Моя дорогая

       У Сереги Колесова было две страсти – неодолимая тяга к порядку и столь же трепетный интерес к прекрасному полу. И если первая привносила в его жизнь стройную размеренность, то вторая с лихвой компенсировала, казалось бы, утомительную зависимость от мелочей. Еще со школьных времен к нему приклеилась кличка Квадрат – за фантастическую способность никогда ничего не забывать, умение все предусмотреть, обо всем позаботиться заранее. Казалось, никакое жизненное обстоятельство не в силах застать его врасплох и уж тем более выбить из седла.  Эта педантичная аккуратность делала его практически неуязвимым в глазах учителей, товарищей, начальства, снискала ему славу человека, на которого можно положиться безоговорочно. Что касается женщин, то они его обожали, безошибочно определяя мощный потенциал мужского естества, которым Серега охотно делился с каждым, кого примечал его открытый, приветливый взгляд. В отношениях с ними он был честен – никому ничего не обещал и хладнокровно расставался с очередной дамой сердца при первых же попытках покуситься на его свободу. При таких козырях Серега вполне мог сделать карьеру главного бухгалтера в какой-нибудь процветающей компании, обеспечив себе до скончания века финансовую непотопляемость, или даже известного актера – легкий нрав, пылкий темперамент, мужская стать в сочетании с наблюдательностью и романтическим полетом души могли в одночасье поднять его к вершинам актерского Олимпа. Но судьба, ухмыльнувшись, распорядилась иначе. Она определила его в дальнобойщики. 
     Исколесив вдоль и поперек всю Россию, Серега уже начал подумывать, как бы выйти на иные рубежи, как тут его пригласили к главному. «Ну что, Сергей Петрович, пакуй чемоданы, повезешь братьям-славянам компьютерное оборудование. Распахиваем, так сказать, окно в Европу. Польша, Чехия – красота. Какие виды, какие женщины! Но сильно не увлекайся – товару на сумму… страшно сказать. Да ты у нас кремень, так что не робей, миссия выполнима».
     Серега крутил баранку под завязку загруженной фуры и тихо радовался удаче. С удовольствием вспоминал недавние сборы. Да, собственно, особо собираться и не пришлось. Первым делом купил новую барсетку для документов – из мягкой кожи, с множеством отделений на молниях, удобную и солидную. Сопроводительная документация – это святое. Подумав, положил туда же и деньги – сумма получилась солидная, вдруг повезет приодеться. Заграница все-таки. Ну а все остальное как обычно – смена белья, термос с кофе. Фотографию Натали, своей последней зазнобы, брать не стал – чтобы не мешала новым впечатлениям. Да и топтаться на месте в отношениях с ней Серега не планировал. Как говорится, хороша Маша, да не наша. Ну да, уютно, спокойно, не обманет, не предаст. А где страсть? Идея где? Нет, рановато еще сдаваться.
      С высоты водительской кабины Серега победно поглядывал по сторонам. До чего же хорошо жить! Вот так мчаться вперед, ни о чем не думая. Дороги – одно удовольствие. За окном май. Все цветет, благоухает. Ароматами свежей зелени не надышаться – вдыхаешь, взахлеб, а не надышаться. Пахнет сиренью и почему-то арбузами. И от этого в груди поднимается какое-то безудержное веселье – хочется то ли смеяться, то ли плакать от счастья.
       Солнце палило не по-весеннему. Все время хотелось пить. Серега притормозил на польской заправке. Тяжело толкнув дверь, вошел в крохотное чистенькое кафе. Скользнув взглядом по батарее освежающих напитков, выбрал большую пепси-колу. Не выпуская барсетки из рук, протянул деньги хозяйке – и тут поднял на нее глаза. Сердце его испуганно ахнуло, и душа, казалось, мгновенно отделилась от тела. А когда он услышал ее голос -  грудной, певучий, по всему телу будто пробежал ток. Серега стоял зачарованный, на миг забыв, кто он и зачем он здесь. Наверно, так  сирены заманивали моряков», - только и успел подумать.  «Пан, ваша сдача», - девушка протягивала ему деньги. «Нет-нет, пустяки», - промямлил он и на ватных ногах двинулся к выходу. Распахнув дверь кабины, он услышал за спиной голос: «Чекайте! Пан!»» Девушка выскочила из кафе и стала быстро обламывать ветки сирени, что росла под окном. Подбежала, улыбаясь, протянула теплый пахучий букет. Распахнуть объятия и подхватить цветы мешала проклятая барсетка. Сунув ее куда-то, он схватил подарок, по-девичьи окунув лицо в цветы. «Бардзо, дзенькую бардзо», - выпалил он единственное что знал по-польски. И добавил родное: «Увидимся».
      В зеркале заднего вида он наблюдал, как девушка долго махала ему вслед. Рядом на сиденье лежал букет сирени. На поворотах  его тяжелые ветки норовили соскользнуть на пол. Сирень нежно пахла. «Что это было? Затменье солнца какое-то нашло?» Серега улыбался, перебирая в памяти каждый миг этой неожиданной встречи. «Вот дурак, даже не спросил, как ее зовут. Скорей домой. Надо все обдумать. Может, прокачусь сюда еще раз». До последнего пограничного поста оставалось километров триста. За приятными размышлениями время пролетело незаметно. Вот и таможня. Пограничник отдал честь и попросил предъявить документы. Серега привычно скользнул рукой в бардачок. Барсетки не было. Не было ее и под букетом. Ее не было нигде. Потерял? Забыл у прекрасной паненки? Пограничник смотрел строго и требовательно. "Понимаешь, друг…», - начал было Серега. И тут почувствовал, как волосы у него стали дыбом и зашевелились. Задыхаясь, он выскочил из кабины, и почти теряя сознание, облокотился о капот. В одно мгновение перед глазами пронеслось все: и начальник, доверительно похлопывающий его по плечу: «Ты у нас кремень», и то, как любовно он выбирал барсетку, как тщательно проверял документы и деньги, как лихо крутил баранку, веря, что судьба будет улыбаться ему всегда. В отчаянии ударив кулаком по капоту, Серега начал сползать вниз, уцепился за бампер, чтобы не упасть. И тут он увидел ее! Барсетка была плотно засунута  между бампером и кабиной. Она проехала на бампере триста километров и не упала, не потерялась, не зацепилась за ветку. Не имея сил радоваться, Серега рухнул на колени и, раскачиваясь из стороны в сторону, запричитал: «Моя дорогая! Моя дорогая!»  Пограничник, проверяя документы, косил глаза на странного водителя: «Ишь ты, как убивается! Видно, по жене истосковался. Повезло бабе!»
        Домой Серега вернулся другим человеком. В нем что-то замкнуло. Взял отпуск на две недели. Не пил. Просто сидел дома, смолил сигареты одну за другой. Прислушивался к себе. А потом вдруг уволился. Поступил во ВГИК, на режиссерское отделение. Успешно снимает. Натали, жена, всюду следует за ним. В минуты душевного расположения он любит ее приобнять и шепнуть: «Моя дорогая!» А лукавая улыбка, которая неизменно появляется при этом, делает Серегу сразу на несколько лет моложе.