прекрасный момент... Но аномальность происходящего зашкаливает
и, чтобы окончательно не съехала крыша, приходится спасаться иронией
и сарказмом. Ну надо же было так глупо подставиться. Ну что бы не проиг-
норировать эту Вадькину цЫдулу... Нет! Чёрт дёрнул в спасателя поиграть.
Доспасалась... И вот пожалуйста: сиди у одного дракона на шее и отвечай
другим на вопросы, на которые у тебя точно не может быть ответов, по-
скольку это не твой конёк, и ты даже не представляешь о чём тебя спра-
шивают. Но магики улавливают в твоих "не знаю" какие-то только им ведо-
мые нюансы и просят, а то и требуют, разъяснений. Вадима бы сюда. Ох
 и знатная была бы баталия. Но чего нет, того нет. Приходится выпутывать-
ся самой. Меч, время от времени, подкидывает то тему, то идею. А иног-
да и в памяти всплывает что-то серьёзное. Из тех, земных, знаний. Объ-
ём человеческой памяти достаточно велик. Главная проблема -- как вы-
тащить её содержимое. Не всегда это удаётся в нужный момент. А затем
оно вылезает на первый план в беседе, совершенно далёкой по теме от
объявившейся информации. Нет... Всё-таки быть сказочником чревато --
в конце концов твои сказки могут принять за правду. А ещё они могут
превратиться в реальность. И ведь не поспоришь...

      Да... Если бы не Меч, плавала бы я в луже, без возможности из неё
выбраться. Ну и "игрушечку" я заполучила... Плакать и брыкаться беспо-
лезно: поезд ушёл. Вот ведь гад! И претензий не предъявишь. Аккурат-
ненько так роется у меня в подкорке и выдаёт необходимые файлы. Мне
и напрягаться не надо. А всё-таки не комильфо скажу я вам, осознавать,
что ты это не просто "ты", нечто единое и в физическом и в энергетиче-
ском плане, а совершенно противоположное, где твоё тело используется
как коммунальная квартира, а твой мозг становится носителем разных ра-
зумов. Это ж голимая шизофрения получается. И вообще, я отклоняюсь от
сути происходящего. Снова возвращаюсь в реальность, и новый вопрос
выбивает меня из колеи:

      --  Что ты знаешь о Мече Ильзиры?

      И тут я взрываюсь.

      От моей эмоциональной речи, кажется, загорается сам воздух. Я
вспомнила всех сказочных и не сказочных героев. Перебрала всю
магику и физику. Всех магов прошлого и настоящего, разумеется земных.
А особо от меня досталось математикам с их стремлением проверить ал-
геброй гармонию, И археологам, которые, копаясь в земле, вытаскивают
всякие работающие артефакты и вручают их первому встречному... Прав-
да, тут я совершенно не права, поскольку Александром Валерьевичем ко-
мандовал меч. И А.В. вовсе не собирался отдавать мне эту железяку. Он
даже не собирался показывать её мне. Всё-таки рубин в оплётке из золо-
та и серебра на навершии даже ржавого меча, пролежавшего в земле тьму
веков, сам по себе представляет огромную ценность, чтобы вот так вот
взять и вручить его незнакомой тётеньке. Более того, я почему-то увере-
на, что сей артефакт не был даже зарегистрирован в документах экспеди-
ции. Стараниями самого Меча. Программа сработала чётко только на моё
появление. А.В. получил приказ отдать меч мне и забыть о нашем сущес-
твовании.  Но мне лично всё это нужно было, как варежки в летний день.
И со всей уверенностью я могу сказать, что я совершенно не в курсе, что
из себя представляет игрушка под названием "Меч Ильзиры". Я знаю о нём
только то, чем он соизволил со мной поделиться. А это Меч проделывал при
куче свидетелей. И об этом знают все. Единственное, что я уяснила чётко
-- это то, что я не должна допускать Меч к живой человеческой крови, что-
бы он не сорвался в разбой. Кровь тех, кто присягает мне в верности --
это на сладкое, после плотного обеда из небесной энергии, скажем так.
Я не знаю, как в вашем мире пролегают энергетические пути, магнитные
и прочие силовые линии. Я -- не физик, и не могу даже представить себе
что-то подобное. Но отличительная черта Развоплощённого -- это наличие
в нём энергии земного типа. И я, благодаря Мечу, эту энергию вижу. (Хотя,
если честно, в этом я не уверена, но магам об этом знать ни к чему.) И сей-
час, лишённый подпитки с Земли, Он будет вынужден охотиться на души
разумных существ. И это знание мне дал Меч.

      (Признаваться в том, что кое до чего я дошла своим умом, значило по-
ставить себя на один уровень с магами, а мне это совсем ни к чему. Я слиш-
ком мало знаю об этом мире, чтобы претендовать на какое-то место и по-
ложение. С меня пока достаточно титула Хранительницы Меча Ильзиры. А
там посмотрим.)

      Запал кончился.

      Я с недоумением оглядывала лабораторный зал, в котором мы все и
находились. Драконьи маги оживлённо переговаривались между собой то
указывая в сторону стен, то на меня. В зале пахло только что пронёсшей-
ся грозой. Воздух был чист и свеж. Я висела в коконе, по оболочке кото-
рого пробегали огоньки синеватого пламени. То есть -- эмоциональный
взрыв превратился в реальный? "Чья работа?" -- Мой вопрос был обра-
щён к моим подселенцам. Ильзира молчала, а Меч безапеляционно зая-
вил: "Твоя!" Я так и села. Почти буквально. Оболочка кокона лопнула, как
мыльный пузырь, и спасибо ближайшему магу, изловившему меня... Иначе
бы переломала все кости о каменный пол.

      --  Что это было?

      Я смотрела на окружающих меня магов, надеясь получить хоть какую-
то ниточку. Неужели мой эмоциональный взрыв в этом мире получил фи-
зическое оформление? И советы бабушек не копить в себе негативные
чувства имеют под собой реальный фундамент?

      --  Очень большой выброс внутренней энергии, -- ответил мне дракон,
поймавший меня, усаживая на высокий замысловатый стул со множеством
перекладин. Как потом я узнала, такие "стульчики" используются для осмот-
ра малышей драконом-лекарем. И то ладно: ни у кого на шее не сидеть. Не-
удобно всё-таки.

      --  Неудивительно, --проворчала я. -- Со всеми этими приключениями и
с ума сойти можно, не только взорваться. А как всё это со стороны выгля-
дело-то?

      Описали мне случившееся довольно красочно.

      Однако...

      Красивый спектакль одного актёра я устроила...

      По ходу моего монолога у меня начала проявляться внешняя оболочка
-- этакий радужный мыльный пузырь. У земных экстрасенсов сие называет-
ся аурой. Так вот, по ходу моего монолога радужное яйцо, мало того, что
увеличило свои размеры, так оно ещё и отправилось вертикально вверх,
подняв меня на уровень драконьих голов. Помимо этого, и снаружи и из-
нутри по оболочке кокона пробегали языки пламени, а приборы зафикси-
ровали изменение состава воздуха в зале. Ну а затем кокон резко лопнул.
И пришлось дракошам меня ловить, чтобы я кости себе не переломала.

      Н-да... Или чудеса в решете... Или решето в чудесах... И без "или" я ни-
чего не могу понять. Ясно одно: эмоции надо держать в узде. Иначе сотво-
рю что-нибудь непотребное. И на свою голову, и на голову принявших ме-
ня в свой круг драконов.

      Далее беседа текла в спокойном русле. Своей этой сверхэмоциональ-
ной выходкой я, оказывается, передала им информации не меньше, чем в
первый раз, когда Меч копался в моих мозгах, собирая пакет для магов. А
может даже и больше, поскольку у новой информации была эмоциональная
окраска. И оказалось, что такая инфа усваивается мозгом несколько быст-
рее, чем полученная в спокойной обстановке. Во всяком случае, во-первых:
никогда об этом не задумывалась, а во-вторых: я так решила, отвечая на во-
просы магиков. Поскольку лично я никогда бы не озаботилась вопросом:
почему возникает разрыв в общении между людьми разных темпераментов,
например. Или чем объяснить противостояние "физиков" и "лириков". Для
меня здесь и не возникает вопросов. Для меня -- это аксиома, не подверга-
емая сомнению. А вот драконьи маги углядели в этой аксиоме что-то, поз-
воляющее оцифровать человеческие эмоции и поставить знак равенства
между оппонентами: "физика" плавно перетекает в "лирику" и наоборот. И
моё "представление" только подтвердило их выводы.

      Бес их  знает! Может они и правы... Хотя физическая компонента это-
го мира позволяет мне в нём существовать, и существовать без особых
напрягов моего организма, всё-таки в чём-то от мира, в котором я роди-
лась и выросла, она отличается. А все эти нюансы мгновенно не вычис-
лишь и не уточнишь. И не примешь к сведению. То есть, как ни маскируй-
ся, а всё равно в этом мире ты -- белая ворона. Впрочем, для этого мира
ты не "белая ворона". Тут уж ты, красотка слегка перемудрила. Если уж
и сравнивать себя с птицами, то ты скорее "белая орлица",  буде таковые
имеют место быть в здешнем мире.Так что придётся тебе, дорогая при-
нять свершившееся как данность и смириться с этим, Арали-Лиза-Ильзи-
ра. В этом мире ты на своём вполне законном месте и окружающие это
уже признали. А вот ты лично никак не хочешь с этим смириться.

      А и то: всё верно. Ну не могу я смириться с этой метаморфозой. Ну
никак.

      Раздаётся звук гонга. Во всяком случае по моему определению. Вле-
тает Гаддель. Ощущение, что она скатилась по наклонному жёлобу отку-
да-то сверху.

      --  Хозяйка Гнезда ждёт всех на главной террасе.

      Цепляет меня пальцами крыла и перекидывает к себе на загривок.
Весьма бесцеремонно. Однако никто не протестует. Как бы и чем бы ты
не был увлечён, какого бы высокого ранга не занимал, игнорировать при-
глашение Хозяйки Гнезда не позволительно никому. Все выходят из ла-
боратории и поднимаются на террасу.

      Однако... Оказывается солнышко уже пошло на закат...  Не хило меня
помучили.

      Все располагаются на вчерашней террасе. Но Гаддель летит выше, в
мои апартаменты. На моё: а почему не со всеми? -- шутливо отвечает:

      -- Твоё присутствие убьёт их аппетит. А наши повара старались. Не часто
Гнезду приходится принимать магов, да ещё в таком количестве. Заодно
и кладовые немного подчистят.
 
      --  Это как? -- недоумеваю я.

      Драконица смеётся.

      --  Слишком щедрые годы выпали перед твоим появлением. Новый уро-
жай негде хранить. В таких случаях у нас принято устраивать праздники и
приглашать гостей. А уж маги отсутствием аппетита не страдают. Впрочем,
как и остальные драконы. По возможности наедаемся впрок, но умеем и го-
лодать, когда нет возможности подкрепиться.

      Гаддель взлетает на террасу, вытягивает крыло и я сбегаю на пол помо-
ста. Арали радостно кидается мне на колени, едва я усаживаюсь в кресло.
Я ласково глажу драконицу, она довольно курлычет. Я прикрываю глаза и
погружаюсь в безмятежность исходящую от белой драконицы.

      Из этой нирваны меня бесцеремонно вытаскивает голос Гаддели:

      --  Я конечно понимаю, что вы соскучились обе. Но всё же думаю,
что прежде стоило бы пообедать и потанцевать. Арали, ведь тебе это
вчера понравилось?

      Маленькая драконица тут же вспорхнула и унеслась вглубь помеще-
ния. На сей раз нам с Гадделью сервировали  один стол. Хвала Небесам!
Ещё одного детского обеда я бы не выдержала. И, о счастье! -- на моей
стороне лежали такие привычные для моей земной жизни: ложка, вилка и
нож. О ноже стоит сказать особо. Он был обоюдоострым и своей формой
полностью копировал Меч. И ещё: он был просто ножом. Обычной желез-
кой, к которой прикасались руки обычного кузнеца. Быть может даже из
тех селений, что расположены на самом острове. И я могла быть полнос-
тью уверена, что у этого куска железа, не менее смертельного чем Меч,
нет совершенно никаких талантов и способностей, кроме одной: слепо
подчиняться той руке, которая его держит.

      Вообще-то всё хорошо в меру. Даже волшебство. Когда что-то случа-
ется в излишке, оно утомляет. Тут же на столе лежали ножны.

      --  Откуда это? -- спросила я у Гаддели.

      --  Это приказ твоего воина. К его возвращению, ты должна быть пол-
ностью готова к походу.

      -- И особое внимание он уделил вот таким вот мелочам? -- рассмея-
лась я, указывая на нож и столовые приборы.   

      --  Смейся... Смейся... -- заметила драконица. -- Но наши мастера от
него плакали, пока он выбирал ножи. Они никак не могли понять, что же
ему не нравится в их работе.

      --  Наверное то, что эти ножи похожи на игрушку. -- Я погладила ис-
кусстно выполненную рукоять кинжала. Даже, можно сказать, кинжальчика.
Но, тем не менее, несмотря на изящество и миниатюрность, это было смер-
тельное оружие. Длины лезвия вполне хватало, чтобы достать до человече-
ского сердца.

      Пока я разглядывала нож, Гаддель отхватила, сообразуясь с размерами
моей тарелки, изрядный кусок мяса с большого блюда и стряхнула на неё.

      --  А побольше не могла? -- съязвила я, глядя на "манюсенький" бифш-
текс вольно раскинувшийся по всей посудине. -- И как я его должна
съесть? В меня столько не влезет.

      --  А тебе этого хватит, -- в тон мне ответила драконица, -- в самый раз.
Ни больше, ни меньше.

      И она оказалась права, как ни странно.

      С огромным удовольствием я отправила в рот последний кусочек мя-
са и откинулась на бочок маленькой белой драконицы.. Надо сказать, что
обедала я в прямом смысле слова на полу. Просто, когда Арали прикатила                               
сервированный столик и сама устроилась на помосте, я плюнула на пола-
гающиеся мне привилегии в виде кресла и отдельного стола, и пристрои-
лась рядышком с драконицей. Мне хотелось думать что наш телесный кон-
такт позволяет малышке осознавать свою разумность в большей степени.
Она действительно, словно бы взрослела. И меня это радовало. Пусть в её
головке появятся самые что ни на есть детские мысли, но это её собствен-
ные мысли.

      Всё же события дня меня утомили. А плотно набитый живот так и выну-
ждал закрыть глаза. Тёплый бок Арали убаюкивал. Надо сделать ей украше-
ние из тех чешуек, которыми нас обсыпали во время праздника. Воротни-
чок из них будет отлично смотреться на белой шее драконицы.

      Сквозь дремоту я почувствовала, как меня поднимают и переносят на
широкое ложе. И мысль Гаддели, обращённая к Арали:

      --  Ну вот. Пусть она спит, а мы отправимся танцевать.

      Я уже не слышала как меня раздели и накрыли покрывалом.

      Я спала.


                ЭПИЗОД 23.


      Я проснулась от резкого тычка в бок.

      --  Хватит бездельничать. -- Гаддель насмешливо ощерилась. -- Ты
полагала, что, пока твой воин будет отсутствовать, ты будешь убивать
время с драконьей мелюзгой? Нет, дорогая. Грор с дозором ждут. Я про-
сто похищаю тебя с позволения отца. Маги, конечно, огорчатся. Но, к сча-
стью, пришла очередь нашего Гнезда отправлять группу стражей дозора.
И ты идёшь с нами. Можешь не бояться -- твоя охрана спит крепко. На по-
стели мешочек с оружием. Одежда уже собрана. Так что поторопись, пока
нас не заметили.

      Под монолог драконицы я проснулась окончательно и заметила, что
ни Лайты, ни Кики, ни Арали в помещении не было, только одна из тех
двух женщин, готовивших меня к обряду. В руках она держала одежду и,
едва я поднялась с постели, принялась меня одевать.

      --  Что за спешка? -- проворчала я, старательно затягивая шнуровку
на одном боку, в то время, как временная служанка занималась другим.

      --  Во-первых: отец не хочет, чтобы раньше времени разбудили Иль-
зиру-волшебницу. Ты ещё не в состоянии держаться с ней на равных, да-
же как с человеком. Второе: тебе надо поучиться драконьему бою...

      --  Угу! -- не удержалась я от иронии. -- Только вот крылья с хвостом
отрастут...

      Я уже закрепила меч за плечом и привесила к поясу мешочек с ме-
тательным оружием: ножи, дротики и звёздочки. когда уже всё было го-
тово, заметила маленький мешочек. В нём оказались золотые и серебря-
ные чешуйки, помельче тех какими одаривали нас с Арали.

      --  Это зачем? -- задала я вопрос.

      --  Отдай спутнице. -- Гаддель вытянула крыло и женщина, приняв от
меня мешочек, по крылу драконицы поднялась на парапет. Оттуда её бы-
стро сдёрнул Дэльганд, закинув себе на загривок.

      --  Ты всё ей сказала? -- обратился он к дочери.

      --  Ещё нет, -- ответила драконица.

      --  Хорошо. Скажешь, когда я уйду.

      Дэльганд поднялся в воздух, сделал круг и устремился ввысь. Гад-
дель последовала за ним со мной на шее.

      Один из сторожей на вышке вылетел к нам навстречу. Дельганд что-
то прорычал, затем так же рыкнула Гаддель и сторож вернулся на вышку.
Заметил ли он пассажиров  -- не знаю. А, если и заметил, то смолчал: на-
чальству виднее.

      Меня очень заинтриговало, что же такое могло произойти, что меня
так поспешно отправляют с глаз долой. О чём знал Спутник Хозяйки Гнез-
да Дэльганда не имея права, возможности, а может и желания посвящать
в это знание других.

      Мы почти догнали звено Грора. Дэльганд развернулся и ушёл вправо,
качнув в знак прощания крылом.

      --  О чём ещё ты должна была сказать мне? -- нарушила я молчание. --
И куда Дэльганд понёс эту женщину?

      --  Отец отнесёт её туда, где её взяли. И сразу на третий твой вопрос,
который на твоём языке: Он делает это сам для того, чтобы было как мож-
но меньше свидетелей твоего исчезновения.

      --  Опять непонятно. Почему такая таинственность? Почему надо устра-
ивать всё спешно и тайно? Кому я опять перешла дорогу?

      --  А вот это и будет ответом на первый вопрос: дракон, которого
ты убила, защищая нас с Грором.

      --  Не понимаю...

      Я действительно не понимала: какое отношение ко всему случивше-
муся имеет этот слуга Развоплощённого?

      --  Гнездо Ргрнагрн. Очень старое гнездо. В этот день у них пропал
Наследный Спутник. -- И разъяснила: -- Его жена должна была стать Хо-
зяйкой Гнезда. И их выбор пал на девушку Грора.

      --  Вот и повод для предательства, -- вырвалось у меня. -- Значит
Борос оказался прав -- при таких обстоятельствах, он вполне мог поте-
рять душу. Особенно, если его задело то, что ему предпочли другого.
Дэльганд опасается что с него потребуют виру? Плату за убийство... --
пояснила я драконице старинное слово. -- Но я не знаю, кого сжёг мой
Меч. Имя и фамилию он не спрашивает.

      Вот только оказаться яблоком раздора не хватало. Разборки между
Гнёздами в данный момент на руку только Развоплощённому.

      --  И всё же: почему меня убирают с глаз долой? Разве не легче
перехватить меня в такой ситуации, как сейчас?

      Мы уже догнали Грора со товарищи, поэтому ответ я получила со
стороны, а не от Гаддели.

      --  Нападение на дозорных карается изгнанием с острова. Всего
Гнезда.

      С моих губ едва не сорвалось причинное междометие, но я попыта-
лась даже мысль приглушить. Не положено детям матом разговаривать.
Коллективизм на высшем уровне: твой подвиг -- слава всему гнезду, твой
проступок -- отвечают все. Даже несмышлённые малыши. Так что тут по-
думаешь трижды, прежде чем своё "Я" будешь выставлять. А может и се-
мижды...

      --  И что же ожидает Гнездо Ргрнагрнов, если действительно ока-
жется, что погиб их Наследник?

      --  А уверенности в этом не будет. Мы же в дозоре. Мы все в дозоре.

      --  То есть отец просто убрал с глаз долой всех участников драки?
-- слово "отец" вылетело у меня как-то само собой. -- Но драку-то Грора
и Гаддель видели многие.
 
      Я даже не поняла, кто из драконов мне ответил:
 
      --  Третьего дракона не видел никто. Видели вспыхнувший в небе
огонь. Видели падающих Гаддель и Грора. Но третьего дракона не было.
 
      Мне снова захотелось выругаться. Получается: либо я вижу то, чего
нет, либо ОН научился превращать своих слуг в невидимок. И вскоре да-
же я буду не в состоянии ловить его сеть. А не преувеличиваю ли я, как
обычно? Из Гнезда действительно можно было не увидеть третьего -- его
загораживали тела дерущихся близнецов. Но я же увидела! Хмм! Но сна-
чала я увидела энергетическую нить, уходящую в зенит. И только потом,
когда поток энергии устремился к Мечу и стал иссякать, поглощаемый
этим прожорой, появился дракон. Но вот был ли он проводником, а не
случайно захваченным элементом? Не попал ли он, как муха, в паучью
сеть? В тот момент я как-то не подумала об этом. Получается, что я ни за
что, ни про что, уничтожила живую душу? И опять в мозгах сложилось кру-
тейшее зданьице из непечатных слов, которое я тут же постаралась рас-
сыпать. Снявши голову -- по волосам не плачут. Сделанного не вернуть.
 И вообще! В следующий раз будут летать в зоне видимости.

      --  А куда мы летим? -- поинтересовалась я, всё ещё не отойдя от
своих не очень сладких мыслей.

      --  К Гнезду Кода.

      --  Но там, насколько я помню из ваших же объяснений, дозора нет...

      --  Теперь будет. По решению Совета магов.

      Так вот что смутило меня, когда мы догоняли стаю. Я не могла понять
по силуэтам, что за горбатые драконы объявились вдруг на горизонте. Я
даже немного струхнула, решив, что это по мою душу. А это, оказываент-
ся обычные драконы-туристы с плотно набитыми рюкзаками. Что-то на фо-
не банального страха у меня начинает развиваться мания величия... М-дя!..
Пора бы это прекращать. И моя роль в данной ситуации мне предельно
ясна, -- хотя от её осознания по спине пробегает озноб -- отслеживать
пиявок Развоплощённого.

      А ведь и в самом деле, все эти ниточки, тянущиеся к живым существам,
ведут себя как обыкновенные пиявки в болоте.  Выискивают...  Подплывают...
Присасываются... Правда, насытившись болотные пиявки отваливаются. Не
то, что Этот. Впрочем, я только предполагаю Его ненасытность, потому что
присасываюсь к нему первой. Пока мне везёт. Пока я ухитряюсь Его опере-
дить.   

      Где-то далеко впереди появляются всполохи. Гнездо Кода продолжает
выкидывать порции лавы из своих глубин.

      Стая летит размеренно, но стремительно. Я слышу только посвист, рас-
секаемого крыльями, воздуха. Как-то не вяжутся между собой вальяжные
взмахи крыльев и почти мгновенное перемещение тела вперёд на сотню
метров. Курс -- на новорожденный вулкан.

      На небе снова Луна. Такая же огромная, как и в прошлую ночь. Висит
низко над головой. Кажется, взлети чуть повыше, протяни руки и коснись
этих, словно нарисованных, гор. Или подставь ладони и через мгновение
в них окажется груда лунных камней. Вправо от курса далеко-далеко за-
мечаю пылающий костёр. Мне даже кажется, что я вижу языки пламени,
взлетающие над крышами домов. Когда-то давно мне довелось увидеть
страшный пожар, и пляска огня намертво впечатклась в память.

      Я обращаю внимание драконицы на это пламя. Гаддель даже притор-
маживает пристально вглядываясь туда, где играет огонь и вдруг резко
бросает брату несколько фраз. И буквально тут же звено из пяти крыла-
тых покидает стаю и отправляется выяснять, что это за огонь. Меня это,
кстати, удивило. Так всполошиться из-за простого костра? Однако Гад-
дель исправляет -- костёр не простой, он зажжён драконом. --  Ну и что?
-- Я действительно удивлена и не понимаю.

      --  А то, что пользоваться драконьим огнём на острове запрещается, 
так как затушить его очень трудно. Только похоронные костры наших лю-
дей и под тщательным присмотром наших магов-драконов.  Но об этих ко-
страх оповещаются все. -- Драконица снова всмотрелась в далёкое пламя.
-- И горит он не первый день. Конечно, гнёздам он особо не грозит, мы
закрываем все щели снаружи в случае опасности. Но в таких пожарах гиб-
нет всё живое и приходит голод. Горят даже камни...

      --  А когда приходит голод, начинается драка, -- заканчиваю я мысль
Гаддели.

      --  Ну, да, -- соглашается она.

      Банальная истина, распространяющаяся на всех разумных. Да и нера-
зумных тоже...

      И чего мне вспомнилась эта грызня трёх дворовых собак из-за кости?
А ведь дрались так, что клочья шерсти летели.

      Стая продолжает полёт Крылатые идут правильным ромбом. Сейчас,
когда занимается рассвет, уже можно различить на сереющем небосводен
чёрные силуэты драконов. И понимаю: стая идёт двойным слоем, а в цент-
ре первого яруса -- маги.

      --  Как так? -- задаю я вопрос драконице. -- Вообще-то я полагала, что
маги должны быть в авангарде? Защищать своё войско, так сказать...

      Гаддель смеётся. Я не обижаюсь, хотя она стала смеяться надо мной
слишком часто. Не на что обижаться. Мы же тоже частенько смеёмся над
неуклюжими попытками малыша копировать взрослых. Но эти попытки
вызывают у нас не только смех, но и умиление. Да и потом... Пусть уж
лучше надо мной смеётся драконица-сестра, нежели будут смеяться дра-
коны из чужих гнёзд. Но я всё же получаю ответ:

      --  Во-первых: это обязанность боевых магов -- быть в авангарде. А
во-вторых: у нас с тобой разное понимание слова "маг".

      --  Как это так? В моём земном понимании маг -- это волшебник, ко-
торый из ничего может сделать всё.

      --  Из ничего ничего и не получится. Маги -- это те, которые могут ра-
ботать с энергиями. И чем опытнее маг, тем больше энергий ему подвла-
стно.

      --  Хм... Звучит довольно загадочно... А зачем мы летим к Гнезду Кода?
Ведь энергия извержения, как я полагаю, вашими магами вполне изучена.
Для чего же там ставить дозор?

      --  Ты в самом деле не понимаешь?

      Кажется, в тоне драконицы я уловила раздражение. Ну, хоть вы меня
убейте! -- отказывается моя соображалка соображать. Слишком много ин-
формации разрушающей мои земные стереотипы. И пока последние не
раскрошатся в пыль, я буду в них вязнуть, как в болоте. И Гаддели, в силу
таких же причин, трудно понять мою тупость. Мою непонятливость. Стоп!
А ведь в данный момент я действительно туплю! Как бы я сама поступила,
если бы на подчинённой мне территории вдруг проснулся мёртвый вулкан?
Естественно! Отправила бы туда экспедицию.

      --  Тогда мне всё равно непонятно: почему такая таинственноть и спеш-
ка?

      --  Одну причину я тебе уже сказала: из-за Наследника. Вторая причина:
в нашем гнезде собралось слишком много магов. И пока ты оставалась там,
тебе грозила опасность быть украденной, а острову ввязаться в драку с ма-
териковыми собратьями.

      --  И из чего же был сделан такой вывод? -- усмехнулась я.

      --  Банально подслушали беседу гостей. Материковые недолюблива-
ют нас -- наши маги сильнее. Да и то, что наши гнёзда более безопасны
для жизни, так как защищены морем, тоже добавляет обид.

      --  Получается, что всё как у людей: те же дрязги из-за еды и террито-
рии. Они что же? -- не могут договориться между собой и объединиться
для защиты своего анклава?

      --  Непонятное слово, -- прерывает меня Гаддель.

      --  Анклав? -- уточняю я. И поясняю: -- Место компактного расселения
любого вида живых существ. Разумных  тоже.

      Мысленно рисую карту: разноцветную и со значками. Драконы... Лю-
ди... и различные животные. Впрочем, рисую -- это слишком самонадеян-
но. Просто вытаскиваю из памяти, пока, правда, по частям. Но, на удивле-
ние, быстро. Наверное, и Ильзира работает. Но сколько бы она не рылась
в моей памяти, вряд ли найдёт заветные слова. Я пока драконьего языка
не знаю. Может с десяток и осталось в памяти за это время, но вообще-то
проблема не в словах. Проблема в произношении. Ну не приспособлено
моё горло к словам без гласных букв. И всё же постоянно возникает ощу-
щение, что всё происходящее мне просто снится.

      Ну не может такого быть! Потому что этого не может быть никогда.
Давняя земная аксиома земных материалистов. А я всю жизнь относила
себя к этой категории, хотя сказки сочиняла с раннего детства.

      Свечение вулкана чуть-чуть увеличивается, по мере нашего прибли-
жения к нему. Но не так сильно, как должно было бы. Это в свои права
вступает рассвет. Неожиданно для меня, слишком увлеклась воспомина-
ниями, стая резко пошла вниз и вокруг нас замелькали чужие морды, яв-
но раскрашенные. И раскраска эта напомнила мне китайские картинки.
Однако ни Гаддель, ни Грор, шедший замыкающим ромба, беспокойства
не проявляют, и до меня доходит, что нас встречает (как она там на Руси
называлась? Засека?) застава. А ещё это значит, что мы будем иметь пол-
ноценный отдых.

      Драконы ведут оживлённую беседу. Я стараюсь не вслушиваться и не
вглядываться в мелькающие образы. Нечего лишний раз забивать себе го-
лову -- если что-то коснётся меня, Гаддель не забудет известить мою пер-
сону. Одно плохо: полностью от чужой беседы отрешиться не получается.
Всё равно обрывки мыслей, фраз, настойчиво лезут в уши и сверлят твой
мозг.

      Впрочем, всё лишнее вон.

      Я внимательно осматриваю окресности. Всё нормально... Никаких
следов... Ничего подозрительного... Видимо, мой противник удовлетво-
рился полученным результатом на какое-то время и решил оставить нас
в покое. Меня лично такая ситуация устраивает. Но тогда непонятно: что
же торкнуло меня в бок? Какую ещё загадку приготовил мне новый мир?



                ЭПИЗОД 24.

      
      Застава представляла собой круг из пологих холмов и он мне что-то
напоминал. До боли знакомое и земное. Но, как назло, в голову ничего
не приходило. А червяк в боку зудел и ворочался. Причём до такой сте-
пени, что я даже не заметила, как мы спустились. Потому что глаза мои
впивались в склоны холмов, желая найти подсказку, а мозг лихорадочно
перетряхивал кладовые памяти в поисках аналога.

      --  Ты где? -- услышала я насмешливую мысль драконицы.

      --  Нет меня, -- огрызнулась я и... зависла в воздухе перед мордой
Гаддели.

      Та поглядела на меня сначала одним глазом, потом другим, словно
разглядывая диковинную букашку и раздумывая: а что же с ней делать?
А я тупо вертела башкой, не понимая куда делся отблеск вулкана и поче-
му рассветный сумрак сделался гуще, хотя всё должно быть наоборот.

      --  И куда же ты делась?

      Ласковый тон няни, готовой поставить в угол нашкодившего дитятю.

      Наконец до меня дошло, что мы на земле. Вернее: драконы на зем-
ле, а я болтаюсь в пальцах крыла у Гаддели.

      --  Опусти, пожалуйста, -- прошу я.

      --  Проснулась... -- довольным тоном резюмирует драконица. -- И что
же такое снилось моей маленькой сестричке?

      И снова тот же ласковый тон. До приторности ласковый. Да она что,
издевается надо мной? В присутствии этих крашеных чужих морд?

      Но, пока я ищу для ответа слова поехидней, у меня сам собой выле-
тает вопрос:

      --  А до драконов кто жил на острове?

      На мгновение мой вопрос поставил всех в тупик и вызвал пару ми-
нут недоумения и тишины. А у меня червяк в боку успокоился. Я вспом-
нила, что именно напомнили мне эти холмы, образующие почти идеаль-
ный круг. Древние города и крепости, сдавшиеся пустыням, и по макуш-
ку засыпанные песком. Сколько их, ещё не раскопаных в большом аф-
ро-азиатском поясе пустынь? А под сколькими курганами и холмами спят
долгим сном городища древних славян?.. Века забрасывали, оставленное
людьми место землёй, палой листвой, ветвями деревьев, содержимым
желудков зверей и птиц... И всё это наслаивалось день за днём... Год за
годом... Век за веком. Пока не дошло до нашего времени в виде холмов
и даже небольших горушек. Поросшие лесом и кустарником, даже под
многометровым слоем почвы, они не могут скрыть свою правильную ге-
ометрическую форму. И застава сверху напомнила именно средневеко-
вую крепость.

      Гаддель осторожно поставила меня на небольшой уступ. Впрочем, на
нём можно было вполне комфортно устроиться такому мелкому существу,
как я.

      --  Странный врпрос... -- проговорила она.

      --  Ничего странного, -- возразил ей один из магов. -- Просто её смутила
форма заставы. Так? -- обратился он ко мне.

      --  Совершенно верно.

      Дракоши поснимали с себя груз и выглядели вполне приятными и даже
симпатичными ребятами.

      Рассвет вступил в свои права полностью, и лучи восходящего солнца
пронзали небо, отгоняя мрак и тьму.

      Оказалось, что нагруженными шли все, кроме звена Грора. Двадцатка
драконов Гнезда Дэльганда была охраной, и от груза была свободна. Вни-
мательно приглядевшись, я увидела нечто для меня неожиданное: на шее
каждого из драконов моего (теперь и моего) гнезда красовалось по десят-
ку ожерелий какого-то тусклого тёмно-серого цвета. А вот у других драко-
нов их не было.

      --  Это что: оружие? -- посылаю я мысленный вопрос Гаддели.

      --  Догадлива, когда не надо, -- отвечает драконица, но пояснять не
стала. А я и не настаивала. Возхможно, это что-нибудь связанное с дра-
коньим огнём, а уж повсеместный пожар мне видеть бы не очень хоте-
лось.

      --  Гаддель! -- снова пристаю я к драконице. -- А как ты определила,
что горел именно драконий огонь?

      --  Посмотри на костры и подумай.

      Драконица завозилась, явно намереваясь поспать.

      Группа засечных дозорных ушла на разведку. А я удобно устроилась
у большого валуна, у которого кто-то из хозяев кинул большую охапку
тонких прутьев и травы.

      И стала оглядывать окресности.

      Очевидно площадка, на которой расположились мы, была своеобраз-
ной приёмной данной заставы. И я опять не ошиблась, как это выяснилось
в дальнейшем. Огромное кострище ограждено от самой поляны широкой,
метров в десять, каменной полосой, через которую огонь не перескочит.
Сейчас там разложено с десяток костров на которых готовится завтрак для
всей стаи. Всё-таки всю ночь летели без отдыха.

      Как я уже заметила раньше, драконы способны голодать подолгу, но
не видят в этом необходимости. А стая у нас внушительная -- не менее
сотни особей. Маги, их подручные, ну и ребята Грора. Странно даже самой,
как быстро мне удалось так проникнуться атмосферой драконьего бытия.
Ощущение, что я живу среди своего народа. А может это действительно
стереотип поведения любого разумного существа? Независимо от формы?
Ну хотя бы суета, происходящая ниже меня на глубине десятка метров, один
в один напоминает туристическую стоянку. Правда, дракоши палаток не ста-
вят, они им ни к чему. Но так же составлены рюкзаки. Разожжены костры,
на которых готовится немудрёный походный обед. Так же сбиваются в кучки,
обсуждая какие-то свои дела. Ну чем они отличаются от той нашей студенче-
ской ватаги, что в любой выходной день, отправлялась куда-нибудь в поход.
Близко ли, далеко ли -- зависело от количества тех выходных. И чем же,ещё
раз спрашиваю, они отличаются от меня? Только формой и размерами, и ни-
чем больше.

      Я внимательно всматриваюсь в сполохи костров, как посоветовала мне
Гаддель. Взываю в памяти тот огонь, который так взволновал драконицу. И
никак не могу уловить: в чём их различие? Вызванный образ не исчезает
через мгновение,как обычно, а держится, не убегая, когда я перевожу глаза
на обычный костёр. И там, и там пламя играет одинаковыми цветами радуги.
Только в том огне было больше белого и... Сизые струйки дыма змейками
проскальзывают между языками огня, лижущего туши на вертелах. Они под-
нимаются выше и, сливаясь друг с другом, уносятся ввысь тёмным облачком.
У того огня дыма не было. Только короткие белые молнии, бьющие вниз. Но
всё-таки... Я же могла просто не увидеть дыма, в темноте-то, возражаю я са-
ма себе.

      --  Ты и не могла увидеть дыма, потому что его не было.

      Я смотрю на драконицу. Гаддель лежит в том же положении.

      --  Ты вроде бы спишь? -- отвечаю я ей.

      --  Одним глазом, -- слышу в ответ.

      Я до сих пор не могу понять: как мы с ней ведём разговор?.. Ну не по-
лучается у меня: разложить по полочкам. Я и в сказках-то пыталась объяс-
нить лирику -- физикой, гармонию -- алгеброй... Тоже не очень-то получа-
лось.

      --  Интересно... -- протягиваю я. -- И что: так все драконы умеют? --
не удерживаюсь я от очередного вопроса.

      --  Нет. Не все, отвечает драконица. -- Но боевые драконы просто
обязаны это уметь. Это умение позволяет спасти не одну жизнь. А боль-
шинство из нас просто рождаются с таким умением. Сторож сидит внутри
нас. А что, среди твоего народа таких нет?

      --  Почему же... Встречаются... Обычно такая способность бывает у
мамочек с маленькими детьми. Иные могут спать под гром канонады, но
стоит малышу чуть пискнуть, они тут же вскакивают и бегут к кроватке.

      --  Что такое "гром канонады"? -- спрашивает Гаддель.

      Я отправляю ей картинку взрывающегося Гнезда Кода.

      --  Шум при взрыве, но долгий, поскольку взрыв не один, а много.
Очень похоже.

      --  Под такой грохот не поспишь, -- возражает мне драконица.

      --  Некоторые ухитряются. И вообще... Человек живучая скотина. Его то-
пят, режут, рвут в клочья, выжигают атомным огнём, а он плодится в геомет-
рической прогрессии.

      Мне снова вспомнился мир моего детства, раздираемый войнами. И
пусть в той стране, в которой я родилась и жила, настоящей войны не было
три четверти века, зато вокруг неё кровь лилась реками.

      Боль и ярость жгли душу от бессилия что-нибудь изменить. Неужели
и здесь случится подобное? Я не знаю зачем я здесь, но я не хочу, чтобы
тут случилось то же, что и на моей Земле.

      Я должна исправить свою ошибку.

      --  Твою ошибку? -- вскидывается драконица.

      Странная мысль... Похоже в нашу беседу включилась Ильзира, но Гад-
дель это не улавливает.

      --  Но это моя вина, что Он здесь. Я открыла Ему дорогу в наш мир.

      Драконица насмешливо ощерила пасть и открыла второй глаз. И опять
несколько мгновений разглядывала меня, словно неведомую букашку. По-
том глубокомысленно заметила:

      --  Теперь понятен ваш симбиоз -- вы просто не могли не найти друг
друга. Не слишком ли самонадеянно взваливать на свои плечи ответствен-
ность за все беды мира. -- Она помолчала и добавила: -- Можно подумать,
глядя на вас, то только каждая из вас совершила непоправимые ошибки,
а остальной мир не при чём.

      И вдруг резко сменила тему разговора:

      --  Ну что? Поняла разницу между огнём обычным и драконьим?

      К нам подходил, слегка переваливаясь, чёрно-серебристый дракон,
почти копия Дэльганда. Гаддель поднялась и поклонилась подошедшему.
Её длинная шея словно переломилась в загривке и голова едва не косну-
лась земли.

      --  Дядя? Не думала, что увижу тебя в дозоре...

      --  Я тоже не рассчитывал встретить тебя здесь, справедливо полагая,
что ты готовишься к роли Хозяйки Гнезда. А ты, оказывается и не думала
покидать отряд брата.

      --  Дядя! Я боевой дракон. Ты сам однажды признал это.

      Гаддель не закрылась от меня, и я слышала их беседу. Меня настора-
живал тон беседы. Старший родственник явно пытался поставить на место
зарвавшуюся племянницу. Именно так я увидела ситуацию. И мне это не
понравилось. И очень... Между этими двумя словно бы пробежала чёрная,
и не просто кошка, а громадная кошара, готовая схавать обоих и не поперх-
нуться. Тон беседы накаклялся. Поучения дяди были драконице явно не по
нраву, и я чувствовала, что Гаддель может сорваться в любой момент. Тем па-
че внутренний голос подсказывал мне, что уж кому-кому, но не этому клону
Дэльганда читать мораль боевому дракону. Но Гаддель старалась не возра-
жать -- не позволял этикет. Но надолго драконицы не хватит.

      Легкий толчок в ладонь. Меч опять лежит у бедра.  Ну путешественник,
забодай его комар! "Зови брата...", лёгкой тенью проскальзывает мысль.

      --  Грор... -- посылаю я призыв, хотя в пределах видимости его нет.
Но брат-дракон появляется почти тотчас, и не один. С ним вместе спускает-
ся тот самый, напомнивший мне китайскую картинку.

      Увидев этих двоих, старший родственник буквально поджимает хвост.
Нет... Внешне он держится всё с тем же апломбом, но кардинально изменил-
ся высокомерный тон, которым он только что разговаривал с драконицей.
Более того у меня создаётся впечатление, что дядюшка побаивается, но не
Грора, а вот этого, разрисованного. Они обменялись лёгкими поклонами, и
братец-дракон предельно вежливо поинтересовался: познакомился ли дя-
дюшка со своей новой племянницей? Разрисованный сделал недвусмыс-
ленный знак, чтобы я поднялась. Я и не возражала. Нужно было видеть оша-
левшую морду родственничка. Он с трудом выдавил мысль: эта мошка? Грор
вспылил, но его спутник спокойно, с некоторой ехидцей, заметил:

      --  Эта мошка больно кусается, и у неё очень острое жало.

      Вид меча родственничка добил окончательно. Особенно, когда я убра-
ла руку с навершия.

      Мечу новый родственник явно пришёлся не по вкусу. И я едва успела
поймать в ладонь жуткий укол, предназначавшийся дядюшке. Меня швыр-
нуло с утёса с такой силой, что я буквально врезалась в Китайца и отско-
чила прямо в лапы Грора. Но он поймал меня пальцами крыла. И я оказа-
лась перед мордой дядюшки. И глядя ему прямо в глаза я, с невиданной
для самой себя наглостью, заявила:

      --  Не злите мой меч. В следующий раз я могу его не удержать. Грор!
Поставь меня на место.

      Братец-дракон тут же выполняет мою просьбу, а Китаец смеётся:

      --  Малышка сердится...

      А мне совсем не смешно -- наживать личных врагов, да ещё среди
потенциальных родственников, меня как-то не радует и не вдохновляет.

      Дядюшка, Грор и Китаец удаляются к центру лагеря.

      --  Любопытно, зачем его сюда принесло? -- замечаю я.

      Гаддель отвечает мне вопросом:

      --  Как ты догадалась, что надо позвать Грора?

      -- А разве не ты меня об этом попросила? -- удивляюсь я. И с опас-
кой кошусь на меч. То, понимаешь ли, корчит из себя невинную железку;
то начинает командовать парадом, как верховный главнокомандующий.
И добавляю:

      -- А дядюшка ему очень не понравился. Удивительно, что не встрял в
вашу беседу.

      --  Так эта оплеуха предназначалась дядюшке? -- Драконица засмеялась.
-- Зря ты остановила меч.

      --  Ну, положим, я вовсе не хочу, чтобы из-за меня возникали  внутри-
семейные дрязги. Да и вообще не люблю ссор. Наживать врагов из-за мел-
ких глупостей?.. Этот урок я выучила. Правда, результат его мне очень не
понравился. Слишком жестокий. А в этом мире мне вдруг повезло как ни-
когда: я обрела семью. Пусть и нечеловеческую. Ко мне вернулись ощу-
щения детства, когда и папа, и мама были рядом. И терять это чувство из-за
снобизма одной особи я вовсе не собираюсь. Но и вы, как я заметила, не
очень-то к нему благосклонны. А почему? Или это большой секрет?

      --  Нет. Просто однажды он, не сумев убедить Хозяйку моего гнезда
станцевать с ним танец любви, решил использовать своё сходство с отцом
и ему это почти удалось.

      --  Не получилось уговорить, решил обмануть? И после этого стал пер-
соной "нон грата" в семье? А зачем ему это было нужно?

      --  Персона "нон грата"? -- переспрашивает Гаддель, уходя от ответа
на мой последний вопрос. Впрочем, это её право.

      --  Нежелательная личность в определённом кругу. В данном случае:
в гнезде Дэльганда.

      --  Почти что так. Мы вежливо соблюдаем правила... -- Тут драконица
слегка замялась, стараясь подобрать подходящий термин, а я без раздумий
бросила:

      --  На людях...

      --  Где-то так, -- согласилась Гаддель.

      --  Если тебя смущает слово "люди", то можно сказать "на виду у всех", --
заметила я.

      Думаю, с моим появлением, в языке Драконьего острова появится
много новых понятий.

      -- Эй! А вы собираетесь попробовать дикого мяса? Или принести вам
сюда?

      К нам спускается Эргронг, тот самый маг-дракон, который догадался
о причине моего вопроса: кто же жил на Драконьем острове до драконов.
Надо же... Имя само выплыло из памяти. Удобное человеческое созвучие,
не утруждающее горло в отличие от некоторых других имён. Например, то-
го же Китайца. Я даже и не попыталась повторить тот ряд рычащих, шипя-
щих, скрежещущих звуков, что представлялись его именем. Человеческому
горлу они недоступны. Так что, исходя из этого, он будет для меня Китай-
цем. Из-за своей раскраски.

      Но Эргронг ждёт ответа, а я осторожненько прощупываю его мысли.

      Магу явно хочется беседы тет-а-тет. Кажется он положил глаз на се-
стрицу-драконицу. Но Гаддель, догадываясь об этом, вытягивает крыло, и
я быстро взбегаю на загривок драконицы. Маг огорчён -- поухаживать не
получится. Но так ему и надо... Нашёл время для флирта.
      Два взмаха, и мы у костров. Только уловив запах жареного мяса,
я вдруг почувствовала как проголодалась.

      Трапезничали по-походному, группами по пять-шесть особей. Несколь-
ко молодых драконов разносили огромные плоские блюда, на которых го-
рой лежало жареное мясо.

      Наша же компания составилась из трёх особей. Нельзя же считать
меня за полноценную фигуру. К месту, где устроилась Гаддель, присусе-
дились Грор и Китаец. С высоты драконьей шеи я увидела весьма огор-
чённую мину на физиономии Эргронга. Всё-таки он не терял надежды на
флирт.

Однако за нашим блюдом о таких пустяках, как флирт, и вовсе не гово-
рилось. И даже не подразумевалось. Хотя подозреваю, что Грор эти недву-
смысленные порывы заметил и, думаю, от души погонял бы претендента. Де-
ти любви, они и для себя желали того же, что связывало их родителей. Хотя...
Любовь это такая подлая штука, что иногда становится проклятьем. И похоже
моим драконам-близнецам довелось столкнуться с её тёмной стороной.

Обоим.

Меня устроили около блюда со всем возможным удобством. На камни бро-
шена пара шкур с таким плотным мехом, что совершенно не чувствуется, что
под тобой каменная насыпь. А вблизи эта широкая полоса, отделяющая кост-
рище от остальной поляны, действительно оказывается насыпью высотой при-
мерно в два моих роста. Кстати, для еды в качестве рук драконы чаще исполь
зуют (во всяком случае те, среди которых я оказалась) именно крыло. Хотя мо-
гут, конечно, и передние лапы, которые не столь массивны, как задние.

Какое-то время над поляной относительная тишина нарушаемая только
хрустом мелких костей, размолоченных в пыль мощными челюстями. Между
Грором и Китайцем завязался оживлённый разговор. Обо мне, подсказывает
мне меч. Хотя я поняла это и без подсказки: Китаец то и дело бросает в мою
сторону заинтересованный взгляд. Время от времени взрыкивает. То ли от
смеха, то ли удивляясь. Та-а-ак! Кажется речь пошла о моих "подвигах".

--  Грор... -- в моём голосе, неожиданно для самой, появляется нотка уг-
розы, что вызывает смех у собеседников. Мне самой становится смешно: это
муха-то слону угрожает?! Картинка отделяется от моего сознания и повисает
в воздухе. Это вызывает новую волну веселья. Потому что у мухи моё лицо, а
у слона явно просматриваются черты Грора.

Интересно: эта, вырвавшаяся на волю картинка, работа Ильзиры или Ме-
ча? Или мой собственный мозг приобрёл новые способности при переходе
границы миров? Скорее всего, всё вместе взятое.

В беседу включается и Гаддель. Ну вот уж от неё я такой подлянки не
ожидала! Ну зачем надо рассказывать о том, как я в обморок свалилась пос-
ле игры "в лесенку"? Однако Китайца заинтересовала концовка игры, в кото-
рой я фактически сыграла роль волейбольного мяча. И я удовлетворила его
любопытство, вытащив из памяти одну из баталий времён учёбы в институте:
девчонки против парней. Картинка оказалась настолько яркой, что мне при-
шлось стиснуть зубы, чтобы пронзившая меня боль не вырвалась наружу.

Но, кажется, никто этого не заметил.

Картинка медленно растаяла в воздухе.

--  Цель игры? -- задал вопрос Китаец.

--  Не дать мячу упасть на землю. Побеждает та команда, которая пропус-
тит меньше мячей, то есть отобьёт их на сторону противника. И научится рабо-
тать в связке с товарищами. Пример: ты поймал  мяч, ты его должен отбить на
сторону противника, желательно так, чтобы тот мяча не поймал. Но из той по-
зиции, что у тебя, противник мяч непременно отобьёт. А вот у товарища по ко-
манде шансов забить этот гол из занимаемой им позиции на порядок больше,
и ты передаёшь мяч ему, хотя тебе самому хочется забить этот гол. При этом на
решение отводится доля секунды.

--  Расскажешь...

Китаец прерывает мои объяснения и поворачивается к подлетевшему
дракону, явно из молодых. Выслушав вестового, он поворачивается к Грору.

        --  В районе заставы, пока ничего необычного не наблюдалось. У "Гне-
зда Кода" тоже. Я не думаю, что ситуация резко изменилась. Могу отправить
с тобой группу молодых. Им не помешает размять крылья.

Хмм... Китаец не счёл нужным шифроваться... Я отлично поняла его обра-
щение к братцу-дракону. Или мне кто-то из троих перевёл в понятные мне
символы?

Грор раздумывает. Я прекрасно понимаю его сомнения. Хотя дополни-
тельные звено-два не помешают. Но как поведут себя молодые при невиди-
мой опасности? И, грешна -- каюсь, не случись меня и Меча, то ни в котлови-
не, ни в "Гнезде Кода" без потерь не обошлось бы. А так -- отделались од-
ним Ортани. И тот живой остался. А вот как на Развоплощённого подейство-
вала энергия извержения, я не знаю. И никто не знает. Может для него это
питательная среда, в которой Он, как рыба в воде? А может наоборот... И
кто знает что нас ждёт в границах новообразованного проснувшегося вулка-
на. Там явно должны быть ещё ловушки. И Грор это понимает. А ещё он по-
нимает, что молодых необходимо приобщать к делу. И наша экспедиция одно
из таких дел. Теоретически вполне безопасное.

Теоретически...

--  Ладно, -- наконец соглашается Грор. -- Отберёшь дозорных сам.
Снимемся на закате. Ты идёшь отдыхать, -- поворачивается он к Гаддели.
-- До заката спать на оба глаза. -- И снова повернув голову к Китайцу, го-
ворит: -- Приставь парочку охранников.

Ого! Значит он заметил плотоядные взоры мага... А меня перепоручи-
ли молодой драконице, которая, как оказалось, отвечала за тренировки по-
ступающего на заставу молодняка. Это ей я должна буду рассказать о во-
лейболе и его правилах.

На ментальную волну Литании мне удалось настроиться довольно быс-
тро.Что меня даже удивило. И об имени мы договорились быстро. Ей оно да-
же понравилось. Драконица объяснила мне суть своей задачи. А заключалась
она в том, чтобы из толпы сделать команду. Ровно такая же задача стоит пе-
ред армейским сержантом, получившем новобранцев с гражданки: из кучи "Я"
сделать одно "Мы".

Согласитесь, задача не из лёгких. И я снова убеждаюсь, что по социаль-
ному складу население Драконьего острова не очень-то отличается от чело-
вечества земного.

Пришедшая в голову мысль: разум един, независимо от формы его носи-
теля. И даже Развоплощённый укладывается в эти рамки со своим бесконеч-
ным стремлением к разрушению.

С Литанией мы прозанимались до сигнала сбора. Попутно с правилами
волейбола, я рассказала ей о куче других игр, которые мне вспомнились. На-
рисовала кучу схем на листах здешней бумаги, по плотности больше смахи-
вающей на картон. Вместе подумали, как лучше приспособить человеческие
игры к драконьей комплекции.

В общем, время до заката мы провели очень и очень плодотворно. Наде-
юсь, Китаец остался доволен нашей работой, и Литания получит заслуженную
похвалу от командира заставы. Между делом выяснилось почему дядюшка
поджал хвост в присутствии Китайца: раза три они сходились в поединке и
дядюшка терпел поражение. Теперь в присутствии Китайца дядюшка прячет
свой снобизм в дальний чулан. А появился он на заставе почти по той же при-
чине что и мы -- сопровождал группу новобранцев. А тут -- какое счастье! --
нарвался на племянников. Видимо он собирался посетить гнездо брата и убе-
диться самолично, что слух о сумашествии Дэльганда -- просто слух. А тут и
лететь не пришлось. Подтверждение прямо перед носом оказалось.

Кстати, сведения о событиях на острове распространяются быстро. О том,
что Гнездо Дэльганда приняло в семью человека не знает, пожалуй, только
мёртвый дракон. Остальных известили ещё вчера. Но как скоро я сумею узнать
о способе передачи информации -- я не знаю. А сейчас у меня родилась хит-
ренькая и глупая мыслишка, что у драконов существует собственный интер-
нет, а функции компьютера выполняет мозг. Впрочем, не такая уж и глупая...

О природе разума вообще и человеческого в частности, дискуссия ведёт-
ся тьму веков, и будет вестись ещё столько же. Пока же все величайшие умы
пришли к одному-единственному выводу, устроившему всех: я знаю, что ниче-
го не знаю. И уверена, что драконьи философы тоже пришли к такому же вы-
воду. И я сомневаюсь в том, что сам Разум в курсе того -- что же такое он есть?

Раздаётся гулкий звон.

Сигнал сбора.

Мы с Литанией выбираемся на белый свет.

Все в сборе и, оказывается, ждут только меня. Я уже привычно взбегаю
по крылу Гаддели, и стая снимается с места. Какое-то время Китаец сопровож-
дает нас, с группой дозорных. Затем, качнув крыльями на прощание, дозор
уходит -- остаются те, которых застава выделила на усиление. Они идут ниж-
ним ярусом и теперь ромб напоминает трёхслойный пирог.

--  Давай спи, -- говорит мне Гаддель. -- После заката будет наше время.

Она права. Потому-то и летим к вулкану Кода в ночь, чтобы я могла уви-
деть то, что не видят драконы: энергию чужого мира. А Развоплощённый чу-
жак здесь, как и я. И мы друг друга видим.

В ярком закатном небе видна одинокая пылающая свеча прямо по курсу
стаи. 

Вулкан  Гнездо Кода.


                ЭПИЗОД 25. 


      Грор загоняет сестрицу в центр стаи. Хотя драконица и выполнила
приказ брата: честно спала в оба глаза. Но всё-таки полглаза привычно
бодрствовало. Да и времени на полноценный  отдых всё же было ма-
ловато. А в центре стаи она вообще может лететь не глядя, с закрытыми
глазами -- главное крыльями махать и с расстоянием не ошибаться. Чёт-
ко держать строй. А у боевого дракона это в подкорке. Так что какое-то
время мы можем спать, как дома, в колыбельке. А в случае чего нас раз-
будят. А уж меня всенепременно.  Неужели мой ножичек позволит себе
остаться неподкрепившимся?

      Лёгкий укол в затылок. Явно не желает терпеть фамильярность. Но
терпеть придётся, такая вот уж я: без того, чтобы лишний раз не съёрни -
чать -- не могу.

      --  Не раскидывайся энергией, -- ворчу я. -- Не то голодать придётся.

      Я всё ещё не могу ему простить той бесцеремонности, с которой он
вытащил меня из моего мира. А ведь, если разобраться, Меч для меня
благодеяние совершил: вытащил из рутины обыденности в сказку. Толь-
ко вот я, со своими земными привычками, и тут ухитряюсь всё превра-
тить в рутину. Проверяю, так сказать, алгеброй гармонию. Но тут уже ни-
чего не поделаешь -- так мозги мои устроены. Самой удивительно: откуда
же сказки мои берутся? Гармония берёт верх над алгеброй?

      Снова лёгкий укол в затылок. Мгновенно открываю глаза. Кажется,
я задремала.

      --  Гаддель! -- окликаю я драконицу.

      Та буквально тут же начинает пробираться вверх. Именно пробирать-
ся. Ну невозможно просто выскочить из центра стаи прямо вверх. Этак
можно и сшибить кого-то, кто в этот момент идёт прямо над тобой. Нужно
уловить просвет между крыльями сотоварищей достаточный для твоих
собственных. И ухитриться проскользнуть в него, не зацепив других. Ско-
рость-то стаи весьма приличная...

      Но драконице это вполне удаётся. И мы оказываемся над стаей.

      Стемнело уже основательно. Но всё заливает лунный свет. Сейчас
полнолуние. Это усложняет задачу, поскольку неизвестно какой мощнос-
ти будет луч-разведчик. А Он не откажет себе в удовольствии превратить
очередную порцию разумных существ в дикарей. Тут и к гадалке ходить
не стоит. Смущает одна вещь: там, в лаборатории Гнезда Дэльганда, я ви-
дела множество приборов похожих на земные аналоги. Следовательно и
электрические потоки должны были бы соответствовать друг другу. Одна-
ко чем-то они различаются. Иначе: почему же драконы не видят того, что
вижу я?

      Стоп! Кузнец и Воин... Какая между ними взаимосвязь? Почему Разво-
площённый так стремится заполучить рубин? Что за программа закачана
в кристаллическую решётку камня? Развоплощённый и на Землю-то при-
шёл именно за рубином. Он тоже отлично слышал зов камня. И шёл на не-
го.

      В сказках о золотом и серебрянном веках есть смысл. Это века гармо-
нического сочетания человека с природой. Сочетания магии и реальности.
А потом эта гармония исчезает. С точки зрения Вселенной почти мгновен-
но. А с точки зрения простого смертного -- медленно. И человечество по-
степенно теряет свои способности Владыки энергий и превращается в
обычное животное, скатываясь к первобытной стае. Потеряв власть над ми-
ром магии, человек стремится хотя бы чуть-чуть компенсировать утрачен-
ные способности чем ни попадя. Не отсюда ли это стремление подчинять
себе подобных любыми способами?

      Мысли носятся в сознании, как табунок молодых игривых коняшек. А
глаза, тем временем, шарят по окресностям, выискивая знакомые линии
меридианов и параллелей, или, на случай, паучью сеть. Пока ничего не
улавливаю...

      --  Спустимся ниже? -- спрашивает драконица.

      --  Грор! Мы пойдём вниз, -- извещаю я братца.

      И тут же два дракона срываются вниз. Мысленно отдаю приказ: дер-
жаться строго за нами и не лезть вперёд.

      Меч лежит на коленях, уткнувшись рукоятью в ладонь. Что же он всё-
таки почуял?

      --  Я ничего не вижу, -- обращаюсь я к нему.

      В ответ в моей черепушке возникает картинка. Что-то очень похожее
на карту. А впрочем, это и есть карта.  Карта Драконьего Острова. Цепь
гнёзд, тянущаяся вдоль берега острова -- цепь потухших вулканов. Причём
у большинства не привычная для меня земная конусообразная форма, а
нечто смахивающее на огромные фабричные трубы. Услужливое воображе-
ние тут же нарисовало мне картинку, как две материковые плиты сталкива-
ются друг с другом. Ни одна не желает уступать. Они давят одна на другую и
из глубин появляется остров с удивительной симметрией. В этой плотной
массе мириады трещин и в них устремляется расплавленная магма. Она ищет
выход, но не находит. А плиты не оставляют попыток продавить друг друга.
И однажды одна из них сдаётся. И, устремившаяся в появившуюся щель маг-
ма устраивает победный салют. Но салют получился одноразовым. А почему
такое могло случиться? Только в одном случае: если скорость плит была за-
предельной, а магма оставшаяся между ними застыла моментально.

      Та-ак! И куда я дальше дофантазируюсь? А карта висит перед глазами.
Вот эта яркая точка на оранжевом пятне скорее всего Гнездо Кода. Уж очень
оно соответствует реальному положению.

      Оранжевое пятно... Очаг расплавленной магмы. Смущает одно: больно
правильные у него очертания. Я вижу сполохи играющих вихрей в этом пятне.
И почти физически ощущаю бурление огня.

      --  Что это? -- Драконица не скрывает своего изумления.

      --  Ты видишь? -- отвечаю я вопросом.

      --  Твоими глазами... -- слышу в ответ.

      Значит ошибки нет -- Он снова выкинул своё щупальце. И что заду-
мано на сей раз?

      А картинка на невидимом дисплее меняется. Изображение уходит в
глубь. Гаддель с детским изумлением рассматривает недра своего родно-
го дома, в котором живёт не одно поколение её народа.

      Нет! Без магов тут точно не обошлось. Больно ровный ствол у
скважины, соединяющей жерло вулкана с океаном магмы. Ну не долж-
на она выглядеть так, как будто её только что пробурили сквозь много-
километровые слои базальта и гранита. Не может такого быть априори!   

      --  Пошли по дуге, -- говорю я драконице. И очерчиваю маршрут.

      До Гнезда Кода лететь ещё пару часов, как минимум, но упускать
такую картинку не стоит. Я настраиваюсь на Грора, передавая ему кар-
тинку и своё решение. И тут ровный строй стаи нарушается: картинку
увидели и маги. Стая практически встала на одном месте. "Позови двоих"
-- шелестит у меня в сознании. Я передаю эту мысль Грору. Тот явно не-
доволен. Уж очень ему не хочется отпускать нас из поля зрения. Но вы-
бора нет: либо отпустить, либо ставить лагерь в весьма неудобном мес-
те. И хотя ни то , ни другое его не устраивает -- третьего не дано.

      Драконы-маги обсуждают картинку, кружась на месте. Наконец реше-
ние принято. От стаи отделяются двое. Один, кажется, кто-то из руковод-
ства, а второй... Я так и слышу разочарованный стон драконицы и торже-
ствующую ухмылку Эргронга. Именно слышу. На морде дракона полная
невозмутимость. За ними строй покидают ещё пятёрка стражей. Грор ре-
шил подстраховаться на славу. Но вряд ли дикари рискнут пробраться к
новому вулкану. А кроме нас в данном квадрате серьёзной живности нет.
Если кто-то и рискнёт на нас напасть, то это только Он -- Развоплощённый.
А тут драконы мало чем смогут помочь.

      Я прошу меч проецировать картинку прямо драконам, а сама начинаю
шарить глазами по окресностям. Выискивая зоны, из которых я рискнула
бы напасть. Впрочем, это мои умозрительные и чисто человеческие заклю-
чения. У Него своя логика. Логика убийства и разрушения. Нет. Он не жаж-
дет уничтожить мир полностью. По одной единственной причине: убив всё
живое, превратив мир планеты в мёртвый камень, Он лишится пищи и об-
речёт на гибель самого себя. И именно поэтому Земля ещё жива. Подво-
дя планету и человечество к крайней черте, Он не даёт людям шагнуть за
неё. Для существования Развоплощённому нужен живой мир. И однажды
мне всё-таки придётся напоить Меч живой кровью. Но чем позже это слу-
чится, тем лучше.

      И вновь на ум приходит связка: Кузнец и Воин -- олицетворение Упо-
рядоченного -- выдаёт мне мой мозг. Нет... Немного не так: Мир Хаоса --
Развоплощённый, этакий вселенский бульон различных энергий и мате-
риальных частиц с разорванными связями внутри себя. Но это не просто
бульон в спокойно стоящей на огне кастрюле -- это кипящий, бурлящий
бульон, грозящийся выплеснуться из посудины и сварить окружающее.
Чтобы этого не случилось, чтобы не дать бульону выплеснуться, надо про-
сто убавить огонь под кастрюлей -- вытащить лишние поленья из костра.
Чем и занимается, как я полагаю, эта моя игрушечка под названием "Меч
Ильзиры". То есть этот меч гасит энергии Хаоса... Любые. Но тогда при чём
тут Кузнец и Воин? Ну я согласна: олицетворение Упорядоченного. Оли-
цетворение Создателя -- Кузнец, и Охранителя -- Воин...

      -- Слишком запутано, -- говорю я мечу. -- Получается: миры Хаоса и
Упорядоченного вставлены друг в друга, как матрёшки, и этим матрёшкам
несть числа? А ты -- единственное, что способно поглощать и энергию Ха-
оса, и энергию Упорядоченного, при этом оставаясь совершенно нейтра-
льным? Ужели такое возможно?

      Лёгкое, почти ласковое покалывание в ладонь... Похоже, Меч дово-
лен моими рассуждениями.

      Маги о чём-то ожесточённо спорят. Зарево выплёскивающейся лавы
становится всё ближе и ярче. По логике вещей, да и по времени, новояв-
ленный вулкан должен уже затихнуть, но тем не менее, время от времени
он выплёскивает из себя столбы дыма и огня и потоки лавы. Словно бы я
вскрыла застарелый нарыв на теле -- гной течёт и течёт. И когда вытечет
весь неизвестно.

      Я смотрю на картинку услужливо нарисованную мечом. И всё отчётли-
вее убеждаюсь: предстоит непростая битва. "Битва Иванушки-дурачка со
Змеем Тугариным и его войском," -- ворчу я. Но, по крайней мере, Ивануш-
ка знал заветное слово, чтобы призвать на помощь волшебные силы род-
ной природы, а я, имея их в полном распоряжении, тыкаюсь как слепой
котёнок.

      Ведь что такое вулкан по своей сути? Это просто прыщ, вскочивший
на лице планеты. Закупоренная и воспалившаяся пора на коже. И орга-
низм изнутри бросает силы, чтобы это воспаление ликвидировать. в кон-
це концов нарыв прорывается -- происходит извержение. Но судя по кар-
тинке, которую демонстрирует Меч, до источника гноя добираться и доби-
раться. Это ж какое количество энергии надо было задействовать, чтобы
пробить многокилометровую толщу базальтов и гранитов и добраться до
океана магмы?

      Почему-то пришла в голову мысль поинтересоваться значением сло-
ва "Кода". Ответила Ильзира, вынырнув из глубин подсознания. Похоже,
она уже окончательно перебралась в моё тело и потому ведёт себя весь-
ма корректно и крайне осмотрительно, словно затаившаяся мышка. Дабы
не обнаружили и не выгнали.

      --  Лэли так называют глаза.

      У меня в сознании возникает карта острова и горящая точка вулкана
на ней.

      Я, кажется, уже заметила, что остров похож по своей форме на рыбу.
Так вот: вулкан Кода занимает место глаза на рыбьей голове острова.
"Пылающий огнём глаз рыбы" -- слетает с моих губ цветистое определе-
ние. И вдруг происходит  Нечто...

      Я вижу Ильзиру, пронзившую себя мечом и истаивающую в мареве
вслед за словами произносимого заклинания; и огненную стрелу, выле-
тевшую из тёмной бесформенной массы и вонзившуюся в волшебницу
на словах "когда откроется". "Когда откроется пылающий огнём глаз ры-
бы."  Вот они эти два слова, которые не успела произнести погибающая
волшебница.  Ошибки тут нет, потому что в языке лэли эта фраза умеща-
ется в трёх словах, и лишь одно успело слететь с губ Ильзиры перед тем,
как её сознание разбилось на мелкие осколки.

      --  Заклинания драконов на языке лэли? -- удивляюсь я.

      И тут же мысленно колочу себя дубинкой по затылку. Тоже мне! Ска-
зочница называется! А что, у бабок-знахарок и ведуний мало непонятных
слов, пришедших из глубины веков? Поди теперь пойми: кто на том язы-
ке говаривал...  И ничего -- пользуемся. И даже с успехом.

      Блеснул огонёк.  Я быстро накрыла засветившуюся грань рубина.
Укол в ладонь -- Меч недоволен. Ещё бы ему быть довольным: враг рядом.
Тот самый, который обрёк тебя на многотысячелетнее забвение, а ты не
можешь до него добраться поскольку та, которая владеет тобой сейчас не
знает, как с тобой обращаться. А без её приказа  ты не можешь ничего
предпринимать.
 
      "Потерпи... -- шепчу я мечу. -- Скоро, очень скоро сойдёмся мы с его
стаей и порвём её в клочья. Довольно того, что Он превратил мою Землю
в кипящий котёл Ада. Здесь сотворить такое я ему не позволю.  Мы ему не
позволим. -- исправляюсь я".

      Картинка, транслируемая мечом потихоньку меркнет. Маги не очень
довольны. Чувствую, что у них море вопросов. Но ответов пока подобрать
не могут.  Кажется, я начинаю улавливать разницу между земным понима-
нием слова "маг" и здешним. На Земле маг -- это волшебник из сказки,
иногда даже просто неуч, вызубривший десяток-другой заклинаний от де-
ревенской бабки-знахарки. А ещё чаще просто фокусник. Нет. И в нашем
земном мире ещё не все человеческие способности изучены и осмыслен-
ны. Но наши высоколобые учёные предпочитают игнорировать всё непо-
нятное, неукладывающееся в известные им правила. А людей, ломающих
эти общепризнанные правила своими природными данными, зачастую про-
сто уничтожают. Быть не таким как все в земных сообществах не рекомен-
дуется. Наказуемо...  Впрочем, я опять ушла в дебри психологии.

      Разница в понимании слова "маг" для наших миров заключается в одном:
земной маг не может стать учёным. Просто не дадут. Так и вижу какой-нибудь
конференц-зал набитый светилами науки, а на кафедре очередной "фокус-
ник" демонстрирующий своё умение преобразовывать энергию в материю
вербальным способом. По-русски говоря: читая какое-нибудь заклинание.
И это самое заклинание ну категорически не хочет укладываться ни в какую
математическую формулу. Просто потому, что эмоции математическим урав-
нением не опишешь. А всё, что невозможно проверить и описать математи-
чески в земной науке не котируется. До сих пор. Хотя материала накопилось
не просто достаточно, а выше головы. Однако, всё, что не вписывается в уста-
новленные каноны, не имеет права на существование и объявляется шарла-
танством.

      В этом мире немного не так. Здешние маги одновременно и учёные, и
волшебники. Преобразуя энергию и материю, они ищут правила, способные
объяснить это преобразование. И постулат: этого не может быть, потому что
не может быть никогда, для них не существует. У них другое правило: быть
может всё -- не всё поддаётся объяснению. Я думаю -- это всё-таки гораздо
честнее, нежели полное отрицание невероятного факта.


                ЭПИЗОД  26.


      Стаю мы обогнали. Хотя и летели не прямым маршрутом. Где-то здесь
Грор планирует разбить лагерь. И я надеюсь, что Дэльганд уговорит Гнёз-
да поставить стационарный пост наблюдения за вулканом. Меня смущает
эта идеальная  воронка. Этот вертикальный ствол, уходящий неизмеримо
глубже, чем положено нормальному вулкану согласно земной физике. А я
полагаю, что здешние физические постулаты мало чем отличаются от зем-
ных -- моё комфортное существование в этом мире  прямое тому подтвер-
ждение.

      Луна скрылась и только сполохи огня и раскалённая лава освещают
ночь. Но далёкая полоска горизонта начинает сереть. Скоро рассвет. Вни-
зу --  тишина.  Тот самый момент когда спит всё. Дух Ночи ищет укромные
уголки для своих подданных, чтобы переждать наступающий день. А Дух
Дня ещё не торопится будить своих. Самое время увидеть невидимое ни
при свете дня, ни в темноте ночи.

      Но ничего нет...

      Ну не верю я в то, что Он спит. На Земле такого не наблюдалось. А мо-
жет он просто убедился, что никуда сбегать я не собираюсь, и отправился
по своим , более неотложным делам. Какая ересь! У Хаоса своя логика, и
глупо подходить к нему с человеческой меркой. А это уже не укладывает-
ся в моё понимание вселенской логики.

      Маги о чём-то продолжают спорить. Как я понимаю по их поведению в
дискуссии принимают и те, кто в стае с Грором. Интересно, о чём разговор?
Можно, конечно, настроиться на их волну, тем паче она открыта и Гаддель
сделает это в два счёта, но просто лень забивать мозги лишней информа-
цией. Не вижу смысла. Когда придут к общему знаменателю, сами посвятят
в результат. Этой информации и так выше головы... Уже из ушей лезет. То,
что есть надобно рассортировать и разложить по полочкам. Похоже, имен-
но этим сейчас и занимается Ильзира -- упорядочивает Хаос в моей голове.

      Неожиданно пробегает мыслишка: а куда делась та, псевдоИльзира?
Не вынырнет ли она в самый неподходящий момент? Подсунут где-ни-
будь кто-нибудь этот дурацкий сок и всё, капец был нашему кутёнку...
      " -- Тебе не стоит бояться тапа, -- слышу я Ильзиру. -- для тебя он не
опасен.

       --  Ну конечно, -- возражаю я.  -- То-то выставилась, как в борделе, наги-
шом перед толпой. 

      --  Это не сок виноват. Это наведённый морок. Сок тапа просто снотвор-
ное, восстанавливающее силы после перехода. У жрецов сразу всё по-
шло не так. Вмешались драконы. И все планы Храма пошли под хвост
Зверю.

      --   А тебе откуда это известно?

      --  Тень. От всего, что случается в жизни остаётся тень. Даже от ма-
ленькой песчинки под твоими ногами.

      --  Почему же мы не сходим с ума от такого количества воспомина-
ний?

      --  Ты же сама знаешь почему... Или думаешь, что наша память отли-
чается от земной?

      --  Если верна моя теория, то не отличается.

      --  Теория о Вселенском Разуме? Частью которого является каждый
из нас?"
 
      Я не ответила Ильзире. Я просто вернулась в реальность. Философия
философией, но у Гаддели было ещё и определённое задание: подыскать
приемлемое место для лагеря. Ильзира права: прошлое всегда остаётся с
нами. Воспоминания живы, даже если мы утверждаем, что не помним ниче-
го. Они всё равно  есть.

      Маги захотели ещё раз взглянуть на вулкан в разрезе, но я отказалась.
У нас с мечом другое занятие: найти место для лагеря. Гаддель примечала
подходящее местечко, а Меч сканировал пространство и выдавал свой вер-
дикт относительно безопасности. Когда подлетела стая, у нас уже было три
удобных варианта. Причём один из них годился и для стационарного лаге-
ря. "Это заслуга драконицы. Моей работы тут было только проверить нали-
чие или отсутствие опасности." -- Пожимаю я плечами на похвалу Грора.

      Решено остановиться на последнем варианте, годящемся и для посто-
янной заставы. А рассвет разгорается всё ярче и ярче.

      Стая опускается. Начинается обычная суета, какая бывает при установ-
ке лагеря. В такой толчее можно запросто попасть кому-нибудь под хвост,
и Грор отправляет нас на облёт окрестностей. В какой-то мере он прав: для
нас, особенно для меня, сейчас самое безопасное место в воздухе.

      С нами, то есть Гаддель, моя персона и два приставленных стража, увя-
зывается и Эргронг. Вопреки моему ожиданию, он не навязывается в собе-
седники, не пытается блеснуть эрудицией и остроумием. Он корректно вы-
полняет задание начальника экспедиции, подыскивая наиболее удобные
места для аппаратуры. Парочку мест указывает Гаддель, парочку подсказы-
вает Меч, через меня разумеется. Пока наша троица рыщет над поверхностью
в поисках  удобных точек, наша стража, поднявшись повыше, обозревает
окрестности выискивая потенциальную опасность. Пока, на удивление, всё
спокойно.

      Да... Я так и не закончила свои размышлизмы относительно понятия
"маг" в земной и здешней традиции. Если на Земле "маг" это, в основном
один из обязательных обитателей сказок под разными именами -- колдун,
волшебник; то здесь это просто аналог учёного, способного оперировать
определённым количеством энергий с помощью слов, то есть -- заклина-
ний, не прибегая при этом к помощи подручных средств. Во многом эти
способности являются врождёнными. Тут уж в полной мере оправдывает-
ся постулат: выше головы не прыгнешь. Если не дано, то не дано. И осо-
бых проблем, вроде бы не возникает. Правда, не мне судить об этом.

      Мы недалеко от кратера. Впрочем, недалеко по драконьим меркам, а
на мой глаз до него километр-полтора, но жар уже чуствителен. Я всматри-
ваюсь в потоки. Меч молчит. Значит опасности пока нет. Маг порывается
подняться поближе к куполу, но я отрицательно качаю головой, и стражи
возвращают мага на безопасный маршрут. Может я и перестраховываюсь
лишка, но меня не удовлетворяет возможность потерять живую душу от
обычной расхлябанности. Мне лично до лампочки какого ранга ты учёный
и какого посвящения маг. В этом самом месте я устроила огненную свисто-
пляску и до сих пор не уверена, что тот, который сейчас между мирами,
который пытается пробиться в этот мир, не затаил свои щупальца здесь и
сейчас, и не ждёт момента, чтобы их выбросить. Пиявок Развоплощённо-
го даже мне трудно увидеть. Даром, что мы из одного мира. А почему я в
этом уверена? А я в этом уверена. И ещё одно, если я не вижу их, пиявок,
это не значит, что их нет.

      А вершина кратера представляет собой завораживающее зрелище: пла-
мя свечи, время от времени отрывающееся от фитиля и устремляющееся в
небо с дымом и копотью. Выплеск расплавленного воска из образовавшей-
ся воронки, сопровождаемый утробным гулом и грохотом. И снова ровное
горение свечи.

      --  Купол подрос, -- замечает один из стражей. И объясняет: -- Я был в
первом дозоре, когда мы получили известие о взрыве Гнезда Кода. Тогда
тут было озеро лавы, а теперь оно застыло.

      Да... В тот момент нам было не до наблюдений... Нам надо было поско-
рее убраться с траектории каменных бомб, чтобы остаться в живых. Что
нам и удалось.

      Маг тут же клещом вцепился в стража, выпытывая все подробности.
Тот, время от времени поворачивает голову в нашу сторону, надеясь
на чудо, которое способно будет избавить его от приставучего мага.

      Но увы! -- не до него, Меч что-то почуял -- слегка покалывало ла-
донь, лежащую на рубине. Я, до рези в глазах, вглядываюсь в лавовые
потёки. Как они вальяжно, не торопясь, плывут от вершины к подножию
вулкана... Это не тот ад, от которого нам пришлось дружно улепётывать,
не надеясь остаться в живых. И всё-таки что-то тут не так... Но что? Ведь
пару мгновений назад я была спокойна, как танк. Но вот слегка переме-
стились по периметру, как тут же засвербило... Прошу драконицу верну-
ться назад. Неприятное ощущение пропадает. Снова летим вперёд... И
снова это ощущение...

      Приказ отдаю прежде, чем осмысливаю сама:

      --  Всем от вулкана!

      Ну что ты будешь делать! Как долго мне ещё бегать от опасности?
Рубин таки обжигает ладонь чуть ли не до волдырей. Стражи подчинились
мгновенно, а вот маг замешкался и получил хорошего пинка от драконицы,
отшвырнувшей его вслед за стражами. Мы тоже успели смыться не подпа-
лив хвоста. И, планируя на безопасном расстоянии, наблюдаем, как на том
самом месте, где мы были секунды назад, надувается огромный пузырь, го-
товый лопнуть в любое мгновение. И он прорывается.До нас достают капли
кипятка и мелкие раскалённые камни. Столб воды поднимается в небо мет-
ров на сто. Не меньше... По спине пробегает озноб. Не знаю, как драконы,
 но я точно была бы отварной курочкой.

      Столб спадает... Потом снова поднимается... Потом опять падает... И
снова выброс.  И так до тех пор, пока на месте прорвавшегося нарыва не
остаётся бурлящее озерцо. Теперь гейзер будет накапливать новую пор-
цию воды для фонтана.

      --  Благодарю! -- я поглаживаю оплётку рубина. -- Ты можешь пока-
зать что там внизу?

      --  Что это было? -- раздаётся голос Грора.

      Братец обращается ко мне. Машинально обозреваю окрестности, пы-
таясь увидеть силуэт дракона поблизости. Но нет... В небе только наше
звено, остальные, если и возникают, то только отдалёнными силуэтами.
Тот же вопрос нарисован и на морде мага.

      --  Гейзер, -- машинально отвечаю я. И тут же спохватываюсь: --
вы что же: никогда не видели гейзеров?

      --  На острове их нет.

      Ответ мага мне уже был не нужен Меч ответил чуть-чуть раньше.
Остров Драконов -- Остров мёртвых вулканов. Магма, если и бушует,
то на такой глубине и под таким толстым слоем камня, что пробиться
невозможно. После катастрофы камень стал монолитом.

      --  У нас существует легенда, -- говорит маг, -- что остров образовал-
ся в поединке двух огненных драконов. Они погибли оба, но их тела пе-
рекрыли дорогу огню Бездны и не дали миру упасть в неё.

      Между верхней границей магмы и поверхностью планеты многие кило-
метры гранитно-базальтового сплава. Монолита без единой щёлочки. Да...
Интересно было бы узнать, что это был за катаклизм, сумевший сплавить
воедино то, что и по законам физики соединить невозможно.

      Водоносные слои на Острове располагаются не слишком глубоко. Хоть
капля и точит камень, до магмы воде не добраться. В районе Кода, вода опу-
скается максимум на полкилометра. Дальше начинается камень. Тот самый
монолит. И вот в этом камне была дыра. Ровненькая, аккуратная... Словно
кто-то раскалённой иглой проткнул толстую восковую свечу насквозь, сни-
зу вверх.

      Чья работа? Меч молчит, показывая мне только картинку. Вопросов
от мага я не слышу, значит картинка только для меня. Там, глубоко внизу,
клубами огня исходит невиданная сила, исполненная злобы и ненависти.
Значит Развоплощённый здесь. Он никуда не уходит. Затаившись между
мирами, Он ждёт, когда с острова уйду я, и тогда Он двинется за мной,
дожидаясь, когда я снова совершу ошибку и открою ему дверь в этот мир.
И будет постоянно напоминать о себе, пока не заполучит Меч. Весь. И ме-
ня впридачу...

      Видимо Грор уловил мою тревогу...

      --  Возвращайтесь в лагерь! -- Звучит приказ.

      Надо всё-таки разобраться в системе связи между драконами: как
Грор следит за нами находясь за несколько километров от нас?

      И мы возвращаемся.


                ЭПИЗОД 27.

      Лагерь приобрёл почти обжитой вид: расчищено место под костри-
ще, обустроены места отдыха. Маги колдуют над приборами, вводя но-
вые данные, полученные от меня и Эргронга. Особенно их возбудило
рождение гейзера.

      --  Странно, -- говорю я драконице. -- Остров вулканический, а гей-
зер вызывает удивление?

      --  Когда мы появились здесь, то есть наши предки, -- отвечает Гад-
дель, -- вулканы уже были мёртвыми много полных поколений.

      А полное поколение -- это от деда до правнука. А вот сколько будет
по земному счёту это ещё считать надо... Недостатка в воде на острове
не наблюдается. Не значит ли это, что в районе Гнезда Кода вполне мо-
жет возникнуть нечто похожее на камчатскую Долину Гейзеров. Воды
внизу, как показала мне моя "игрушечка", вполне и с избытком.

      Для меня устроили приличную норку в склоне холма. Гаддель распо-
ложилась рядом. И с небольшого уступа я могу без труда и чужой помо-
щи перебраться драконице на шею. Из удобств пока куча травы, аккурат-
но сложенная у входа в землянку (нору, пещеру под двойной человече-
ский рост -- как кому нравится). Однако меня ждал сюрприз: зайдя внутрь
помещения, я обнаружила лежанку, сложенную из трёх увесистых плоских
камушков, покрытую толстым ковром. А буквально на входе для меня устро-
ен походный стол, за которым вполне удобно работать. Только вот чем? Ни
бумаги, ни карандашей... То, что у дракош считается тонкой бумагой, для ме-
ня выглядит толстым картоном -- рисовать на нём ещё можно, но писать...
Увольте... Тетрадочка для меня получится непреподъёмная. Впрочем и вре-
мени-то для писанины у меня фактически не было. Да и сейчас вряд ли по-
явится, поскольку надобно овладевать воинскими навыками. И хотя работе
с мечом меня здесь учить некому, а когда вернётся Борос неизвестно, то
внимание надо переключить на другое. Зря что ли воин изводил мастеров,
собирая мне полный мешочек звонких погремушек. Теперь я должна дого-
вориться с ними, чтобы вылетев из моей руки, они впивались в цель, а не в
белый свет. А для тренировок нужно уютное местечко, чтобы кому-то нена-
роком в глаз не попасть. Я развязываю мешочек и высыпаю содержимое на
стол: пяток метательных ножей -- хотя, если разобраться, метать можно любой
нож, было бы желание. С десяток наконечников для дротиков, настолько ост-
рых, что можно использовать их вместо бритвы... И что мне с ними делать? И...
Я, честно говоря, не поверила своим глазам: неужели и здесь существует та-
кое оружие!? Передо мной лежали самые настоящие японские сюрикены!
С ума сойти... Так куда же я всё-таки попала? Всё слишком по-земному.

      --  Любуешься? -- морда драконицы появляется напротив входа. --
Пора, дорогая, обедать.

      -- А мы ещё и не завтракали, -- парирую я её насмешливость.

      --  Вот-вот... И я об этом.

      Драконица откровенно смеётся.

      --  Прекращай, -- не выдерживаю я. -- Не вижу ничего весёлого. На
тебя бы посмотреть в такой ситуации. Думаю, тебе бы тоже было не ко-
мильфо. Неприятно, то есть. Я и так себя поедом ем...

      -- А вот это ты зря, -- уже серьёзно заявляет Гаддель, и опять, не
удержавшись бросает: -- если ты себя съешь, как же мы достанем меч
Воина?

      Я тоже смеюсь, хотя вопрос вполне серьёзный. Но почему-то он нас
развеселил обеих.

      На сей раз драконица решила не утруждать крылья, и к месту трапе-
зы направилась пешком. Я, как обычно, восседала у неё на загривке и
глазела по сторонам. Лагерь чётко делился на зоны. В середине -- кост-
рище. Кстати, в кострах в основном используют уголь. И обычно заставы
и лагеря разбиваются в месте выжода залежей на поверхность. А иногда
и само кострище устраивают прямо на выходе пласта, в случае, если при-
ходят в это место надолго. А в штольнях и шахтах, после их выработки уст-
раивают жилые помещения. Но тут у меня  неувязочка получается: откуда
углям взяться, если  остров на стыке двух плит получился? Нет! Ну что за
мозги мне засунул Всевышний в голову?! Я начала говорить об устройст-
ве лагеря, а тут они взяли и перепрыгнули на другую тему. Вот как ещё
сориентироваться, чтобы понять ЧТО и ГДЕ? Ну ладно, с ориентацией на
местности разобраться проще простого: там, где всходит солнце -- там 
восток и отсюда пляшите. Ну а как быть с остальным? Длиной... Шириной...
Весом... И прочими параметрами бытия? Дракоши -- птички не маленькие.
Тут сантиметрами не обойдёшься. И даже метрами не всегда. Тут я, конеч-
но, слегка преувеличиваю. Ну, а если прикидывать на глаз, запросто могу
ошибиться -- глазомер у меня работает, но только в пределах моей, чело-
веческой, необходимости. А посему размеры лагеря я определяю где-то
около километра по земным меркам.

      В направлении к вулкану, само собой разумеется, обосновались маги.
Слева от магов -- зона отдыха, предназначенная для сна, на что прямо на-
мекали нехилые кучи травы. Правда, я не совсем поняла: зачем дракоши,
сбросив очередную порцию травы, поднимаются вверх и, сложив крылья,
падают на эту копну? В недоумении смотрю на драконицу. И вообще... Что
то за трава? В воздухе стоит тонкий травяной аромат совершенно мне не-
знакомый.

      Драконица опять смеётся. Уж больно смешливая стала. Я злюсь, но в то
же мгновение меня самоё одолевает смех: на себя оборотись, красотка!Ты
ж похожа на малого дитятю, которого взрослые первый раз взяли с собой
на прогулку. Сама-то что? -- никогда не смеялась над невпопад сказанным
словом, или чьей-то неуклюжестью? Или незнанием банальных, с твоей ко-
чки зрения, правил и действий? Так что, подруга, неча на зеркало пенять...
Но я делаю обиженную морду лица и, типа возмущённо, набрасываюсь на
драконицу.

      --  Хорош смеяться! Лучше объясни что к чему.

      --  Грор умница, -- самодовольно взрыкивает Гаддель. -- Сумел заста-
вить молодых делать нелюбимую работу. Видишь ли, -- продолжает она, --
у нас нет опасных врагов в природе, кроме человека и каменного клеща.
И если первого мы видим, то второго и ты вряд ли увидишь. Эта мелкая
мерзкая дрянь отравляет жизнь не одному поколению драконов. Из гнёзд
мы её, конечно, выжили, но за их пределами клещ живёт и здравствует. А
вот эта вот самая травка ему очень не нравится. И там где растёт эта трава,
там не живёт каменный клещ.

      --  То есть, -- перебиваю я драконицу, -- все ваши стоянки засеяны
этой травой?

      --  Ну да, -- довольно отвечает она. -- Мы стараемся обезопасить
себя и наших малышей. Для них клещ особенно опасен. Его, этого
клеща, даже огонь не берёт. А освободившееся место тут же новые
партии заселяют и ничего придумать не получается. Ничем эту гадость
не вывести. Вот и приходится эту травку искать и перетаскивать на ка-
мушки, на которых обосноваться решено.

      Я задумываюсь. Ну точь-в-точь как ничем не истребимые прусаки
в земных городах и весях.

      --  Это где ж её столько отыскать можно?

      --  А мы и не ищем. Наши люди её используют в качестве корма
для нашего скота. И заготавливают её в больших количествах. Кроме
того, в окрестностях Гнезда Кода эта трава растёт на малейшей при-
годной кочке. И растёт буйно. Так что не только наш скот накормлен,
но и с другими домами делимся по возможности.

      --  Но таскать сено -- занятие не престижное? -- вставляю я свои
пять копеек.

      -- Ну да... Ребятам ещё повезло. Селение не слишком далеко от
гнезда. И они не перетрудились, поднимая траву из долины.

      --  А при чём тут братец? -- недоумеваю я. И неожиданно мне в
голову приходит мысль, что до сих пор я не видела ни одного чело-
веческого аборигена вблизи, кроме тех двух женщин, что готовили
меня к обряду рождения. Конечно, люди в Гнезде Дэльганда были,
но в основном это были молодые девушки, нянчившие маленьких
драконят. И общение с ними строго ограничивалось, всё в тех же
целях безопасности для здоровья младенцев.

      --  При чём... При чём... -- Опять смеётся драконица. -- Он заста-
вил их отрабатывать падение. Это упражнение называется "ранен-
ное крыло".

      -- Ясно... -- Я тоже смеюсь. -- На голые камни падать как-то не
очень хорошо.

      Гаддель вдруг взмахивает крыльями и перепархивает через кос-
трище. Струя воздуха откидывает меня назад. Но я удержалась. Ока-
зывается подсознательно я уже готова к подобным финтам. Но тем
не менее ворчу:


      --  Предупреждать надо...

      На что драконица вполне резонно отвечает:

      --  В бою предупреждать будет некогда.

      Я не ответила, поскольку открывшаяся картина заставила упасть
мою челюсть. Хотя это была вполне себе бытовая картинка.

      Грор, вальяжно растянувшийся на камнях, подперев голову кры-
лом, внимательно слушает стоящего перед ним мужчину. Ну ни дать
ни взять -- барин, которому отчитывается староста. А несколько поо-
даль огромное (с моей кочки зрения, разумеется) стадо животинок,
один в один смахивающих на наших земных овец.

      --  Сестра? Ты вовремя. Я только хотел тебя позвать...

      Мужчина тоже поворачивается к нам. Он чем-то напоминает Боро-
са... Наверное ростом -- он выше меня, как минимум на голову. И ещё
что-то неуловимое, что всегда присутствует в мужчине, выросшем на
земле, живущем в единении с природой. Какая-то такая самцовость,
которая притягивает изнеженных рафинированных городских бары-
шень. Да и прочих тоже. За таким можно быть как за каменной стеной.
И в таком можно увязнуть, как в болоте...

      Грор протягивает крыло, Я перебираюсь, ещё не понимая, почему
именно я должна это сделать? Я с таким же успехом могла воспользо-
ваться крылом Гаддели. Но раз братец это делает, то значит так надо.
Меня ставят на камушек рядом с головой Грора, и я оказываюсь чуть
выше уровня мужчины. Он низко кланяется мне и, выпрямляясь, с не-
доверием разглядывает меня.

      --  Госпожа Меча? -- это скорее вопрос, а не титулование.

      --  Ну да, -- отвечаю я, поглаживая рубин, и едва успеваю перехва-
тить разряд, выброшенный Мечом. -- Не своевольничай, -- мысленно
говорю я Мечу. -- Наказывать его не за что. -- И продолжаю, уже для
человека:

      --  А вы что же, полагали меня великаншей до небес? Или ещё ка-
ким существом? Можешь даже меня потрогать, чтобы убедиться.

      И я протягиваю ему руку. Тот осторожно касается моих пальцев,
смотрит на свои и задумчиво, словно бы спрашивая самого себя, про-
износит:

      --  Как такая рука может держать меч? Это не рука воина. В ней
нет силы для меча.

      --  Но и Меч мой не такой, как прочие мечи мира. Об этом тоже
не мешало бы помнить, человек.

      --  Зачем ты хотел позвать меня, брат? -- вклинивается в нашу
беседу драконица.

      Но вместо Грора отвечает человек:

      --  В долине стали появляться чудовища.

      --  И ты хочешь, чтобы мы с ними разобрались? -- уточняю я.

      --  Мы их не видим, госпожа. Только тени и ужас, который нельзя
передать словами. Пока они только воруют скот.

      (Да что же Он такое использует, что его никто не видит?)

      --  Что говорят маги? -- обращаюсь я к Грору. --  Они нашли что-ни-
будь чужое?

      Я так понимаю: человек здесь уже достаточно давно, и маги впол-
не могли просканировать пространство на предмет чужих  энергий, по-
ка мы любовались вулканом и рождением гейзера.

      Ответ Грора краток:

      --  Ничего!

      Ну и задача. Найти иголку в стоге сена... Обнаружить ту ямку, в
которую прилив закинул кусок большой амёбы и подсушить её,
чтобы этот кусок не превратился в другую большую амёбу. Двоим
пищи надо вдвое больше. А мне и одну-то кормить нет ни малей-
шего желания.

      --  Ладно, -- говорю я. -- Но Гаддель должна отдохнуть. И охра-
на наша тоже. Вылетим на закате.

      --  Ты всё услышал, Клемт? И ещё передай старейшинам, что
возможно, в этих местах мы поставим заставу. Надолго.

      --  Это было бы неплохо, хозяин. А то дикари становятся всё
наглее.

      --  Они летят напрямую?

      --  И через острова тоже.

      Что-то в беседе "холопа" с "барином" я не вижу и не слышу по-
добострастия одного и высокомерия второго. Два деловых сущест-
ва обговаривают дальнейшее сотрудничество. Я смотрю на драко-
ницу. Она -- на меня. В её глазах смешинка.

      --  А ты собиралась скучать? -- ловлю я её мысль. И так же мыс-
ленно показываю ей кулак и отвечаю:

      --  Я собиралась научиться метать ножи, чтобы попадать прямо
в глаз дракону.

      Кажется, я рассердила драконицу. И не на шутку. Сдёрнула ме-
ня с камня и зашвырнула на загривок. Я только и увидела круглые
глаза Клемта и слегка приподнявшийся щиток над глазом Грора.

      Два взмаха крыльев, и я кубарем лечу в кучу травы, что забот-
ливо уложена у моей норки. Я группируюсь и вкатываюсь в пеще-
ру. Вовремя. Шипастый хвост падает буквально в двадцати санти-
метрах от места моего приземления.

      --  Ты что! Очумела, что ли? --  вскакиваю я на ноги. -- Шуток
не понимаешь?

      На уступ ложится виноватая морда драконицы.

      --  Не шути так больше, Лиза-Ильзира, -- тихо, почти шёпотом,
просит она. -- Просто я знаю, как это: получить стрелу в глаз. Маги
и те сочли чудом, что глаз остался цел.

      --  А я и не шучу, -- сердито отвечаю, выходя на уступ. -- Как
по-твоему: дикари безглазыми летают?

      --  Прости. Сразу не догадалась. Просто память о боли до кон-
чика хвоста пронзила...

      --  Угу... И у тебя возникло желание сделать мне так же больно...
Эх ты... чудо-юдо...

      Я сажусь на край уступа и прижимаюсь к виноватой морде. Нащу-
пываю глубокий шрам на веке и нежно его поглаживаю.

      --  Как же она под глазной щиток залетела?

      Глаза у дракона -- это его ахиллесова пята. И защищены они са-
мой природой со всех сторон. Чтобы попасть в глаз дракону, нужно
по меньшей мере оседлать другого дракона, чтобы быть с первым
на одном уровне. А вы как думаете: противник будет ждать пока ему
в глаз засандалят? То-то и оно...

      --  Ветром занесло, -- говорит драконица. -- Стрела на излёте
была и порывом ветра мне её в глаз швырнуло. Грор едва ту де-
ревню не сжёг. Если бы не отец, то и сжёг бы.

      --  А в честь чего вас встретили стрелами? -- не удерживаюсь
я от вопроса.

      --  Тебе придётся привыкнуть к вражде людей. Для них нет раз-
ницы какой дракон перед ними -- разумный или дикарь. Поэтому мы
и не летаем через проливы. Только в очень редких случаях. А дикари
часто нападают на человеческие селения. Воруют скот, а порой и лю-
дей. Ты простила меня?

      Вместо ответа я только теснее прижимаюсь к драконьей морде и
шучу:

      --  Отработали упражнение "раненное крыло".

      А вот и задача для Ильзиры: однажды ей это удалось -- примирить
людей и драконов. И обуздать дикарей.

      Чем она их связала -- знает только она. Может и меня чему-нибудь
научит, если я только примирюсь с её присутствием.

      --  Сестрички помирились? -- Грор похлопал крыльями.

      --  А мы и не ссорились... -- заявляю я.

      --  Малышка дерзит не по рангу, -- смеётся братец.

      --  Не кусайте меня и дерзить не буду. -- Теперь я уже огрызаюсь. --
Грор! А кто этот человек, Клемт?

      --  Староста поселений приписанных к Гнезду Кода.

      Конечно, дракон произнёс эти слова иначе, но я поняла именно
так. Однако, насколько мне помнится, староста отвечал только за од-
но поселение, а тут целая округа... Так что Клемт скорее управляю-
щий, а не староста. А Грор продолжает:

      --  Даже, если гибнет Гнездо, люди продолжают за ним числиться,
Только отвечают они теперь не перед Хозяйкой Гнезда, а перед Со-
ветом Магов. И доходы идут к Совету же. И Совет решает как их ис-
пользовать.

      --  То есть это стадо, как бы своеобразный налог в казну Острова?

      --  Так получается, -- соглашается Грор и продолжает: -- а теперь,
если сестрички помирились, то пора пообедать и отправляться на от-
дых. У вас всё-таки ночная работа.

      --  Кто пойдёт с нами охраной? -- деловито спрашивает Гаддель,
аккуратно устраивая меня на своей шее.

      Грор называет имена. Угу... Это та парочка, что сопровождала
нас при облёте территории. Очень хорошо. По крайней мере зна-
ешь уже что от них ожидать можно. Телохранители... Они мне на фиг
не нужны. Думай ещё об их безопасности.... Гаддель тоже не очень
довольна решением, но помалкивает, осознавая правоту брата. Если
признаться честно, то и я понимаю, что Грор прав. Но случись что-ни-
будь с нашей охраной, съем же себя с потрохами!

      Что за противник у нас будет -- мы не знаем. А когда Ильзира
свою память восстановит никто подсказать не может, Про силу то-
же помолчу. Надеяться можно только на крылья драконицы да на
ножичек остренький и всегда голодненький. И, судя по его пове-
дению, пища для него где-то рядом.

      Отобедали без происшествий. За нашим блюдом оказался и
Клемт. Полагаю, что Грор это сделал специально. И за едой мне
удалось узнать кое-что из жизни людей Драконьего острова.

      Засиживаться за едой командир нам не дал, и мы покорно от-
правились спать. Немного подумав, я решила не забираться в нор-
ку, а вольготно развалилась на той самой куче травы, соорудив ша-
лашик от солнца из той самой травы и плаща. Драконице проще:
сунула голову под крыло -- вот тебе и ночь. Но сытный обед дал
о себе знать чуть ли не сразу, и я уснула, не обращая ни малейше-
го внимания на дневное светило. Пожалуй последней моей мыслью
было то, что я хотела бы определиться с местом для тренировок, но
так и не удосужилась спросить об этом Грора...

      Во сне я видела Бороса. Он сидел в какой-то таверне и бросал
кости. Игра, похоже, шла давно и его противник проигрывал. Зева-
ки столпились вокруг, заключали пари на зернь (а откуда взялось
это слово?). Народ толпившийся вокруг, сидевший за столами явно
на бедствовал. Об этом свидетельствоали их наряды, может где-то
и замызганые, и подлатаные, но хороших тканей и с кучей украше-
ний. И все с оружием. До меня дошло, что эта таверна место сбора
наёмников, и что есть ещё не одно такое заведение на материке,
где Борос будет набирать свой отряд.
 
      Моё внимание привлёк один тип, скользкий и мерзкий даже с
виду. Можно было бы его морду сравнить с жабьей, но за что оби-
жать бедное земноводное? Вот он оказался за спиной Бороса и в
свете лампы блеснул клинок. Мне хотелось закричать "нет!" Пре-
дупредить Бороса. Но несостоявшийся убийца уже выл от боли,
катаясь по полу. А я с недоумением смотрела на свои пальцы, с
кончиков которых стекали синеватые струйки. Вскочила и спро-
сонья едва не свалилась с уступа. Благо драконица поймала.

      --  И чего тебе не спится? -- буркнула она, поставив меня на
уступ.

      --  Бороса пытались убить...

      Я ответила не раздумывая. Гаддель открыла оба глаза и при-
стально посмотрела на меня.

      --  И почему ты так решила?

      --  Я не решила. Я видела это своими глазами.

      Я уселась на уступ и обхватила колени. От пальцев продолжал
струиться дымок.

      --  Что у тебя с руками? -- спросила драконица.

      --  Не знаю... -- честно ответила я. -- Может Ильзира что- ни-
будь объяснит...

      Но моя вторая половина молчала. Гаддель поразмыслила не-
сколько минут и произнесла:

      --  Попытайся уснуть. До заката  есть время. и не пытайся кого-
нибудь ещё сжечь во сне. Твой огонь сродни нашему. Потушить его
могут только очень сильные маги.

      Она опять спрятала голову под крыло.

      А я лежала, вдыхая пряный и ставший тревожным запах травы,
и пыталась осмыслить привидевшееся. Боросу действительно гро-
зила опасность. Но как я могла,скажите мне пожалуйста, не только
увидеть её в месте совершенно мне незнакомом, но и остановить
убийцу способом мне  неизвестным?

      С пальцев продолжали стекать струйки неведомой энергии. С
тем я и уснула.               


                ЭПИЗОД 28


      Грор поднял нас строго на закате. Времени как раз хватало, чтобы
к темноте добраться до места. И на месте разбираться: кого же это за-
несла нечистая сила на территории нам подвластные. И есть ли у нас
возможность избавиться от этого Нечто?
 
      Долго ли нищему собраться? -- Только подпоясаться.

      К своему наряду я добавила всего лишь одну деталь и то по насто-
янию Грора -- надела кольчужку. (Когда только успели сделать?). Впро-
чем, я опять туплю. Ведь это вещь когда-то принадлежавшая Ильзире.
Следовательно, мне она впору. И когда-то все её вещи были защище-
ны серьёзными заклятьями. Возможно не все, но уж боевые -- точно.
И кто знает может на этой кольчужке тоже лежит определённая защита
Что-то таинственное защитило вещи погибшей в этом мире волшебни-
цы, раз их не коснулся ни малейший тлен за многие века. В этом мире,
в котором волшебство мирно уживается с наукой, всё может быть.
Наверное потому, что в нём все верят в сказку. И если что-то не полу-
чается, или получается не так, как задумано, то никто не кричит что это
бред и фантастика самого низкого пошиба. Здесь говорят: мы не пони-
маем и не можем объяснить, значит мы не доросли до правильного
толкования данного события.

      И вот с таким-то событием мне и предстоит иметь дело. Что за тени
и что за ужас терзает людей? Может быть это стая дикарей, нашедшая
приют на острове и удачно скрывающаяся от дозоров. А может быть и
Он раскинул свои щупальца, одно из которых и обосновалось в мёрт-
вом Гнезде Кода. Вот мы и выясним: кто же тревожит покой наших лю-
дей? Не сумеем отыскать его ночью, будем искать днём. Но непремен-
но найдём. Не мы, так маги отыщут. Трудно прятаться в мире насквозь
пронизанном волшебством -- где-нибудь да проколешься. В мире, где
математика идет рука об руку с магией. Уж кто-нибудь да и отыщет на-
рушителя спокойствия. И постарается что б жизнь ему (нарушителю)
мёдом не показалась.

      К селению мы заявились, когда солнце уже на треть опустилось за
горизонт.

      И нас встречали.

      Площадь, на которую мы опустились, была достаточно обширной --
почти квадрат со стороной метров сто, если не больше. Во всяком случае
моим дракошам тесно не было.  Народу было прилично. Наверное всё
население вышло, кроме самых немощных. Охранник (который из двух?
Надо бы договориться с ними об именах...) аккуратно спустил Клемта на
землю. Из толпы к нему бросилась девчушка лет восьми. Клемт подхва-
тил её на руки, и та, уткнувшись в шею мужчины, бросала испуганные
взгляды на моих пернатых.

      И буквально тут же нестерпимо обожгло ладонь -- рука привычно по-
коилась на рубине.

      --  Не может быть! -- воскликнула Ильзира.

      --  Почему? -- возразила я. -- В её возрасте ты зачаровывала мечи
своими песнями, не подозревая о своих возможностях. Я, кажется, на-
чинаю понимать откуда у здешней беды ноги растут.

      --  И что ты думаешь делать? -- деловито осведомляется меч.

      --  В первую голову покормить тебя, -- с лёгкой долей ёрничества
говорю я. -- А то с голоду ты чего доброго и на меня накинешься.

      --  Ты полагаешь... -- начала было Ильзира.

      --  Я не полагаю. Я знаю -- где-то здесь торчит Его  щупальце. Он
ждёт момента, когда она раскроется. Думаю, у нас будет весёлая ноч-
ка. Страхи у девочки слишком сильны, чтобы она могла их контроли-
ровать. И Он этим пользуется, чтобы запугать остальных.

      --  Ещё одна человеческая магиня? -- В разговор вклинивается дра-
коница. -- Не слишком ли много для одного острова драконов?

      --  Шуточки... -- ворчу я.

      Но с девчушкой надо что-то делать. Иначе мы рискуем заполучить
такое осиное гнездо, что вселенские катаклизмы покажутся детской
игрой.

      --  Ляг, -- прошу я Гаддель.

      Драконица беспрекословно выполняет мою просьбу. Теперь я толь-
ко немного выше толпы.

      --  Клемт! -- окликаю я мужчину.

      Тот мгновенно оборачивается ко мне.

      --  Подойди... -- говорюя я и добавляю, заметив что он делает попыт-
ку опустить ребёнка. -- С девочкой.

      Мужчина повинуется. Я буквально всем телом ощущаю страх ребёнка:
это моё сердце от ужаса готово выскочить из груди и разорваться на мел-
кие кусочки.

      Я протягиваю руку.

      --  Ты боишься меня, дитя? -- спрашиваю её. -- Потрогай меня, обещаю
тебе -- больно от этого не будет.

      Девочка поднимает головку и на меня смотрят огромные глазищи пере-
полненные ужасом.

      --  Ну же... -- улыбаюсь я...

      Наконец судорожно сжатые ручонки расцепляются и детская ладошка
оказывается.в моей руке. Девочка еле слышно шепчет:

      --  Госпожа Меча...

      --  Лиза, -- поправляю я её. И щекочу ей ладошку. -- Меня зовут Лиза.
А как зовут тебя?

      Всё это время я стараюсь не отпускать гдаз ребёнка. И, наконец, с
облегчением замечаю как из них уходит ужас.

      --  Иди ко мне, -- зову я её. И протягиваю вторую руку.

      Она опять пугается, отдёргивает ручонку и прячет лицо на груди
Клемта. Но любопытство пересиливает страх. И она протягивает мне
руки. Я усаживаю девочку на колени.

      --  Ты так и не сказала мне: как тебя зовут?

      --  Клита... Клита-подкидыш...

      Она всё ещё до ужаса боится и всем телом прижимается ко мне ко-
сясь на лежащую голову драконицы. В её глазах вместо ужаса проявля-
ется безысходность -- и бежать некуда, и Госпожу меча не ослушаешь-
ся. В её еле слышном голосе только покорность.

      Я удивлена. Если верить тому, что я узнала в Гнезде Дэльганда, то
и в человеческих семьях Драконьего острова такое просто немысли-
мо. Скорее всего, дикари утащили ребёнка в другом месте и по какой-
то причине бросили здесь.

      Я прижимаю девочку к себе и меня пронзает давно забытое чув-
ство. Вернее, не забытое, а загнанное в такие глубины памяти, из ко-
торых трудно выбраться. Особенно если там решётка запертая на пу-
довый замок, от которого не осталось ключа. Да... Я запретила себе
даже думать о том, где мой сын, но я честно выполнила свои обяза-
тельства перед этими людьми, протянувшими мне руку помощи в
трудное для меня время. Моего мальчика никто не посмел бы на-
звать подкидышем... Ему просто повезло иметь двух любящих мам.

      Тем временем окончательно стемнело. Я отдала девочку Клемту
и попросила его собрать старейшин. Клемт достаточно робко намек-
нул мне, что не мешало бы сказать что-нибудь собравшимся людям.
Успокоить их.

      --  Гаддель, ты не возражаешь немного перекусить? -- задала я
вопрос драконице. -- Раньше полуночи нам в лесах делать нечего.
А я пока выясню: откуда здесь взялась девочка.

      Драконица склонила голову в знак согласия. Она уже сидела и я
возвышалась над человеческой толпой.

      --  Люди Гнезда Кода! Мёртвого Гнезда, а теперь вулкана Кода.
Ваша беда стала нам известна и Гнездо Дэльганда приняло на себя
обязанность помочь вам в вашей беде. Я уже знаю, как вам помочь.
Но я не стану обещать, что беда уйдёт мгновенно по щелчку пальцев,
-- я прищёлкнула пальцами, и звук щелчка оказался настолько гром-
ким, что люди вздрогнули. Такая тишина воцарилась на площади, ко-
гда я заговорила. -- Никто не смеет нарушать спокойную жизнь Дра-
коньего Острова. Всех его жителей... И людей, и драконов. И я найду
того, кто посмел это сделать. И накажу соответственно.

      Я убрала руку с рубина и луч света вонзился в небо и стал пере-
ливаться всеми цветами радуги.

      С минуту продолжалась феерия света в ночном небе, потом по-
гасла. Площадь освещалась только светом огромного костра. Клемт
уже отпустил девочку, и она затеряласьв толпе таких же ребятишек.
Кто-то из женщин начал загонять их в дома, они яростно сопротив-
лялись, но, получив прутом по голым ногам и выше, с визгом разбе-
жались.

      -- Клемт, -- снова окликнула я управляющего, -- проводи меня к
старейшинам.

      --  Они сами придут сюда, чтобы поклониться Госпоже Меча.

      --  Видишь ли, господин староста! Хоть я и Госпожа Меча, но счи-
таю, что молодые идут к старикам, а не наоборот. Извини, но меня
так учили. И покормите моих птичек.

      Гаддель сердито торкнула меня в бок, намереваясь за ерничест-
во скинуть меня на землю, стащив, как щенка, за шкирку. Но я успела
попросить её, чтобы она таким образом не подрывала моё реноме Го-
спожи Меча. А уж потом как-нибудь разберёмся насчёт птичек. "И силь-
но-то не ворухайтесь -- не дай Бог! -- кого-то ненароком придавите" --
послала я мысленную просьбу всем трём драконам.

      Клемт, похоже, уже распорядился. Обитатели мужеска пола тащили
козлы и столешницы, устанавливая столы. Затем огромные блюда, напол-
ненные разнообразной снедью.

      --  Слишком не наедайтесь, -- говорю я драконице, -- а то хвоста не
подымете.

      И стала спускаться по крылу. В отместку Гаддель всё же ухватила ме-
ня за шкирку зубами и подняла в воздух. Я извернулась и чмокнула её в
нос.

      --  Поставь обратно...

      Но драконица аккуратно опустила меня на землю. Я приобняла шипа-
стую морду и слегка потёрлась щекой. Толпа людей со страхом наблюда-
ла наши любезности.

      Однако... Драконица оказалась лучшим знатоком человеческой пси-
хологии, чем я. Конечно ей виднее. Она живёт с ними не первый день,
как я. И действо, которое я сочла несколько унизительным для своей пер-
соны, оказалось способным только усилить мой авторитет. Кто-то в люд-
ской сутолоке тихо ахнул: Хозяйка драконов...

      Ну вот! Ещё один титул присобачили.

      В голове прошелестела мысль-пояснение, посланная драконицей: " Мы
не часто бываем в самих селениях, И для людей мы всё так же источник
страха." -- " Чему в немалой степени способствуют дикари -- так же мыслен-
но отвечаю я. -- И поэтому наши с тобой любезности вызывают у людей ото-
ропь. Это помимо страха." -- "Истинно так,"  -- отвечает Гаддель.

      Я уже дошла до Клемта, и мы идём в сторону кострища, где на невысо-
ком помосте собрались местные власти.

      Когда закончилось представление мне всей верхушки и все расселись
согласно положению -- (вот дьявольщина! -- социальное расслоение уже
началось, и что из этого вылезет, мне объяснять не надо. Пример планеты
Земля будет стоять перед глазами до самых моих последних дней.) -- Я
начала задавать вопросы.

      Время близилось к полуночи. Мои дракоши подрёмывали после доволь-
но сытного ужина. Всё-таки не удержались -- налопались. Но винить, конеч-
но, надобно меня -- не уследила; и кухарок-поваров -- уж больно искусными
оказались.

      Я, по заведённому здесь порядку, должна была отведать каждого блюда,
что я и сделала отщипывая ото всего буквально по крошке. И тем не менее
желудок был полон. Отведала я и местного вина, не уступившего своими вку-
совыми качествами лучшим крымским. Оказывается на острове рос самый
натуральный виноград, гроздь которого лежала на данный момент передо
мной на тарелке. И, если кто-то полагает что после такого обильного пирше-
ства я должна была стать неповоротливой уткой, то тот очень ошибается: при-
ткнувшийся под левую грудь рубин с усердием поглощал все излишки энер-
гии и напоминал, что и ему не мешало бы подкрепиться поосновательнее.

      Я поднялась.

      --  Ну что ж, господа старейшины. Я благодарю вас за приём и за то, что
встретили нас без страха.

      --  Мы знали кто к нам летит, -- заметил местный магик, по совместитель-
ству служивший лекарем и жрецом. Вникать в местную религию я не стала.
Меня, если честно, волновали в данный момент совершенно другие вещи.
Например: как отнесётся Грор, если я притащу в лагерь девчонку с магичес-
кими задатками? Не получу ли по загривку или вдоль спины? Но девочку
 увезти отсюда надо, и спрятать её можно только среди магов. Настоящих,
а не деревенских магиков, которые нечто среднее между шаманами, знаха-
рями и лекарями. Правда там, на Земле, они бы считались серьёзными кол-
дунами и слыли, в силу своего возраста большими мудрецами.

      Клита действительно подкидыш. Как я поняла, девочку похитили где-то
на побережье и по какой-то причине не разорвали сразу. Может быть пото-
му что попались на глаза дозору? В короткой схватке дикарей раздолбали
и погнали прочь. Выпавшего ребёнка искать не стали, сочтя его мёртвым,
высота-то приличная... А он назло судьбе, или, наоборот, с милостивого её
разрешения, остался жив. Девочку нашли пастухи, принесли в селение и
Клемт, уже тогда назначенный старостой, забрал её в свой дом. Но появле-
ние теней с девочкой никто не связывал. А пропажа скота и ужасы стали
проявляться где-то около года назад. Я, разумеется не стала объяснять жи-
телям причину появления монстров. Ребёнку и так несладко. И кто даст
гарантию, что, узнав правду, её просто-напросто не заклюют местные "пра-
вознающие". Или не забьют каменьями насмерть. Так что выход виделся
только один: забрать девчонку с собой.

      --  Это хорошо. Сейчас мы отправимся на поиски источника вашей
беды и, надеюсь, к  рассвету управимся. Господин Клемт, ( хотя какой ты
к  бесу господин, но твоих старейшин не мешает слегка тряхнуть, а то уж
возомнили себя исключительными. Вон как кое-кто окрысился, когда я
приказала Клемту сесть с правой руки от себя. Полагали, что я не увижу
их скривившихся рож?) -- я бы хотела, чтобы к нашему возвращению де-
вочку приготовили в дорогу. Я заберу её с собой. А это на её приданое...
-- Я,  улыбаясь, протягиваю мужчине мешочек с золотыми чешуйками. Из
тех, которыми одарили нас с Арали.

      --  Госпожа Меча, -- Клемт отстраняется от мешочка. -- У меня достаточно
и золота и вещей для девочки. Я люблю её, как родную дочь.

      --  Догадываюсь, -- говорю я. -- Но всё же подумай, что жить ей придётся
в Гнезде Дэльганда и служить мне. Так что золото лишним не будет.

      Фактически я приказала ему взять золото и староста это понял. После
моих слов он безропотно принимает мешочек и помогает мне спуститься
с помоста, как и полагается верному слуге. Отойдя от помоста на прилич-
ное расстояние, он останавливается.

      --  В чём дело Клемт? -- спрашиваю я.

      Он целует мне руку.

      --  Благодарю Вас, Госпожа Меча! Я уже боялся, что скоро все узнают
правду и дочку могут убить.

      --  Ты связал нападения монстров с девочкой?

      --  Нет, госпожа. Но я подумал, что что-то тут не ладно: после нападе-
ний дочка всегда плакаля и болела..

      --  Даа... И, если бы ты обратился к магику, её могли бы убить. Ты толь-
ко поэтому решил обратиться к драконам?

      -- Нет, госпожа. У нас появились камни, несущие смерть. Мы нашли
место откуда их принесли, раньше их там не было. Это урочище Кода.
И они двигаются к селению. 

      А вот это уже интересно.

      --  Хорошо, Клемт. Только приготовь девочку к нашему возвращени.
 
      Я направляюсь к Гаддели. Ладонь кольнуло -- Меч получил информа-
цию.

      --  Я порылся у него в голове. Все эти камни похожи на куски радио-
активной руды. Мне не нравится их голубой свет.

      --  То есть, когда мы взорвали Гнездо Кода, мы могли вскрыть ради-
оактивные пласты?

      --  Вполне, -- соглашается Меч.

      Час от часу не легче. Похоже, всю округу Гнезда надо срочно паковать
под колпак, пока заразу по всему острову не разнесло.

      --  Гаддель! -- я хлопаю драконицу по лапе. -- Кончай ночевать...

      --  Наконец-то, -- ворчит она.

      Я передаю ей разговоры с управляющим и Мечом. Её это тоже не особо
радует. Но моя мысль о том, что это я приволокл на своём хвосте кучу проб-
лем, отметается с маху. Драконица резонно замечает: если бы не было ме-
ня, был бы кто-нибудь другой. Значит пришло время именно этих событий.

      А я всё не могу избавиться от чувства внутренней вины.