Один день из жизни доктора Казанцевой

Как это ни банально звучит, но день у Валюши не задался с самого утра. И все вроде бы одно и тоже и привыкла она к рутине, но не покидало чувство беспокойства и неудовлетворения собой. "Что в этой жизни я делаю не так", думала Валентина Николаевна Казанцева, нейрохирург, на чьи руки и светлую голову молились не только пациенты, но и вся больница, стоя в очереди в своей любимой кофейне рядом с работой. Дома, как всегда утром, на кухне сидел трезвый и поэтому склочный и противный отец, получив чекушку на опохмел, он сначала обливался горячими слезами благодарности, а потом переходил в агрессивную фазу, желал неблагодарной Вальке сдохнуть, как и ее матери в муках, иногда пытался драться, но она быстро охлаждала его пыл.
- Знаешь, папа, у меня оперируются очень серьезные люди и одно мое слово... - она многозначительно поглядывала на трясущееся, небритое лицо отца, даже ничем не угрожала и не продолжала, он сам, свои подленьким умишком додумывал сказанное.
"Как так получается, что самые близкие люди меня и не знают", в такие моменты думала Валя, "отец должен был уже понять, что я никуда его не сдам и досмотрю, хоть и пьет он из меня кровь и вымучил уже почти до предела." Ее отец был запойным пьяницей. Получив пенсию, он пропивал ее дней за пять вместе со своими дружками, где он в это время жил, Валя не знала и не хотела знать, возвращался он всегда с пустыми карманами, иногда с набитой физиономией, часто без обуви или без куртки и сразу же, с порога, начинал требовать водки на опохмел, борща наваристого, да постирать его обгаженную одежку. Знал, что мать, любившая его до беспамятства, Вале строго сказала перед своей смертью, чтобы отца не обижала и ухаживала за ним до самого последнего вздоха. "Чьего, интересно знать," подумала тогда Валечка, но слово дала и даже подумать не могла его нарушить. На работе ей все предлагали пролечить его, прокапать, при этом отводили глаза, прекрасно зная, что ничего в таком возрасте поделать нельзя и что все это просто пустые слова утешения. "И Витьку споил," продолжала думать и вспоминать Валечка, "обрадовался как! Зять оказался хорошим собутыльником!" Она вообще-то избегала воспоминаний тех времен, когда пьяные муж и отец выгоняли ее из дома, пытались отбирать все деньги и караулили ее пациентов около больницы с требованием мзды за хорошо проведенную операцию. Ей тогда действительно помогли большие люди, хотя Вальку и звали в детстве "осой" - такая она была юркая. ловкая, маленькая и вроде бы беззащитная, но ужалить ежели что, могла ой как больно! Но даже "осе" было не под силу выгнать из дома присосавшегося к ней клещом мужа и хотя бы немного усмирить отца. Пришлось спрятать гордыню подальше и принять помощь, о чем она ни сколечко не жалеет. Витьку прогнали и развели их быстро, а отец на какое-то время притих, да и пригрозить ему теперь можно было.
Валечка так задумалась, что не заметила, как подошла ее очередь.
- Мне, как всегда, пожалуйста, - попросила она знакомую продавщицу и полезла з кошельком.
- Извините, ваши пирожные уже закончились.
Валя ушам не поверила. Уже добрых лет пять она приходила сюда почти каждое утро, покупала кофе и крохотное, на один укус, но такое вкусное пирожное "Три орешка" про себя она добавляла "для Золушки" и каждый день начинался именно с этого маленького кусочка сказки.
- Как закончились? - Валя внимательно осмотрела витрину - мечту сладкоежки, страшный сон диетолога, пир для гурмана. Пирожных действительно не было.
- Мужчина перед вами забрал последнее, может быть он вам его уступит? - молоденькая продавщица показала ей на посетителя только-только севшего за столик.
- Уступит, куда денется - и Валечка решительно направилась к столику у окна, между прочим, ее столику! Она всегда там устраивалась, пусть на пять минут, но все равно!
- Мужчина, извините за необычную просьбу,  - начала Валечка и замолчала, когда незнакомец поднял голову от своей скучной чашки чая. Вне сомнения, это был он - ее первая школьная любовь, ее Валентин. Они были, как в кино - Валентин и Валентина и знали, что у них то точно все получится и они будут вместе, навсегда! Наивные! Какие же они были наивные! Дети! Жизнь, конечно же оказалась жестче и мудрее и развела их в разные стороны. Как она тогда переживала.... как он переживал... А потом все сгладилось, забылось и осталась только огромная нежность к тому светловолосому мальчику, который дарил ей розы и шоколадки и давал поносить фирменную джинсовую курточку, которая так нравилась Валюше. Несомненно это был он! Постаревший и какой-то вылинявший, с небольшой лысинкой и пузиком, но такой родной и даже немного любимый.
- Валя?
- Валечка?
Он вскочил, опрокинув чашку, и бросился к ней, обнял и поцеловал в макушку и сердце у нее на секунду остановилось.
- Ты что здесь делаешь?
Они сказали это в унисон и рассмеялись.
- Я работаю рядом. А ты?
- Валечка, у меня такое горе! Жену сегодня оперируют, только вчера перевели сюда, я с хирургом не успел поговорить, вот сейчас перекушу и побегу, хочу ее увидеть. А где ты работаешь?
- Да, вот как раз в больнице и работаю, - она кивнула на соседнее здание, - угости меня пирожным, это мое любимое, а еще традиция, я его каждый день ем, - она хотела еще сказать, что пирожное очень вкусное и чтобы завтра он обязательно купил и попробовал его, потому что там всего лишь три орешка и совсем немного меда и его даже полезно есть каждый день, но он перебил ее.
- В больнице? Валечка, тебя Господь Бог мне послал. Мне нужно срочно найти Казанцеву, она Танюшу оперировать будет. Я денег занял, - он понизил голос, - я еще найду, машину продам, я что угодно отдам, только чтобы с Танюшей все было хорошо.
- Как фамилия Танюши?
- Валечка, ты мою фамилию забыла? - он даже смог улыбнуться.
- Без пирожного не соображаю.
- Да, ешь, ешь, на здоровье, - он суетливо пододвинул к ней блюдечко.
- Валя, Казанцева - это я, по мужу фамилия, я буду твою Таню оперировать, -вчера она как раз просмотрела все документы, поговорила с пациенткой, еще поразилась, как они с ней похожи - обе маленькие пичужки с виду, а по характеру настоящие осы, попробуй, тронь кто! Операция должна была быть рядовая, клипирование аневризмы, без  трепанации, так как аневризма небольшая и все должно было пройти в штатном режиме, хотя, никогда не знаешь, где и что тебя ждет, где твои замаскированные грабли тихо лежат в траве. Именно поэтому, Валюша, как и все хирурги, обещаний никогда не давала, в словах была осторожна и даже неопределенна. Вот, когда пациент своими ножками из больницы уходит, вот тогда уже можно точно сказать, что все хорошо.
- Валечка, Валюшенька, милая, вот уж точно судьба, постарайся, а? Я отблагодарю, я денег занял, я машину продам, я... Она у меня такая! Ты не представляешь, как я ее люблю, почти как тебя, ты только не обижайся, Валечка, тебя я тоже очень люблю, Валечка...
- Валя, умолкни, еще раз про деньги заговоришь, укушу, - ей стало его так жалко, намного больше, чем его Таню - сосредоточенную, спокойную и собранную. - Я сделаю все, что в моих силах.
- Валечка, родненькая, прошу тебя, - он почти плакал, - страшно же как, это же голова, а вдруг дурочкой станет, да и ладно дурочкой, а вдруг парализует, я в интернете читал...
Валя закатила глаза. С приходом всеобщей интернетной образованности работа врачей осложнилась в разы и она не раз от всей души желала, чтобы некоторых особо рьяных банили в гугле.
- Валя, успокойся, сейчас я тебе все объясню, только быстро, мне уже пора.
Она понятным русским языком объяснила ему, что и как они будут делать, чего стоит бояться, а чего нет, проглотила крошечное пирожное, выпила кофе и побежала на работу.
- Как я не люблю оперировать знакомых, - они с анестезиологом тщательно, как и положено, мыли руки.
- А это кто?
- О, Вася, это страшная женщина, жена моей школьной любви, представляешь, если что-то пойдет не так...
- Не пойдет, Валюш. Жена - это всегда серьезно, по своей знаю.
- Люблю тебя, Васька, разводись и давай жениться.
- Твой папаша меня споит, у меня и так зависимость намечается, а с таким количеством коньяков, которые мне несут, закончим мы наши скорбные дни в канаве.
- Благоустроенной и теплой, - закончила уже привычный диалог Валюша и вошла в операционную.
Она смогла выйти и поговорить с Валей не сразу. После плановой операции скорая привезла травму, потом ее вызывали на консультацию и к бледному и дрожащему мужу она вышла через несколько часов.
- Все в штатном режиме, Валя, не волнуйся! Как только переведем в палату, я сразу же тебя к ней проведу. Ну, что ты, что ты, дурачок, - он целовал ей руки, плакал, все-таки совал пухлый конверт и благодарил.
- Валечка, у меня же кроме Танюши, никого нет. Детишек не дал Бог, родители умерли, только она. Я в церковь сходил, я вообще не хожу туда и сильно верю, а сегодня пошел пока ты оперировала и молился и за Танюшу и за тебя. И службы заказал. Все, что сказали, сделал.
Валя все никак не мог успокоиться. Она даже подумала, пригласить его в гости, но представила отца и... Зачем Вале знать, как она живет. Договорились встретиться, когда Таня поправится.
- Валечка, ты только скажи, может помочь чем, может что нужно?
- Иди домой, Валя, ничего не нужно. Поспи, успокойся, поешь. Зайди, пирожное купи и съешь.
- Хорошо, Валечка, - он улыбнулся, как и утром поцеловал ее в макушку и ушел.
"И кто там говорил про нормированный рабочий день," думала уставшая Валя, бредя домой уже по темноте, сил у нее не было. День был забит до отказа операциями, консультациями, осмотрами и бесконечными бумагами, выматывающими больше всего. "Вот сейчас приду домой и разогрею себе борща, к нему черного хлебушка, чесночка и сала из морозилки!" мечтала Валя, ускоряя шаг, не обращая внимания на то, что навстречу ей идет сильно нетрезвый гражданин.
- Бааа, какие люди, - пьяный экс-муж преградил ей дорогу. - Все трудитесь, мадам? Все людишек ножиками кромсаете? Эй, мужики, смотри кого я встретил, - крикнул он в темноту и откуда-то из-за деревьев вышло несколько темных фигур. - Ну-ка, Валька, раскошеливайся, у нас с мужиками праздник, а отметить не на что.
- Какой праздник? - Валя никогда не боялась Виктора, но сегодня было в нем нечто новое, пугающее и она оглянулась, много ли людей поблизости, успеют ли ей помочь.
- Наши выиграли, вот и праздник.
- Наши - это кто? Она тянула время, надеясь на появление поздних прохожих, но аллея была пуста и только со стороны больницы медленно шли два человека. Один с тросточкой. "Плохо дело", успела подумать Валя.
- Ты мне сука зубы-то не заговаривай, давай кошелек, а не то...
- Что не то? Что ты мне сделаешь? Забыл, все забыл, напомнить?
- И кто же тут напоминать будет, а? Нету твоих защитничков, сама ты тут, одна, а ну-ка мужики, подтягивайтесь, повеселимся. - он схватил Валю за руку и попытался вырвать у нее сумку, она закричала. - Кричи, не кричи, а я сейчас с тобой за все посчитаюсь, - Виктор зверел на глазах.
- Эй, любезный, дамочку отпусти!
Те две фигуры, одна с палочкой, оказались дедом (с палочкой он и был) и мужчиной несколько субтильным, средних лет и Валя поняла, что сейчас изобьют и их, а может быть даже и хуже.
- Ты, Гришка, не лезь, я сам, - дедок стряхнул руку мужчины со своего локтя и мелкими шажками поплелся к Виктору.
- Гля, мужики, какой пердун вылез, ну-ка подержи курву, я сейчас этого... - Виктор не успел договорить, дедок, проходя мимо него забавно махнул рукой, сухой, как птичья лапка и Валя вдруг поняла, что ее уже никто не держит, Виктор лежит на земле и стонет,  а его дружки медленно, молча и страшно, как зомби, двигаются на деда.
- Скорее, хватаем его под руки и бежим!
- Кого? Куда?
- Дедушку вашего и куда-нибудь!
- Вам жалко?
- Господи, конечно!
- А мне нет!
Валя успела подумать, что сумка у нее довольно тяжелая и если он отвлечет на себя внимание, дальше она уже ничего не думала, потому что дедок тихо стоял над упавшими алкашами.
- Мне эти отбросы общества абсолютно не жалко, Валентина Николаевна!
- Кккаааккк? - она показала на стонущих
- А, это? Дед наш инструктор по бесконтактному бою, в больнице вот две недели провалялся, соскучился по тренировкам, а тут как раз смотрим вы и эти, - он кивнул на Виктора и его дружков, начинающих материться и рассказывать что и как они сделают с этим старым козлом, этой шлюхой и...
- Зря они так, - вздохнул мужчина, глядя, как дед слегка пристукнул их палочкой, после чего они замолчали. То ли мозгов хватило, то ли сознание потеряли.
- Пойдемте, Валентина Николаевна, мы вас проводим, с этими все в порядке будет, не переживайте.
- Мы знакомы? - только тут она поняла, что ее называют по имени-отчеству.
- Да, вы жену мою оперировали несколько лет назад и мы до сих пор каждый день вас вспоминаем. Я тогда обещал вам любую благодарность, а вы от денег отказались, ну, вот видите, все равно получилось. Мы же случайно этой дорогой пошли, дед захотел прогуляться.
- Если бы не вы, - Валечка вдруг отчетливо поняло, что бы с ней сделали, если бы... и она заплакала, сначала тихонько, а потом все громче и громче, воя, как помешанная. Дед гладил ее по голове и шептал что-то неразборчивое, пока она не успокоилась.
- У вас дома есть кто? Может быть у нас переночуете?
- Отец дома, но от него толку, - она махнула рукой, - вы от запоев, кстати, не лечите?
- Только членовредительством, - усмехнулся дед.
- Такого не надо.
Они проводили ее до дома и настояли на том, чтобы завести ее в квартиру. Отец, как она и думала, валялся пьяным, до выхода из запоя было еще несколько дней, на кухне был бардак, но, к счастью, он не разлил и не испоганил кастрюлю борща. Валечка настояла на позднем ужине и они втроем с огромным удовольствием ели наваристый борщ, заедая его черным хлебом, чесноком и салом. Почти все, как она и представляла.
- Будем дружить семьями, - на прощание сказали ей ее спасители, а она только после их ухода поняла, что не знает, как их зовут, где они живут и даже номер телефона не записала.
- А были ли они вообще? - спросила она у самой себя и тихонько рассмеялась.
День не задался с утра, но как счастливо закончился! Она помыла посуду, погладила на завтра свежую блузку и легла спать. Прошел еще один день жизни доктора Казанцевой.