Главка нового романа 127 - 22. 09. 2011 Сочи

      «Помести кактус в самую прекрасную среду, все равно кактус и вырастет»

      Красота вечернего вида с нашего гостиничного балкона завораживает. Крыши и огни широкой полосой лежат внизу вдоль побережья, где-то вдалеке шумит, бурлит, клокочет прибой. Его не слышно уже на ближайших к морю улочках, а здесь в куда большем отдалении и на высоте 160 ступеней прибой отлично слышен, если его, конечно, не глушит проходящий вдоль пляжа поезд, что довольно часто бывает в этом курортном месте.
      Здесь почти нет комаров, а вечером ласкает прохлада, так необходимая после дневного зноя, здесь наверху воздух более свеж, чем внизу, а звезды кажутся ближе. Вновь взлетают бумажные фонарики и затухают где-то рядом со звездами. Опять проезжают вереницы горящих прямоугольников поездных окон. Рядом нависла засохшая, но богатая на шишки и длинные иглы ветка мощного дерева, вершина которого поднимается выше гостиницы, а с другой стороны гостиницы начинается лес, уходящий на самую вершину горы...
      После ужина, вдохновленный дурной напористостью зла в лице чиновников администрации маленького нефтяного города Муравленко, его ментов, прокуроров и судей, вслух размышлял вместе с Лидой о своих осах: о неизменно печальной сущности бытия. О смерти, от которой не уйти и которая аннулирует все заработки, достижения и потери…, что в свою очередь утверждает бессмысленность какого-либо осмысленного становления над людьми, бессмысленность вражды, тирании, подлости, бессмысленность мерзкой исполнительности и прочих проявлений низких человеческих качеств...
      «Люди по-настоящему не верят в свою смерть, в личную смертность, - вот в чем проблема, - сказала Лида. - Они просто не верят. Они это знают в отношении других, думают, что знают в отношении себя, но стараются забыть и забывают. Каждый думает, что особенный…» Об этом говорит и Алексей Осипов, мой любимый православный проповедник. Он говорит, что каждый из живущих приговорен к смерти, но многие портят жизнь другим приговоренным, потому что большинство верит, что сами бессмертны, хотя видят, как все вокруг умирают...
      Перед сном смотрел телепрограмму, посвященную римскому императору, который любил убивать как гладиаторов, так и своих подданных. Смерть гладиатора перерезанием горла считалась геройской, остальных убивали палицей, словно прибивали муху. Люди чрезмерно жестоки, чрезмерно. Если я родился и вырос среди тех, кто в недалеком прошлом получал хорошее настроение от смертей человеческих, причем смертей самых изощренных, то и не надо пытаться искать здесь сочувствия.
      В таком мире с развитой структурой подавления инакомыслия, который нисколько не изменился за время эволюции, бороться с коррупцией и иным произволом властей пикетами, митингами, публикациями, письмами, как сейчас это делаю я, и мирными демонстрациями - то же самое, что банде крепких разнузданных хулиганов, воров и убийц интеллигентно объяснять незаконность и аморальность их действий… Думаю, это их очень насмешит, но никак не изменит планов.

Фотография сделана мною в сентябре 2019 года, с того же гостиничного балкона, на котором я любовался видом и восемь лет назад, будучи в федеральном розыске по липовому обвинению в совершении трех тяжких преступлений, сфабрикованных в связи с моей журналистской деятельностью.