примирение 2. глава 8

  …  Через неделю Марсель выпросился у Самуэля Нисмана домой, слёзно обещав и самому доктору, и родителям, что будет строго-настрого соблюдать пастельный режим. Конечно же никто и не собирался верить, этому «балаболу», поэтому согласились с выпиской только с тем условием, что остальные две недели до отъезда в Россию к деду и младшему брату, Надир Салтанов будет жить в доме Милановых и возьмет своего подопечного под полный контроль. И как Марсель не пытался смягчить свой «приговор» у него так ничего и не получилось – домашний арест и точка.  Единственным послаблением могла бы послужить свадьба Юнуса, но только само застолье и всё, и никакого участия Марселя в любых свадебных обычаях. Тяжело вздохнув, молодой джигит, смирился со своим безвыходным положением и принял все условия…
    С этого же самого времени Сухроб, к большому удивлению Кати, стал частым гостем в доме Милановых.  Правда он заходил не один, а только на пару с Юнусом и совсем не на долго, несмотря на все уговоры Сюзанны остаться на «подольше». Но и эти короткие визиты молодого Джумаева, совсем не радовали Катю, заставляя её вновь и вновь вспоминать тот страшный день в Верхнем кишлаке.
"Да и все остальные - они же знали как Сухроб буквально дни назад ненавидел Марселя, а теперь словно ничего и не было?"
  Улучшив момент, девушка всё же решилась поговорить об этом с хозяйкой дома.
  Сюзанна, отреагировала на возмущение Кати снисходительной улыбкой и объяснила девушке, что Юнус скоро жениться на сестре Сухроба, а так как Юнус сирота, то родителями молодого человека выступят они с Чеславом Марселевичем. И соответственно, все свадебные хлопоты со стороны жениха, лягут на чету Милановых. Конечно, Катя готова была принять все эти доводы, и Сюзанна и Чеслав Милановы большие молодцы. И Господь Всевышний их обязательно вознаградит, но Катя, всё равно не хотела смиряться с сомнительным родством с этим Сухробом и всей его странной семейкой.  Да и Бог с ними, со всеми, лишь бы это всё благоприятно повлияло именно на Марселя.  Катя, вдруг, поймала себя на той мысли, что теперь она испытывала к молодому человеку какие-то совершено другие чувства. Она может больше и не смотрела на него с тем самым восхищением, рождённым в стенах монастыря, этим злополучным танцем. Но то, что Марсель стал для неё очень родным и близким человеком, это точно.   Если только она не переняла эти чувства от всех тех, кто сейчас окружал её, и кто так сильно переживал, и заботился о Марселе. Ведь даже приготовление к свадьбе Юнуса, не могло снять того напряжения, которое мгновенно возникало, стоило только кому-нибудь упомянуть   имя Рустама Усманова.
   "А кому, опять -таки, нужно было сказать большое спасибо? Конечно Курбанбеку и его сыночку!"- негодовала в своих мыслях девушка.- "Неужели все вокруг решили забыть и об этом?"
 Нет, Катя так и не смогла смириться со всем этим, но вслух больше решила не высказываться….
     Свадьбу Юнуса и Аиши решили справить по старинным  обычаям -  с таким огромным костюмерным цехом  киностудии, грех было не устроить красивейшую азиатскую свадьбу. Тем более на скорые свадьбы своих детей Милановы совсем не рассчитывали – Демьян был еще слишком молод, а Марсель, как говорили родители, был совершенно не готов взять ответственность ни за себя, ни за кого-либо ещё.  А вот Юнусу, как раз, пора было устраивать свою личную жизнь.  Разговор об этом заходил и раньше, но молодой человек никак не мог решиться на помощь  семьи Милановых. А сам, своими силами, он вряд ли  мог рассчитывать на хороший брак.  И только когда речь зашла о младшей дочери Курбанбека – красавице Аише, Юнус сдался и всё же решился на сватовство.  Но даже до последнего момента он и представить себе не мог, какую свадьбу устроит для него его названная семья.  И было хорошо заметно как переживал по этому поводу сам Юнус, зная, что ему никогда не расплатится с семьей Милановых.  И в один из вечеров после самой свадьбы Катя стала невольным свидетелем одной очень эмоциональной сцены, наверное, на третий или четвертый день. Молодожены приехали к Милановым из своего дома, который был подарен для них отцом невесты.  И Юнус почти сразу же попросил Катю занять чем-нибудь Аишу, чтобы ему поговорить с Чеславом и Сюзанной с глазу на глаз.  Девушки тут же отправились наверх, за время сватовства они успели не плохо сдружиться и были совсем  не против поболтать о своём о женском наедине. И как только они вошли в комнату, Катя вспомнила, что оставила свою сумочку в прихожей, и девушка, извинившись перед Аишей, пошла обратно. Но забрать эту несчастную сумку ей так и не удалось - как только Катя приблизилась к лестнице, она сразу же замерла на месте от представившейся перед ней картины: девушка увидела, как Юнус медленно опускался на колени, перед стоящими по среди залы хозяевами дома. Сюзанна вроде как попыталась его остановить, но тут вмешался Чеслав, он обнял жену за плечи и даже отсюда, сверху, Катя расслышала дрожащий голос хозяина дома: «… для него это очень важно…», и Сюзанна понимающе закачала головой. Было хорошо заметно, как по её щекам ручьем потекли слезы.  Кате стало совсем неловко  и она захотела поскорей уйти прочь,  но девушка поняла,  что если она сейчас сделает хоть один шаг,  то сразу же выдаст себя и она аккуратно присела на верхних ступеньках. Как же ей было сейчас стыдно, так словно она делала что-то очень плохое, что-то непристойное, чего совершено нельзя было делать. И хуже всего, что это была правда! Не зря же Юнус попросил оставить его одного, а теперь Катя так беспардонно сидит в своей засаде и подглядывает, за совершенно личным не своим делом…
«…  только Всевышний может знать, как я вам благодарен, - тихо, не поднимая головы проговорил молодой человек, задыхаясь от слез, - Мне никогда не вернуть вам всего того, что вы для меня сделали, с самого моего детства и до моей свадьбы.  Я хочу, чтобы вы знали, что у вас есть еще один сын и дочь Аиша, которые до конца своих дней будут верны вам.  Наши дети будут вашими внуками и все мы, в любое время дня и ночи, придем к вам, как только понадобимся. Спасибо вам мои названные родители…»
Смотреть на всё это дальше, Катя уже просто не смогла, она быстро вернулась в свою комнату к Аише, но рассказать об увиденном так и не решилась…
     А еще через неделю они с Марселем улетели в Россию.  Правда, в самый последний день, перед самым вылетом ей снова представилась возможность поворчать.  Она не смогла смириться с тем, что провожать Марселя в аэропорт поехала не только его семья и Юнус с женой, но и Сухроб.
   С Юнусом всё было предельно ясно, но Сухроб!? Вчерашний кровный враг, дышащий ненавистью к Марселю, желающий сделать всё чтобы извести несчастного – убить! Да, именно это она читала в глазах Сухроба там за забором дома Милановых, когда он – Сухроб – вместе с другими закидывал Марселя камнями. Ненависть и призрение было в глазах молодого Джумаева в верхнем кишлаке, когда Катя так необдуманно напросилась на встречу с Курбанбеком, и Марсель, испугавшись за неё, оставил свое пастбище. А сейчас и Марсель и Сухроб обнимали друг друга и улыбались, так словно они всю жизнь были неразлучными друзьями.
- Я не понимаю, - уже в самолете возмутилась Катя. – Как ты можешь называть этого Сухроба своим братом, да и еще после того, что он тебе сделал?
- Катюш, - весело ответил молодой человек. – Ну как тебе объяснить? У нас так часто бывает: твой злейший враг сегодня, завтра может стать твоим братом, и это нормально.
- Ага, - не унималась девушка, - а послезавтра он снова станет злейшим врагом! И это тоже будет нормально!
- Нет, не станет, - всё ещё в приподнятом настроении продолжал Марсель. – Брат уже никогда не станет врагом, потому что он брат!
   Катя звонко ударила себя ладонью по лбу и в полном возмущении погрузилась дальше на сидении, но через секунду с новой волной негодования напала на несчастного горца.
- Марсель! Да как ты не понимаешь?! Не может человек вот так взять и за один день измениться. Значит до этого случая с кинжалами, он тебя ненавидел, а после, прямо полюбил тебя так, аж в губы готов целовать! Нет! В это я никогда не поверю! Даже не пытайся меня переубедить.
- Хорошо, хорошо, не буду, - Марсель поднял обе руки вверх, демонстрируя своё поражение.  – Но, как бы там ни было, Сухроб уже никогда не причинит мне зла. Может быть ненависть ещё и осталась в его сердце, но он будет с ней бороться до тех пор, пока не искоренит её полностью. И только за одно это его следует уважать.  А ещё: его отец – Курбанбек – примирился со мной и с моим родом, так как моя кровь пролилась на его земле, и это тоже имеет большое значение. Ну, а во-вторых, - молодой человек вдруг сделал паузу, задумчиво подняв глаза и затем продолжил, - во-вторых, ну то с кровью было «во-первых», Юнус женился на дочери Курбанбека, следовательно, и на сестре Сухроба. А это значит, что Сухроб стал названым братом моему названому брату, а значит и мне. Вот, как-то так, - широко улыбнувшись закончил молодой горец.
- Круто, просто офигеть, - процедила девушка, - но  я это уже слышала. Ладно попробую принять всё это, если получится...