Двенадцатиградье. Глава 3

Пётр застонал и пошевелился. Андрей снова опустил пропитавшийся кровью кусок ткани в кружку с водой, и принялся осторожно промокать спину брата. Он чувствовал, что Петру холодно, но не мог полностью накрыть его плащом из-за открытых ран, к которым одежда могла прилипнуть. То, что осталось от нижней рубахи — Андрея давно не грело, а теперь нужно было оторвать новый кусок, потому что старый уже никуда не годился.

Никто не позаботился о пленниках с тех пор, как их снова заковали в кандалы. Стражники принесли две кружки колодезной воды и молча ушли. Андрей положил Петра на солому, а сам ютился в тёмном углу, дрожа от холода и тревоги за брата. В камере было настолько темно, что младшему приходилось на ощупь находить кружки с водой. Одна из них была с погнутой ручкой — из нее он давал пить брату чистую воду, а свою, шершавую, с вмятиной в боку — Андрей приспособил для спины Петра.

— Как ты мог! — прошептал старший хрипло и замолчал.

Сил говорить не было. Их забрали сопротивление боли и Анголмосу. Но, начиная до конца осознавать смысл случившегося, Пётр чувствовал гнев и раскаяние. Гнев на брата, а раскаяние… Это было довольно глупое чувство. Пётр никогда не испытывал его, даже мучая до смерти невиновных людей в подвалах Эйнара.

— Нас теперь убьют? — прервал его размышления Андрей.

Голос брата дрожал и Пётр поймал себя на мысли, что ему бесконечно жаль будет расставаться с жизнью и единственно родным для него человеком.

— Завтра, — прохрипел старший, ничем не выдав своего страха.

Ключ в замке со страшным скрипом повернулся и, словно отвечая на мысли братьев, в камеру вошел стражник, голову которого прикрывал огромный черный капюшон. Он держал факел в руке и пленники, привычные к темноте, прищурились.

— Узнаете меня? — усмехнулся вошедший.

Голос показался Андрею смутно знакомым, но лица он до сих пор не разглядел. Младший боялся обмануться в своей слабой надежде на спасение и потому смолчал.

— Я — Анания, — снова заговорил стражник, откинул капюшон и открыл своё ничем не примечательное лицо с тусклыми серыми глазами и пухлыми губами обжоры.

— Предатель! — прошипел Пётр, сплюнув на пол розоватую слюну.

— Ты, несомненно, ошибаешься, Пётр Верный Пёс. И я тебе это докажу, — ответил стражник на заявление старшего из братьев. — Не существует четких границ и рамок. Не существует того, что ты видишь своими глазами. Это всё — обман, иллюзия, мираж, и он рассеется, если… Впрочем, ты ещё узнаешь об этом сам.

— Зачем ты пришёл? — спросил Андрей, которого Анания игнорировал с завидным постоянством.

Бросив короткий взгляд на младшего, стражник соизволил ответить, обращаясь, однако, к Петру:

— Я предал Эйнара Голубоглазого по собственной воле. Но тут, несомненно, заинтересованность в вознаграждении не сыграла никакой роли. Здесь, как и у вас, не жалуют предателей и перебежчиков, но всегда рады новым адептам. Несомненно, я заговорился. Перейдём к делу. Я пришёл, чтобы помочь вам бежать.

Двое братьев одновременно посмотрели на Ананию: один — с недоверием, другой — с надеждой.

— Я не верю тебе, — чётко произнес Пётр, проговаривая каждое слово.

— Что ты предлагаешь? — спросил Андрей, бросив на брата извиняющийся взгляд.

— Несомненно, для начала нам следует поговорить о цене, — улыбнувшись, пропел Анания. — У нас, знаете ли, не принято заниматься благотворительностью.

Стражник хлопнул себя по довольно внушительному пузу и рассмеялся. Пётр снова сплюнул на пол и прикрыл глаза, выражая этим жестом пренебрежение к предателю и нежелание продолжать разговор.

— Что ты хочешь за помощь нам? — спросил Андрей, боясь потерять неожиданно сбывшуюся надежду.

— Всего лишь обещание, — Анания перестал хохотать. — Обещание, которое дадите вы оба.

— Я могу обещать только, что прикончу тебя при первой возможности, — сказал Пётр с коротким смешком и тут же прикусил губу.

Его спину пронзила острая боль, а вывихнутые суставы снова начали ныть. И это от одной усмешки. Какой тут побег?

— Я хочу, чтобы Эйнар Голубоглазый принял меня на службу, если мне вдруг придёт охота вернуться обратно. Меня и мою семью, — невозмутимо продолжил Анания.

— Я обещаю, — быстро произнёс Андрей, смотря в глаза предателю и сложив руки в умоляющем жесте.

— Это какая-то ловушка, — медленно произнес старший, чтобы не причинить себе лишней боли. — Что тебе поручено на самом деле?

— Какое недоверие старому соратнику, Пётр Верный Пёс! — усмехнулся Анания. — Несомненно, я заслужил его. Но теперь все несколько иначе. Позвольте, я расскажу вам план побега. Но, чтобы окончательно расположить вас к себе, я предлагаю небольшой дар в меру моих скромных сил и денежных средств.

Анания вынул из небольшого холщового мешочка, висящего на поясе, небольшую баночку белого цвета и протянул её Андрею.

— Что это? — спросил младший, принимая из рук предателя странный дар.

— Это — лечебная мазь, — ответил Анания. — Эльфийская. Тот лекарь- эльф, который был в пыточной, кое-что задолжал мне, а я, как-никак, комендант этого замка и начальник стражи.

— За какие заслуги ты получил этот пост? — перебил его Пётр и открыл глаза, чтобы проследить за реакцией стражника.

— Ах, Пётр Верный Пёс, какой ты нетерпеливый! Что за палаческая привычка перебивать честных людей странными вопросами? — недовольно проговорил Анания и погрозил Петру пальцем. — С этими дворянскими замашками я, несомненно, не закончу до конца дня. Однако, у нас мало времени. Этой мазью ты, Андрей, обработаешь раны Петра и его вывихнутые суставы. Будешь использовать её каждый день утром и вечером. Через неделю я приду к вам и провожу в закрытую карету, которая будет ждать вас у замковых ворот. В ней вы, несомненно, останетесь неузнанными и легко доберётесь до нужного места. Или до Золотых Ворот, если вам будет в них особая надобность. Закрытые кареты используются только для особых поручений, чрезвычайно секретных, поэтому их не остановит ни один патруль, не так ли Пётр Верный Пёс?

— Откуда у тебя, коменданта крепости, доступ к такой информации и закрытая карета? — снова спросил Пётр, пытаясь в темноте различить черты лица предателя.

Но, сколько старший ни старался, Анания оставался в тени, а яркий свет факела освещал только лица братьев.

— У меня есть связи, — коротко ответил предатель, — Обещание, Пётр.

— Обещаю, — нехотя выплюнул брат Андрея в лицо стражнику. — Но, боюсь, я буду сожалеть о своём обещании.

Анания ничего не ответил и исчез за дверью, повернув ключ в замке несколько раз. Когда он уходил, Пётр не заметил и тени прежней доброжелательности в его лице, одна лишь самодовольная улыбка украшала его физиономию.

Мазь, действительно, оказалась чудодейственной. Через неделю следы от ударов кнутом затянулись твёрдой коричневой коркой и прошла боль в вывихнутых суставах. Пётр ворчал, что тут не обошлось без эльфийской магии, однако, результатом оказался доволен. С Андреем он продолжал перекидываться ничего не значащими фразами, но младший видел в его глазах безмолвный упрёк. Питаться братья стали не в пример лучше прежнего. Каждый день им подавали не похлёбку, провонявшую тухлой рыбой и плесневый хлеб как прежде, а мясо и дорогое настрандское вино вместо колодезной воды. Факелы у них в камере горели днём и ночью, хотя было несколько странно почему только им позволялась такая роскошь. Пётр что-то знал, но на все вопросы Андрея отвечал отвратительным молчанием.

Анания явился, как и обещал, через неделю. Была глубокая ночь и первая смена стражи. Анания принес для братьев чёрную одежду стражников Анголмоса. Пётр, выражаясь похабными раисскими словами, надел ее на себя. Анания открыл ключом кандалы братьев и велел им идти следом, натянув на глаза огромные капюшоны, предназначенные для бесов -стражников, чтобы скрывать их рога.

Однако, Пётр и Андрей были совершенно непохожи на слуг Анголмоса. Младший несколько раз видел жирных бесов, а у старшего была стройная фигура юного бога. Андрей невольно залюбовался им и чуть не столкнулся со спиной предателя.

Никем не остановленные, беглецы вышли из замковых врат. Там их ждала карета с металлическими решетками на окнах, запряженная парой вороных жеребцов. Кони в нетерпении раздували ноздри и били копытами о землю.

— К сожалению, у меня нет возницы, которому я мог бы полностью довериться, — сказал Анания. — Но ты, Андрей, умеешь править колесницей, поэтому я доверяю тебе своих малышей. Да и дорогу ты, несомненно, знаешь.

— Да, знаю, — подтвердил младший брат.

— Тогда, прошу вас, друзья мои, — ответил стражник и открыл перед Петром дверцу кареты. — Езжайте! И не забывайте своих обещаний.

Старший поспешил воспользоваться приглашением и проскользнул внутрь кареты. Андрей сел на козлы, взял поводья и дал коням команду трогаться. Уезжая, младший оглянулся на Ананию. Стражник стоял на дороге, словно чёрный столб, и на лице его четко обозначалась торжествующая ухмылка.

Пётр, тем временем, занялся исследованием кареты. Он знал, что в особых средствах передвижения должны быть особые тайники. Под сидением тайный советник обнаружил два двуручных меча и пару кинжалов. Пётр заскрежетал зубами от злости: Анания прекрасно знал, что он плохо владеет двуручным мечом и сейчас, после дыбы, вряд ли сможет его поднять. Старший проверил оружие: мечи и кинжалы оказались тупыми. Теперь Пётр с полной уверенностью мог сказать, что Анания их обманул. Но в чём?

Однако, оружие есть оружие. Лучше что-то, чем совсем ничего, а воин может разделаться с противником и тупым кинжалом.

Из Аментесграда они выехали без приключений и кони помчали их в лес Печали. Пётр был уверен в своем брате. Если ничто их не задержит, то они благополучно доберутся до Золотых Ворот и предупредят наследных принцев об опасности.

Всё шло хорошо: патрули их пропускали; бесы- стражники, охраняющие окрестности, не обращали внимания; но Петра не оставляло дурное предчувствие.

Он приоткрыл чёрную шторку на окошке кареты. Дорога вела их прямо через глухой лес. Ветра не было. Зелёные листья на деревьях не шевелились, и сам лес будто замер, ожидая чего-то необыкновенного. На деревьях, где обычно резвились рыжие малютки- белки или дятлы будоражили окрестности своим навязчивым стуком, — никого не было. Ни души. Пётр приоткрыл дверцу кареты и прислушался, а потом громко крикнул Андрею:

— Гони, что есть силы! За нами хвост!