Встреча

- Наконец-то отпуск! – подумал Сергей. Вот уже несколько лет он всё не мог выбрать время, чтобы побывать в родных местах, а очень хотелось.
Вечером чуть виноватым голосом сказал жене:
- Съезжу-ка я в Приморье, всё-таки десять лет не был. Как ты на это смотришь?
Жена его, невысокая темноволосая женщина с большими серыми глазами, грустно улыбнувшись, ответила:
- Ох, Сергей, не наездился ещё? Совсем тебя не вижу, всё по командировкам, – но, пристально взглянув в его глаза и прочитав в них что-то, поспешно добавила – Да разве я против, родной, поезжай, конечно.
Лариса, так звали жену, не всё знала о прошлой жизни Сергея, но была твёрдо уверена, что ничего важного муж от неё не скрывает.
Окончив мореходку, он бороздил на танкерах воды мирового океана, работал во время отпусков с геологами в Уссурийской тайге, затем, примкнув к сплавщикам леса, полгода гонял молевой лес, ломая заломы, а, может быть, самого себя, кто знает…Осенью, возвращаясь во Владивосток, продолжал службу в рядах ВМФ.
Лариса знала только то, что он работал на Чёрном, потом на Балтийском морях радистом. Отслужив четыре года, он вновь ушёл в море уже с крабофлотом. Работал и в Братске, и на острове Диксон. Всё ей нравилось в муже, лишь одно смущало, она даже себе боялась в этом признаться – была у Сергея страстная тяга к дороге. Частенько он говорил ей:
- Вот бы сейчас не эти четыре стены, а безграничный океан. Лежишь в шлюпке, а волны убаюкивают тебя. Или в безбрежной тайге слушать, как шумят деревья, поют птицы. Ведь здорово, правда?
И становилось ей неуютно. Она, горожанка, не понимала мужа.
Сергей не любил, когда его провожают. И, чтобы не обидеть жену, мягко говорил, что на вокзал ходить не надо.
Спустя сутки он покачивался в вагоне скорого поезда «Москва-Владивосток». Время как будто бы повернулось, унося его в прошлое. Всё чаще за окнами стали попадаться знакомые названия станций. Но сами селения изменились, перестроились за эти годы. Появились горы, окружающие озеро Байкал. Ещё сутки и за окном потянулись низовья Приморья в роскошном одеянии осени. Всё было знакомо до щемящей боли в груди. Какой-то непонятный холодок чувствовал Сергей во всём теле. Заканчивался пятый день пути. С небольшим рюкзаком и палаткой стоял Сергей в тамбуре вагона, нервно покуривая сигарету. Вот за окном промелькнула Сельская сопка, в детстве они катались с неё на лыжах. Под стальными колёсами поезда прогрохотал мост через речку Иман, где когда-то он ещё мальчишкой, стоя по колено в воде, самозабвенно отдавался рыбной ловле.
К перрону электровоз подтягивал состав плавно, словно боясь расплескать те чувства, что переполняли Сергея, и он был благодарен за это незнакомому машинисту. Неуверенно сделав несколько шагов по перрону, остановился, поставил вещи, закурил.
Была тёмная приморская ночь, она ласкала прохладным ветерком разгорячённое лицо Сергея. Редкие прохожие удивлённо поглядывали на одиноко стоящего мужчину. Глубоко вздохнув, как будто сбрасывая с себя что-то тяжёлое, он легко перебросил рюкзак через плечо, взял в левую руку палатку, бодро зашагал в ночь. Ещё в поезде он решил, что отпуск проведёт в тайге, в старой охотничьей заимке, именуемой Макаров барак.
Широким шагом Сергей пересёк городок. Проходя через парк, заметил пятно, белеющее на фоне тёмных стволов. Подойдя ближе, увидел обелиск в честь воинов, погибших на Даманском полуострове.
Утро встретило путешественника далеко за городом. Решив, что пройдено немало, он свернул с дороги, бросил палатку на землю, сел. Всё, что было пережито здесь, он помнил до мельчайших подробностей. Двадцать лет назад, когда работал геологом, Сергей уже ходил этим маршрутом.
Передохнув, вышел на дорогу, вскоре его подобрал лесовоз. Через некоторое время, поблагодарив водителя, высадился на небольшом (всего несколько домов) лесном кордоне. Отряхнув с брюк дорожную пыль, подошёл к крайнему домику, но хозяев в нём не оказалось, впрочем, как и во всём посёлке. Досадуя на то, что ему предстоит здесь непредвиденная задержка, он вышел за околицу. Неожиданно за спиной раздалось сухое покашливание. Обернувшись, Сергей увидел пожилого человека в форме лесника.
- Извините, - сказал лесник, - документы покажите.
Сергей краем глаза заметил, что рука хозяина здешнего леса легла на затвор карабина. Понимая, что выглядит в своей старенькой штормовке не то чтобы подозрительно, но всё-таки чужой, а граница совсем недалеко, Сергей молча протянул паспорт и разрешение на въезд. Неприветливые вертикальные морщины на высоком смуглом лбу незнакомца разгладились, из глаз словно лучики света брызнули:
- Издалека же вы к нам забрались, аж, из Кузбасса. Ну, давайте знакомиться. Меня Иван Фёдорович зовут, я лесник этого участка.
Сергей назвал себя. Потом, уже совсем по-дружески разговаривая, они дошли до дома лесника. Узнав, зачем Сергей сюда приехал, Иван Фёдорович ещё заметнее подобрел, рассказал, что охотничья заимка цела и тропа к ней всё ещё существует, но там вот уж несколько лет никто не останавливался. Потом, сидя за столом, распили бутылочку «Кедровки». Лесник пообещал утром дать карабин и лошадь.
- Хорошую не дам, да и гарцевать перед тайгой незачем. Чалая степенная, что твоя попадья, не разгонишь. А с карабином не балуй – за каждый патрон ответишь. Да ладно, не хмурься. Вижу, ты мужик толковый, но не грех и напомнить.
Поблагодарив лесника, Сергей вдруг засобирался, задерживаться не хотелось.
- Куда ты, голубь, на ночь-то глядя?
- Не беда, Фёдорыч, все эти тропки в сердце у меня, не заблужусь.
- Ну да, конечно, заплутать мудрено, ежели ты, действительно, памятлив, - согласился хозяин, выходя следом за гостем, вручая ему карабин и помогая седлать лошадь.
-А куда люди с кордона подевались?
- Да в тайге шишку бьют, орех заготавливают.
Помолчали.
- Ну, мне пора, спасибо, Иван Фёдорович.
- За что, парень? Понимаю я таких, как ты. Это вам спасибо говорить надо, что красоту земли нашей ценить умеете.
Вскочив на Чалую, Сергей выехал со двора, приподнялся в стременах, оглянулся, махнув старику на прощание. И Уссурийская тайга приняла в себя всадника и лошадь.
Чудный мир предстал перед взором. Солнце клонилось к западу, а кедры своими ветвями, словно руками, придерживали заходящее солнце, желая продлить своё купание в его животворных лучах. Чалая шла медленно. Сергей смотрел на вековые кедры, которые всем своим видом навевали покой, улыбался весёлым подружкам-берёзкам, молодым рябинкам. Всё было одето в вызывающе яркие наряды осени. Разбросал высоко, до самых крон деревьев, свои побеги лимонник, мелькнули красные ягоды барбариса. Чаще стали попадаться деревья, увитые лианами виноградника. Тропа всё глубже уводила путника в чёрную тайгу. Здесь не было весёлых полянок: молчаливо-неприветливо стояли ели и пихты вперемешку с кедровыми исполинами. Полумрак окутал тайгу. Где-то вдали стрекотнула сойка. Погрузившись в созерцание окружающей природы, всадник не заметил, как на тайгу опустилось тёмное покрывало ночи. Яркий месяц, как молодой бычок, словно приглашая пободаться, задиристо поднял вверх свои золочёные рожки. «Хорошая будет погода, - подумал Сергей, - вёдра можно вешать, и воды не расплещешь». Лёгкие облака проплывали над тайгой по темневшему над вершинами небу, и тогда лес словно менял декорации.
Встречающиеся на пути пикеты и реперы покосились и почернели от времени. Послышалось бормотанье вечно неспокойного ручья. Чалая вошла в воду, постояла, словно раздумывая о чём-то, наклонившись, стала пить хрустально чистую воду. Изредка она поднимала голову, и тогда алмазные капли воды срывались с её мягких губ. Сергей, словно просыпаясь ото сна, тронул Чалую.
Вскоре появилась вырубка, как ни напрягал память, не мог вспомнить, чтобы она здесь существовала раньше. Пристально вглядываясь в освещённую месяцем вырубку, вздрогнул и резко натянул поводья. Прямо на тропе стоял медведь на двух задних лапах, как человек. Сергей лихорадочно рванул из-за спины карабин, и тишину прорезали яркие молнии выстрелов. Месяц, выплывший из-за набежавшего облака, осветил зверя. Тот не шелохнулся. Сергея обожгла мысль: почему так спокойна лошадь, ведь ветер со стороны медведя? Он опустил поводья, и Чалая, как ни в чём не бывало, пошла навстречу неизвестному. Она сделала шагов семь, и Сергей, посмотрев с другого ракурса, к своему стыду понял, что принял за хозяина тайги безобидную вывороченную корягу. Подъехав вплотную, рассудил про себя, что обмануться немудрено – этот пень весь оброс густым тёмным мхом, и лёгкое дуновение ветерка слегка шевелило его. «Н-да, - Сергей даже закурил с досады, - как же я отчитаюсь за патроны перед Фёдорычем? А, расскажу всё, как было. На смех, наверное, подымет. А пули сидят кучненько», - с удовлетворением отметил - не разучился стрелять.
Где-то правее от тропы нестройными голосами выводили только им известную песню лягушки. И не верилось, что буквально несколько минут назад ночной покой вспарывал грохот выстрелов. С высоты неба чуть хитровато подмигивали далёкие звёзды, словно говоря: «Ну, ничего, с кем не бывает». Чалая также неторопливо отмеривала километры. Наконец, вдали зачернела заимка. Подъехав к ней, Сергей, как ему показалось, резво спрыгнул с лошади, но от долгого сидения в седле ноги никак не хотели распрямляться. Кое-как стреножив Чалую, снял уздечку, ласково подтолкнул её к кормушке: «Иди, отдыхай» - и пошёл к домику.
Когда открыл дверь, вдохнул застоявшийся запах давно нетопленной деревенской бани. Пахло мятой, берёзой и ещё какой-то незнакомой травой. Только перешагнул порог, как мимо его ног с писком пронеслось что-то лохматое. «Фу, нечисть!»- буркнул Сергей, стирая испарину со лба. Уставший, но полный впечатлений, Сергей развернул палатку, расстелил её на полу и только лёг, мгновенно уснул.
Ночь прошла спокойно. Утро занималось над тайгой во всём своём великолепии. Как будто тронув струну неизвестного человеку инструмента, проплыл над землёй печальный звук. Так в небесной лазури приветствовала солнце журавлиная стая.
С трепетным волнением, как на первое свидание, Сергей подошёл к высокой старой ели. От неё нужно было повернуть на восток и, отсчитав восемьдесят шагов, спуститься в распадок. Там двадцать лет назад он посадил яблоньку. Месяц ухаживал за ней. И, когда уходил с геологами, оглянулся. Яблонька протягивала ему ветви-рученьки, словно умоляя взять её с собой. Такой беззащитной осталась она в его памяти.
Выйдя на заветное место, он не увидел ту, которая так часто снилась ему по ночам. Перед ним, выше его раза в два, разбросав ветки с окрашенными в желтовато-оранжевый цвет листьями, с небольшими румяными плодами, стояла роскошная красавица. «Мы узнали тебя, мы узнали тебя», - словно шептали ветви, сбрасывая листву к своему подножию.
Вот и встретился ты со своей юностью. Ты не такой её представлял? Не грусти. Жизнь идёт своим чередом. И очень важно оглянуться на ту дорогу, по которой ты шёл, и на то, что тобою оставлено на Земле.