Параллельный мир

По Сибири шествовала в своём убранстве осень. С непередаваемой грустинкой увядания, прошедшего звонкого лета. Это время года удивительно своим спокойствием, размышлением о сущности жизни. Она располагает к откровению и пониманию, что ничего не вечно на земле. Наиболее благостного воссоединения с природой у другого времени года не бывает.
Итак, я шёл по лесу, солнышко только-только разбросало свои лучи на окружающий мир. Повсюду багровели гроздья рябины и калины, ромашки по две стороны тропинки кивали мне своими белоснежными головками. По позднему, цветущему клеверу трудились шмели, в воздухе стоял тихий гул, какбудтогде-то далеко-далеко прогревались турбины самолёта. От меня исходило избыточное тепло, я был теплее окружающего воздуха, и поэтому время от времени на меня садились стрекозы, которых было трудно согнать с рук, они то и дело возвращались.
Когда я поднялся на перевал, передо мной раскинулась тайга в своём разноцветии, с тёмными пятнами пихтача и ельника. А скопление красного цвета – это значит там черёмушник и, вероятнее всего, там можно найти семейки опят. Кедрач несколько отличался цветом от ельника, он был более светло-зеленым. На сколько хватало глаз, я видел только сопки, одетые в осенний наряд тайги. С этого места видел Колбинушку, Сарбалу, Малиновку, Кузудеево, Юрковку, Грековку - знал где она, но перевал не давал увидеть её. Представляете, какая захватывающая панорама? Не в обиду степнякам, я не смог бы жить на равнинной местности, тем более в степи. Хотя, наверное,и там есть свои прелести. Но всё же я приверженец сибирской, уссурийской тайги. Она нас кормит с весны и до глубокой осени, а зимой, кто охотник, ещё даёт мясо и меха. Но я не о том начал своё повествование.
Шёл логом по направлению к Грековке. Денёк был изумительный, на небе ни облачка, настроение прекрасное. Что ещё надо для счастья человеку? Нет радости большей, чем погладить ствол у берёзы и почувствовать ответное покалывание в ладонях. Наклонишься к ромашке, чуть-чуть губами коснёшься лепестков, отойдешь уж далеко, оглянешься, она тебе всё головой кивает. Сорока любопытная всё стрекочет, рассказывает всему лесному миру, человек идёт, будьте на чеку. Жаль, что люди приучили всё живое с опаской к нам относиться. И вдруг… всё сразу изменилось:исчез шум леса, прекратились все звуки, как будто ватой уши заложило, и, вдалеке по логу возник лёгкий туман. Скорее марево, но воздух ещё не прогрелся до такой степени. Что-то необъяснимо настораживало, но опасения не вызывало. Я поднял голову и не понял, почему так изменился цвет неба. Как будто он стад светлее и выше. И в воздухе витал запах, очень похожий на запах цветущих «кукушкиных слёзок».Есть такие цветы в тайге, но они цветут вместе с огоньками, это бывает только весной. Какая-то необъяснимая сила заставила меня остановиться.
Там, где была дымка, стал вырисовываться какой-то тёмный контур. Я стоял и ждал, что же будет дальше. Во рту у меня пересохло, даже языком не мог пошевельнуть, предо мной проявлялся всадник на коне. Скажите, а что тут такого, да дело было всё в том, что он был в кольчуге и шлеме, который нестерпимо сверкал на солнце. Левое плечо всадника прикрывал щит, а в правой руке было копьё, из-под шлема на плечи стекали седые кудри. Воин был старшего возраста, а конь под ним был серого цвета в яблоках. Под седлом была попона с очень дорогим убранством. Разглядел это всё до мелочей. Выглядел я, наверно, очень странно со стороны.
Ко мне возвращалась реальность, и я понял, что стою с открытым ртом, как истукан. Витязь лёгким касанием стремя двинул коня вперёд. Я замер, увидев его действие. Конь с седоком проследовали мимо меня, я даже чувствовал запах, исходящий от коня, а от взгляда воина мне стало как-то тяжело, именно тяжело, как будто кто-то давил на меня извне.
Это потом я понял, что не слышал ничего, не звяканья уздечки, не звука от копыт. Седок неотрывно смотрел на меня, его губы шевелились, но звука не было. Я пытался читать по губам, но ничего не получалось. Он как-то странно и как мне показалось, с сожалением пожал плечами, и, дернув повод, направил коня в лес. Как только всадник исчез в тайге, оттуда донёсся протяжный, тоскливый вой волка, и, как хлопок в ушах, вновь щебетали птицы, порхали стрекозы, и небо было синим, как и прежде.
Я со всех ног бросился на то место, где исчез всадник, но ни сломленных кустов, ни следов от копыт, я там ничего не обнаружил. Я не знаю кто и что это было, фантом, голограмма и зачем это возникло предо мной. Предупреждение или контакт, ведь он что-то говорил, но я его не услышал.