Алина Хатько & Олег Вайнтрауб
ДВОЕ В ПУТИ
Часть третья
Глава 36 Домой
Наташа
До Москвы мы ехали в купе только своей семьёй. Семья……Как ласкает слух это слово. Да, теперь мы большая семья. Дети вели себя хорошо. С Настей прилёг ночью Гриша, а с Васильком я. Когда нужно было кормить, а этого они хотели регулярно, то Гриша заботливо передавал мне малышку, а после сам пеленал. Это ему очень нравилось. Было так трогательно наблюдать за его неумелыми действиями. Но очень приятно.
В Москве он вызвал такси, и мы благополучно добрались до его квартиры. А там уже хозяйничали тётя и дядя. Я очень удивилась: откуда же они узнали о нашем приезде? Но Гриша только хитро улыбался. И когда только успел позвонить? Кажется, что всё время неотлучно был с нами.
Тайну рождения Настеньки мы не стали разглашать. Пускай она останется с нами. А потом жизнь покажет. Тётя и дядя были счастливы не менее, чем их племянник. Мария Павловна не хотела выпускать Настеньку из рук, но Гриша строго запретил: нельзя малышей приучать к рукам, что потом Наташенька с ними делать будет?
Поскольку стол к нашему приезду уже был накрыт, то нам ничего не оставалось, как присесть за него. Гриша достал бутылочку коньяка, видимо давно припас для подходящего случая. Мы с тётей немного налили себе смородиновой настойки, которую Гриша привёз от матери. Слово взял Михаил Иванович. Он даже немного прослезился на радостях, когда произнёс:
- Дорогие вы наши! Какое вам выпала счастье стать родителями. Вы даже себе представить не можете! Ведь не каждому оно даётся такое счастье. А вам оно выпало вдвойне. Вы достойны этого. Долго судьба водила вас за нос. Присматривалась к вам. А когда увидала, что вы достойны друг друга, то и расщедрилась. Берегите друг друга, берегите своих деток, это они украсят вам старость. За вас, милые, дорогие Гриша и Наташа!
Михаил Иванович глотнул из своего бокала изрядную дозу коньяка, кхыкнул и смачно закусил его лимоном. Гриша последовал его примеру. Ну, а мы с Марией Павловной пригубили свою настойку, которая была изумительна на вкус.
Мы с удовольствием начали отдавать должное еде, которую с любовью приготовили для нас заботливые родственники.
Когда мы уже насытились и мужчины ещё по пару подняли бокалы с коньяком, заговорила тётя:
- Дорогие вы наши! У вас теперь большая семья. Вам потребуется много места. Вот мы с дядей решили вам помочь. Мы уже старики и не зачем иметь такую большую жилую площадь, аж три комнаты. Поэтому у нас есть предложение: вы переедите в нашу квартиру, а мы в вашу. Всё-таки три комнаты не одна, как Гришина.
Гриша широко улыбнулся, подошёл сначала к тёте, поцеловал и поблагодарил её, а затем, к дяде. Крепко пожал ему руку.
- Спасибо, мои дорогие! Я даже и подумать не мог, что вы преподнесёте нам такой шикарный подарок. Мы будем вам благодарны всю жизнь.
Затем мужчины долго совещались, как и когда организуют переезд. Мебель решили не перетаскивать. Пусть останется всё, как есть на своих местах. Только личные и самые любимые вещи будут перевезены вместе с хозяевами. Ну, а мы с тётей тихо любовались на то, как посапывают малыши.
А мне, конечно, не давал покоя вопрос о матери Григория. С его слов, я знала, что ей уже около восьмидесяти лет, и живёт она далеко, и что сын Григорий у неё один, единственный. Нужно было решать что-то и с её переездом, хотя Гриша и говорил, что уже неоднократно предлагал ей это сделать. Может теперь решится? Ведь это же такая радость, внуки! И не один, а сразу двое. Ну, об этом было решено поговорить немного позже. Когда состоится наше новоселье.
Утром Гриша ушёл на работу, а я осталась одна с малышами. Пока всё шло нормально. Я ещё немного успевала отдохнуть. Нужно было восстановиться после родов. Но и думать надо было, как вывозить детей на прогулку. Пока они спали на балконе. Нужна была двойная коляска. Об этом мы пока что не подумали с Гришей. И конечно, как я буду справляться то с ними, когда они начнут подрастать? Вопросов было много, но время, конечно покажет.
Я после отдыха понемногу начала собирать, вернее, складывать вещи Гриши для переезда. Основными вопросами обмена должен был заняться Михаил Иванович, да и Гриша, конечно. Мы с тётей только хозяйственной частью должны были управлять.
Вечером пришёл Гриша. Он, сразу поцеловав меня, пошёл к детям. Я с умилением наблюдала, как он не может налюбоваться малышами. А когда дети ещё совсем бессмысленно улыбнулись, то он чуть не на седьмое небо взлетел от радости. Я не стала его разубеждать, что это просто они увидели во сне своего ангелочка.
Гриша был очень нежен со мной. Он знал, что я пока не готова к тому, чтобы дать ему наслаждение. Мой организм должен был восстановиться. Но он ласкал, целовал меня, еле сдерживаясь, чтобы не пойти на большее Я не могла признать в нём того Григория, которого впервые встретила, когда ехала на север. Он был замкнутым, сухим, как мне показалось сразу. И как я только могла о нём такое подумать? Теперь это был такой любвеобильный, крепкий, полон жизненных сил мужчина, который хотел не только для себя получать удовольствие, но и сам хотел отдавать его мне. Мы дополняли друг друга. Мы просто очень любили. А этого было достаточно, чтобы растопить любые преграды, которые встретятся на нашем пути.
Через месяц мы благополучно обменялись квартирами с нашими родственниками. Гриша купил двойную коляску, и я теперь вывозила наших малышей на прогулку в сквер, который находился неподалёку.
По моему настоянию, Гриша пригласил мать, чтобы та приехала взглянуть на внуков. Она ответила, что к Новому году непременно будет. Мы приложили максимум труда, чтобы к её приезду обустроить отдельную комнату. Для этого поклеили новые обои, на окна купили красивые неброские шторы.
Обустроили мы и детскую комнату. Гриша купил две одинаковые кроватки. Стены также поклеили весёлыми обоями. А сами заняли зал. Только вместо дивана купили широкую двух спальную кровать.
Наступила осень. Стали проходить частые дожди. Но приученные к прогулкам дети, не могли уснуть, если не побудут на воздухе. И я продолжала с ними прогулки. Правда, приходилось тепло их укрывать. Но, как ни старалась защитить от простуды, мне этого избежать не удалось. Первой заболела Настя. Ночью она беспрерывно плакала, не хотела брать грудь. Гриша всю ночь носил её на руках. Он хотел, чтобы я могла хоть немного отдохнуть. Ведь я намаялась с ними днём. Однако спать я не смогла. У девочки поднялась температура. Началась ангина. Я прикладывала все силы, чтобы как-то облегчить её состояние. А утром заболел и Василёк.
Гриша вызвал утром на помощь мне тётю. Мы вдвоём с Марией Павловной метались от одной кроватки, ко второй. К вечеру были вынуждены вызвать скорую и меня с двоими детьми увезли в детскую больницу. Оказалось, что сделали вовремя.
Малышей начали колоть антибиотиками. Гриша примчался уже поздно вечером в больницу и сидел в коридоре, ожидал, пока дети уснут, и он сможет меня обнять. Когда я вышла, то лица на нём не было. Он очень был обеспокоен здоровьем детворы.
Прямо на коридоре он схватил меня в охапки и начал целовать, как будто не виделись с ним целую вечность. От этого мне немного стало легче. Я наконец-то выпроводила его домой.
Через неделю мы снова были уже дома. Прогулки пока что пришлось отменить. Нашей детворе было уже по пять месяцев. Они что-то лепетали, чем очень забавляли своего отца. Он спешил с работы, и первым делом, поцеловав и обласкав меня, шёл к детям. Если они в это время не спали, то начинал с ними разговаривать. Затем, брал на руки и носил по дому сразу двоих. Это было так забавно. Я в это время накрывала на стол, и тогда нехотя он снова отправлял их в свои кроватки, чем, конечно вызывал возмущение.
А перед самым Новым годом Гриша пошёл на вокзал встречать маму. Я, конечно, волновалась. Наверное, как и любая невестка, перед приездом свекрови. Однако мои волнения оказались напрасными. Это была приятная, немолодая женщина. Она сразу подошла ко мне, обняла и поблагодарила за то, что подарила ей внуков, что сделала её сына счастливым. Она назвала меня доченькой. Это сразу расположило моё сердце в её пользу. И не сдержавшись, в душевном порыве в ответ назвала её «Мамой» А когда мать увидела ухоженных и упитанных внуков, то прослезилась на радостях.
За столом Гриша издалека повёл разговор о том, что не мешало бы Наташе взять в помощь няню. Ведь с каждым днём ей, т. е мне управляться с полугодовалыми детьми становится всё труднее. И тогда мать возмущённо сказала в ответ:
- А меня, сынок, ты уже совсем в старухи причислил? Я что не смогу, думаешь, помогать снохе?
Мы с Гришей незаметно переглянулись между собой. Значит, мать решилась-таки на переезд.
А на Новый год, после поздравлений по телефону, Маша, моя подруга сообщила сногсшибательную новость, что и у неё будет ребёнок, вернее у них с Ильёй. Мы с Гришей порадовались за их счастье. Столько лет она думала, да и врачи твердили о том, что она не может иметь детей, а тут на тебе! Вот что делает любовь с людьми. Ребёнок должен был родиться в начале марта. А в июле нашим малышам будет уже по годику.
Решено было, что дом матери продавать не будем, а летом Гриша нас с детьми и матерью будет вывозить туда, на природу. Все остались довольны принятым решением. Мне стало значительно легче, когда мама переехала к нам. Вдвоём мы очень хорошо ладили с детьми, успевали приготовить к Гришиному приезду ужин, а иногда он заскакивал и на обед. Надо было видеть, как он был счастлив. Любимые женщины с радостью встречали его, а тут ещё и дети лепетали, как ему казалось «папа». Мы с матерью его не разубеждали.
Следствие по делу с хищением леса в Сибири продолжалось. То ли кому-то очень не хотелось, чтобы оно пришло к завершению, то ли ещё были какие-то проблемы, однако Гришу не могли никак следственные органы оставить в покое.
Глава 37 Ведомость.
Григорий.
В конце января, а это прошёл почти год, Максим, уезжая к себе на север, передал мне документы, которые хранила у себя Наташа. Там был третий экземпляр акта ревизии и ведомость получения, так называемых, «премиальных»
Тогда в Верхних Кряжах во время ревизии у меня не было времени детально изучить ведомость из той папки без номера. Но и тогда сразу понял важность этого документа. Ведь речь в нем шла о таки суммах, которые я даже представить себе не мог. И это даже не о зарплатах, а всего лишь премиальных. Тогда я там и не удержался, изъял его из папки и спрятал у себя. Для следствия это будет самый главный обличительный документ. В этой ведомости были указаны фамилии, суммы, которые они получали и, самое главное, их собственноручные подписи. Для следствия эта ведомость будет готовым списком фигурантов этого преступления, и самым важным документом. И, даже по суммам, полученным участниками, можно будет судить о степени участия в нем. Но если бы я только тогда мог знать, сколько бед принесет он мне и моей семье!
Я наивно предполагал, что руководство леспоромхоза, обнаружив, что мне стало известно содержание этой злосчастной папки, постарается уничтожить все обличающие их документы и заодно и эту папку, и при этом не обнаружит исчезновения этой ведомости. Но мои наивные предположения оказались напрасными. Пропажа была обнаружена, и они постарались сделать все возможное, чтобы этот документ не попал к следователям. Для этого они подключили все свои связи. И за мной началась настоящая охота. Когда им не удалось перехватить меня в пути, они решили оказывать давление на меня, воздействуя на мою семью, при этом, не брезгуя ничем, не стесняясь в методах и средствах.
Но об этом я узнал значительно позже, а пока только удивлялся, почему вдруг на мою семью стали сыпаться разные беды и несчастья.
Пока шло следствие, я не торопился предъявлять эту ведомость, предоставив возможность следователям самим докопаться до всех деталей этого преступления. Теперь у меня было время детально изучить этот документ. Для этого мне потребовалось изучить весь список работников леспромхоза, их фамилии, имена, отчества и занимаемые должности. Если с руководством леспромхоза и бухгалтерии я был частично знаком, то остальных работников я не знал.
Изучая список работников, и сравнивая его с ведомостью, я пришел к выводу, что эти вознаграждения получала только часть руководства и часть бухгалтерии, значит, в этой афере участвовали не все. Остальные могли просто не знать всей «кухни» этого дела.
И тут я обнаружил, что некто Соболь И.Н. трижды получал самые большие суммы, во много раз превышающие суммы директора и главного бухгалтера. Общая полученная сумма составляла приблизительно треть общей суммы всей ведомости. Меня заинтересовало, кто же это мог быть такой? И вообще мужчина это или женщина? Фамилия и инициалы мне ни о чем не говорили. Стал изучать списочный состав предприятия. И оказалось это Соболь Ирина Николаевна, простой бухгалтер, та самая Ирина, что была представлена мне помощницей при ревизии, и которая хотела меня соблазнить. Вот это да! В чем же ее такие заслуги?
И тогда до меня дошло. Эти деньги она получала НЕ ДЛЯ СЕБЯ. Эти деньги предназначались «крыше». Она была только связующим звеном. Деньги предназначались высшей инстанции. Возможно, она даже сама отвозила эти деньги. Она очень ценный свидетель. Нужно предупредить следователей, ее жизнь в опасности. Она знает слишком много!
Наташа
Максим часто звонил нам. Он немного пришёл в себя после той трагедии с женой. Интересовался здоровьем детей. И всегда оказией передавал нам подарки. В основном, это были детские одёжки и, конечно игрушки. Это были забавные куклы для Насти и машинки для Василька. Я писала ему, что дети совсем ещё малы для таких игрушек, но он как бы и не слышал, а постоянно передавал именно такие игрушки. Их уже накопилось много. Мы приглашали его самого приехать, но он пока отмалчивался. Мы с Гришей поняли, что он не желает бередить себе душу. Наша малышка как две капли воды походила на его бывшую жену Настю. Даже волосы были длинными. Мы с Гришей мечтали о том, что и у нашей Настёны будет такая же шикарная коса, какой была у матери. Как я говорила и раньше, у Насти были зелёные глаза. Мать Гриши посмотрела в мои глаза, затем в глаза Гриши и определила, что у девочки получились такие красивые глазки от смешения карих и голубых. Мы не стали с ней спорить. Так и должно быть.
Глава 38 Опять в Верхние Кряжи!
Григорий
Сейчас передо мной лежало три документа: список работников леспромхоза, список задержанных лиц, находящихся в СИЗО, и эта ведомость. Сличая эти документы, я в первую очередь обращал внимание на лиц, получавших наиболее крупные суммы. Что их получало главное руководство предприятия и бухгалтерии, это было понятно. Понятно было и то, что Ирина получала эти деньги не для себя. Но я обратил внимание, что в ведомости фигурировала фамилия Самойленко С.М. В списках работников леспромхоза, он не числился. За что же ему выплачивали довольно крупные суммы? На этот вопрос могли ответ дать сейчас только подследственные, да и то, если они захотят говорить. А они как раз все, до одного, ушли в полную молчанку. Следователям приходилось доказывать вину каждого только неопровержимыми фактами.
Я пришел к выводу, что пора вводить в действие эту ведомость. Она значительно облегчит работу следователям. Своими сомнениями и выводами я поделился с полковником. Вначале он меня чуть ли ни матом обругал за то, что я до сих пор держал у себя такой важный документ. Потом, когда он немного успокоился, мы стали вместе рассуждать. И пришли к выводу, что сейчас для следствия очень важными могут оказаться показания Ирины. Но ее среди задержанных не оказалось. Следственная группа, работая в Верхних Кряжах, не смогла доказать причастность Ирины к этому делу, поэтому ее не привлекли даже в качестве свидетеля. А сейчас возникло подозрение, что она может стать ключевой фигурой при раскрытии участия в этом деле вышестоящих инстанций. Ее нужно было срочно задержать и доставить в Москву для дачи показаний. И, кроме того, ее могли убрать, как свидетеля. Нужно было действовать немедленно. Я еще напомнил полковнику о Самойленко. Необходимо было выяснить кто такой и какое его участие в этом деле.
- Вот ты и займешься этим делом! Полетишь туда вместе с группой и на месте все выяснишь.
- Ну, товарищ полковник… - взмолился я. У меня же сейчас семья…
- Тебе нужно еще что-то объяснять, или ты и так поймешь?
Объяснять мне ничего не нужно было. Я и сам понимал важность этой работы, и я, как никто другой, лучше с этим мог справиться.
- Завтра с утра будь готов вместе с группой вылететь в областной город, а там для вас я закажу вертолет. А сейчас можешь идти и собираться.
Я вышел из кабинета полковника в каких-то раздраенных чувствах. Ну вот, - думал я, - получается, что я сам напросился. А ведь точно, инициатива бывает наказуема. С одной стороны, я понимал важность и необходимость моего участия, и в конце концов, нужно было довести до конца то, ради чего меня туда посылали. А, с другой стороны, уж так не хотелось туда лететь снова. И что я скажу Наташе? Мы ведь только переселились, и я еще не все сделал по дому. Опять я оставлю ее одну, а теперь еще и с детьми. Но делать нечего, нужно собираться.
К моему удивлению, Наташа спокойно восприняла мое сообщение. Она не стала ни ныть, ни упрекать меня, что я оставляю ее снова, а начала спокойно собирать меня в дорогу, за что я ей был бесконечно благодарен. Да, - подумал я, как мне повезло с женой. Наташа оказалась такой женой, о которой можно было только мечтать. И я свою благодарность ночью выразил ей в полной мере.
Наташа.
Вечером первым появился расстроенный Гриша и заявил, что снова откомандирован в верхние Кряжи. Он выжидающе смотрел на меня. А что мне оставалось делать? Я должна понимать, что у него работа, и он её выполняет со всей ответственностью. Я начала собирать его вещи. И тут мне вспомнилась наша поездка в верхние Кряжи. Надо же, как жизнь нами крутила, вертела и, наконец, свела. Долго пришлось нашим половинкам одиноко мотаться по всему свету, пока вот не слепились вместе.
А ночью Гриша подарил мне незабываемые минуты наслаждения. Я ещё раз убедилась, что его любовь крепка и выдержит все испытания, которые выпадут на нашу долю. Улетал он рано на вертолёте вместе со следователями.
Глава 39 Снова в Сибирь
Григорий
На следующее утро я в составе группы из пяти человек был уже на аэродроме в Быково. Оттуда мы должны были лететь на служебном самолете в областной город, а оттуда уже на вертолете до Верхних Кряжей. Возглавлял группу майор Володин Николай Павлович. В составе группы были, кроме меня, еще капитан Нижний, старший лейтенант Тимошенко и гражданский эксперт со своим неизменным чемоданчиком Петр Васильевич Сухоруков.
Вылет был назначен на 9 утра, но долго не давали разрешения, и только в 12 мы вылетели. До областного города мы летели почти 12 часов с посадкой на заправку в Свердловске. Садились мы, когда в Москве была полночь, а здесь было уже утро, 8 часов утра. На аэродроме нас ждал вертолет. Мы даже не успели перекусить. И снова 4 часа в полете. Не выспавшиеся, усталые, злые и голодные мы в полдень приземлились в Верхних Кряжах. Нас никто не встречал. Еще в Москве было принято решение не сообщать заранее руководству леспромхоза о нашем визите.
Майор позвонил в местное отделение милиции, и вскоре за нами приехал милицейский уазик. Нас он отвез вначале в столовую, а потом мы отправились в контору леспромхоза.
Не скажу, что нас там встретили с распростертыми объятиями. Руководство леспромхоза здесь было уже новое, да и бухгалтерия тоже. Мы сразу заявили, что не собираемся учинять новое следствие. Мы прибыли только уточнить некоторые детали прошлого дела. Пока наш руководитель общался с директором, я сразу направился в бухгалтерию. Здесь были почти все новые работники. Но несколько лиц было знакомых. Ирины среди них не оказалось. Я поинтересовался, где она. Мне ответили, что как только начала работу прошлая следственная группа, с тех пор ее больше никто не видели. Многие подумали, что ее увезли вместе со всеми. Но я-то знал, что в Москве ее нет. Значит, мои подозрения оправдываются. На всякий случай, в отделе кадров поинтересовался, брала ли расчет Ирина. Нет, заявления на увольнение от нее не было. Следовательно, она просто сбежала, или ее умыкнули. А как же дети? Я вспомнил, что мне тогда Ирина говорила, что в областном центре живет ее мать. Может она там? Но адреса матери, конечно, никто не знал.
-Завтра же нужно будет подключить милицию для её поиска, подумал я. -- Но все завтра. А сейчас скорее спать. Голова чугунная, соображает плохо.
Нас утроили в том же домике, где мы с Наташей провели почти две недели. Еще не было 5 часов по местному времени, как я уснул и проспал почти 12 часов.
На следующее утро, посовещавшись с майором, мы пришли к выводу, что нашей главной задачей сейчас является установление места нахождения Ирины. И заодно поиск неизвестного Самойленко.
В отдле кадров мы взяли адрес, по которому здесь жила Ирина, и, прихватив с собой участкового, направились всей группой к ее дому. Этот дом я запомнил еще с того раза, когда провожал Ирину. Но тогда была ночь, и все выглядело совсем по-другому.
Домик ее оказался закрытым, и по всему было видно, что здесь уже давно никто не живет. С помощью участкового решили все-таки вскрыть домик и попытаться найти хоть какую-то информацию, которая нам сможет помочь в поисках хозяйки.
В домике царил беспорядок. По всему было видно, что здесь шли срочные сборы. Двери шкафа были открыты, ящики комода выдвинуты, кое-где на полу валялись детские вещи. На кухне в раковине так и осталась грязная посуда.
Группа приступила к детальному обыску, но ничего имеющего отношение к пропаже женщины обнаружить не удалось. Из ящика стола я прихватил старую записную книжку Ирины в надежде, что потом ее более детально изучу.
Мы покинули этот домик, оставив участкового закрывать и опечатывать дом. Однозначно мы пришли к выводу, что Ирина срочно покидала дом и вместе с детьми и куда-то уезжала. Я еще обратил внимание во время обыска, что она взяла с собой только детские зимние вещи. Купальники, бейсболки, майки, трусики остались на месте. Значит, она до лета рассчитывала еще вернуться.
Теперь возник вопрос: куда она могла уехать с детьми? Насколько мне было известно, с отцами детей она отношения не поддерживала. Это были у нее случайные связи. Остается только один вывод: детей она отвезла к матери. Оставалось только узнать ее адрес.
Майор связался по телефону с областным УВД, и уже к вечеру у нас был адрес Соболь Любови Михайловны.
С майором мы решил на следующее утро лететь в областной центр и самим навестить дом матери Ирины. Благо вертолет теперь был в нашем распоряжении. Решили лететь вдвоем, оставив ребят здесь заниматься поисками таинственного - Самойленко.
Снова было 4 часа трясучки в воздухе и к полудню мы уже прибыли по указанному адресу. В УВД майор решил не сообщать о нашем прибытии, чтобы случайно не спугнуть возможных участников этой авантюры. Для этого случая майор форму не надевал. Добирались мы городским транспортом.
На наш звонок в дверь вышла старушка лет шестидесяти. Без сомнения это была мать Ирины. Ирина оказалась очень похожей на свою мать. Майор представился, и она нас пригласила в квартиру.
- Любовь Михайловна, - обратился майор к женщине, - мы пришли узнать об Ирине.
- А где она? Что с ней? – встревожилась женщина.
Мы с майором переглянулись. Стало понятно, что Любовь Михайловна сама ничего не знает о ней.
- С тех пор, как привезла детей, сама как в воду канула. Хоть бы позвонила, я так переживаю за нее. Я понимаю, что были у нее неприятности на работе, но не до такой же степени, чтобы бросить детей настолько.
- А сколько времени ее нет? – Это уже я спросил.
- Ну, вот считайте сами, аккурат, сразу после октябрьских праздников примчалась и больше носа не кажет.
- А с ней раньше такое бывало?
- Нет, так надолго не оставляла. Ну, недели на две, максимум на месяц…
- Часто вас она навещала?
- Грешить не стану. Аккуратно, каждый месяц. Как получку получит 13-го, через день-два у нас. Каждый раз у нее были какие-то дела в городе. Я не расспрашивала. А чего вы вдруг ею заинтересовались, - задала Любовь Михайловна свой главный вопрос.
- Дело в том, что уже несколько дней ее нет и на работе, - осторожно начал майор, стараясь не очень сильно волновать старушку.- Вы не знаете, куда она могла поехать?
Женщина в раздумье потерла лоб. Во время нашего разговора из щели в приоткрытой двери на нас смотрели четыре любопытных глазенки. Бабушка прикрикнула на них:
- А, ну! Кыш! Закройте дверь!
Потом уже к нам.
- Я не знаю, вроде некуда ей… Разве только в Новосибирск к сестре… Да и не поедет она, не сказав мне об этом.
Мы еще поговорили с ней минут 15 и откланялись. Было ясно, что мать ничего не знает об Ирине. Значит она, почуяв неприятности, в первую очередь решила отправить детей к матери, чтобы развязать себе руки. Вопрос теперь: для чего? Чтобы кинуться в бега? Маловероятно… Что бы где-то пересидеть время, пока будут работать следователи? Следователи уже давно уехали. Могла бы вернуться. Нет, не то. Напрашивается самый неприятный ответ: ее могли убрать, как важного свидетеля. А тот факт, что она регулярно появлялась в городе с большими деньгами, говорит о многом. Те суммы, за которые она расписывалась в ведомости, явно были предназначены не ей. Она являлась только курьером, доставлявшим деньги кому-то здесь в городе. А кому, это знала только она. Это еще предстояло выяснить. А этому кто-то очень не хотелось, чтобы об этом стало известно. А кто знал об этом кроме руководства леспромхоза? – Ирина. А как заставить ее молчать?
Вот к таким неутешительным выводам мы пришли вместе с майором. Теперь предстояло еще изучить милицейские сводки происшествий в городе и районе в то время, когда исчезла Ирина. Не было ли тогда неопознанных женских трупов.
Этим занимались ребята из нашей группы. Но ничего подобного обнаружить не удалось. Даже были изучены все записи в морге за последние месяцы. Ирина как в воду канула.
Наши поиски Ирины зашли. Нужно было еще выяснить точную дату ее исчезновения. Этим решил заняться майор. К концу рабочего дня мы зашли в контору леспромхоза, майор поднялся на второй этаж с целью опросить бывших коллег Ирины. Я же остался у проходной. Сейчас там дежурил очень колоритный старик, с бородой и усами, точно такой, каким в кино изображают сибиряков прошлого века. Видя, что я остановился в раздумье, обратился ко мне:
- Что-то вы все ходите, ходите, все чего-то ищите. Не сидится вам в Москве.
- Да вот, папаша, людей ищем.
- Кого, если не секрет? Может, я кого знаю.
- Да Ирину Соболь, и какого-то Самойленко.
- Насчет Ирины ничего не скажу, не знаю. А этого Самойленко знаю, лучше бы его век не знать!
Дед даже в сердцах плюнул. Меня этот разговор сразу заинтересовал.
- А чего так? Вы его хорошо знаете?
- Как не знать! Это же он, сукин сын, у моего Федьки невесту перед самой свадьбой увел. И она, шалава, как и все бабы, на деньги падкая.
- А кто он?
- Здесь был замом у начальника отделения милиции, а теперь ушел у город на повышение.
- Да какие там деньги у милиции, - усомнился я.
- Не скажите. Может там, в милиции им и немного платят, но они везде себе приработок найдут. Что он зря сюда, как на работу, все время шастал? Какие-то дела крутил. Прикрывал все делишки начальства. И за это имел свой постоянный куш. Такую свадьбу отгрохал. Начальство даже с города приезжало. А народ, сколько писал заявлений, а он им ходу не давал. Кого припугнет, кого в отделение доставит, а оттуда еле живого приведут.
Тут мне вспомнились слова московского полковника: «социалистическая законность», «с чистыми руками»… Да, хорошо им, сидя в московских кабинетах, так рассуждать, а здесь, в глуши вон что творится.
- А где он сейчас?
- Где же ему быть? В городе, теперь уже в УВД служит. Небось взятку дал, так сразу и пошел на повышение.
- А в каком он звании?
- У нас здесь он капитаном был. А там, наверное, уже майором ходит.
- Ну, теперь вы хоть от него избавились.
- Как же избавились! Каждый месяц регулярно за деньгами является.
Появление майора прервало наш разговор с вахтером. Я сердечно поблагодарил словоохотливого старика.
- Мил человек, у тебя закурить не найдется, а то мои сигареты уже закончились, а впереди еще целая ночь.
- Прости, папаша, я не курю, может у майора найдется. Николай Павлович, если у тебя есть с собой, дай ему сигарет. Он сейчас дал нам очень ценную информацию.
Майор щедрой рукой отсыпал вахтеру целых полпачки сигарет «Ява» и мы вышли из конторы. Я поведал майору, о том, что мне сейчас удалось узнать.
Глава 40 Домашние дела, заботы
Наташа
Улетел Гриша. В доме сразу стало тоскливо. Я ходила, как в воду опущенная. Хорошо, что мама была рядом. Она видела моё состояние, но только вздыхала и старалась, как можно больше разгружать меня по дому. Она занималась с детишками. Надо сказать, что они очень любили свою бабушку. Забавно было смотреть, когда она появлялась перед ними, то они оба издавали такие радостные возгласы и что-то пытались лепетать. А руки у неё были такие нежные, такие ласковые. Я благодарила Бога за то, что взамен моей мамы он подарил мне эту женщину.
За работой и заботами проходили дни. Прошло больше двух недель, как уехал муж, а от него не было никаких известий. Что бы это значило? Тревога не покидала меня ни днём, ни ночью. Я старалась не показывать виду, но мать не обманешь. Она видела моё состояние и сама волновалась, но также сдерживала себя. Так и мучились две любящие женщины. Оберегая друг друга, мы ещё больше сближались душевно, а дети не давали нам впасть в панику, с каждым днём подрастая, радовали нас своими успехами. Они уже сами садились в своих кроватках и сосредоточено играли погремушками, издавая такие забавные звуки, что невольно вызывали наши улыбки.
Навещали нас и дядя с тётей. Они баловали детей игрушками, да и нм было с ними веселее. Дурные мысли сразу уходили прочь.
Одна из ночей для меня прошла очень тревожно. Настенька не спала, она своим тоненьким голоском пищала так жалостно, что я не могла выдержать и взяла её к себе. Она прижалась своей нежной щёчкой к моей груди и затихла. Явно у малышки начали резаться зубки. Да и головка была у неё горячей. Настенька уснула, и я провалилась в тревожный сон, и тут же передо мной возникло видение: как будто мы с Гришей собираемся в космическое путешествие. Мы уже одеты в скафандры. Ракета стоит на старте. Взявшись за руки, мы медленно подходим к площадке. Ноги еле передвигаются. Костюмы очень тяжёлые. Гриша не отпускает мою руку. Мне с ним хорошо, и совсем не страшно. Перед ступенькой, на которую мы должны подняться, Гриша останавливается, смотрит на меня, поднимает нижнюю часть скафандра и говорит мне:
- Спасибо, Наташенька, что ты проводила меня. А теперь я полечу один. Ты должна сберечь наших детей, и скрылся в ракете.
Я закричала и хотела шагнуть вслед за ним. Но ракета взвыла и улетела.
Где-то плакал ребёнок, но я никак не могла понять. Я в мольбе подняла руки туда, куда улетел мой единственный, мой дорогой человек. А меня кто-то тронул за плечи и сказал:
- Он обязательно вернётся. Ты только надейся. Ты только жди.
Я подхватилась. Не смогла сразу понять, что же со мной произошло, и где я нахожусь. Постепенно вернулась в реальность. Настенька тихонько плакала в моей кровати, а Василёк уже ревел на полную силу. Сердце моё бешено отбивало дробь. Я не знала, кого первым кормить. Но мужчина есть мужчина, и я перетащила к себе и сына. Накормив и переодев детей, я отнесла их в кроватки, а сама не смогла больше уснуть. Сон не выходил у меня из головы. Я своих снов начала уже бояться. Они давно стали у меня вещими. Но старалась прогнать плохие мысли. Ведь в этом сне было ключевое слово:
- Ты только жди. Он обязательно вернётся.
А что мне оставалось делать? Я ждала. Я ждала его, единственного всю мою жизнь. Я нашла его. А он….он…потерялся. А найдётся ли?
Глава 41 Совещание
Григорий
Майор собрал нас на совещание, как уже стало правилом, после девяти вечера. Совещание проводилось в его комнате. Каждый из нас докладывал, что удалось сделать за день. Потом проходило обсуждение добытой информации. Я доложил, что мне удалось узнать у вахтера.
Пока остальные члены группы докладывали о проделанной работе, я стал листать записную книжку Ирины, которую я прихватил во время обыска. Мое внимание привлекли несколько листочков из книжицы. На одном из них была такая запись: «март НН 50, КВ 40, ИЛ 20, МА 10». Эта запись мне пока ни о чем не говорила. Я перевернул страницу. Там было: «май НН 65, КВ 42, ИЛ 25, МА 12». На следующих страницах записи были похожи, менялось только название месяца, буквы оставались те же, но цифры менялись, однако пропорции между ними оставалась.
До меня начало доходить. Если Ирина сама получала деньги, то она, скорее всего, была и курьером, доставлявшим эти деньги по назначению. И чтобы не забыть, кому, сколько отвалить, она для памяти записывала себе в книжицу. Но кто же это такие НН, КВ, ИЛ и МА? И что означают эти цифры? Проценты? Нет, не получается. Тысячи рублей? Ничего себе! Этому НН за один раз на пять «Волг»!
Когда все закончили свои доклады, я поделился своими мыслями с группой. Ребята брали в руки эту книжку, листали ее и, в конце концов, согласились с моим предположением. Только обратили внимание, что эти записи давние. После них уже много листочков исписано. Очевидно, этим леспромхоз уже давно занимается, а к нам попала только последняя ведомость. С каждым днем становилось все более отчетливо видно, что в этом деле Ирина является очень важным свидетелем, и от этого угроза ее жизни становится все больше. Теперь предстояло еще выяснить, не связана ли она с Самойленко и кто такие эти НН, КВ, ИЛ и МА.
- Насчет связи с Самойленко, - вступил в разговор я. У меня был еще один разговор с тем стариком вахтером.
И я рассказал, как это было. Он меня окликнул при выходе из конторы:
- Мил человек, подойди-ка ко мне на минутку.
Я подошел.
- Ты как то спрашивал про пропавшую девку из бухгалтерии. Это ты не про рыжую вертихвостку Ирку?
- Да, про Ирину Соболь.
- Не знаю, кто там она соболь или куница, но точно давно уже я ее не вижу.
- Дед, а ты не знаешь, она никак не была связана с Самойленко? – задал я вопрос, даже не ожидая положительного ответа.
- Как же! Они в любовниках числились. Мне мой Федька рассказывал, что жена Самойленко грозилась Ирке кошмы выдрать.
Когда я закончил, майор посидел в задумчивости, потом сказал:
- Да, эта связь для Ирины могла плохо окончиться. Самойленко знал о том, что Ирина занимается доставкой денег высшей инстанции, и при малейшей угрозе ее разоблачения, должен был ее нейтрализовать. Вот он и старался, чтобы она была всегда под рукой, тогда будет легче это осуществить.
Значит, теперь наша задача собрать максимально полную информацию о Самойленко. Возможно, через него мы и выйдем на Ирину. Если она, конечно, до сих пор еще жива. В местное УВД обращаться бесполезно. Они могут быть все завязаны круговой порукой, ведь он там сейчас работает. Нам установить слежку за ним не под силу. Я запрошу помощь нашего управления. Они пришлют опытных топтунов, и те проследят за ним. Если она еще жива, то он ее где-то содержит, а уж как любовницу или заложницу это не столь важно. Главное – выяснить, где она находится. А там уже дело техники.
На этом наше совещание закончилось. Тем же вечером майор по спецсвязи связался с Москвой. Москва сработала оперативно, и уже на следующий день вечером мы встречали в городе новую прибывшую группу. Помогли им разместиться в гостинице, а сами решили вернуться в Верхние Кряжи за нашими вещами. Больше нам там делать было нечего. Всю возможную информацию мы там уже собрали. Все пути поисков Ирины ведут в город. Поздним вечером мы должны были вылететь обратно с тем, чтобы уже утром вернуться сюда снова и продолжить нашу миссию.
Глава 42 Катастрофа
Григорий.
Мы подъехали к месту стоянки нашего вертолета, когда уже совсем стемнело. Мы с удивлением отметили, что вертолет стоит не охраняемый, а пилоты в домике яростно режутся в карты. Майор отчитал пилотов, и те быстро отправились готовить машину к полету.
Через полчаса мы были уже в воздухе. Предстояло лететь целых четыре часа по ночному небу над тайгой на высоте 200 метров. Полет длился уже около часа. От дневной усталости и постоянного рева двигателя все пассажиры в полутемном салоне сидя дремали. Я поднялся со своего места и пошел в хвост за своей сумкой. Что-то там мне в ней понадобилось. Только я наклонился за ней, как раздался какой-то хлопок или треск и вдруг неожиданно наступила необычная тишина. Уши сразу заложило, и пол салона стал уходить из-под ног. Мы падаем, - мелькнула у меня первая мысль. – А ведь под нами тайга.
Стараясь удержаться на ногах, я уцепился за какую-то конструкцию вверху салона и это, как потом оказалось, спасло мне жизнь. Через какой-то десяток секунд вертолет рухнул на землю, свалив при этом несколько деревьев. В момент удара о землю пальцы рук не выдержали, и я свалился на пол салона, ударившись спиной, и сразу потерял сознание. При этом я не успел увидеть, как огромный ствол сосны рухнул на упавший вертолет, сминая его, как консервную банку, придавив сидящих в нем пассажиров и пилотов.
Глава 43 Страшная новость.
Наташа.
Мы с мамой были на кухне, время было еще 9 утра. Дети еще спали. В дверь позвонили. Я вышла открыть. Передо мной в дверях стоял хорошо одетый мужчина.
- Здравствуйте. Могу я увидеть Наталью Николаевну?
- Здравствуйте. Это я. А вы, по какому вопросу?
Можно я войду, а то как-то неудобно разговаривать на пороге.
- Да, да, конечно, проходите.
Я провела неожиданного гостя в гостиную и усадила на стул. Тут же зашла и мама. Гость поздоровался с ней и обратился к нам:
- Вы, пожалуйста, присядьте, у меня неприятная для вас новость.
- Что, что-то с Гришей? Что-то случилось? Где он? Что с ним? – не выдержала мама.
- Милые дамы, нам сообщили, что Григорий Федорович пропал.
- Как пропал? Где? – это уже я заволновалась.
- В тайге разбился вертолет, на котором должен был лететь Григорий Федорович. Погибли оба пилота и четыре пассажира. Григорий Федорович должен был лететь с ними, но среди погибших его не оказалось, но среди обломков вертолета была найдена его сумка. До сих пор не ясно, был ли он на борту, или только там оказалась его сумка.
Я стояла окаменевшая, а мама побледнела и схватилась за сердце.
- Вы только не волнуйтесь. Пока самого страшного ничего не произошло. Самое главное, что его среди погибших не оказалось. Может быть, он и не летел с ними. Сейчас ведутся интенсивные его поиски. Руководство сочло нужным поставить вас об этом в известность. Это пока все, что нам известно. Как только будут еще какие-то новые известия, мы будем постоянно держать вас в курсе дела. А сейчас, извините. Я пойду.
Я проводила гостя, а мы с мамой сидели в комнате, и каждая думала об одном и том же.
Но сиди, не сиди, а жизнь продолжалась. Проснулись дети и в два голоса требовали внимания к себе. Мы начали выходить от оцепенения. Я подошла к маме, крепко обняла её и твёрдо заявила:
- Гриша вернётся. Он обязательно вернётся. Бог не допустит того, чтобы его двое деток осиротели. Мама с благодарностью посмотрела мне в глаза и сказала:
- Спасибо, доченька. Я верю тебе.
Мы занялись своими повседневными делами. А потом я позвонила, чтобы приехали тётя с дядей и помогли матери присмотреть за детьми. Они с радостью согласились, и в полдень уже были у нас.
Я оставила их, а сама направилась в ближайший храм. Служба, видимо недавно закончилась. Прихожане выходили из храма, крестились у выхода. Некоторые ещё находились внутри и стоя у облюбованной иконы, тихо шевелили губами, видимо молились.
Я купила свечу, подошла к образу Девы Марии, зажгла свечу, поставила. Долго стояла перед иконой, собираясь с мыслями, а затем встала на колени и слова начали исходить, откуда-то помимо моей воли. Я просто стояла преклонная перед нашей Заступницей и изливала ей свою душу. Я рассказывала ей о том, кого я потеряла в своей жизни, кого нашла. Я рассказывала о детях: о Настеньке, которая, не успев ещё родиться, стала сиротой. О её матери, которая так и не испытала радость материнства. О Максиме, своём сыне, который так рано познал горечь потери. Говорила о Грише, который не пошёл на сделку со своей совестью, и теперь за это расплачивается сам и его любимые.
Рассказав всё, я припала головой у её ног и стала просить о снисхождении. Я просила сохранить жизнь моему дорогому человеку, отцу моих детей, сыну матери, которая ждёт, не дождётся своего единственного…
Время для меня остановилось. Я выплакала всё своё горе, с трудом поднялась с колен. Передо мной стоял священник и внимательно смотрел на меня. Потом спросил:
- Вы не хотите исповедаться?
- А это возможно, ведь служба уже закончилась?-
- Всё возможно, пока мы живы, - ласково ответил он и жестом показал, чтобы я следовала за ним.
И снова я шаг за шагом рассказала, только уже священнику всю мою жизнь. И снова слёзы лились из моих глаз, вымывая из глубины души всю горечь, которая копилась, вернее, скопилась во мне.
И только тогда, когда священник благословил меня и отпустил грехи, я почувствовала, что мне стало легко и спокойно. Теперь я наверняка знала, что Гриша непременно вернётся к нам целым и невредимым. Уже улыбнувшись, я с благодарностью поклонилась этому доброму служителю и покинула храм. На улице вечерело.
Глава 44 Спасение.
Григорий
Сколько прошло времени я не знаю. Очнулся я в полной темноте от сильной боли в спине. Лежал я на спине в неудобной позе, а ноги мои были задраны куда-то вверх и опирались на что-то жесткое. Но я их не чувствовал. Нижняя часть туловища у меня словно отсутствовала вообще, я ее совсем не чувствовал. Попробовал пошевелиться, но от сильной боли в позвоночнике снова потерял сознание.
В следующий раз очнулся я от сильного шума, ударов по металлу. Шум был такой, словно били меня молотом по голове. Я открыл глаза. Было темно. Сквозь какие-то щели проникал слабый свет. Превозмогая боль, повертел головой. Даже при таком слабом освещении сумел разглядеть жуткую картину. Передняя часть вертолета была смята и придавлена толстым стволом дерева почти до самого пола. Из-под обломков обшивки торчала чья-то нога. Сомнений никаких не было, ее обладатель был мертв. А что с остальными пока было неизвестно, но судя по положению в салоне, в котором они находились до падения, их, наверняка, постигла та же участь. А ведь не поднимись я со своего места и не отойди в хвост вертолета, я вместе с ними был бы раздавлен этой сосной, как и они. От сознания этого мне стало плохо, и я снова потерял сознание. А стук продолжался. Кто-то снаружи усиленно колотил по обшивке, видимо, стараясь открыть заклинившие задние люки.
Очнулся я от яркого света, наконец, люки были открыты. Надо мной склонился незнакомый бородатый мужчина. Приложил руку к моей щеке, обернулся и что-то сказал стоящему сзади второму. Языка их я не понял, но по интонации догадался, что обрадовались, что нашли меня живым. Стали о чем-то совещаться, как меня отсюда выносить. Подошли вдвоем, взяли меня один за плечи, другой за ноги и стали поднимать. От резкой боли в позвоночнике я вскрикнул и снова потерял сознание.
В следующий раз я очнулся и почувствовал, что меня куда-то везут. Я лежу на спине, укрытый какой-то пушистой шкурой, а надо мной мелькают кроны сосен и елей. Везут меня на каких-то высоких санках по земле и сохранившемуся еще кое-где прошлогоднему снегу. Санки тащили вдвоем.
- Куда вы меня везете? Зачем от вертолета? Его ведь будут искать!
Долгое время они просто не реагировали на мои крики, а потом ко мне подошел тот, что моложе и плохо выговаривая русские слава прокричал мне на ухо:
- Неэт. Нылзя. Заморзнеш, будыш сосулка. Лэчит нада.
Я понял, что спорить бесполезно и покорился судьбе.
Глава 45 Надежда
Наташа.
Через два дня позвонил сам начальник Григория Федоровича и сообщил новые данные. Прибывшая на место падения вертолета спасательная группа обнаружила глубокие следы от полозьев санок или лыж, уходящие от вертолета вглубь тайги. Двигаться по их следу у группы спасателей не было возможности. Этим займется специально высланная группа с собаками. Скорее всего, Григория нашли живым охотники или промысловики и увезли с собой. Возможно, Григорий ранен, и оставить его одного, без помощи они не могли. Начальник обещал сразу же сообщить, если появится новая информация о судьбе Григория.
Мы с мамой немного повеселели. Появилась хоть маленькая, но надежда на то, что Грише удалось избежать участи остальных. Однако мои бессонные ночи не прошли. Днём, намаявшись с детками, мне очень хотелось спать, но лишь только укладывалась на отдых, как тут же сон куда-то исчезал. Я неслышно вставала, подходила к иконе Божьей Матери, становилась перед ней на колени и молилась. Я не знала слов молитв, которые произносили в храмах, слова сами приходили мне на ум, а я лишь озвучивала их, обильно окропляя своими горькими слезами. Я понимала, что мне надо взять себя в руки, ведь я кормила грудью двоих малышей. Они через моё молоко впитывали негативную энергию и вели себя также нервно.
Мама, видя моё состояние, старалась держаться при мне бодро. Но я слышала, что и она не спала ночами: иногда и плакала.
Дни тянулись медленно. Мы ждали известий, но их не было.
И вот как-то в очередную бессонную ночь, я снова встала перед иконой и взмолилась. И снова мои слова приходили, откуда сами, они выливались уже в целую поэму, а я не могла никак остановиться. А потом я чуть не закричала:
- Гриша, Гриша! Да где же ты мой дорогой? Ведь у тебя, кроме меня есть двое деток, мама…Мы тебя очень любим и ждём. Если ты больной, то поправляйся. Если ты заблудился в тайге, то пусть наша любовь укажет тебе ориентир. А если ты нашёл нам замену, то пусть она станет достойной.
И вдруг у меня произошло в голове какое-то просветление. Мне показалось, что я услышала голос Григория. Он отвечал мне. Но в ушах, как в радиоприёмнике стоял треск.
Я подхватилась с колен, прижала руки к груди, чтобы моё сердце не выскочило от радости. Я знала, я теперь точно знала, что Гриша живой, что он вернётся к нам. И впервые за эти дни я крепко уснула. На диво и дети спали хорошо. Даже мама проснувшись, как всегда рано, как она рассказывала потом, несколько раз заглядывала к нам, обеспокоенная нашим молчанием.
Через несколько дней нам снова позвонил Гришин начальник. Он сказал, что идут интенсивные поиски Григория. С вертолета заметили, что в том направлении, куда его увезли, в тайге имеется домик. Скорее всего, он там. Продвижение к домику пока затрудняет только что выпавший в тайге снег. Как только поисковая группа доберется до домика и найдет там Григория, сообщит нам по радии, а я сразу позвоню уже вам. Теперь я уже на 100 процентов уверен, что Григорий там и он жив.
Глава 46 Лечение
Григорий
Пока меня везли, я, то приходил в сознание, то снова проваливался в какую-то черноту. Очнулся я уже в каком-то помещении. Это была изба, сколоченная из толстых бревен, хорошо отесанная изнутри. В комнате царил полумрак, едва освещаемый керосиновой лампой, стоящей на столе, где-то сзади меня. Я лежал голым на деревянном топчане, покрытым толстой шкурой. Кому она раньше принадлежала, я сразу определить не смог. В комнате было довольно тепло. Тепло исходило от большой печки, стоящей в углу. Сейчас она топилась, в ней весело горели, потрескивая большие поленья сосновых дров. Рядом с печкой на полу лежала целая горка таких же поленьев.
Топчан, на котором я лежал, стоял у глухой стены, а в противоположной стене было небольшое окошко ничем не завешенное, сквозь которое было видно, в наступающих сумерках, как падают пушистые хлопья снега.
Сейчас в комнате я был один, но буквально через несколько минут в комнату вошли двое мужчин: старик, возраст которого по внешнему виду определить было трудно из-за густой растительности на его лице, и молодой мужчина тоже с небольшой бородкой и усами. На вид ему можно было дать лет 20-25. Младший принес целую охапку дров и с ней направился в другую комнату, очевидно, служившую им кухней. Старший принес с собой большую картонную коробку. Он поставил ее на стол. Из нее он стал выкладывать какие-то баночки, скляночки, металлические коробочки от чая, матерчатые узелки. Явно он что-то искал, а когда нашел, остальное все сложил обратно и коробку снова вынес. Из кухни сразу слегка запахло дымом и доносилось позвякивание посуды. Все происходило в полном молчании. Казалось, они вовсе не замечали меня, каждый молча, занимался своим делом.
Старший, усевшись за стол, стал что-то готовить, смешивая содержимое из нескольких баночек. Младший на кухне готовил еду.
Я лежал и все старался определить, кто они по национальности. На местных жителей они совсем не похожи. Лица у них вполне европейского типа, но очень плохо говорят по-русски. Мои мысли прервал старший, который, наконец, решил подойти ко мне. Заметив, что я уже очнулся, одобрительно покачал головой.
- Жывой?
Я утвердительно кивнул.
- Балыт гдэ?
- Спина…, сильно болит.
Он что-то промычал, но я ничего не понял. Тогда он жестом показал, чтобы я перевернулся на живот. С большим трудом и с его помощью мне это удалось. Он стал массировать мне спину и втирать какое-то снадобье, известное только ему одному. Мне почему-то сразу вспомнилось, как лечила и выхаживала меня Наташа в Медвежьем. Сразу припомнились ее нежные и ласковые руки. Как она там сейчас моя Наташенька? Ей, наверное, уже сообщили о катастрофе вертолета, и она так переживает за меня. И мама тоже. Бедные мои женщины! Сколько им приходится страдать из-за меня. И когда я смогу вернуться к ним?
То ли от массажа моего спасителя, то ли от действия его снадобья, боль немного утихла, и я задремал. Мой лекарь закончил массаж, накрыл меня одеялом и отошел. А я задремал и провалился в какой-то тяжелый липкий сон. Мне снились кошмары. Снова мы падаем, снова удар о землю. Я слышу треск ломаемой обшивки вертолета и хруст костей моих товарищей. Я открываю глаза, набираю полные легкие воздуха и опять проваливаюсь, и снова все повторяется. Видимо, эти кошмар буду теперь сниться мне всю жизнь.
Я проснулся от того, что вернулся старик с кружкой какого-то чая или настойки и заставил меня выпить ее содержимое. Это был какой-то травяной отвар горьковатый на вкус. Младший принес алюминиевую миску с вареным мясом и поставил передо мной. Только теперь я почувствовал, что проголодался. Поел с аппетитом. Мясо было хорошо приготовлено, но на мой вкус, немного жестковатое. Я так и не понял, что это: лосятина это или кабанина.
Затем старик вышел и через некоторое время вернулся с какой-то большой шкурой, сел за стол и стал что-то кроить из нее. Со своего места, где я лежал, мне было плохо видно, что именно делал он. Вырезал, примерял на себя, что-то напоминающее жилетку, затем стал резать остатки шкуры на ремни. Пару ремней он пришил к жилетке, а несколько остальных сшил вместе.
Когда эту работу он закончил, он позвал сына, и они вместе подошли ко мне. Осторожно приподняли меня за плечи, и надели на меня эту жилетку. Я не понимал смысла в том, что они делают. Если только для тепла, то этой короткой жилетки для всего голого тела явно мало. И зачем к ней пришиты длинные ремни? Сведя полы жилетки, связали их короткими ремешками, а затем стали привязывать длинные ремни в изголовье топчана к его ножкам. Два длинных ремня привязали к щиколоткам моих ног. Старик что-то сказал сыну, тот вышел и вскоре вернулся с большим тяжелым булыжником. Я не понимал цели их действий до тех пор, пока они не привязали этот булыжник к ремням, закрепленным на моих ногах. Когда груз отпустили, все мое тело просто вытянулось под действием груза. Только тогда до меня дошло, что именно так они хотели обеспечить растяжку моего позвоночника, получившего травму при ударе, для его восстановления. Старик все предусмотрел. Эта жилетка хорошо фиксировала верхнюю часть туловища, а мягкие ремни не резали ноги. Долго лежать в такой позе было, конечно, неудобно, но я отдался на милость моих спасителей. Очевидно, они знали что делают.
То ли из-за этой растяжки, то ли под действием отваров, в которых явно было что-то успокаивающее и болеутоляющее, боль постепенно отступала, и я часто проваливался в сон.
Была глубокая ночь. Мне показалось, что я явно услышал рядом, у самого моего уха любимый голос жены. Прислушался. Да, действительно, это говорила Наташа. Сначала я не мог разобрать слов. Это было похоже, на какую-то молитву, что ли? А потом ясно услышал такие слова, которые заставили меня вздрогнуть. Эти слова я буду помнить всю мою оставшуюся жизнь. Она говорила:
-Гриша, Гриша! Да где же ты мой дорогой? Ведь у тебя, кроме меня есть двое деток, мама…Мы тебя очень любим и ждём. Если ты больной, то поправляйся. Если ты заблудился в тайге, то пусть наша любовь укажет тебе дорогу. А если ты нашёл нам замену, то пусть она станет достойной.
Я начал что-то отвечать, рассказывать о том, что я жив и уже иду на поправку. Но потом замолчал, подумал, что всё это мне приснилось. Но, я же явно слышал голос Наташи. Что же это было?
А утром я резко пошёл на поправку. Как будто кто-то взмахнул надо мной волшебной палочкой. Теперь-то я точно знал, что это Наташина любовь делает такие чудеса. Моё состояние с каждым днём улучшалось. Я знал, что очень скоро смогу обнять мою семью.
Под этой растяжкой я лежал по несколько часов в день. Меня продолжали поить настоями и отварами трав и мазать каким-то снадобьем. Через пару дней я смог уже самостоятельно садиться, но спина еще по-прежнему болела. И все наше общение происходило в полном молчании. Даже отец с сыном почти не разговаривали. Я так и не смог узнать ничего о них. Кто они, почему живут отшельниками, кто они по национальности, даже как их зовут?
Я много спал, даже днем по несколько часов. А ночью, когда просыпался, подолгу уснуть не мог. И тогда я мысленно прокручивал всю информацию, которую нам удалось добыть. К сожалению, сейчас все было только в моей памяти. Даже моя сумка с записями пропала. Интересно, что сумела выяснить московская группа о Самойленко в городе? И что же стало причиной катастрофы вертолета? Неужели диверсия? Кто-то очень хотел, чтобы информация, добытая нашей группой, не была открыта. Кому-то мы уже очень сильно сели на хвост, если даже такими методами не гнушаются. И что же получается? Только я один сейчас владею этой информацией? Если они надеялись, что в катастрофе погибнут все, то узнав, что я остался в живых, всю силу противодействия направят на меня? Что бы я сделал на их месте? Первыми найти меня здесь и нейтрализовать? Это вряд ли. Тут наши ребята, со всей техникой до сих пор меня не нашли. Перехватить по дороге? Тоже вряд ли. Будут сопровождать меня. А вот в госпитале, куда меня обязательно поместят, нужно будет всего опасаться. Здесь могут быть любые подлянки.
А почему мне вдруг пришло в голову, что они будут действовать силовыми методами? Есть же другой способ, проверенный годами и даже столетиями – подкуп. Попытаются дать такую сумму, от которой, яко бы я не смогу отказаться. А потом будут меня шантажировать этим и требовать, чтобы я давал показания на суде, которые нужны им. И на суде можно так скомпрометировать свидетеля, получившего взятку.
И только бы удалось найти Ирину! На суде ее показания будут бесценны. В этом деле она главный свидетель. А захочет ли она сотрудничать со следствием? Надеюсь, что захочет. Наверняка ей пообещают снисхождение за добровольное сотрудничество со следствием. Но все равно, она пойдет, как активная участница ОПГ (организованной преступной группы). Без моих показаний предъявить ей обвинение будет нечего. А главными обвинительными фактами явятся ее подписи в ведомости за получение крупных сумм и записи в её записной книжке, кому она передавала эти деньги. Кто эти загадочные Н, КВ и МА? Вот они-то заинтересованы, в первую очередь, чтобы на суде всплыли их имена. А как это сделать? - Нейтрализовать главных свидетелей обвинения. Кого? – Ирину и меня. Каким образом? – Тут все средства хороши: и подкуп, и шантаж, и физическое уничтожение. Хочется верить, что до последнего дело не дойдет. Хотя… Крушение вертолета может быть и не случайность…
Такие мысли посещали меня во время бессонницы. Прошла уже неделя с тех пор, как я оказался в этой лесной избушке. Я уже мог самостоятельно вставать со своего прокрустова ложе, хотя спина по-прежнему сильно еще болела. Почему же до сих пор меня не нашли? Или они посчитали, что меня вообще не было на этом вертолете? В этом случае я здесь останусь до весны. А Наташа и мама? Они там, наверное, с ума сходят от неведенья. А самому мне отсюда никак не выбраться.
Глава 47 Возвращение
Григорий
Ночью снова я спал плохо, только под утро удалось крепко уснуть. Разбудил меня лай собак и звук голосов за стеной. В комнату ввалились трое крепких ребят, сразу заполнив все пространство.
- Тут он, конечно тут! Я же говорил. Куда он мог еще деться?
- Привет! Жив курилка? Мы тебя неделю целую уже по всей тайге ищем, а он тут, понимаете, прохлаждается! А ну давай вставай, хватит валяться.
Для меня эти грубовато-шутливые слова этого крепкого парня звучали небесной музыкой. Значит, пришло спасение, значит, скоро я уже буду дома со своими дорогим Наташей, мамой и детишками. Ко мне подошел видимо старший группы и спросил:
- Как себя чувствуешь? Самостоятельно передвигаться можешь?
- Спина болит. Сильно приложился при падении вертолета. Несколько шагов сделать смогу, а идти не смогу.
- Петр Павлович, подойди, пожалуйста, сюда. Осмотри его.
Ко мне подошел молодой то ли врач, то ли фельдшер и начал осмотр. Пока шел осмотр, я слышал, как третий настраивал радиостанцию и уже докладывал:«… нашли… да, избушка в 38 квадрате… живой… в сознании… внешне целый… доктор осматривает, говорит, что самостоятельно идти не сможет… ничего, дотащим. Привет. Конец связи.»
Через полчаса меня уже грузили на какие-то импровизированные сани с лыжами вместо полозьев. В тайге еще местами был снег, так что везти такие сани было легче, чем тащить меня на себе. Я сердечно попрощался со своими спасителями. Мне так хотелось их отблагодарить, и я снял с руки свои часы «Rolex» и вручил старику. Он отказался их брать, тогда я почти насильно сыну сам надел на руку.
И мы двинулись в путь. Двое ребят спереди тащили санки со мной, а третий подталкивал их сзади. До поляны, где стоял вертолет, мы двигались по тайге около трех часов. Еще два часа полета в вертолете, а потом еще самолет и уже к вечеру мы были в Москве. Я не знаю по чьему распоряжению, но меня сразу отвезли в военный госпиталь. Эх, сразу бы домой!
Пока в приемном покое меня оформляли, я попросил разрешения позвонить домой. Скрипя сердце, дежурный доктор разрешил.
- Наташенька, милая моя, здравствуй! Я вернулся. Да, я сейчас в госпитале. Это не далеко, на улице … Чувствую себя уже почти нормально. Пройду обследование, и домой. Думаю недолго. Как ты? Как дети? Как мама? Прости, долго занимать телефон не могу. Приезжай, я так хочу тебя видеть! Все, кончаю. Целую тебя сто раз. Поцелуй за меня деток и маму.
И я положил трубку. Еще через полчаса я уже лежал в больничной пижаме в палате. Долгая дорога сделала свое. Я устал и уснул сразу. Но уснул счастливым. Я вернулся.
Глава 48 Гриша вернулся
Наташа
Зазвонил телефон. Я взяла трубку. В трубке раздался уже знакомый мне голос начальника Гриши.
- Наталья Николаевна? Добрый день. У меня для вас приятная новость. Григория нашли! Он жив и относительно здоров. У него была травма позвоночника. Но сейчас ему уже легче, он может самостоятельно ходить. Его уже везут в Москву. Думаю, что сразу домой его не отпустят, а положат в госпиталь. Нужны обследование и реабилитация. В госпитале вы сможете его навещать.
- А может сразу домой? Дома у него будут лучше условия и уход лучший, да сама домашняя обстановка поможет ему быстрее выздороветь.
- Простите, Наталья Николаевна, не мне это решать. Ну, все! Скоро уже встретитесь. До свидания!
- Мама! Мамочка! Гриша уже совсем скоро будет дома. Это я так кричала, что, видимо, переполошила всех. Дети заревели в один голос. Из своей комнаты вышла встревоженная мама. Она никак не могла поверить в то, что я сейчас пробовала ей рассказать.
- Мамочка! Гришу везут в госпиталь, сюда в Москву. И я смогу его навещать.
Я подошла к плачущей матери, и крепко обняв, сама не удержалась. Мы плакали от радости, что наш дорогой, самый любимый мужчина живой и вот-вот увидимся с ним. Мы так и стояли бы неизвестно сколько, но наконец, до нашего сознания дошло, что дети орут, не стихая, и не сговариваясь, направились в их комнату.
Я наклонилась над ними. Дети что-то лепетали и пальчиками старались размазать мои слёзы по щекам. И тогда я радостно засмеялась: это они так хотели успокоить свою мамочку. На душе стало спокойно и радостно.
А к вечеру раздался звонок. Звонил муж. Я стояла и готова была от радости целовать трубку телефона. Это был самый счастливый день в моей жизни. Вернулся мой любимый человек, отец моих детей. Я пообещала завтра же быть у него в госпитале.
И снова я делила эту радость с мамой, с его мамой….хотя….она уже давно, с той самой первой встречи, стала и моей мамой. Я даже и предположить не могла, что совсем чужая женщина может так глубоко запасть в сердце. А всё из-за него, из-за прекрасного сына.
Ночью мне совсем не спалось. В голове всё время прокручивалась наша встреча. Как мне взять себя в руки, чтобы не разревется? Мне надо показать, что я очень сильная женщина, чтобы быть под стать своему мужу, которому пришлось вынести столько испытаний за последний месяц. А всё ли уже закончилось? Вряд ли оно закончилось. И поэтому и мне нужно держаться, чтобы я смогла быть достойной поддержкой. Уснула только под утро.
Утром мы с мамой напекли вкусных пирожков. Мама сказала, что Гриша очень любит пирожки с капустой, но я ещё начинила и мясом, а потом и творожком, взяла сменное бельё и, поцеловав детей и маму, выпорхнула из квартиры. Не чуя под собой ног, направилась к транспорту, который привёз меня к госпиталю.
Сердце выскакивало из груди. Я не помню, как поднялась на указанный в регистратуре этаж, как влетела в палату. Я только помню, как повторяла только одно единственное имя:
- Гриша…Гришенька….Гриша……
Крепкие мужские руки, такие знакомые, такие ласковые, такие родные…уже прижали меня к груди и я…..я, припав к его груди, рыдала. А он гладил мои плечи и шептал:
- Наташенька, дорогая моя девочка, я уже с тобой. Я теперь от тебя никуда не денусь. Я всегда буду только с тобой. Ты только не плачь, моя любимая.
Все, кто находился с Гришей в палате, тихонько покинули её. И тут Гриша начал целовать мои губы, которые так давно не ощущали это сладостное действо. Его усы…Ох! Они пронизывали тысячами иголок …. Нет…не губы… Моё сердце, которое так и трепетало навстречу его сердцу…Так и стояли, обнявшись и слившись в бесконечном поцелуе, пока не пришла медсестра делать Грише укол.
И только тогда он отпустил меня. Я знала, что не могу долго задерживаться у него, что матери трудно одной справляться с двоими детьми, но никак не могла уйти. А Гриша смотрел на меня, и всё время держал мою руку, в своей. И только во второй половине дня мы расстались до завтрашнего дня.
Глава 49 Подкуп.
Григорий
В палату зашла медсестра.
- Григорий Федорович, вас к телефону.
Я поднялся с койки с трудом, спина еще продолжала болеть, вышел в коридор к столику дежурной. Трубка лежала на столе рядом с аппаратом.
- Я слушаю вас.
- Григорий Федорович, добрый день. Меня зовут Иван Степанович. Я к вам по поручению Министерства лесного хозяйства. Мне поручено сообщить вам следующее. По приказу министра вам выделена премия за большую проделанную работу по раскрытию деятельности преступной группы, занимающейся хищением народной собственности в крупных размерах и в качестве компенсации за физический и моральный ущерб, полученный во время выполнения задания. Кроме того, вам выделена из резерва министра пятикомнатная квартира в новом строящемся микрорайоне Москвы. У вас ведь подрастают разнополые дети, и с вами живет ваша мама. Мы еще позволили себе без вашего ведома, обставить квартиру новой итальянской мебелью. Квартира готова к заселению. Вам остается только получить ордер у коменданта и ключи от квартиры. Находится она по адресу…. Это четвертый этаж в шестнадцатиэтажном доме.
Эта новость меня ошарашила. И я подумал: «Ну вот, началось…». А мой собеседник продолжал:
Сумму эту перечислили на ваш счет в Сбербанке. Курьером сберкнижку доставят вам на дом. Пусть вас не удивляет величина этой премии. В нее вошли еще единовременные выплаты семьям погибших ваших товарищей. Им будут перечислены эти деньги из этой суммы. Просто так было сделать нам удобнее для оформления.
Я перебил своего собеседника.
- Извините, а я могу поинтересоваться, о какой сумме идет речь?
- Во первых, это не по телефону, во-вторых, я этой информацией и сам не обладаю. Мне самому ее не сообщили, а только поручили поставить вас в известность.
- Скажите, а я могу отказаться?
- Я толком не в курсе этих дел. Просто думаю, что вряд ли. Ведь часть этой суммы уже потрачена на приобретение мебели и квартира уже записана на вас. А у меня теперь все. У вас будут еще вопросы?
Вопросы у меня, конечно, были, и не мало, но я не стал задавать их своему собеседнику, потому что вряд ли он сумел бы дать мне вразумительные ответы на эти вопросы. Ему просто поручили мне позвонить и сообщить и он это сделал.
Да, ловко они придумали, - начал анализировать я. Можно только себе представить о какой сумме идет речь, раз из нее только часть истратили на мебель и не какую-то нашу, а итальянскую. Да еще выплаты семьям погибших в катастрофе вертолета. А ведь эту всю сумму перечислили на МОЙ счет. Значит, когда речь пойдет о взятке, то будет фигурировать ВСЯ сумма. Нужно будет срочно предупредить Наташу, чтобы она ни в коем случае не расписывалась за получение сберкнижки у курьера. Пусть она отказывается под любым предлогом.
У подошедшей к столику дежурной медсестры спросил разрешения позвонить в город.
- Набирайте номер через девятку.
Я позвонил к себе домой. Трубку тут же взяла Наташа.
- Наташенька здравствуй! Извини, долго занимать телефон не могу. Хочу предупредить тебя. Что бы то не приносили для меня, ни в коем случае не расписывайся за получение. Под любыми предлогами отказывайся. Ссылайся на меня, мол, вернется домой – сам получит. Ты поняла? Встретимся, объясню. Это очень важно. Ну, все, целую тебя и детишек. Маме привет. Пока!
Я положил трубку и вернулся в палату и еще долго думал об этой новости.
Глава 50 Гриша приехал
Наташа
Да…я думала, что все проблемы, связанные с Гришиной тогдашней командировкой, давно уже в прошлом. Оказывается совсем не так. Снова Гриша встревожен. Похоже, что и в больнице ему не дают спокойно вылечиться. Да, конечно, я сделаю всё, что от меня зависит. Недаром же говорят у нас в народе: «Куда иголка, туда и нитка». Я давно уже стала его ниточкой.
А вскоре пришло радостное известие, что в субботу к обеду Гриша будет уже дома. От радости я не знала что делать. Я кружилась по комнате и припевала:
- Гриша приедет! Гриша приедет! Гриша приедет!
Мама только с улыбкой посматривала на свою расшалившуюся сноху. Потом внесла предложение пригласить к обеду тётю и дядю . я поддержала её и тут же позвонила. Они очень обрадовались хорошим вестям. Ведь и они очень волновались за своего дорогого племянника.
А утром они прибыли с гостинцами. Я только хотела идти в магазин, но дядя только сказал, что всё необходимое есть. Только стоит приложить умелые ручки. Так и сделали. Мы с тётей занялись приготовлением праздничного обеда, а мама и дядя начали наряжать детей. Мама расчёсывала длинные волосы Настёны. По этому поводу я давно уже купила для неё красивую зелёную ленточку под цвет её изумрудных глаз. Василёк тянул ручки , видимо тоже хотел и для себя такое украшение. Тогда дядя взял мальчика на руки и начал терпеливо объяснять, что мальчику это совсем и не к чему. Василёк внимательно прислушивался, и, кажется, всё понял, так как тут же начал что-то гудеть, играя с машинкой.
У нас уже всё было готово, когда раздался звонок. Я как была в фартуке, так и побежала открывать. На пороге стоял улыбающийся, исхудавший Гриша. Он держал в руках большой букет алых роз. Я повисла у него на шее. Он ласково отстранил меня и приник губами к моему рту. Своим языком он сказал мне о том, как же он по мне скучал, как долго ждал этой встречи. Мы бы так и стояли, не отрываясь друг от друга, но дети, увидев Гришу, заревели в два голоса, как бы выражая недовольство тем, что какой-то дядя отнял у них маму. И тогда Гриша отдал мне розы, а сам не раздеваясь, подхватил орущую детвору и закружил с ними по коридору. Дети засмеялись от восторга и начали теребить его усы. Значит, узнали своего отца.
Опустив детей, Гриша обнял и поцеловал мать, тётю. Крепким мужским рукопожатием поздоровался с дядей и только потом снял куртку. Он немного поморщился, видимо, травма ещё беспокоила его. Но я знала, что смогу ему помочь. Гриша отправился в душ. Я отнесла ему туда чистое бельё и верхнюю одежду.
А потом мы поднимали свои бокалы за то, что Бог услышал наши молитвы и сохранил сына, отца мужа, племянника нам. Праздник затянулся до позднего вечера. Дети не слазили с колен Гриши. Он радовался вместе с ними, казалось, каждой мелочи. Он тоже был рад своему возвращению.
А потом наступила долгожданная ночь, когда мы с Гришей остались только вдвоём. Это была только наша ночь. Сначала мы раздели друг друга, а потом я уложив Гришу на спину приступила к действу, которое называется любовью. Сегодня я была его госпожой и повелительницей. Я целовала его губы, глаза. Я пальчиком трогала его колючие усы. Я шептала самые ласковые слова, которые только приходили в мою голову. Я не знаю, был ли в них какой-то смысл, но Грише явно они нравились. Потому, что он просил:
- Ещё, ещё…говори, Наташенька, говори!
И я говорила и целовала. А потом наклонилась к его члену и обхватила своими губами. Я целовала его уже ничего не могла сказать. Теперь говорил Гриша. Он просил не оставлять это занятие, а дать ему в полной мере насладиться моими губами. И я не подвела его. Вернее, подвела его к самому пику блаженства. И когда он уже готов был взлететь, я уселась на него и начала двигаться, доставляя сладостное удовольствие, двоим истосковавшимся душам. А потом мы вместе, издав победный клич, взлетели на небывалую высоту наслаждения.
Я прильнула к нему. А он крепко крепко прижал меня к себе, и найдя мои губы излил в них свою благодарность.
А потом, уже под утро, Гриша разбудил меня крепким поцелуем. Я знала, что он хочет обладать мною, и я тотчас была готова к этому. Это был саамы настоящий всплеск страсти. Мы снова летели на крыльях любви в за облачную высь. Высь, которая называется любовью. Мы снова были вместе и моя душа ликовала:
-Гриша вернулся! Вернулся Гриша!
За работой и заботой мы и не заметили. Как прошла зима и наступила весна. Слава Богу, дети были здоровенькими. Только я сильно исхудала. Это постоянная тревога о Грише, да и двое деток кормила до сих пор грудью. Гришка начал возмущаться, что я совсем не берегу себя, что дети уже большие и надо их лишить удовольствия сосать материнскую грудь. Да и мама также поддержала сына. Что же мне оставалось делать? Я уже и так прикармливала их смесью детской, да и со стола давала то кусочек хлеба пососать, то мясо. Но чувствовала себя, конечно не очень. Стала очень утомляться. И не стала с мужем спорить. Вот уже три ночи страдали все. Мне болела грудь, молоко всё никак не могло перегореть. Василёк кричал громко, по-мужски, а Настя так жалостливо попискивала. Я готова была уже снова начать кормить, но Гриша меня не допускал. Через неделю все успокоились.
Глава 51 Допрос Ирины
Григорий
В понедельник я уже вышел на службу и приступил к выполнению своих обязанностей. Я уже соскучился по своей работе. Сколько же я отсутствовал? Две недели работа в прокуратуре со следователями, неделя в Верхних Кряжах, роковой полет вертолета, неделя в тайге и почти десять дней в госпитале. Всего то, лишь полтора месяца. А за это время произошло столько событий, что мне показалось, что я отсутствовал целый год.
Это уже шел конец апреля. В Москве снег почти совсем растаял, светило яркое солнышко, было приятно погулять на свежем воздухе, что я с удовольствием и делал в выходные, гуляя возле дома с моими малышами. Они сидели в коляске и вертели головками, с любопытством рассматривая все вокруг. Я смотрел на них и любовался. Это же мои дети! Как я по ним скучал там, в тайге. До чего же красивой девочкой растет Настенька. Как она похожа на свою маму! Я уже почти совсем забыл, что не я её биологический отец. Я не делаю для себя отличий между ней и Васильком. Даже как-то с большей любовью отношусь к ней. Может потому, что она девочка.
Иногда меня снова приглашали в следственную бригаду. Там теперь я уже был своим. Со мной делились новостями, я им рассказывал о своих приключениях в тайге. За мое отсутствие произошло много нового. Благодаря моей ведомости увеличился список подозреваемых лиц. Следственная группа, прибывшая тогда в день крушения вертолета, установила негласное наблюдение за Самойленко. И, в конце концов, он привел их к месту, где он держал в подвале Ирину. Его поймали с поличным, но задержать не сумели и он кинулся в бега. Теперь он объявлен во всесоюзный розыск. Ирину освободили из подвала, задержали и доставили в Москву. Сейчас она в следственном изоляторе. Я попросил, чтобы меня пригласили во время ее допроса.
В среду во второй половине дня был назначен допрос Ирины. Я немного опоздал, допрос уже начался. Тихонько зашел, сел в углу комнаты и стал слушать. Посмотрел на Ирину и едва узнал ее. Куда делся ее цветущий вид, яркий макияж и вызывающая одежда. Сейчас перед следователем сидела уже далеко не молодая, усталая женщина с потухшим взглядом и давно не мытыми рыжими волосами. Следователь продолжал допрос.
- Ирина Николаевна, вы себя считаете богатой женщиной?
Вопрос такого характера она никак не ожидала. Она замялась и начала говорить что-то невразумительное.
- Да откуда? Я скромно живу на свою зарплату. А вы же знаете, какие зарплаты сейчас у бухгалтеров.
- Не скромничайте. По нашим данным вы очень богатая женщина. Ваш доход за прошлый год составил несколько сотен тысяч рублей. Это больше чем зарплата всех служащих нашего управления. Откуда у вас такие деньги и на что вы их тратите? В доме у вас нет дорогих вещей. Куда вы их тратите? И на счету в банке нет этих денег. Где вы их прячете?
- Нет у меня никаких денег! И никогда не было!
- Ирина Николаевна, подойдите сюда, пожалуйста.
Следователь достал из папки листы ведомостей, чистым листом бумаги прикрыл ее левую часть, оставив только суммы и подписи.
- Посмотрите сюда. Это ваша подпись? Вот здесь.
Мне даже сбоку видно было, как еще больше побледнела Ирина.
- Похожа…. Но я в жизнь такую сумму никогда не получала. Может, подделали мою подпись…
- Не надо, Ирина Николаевна. Мы провели графологическую экспертизу. Подпись, действительно, это ваша. И здесь, и вот здесь, и здесь. Так, где деньги?
Голос следователя окреп и стал тверже.
- Это не мои деньги, - сразу как-то охрипшим голосом едва слышно прошептала Ирина.
- А чьи? Кому они предназначались?
- Я не знаю… Я не помню…
- Хорошенькое дело! Вы отдаете такие суммы кому-то и не знаете кому? Позвольте мне вам не поверить.
- Я уже забыла. Давно это было.
- Не так уж давно. Судя по дате последней ведомости, это было всего за месяц до ревизии, в сентябре. Так кому предназначались эти деньги?
- Я не помню…
Следователь достает записную книжку Ирины.
- Ирина Николаевна, это записная книжка ваша?
Ирина, только взгляну на нее, сразу опускает голову. Тихо говорит.
- Моя… Только как она у вас оказалась? Хотя…
- Тогда объясните, пожалуйста, что означают эти буквы и цифры?
Следователь раскрыл книжку на нужной странице.
- Товарищ майор… простите, гражданин майор, я все расскажу, только я очень боюсь. Это страшные люди. Они занимают такие посты, что сотрут меня в порошок. У них такие связи, они до Москвы тянутся.
- Во-первых, из мест заключения они до вас не дотянутся, а во-вторых, и вас будут хорошо охранять в другом месте.
- Гражданин следователь, а что мне грозит? Я всего была лишь пешкой, только курьером.
- Ирина Николаевна, я не судья, суд определит меру наказания. Но сейчас от вас зависит, по какой статье вы пойдете. Если вы сейчас добровольно все расскажите, сделаете чистосердечное признание, суд учтет это и смягчит ваше наказание.
- Я все расскажу, все как есть. Пусть я отбуду свой срок, но перестану жить в постоянном страхе.
- Вот берите бумагу и все опишите подробнейшим образом. Кто вам поручил этим заниматься, кому вы передавали деньги и как? Сколько раз это было, какие суммы?
- Я честно скажу, ни их должностей, ни их фамилий я не знаю. Только имена и отчества.
- Где вы встречались? Как передавали деньги? Вы сможете узнать их в лицо?
- Встречались каждый раз в разных местах: на почте, в банке, в сберкассе. Мне звонили, назначали место и время встречи. Я приходила, садилась за столик и делала вид, что заполняю какой-то бланк. Человек подходил, садился рядом, брал тоже бланк и делал вид, что пишет. У меня на столе уже лежал приготовленный конверт с деньгами. Человек забирал конверт и уходил, ни сказав, ни слова. Позже уходила и я.
- Товарищ майор, вмешался уже я. Можно вопрос к подследственной?
- Валяй!
- Ирина, ты в лицо узнать их сумеешь?
Она взглянула не меня, на пару секунд закрыв глаза и как будто что-то вспоминая, потом злобно прошипела:
- Это всё ты! Это твоя работа. Докопался, значит. И книжка записная твоя работа. Ненавижу!
- Ирина Николаевна, вы не ответили на вопрос, а он по существу, - напомнил майор.
- Да я рожи этих гадов хорошо запомнила. Узнаю из тысячи.
- Учтите, Ирина Николаевна, мы будем проводить опознание. Вы готовы к этому.
- Не волнуйтесь, я их хорошо запомнила.
- Тогда ладно, берите бумагу и пишите, пишите все, что знаете. Я вас здесь оставлю. Часа два вам хватит? Чистая бумага на столе и ручка там же.
Майор закрыл бумаги в сейф, ключи спрятал в карман и обратился ко мне:
- Пойдемте, Григорий Федорович, пусть она пишет, не будем ей мешать.
Мы вышли в коридор, майор закурил.
- Ну, Гриша, ты и везунчик! Точно в рубашке родился! И как же ты сумел выжить в этой катастрофе?
- Знаешь, Валентин Петрович, просто повезло. В этот момент я встал и пошел в хвост за своей сумкой, что-то там мне в ней понадобилось. Не отошел бы, так и меня бы раздавило это дерево.
- Я был там, видел эту жуткую картину. Жаль ребят…
- Валь, пойдем к полковнику. Хочу посоветоваться с ним, как мне быть с этим подкупом.
Мы поднялись этажом выше и постучали в дверь начальника отдела.
Глава 52 Разговор с полковником
Григорий
- Войдите! – за дверью раздался зычный голос полковника.
Мы вошли. Полковник продолжал с кем-то разговаривать по телефону. Жестом показал нам, чтобы мы сели напротив его стола. Там стоял только один стул. Валентин взял второй, и мы заняли места перед лицом начальства. Полковник закончил разговор и сразу обратился к майору.
- Валентин Петрович, что у тебя нового? Докладывай.
- Только закончил допрос Соболь Ирины. Вначале попыталась уйти в незнанку, но потом раскололась. Сейчас в моем кабинете пишет чистосердечное. Похоже, что она, действительно не знает тех, кому передавала деньги. У нас есть только пока инициалы этих фигурантов. Будем еще работать.
И майор подробно рассказал о результатах допроса. Полковник слушал, не перебивая. Когда он закончил, полковник, немного подумав, произнес:
- Продолжай с ней работать. Постарайся выяснить, что ей известно о тех, кому эти деньги были предназначены. Не думаю, что это только для шишек областного масштаба. Не тот уровень для таких денег. Или уже совсем оборзели? Здесь нити идут выше. И выяснить это нужно обязательно. Сейчас это дело уже у Генерального прокурора.
Потом полковник обратился ко мне.
- Ну что, Григорий Федорович, на новоселье позовешь?
Я удивленно вскинул брови. Он улыбался.
- Товарищ полковник, а я как раз пришел вам доложить об этом.
- Ты думаешь, что нам ничего не известно? Известно все: и про деньги, и про квартиру. Так вот имей в виду. Эти деньги и квартира тебе не от Министерства лесного хозяйства, а от частного лица, которое старается остаться неизвестным. Но мы его обязательно вычислим. И не верь ты этим сказкам, что из этой суммы будут выплачиваться единовременные пособия семьям погибших. Им было важно, чтобы ты заглотил эту наживку, и у них и потом везде фигурировала эта вся сумма, перечисленная тебе. Надеюсь, у тебя хватило ума пока не расписываться за нее?
- Обижаете, товарищ полковник.
- Они тебе еще звонили?
- Нет, пока звонков больше не было.
- Нам пока не понятно, что они хотят от тебя. Я просто подозреваю, что они предполагают, что тебе удалось выяснить связи, ведущие наверх. Ты там долго работал, мог кто-то проболтаться. Ведь ты, например, про Самойленко узнал от вахтера. Так и это кто-то мог тебе сообщить, хотя бы взять ту же Соболь, с которой ты общался во время ревизии. У вас ведь были вполне доверительные отношения. Она, кажется, пыталась даже соблазнить тебя? Не по их ли заданию она это делала? А может ей это удалось?
Полковник взглянул на меня, а я только развел руками.
- Ладно, сейчас это к делу не относится. Раз не удалось тебя скомпрометировать, они продолжают действовать по-другому. Они дали тебе сейчас крупную взятку. За нее они что-то хотят от тебя получить. Что именно? Это предстоит выяснить. Будет обязательно еще звонок. Если начнут разговор о деле, сразу решительно прерывай, мотивируя тем, что разговоры могут прослушиваться. Соглашайся только на личную встречу. А мы будем следить. Твои телефоны, действительно, прослушиваются: рабочий и, прости уж, домашний тоже. Так что предупреди супругу, чтобы за это время поменьше болтала по телефону.
Они тебе назначат место и время встречи. Если почувствуешь, что на встречу прислали «шестерку», говорить отказывайся, требуй кого-то посолидней. В людях, надеюсь, ты разбираешься, не мне тебя учить. Когда тебе предъявят условия, вначале ломайся, изображай благородное негодование. Мол, ты думал, что это, действительно, от Министерства лесного хозяйства, а так ты ни на какие сделки не пойдешь. И даже готов тут же вернуть и деньги и квартиру. Но смотри не перегни палку. Намекни, что твоя информация стоит дороже, и только на суде ты собираешься ее обнародовать. Это заставит их взять таймаут и подумать. Они либо продолжат повышать цену, либо начнут тебе угрожать. А мы в это время будем следить за ними.
Мы еще долго потом обсуждали детали будущей встречи, проигрывали различные варианты. После этого я почувствовал себя уверенней. Я был уже готов к этой встрече.
Глава 53 Встреча в кафе.
Григорий
Вечером мы с мамой сидели в гостиной и смотрели по телевизору программу «Время». Наташа пошла в другую комнату, укладывать детей спать. Раздался телефонный звонок. Я подошел к аппарату. Мама тут же сделала телевизор тише. Я поднял трубку. Тут же раздался тихий щелчок. Я понял, что включилась запись.
- Добрый вечер, Григорий Федорович! – раздался уже знакомый мне мужской голос того, кто мне звонил тогда в госпиталь. – Извините, что поздно. Я не помешал?
- Добрый вечер, Иван Степанович. Нет, не помешали. Я слушаю вас.
- Узнали… У вас хорошая память. Как вы себя чувствуете? Как здоровье?
- Спасибо, сейчас уже более-менее. Надеюсь, вы позвонили мне не для того, чтобы поинтересоваться моим здоровьем? И хорошо, что позвонили сами, у меня есть к вам несколько вопросов. А то я уже хотел сам идти в ваше министерство, но просто не знал к кому там обратиться.
- Вы угадали, Григорий Федорович, у меня тоже есть к вам разговор. Но лучше все вопросы мы с вами обсудим не по телефону, а при личной встрече. Вы согласны?
- Да, пожалуй, так оно будет лучше.
- Так давайте тогда встретимся завтра в 19 в кафе на улице Горького как раз напротив входа на Центральный телеграф. Вас это устроит?
- Вполне. Только мое условие, Иван Степанович: у меня вопросы настолько серьезные, что мне бы хотелось разговор вести с ответственным человеком, который способен тут же принимать решение, а не просто со швейком.
- Что-то вы уж больно круто Григорий Федорович. Что же за вопросы у вас такие? Может и я способен их решить?
- Я не знаю ваших полномочий. Вопросы о деньгах… Хотя не стоит сейчас об этом по телефону… Ладно, тогда завтра уже при встрече.
Мы с полковником заранее обговорили такой вариант разговора. Во-первых, я должен был закинуть удочку, намекнув о деньгах, и, во-вторых, нужно было попытаться выманить на разговор более важную птицу. Что нас будут «пасти», я в этом не сомневался.
- Хорошо, тогда до завтра. Столик будет заказан заранее.
И мы распрощались. Я тут же позвонил полковнику. Он сразу взял трубку. Только я собрался доложить ему о разговоре, как он прервал меня.
- Да слушал я ваш разговор. Молодец, ты правильно себя повел. Пусть они подумают, что ты набиваешь цену. Дальше действуй, как мы с тобой договаривались. А прослушку мы организуем. Хорошо, что встречу назначили заранее.
На следующий день за полчаса до назначенного времени я был уже на месте встречи. Внимательно осмотрел все вокруг. Место встречи выбрано было не случайно. Через огромные стеклянные окна хорошо все просматривалось вокруг. Снаружи наблюдателю подойти незамеченным было просто невозможно.
В указанное время я уже был в кафе. У окна стоял один столик с табличкой «Стол заказан». Я понял, что это столик заказан для нас. Сел за столик и огляделся вокруг. В зале кафе народа было немного. Несколько пожилых москвичек за столиком рядом что-то горячо обсуждали. За другим столиком молодая пара ужинали, и не сводили друг с друга глаз. А чуть дальше за столиком четверо уже хорошо подвыпивших мужчин о чем-то громко спорили. А несколько столиков вообще были не заняты. Ко мне подошел официант.
- Этот столик занят! – предупредил он меня.
- Я знаю. Он заказан для нас. У нас здесь назначена встреча.
- Как угодно. Что-нибудь будете заказывать?
- Чуть позже, когда дождусь напарника.
Долго ждать не пришлось. В дверях появился солидный мужчина лет 50-55. Я сразу понял, что это тот, кого я жду. Он решительным шагом направился сразу ко мне. Не спрашивая разрешения, сел напротив.
- Если я не ошибаюсь, Григорий Федорович?
Я утвердительно кивнул.
- Что же вы, Григорий Федорович, мы вам сделали такой подарок, как говорится, сами от сердца оторвали, а вы не удосужились до сих пор даже взглянуть на эту квартиру. И сберкнижку супруга ваша отказалась принимать у курьера. Как это понять?
- Извините, вы не представились. Как мне к вам обращаться?
- Вам не обязательно знать мое имя. Называйте меня, ну скажем, Иван Иванович.
- Хорошо, Иван Иванович, я как раз хотел поговорить по этому вопросу. Вначале о квартире. На семейном совете мы решили, что нам не стоит переезжать в эту квартиру. Во-первых, из центра на окраину в новый микрорайон. Да и дома там панельные, не то, что наш. И во-вторых, такая квартира для нас слишком шикарная. Сколько платить за нее придется. Теперь о деньгах. Мне сообщили только общую сумму, которая была положено на мой счет, но с оговоркой, что из этой суммы будут выплачены единовременные пособия погибшим. Так я так и не понял, какой суммой я могу распоряжаться.
Похоже, что мой собеседник от меня такого не ожидал. Он задумчиво сдвинул брови и о чем-то напряженно думал. Потом спросил:
- Так что же вы хотите?
Ответить я не успел, потому что подошел официант.
- Добрый вечер. Что будете заказывать?
- Дружок, принеси, пожалуйста, что-нибудь с хорошим мясом на твой вкуси гарнира больше, овощной салат и граммов 300 коньячку.
- А вам? – обратился он ко мне.
- Мне, пожалуйста, только кофе с пирожным. Если есть заварное.
- Будет сделано.
Когда официант ушел, я сделал вид, что продолжаю думать над последним вопросом Ивана Ивановича.
- Что я хочу? Я хочу, пожалуй, отказаться от этих денег. Пусть всю сумму разделят между семьями погибших товарищей. Как это сделать? Раз уж деньги оказались на моем счету, то я составлю доверенность на лицо, которое вы мне укажите, на право распоряжаться всей суммой. А вот как быть с квартирой? Как ее мне вернуть? Ордер то уже выписан на мое имя.
Пока я это говорил, лицо моего визави покраснело, глаза стали злые и колючие и он, перегнувшись через стол, в лицо мне прошипел:
- Послушай, хватит крутить! Тебе что, этого мало показалось? Сколько ты хочешь?
- Да нисколько я не хочу! И я не понимаю, что я должен делать или что я не должен делать. За что мне эти подарки?
- Да прекрасно ты все понимаешь! Только дурака валяешь. Ты что, до сих пор не понял, с кем ты имеешь дело? Да они тебя вместе с твоим полковником в порошок сотрут! Ты еще не успел в этом до конца убедиться? Что ты должен делать или что не должен? Ты должен МОЛЧАТЬ! Понял МОЛ-ЧА-ТЬ! Чтобы имена тех, о которых тебе стало известно, нигде не прозвучали, ни в материалах следствия, ни на суде. Ты понял? Будешь умницей, тебя не обидят, позаботятся о твоей дальнейшей карьере, и квартиру самую лучшую тебе дадут в самом центре. А будешь ершиться, пеняй на себя. Может все случиться и с тобой и твоей семьей.
- Хорошо, я подумаю, но, скорее всего, я поступлю так, как мне совесть велит.
С этими словами я поднялся, и, не дождавшись своего кофе, положил купюру на стол и вышел из кафе. Перешел дорогу и поднялся по ступенькам на Центральный телеграф и стал ждать. Минут через двадцать в дверях кафе появился, так называемый, Иван Иванович. К нему быстро подошли двое в штатском, взяли под руки и быстро повели к ожидавшей их машине. Я вздохнул с облегчением и пешком отправился домой. Задание было выполнено. Я шел по улицам и любовался Москвой. Как она хороша весною!
Глава 54 На даче у мамы
Наташа.
Мы снова с детьми выходили на прогулки. А мама наша, загрустила. На мой вопрос Что случилось? - ответила, что хочет к себе домой. Там же у неё сад. Да и на могилу мужа надо обязательно сходить. Ведь Радуница уже на носу. И тогда я поговорила с Гришей. Он пообещал, что выходными отвезёт мать и меня с детьми на природу. Мы будем набираться сил и здоровья, а он через два месяца возьмёт очередной отпуск и приедет к нам. Мама наша была счастлива. Мы приступили к сборам.
Гриша дозвонился к маминой подруге, которая присматривала за домом, и попросил, чтобы та подготовила его к приезду хозяйки.
Рано поутру в субботу мы отправились в длительное путешествие. Погода была прекрасной, и мы ехали не спеша. Когда дети просыпались, мы останавливались, чтобы покормить их и дать немного свободы, а потом снова начинали двигаться. Весна здесь полностью вступила в свои права. Всё цвело и благоухало. Я не могла налюбоваться дивной красотой. Мне впервые пришлось созерцать южный край.
Во дворе дома нас встретили две женщины. Одна была возрастом, как наша мать, ну, может, немного моложе, а другая, значительно моложе меня и Гриши. Познакомились. Старшая оказалась маминой подругой, Ада Николаевна, так назвала она себя. А младшая, её дочь Лиза. Я нечаянно перехватила, как Лиза и Гриша переглянулись между собой. Мне стало, как-то неприятно. Мне показалось, что между ними есть какая-то тайна, известная только им двоим. Я отогнала прочь эту мысль от себя. Да и некогда было сильно над этим думать. Дети проснулись. Увидев незнакомые лица, начали кричать в два голоса. Настю подхватил на руки Гриша, а Василька я. Так и вошли в дом. Там было всё прибрано и накрыт стол.
Дети успокоились и с любопытством поглядывали вокруг себя. Гриша пошёл разгружать машину. Краем глаза я заметила, что и Лиза выскользнула вслед за ним во двор. Да….Видимо, что-то тут не ладно снова предательская мысль закралась мне в голову, но виду я, конечно не показала. Умылась сама с дороги, привела детей в порядок и с улыбкой присела с ними к столу.
Ада Николаевна потчевала нас вкусным обедом, и развлекала последними новостями, естественно местными. Гриша пообедав, вышел на улицу, как он выразился посмотреть по хозяйству. На сей раз, Лиза осталась сидеть с нами. Она говорила не умолкая. Стараясь привлечь к себе внимание. Мне совсем она была неприятной. Хотя на вид, кажется ничего. Даже симпатичная. Может молодость её украшала? Или крашенные под блондинку волосы? Я так толком и не разобралась. А может укол ревности не давал мне объективно оценить её? Я спросила у неё, где она работает? Но в ответ ничего вразумительного я не услышала, и дальше я перестала вообще на неё реагировать.
Вскоре наши гости ушли, пожелав нам хорошо устроиться и провести ночь. Дети немного капризничали, но вдвоём с Гришей мы как-то с ними управились. Ночь, как всегда мы с Гришей провели чудесно. Завтра он должен был уезжать, поэтому мы страстно любили друг друга. После он прижал меня к себе и уснул. Я не стала его тревожить своими подозрениями.
Не успели мы утром проснуться толком, как Лиза была здесь. Мама, правда, уже хлопотала у плиты, готовила завтрак. Мне показалось, что Лиза нарочито громко разговаривает, чтобы привлечь наше внимание.
Делать нечего…пришлось и нам вставать. Первой вышла я, поздоровалась и спросила, почему ей не спится в такую рань. Лиза зарделась и уже ответила не мне, а вышедшему Григорию, что мол, у нас так принято, все женщины встают очень рано, чтобы до восхода солнца успеть умыться утренней росой. Это нужно для красоты.
Я пожала плечами, и начала заниматься утренним туалетом. Гриша остался с Лизой о чём-то разговаривать. Вскоре ко мне присоединился и Гриша. Настроение у него явно было подпорчено. Мама пригласила всех к столу. Но Лиза отказалась, мотивируя тем, что уже успела позавтракать дома, а пришла потому, что Ада Николаевна велела передать Грише свою вишнёвую настойку. Мол, пускай отвезёт, попотчует ею своих москвичей. Гриша поблагодарил, и мы приступили к завтраку. Никто больше на Лизу не обращал внимания, и она пожелал Грише счастливой дороги, ушла. Гриша, как-то с облегчением вздохнул. Или может мне просто так показалось. Но я заметила, что и мама, как-то с укоризной взглянула на сына.
На прощанье Гриша крепко обнял и поцеловал меня, затем маму, а затем деток. Я уже скучала по нему. Муж обещал часто звонить, а к годовщине детей и сам появиться в отпуск. Так мы и расстались. Дети требовали к себе постоянного внимания, и скучать просто было некогда. А когда они, нарезвившись, уснули, я начала помогать матери в саду. К работе мне не привыкать, ведь дома у родителей был также свой сад-огород, да и у бабушки в деревне приходилось сажать грядки, и пропалывать. Поэтому я взяла из рук матери лопату и начала копать грядки.
Оторвавшись от своего занятия, я увидела. Что около нас появилась кошечка. Почему я так определила, что это кошка? Просто бабушка всегда говорила, что только кошки бывают трёхцветными. Это была вся белой, только лапки чёрные, а вместо бровей выделялись рыжие ровные пятна. Она была какой-то необычной кошкой. Я отставила лопату и подошла к ней. Заговорила. Кошка мяукнула, задрала хвостик и прижалась к моей ноге, как бы приглашая поласкать. Я это сделала с удовольствием. На этом пришлось закончить работу. Дети вскоре должны были проснуться. Мать ещё осталась немного поработать. А я направилась в дом. Кошка, естественно, последовала за мной. Мне ничего не оставалось делать, как пригласить её. В доме я налила ей в блюдечко молока и с радостью наблюдала, как она его лакает язычком. Потом она начала вылизывать себя. Это она гостей намывает, подумала я. так всегда говаривала бабушка.
Было решено, что раз кошка решила жить у нас, то так тому и быть. Вечером я после того, как выкупала детей. Выкупала и кошку. Она не очень то и сопротивлялась. Может только для виду. Я закутала её в полотенце и оставила высыхать. Теперь нужно было придумать ей имя.
-А давай назовём её Юня, с улыбкой произнесла мама. От слова июнь. А я и не сопротивлялась.
Так Юня стала жить с нами. Она очень подружилась с детьми. Да и они были от неё в восторге, хотя и норовили потаскать её за хвост и шёрстку взъерошивали, но Юня совсем на них не обижалась. И частенько, если кто-то из них капризничал, Юня, как заправская няня находила метод, чтобы успокоить капризульку. Почти всегда днём она укладывалась спать между ним.
А мы с мамой разрабатывали наш небольшой участочек в саду.
Так постепенно мы с ней посеяли зелень, насадили лука, даже картошки пару ведер. Мама была очень довольна и с любовью поглядывала на меня. А потом, уже вечером, я слышала, как она по телефону, разговаривая с Адой Николаевной, нахваливала меня за то, что я такая работящая, в главное, что всё знаю и всё умею. Мне было приятно. И я старалась, чтобы это мнение обо мне таким и осталось. После того, как мы управились с грядками, решили идти на кладбище, чтобы и там сделать соответствующий порядок. Идти было не далеко. Мы усадили детей в коляску, взяли для них необходимые вещи и потихоньку пошли. Вскоре нам навстречу попалась Лиза. Она была ярко одета и с броским макияжем. Как всегда начала громко разговаривать, обращалась то к нам, то к детям. Надо сказать, что дети уже её хорошо знали и не боялись. Иногда с удовольствием шли на руки. Узнав, что мы идём на кладбище, она попрощалась и последовала дальше, своей летящей походкой. Я поинтересовалась у матери, где же всё-таки работает Лиза. Но та только развела руками и вполголоса сказала, что сидит такая вот здоровая девка у матери на шее.
-Когда жив был отец, то как-то держал её в узде, и работала продавцом в магазине, а как не стало отца, так и всё. Крутит подолом, ищет мужика, чтобы содержал её. Да видимо никак не найдёт подходящего. Вот и Гришу моего хотела к рукам прибрать, да он вовремя спохватился,-сказала мать и смолкла, будто прикусила язык.
Я ни о чём не стала спрашивать. Мне теперь и так кое-что стало понятным. Мы вскоре управились на кладбище, и пока не стало совсем жарко пошли домой. Дети уже мирно посапывали.
Так за делами быстро летело время. Дети начали ходить. Сразу пошла Настенька, а через несколько дней последовал её примеру и Василёк. Как это было забавно! Они со смехом шлёпали по полу босыми ножками, как бы соревнуясь, кто быстрее дотопает до дивана, а потом весело визжали. Но и нам прибавилось забот. Одних никак нельзя было оставить ни на минуту. Они были везде. Они залазили в тумбочки, вытаскивали оттуда содержимое на пол. А если попадали на кухню, то и продукты рассыпались по полу. От радости они визжали в два голоса.
Пришло известие из Даугавпился, что Маша в средине марта родила девочку, и её назвали Алёной. Я порадовалась их счастью, так же, как они радовались нашему. Скоро уже и Гриша должен был приехать в отпуск. Я очень по нему скучала и считала количество оставшихся дней. Звонил он почти ежедневно. Слышно было по голосу, что и он очень соскучился.
Был уже конец июня. Мама что-то занемогла. То ли простудилась, то ли какое-то другое недомогание прицепилось, но утром она не смогла, как обычно подняться с постели. Я была очень обеспокоена её состоянием. Как медицинский работник, я сразу поставила ей градусник. Температуры не было. Тогда померила давление, которое мне совсем не понравилось. Давление было низким, а ритм сердечный очень частил. Я немедленно вызвала скорую помощь. Бригада, приехавшая на вызов, сделали кардиограмму и вынесли решение, что женщину нужно госпитализировать, во избежание инсульта.
Мама беспокоилась, как же я одна буду управляться с детьми. Но я убедила, что всё будет хорошо, да и Гриша должен скоро приехать.
Так я осталась одна в чужом городе с двоими детьми. Теперь за продуктами и за всем необходимым я вынуждена была ездить с малышнёй. В одной коляске им становилось тесно. Они так и норовили выпасть из неё, особенно, когда бодрствовали. А когда засыпали, умаявшись от бодрствования, я могла выходить в сад, чтобы прополоть грядки, на которых уже появились дружные всходы.
Ада Николаевна уехала куда-то к своим родственникам на пару месяцев, как она выразилась. А Лизка тоже куда-то исчезла. Это я так решила. Она перестала уже с неделю к нам заглядывать. Это случилось как раз, когда мне нужна была хоть какая-то помощь. Даже свекровь навестить для меня стало огромной проблемой.
Глава 55 Похищение
Наташа
В начале июля, когда солнце ещё не очень припекало, я собрала детей, усадила в коляску и отправилась в магазин, чтобы купить кое-какие продукты, а затем решила заехать в больницу к свекрови. Я звонила туда ежедневно. Мне обстоятельно врач рассказывал о её состоянии. Утешало то, что вовремя оказали ей помощь, и удалось уйти от инсульта. К средине месяца, если состояние не ухудшится, то её должны будут выписать. Мне хотелось немного побаловать старушку гостинцами, да и по внукам она явно соскучилась.
Не доходя до магазина, я увидела, как идущий мне навстречу мужчина лет шестидесяти, схватился за грудь и упал прямо на тротуар. Оставив коляску с детьми, я подскочила к нему. Мужчина извивался, бился по тротуару головой, изо рта у него шла пена. Это явно были признаки эпилепсии. Постепенно начала собираться толпа зевак. Нужно было поддерживать голову мужчины, чтобы он не поранился. Схватки были очень сильные. Все шумели, пробовали давать советы. Я, стараясь перекричать жужжащую на все голоса толпу, попросила, чтобы кто-нибудь вызвал скорую помощь. Не знаю, была ли услышана моя просьба. Постепенно мужчина начал успокаиваться и открыл глаза. Пытаясь, что-то говорить. Я ладонью прикрыла ему рот. Теперь ему нужно было срочно дать что-то сладкое, для восстановления сил. Я спросила, может быть есть у кого шоколадка? Никто мне не ответил. Тут подошла скорая и толпа схлынула. Я спохватилась, а как же мои дети? Когда взглянула в коляску, то не поверила своим глазам: в коляске лежал один Василёк. Насти нигде не было. Я глазами обшарила всё вокруг, думала, что она просто выпала. Однако ребёнка нигде не было. Я закричала, что было силы:
-Настенька, доченька, где же ты?
Но в ответ молчание. Я спрашивала у людей. Никто ничего не видел и ничего не слышал. Скорая уже давно увезла больного, те, кто тут стоял рядом, ушли по своим делам. Только я стояла и ревела, взывая в пустоту. Тогда увидела милиционера и бессвязно начала объяснять, что у меня посреди белого дня украли из-под носа ребёнка.
Мужчина недоверчиво посмотрел на меня, потом перевёл взгляд на коляску и заметив, что коляска двойная, а в ней находится всего один ребёнок, велел следовать за ним в отделение. У меня дрожали и руки, и ноги. Я еле написала заявление, в котором подробно указала, при каких обстоятельствах я потеряла ребёнка. Сначала я написала, что у меня похитили ребёнка, но в отделении со мной не согласились, сказали, что я его сама потеряла. Мне в данную минуту было всё равно, надо, чтобы принимались меры по розыску девочки.
В отделении меня, как могли, успокоили и сказали, что таких случаев у них ещё не было, будут приняты все меры, и девочка обязательно найдётся. Ещё попросили у меня фотографию малышки, чтобы вывесить листовки по городу. Возможно, кто-то видел или что-то слышал. Я с Васильком поспешила домой. Отыскала фотографию, которую сделали в Москве перед отъездом сюда, и снова не чуя под собой но, я шла в отделение милиции, думала, что там уже меня ждут утешительные новости. Однако, увы. Новостей никаких не было. Ребёнок, как в воду канул. Я поспешила на почту, дрожащим голосом заказала разговор с Москвой. Сидела, прижав к себе Василька, и ждала, молилась, чтобы Гриша ответил. Бог услышал мои молитвы, ответил мой муж. И тогда я дала слезам волю. Григорий не на шутку испугался. Он не мог понять, о чём я хочу ему поведать. И тогда собрав свою силу волю в кулак поведала печальную новость о том, что у нас похитили дочь. Гриша был короток. Он сказал, что через пару часов выедет ко мне. Мне немного стало легче.
Я брела домой безо всякой охоты. Если бы не мальчик, я бы ночевала там, в отделении. Мне хотелось знать, как идут поиски. Но мальчику требовался уход. Он уже заявлял требовательным голосом о том, что желает кушать. Я чем-то его кормила, делая всё чисто механически, а глаза мои застилали слёзы. Мои мысли были там, с моей малышкой.
Господи, кому же так захотелось насолить нам? За какие такие грехи приходиться рассчитываться маленькому человечку? Если в чём-то провинилась я перед тобой, Господи, то непременно накажи меня, но не дай погибнуть невинной душе. Хватит, она уже наказана тем, что ты, Господи, отнял у неё мать. Верни, прошу тебя, верни нам малышку в целости и сохранности.- Так я молилась стоя всю ночь у иконы Божьей матери заступницы нашей. Василёк, как чувствовал, что остался один. Спал очень беспокойно, часто просыпался и начинал плакать. Я не сомкнула в эту ночь глаз.
А к полудню приехал Гриша. Я его просто не могла узнать. У него провалились глаза, запали щёки. Он прямо исхудал весь. Я бросилась к нему на грудь. Слёз у меня уже не было, я их все вылила стоя на коленях.
Гриша обнимал меня, а сам дрожал весь, он так старался сдержать слёзы. Но они предательски катились, падали на мою голову. Так и стояли, поддерживая друг друга, пока не заплакал Василёк. И тогда опомнившись, оба бросились к нему. Мальчик вначале не узнал отца, и заревел пуще прежнего, но потом, видимо вспомнил его голос и немедленно успокоился.
Новостей в милиции не было никаких. По городу были расклеены листовки с просьбой, если кто-то знает, чтобы немедленно сообщали и даны были телефоны, в т. ч. И наш домашний. Посовещавшись с Гришей, мы решили пока что матери не говорить о нашей беде, хотя возможно городок небольшой и уже все давно раструбили о происшествии. Гриша один направился в больницу. Но к счастью, мать не знала о беде. Тогда Григорий зашёл к врачу и рассказал о том, что произошло, и попросил, чтобы мать под предлогом того, что нужно ещё немного полечиться, оставили в больнице, хотя бы ещё на недельку.
Только сейчас я заметила, что пропала и наша Юня. Странно…она всегда была рядом с детьми, а тут уже второй день её нигде не видно, подумала я и …снова забыла о ней. Моя голова была забита только Настей.
А вечером в нашем доме раздался звонок. Он грянул, как гром среди ясного неба. Мы вдвоём бросились к аппарату. Гриша отвёл мою руку и сам ответил. Я наблюдала за ним, как бледность растекалась по его лицу, как дрогнула рука, державшая трубку. Я больше ничего не видела и не слышала, я просто медленно сползла на пол. Организм вырубил меня. Чтобы сохранить для дальнейших испытаний. Очнулась от того, что Гриша вливал мне в рот воду, поддерживал мою голову.
- Наташенька, дорогая моя, девочка, очнись, солнышко. Всё хорошо. Наша доченька жива. Слышишь, Наташа, жива наша Настенька. Я слышал её голосок. Она звонко смеялась.
Я очень медленно приходила в сознание. До меня никак не могло дойти, где я, почему Гриша говорит, что Настя смеялась?
А потом память вернулась, и я снова окунулась в страшную реальность жизни.
- Где Настя?
Милая моя Наташа! Они считают, что я точно знаю кому именно деньги передавались в Москве и эту информацию я собираюсь огласить на суде. Так вот Настю похитили с той целью, чтобы я замолчал. Им не удалось меня запугать, так они теперь принялись за вас. Эти скоты не брезгуют ничем.
Гриша молчал. Я уставилась на него.
- Гришенька, что они тебе сказали? Ты сам слышал голос Настеньки? Она жива?...
-Наташенька, да, да… я слышал ее голосок, ее смех. Они не успели мне ничего сказать. Ты упала в обморок, и я выронил трубку.
Это было уже слишком. Я ударилась в истерику. Гриша никак не мог меня успокоить. Только Василёк смог докричаться до меня. Он так вопил, что я сразу пришла в себя.
Гриша взял сына на руки и начал говорить ему что-то. Я не могла отвести взгляд от телефонного аппарата. Но он молчал. И тогда Гриша позвонил в отделение милиции, рассказал о состоявшемся разговоре и о его печальном финале. В ответ сообщили, что сразу после похищения ребёнка все пути были перекрыты. Проверяются железная дорога, автостанция и весь выезжающий из города автотранспорт. Участковые под разными предлогами проверяют все частные дома и квартиры. Подключена и пожарная охрана. Но пока никаких сведений не поступает. Девочка, как в воду канула. И тогда Гриша решил позвонить нашему знакомому следователю в Даугавпилс, Илье.
Немного подумав, Илья пообещал, что возьмёт на пару недель отпуск, и они все вместе Машей и Аленкой приедут к нам. Меня этот вариант очень обрадовал. Я ведь так соскучилась по своей подруге. Да и малышку хотелось повидать. Так мы стали с нетерпением дожидаться их приезда. Только через три дня Гриша привёз их с вокзала. Несмотря на наше горе, все, конечно, были рады встрече.
Илья сразу же включился в группу по поиску ребёнка. Мы по очереди дежурили у телефона. Но звонков больше не было. Похитители, чувствую, что круг сужается, затаились. Телефон прослушивался в отделении.
Прошло 10 дней….Ничего….Я потеряла уже всякую надежду на благополучный исход. Уже подумывала о том, как сообщить Максиму.
В милиции Илье удалось установить интересный факт. Из больницы, из приёмного покоя бесследно исчез мужчина, которого я спасала от приступа эпилепсии. Это наводило на мысль о том, что похищение было спланировано. Кто-то очень хорошо был осведомлён о том, что я могу поехать навещать свекровь. И что детей, естественно потащу с собой, раз их не с кем оставить.
Илья начал расспрашивать о всех моих знакомых, которых у меня здесь не было. Хотя….Я сначала встрепенулась, а затем отогнала прочь возникшую мысль о Лизке. Но следователь, видимо был очень хорошим психологом, и сразу уловил изменения, промелькнувшие у меня на лице.
- Так кто они, эти знакомые?- вежливо спросил он.
Я взглянула на Гришу и ответила, что кроме подруги матери и её дочери, я ни с кем не успела здесь познакомиться. Илья спросил адрес у Гриши, и снова ушёл.
Гриша только развёл руками, когда за ним закрылась дверь.
- Наташа, ведь ты не думаешь, что Ада Николаевна и Лиза могли похитить Настеньку?
- Нет, конечно же нет, Гриша! Но я просто ответила на вопрос следователя, -виновато ответила я.
Глава 56 Неожиданная помощь
Наташа
А утром одиннадцатого дня на пороге дома появилась тощая Юня. Я очень обрадовалась ей. Предложила молоко, которое она с жадностью вылакала. А затем стала мяукать и ластиться ко мне. Я взяла её на руки, но она упрямо вырывалась и мяукала. Я решила, что она заболела и хотела её осмотреть. Но Юня, как бы звала меня за собой. Я отворила ей дверь на улицу. Но она остановилась на пороге и смотрела мне в глаза, как бы гипнотизируя своими зелёными глазами. Гришу так же заинтриговало это поведение. Он предположил, что надо пойти за ней и посмотреть, может мышку поймала и желает похвастаться перед хозяйкой. Я так и сделала.
Кошка шагала впереди. Время от времени оглядываясь, как бы желая убедиться, следую ли за ней. Это меня заинтриговало. Разные мысли крутились в голове:
- Может Юня родила котят и теперь желает, чтобы я перенесла их домой? Хотя, когда находилась летом у бабушки, то однажды явилась свидетельницей того, как кошка-мать переносила сама своих котят, схватив их за шкирку зубами.
Кошка упрямо бежала вперёд. Вот уже и асфальт перешёл в просёлочную дорогу. Начинался лес. Я остановилась и хотела вернуться домой. Кошка подошла ко мне и жалостливо так мяукнула. Затем начала тереться о мою ногу, заглядывала в глаза, как будто что-то хотела мне сказать. Потом пошла вперёд, как бы приглашая меня за собой. Я стояла на месте. Юня вернулась и снова начала тереться и мяукать.
Нечего делать… Я пошла за ней. Недалеко в лесу за кустами стоял милицейский УАЗик. У меня встрепенулось сердце. Что это они тут делают? Я заглянула в автомобиль, но там никого не было, а кошка упрямо мяукала, призывая меня идти вперёд. Прошли ещё метров пятьсот. На небольшой поляне. Стоял небольшой домик, сделанный из не толстых брёвен, накрытый камышом. Домик был уже стареньким, видимо охотничий. Но рядом стоял джип.
- Странно, -подумала я. - Охотники, что ли приехали? Однако, какая летом охота?
Юня мяукнула и исчезла. Она протиснулась в щель под дверь. Тогда я подошла ближе, толкнула дверь, но она была заперта изнутри. Я заглянула в маленькое окошко. Вначале я не могла разобрать, что там творится. Какой-то клубок….человеческих тел, что ли? Но привыкнув к полумраку, царившему в домике, я поняла, что два голых человека: мужчина и женщина занимаются любовью на полу. А поза у них 6 *9. Невольно перевела взгляд выше. И чуть не закричала. На каком-то топчане сидела моя Настенька, она играла с куклой. Кукла была незнакомая, не наша. Рядом с Настей восседала Юня. Она ласкалась к девочке, а та, улыбаясь, продолжала играться с куклой. Я уже открыла рот, чтобы позвать дочь, но мне кто-то закрыл рот рукой и оттащил от окна. Меня тащили оттуда бесцеремонно, а я выкручивалась, как могла.
Меня оттащили в кусты и только тогда развернули. Я глаза в глаза встретилась с Ильёй. Он приложил палец к губам, показывая тем самым, чтобы я молчала.
Но я рвалась туда, где была дочь.
Тогда Илья сказал, что скоро девочка будет у меня. Похитители готовятся уезжать, прихватив с собой Настю. Видимо сразу после оргии и будут уезжать. Оглядевшись вокруг, я увидела еще несколько человек, которые окружив домик, стояли, спрятавшись за деревьями. Мне тоже приказано было спрятаться. Долго ждать не пришлось.
Вскоре из домика раздался женский крик, а затем и мужской. Через минут двадцать, которые показались мне вечностью, из дома вышел незнакомый мужчина. Мужчина огляделся кругом, и не заметив ничего подозрительного, громко скомандовал:
- Выходи!
На пороге появилась…. Лиза…..На руках у неё сидела, обняв ручками за шею…Настенька. Я рванулась вперёд, но сильная рука дёрнула меня обратно.
Мужчина подошёл, чтобы открыть дверь автомобиля, но тут сзади подбежали два милиционера и закрутили руки назад. Подошло ещё двое и отняв ребёнка у Лизы. Закрутили и ей руки. И тут я уже не выдержала, а с радостным криком кинулась к девочке, которая ревела на руках у незнакомого дяди.
- Настенька, девочка моя…это же я, твоя мама… Настенька..
Но девочка была напугана и кричала так, что дрожал лес.
И тут к нам выбежала Юня. Я подхватила её на руки и начала показывать кошку Насте. И тут девочка заулыбалась и начала что-то лепетать на своём языке, а потом обняла меня за шею и крепко, крепко прижалась. Я плакала. Я никак не могла успокоиться. Моя Настенька была у меня на руках. Как будто и не было этих кошмарных одиннадцати дней и ночей.
Меня пригласили в машину, чтобы отвезти с девочкой домой, а сами остались охранять преступников.
Дома Гриша не находил себе места. Он не знал, что и подумать ведь я исчезла вслед за кошкой, ничего ему не сказав.
Маша также металась от Грише к Васильку, затем к Алёнке. Всем было очень тяжело. Маша подумала, что и меня уже похитили, и хотела идти разыскивать Илью, чтобы он подключался на мои поиски.
Нашей радости не было предела. Радовался и Василёк. Он радостно щебетал и мило так улыбался.
Настенька была грязной. Видимо все эти дни никто ни разу её не умывал. Платьице на ней было не наше, я брезгливо сняла его с девочки. За ним последовали и трусики с маечкой.
Грише не терпелось услышать подробности, но я прежде решила искупать ребёнка и накормить. Спустя час я уже рассказывала мужу о том, как Юня привела меня в лес, в охотничий домик.
- Постой, постой, так я же там проводил своё детство. Мы с дружками так часто игрались. Надо же! Сколько лет прошло, а охотничий домик ещё стоит!
Но когда я начала говорить, что преступницей была Лиза, то Гриша не мог и слова вымолвить. Он только лепетал:
- За что же это она так?
А вскоре пришёл Илья. Он рассказал о том, что узнав информацию у меня, что к нам часто заходила Лиза, а потом резко куда-то испарилась, он взял у прокурора ордер на обыск их дома. Дома никого не оказалось, и они вынуждены проникнуть туда сами. Во время обыска были обнаружены детские одёжки и игрушка. На кухне следы приготовления детского питания. За домом устроили слежку. А ночью Лиза появилась здесь и начала собирать вещи, а вскоре к дому подъехал джип и увёз девушку в направлении леса. Решено было взять их утром, чтобы не устраивать шуму, не напугать ребёнка. Вот сегодня операция и была успешно завершена.
- Допроса пока не устраивали. Позже выясним, с какой целью было совершено похищение ребёнка, и что они с ней намеревались сделать.
Мы были очень благодарны Илье за нашу спасённую девочку. Но он только махнул рукой:
-Да, что вы в самом деле… Это же наша работа. А всё-таки, Григорий Фёдорович, что-то мне подсказывает, что это похищение сделано неспроста. Не с вашей ли работой это связано? Ведь что-то похожее, на предостережение происходило там, в Даугавпилсе. Гриша кивнул головой.
-Да, это так. Ведь скоро должен состояться суд над преступниками, махинации которых по воле судьбы, мне пришлось разоблачить.
Мы молчали. Нам совершенно нечего было сказать. Видимо прав был Илья. Сколько же горя принесла эта ревизия. Знать бы наперёд…Хотя… могли он поступить по-другому, зная, что произойдёт. Ответ напрашивался сам: Нет, не мог он поступит иначе. Но как, и почему оказалась замешанной Лиза в эту историю? Ну, не будем забегать наперёд. Впереди ещё будет следствия и очные ставки, а пока оставшиеся дни отпуска мы должны провести с детьми, да и мать уже можно забрать из больницы. Наша Настёна после купания и обеда сладко посапывала, подложив ручонку под щёку, а рядом с ней, обняв её, спал Василёк. Что же ещё надо для полного счастья?- спросила я Гришу.
Нашей общей радости не было предела. Теперь только я по-настоящему смогла рассмотреть дочь моих друзей. Алёна была точной копией матери, с такими чёрными, как два уголька глазками. Я видела, что Илья и Маша были очень счастливы. Я радовалась тому, что вот так однажды решила познакомить их.
А ночью Гриша ответил на мой ранее заданный вопрос:
-Что же ещё нам надо для счастья?
-Чтобы любимая была рядом,- ответил он и крепко обнял. А затем начал страстно целовать. Ведь мы так долго не были близки. Страсть захватила нас. Мы неслись навстречу ей. И вот уже забыв обо всём, мы начинаем раздевать друг друга, спеша, путаясь, стараясь не разнимать губ. И как всегда мы не могли насытиться друг другом. Гриша вновь и вновь прибегал к своим уловкам, чтобы разжигать ещё не до конца потухшее пламя. И оно вспыхивало с новой силой, унося обоих в неизведанные края, с каждым разом даря нам ощущения полёта. Как же прекрасна любовь…
Глава 57 Все хорошо, что хорошо кончается
Григорий
После ареста Лизы и ее соучастников и задержания мнимого Ивана Ивановича, все беды и несчастья, сыпавшиеся на нас со всех сторон, наконец, прекратились.
В октябре состоялся суд над участниками этой преступно-коррупционной группы. Правда, делом об участии в нем представителей высших эшелонов власти занялась Генеральная прокуратура Союза.
На суде я не присутствовал, в это время я был в очередной своей командировке. Как мне стало известно потом, все участники получили по заслугам. Руководство леспромхоза вместе с бухгалтерами получили реальные сроки от шести до десяти лет в отбывании в общей колонии. Ирина получила два года условно. Суд учел ее чистосердечное раскаянье и добровольную помощь следствию, а также то, что она является матерью –одиночкой и воспитывает двух детей.
Участие Елизаветы и ее подельников в похищении ребенка и нападении на женщину было выделено в отдельное делопроизводство. По этому делу проходит и Михаил. Следствие еще продолжается. Им грозят более серьезные сроки.
Самойленко, бежавший со своим табельным оружием, был задержан в порту Находка при попытке нелегально уйти за границу. При задержании оказал сопротивление, открыв стрельбу, и при перестрелке был застрелен.
От Министерства Внутренних Дел я получил благодарственную грамоту за помощь в раскрытии серьёзного преступления, которую начальник заставил повесить в рамке у нас в отделе, а также неофициальное приглашение перейти к ним на работу. Грамоту вручали мне на общем собрании всего нашего управления. Скрипя сердце, грамоту мне пришлось повесить. Я не люблю эту показуху. А насчет работы я подумаю. Мне не хочется уходить из нашего отдела. Мне моя работа нравится.
Наташа
Оставшиеся до отъезда Ильи и Маши, мы провели на море, куда нас отвёз Гриша, сняв на всех отдельный домик. Мы плескались в море, загорали, а вечером садились за стол и наслаждались приятным ужином и маминой смородиновой настойкой.
Две недели пролетели очень быстро. Пора было уезжать. И снова для мужчин потянутся бесконечные будни работы, а для нас, женщин забота о подрастающем поколении. Гриша приедет и на зиму перевезёт нас снова, в город. Мама была довольна. Да и Юня ждала скоро потомства. Нельзя же её было перевозить в таком состоянии в город.
О том, что Настю похищали, и к этому была причастна Лиза, мы умолчали. Берегли мамино сердечко.
А рано утром мы прощались с Машей и Ильёй. Их увозил Гриша. Там они переночуют в нашей квартире, а потом уедут к себе. Мне было грустно расставаться со своими друзьями, да и Гришу совсем не хотелось отпускать. Мы снова пережили с ним медовый незабываемый месяц.
Машина уже скрылась с глаз, а я стояла и думала о том, что мы с Гришей в пути нашли друг друга, и теперь идем по выбранному пути, поддерживая и любя, а нашим детям предстоит ещё найти свой путь. Каким он будет? Но об этом другая история. Думаю, что они напишут её сами.
Конец повести
ДВОЕ В ПУТИ часть третья
© Copyright: Олег Вайнтрауб, 2019
Свидетельство о публикации №219103101607
Свидетельство о публикации №219103101607
Рецензии