Три милых котенка, или История одного соавторства

(веселенький литпроцесс)

Как-то раз до Семена Г. (то есть до меня) долетело письмецо, в котором глубокоуважаемый Ян К. (литератор, известный не только в самом центре Москвы, но и даже за ее 101-м километром) в своей не совсем безупречной грамматической манере обратился к широким литературным кругам.

«Уважаемые господа!
Прошу взглянуть на мою миниатюру «Завтрак с киской» Конечно меня интересует Ваше мнение, но особенно - соответствует ли она в полной мере указанному жанру ИРОНИИ? Или тут больше юмора. Ведь граница между этими понятиями, что между США с Мексикой. А может там Вы и не найдёте ни юмора, ни оронии?!
С уважением!»

Прежде всего, Семен Г. автоматически подправил первую фразу: «Уважаемые дамы и господа!» Потом он минутку погрустил по поводу синтаксиса и однократно улыбнулся «оронии». А уж потом взялся читать миниатюру.
http://www.litkonkurs.com/index.php?dr=45&tid=384618

Завтрак с киской

Вечером звонит телефон:
«Привет! Ты узнал? Это я, киска. Ты рад? Давай, котик, позавтракаем вместе, - прощебетала она, - Я буду у тебя завтра от девяти до десяти».
«Конечно, рад. Жду тебя», - ответил котик, опустив трубку, и подумал: Ага, значит, приедет где-то в одиннадцать, а то и в двенадцать.
Во втором часу он выкурил сигару, принял душ и побрился. Потом сыграл внизу с Сэмом пару партий в бильярд. В баре обмыли игру кубинским ромом.
Затем котик коротал время в сладкой дрёме, усевшись в кресло перед бубнящим о чём-то телевизором. Ему снились полчища кошек и он испуганно вздрагивал каждый раз, когда они начинали хором орать о любви.
С киской он ужинал вдвоём в уже закрывающемся ресторане холодным кофе и сыром.
На прощанье, поглаживая его по щеке, она пролепетала: «Котик, какой сегодня был чудный день! Тебе не кажется? Надо будет его ещё как-нибудь повторить. Хорошо, что мы не забываем друг друга».
«Ты права, киска – ответил он, - Надо будет повторить. День был действительно незабываемый. Ещё бы! Я впервые выиграл у Сэма».

* * * * *

Поскольку Семен Г. уже десять лет соседствует с Яном К. на одном литературном портале и многократно обменивался с ним разными шуточками, первый из указанных подготовил второму довольно неожиданный ответ, в котором присутствовали нижеследующие пунктики.
1. Я к Яну К. хорошо отношусь [...].
2. По формальному признаку я бы отнес его письмо-обращение к жанру «орония», а миниатюру — к жанру «ирония» (из-за последней фразы).
3. Возможно, кто-нибудь под мощным микроскопом найдет в тексте юмор. (Я читал миниатюру лишь в очках.)
4. Садясь на грамматического конька, прилагаю [...].
5. Возмущен гендерной несправедливостью киски-автора. «Он» миллионы миллионов раз опаздывал или вовсе не приходил на свидание к «Она». В порядке развлечения (и с учетом личного творческого застоя) привожу легчайшую переработку обсуждаемого текста, чтобы внести в него хоть капельку именно так понимаемых мной свойств небанальности и юмора.

Три милых котенка
(в рамках гендерной справедливости)

Вечером замурлыкал телефон:
— Привет! Ты узнал? Это я, киска. Ты рад? Давай, котик, позавтракаем вместе, — прощебетала трубка. — Я буду у тебя завтра от девяти до десяти.
— Конечно, рад. Жду тебя, — мяукнул котик. Он опустил старинную трубку на мобильный телефон новейшей конструкции и подумал: «Ага, значит, приедет где-то в одиннадцать, а то и в двенадцать».
Его ночь прошла в пассивном одиночестве, а утром прогноз котика не оправдался — киски не было и в двенадцать. Во втором часу дня он выкурил кубинскую сигару, принял душ Шарко и побрился опасной бритвой. Потом в китайской биллиардной сыграл с Сэмом пару партий в японскую игру го. В русском баре эта парочка обмыла итог игры яванским ромом, мексиканской текилой и армянским коньяком. Понятно, что потом им захотелось кушать, и они заели выпитое гамбургерами по-гамбургски и азу по-татарски.
Затем Сэм почему-то ушел в туалет и не вернулся, а котик коротал время, усевшись в кресло перед политиком, бубнящим о важном в ящик телевизора. Ну и как тут не задремать?! Ему снились полчища объективно привлекательных женщин, и котик испуганно вздрагивал каждый раз, когда они начинали хором призывать его к плотской любви.
С непредсказуемой киской котик ужинал вдвоем в уже закрывающемся итальянском ресторане, знаменитом своими фирменными блюдами: холодным бразильским кофе и заплесневелым сыром без национальности.
(Давайте опустим эротические подробности того, что было у них потом. Тем более что не очень талантливому автору никогда не дотянуться до грандиозных высот, покоренных классиками соответствующего жанра.)
На прощанье, поглаживая котика по щеке, киска пролепетал: «Какой сегодня был чудный день! Надо будет завтра же все это повторить. Хорошо, что мы так активно любим друг друга».
— Ты прав, киска — согласился котик. — День был действительно незабываемый. Еще бы! Я впервые выиграл у Сэма в го.
— Отлично! — радостно откликнулся киска. — Вчера, проведя все утро с милым котенком Сэмом, я, среди активного прочего, первый раз в жизни проиграл ему партию в шахматы.

* * * * *

Теперь, оправдывая подзаголовок «веселенький литпроцесс», развлеку глубокоуважаемых читателей рассказом о том, как родились три милых котенка.
Есть у меня незаурядное измышление-обманка «Ревность и грусть». Я его даже на (международный!) конкурс имени Марселя П. выставлял! (И, между прочим, поймал в ловушку некого судью. В своей смешной рецензии этот некий засветился как недоначитанный читатель; Бо... рхес ему судья...) В этой «обманке» (с подзаголовком «неподсудный плагиат») доминируют два разнополых литературных героя: Иван и Света. Они напряженно беседуют на вечную гендерную тему. Изредка их прерывает своими сомнительными рассуждениями начитанный автор-мужчина.
Недавно для авторов (любого пола) старше сорока лет, но моложе семидесяти (как раз для меня; мне — шестьдесят девять!) объявили конкурс «Плюс 40, минус 70». И одна из номинаций в нем... «без баб-с», то бишь без женских персонажей. Напоминаю, если кто забыл, что один из моих литературных принципов состоит в том, чтобы не сочинять новое, а экономно пользоваться ранее придуманным. Ну и, реализуя принцип, я заменил в «Ревности и грусти» Свету на Петра, поменяв только род в соответствующих глаголах... От Ивана и Петра до трех котят я дошел пешком за пять минут!
Между прочим, итоги «старовозрастного» конкурса еще не опубликованы, и Семен Г. — фантастический оптимист — ждет («как ждет любовник молодой») от организаторов роскошный диплом полиграфического качества со своей фамилией...
Конец абсолютно правдивого рассказа, но еще не конец котенку («милым котятам»).

Тоже между прочим, Яну К. обновленный текст понравился, и он в своей рефлексии на активных котят, среди многих посторонних слов, относящихся к... семге и фаршированной рыбе, проговорился: «Когда, не спеша, обсасываешь каждую косточку головы гефилте фиш, приготовленную моей мамой, ощущаешь не только обалденный аромат и вкус рыбы, но и понимаешь — сколько мозгов прибавилось у тебя самого. Это песня!»
А финальный припев его песни был таков: «Созрела даже мысль — взять эту рыбину, Семгу, в соавторы. Ну, так кАк?»

Не ответить на такое предложение — говоря по-школьному, западло.

Глубокоуважаемый Ян К.!
Обычно Семен Г. в рамках уже знаменитого «неподсудного плагиата» сам выбирает себе соавторов (видных мастеров слова 19-го и 20-го веков от Пруста и Кафки до Кржижановского и Аксенова). И, снова между прочим, ни разу не получил от них отказ. (И, к сожалению, судебных исков не получал...)
Но и от неожиданного предложения видного мастера слова десятых годов 21-го века о соавторстве в измышлении «Три милых котенка» словатор-«дописатель» НЕ уклонится.
Выставляю два обязательных условия.
1. В списке соавторов: первый — Ян Кауфман.
2. Неизбежные гонорары за публикацию произведения «пухлыми» (термин, вычитанный у глубокоуважаемого Сигизмунда К.) журналами делить между соавторами и котятами строго поровну.