Трагедия на Афоне. p211-217

По книге Е.Выходцева «История Афонской смуты» и «Ан-
тология имяславия».
За 50 лет до 1913 года в Пантелеимоновском монастыре
на Афоне поселились два монаха, о.Агафадор и о.Иларион.
Вместе начали они монашеское служение, пока через 25 лет
пути их разошлись. О.Иларион стал искать глубокого уедине-
ния и ради этого уехал на Кавказ. Двадцать с лишним лет его
уединения привели его к высоким духовным состояниям –

212
молитвенному созерцанию. Плодом этого духовного опыта
явилась книга «На горах Кавказа» о делании Иисусовой мо-
литвы.
О. Иларион предложил издать ее Пантелеимоновскому мо-
настырю. К этому времени о.Агафадор, оставшийся на Афо-
не, вырос до духовника монастыря. Монастырь был согласен
издать книгу о.Илариона, но с условием: изменить заглавие
книги, «На горах Кавказа» заменить «На Святой горе Афон».
О.Иларион не согласился. Когда же книга была издана в России
и имела большой успех, тогда монастырь Пантелеимоновский
стал опасаться, как бы эта книга не отвлекла подвижников с
Афона на Кавказ и не привлекла туда жертвы благодетелей.
Но буря против книги началась еще по одной причине.
В России за несколько лет до этого объявилась некая про-
зорливая Наталья. Говорили, что по ее молитвам можно до-
стигать значительных успехов духовных и материальных.
Когда Наталья по пути из Иерусалима в Россию остановилась
у берегов Афона, ее на корабле посетили иноки монастыря
вместе с тогда еще иеромонахом Агафадором. Они кланялись
в ноги «прозорливой» Наталье каждый со своим тайным же-
ланием. Агафадор, будучи честолюбив, мечтал о власти.
О. Иларион получил письмо об этом поступке Агафадора
и написал резкое осуждение, которое приложил в числе своих
писем к другим людям в конце своей книги. Он писал: «Ино-
ки афонские прельстились какой-то Натальей, кланялись ей и
просили предстательства и заступничества».
Это справедливое обличение легкомыслия и других, кто
был с ним, вызвало среди них бурю негодования и желание со
стороны Агафадора отомстить обличителю. Отцу Илариону и
его книге была объявлена война. О. Агафадор поручил схимо-
наху Хрисанфу раскритиковать книгу. Хрисанф написал «Ре-
цензию», где логическими доводами приходил к отрицанию

213
Божественной силы в имени Иисус и приравнивал Его Имя
простому слову человеческому и человеческой кличке.
О. Агафадор эту рецензию отправил в Россию архиепископу
Волынскому Антонию Храповницкому. А тот напечатал
ее в своем журнале «Русский Инок». В последующих номерах
и свои собственные статьи. Много лет спустя митрополит
Вениамин Федченков отозвался об этих статьях как о крайне
нечестивых.
Вот что пишет архиепископ Антоний: «Книга впавшего в
прелесть схимонаха Илариона весьма сродни с хлыстовщиной.
Сущность ее заключается в том, что какого-нибудь мужика,
хитрого и чувственного, назовут воплотившимся Христом и
какую-нибудь скверную бабу Богородицей, и им поклоняются
вместо Бога, а затем предаются свальному греху». И еще много
подобного.
Великая княгиня Елизавета, которая финансировала вто-
рое издание книги о.Илариона, однажды спросила Владыку
Антония, откуда он взял такие сравнения. В ответ услышала,
что так говорят и пишут, а саму книгу Владыка Антоний не
читал. Это сильно смутило Великую княгиню.
Особенно глумился над иноками-простецами, делателями
молитвы Иисусовой, иеромонах Алексей Киреевский, кото-
рый до приезда на Афон учился в духовной Академии в быт-
ность в ней ректором архиепископа Антония и был близок к
нему. Ему вторил также из ученых монах Денасий.
В итоге русское монашество на Афоне разделилось на две
партии. Одни стояли за имяславие, другие против них стали
имяборцами. Первые в Андреевском скиту переизбрали игу-
мена. Вместо Мисаила был выбран, 302 голосами против 70,
престарелый и маститый подвижник арх. Давид. Изгнанный
игумен Мисаил обратился к русскому послу в Греции Гирсу.
Гирс, нарушая все правила афонской неприкосновенности,

214
начал серию репрессий против имяславцев. Одна из них
была почтовая блокада. Он запретил почтовому отделению
на Дафне принимать и выдавать денежные переводы и всю
корреспонденцию, а пароходной конторе выдавать грузы, ко-
торые приходят для Андреевского скита. Пять месяцев продолжалась
эта осада, породив оскудение всех запасов, средств.
Синод Русской Церкви направил на умиротворение сму-
ты архиепископа Никона (Рождественского). Он написал три
подробных отчета о своей поездке на Афон. В них он отмечает
большую сплоченность монахов имяславцев. Среди них пять,
он называет их главарями, были неотступно охраняемы сво-
ими фанатическими последователями, готовыми на все. «За
время его пребывания число услышавших его увещевания и
отложившихся» от имяславцев достигло 700 человек. Но все
его действия привели к крайнему напряжению и противосто-
янию среди братии. Кончилось тем, что он вызвал солдат для
охраны. Посол Гирс добился от Синода решения вывезти мо-
нахов с Афона. Прибыл пароход «Херсон». Солдаты с помо-
щью пожарных труб (брандспойтов) мощными струями ледя-
ной воды загнали монахов на пристань и добились их посадки
на пароход. Во время этой операции солдатам было приказано
«бить штыками и прикладами». Хватали за волосы и бросали
оземь. Били на полу и ногами. Итог – четверо убитых, 46 ране-
ных (в отчете архиепископа Никона – 25 раненых). 600 человек
было погружено на теплоход.
В Одессе по указу Синода всех лишили монашества, пере-
одели в мирскую одежду, запретили причащаться и развезли
по местам, откуда кто был родом, под строгий надзор местных
церковных властей.
В последующем с Афона добровольно уехали еще 212 чело-
век, а затем малыми группами, в целом 700 человек.

215
Решением Синода под председательством архиепископа
Сергия Страгородского, будущего патриарха, движение это
было определено ересью имябожников. И до сих пор это опре-
деление не снято.
Сами имяславцы несколько раз обращались в Синод с
прошением разобраться. Синод передал их дело Московской
Духовной Консистории. Суд возглавлял митрополит Московский
Макарий. Он не нашел отклонений от православия
в исповедании веры у имяславцев, оправдал их и 28 человек,
которые подавали прошение, восстановил в монашеском зва-
нии, в сане и испросил у Синода разрешения к их причащению
и служению. Само же учение об Имени Божием отложил до
Соборного обсуждения.
Так сложилось, что на остальных имяславцев это решение
Москвы не распространилось.
Затем грянула в 1917 году революция. НКВД учредил осо-
бое дело против «злостного контрреволюционного движения
под именованием «имяславцев»». Все они были специально
разысканы и расстреляны.
Оставшиеся на Афоне монахи торжествовали победу. Но
недолго. Из-за сложной ситуации в России паломничество и
поступления на Афон пожертвований стали сокращаться, а
после 17-го года прекратились совсем. Монашество стало бы-
стро редеть. Из 3-х тысяч вскоре осталось чуть больше 420,
затем около 200 человек. Когда на Афон после войны приехал
недавно почивший арх. Иеремия, 40 лет бывший игуменом
Пантелеимонова монастыря, он застал там всего 15 престаре-
лых больных монахов. Вот и все, что осталось от торжества
имяборцев.
Молитвенное делание на Афоне было для России духовным
щитом, который сохранял Россию до последних пределов ее
апостасии. Вывоз и отъезд всех делателей молитвы Иисусовой

216
разрушил этот щит. С 1913 года Россия неудержимо покати-
лась к революции. И, оставаясь без щита, превратилась в стра-
ну с тоталитарным безбожием.
Удивителен Промысел Божий об афонских делателях. Не
будь этой смуты вокруг Имени Божия, все монахи остались
бы на Афоне. В то время как в России совершалась великая
жатва Господня – сотни тысяч и миллионы мучеников за веру
и исповедников.
Но Богу был угодно, чтобы делатели молитвы Иисусовой
не остались в стороне, но закончили свою жизнь мучениками.
Их мученичество началось еще на Афоне, продолжалось с
1913 года в России на протяжении 4-х лет под запретом и клей-
мом еретиков и закончилось вскоре после 1917 года пытками
и расстрелами.
Кем же была вызвана смута? Учеными монахами, прибыв-
шими на Афон после Академий и семинарий, раздута и дове-
дена до крайности ученым архиепископом Антонием Храпо-
вицким. (Архимандрит Киприан Керн пишет, что он не был
богословом и знал богословие слабо, в пределах семинарского
курса). Жесткие решения Синода писал ученый богослов ар-
хиепископ Сергий Страгородский.
Ученое богословие – это преимущественно внешние и сред-
ние люди. Но, по всей видимости, к сокровенному и духов-
но-созерцательному вопросу об Имени Божием могут подхо-
дить прежде всего люди нравственно-духовные. Ими и были
большинство имяславцев, но из числа монахов-простецов. Они
не писали богословских трудов в защиту Имени Божия. Они
молились. Писали те из числа их, кто тоже преимущественно
принадлежали к ученым монахам или хорошо образованным.
Таковым и был иеросхимонах Антоний (Булатович), автор
основных трудов апологетики Имени. Труды его таковы, что
архиепископу Никону можно было найти не одно место в них

217
с теми или иными ошибками и неточностями. И судьба его от-
личается от остальных афонитов. Он был убит у себя на даче
какими-то грабителями.
Во всей этой смуте Господь сохранил и уберег от ревизи-
онных нападок основную книгу, от которой начался пожар,
книгу схимонаха Илариона. Это дивная книга созерцательного
делания остается и до сих пор духовной звездой среди многих
книг об Иисусовой молитве. Книга «На горах Кавказа».
Игумен Митрофан (Баданин) в одной из книг о подвиж-
никах Кольского севера вскользь замечает, что в древние вре-
мена еще до прп. Сергия Радонежского в Поволжье развива-
лось духовное делание молитвы Иисусовой. Затем был донос,
по нему некий ученый епископ проводил расследование, и на
основании его доклада церковные власти разогнали старцев.
Так делание, едва утвердившись, было разорено. И крепко за-
крепились после этого татаро-монголы на Русской земле. Пока
не явился преподобный Сергий. После него в Поволжье в
15 веке вновь развивалось старчество, живущее по уставу те-
перь уже прп. Нила Сорского. Но и оно недолго просущество-
вало. Я живу в Поволжье и могу сказать – в Поволжье сегодня
пусто. Так Россия во все времена жила в прямой зависимости
от внутреннего духовного делания молитвы Иисусовой. Это
то, что относится к тайнам судеб Божиих.