Кто видел... Часть 2. Теплоход Пётр Великий

       Когда я снова прилетел в Мурманск, «Адмирал Ушаков» находился в рейсе. Поскольку я не был в основном составе экипажа теплохода, то руководство радиослужбы пароходства не особо заморачивалось с моим дальнейшим трудоустройством. Радист – специалист универсальный, может работать на любых судах пароходства. Любая радиоаппаратура на любом судне знакома радисту, как «Отче наш»! Мы добросовестно изучали в мореходке всё судовое «радиожелезо» и успешно справлялись с любыми видами и моделями радиооборудования. Спасибо нашим преподавателям! Мы не раз вспоминали их с огромным уважением и благодарностью. Доказать, что образование, полученное мною в стенах Ленинградского мореходного училища ММФ СССР – это серьёзная и многофункциональная основа всей моей дальнейшей профессиональной деятельности, мне пришлось очень скоро. Я был направлен на однотипный с «Адмиралом Ушаковым» теплоход «Пётр Великий». Эти суда входили в одну группу «полководцев», и радиоаппаратура на них была практически одинаковой. Но вся пикантность моего назначения была в том, что в настоящее время «Пётр Великий» находился в порту Батуми. Мне предстояло опять побывать на Чёрном море.
            И вот я в своей зимней одежде (в Мурманске снег ещё и не думал таять), выхожу из здания аэропорта в Батуми. А тут почти лето! Солнце светит, птички поют, и все ходят в лёгкой одежде. А я, северный моряк, со своим огромным чемоданом сажусь в автобус и еду в морской порт через всю столицу Аджарской Автономной Советской Социалистической Республики - город Батуми.
            Порт Батуми – морские ворота Грузии. Здесь меня и ждало моё второе судно – теплоход «Пётр Великий». Он был один в один, как «Адмирал Ушаков», только в столовой команды на переборке висел парадный портрет Петра Первого в рыцарском облачении, да название судна на борту было другим. Счастливый радист, которого я подменял, сообщил мне, что они только что пришли в Батуми из Туапсе после ремонта. Поэтому  начальник радиостанции  приедет с выходных несколько позже. В Батуми нам предстоит стоять ещё около недели, чтобы закончить все текущие дела, связанные с окончанием ремонта и получением свидетельства от Морского Регистра СССР о готовности судна к дальнейшей эксплуатации. Узнав, что до этого я работал на «Адмирале Ушакове», он очень обрадовался, так как объяснять мне, где что находится, было не нужно. Кратко осветив мне текущую обстановку и передав дела, он с жизнерадостной улыбкой пожал мне руку и отправился в свой очередной отпуск.
           Я же стал знакомиться с членами экипажа и составлять заявку на материально-техническое снабжение для нужд радиослужбы. Наш экипаж, в основном, был молодой. Четвёртый штурман, четвёртый механик и второй электромеханик были примерно моего возраста. Они сразу толпой ввалились в мою каюту, чтобы познакомиться и обменяться новостями. После обсуждения интересующих нас тем, было решено, что вечером мы продолжим знакомство в каком-нибудь приятном и удобном месте на берегу.

            Тихим и тёплым Батумским вечерком мы сидели в одном из ресторанчиков неподалёку от порта. На нашем столе красовалась бутылочка местного игристого вина «Сахалисо» и большая тарелка полная свежей зелени: кинзы, укропа и петрушки. Зелень здесь подаётся независимо от заказа, и в большом количестве.  Мы не спеша потягивали приятное вино, закусывая завёрнутой в лаваш зеленью, и говорили с ребятами об их работе и условиях жизни на «Петре Великом». 
            Четвёртый штурман рассказал, что капитан «Петра Великого» является заслуженным работником Мурманского Морского Пароходства. До пенсии ему оставалось лет пять. Он был знаменитым полярным капитаном, совершившим на дизель-электроходе «Обь» множество походов к Антарктиде, начиная с высадки первой Советской Антарктической Экспедиции и основания антарктической станции Мирный. За эти трудовые подвиги он был награждён медалью «За доблестный труд», орденом Трудового Красного Знамени, и ему было присвоено звание «Почётный полярник». Помимо этого у него были и иностранные награды. 
            Когда прославленный капитан возглавлял экипаж теплохода «Павлик Ларишкин», который успешно справлялся с перевозками народно-хозяйственных грузов на Канадско-Европейской линии, в навигацию 1973 года экипаж его «пионера», в сложных метеорологических и ледовых условиях, выиграл гонку у европейских судов и первым прибыл в канадский замерзающий порт Монреаль (2 января 1974 года). Согласно существовавшей традиции, ему был вручен почетный капитанский приз «Золотая трость» (с рукояткой из 14-ти каратного золота), что (цитата) «способствовало росту престижа пароходства и высокому признанию среди деловых кругов и общественности Монреаля».
           По национальности наш капитан был эстонцем. Причём в Эстонии он не жил никогда и по-эстонски не говорил. Тем не менее, однажды, когда его судно пришло в Таллин, то местная администрация попросила его, как знаменитого и всеми уважаемого земляка, выступить на каком-то праздничном мероприятии. Видимо пригласившие его   надеялись, что свою речь наш капитан произнесёт на родном эстонском языке, что подчёркивало бы значимость немногочисленного, но великого и очень гордого эстонского народа, достойным сыном которого, по мнению администрации, безусловно, являлся наш капитан. В результате выступление состоялось. Но всё обошлось без национальных особенностей. И прославленный сын гордого эстонский народа обращался к согражданам на чистейшем русском языке, как к великому и гордому советскому народу.
            Ещё одним достоинством нашего капитана было то, что у него была молодая жена. По мнению капитана, это должно было сильно поднимать его авторитет как мужчины. Среди экипажа ходила байка, что сначала на капитана имела виды его тёща, которая была близка по возрасту своему зятю. Но тот не горел желанием официально оформлять семейные отношения с представительницей своего поколения. Поэтому, не желая упускать такого завидного жениха, будущая тёща предложила нашему капитану альтернативу в качестве своей дочери! Старый морской волк не смог устоять перед атакующим натиском двух целеустремлённых женщин, и его холостяцкие бастионы пали! Теперь его семья (в составе жены и тёщи) проживала в Ленинграде, а молодая супруга прибывала на борт «Петра Великого» при каждом удобном случае, чтобы воссоединиться с законным супругом и забрать причитающиеся ей (и, конечно же, горячо любимой тёще) заморские подарки. Чтобы зять не занимался самодеятельностью в отношении ассортимента этих подарков, тёща присылала ему телеграммы, примерно следующего содержания: что «с наступлением осенне-зимнего сезона зпт Вашей жене (моей дочери) неотлагательно требуется шуба тчк Поэтому Вам зпт как мужу зпт следует незамедлительно обеспечить Вашу жену (мою дочь) вышеуказанным предметом женской верхней меховой одежды тчк Ваша горячо любимая тёща тчк».
          Капитан философски взирал на жизнь с вершины своего авторитета и проявлял минимум эмоций в общении с членами своего экипажа. Он, не повышая голоса, спокойный, как айсберг, отдавал распоряжения, которые должны были выполняться его подчинёнными всегда в точности и беспрекословно. Так что, в соответствии с морской поговоркой, он всю свою жизнь работал на авторитет, а теперь авторитет работал на него.
Пребывая в полной уверенности, что на вверенном ему судне он «первый после Бога», наш капитан, повидавший на своём веку практически всё, продолжал привычно и размеренно выполнять свои служебные обязанности. И для того, чтобы его  чем-либо удивить, нужно было ну очень постараться!

        Одним из таких людей на судне был радист, которого я сменил. Капитан любил играть в настольный теннис, и это весьма недурно у него получалось. Не смотря на свой возраст и грузную фигуру, он прекрасно владел теннисной ракеткой. Так вот, он мог обыграть практически любого члена экипажа, но только не радиста. Ежедневные их баталии за теннисным столом продолжались с переменным успехом, но в общем итоге преимущество было у радиста. Наш капитан был человеком упорным и, не желая оставаться в проигрыше, вызывал радиста на судно после каждого его очередного отпуска. Поэтому мои надежды закрепиться на «Петре Великом» в качестве штатного члена экипажа были весьма сомнительны. Когда я, немногим погодя, предложил капитану сыграть в теннис со мной, то он снисходительно принял моё предложение и вынес меня, что называется, «в одни ворота»!  Тренироваться Вам надо ещё, молодой человек! Да-с!

          Вторым человеком, сумевшим удивить капитана, был сам четвёртый помощник, который рассказывал мне все эти истории. Удивил он не только капитана, но и всех членов экипажа, да и меня, впоследствии. Придя в пароходство и устроившись на судно, четвёртый помощник «дорвался до бесплатного» и погряз в пороке обжорства! На судне кормят очень хорошо: много и вкусно. Четырёхразовое питание плюс чаи-кофеи на каждой вахте сыграли с четвёртым помощником злую шутку. Из худенького молодого специалиста он через год превратился в необъятного увальня с весом за сто килограмм. Капитан заметил изменения в фигуре своего подчинённого и провёл с ним разъяснительную беседу. После этого четвёртый помощник, уже трижды менявший размер своей служебной формы, понял, что носить четвёртый перешитый китель на этом судне ему будет не суждено. Поэтому он в корне пересмотрел своё отношение к пище, и стал худеть. Как это ему удалось, я сказать не могу, но когда он в своей каюте показал мне брюки, которые носил четыре месяца назад, и в которые помещались, как минимум трое таких, каким он был сейчас, я окончательно ему поверил.
       
        Гораздо позже смог удивить капитана и я, но мой рассказ об этом будет ещё впереди.
А пока мы всё ещё стояли у причала Батумского морского порта и ожидали завершения оформления необходимых формальностей. Ну и прибытия на борт из отпусков остальных членов экипажа. Как это обычно бывает, период ожидания окончился внезапно, с приходом радиограммы из пароходства с нашим рейсовым заданием. Нам надлежало через двое суток прибыть в порт Николаев под загрузку рудой. Короче: «Свистать всех наверх! Старшему помощнику доложить о наличии личного состава на борту!» - примерно так разворачивались дальнейшие события на «Петре Великом». Выяснилось, что отход судна намечен на завтра, на двенадцать часов дня. Отсутствуют начальник радиостанции, возвращающийся из отпуска, и третий помощник, прибывающий на подмену. Пароходство сообщило, чтобы мы выходили в рейс до Николаева без них, а они прибудут на борт уже в Николаеве. Наш теплоход ожил и загудел, как растревоженный улей. В пожарном порядке проверялась готовность судна к выходу в море. Увольнение на берег разрешалось только до ноля часов следующих суток. Нас бункеровали водой и топливом, завозили продукты на камбуз, проверяли работоспособность узлов и механизмов. Капитан распорядился, чтобы я подготовился к самостоятельной работе в предстоящем рейсе. Впервые мне приходилось выходить в море без начальника радиостанции. Я проверил приёмники и передатчики в радиорубке, факсимильную и буквопечатающую аппаратуру, уровень электролита в аварийных аккумуляторах, настройку аварийного передатчика на эквивалент антенны. Всё работало как часы. Ничего не изменилось, кроме уровня моей ответственности за выполнение служебных обязанностей. Я сидел в радиорубке, и в голове крутилась морская поговорка: «Когда всё очень хорошо – это тоже плохо!» «Нежданчик» прилетел ко мне с ходового мостика. Прибежавший в радиорубку второй помощник «обрадовал» меня сообщением, что они не могут включить радар. Я подошёл вместе со вторым помощником к монитору, пощёлкал тумблером. Да, действительно, не включается. Это раньше парусники ходили в море без радаров и радиосвязи, а сейчас ни-ни! Безопасность мореплавания превыше всего! Каша в моей голове улеглась, когда я начал задавать штурманам наводящие вопросы. Выяснилось, что до прихода инспекторов Регистра всё работало. А сейчас, как назло, не работает! Всё в соответствии с Законом подлости! В моей голове моментально щёлкнуло: надо проверить включение с местного пульта управления основного блока радара. В мореходке нас не зря учили, что на мостике находится только монитор с панелью управления. А основной приёмо-передающий блок расположен в специальном помещении позади ходового мостика, и от него идут фидеры к поворотной антенне на мачте. Если переключатель на приёмо-передающем блоке стоит в положение «местное управление», то панель управления на мониторе будет отключена. Я был почти полностью уверен в своём предположении, и решительно отправился в агрегатную. Переключатель на панели управления радаром находился в положении «местное»! Я переключил его в положение «дистанционное» и вернулся на мостик. Когда я включил радар, то штурмана расплылись в улыбках и назвали меня «кудесником». Я показал им, в каком месте находится нужный им тумблер и, ликуя в душе, покинул ходовой мостик. С первой задачкой я справился! Больше этим вечером меня не тревожили. Утром я в последний раз сходил на береговой узел связи и забрал корреспонденцию, пришедшую в наш адрес. На обратном пути я зашёл в небольшой магазинчик на территории порта, где продавались разные мелочи, начиная от спичек и сигарет и заканчивая выпечкой и безалкогольными напитками.
          В глаза мне бросились бутылки, как две капли воды похожие на бутылки с вином. «Ничего себе, - подумал я, - «алкашку» на территории порта продают?!» Оказалось, что в бутылках продавался вишнёвый сок, о чём и было написано на красивых этикетках. Сок я любил, поэтому решил себя побаловать и купил пару бутылок с собой. Поскольку пакета у меня не было, а в магазине они не продавались, то я взял в каждую руку по бутылке и отправился на своё судно. Мы стояли не так далеко от проходной порта, в паре сотен метров. Меня прекрасно было видно всем, кто находился в это время на ходовом мостике. А там уже собрались капитан, старпом, второй и четвёртый штурмана. Все ждали моего прихода, точнее корреспонденции от пароходства, которую я нёс. Вероятно, меня разглядывали в бинокль, поскольку вид у меня был весьма экстравагантный: я нагло шёл по территории порта с двумя «пузырями» в руках и нисколько этого не скрывал. Когда я подошёл к трапу судна, меня уже встречала делегация, состоящая из старпома, боцмана и капитана. Я поднялся на борт, поставил на кожух ящика с телефонным аппаратом местной связи свои бутылки, и вручил капитану имеющуюся у меня корреспонденцию. Капитан, ничего не говоря, передал бумаги старпому, а сам взял в руки одну из бутылок. Его эмоции скрывались под маской невозмутимости, что предполагало временное затишье перед неминуемой бурей негодования: по поводу проноса наглым радиооператором на борт вверенного ему судна запрещённых алкогольных напитков! Прищурившись, он прочитал надпись на этикетке, повертел бутылку в руках и спросил меня, что это?  Я, безмятежно улыбнувшись ему, сказал, что это вишнёвый сок. Он взял в руки вторую бутылку и сверил её с первой. Укупорка бутылок была заводская, поэтому их содержимое, скорее всего, действительно было соком. Капитан вздохнул, отдал мне обе бутылки и дал команду старпому убрать трап. Когда делегация, с капитаном во главе, покинула палубу, матросы, поднимающие трап, от души поржали над этой ситуацией, и мы стали отходить от причала.
 
        Когда мы вышли за приёмный буй рейда Батумского порта, я связался по радио с береговым узлом связи и передал служебную радиограмму, что наше судно вышло в рейс. Такие же радиограммы я отправил в Мурманское пароходство и в Николаев. Потом старпом принёс ещё несколько радиограмм от капитана, и я открыл вахту в соответствии с расписанием для одного радиооператора. Началась привычная рутинная работа. Я отправлял и принимал корреспонденцию, слушал эфир на частоте вызова и бедствия 500 кГц, делал записи в вахтенном журнале. Ничего необычного не происходило. Вот из таких ежедневных вахт и перерывов между ними и складывается наша судовая жизнь. Изо дня в день, из месяца в месяц. Заходы в порт - и новые впечатления мелькают среди монотонного однообразия будней, а выходных дней на судне не бывает. Выходные потихоньку копятся нами, чтобы использовать их потом, все сразу, для встречи с родными и близкими нам людьми. Каждый день мы мечтаем об этом и мысленно торопим время, желая как можно быстрее приблизить эту встречу.
          Через сутки мы были уже в Николаеве. На причале нас ожидало двое - прибывшие сюда члены нашего экипажа. Один из них – мой новый начальник радиостанции. Это был высокий солидный мужчина в роговых очках, что не мешало ему широко улыбаться, когда он глядел на наше швартующееся судно. Во втором я узнал хорошо мне знакомого третьего помощника с «Адмирала Ушакова». Вот это удача! Всегда приятно встретить кореша, а уж снова работать с ним вместе – это просто подарок судьбы! Мы помахали руками друг другу и радостно обменялись приветствиями. В ближайшей перспективе жизнь обещала стать гораздо приятнее и веселей!