23. 5. Враги пчёл. Эль Тигрэ Богомол и Муха Це-Це

На болотистой опушке леса в предрассветном тумане возникли две темные фигуры. Фигура поменьше служила как бы посохом высокому закутанному в плащ старику. Из-под капюшона ярко, как прожектор на маяке, светил желтый, пронзительный глаз. И столько неистовства и ярости было во взгляде, что встречные комары старались облететь стороной странную парочку.
Спутницей старца была молодая муха, наружностью приятная во всех отношениях, если бы не одна деталь: через откидывающиеся при ходьбе складки балахона, угадывались предупреждающие об угрозе ярко красные пятна на черном брюшке. Муха Це-Це! Бич Джунгляндии, переносчица страшного заболевания, от которого не было спасения - сонной болезни.
Муха имела репутацию опытного киллера, с наслаждением и без моральных угрызений пользовалась страшным ядовитым даром природы как оружием - и не было коварнее существа, чем она.
- Дай-ка я тебя поце-целую! - предлагала Це-Це, упираясь длинным кинжалом в шею жертвы. Корчась и синея, обреченный засыпал, навечно, почти мгновенно…
Какие обстоятельства сроднили старого пирата и младую душегубку? Да просто много общего было у них: чёрная душа, отсутствие нравственных принципов, тяга к быстрому обогащению и накопительству любыми способами.
- Давай отдохнем на пеньке, внучка! - обратился высокий старик к мухе.
- И позавтракаем, кем бог пошлет… - тихо добавила Це-Це.
Старик откинул капюшон и сбросил плащ. Несмотря на одноглазость и одноногость, а может, именно благодаря этому, зрелище было внушительное. Миру явился крупный мускулистый богомол тигровой раскраски с молитвенно сложенными передними лапами-капканами.
Подняв в стороны жесткие внешние створки на спине, он развернул находящиеся под ними прозрачные с яркой кроваво-багровой каймой по краю, будто бы целлофановые, крылья и потряс ими с резким стрекочущим звуком.
Таким являлся Эль Тигрэ Богомол в самых черных снах к тем, кто вставал на его пути.
Но выживших было немного, совсем немного… Молитвенная поза была обманчиво безопасна: далее следовали стремительные мгновенные взмахи шипастыми лапами-саблями и всё было кончено!
Вот и сейчас, как будто разминаясь после тяжелого многодневного перехода, Эль Тигрэ взмахнул конечностями, и сразу три неосторожных овода попались в ловушки-лапы.
- Бог, а скорее, дьявол, послал нам завтрак, внучка! Будем разжигать костёр, mio caro?
- Вот ещё, незачем! В свежей добыче больше витаминов! В твоём возрасте, дедуня, надо больше думать о здоровье! Садись на пенёк, съешь сырой пирожок!
Муха, ловко подпрыгнув, схватила одного овода и с хрустом разгрызла напополам. Богомол последовал её примеру и с удовольствием и не спеша, как гурман, изъел съестное, а потом аккуратно очистил острые шипы своих «вилок».
- Ну, где же этот чёртов бездельник бражник?! Обещал встретить чин по чину, а сам… Был ведь молью дохлой на шхуне, а теперь гляди – бабочек-бражник, да не простой, а Мертвая голова! Где его шершни носят? А местечко здесь неплохое, подходящее для нашего семейного бизнеса – целое озеро! Найдём скорлупу пошире, набьём в неё разбойничьего сброда побольше, поднимем "Весёлого Роджера" и за дело!
- Здесь я давно, поджидаю, пока закончишь ты совещаниЁ своё! - с ветки плакучей березы отозвался голос Мёртвой головы.
Он-то лучше всех знал, что к голодному Эль Тигрэ приближаться не стоило не только добыче, но и своим: для него всё - потенциальная пища…
Спланировав на крыльях вниз, бабочек подошел к сладкой парочке.
- Салют, капитан! Ты здесь не один? Может быть, познакомишь с барышней?
- Это внучка моя, приёмная, Це-Це звать…
- Да я уж вижу по красной сыпи…
- Дай поце-целую, дай поце-целую, дай поце-целую!
- Хватит шутить! Слышал я о твоих поце-целуйчиках! Лучше уж с Черным Скорпи целоваться, чем с тобою - может, живым останешься! Кстати, как он там?
- Точно, ТАМ, у бога Во-о-о Ще-е-е. Три сезона назад ему отрубили клешни, прижгли колючку на хвосте и вздёрнули на рее! Кар-р-рамба! Тогда и я лишился ноги и глаза, но зато всё-таки оторвался от проклятой эскадры окаянного Дона Сколо Пендро, уховертку ему в носоглотку, жужелицу в шаровары!
- Есть у меня стоящее дело, капитан, как раз по вашим с Це-Це зубам, пойдем, поговорим за фужером настоящего мамайского рома, как в старые добрые времена!
Заведение "Шуршал камыш", в которое привёл Эм-Гэ своих знакомцев, было гнусным притоном, почти у самого среза болотистого берега.
И гнусным оно было не только потому, что было мерзким. Просто такого скопления мошкары, комаров и прочего гнуса, в одном месте трудно было даже себе представить. В старом трухлявом еловом пне устроил этот вертеп один из дружков бражника - лесной клоп-вонючка, да-да, тот самый - иуда.
Вышибала-скарабей в ливрее у дверей одной лапой приподнимал фуражку, а остальными делал приглашающе-зазывающие движения.
За столиками в сизом табачном тумане гудела, жужжала, шипела, шкворчала и булькала колыхающаяся масса всевозможной отдыхающей шушеры.
Шумная и шебутная компашка навозных жуков и мух с помпой отмечала свой корпоративный праздник – "День ассенизатора".
Мрачная группа жуков-усачей в чёрных кожаных куртках, подозрительно осматриваясь и воровато оглядываясь, вынашивала за бутылкой слизньяка деструктивные планы явно криминального характера.
У барной стойки бабочки-красавицы эфирного поведения, бросая томные взгляды по сторонам, кушали варенье, а на грязном черном полу валялись насосавшиеся "Медвежьей крови" и пьяные до невменяемости клопики, источая запах дорогого бренди. Принюхиваясь, бармен-мокрица за стойкой с озабоченно-печальным видом протирал рюмки и бокалы: такого божественного эликсира у него отродясь не водилось.
Метрдотель-блоха терпеливо пытался заставить огромного жирного жука-короеда с наглой самодовольной рожей расплатиться за выпитое и съеденное. Дебошир требовал продолжения банкета:
- Если через мгновение "Буль-буль" не будет - раздавлю, панима-аш?!!
В тёмном углу компания бледных глистообразных гусениц, вытаращив глаза, курила кальян с запрещенным наркотическим зельем.
Группа зелёных подростков-мух хотела заказать бутылку мухоморовки на вынос. Но хозяин взмахом лапы разогнал мух и освободил бражнику, богомолу и мухе наилучшее место у эстрады-древесного гриба, на котором какая-то худосочная ночная бабочка-брюнеточка танцевала стриптиз и при этом пела донельзя хриплым прокуренным голосом: "Я чёрная моль! Я летучая мышь!".
Ещё один взмах лапы - и официанты-тараканы уже тащат закуски и бутылки с мамайским ромом-болиголовом производства фабрики Мёртвой головы.
- Приятного времяпровождения! Всё за счёт заведения! Хе-хе! - неискренно заулыбался клоп-вонючка, усугубляя и без того спёртую атмосферу притона своим фирменным ароматом.
- Дай-ка я лучше тебя поце-целую! – брезгливо сплюнула Це-Це, принюхавшись.
От этого предложения запах только усилился, и перепуганный клоп, шустро перемещая лапы, в мгновение ока скрылся с горизонта.
И тогда друг сердечный, бабочек Мёртвая голова, заказав предварительно блюдо с лапшой для навешивания на уши, поведал добрым насекомым богомолу Эль Тигрэ и мухе Це-Це о том, что здоровущая заначка образовалась у местных шершней, а осы тутошние держат общак немалый, и все это в простых гнёздах – осином да шершнёвом. А шершни здесь малюсенькие, не то, что в Джунгляндии, а осы и того мелкокрыльчатее…
- Эх, слазать бы, потрясти жёлто-чёрных да и поделить добычу на троих! А то одному несподручно - тяжело добро до дому волочь…
Оплёл посулами красивыми, обманул, обштопал, объегорил, надул, ох, задурил головы пиратам хитрован Эм-Гэ, подвел под монастырь, объехал на кривой козе…
Вот и сложили те свои буйные головы в битве неравной за фунт изюма и за понюшку табаку, но врагов с собой тысячи забрали…
Ох, и люто же отомстил окаянный бражник осам и шершням! Но и сам пострадал: в бега подался; ищут-свищут его днем с огнём "полосатые братья"…
Найдут - не помилуют!

To be continued...