Любимый мужик царя Алексея Михайловича, гл. 9

     Алексею Михайловичу доносили, что Новый Иерусалим посещают греки, поляки, украинцы, белорусы, новокрещеные немцы и евреи, с которыми Никон беседует о положении Православной церкви и о царе говорит худое. Доносили даже, что Никон на молебне проклинал царя. Месяц велось следствие, которое ничего не дало, но Новый Иерусалим остался под стрелецким надзором. Царь, однако, продолжал посылать Никону гостинцы, которые тот делил с братией. Непоследовательность государя склонила Никона поддаться на уговоры Никиты Зюзина, писавшего, что Алексей Михайлович желает, чтобы патриарх занял свое место в столице. Но Зюзин выдавал желаемое за действительное: когда Никон прибыл в Успенский собор и к восторгу народа занял там свое патриаршее место, во дворце многим боярам стало дурно, а Никону послали передать: «Великий государь повелел тебе идти назад в Воскресенский монастырь!»
     Всего шесть лет правил Никон Церковью (1653–1658 гг.), но лишь в 1666 году после восьми лет распри Алексей Михайлович и его советники исхитрились собрать в Москве православных архиереев и в их числе двух патриархов – Паисия Александрийского и Макария Антиохийского. Договорившись с последними и взяв подписки с русских иерархов, государь организовал осуждение Никона церковным собором. В конце ноября большой военный отряд окружил Новый Иерусалим и перед кельей Никона предстали архиепископ Псковский Арсений, архимандриты и игумены, стрелецкий полковник и другие и передали повеление явиться на собор и дать ответ, почему он оставил престол. Никон заметил, что судить его имеет право Константинопольский или Иерусалимский патриархи, которые ставят на патриаршие престолы, а не Александрийский или Антиохийский. «Мы тебе не по правилам говорим, а по государскому указу! – был ответ. Тогда Никон сказал, что хотя судить его права не имеют, он придет в Москву обсудить духовные дела. Он взял с собой несколько книг и большой крест, который должны были нести перед ним соответственно сану, исповедался и причастился: «Я ныне готовлюсь к небесному Царю». Потом Елеонской горе простился с братией и монастырскими работниками, проводившими патриарха плачем.
     Утром 3 декабря на соборе читали выдержки из грамоты, которую Никон писал Константинопольскому патриарху и которая трактовалась чуть ли не как государственная измена. Бояре стояли безмолвно. Царь, наконец, не выдержал:
     – Бояре, бояре! Что вы молчите и меня выдаете, или я вам не надобен?!
     – О царь! – заметил Никон, – если повелишь им в нас бросать камни, то это они вскоре сотворят, а вот оговорить нас, хоть еще девять лет учи, не сумеют.
Алексей Михайлович задумался и тихо сказал:
     – О святейший патриарх, за что ты возложил позор и бесчестие на меня?
     – Как? – спросил Никон.
     – Когда ты поехал из обители своей сюда, то постился, исповедался и причастился, как бы готовясь к смерти и учиняя мне этим великий зазор.
     – Истинно, о царь, – отвечал Никон, – я все это сотворил, ожидая себе не только скорби и томления, но и саму смерть.
     – Не только мне глаголемое тобой сотворить, – стал уверять царь, – но и мыслить нельзя за твои неисчетные благодеяния к дому моему. И мне от тебя великий зазор, – продолжал Алексей Михайлович, – что ты писал к Константинопольскому патриарху Дионисию, всячески укоряя нас.
     – Не я, о царь, — ответил Никон, — нанес зазор, но более ты сам себе нанес. Я писал брату своему Дионисию духовно и тайно, ты же все свои деяния обличил многим, собранным со всех концов земли.
     Самодержец продолжал говорить с патриархом мирно, как бы выражая желание прекратить вражду, но Никон слишком хорошо знал нрав Тишайшего, чтоб верить его минутному порыву. Заполучив столь авторитетных церковных иерархов православного Востока, царь не желал отступать. Никон же, заявляя, что судить его может лишь константинопольский и иерусалимские патриархи, не знал, что те отказались давать царю Алексею Михайловичу согласие на осуждение Московского архипастыря. Более того, уже после суда над Никоном стало известно, что эти патриархи своей властью извергли Паисия и Макария из сана по причине долгого отсутствия в своих патриархиях, а на место их назначили других. (Эти решения по просьбе русского царя, сопровождаемой щедрой «милостыней» были позже отменены.) Недаром так испугались царь и его клевреты послания Никона патриарху Константинопольскому: обвиняемый и без ответа из Царьграда выводил, как он называл, «соборище» на чистую воду.
     12 декабря 1666 г. был объявлен приговор. Царя и большинства светских сановников на церемонии не было. Из духовных лиц не все являлись по своей воле, а Вологодского архиепископа Симеона, притворившегося больным, принесли насильно, завернув в ковер: так он и лежал в углу, плача о неправедном изгнании блаженного Никона. Принуждаемый подписать приговор, Симеон начертал: «Если истина – да будет так; если же нет истины – я не утверждаю». Приговор гласил:

     1. Никон досадил (обидел) царя, когда оставил паству и удалился в Воскресенский монастырь, лишь по причине, что царский чиновник ударил слугу патриарха.
     2. Никон не смирился и не стал каяться, а совершал хиротонии в новом месте, строил новые монастыри, которые назвал «неподобающими словами и суетными именованиями»: Новым Иерусалимом, Голгофою, Вифлеемом, Иорданом, тем самым он ругался божественным и глумился святым, прославляя себя патриархом Нового Иерусалима, похищая разбойнически, и если была бы у него сила, то отнял бы и третью часть царства.
     3. Анафематствовал патриархов Паисия и Макария, приехавших его судить, назвав их Анною и Каиафою*, а царских послов, которые к нему были посланы, чтобы вызвать его на суд, назвал Пилатом и Иродом**.
     4. Никон написал личные письма патриархам, в которых писал про царя Алексея, что царь «латиномудренник, мучитель и обидник, Иеровоам и Озия***» и то, что Российская церковь в латинские догматы впала.
     5. Никон без соборного рассмотрения сам лично лишил епископа Павла Коломенского сана, свирепея, стащил с Павла мантию, и того «в язвы и наказания предаде тяжчашие», отчего Павел лишился ума и бедный погиб: или был растерзан зверями, или в реку упал и погиб.
     6. Своего духовного отца Никон два года немилостиво бил и ему наносил язвы, после чего патриархи сами видели духовника Никона «всеконечно расслабленным».

     За эти преступления Никон был извержен из священства: не только из патриаршего достоинства, но из епископского сана и стал простым монахом. Когда приговор был подписан, ввели Никона. Архиепископ Рязанский Иларион**** зачитал приговор, после чего Никон заявил, что «вины написанные – все ложь и клевета!». «Убийца, блудник, хищник!» – завопил Иларион, которого, кстати, сам Никон когда-то рукоположил в архиереи. Кротко, но не без ехидства осужденный ответил: «Чадо, благодать на устах твоих». Отрабатывая мзду, сановные греки сами содрали с Никона клобук с жемчужным крестом и драгоценную панагию, усыпанную самоцветами. «Как вы есть пришельцы и невольники, – сказал Никон, – то разделите драгоценности между собой, может, на некоторое время тем отраду себе обретете!»
     После соборного суда и извержения монах Никон был сослан в Ферапонтов Белозерский монастырь. Он надеялся, что Алексей Михайлович не сможет забыть «собинного друга» и устрашится небесной расплаты. Это сознание поддерживало ссыльного многие годы, тем более, что царь по временам посылал ему подарки и молил «об умирении и благословении». Никон в ответ обещал простить и благословить государя при личной встрече и подписывался: «Смиренный Никон, милостью Божиею патриарх». На риск личной встречи с Никоном Алексей Михайлович не шел, но умирая, попросил прощения даже в завещании, на что непреклонный узник ответил: «Воля Господня да будет! Раз он здесь с нами прощения не получил, то в страшное пришествие Господне судиться будем!»
     Новый царь Федор Алексеевич привел в ужас духовенство, пожелав освободить Никона, чтобы тот мог достроить Новый Иерусалим. Патриарх Иоаким (третий после Никона) отказал царю наотрез и перевел Никона в Кирилло-Белозерский монастырь. Но при известии о болезни опального царь именным указом освободил из заточения и позволил вернуться в Новый Иерусалим и Никону, и всем монахам Новоиерусалимского монастыря, сопровождавшим его на «соборище» и отправленным в ссылку вместе с ним.
     Толпы людей приветствовали Никона на его пути, мечтая принять благословение. Никон уже привычно командовал царскими чиновниками, но 17 августа 1681 г. скончался семидесяти шести лет от роду, так что в Новый Иерусалим прибыл покойник, в том же монастыре и похороненный. Фёдор Алексеевич настоял на отпевании Никона как патриарха и добился на Востоке разрешения поминать его в этом чине, несмотря на протесты Иоакима, считавшего решение поместного собора, извергшего Никона из священства, абсолютно справедливым. В грамоте Константинопольского патриарха Иакова указывалось: «Преподобныя памяти, возлюбленный брат наш, господин Никон, бывший патриарх Московский и всея Руссии, имеет прощение и разрешение от приключившегося ему соборного извержения, да примет, яко патриарх, всегда церковное поминовение с прочими патриархами Московскими, подлинно так да будет!»
_____________________
     *Анна и Коиафа – судьи Иисуса Христа.
     **Пилат – римский наместник в Иудее, Ирод – апостол, предавший Христа.
     ***Озия – в Ветхом завете 10-й царь иудейский, из гордости не послушавшийся первосвященника и за это получивший от бога проказу. Иеровоам – 1-й царь отделившегося от Иудеи Израиля. Отказался почитать иерусалимский храм и его священников.
     ****Церковное имя Иларион, в отличие от светского пишется с одним «л».
=====================
Иллюстрация: гробница Никона в Воскресенском новоиерусалимском монастыре.