Лавочка в кустах сирени

Если пройти городской парк насквозь, обогнуть озеро, полюбовавшись на жирных уток, и подойти к густым кустам сирени, за которыми, кажется уже и нет ничего, то прямо таки в этих зарослях, если знать, где искать, найдется маленькая лавочка. О ней было известно только влюбленным, которым укрыться он назойливого города и людей - как студеной воды испить в жаркий день. Потом, когда чувства испаряются или наоборот, переходят в иную стадию, в которой на лавочке жестко и неудобно, про нее, то есть лавочку, забывают, ровно до тех пор, пока ее случайно не найдут другие счастливые и нетерпеливые до поцелуев влюбленные. Двое парней, сидящих на той лавочке одним теплым летним вечером и попивающих пиво, на влюбленных никак не походили, ими не являлись, но разговор у них случился именно про любовь.
- Помнишь детскую сказку, когда слуга Принца заковал свое сердце в три или семь стальных колец?
- Не помню. А зачем он это сделал?
- Тоже не помню, что-то там у Принца сильно в жизни было хреново, а потом все наладилось и эти обручи, обручи, не кольца, стали рваться с громким треском. Так вот, я в детстве понял все буквально, представил, как он себе грудную клетку вскрыл и сердце заковал, чтобы не разорвалось от горя и я тогда думал, что вот странно, как он выжил. Антисанитария полная, да и тела инородные должны отторгаться.
- Черт возьми, умным ты пацаном был!
- И сейчас не дурак. Я вырос и узнал, что такое метафора и с чем ее едят, а так же понял, что хорошо, когда сердце надежно защищено и после Ленки я его засунул в сейф с кодовым замком, а код забыл. Ты Ленку мою помнишь?
- Как не помнить! Шутишь? Ты тогда чуть город не поджег. Это я метафорически, если ты не понял.
- Язва! Понял, но так и было. И сам чуть не сгорел и вокруг себя пустыню хотел оставить.
Они замолчали, вспоминая то время.
- Да, Ленка, Ленка... И почему первая любовь всегда заканчивается вот так?
- Потому что ты, будучи сопляком, влюбился во взрослую бабу, которая поиграла с тобой, а когда надоел, бросила.
- Я же на все был готов ради нее! Да я...
- Опять? Опять начинаешь?
- Опять... Слушай, думал уже все выгорело, но нет. Вот поэтому сердце и надо заковать в такую броню, чтобы ни одна не пробила!
- Заковал?
- Заковал, сказал же. В сейф особо прочный и код забыл. Хватит, не хочу больше.
- Ну и дурак!
Они допили пиво и ушли.
На том же месте в тот же час два года спустя
- Антон, я ухожу от тебя!
Молодой человек поперхнулся пивом. Ничего, как говорится, не предвещало. С Викой они жили вместе уже целый год, до этого было все, как полагается: цветы, свидания, жаркие поцелую на этой лавочке, огненные незабываемые ночи.... Она настолько ему нравилась, что он даже подумывал сделать ей предложение.
- Вика, ты что?
Он подумал, что это шутка, розыгрыш, что она проверяет его чувства, так и спросил:
- Это такая проверка, да?
Вика молчала, на щеках расцвели некрасивые красные пятна, глаза нехорошо заблестели, она несколько раз глубоко вздохнула, усмирила рвавшийся из горла крик и сказала:
- Я разбила об тебя голову, сердце, мысли, душу. Ты превратил меня в кровавое месиво.
Антон ошарашено посмотрел на нее, представляя, как это могло бы выглядеть в реальности, а не метафорически, как говорила она.
- Я не понимаю...
- Ты все прекрасно понимаешь. Ты играешь со мной, как сытая собака с дохлой белкой, ты приближаешь меня к себе, даешь надежду, я расцветаю и бегу, а ты тут же словом или делом бросаешь меня в яму и я молюсь о крошечном лучике света, о твоей улыбке, хоть о каком-нибудь знаке внимания и любви. И опять все сначала. Эти страсти и игры хороши в подростковом возрасте, а я хочу стабильности и уверенности, хотя бы в себе и в тебе, в нас. А "нас" все нет и нет. Я ухожу.
- Можно без этих метафор и красивых слов? - он слегка разозлился, почему нельзя сказать в лицо все, что думаешь, без лишних наворотов.
- Можно, - Вика, неожиданно для себя успокоилась, - можно. Ты меня просто не любишь и не подпускаешь к себе. Между нам толстенная стена. Можешь опять говорить, что это красивые слова, но все так и есть. К тебе не пробиться, дорогой.
Вика заплакала. Антон хотел ее обнять, но она отодвинулась.
- Я все пыталась пробиться к тебе, достучаться, но нет. А я не хочу так. - она помолчала и добавила, - ты никогда не говорил, что любишь меня, не называл ласково.
- Ты бросаешь меня из-за слов? Но это же глупо! Я просто не люблю и не могу говорить нежности, вот и все, но если тебе это так надо, я попытаюсь, не бросай меня. - он поколебался, говорить ей или нет, потом решился, он всегда был честным, - Я никогда тебе этого не рассказывал, но моя первая любовь - Лена, мы очень тяжело расстались и я решил, что второго раза мое сердце не выдержит, и, как в сказке, я запер его в сейф, а ключ выбросил.
- И я так и не смогла открыть этот сейф? Мои любовь и преданность, и они не смогли?
"Скажи "смогли" вдруг почудился Антону тихий голос. "Нет, врать не стану," подумал молодой человек и честно ответил:
- Нет, Вика, ты не смогла, и никто не сможет, - и зачем-то добавил, - ничего личного.
- Я ненавижу тебя, - взывала Вика, - видеть тебя не могу, исчезни из моей жизни, - она вскочила с лавочки и побежала, не разбирая дороги.
"Не буду ее догонять, пусть успокоится," решил Антон и допил выдохшееся и невкусное уже пиво.
- А ты, оказывается, дурак в квадрате! - вдруг раздался голос из кустов сирени, а потом появился и его владелец - дворник с метлой, весь грязный, пахучий, оборванный, небритый конечно же и с папироской в зубах. - Я сяду, - не вопрошая, а утверждая заявил он и плюхнулся рядом с Антоном.
- Валера, - он протянул грязную руку для знакомства.
Антон лишь презрительно посмотрел на незнакомца.
- Ну-ну, Антоха, брезгуешь значит? - Валера усмехнулся и вытащил из кармана бутылку водки. - Будешь?
- Не буду, ты там уши грел в сирени, теперь еще и совет, может, дашь, - руки у Антона сильно чесались и он уже представил как разобьет довольную рожу незнакомца в кровь.
- Ты, сопляк, помалкивай и умных лю... дворников слушай, - незнакомец Валера быстро и легонько стукнул Антона по затылку от чего тот как закаменел и слово сказать не мог, как ни пытался.
- Да и не сможешь, силы не трать, сиди и слушай лучше. Ты дурак, о чем я тебе уже и сообщил. Подумаешь, сердце ему разбили! А оно вообще у тебя зачем? Не эта мышца с кровью, а метафорическое, - дворник закатил глаза, - как же тебе это словечко нравится, а ничего особенного и нет, вот сравни, к примеру со словом  "конфабуляция"! Просто восторг! Как звучит! А "проприоцепция"? А, да, не о том я. Так вот, ты идиот, но это, к счастью лечится. Даже не знаю, зачем тебе такой шанс дают, но мое дело маленькое. Помогу я тебе сердце освободить и с девчонкой хорошей познакомлю, Маринка зовут, ух, огонь! Каратистка-кулинарка, я лично воспитанием занимаюсь! Такая, как Вика, тебе не нужна, она сильно мягкая, действительно, об тебя истукана расшиблась, вот я тебе Маринку и сосватаю, она еще малая пока, но у нас время есть. Твой сейф с кодовым замком долго разбивать будем.
Валера еще долго что-то говорил, но Антона вдруг потянуло в сон и вроде бы он и пошевелиться несколькими минутами ранее не мог, а теперь лег на скамейку и мирно засопел. Дворник посмотрел на него, сказал, "вот и славно" и полез в кусты сирени, где его ждала Мариночка.
- Ну, как он тебе?
- Красивый и умный, - зарделась девушка, - на меня и не посмотрит.
- Сейчас то конечно не посмотрит, ты еще писюха для него, вот подрастешь...
- А как сердце ему освобождать будете?
- Ну, тут все по стандартной схеме: волонтер в приюте для животных, потом в хосписе, потом посмотрим, насколько поддаваться лечению будет. В сложных случаях родные тяжело болеют, а уж когда совсем никак не пробиться к сердцу, тогда и самого человека подводят к грани. Антоха, так с виду, не совсем безнадежен, я думаю, что приюта ему и хватит, но посмотрим!
- Ему тоже память сотрете?
- А как же! Обязательно! Это ты у меня любимица, прикипел я к тебе почему-то, - дворник Валера покопался в кармане и выудил оттуда огромное красное яблоко.
- Угощайся, с того самого дерева спер, - он потыкал пальцем в небо.
- А можно?
- Можно, ежели что, память сотру, чтобы больно умной не была! - он подмигнул девочке и выпил из своей бездонной бутылки.
Был тихий летний вечер. Рыдающую Вику успокаивал отец, обещавший переломать этому негодяю все кости, выспавшийся и расстроенный расставанием Антон, брел домой, как вдруг к нему бросилась зареванная тетка и попросила помощи со сбитой собакой, которую надо было дотащить до машины, отвезти в ветеринарку, а потом и пристроить куда-нибудь. Он еще не знал, что собаку оставит себе, что назовет ее Ария и что именно она и начнет его превращение. Планетарный демон, он же дворник Валера, вымыв руки, писал очередной отчет в центр, а Мариночка испытывала на брате Жорике изобретенную ею самой шарлотку.
Был тихий летний вечер и все занимались своими насущными делами...