Сёстры и братья часть 2 глава 22

Сергей Сергеевич
Гоняет ветер листья по асфальту, вновь осень шаловливая лиса, неторопливо примеряя  фартук, вошла хозяйкой в пленные леса. Осенью 1927 года после многих приглашений и долгих колебаний всемирно известный композитор Сергей Сергеевич Прокофьев вместе с женой, испанской певицей Линой Кодине решился посетить Советскую Россию.
- Только у нас проблемы с документами… - заранее предупредил он советского представителя. 
За время продолжительного пребывания Прокофьева за границей истёк срок действия командировочного удостоверения, выданного Луначарским в 1918 году, и композитор утратил советское гражданство.
- Это мы решим! - заверили его в консульстве. - Главное желание…
К решению композитора подтолкнул приезд в СССР Максима Горького. Иосиф Виссарионович Сталин думал о будущем государства и начал заманивать обратно уехавших после революции великих людей. Когда Зиновьева, главного врага Горького, изгнали из Ленинграда, Сталин дал задание вернуть писателя:
- Нам нужны творцы, которые отобразят новую страну!
Одновременно Иосиф Виссарионович велел начать переговоры с другой знаменитостью композитором Прокофьевым:
- Знаменитые русские деятели искусства должны вернуться домой!
Переговоры с Горьким он поручил Генриху Ягоде. В Сорренто, где жил писатель был организован поток телеграмм и писем с родины, в которых рабочие рассказывали, как они ждут дома певца пролетариата.
- В прошлом году Сталин организовал небывалое по размаху празднование шестидесятилетия Горького! - с затаённой завистью сказал супруге Сергей Сергеевич.
Портреты писателя, статьи о нём заполняли все советские газеты. Через посланцев Иосиф Виссарионович предлагал Горькому пост духовного вождя. Второго человека в государстве. Отвыкший за границей от беспримерной славы, Горький согласился посетить СССР. Рядом с ним находился Ягода.
- Ягодка… - ласково называл писатель шефа тайной полиции.
Генрих повёз его в путешествие по лагерям ГПУ. Горькому показал ему бывших проституток и воров, ставших ударниками труда. Постоянно лилась беспрерывная лесть гостю в уши:
- Вы лучший писатель мира...
В лагерях Горький умилялся увиденному, плакал и славил чекистов.
- Коллективизация мне интересна, - признался он, когда встретился с Прокофьевым после возвращения, - я всегда ненавидел полудиких, глупых, тяжёлых людей русских сёл. Они должны превратиться в любимый сельский пролетариат, в тружеников совхозов и колхозов!
Окончательно он возвратился в СССР в дни процессов интеллигенции, в год «шахтинского дела». Писатель-гуманист в статье в «Правде» дал формулу, которая стала лозунгом сталинского времени:
- «Если враг не сдаётся, его уничтожают».
По итогам встречи с ним Сергей Сергеевич и согласился на ознакомительную поездку в СССР. По прибытии в страну к нему прикрепили сопровождающего по фамилии Цукер. Этот работник ВЦИКа был работником ГПУ. Прокофьева поселили в лучшем отеле «Метрополе».
- Огромный номер, вид на Большой театр восхитительный, - осмотрелась Лина, - но нет ванны, а вода для умывания в кувшинах...
Всю дорогу Цукер с увлечением объяснял благотворную работу партии.
- Толпа на улицах добродушная, это те звери, которые ужаснули мир? - размышлял Сергей Сергеевич. - Лакеи, как всюду, берут на чай и вежливые.
Обработка композитора в плане дальнейшего переезда в СССР продолжалась непрерывно. Прокофьевых привезли в особый ресторан.
- Обед необычайно вкусен и сервирован! - восхитился Сергей Сергеевич. - Тут рябчики и изумительно взбитые сливки, масса забытых русских вещей.
Когда он после обеда входил в консерваторию, оркестр заиграл приветственный марш. Прокофьеву оказали высшее доверие и пригласили в Кремль. Для сопровождения выделена наиболее интеллигентная кремлёвская дама Ольга Каменева, сестра Троцкого и жена Каменева, отосланного в Рим послом. Его семья жила в Кремле. Цукер, захлебываясь, объяснял:
- Вот здесь Ленин выступал, а тут живёт поэт Демьян Бедный.
- Но жить здесь неудобно, - пояснила Каменева, - если хочешь позвать к себе кого-то просто в гости - большая возня с пропусками...
Их ввели в огромную комфортабельную комнату с великолепными креслами и шкафами с книгами. Появился Литвинов, заместитель наркома иностранных дел с женой. Оба объявили, что любят музыку.
- Так хочется услышать настоящую! - Цукер осторожно дал понять, что бы Прокофьев немного поиграл.
Встреча затянулась за полночь, ночью они пошли к ждавшему их автомобилю. Жена Литвинова несла в руках по бесконечным коридорам Кремля свои грязные ботики, чтобы не пачкать ковры.
- Как я люблю этот тихий Кремль! - воскликнула она. 
Сергей Сергеевич стал невольным свидетелем интересных событий, происходивших в это время. День Октябрьской революции впервые готовились отмечать с размахом. В октябре Сталин изгнал из Политбюро всех вождей Октября. Зиновьев перестал руководить Коминтерном. Отдыхая осенью на Кавказе, Иосиф Виссарионович узнал:
- Оппозиция решила приступить к действиям.
ГПУ доложило ему о подготовке демонстраций 7 ноября в Москве и Ленинграде оппозиционерами во главе с Троцким. 
- Оппозиционеры сами подписали себе приговор, - Сталин блестящий организатор демонстраций хорошо подготовился.
Накануне десятой годовщины организованного им Октябрьского переворота Троцкому в созданном им государстве пришлось организовывать подпольную типографию, чтобы напечатать программу.
- На съезде мне не удастся её огласить! - знал он. - Зал, послушный Сталину, заглушит его криками.
На очередном пленуме ЦК Троцкий произнёс речь. Она еле слышна, её прерывали проклятия и ругательства, неумолчные крики:
- Долой!.. Вон!
Под неистовые крики покинул трибуну Зиновьев.
- Сталин может гордиться! - иронизировал он. - День ото дня всё чётче работает созданная им система.
Небольшая толпа студентов двинулась к Красной площади. Они несли транспаранты с лозунгами оппозиции:
- «Повернём огонь направо - против кулака и нэпмана!», «Да здравствуют вожди мировой революции Троцкий и Зиновьев!»
К колонне примкнул подобранный ГПУ «народ». Колонна дошла до Охотного ряда. Недалеко от Кремля, с балкона бывшей гостиницы «Париж» оппозиционеры обратились к беспартийным. Члены ленинского ЦК троцкисты Смилга и Преображенский вывесили лозунг:
- «Назад к Ленину!».
Вынос партийных разногласий на суд беспартийной толпы считался величайшим преступлением в ленинской партии. Находящиеся в колонне представители оппозиции кричали:
- Ура!
Последовали протестующие действия трудящихся, которые начали свистеть в заготовленные свистки, бросать принесённые помидоры. Подъехавшая на автомобилях группа во главе с секретарём райкома партии Рютиным ворвалась в запертый подъезд, начали избивать оппозиционеров. В толпе начали громко кричать:
- Бей оппозиционеров!
Одновременно красноармеец полез по отвесной стене на балкон и сорвал лозунг на глазах веселящейся толпы, которая орала громче:
- Долой жидов-оппозиционеров!
Демонстрантов избили и арестовали. Всех вчерашних членов ЦК: Радека, Смилгу, Белобородова, Муралова, Преображенского, Смирнова Иосиф Виссарионович отправил в ссылку, как при царизме.
- Как несколько лет назад они отправили в ссылку своих сподвижников по революции эсеров… - злословили партийцы.
Готовилось торжественное заседание в Большом театре, посвященное юбилею Октября. После заседания Эйзенштейн должен был показать свой фильм «Октябрь». Он не успевал, и все ночи напролёт монтировал картину. В четыре часа ночи в монтажную вошёл Сталин. Поздоровавшись, спросил:
- У вас есть в картине Троцкий?
- Да, - ответил Эйзенштейн.
После просмотра Сталин был категоричен:
- Картину с Троцким показывать нельзя!
Прокофьева пригласили на церемонию на Красной площади, где собрались первые лица, охраняемые слушателями военных академий. Парад начался ровно в десять часов. Трое курсантов опоздали, и часовой отказался пропустить их. В ходе драки мужчины сломали калитку. Прорвавшись на трибуну, курсант Охотников подошёл к Сталину и дерзко бросил:
- Мы вас охранять пришли, а вы нас за изгородь?
Он ударил его по голове. Охрана скрутила всех троих. Каким-то чудом начальник академии Эйдеман заступился за воспитанников и уберёг от их праведного гнева Иосифа Виссарионовича. Арестованных Геллера и Петенко быстро отпустили на свободу, а Охотникова не задерживали вообще.
- Они же хотели как лучше! - убеждал Эйдеман.
Спустя три дня Сталин устроил грандиозное празднество, вся страна отмечали десятилетие ГПУ. Произносились бесконечные речи, возносились восхваления «карающему мечу революции». Николай Бухарин сказал:
- ГПУ свершило величайшее чудо всех времен. Оно сумело изменить саму природу русского человека!
Впервые в России доносительство объявлено доблестью, а тайная полиция героической организацией. Менжинский вместо речи, которой от него ждали, произнёс всего шесть слов:
- Главная заслуга чекиста уметь хранить молчание.
Усмехнувшись, он отбыл с трибуны. После неудачной ноябрьской демонстрации оппозиции Троцкий был выгнан из квартиры в Кремле и жил у друга, убийцы царской семьи Белобородова. 14 ноября Троцкий и Зиновьев исключены из партии. Сто кинотеатров демонстрируют фильм «Октябрь».
- Эйзенштейн вырезал из картины «Октябрь» отца Октября Троцкого! - насмешливо подумал Прокофьев. 
Фильм горячо одобрила Надежда Крупская, написав в «Правде»:
- «Чувствуется, что зародилось у нас и уже оформляется новое искусство. У этого искусства колоссальное будущее».
На состоявшемся в декабре XV съезде партии под сопровождение зала, одобряющего его и негодующего по поводу оппозиции, Сталин сказал:
- Условие у нас одно!.. Оппозиция должна отказаться от своих взглядов, открыто и честно и перед всем миром.
- Правильно! - послышались возгласы с мест и аплодисменты.
- Она должна заклеймить ошибки, ею совершенные... Она должна передать нам свои ячейки, чтобы партия имела возможность распустить их без остатка. Либо так, либо пусть уходят из партии. А не уйдут - вышибем! 
Съезд подтвердил исключение из партии деятелей оппозиции, в том числе Пятакова, Радека, Смилги. Сергей Сергеевич узнал об этом уже за границей.
- На Родине хорошо! - сказал он жене. - Но за границей лучше.
Композитор раздумывал над окончательным переездом в СССР. Перед отъездом Прокофьев договорился с оставшимся другом, что если будет плохо, то он напишет письмо зелёными чернилами. Вскоре от него начали приходить письма, написанное обычными:
- Всё отлично, получил квартиру, хорошую работу, всего в изобилии. Если и есть недостатки, то мелкие. Трудно достать зелёные чернила!

Галина 
В первые дни наступившего 1919 года Нестор Махно с хлопцами зашёл в гуляйпольскую читальню и спросил у молодой красивой библиотекарши почитать что-нибудь интересное.
- Ноги нужно вытирать! - строго сказала чернобровая красавица. - Здесь не хлев! Вон, какие лужи нанесли сапогами! 
- Велика важность! - отрезал Нестор. - Возьмёшь тряпку и подотрёшь!
- Ещё чего? - указала она. - Может, вам и рот вытереть? Той тряпкой…
Хлопцы ухмыльнулись, а батька взбеленился:
- Неси тряпку и подтирай, я сказал!
- Сами наследили, сами вытрете!
Махно достал наган и выпалил в потолок.
- Вам человека убить, как муху прихлопнуть! - девушка не испугалась.
Несколько секунд он бешено глядел на неё, а потом вдруг обмяк, спрятал оружие и попросил:
- Ладно, почитать-то чего-нибудь дашь?
На следующий день Нестор подъехал к её дому в санях. Он удивился, что там жил Борис Генсицкий и с подозрением спросил:
- А ты тут, каким боком?
Он объяснил, что недавно женился на сестре Галины:
- Её зовут Оксана, она беременна…
- Это правильно, девки красивые! - Махно позвал Галину кататься, а через два дня сделал предложение руки и сердца. Женитьба войне не помеха. 
В июне он объединился с атаманом, бывшим красным командиром Григорьевым, хотя не одобрял погромов, устроенных григорьевцами. Позднее узнал, что Григорьев завязал контакты с Деникиным.
- А Нестор идейный противник белогвардейцев, - знал Генсицкий.
В июле махновцы перехватили связных, у которых нашли письмо о связи Григорьева с белыми. Всё закончилось перестрелкой 27 июля в сельсовете Сентово.
- В ней Григорьев и получил пулю… - одобрил Борис.
Осенью Махно появился у Екатеринослава. Был базарный день. Город заполнили крестьяне с возами капусты. Когда груженые телеги въехали в центр города, капуста полетела с них, открыв спрятанные под ней пулемёты.
- Огонь! - пулемётчики повстанцев открыли огонь по штабу деникинцев, по казармам, не давая белым организовать сопротивление.
Под прикрытием пулемётов в город ворвались тачанки. При четвёрке лошадей они, кроме пулемётчика и ездового, имели по три бойца десанта. Затем в город ворвалась конница Махно.
- А численный перевес в силах обеспечил быструю победу махновцев над семью тысячами деникинцев! - понимал Борис, участвовавший в штурме.
К исходу ночи белогвардейцы с криками двинулись в атаку, пытаясь отбить город. Махновцы отбросили их огнём. Порыв был сбит окончательно. На площади он убедился в страшной силе огня повстанцев. Она была вповалку устлана грудами мёртвых деникинцев. 
- Застигнутые огнём, - с сожалением осмотрел Генсицкий погибших, - они жались в кучки, и пулемёты сметали всех.
Вскоре Махно с основными силами повстанцев ушёл из города, оставив небольшой гарнизон во главе с атаманом Лютым. Среди повстанцев были украинские мужики, мастеровые, отбившиеся от рук солдаты.
- В общем, суровая вольница, - Борис остался с ним начальником штаба.
Атаман разъезжал в помещичьем экипаже на дутых шинах, усы колечком, был из полковых писарей. Он сидел в коляске подбоченясь. По жилету пущена серебряная цепь от часов, сам увешан пулемётными лентами, а против него сидел гармонист, перебирающий перламутровые клавиши.
- С таким оборону не наладишь… - смирился Генсицкий.
Он коротал время, рассматривая старые журналы, найденные в доме, где поселился на постой. С трогательным чувством листал журналы, особенно рождественские и пасхальные номера, дышавшие домашним миром.
- «Нива» благословенных довоенных времен… - расчувствовался Борис.
Нашёл груду «Огонька» в выцветших синеватых обложках, с размашистыми карикатурами Животовского и фотографиями заседаний Государственной думы. У хозяев дома стоял в комнате огромный платяной шкаф с резьбой, с тремя дверцами. Три воскресенья подряд из деревни приезжали хорошо одетые муж, и жена торговались за шкаф.
- Дают три тысячи, - слышал Генсицкий разговоры за стеной, - хозяева хотят три с половиной тысячи рублей.
Пока торговались, выпивали две или три бутылки самогона с закуской, и, наконец, хозяева уступили двести пятьдесят рублей, но к соглашению не пришли. Хозяева пожаловались ему на покупателей, Борис спросил:
- Вот вы торгуетесь из-за пары сотен рублей, а сколько бутылок своего самогону вы выпили с ними?
- С хорошими людьми приятно поговорить… - ответил хозяин.
Музыка в городе не умолкала, вокруг махновцев всегда толпились барышни, в белых туфлях. Визги и хохот. В городе начался форменный ад.
- Продаётся и покупается всё, - удивлялся Борис. - Идёт в ход даже обивка кресел. Формально, торговать запрещено. Реально же, кругом идёт спекуляция всего всем. Цены на продовольствие растут.
Он перевёз в Екатеринослав беременную Оксану с недавно родившимся сыном Петром и поселил их в доме евреев, бежавших в США.
- Мы теперь задружились с галичанами! - сказал ему Нестор.
Махновцы оказались в тяжелейшем положении. Они были оторваны от базового района, отягощены госпиталями и обозами, подходили к концу боеприпасы. Махно решился на союз с Петлюрой и пообещал:
- Буду держать фронт против Деникина и не вести анархической пропаганды в украинских войсках!
После победы он получал самоуправляемый район. Соглашение заключено 20 августа в Жмеринке. Он смог оставить лазареты на попечение украинцев и получить от них боеприпасы. Войска Деникина взяли Орёл и подходили к Туле. Махно решился на прорыв под Уманью. Генсицкий участвовал в ночной битве под Перегоновкой. Махновцы бросались в штыки, затем бежали под напором белых.
- Исход сражения решила махновская конница под командованием Дорожа! - выдохнул Борис с облегчением после боя. - Они умеют наступать в сомкнутом конном строю и слывут рубаками!
Особые виртуозы шашки были собраны в «Чёрной сотне», гвардии Нестора, несшей охрану штаба и РВС армии. Все бойцы были одеты в папахи чёрного цвета. Одним ударом ими разрубалась голова, шея и полтуловища врага. Полголовы скашивали, будто резали арбуз.
- Раны смертельные… - Генсицкий видел расколотые черепа, отрубленную руку, плечо, разрубленное до четвёртого ребра. - Так могут рубить только хорошо обученные кавалеристы или казаки.
51-й Литовский офицерский полк белых был полностью изрублен. Два пластунских полка сдались. Пехотное каре из 1-го Симферопольского, 2-го Феодосийского и Керчь-Еникальского офицерских полков оказало сопротивление, но повстанцы ударили с тыла, и строй распался.
- Махно удалось вырваться из окружения на оперативный простор разбив и отбросив два полка генерала Слащева! - доложили Деникину. 
К концу октября Махно освободил Екатеринославскую губернию, взял главную артиллерийскую базу белых. Войдя в тылы деникинцев, он, разгромив гарнизоны, освободил от них Бердянск, Никополь, Мелитополь, Кривой Рог, Гуляйполе.
- Ставка Деникина в Таганроге едва отбилась, - удивился Борис.
Против них были послан 3-й Кубанский конный корпус генерал-лейтенанта Шкуро.
- В открытом бою мы против них не выдержим! - заверил он батьку.
- Значит нужно заменить их в ловушку… - отрезал он. - Поступаешь в распоряжение моего начальника штаба Белаша. Вы бывшие царские офицеры, вот и придумайте вместе, как остановить Шкуро!
Передовые отряды махновцев вступили в боевые столкновения с частями белогвардейцев, отступая к Каменным Могилам. Генсицкий увидел торчащие посредине бескрайней украинской степи горные хребты и обомлел:
- Как они тут появились?!
- Это место древнейшего поселения людей, - пояснил Белаш. - Считается священным. Здесь прятались остатки воинства великого князя киевского Мстислава после битвы с татарами на реке Калка в 1223 году. Здесь мы и устроим ловушку Шкуро…
Подчинённый им отряд зашёл в урочище.  По внешнему кругу торчали каменные хребты, пять главных возвышались над степью на двести метров.
- На них нужно поставить наблюдателей! - уточнил Борис.
- А на меньших, ближе к переправе через реку Каратыш мы поставим пулемёты… - заверил начальник штаба.
Его агенты распространяли информацию, что махновцы загнаны в ловушку. Шкуро решил покончить с восставшими крестьянами одним ударом. Его корпус подошёл к переправе в полной готовности начать атаку и смести гвардию Махно.
- Огонь! - приказал Белаш, когда увидел конницу противника.
На горе Острая загорелся костёр, который был условным сигналом для стоящего на станции Розовка бронепоезда повстанцев. Артиллерийские орудия начали обстрел переправы по заранее пристрелянным меткам.
- Весь корпус Шкуро оказался отрезанным от другого берега, - присмотрелся Генсицкий. - Теперь они двигаются на пулемёты Нестора! 
Заговорили десятки «Максимов», выкашивая плотные ряды лучших конников Деникина, словно невидимой косой. В течение пяти минут более тысячи бойцов оказались убиты. Только талант командира корпуса позволил избежать поголовного уничтожения. Он повёл подчинённых балками прочь от убийственного огня и сумел найти место для переправы через речку.
- Сумел уйти, мерзавец! - похвалил его действия Белаш.
- Он не мерзавец… - буркнул Генсицкий. - Он русский боевой офицер! 
- В белой армии пущен слух, что Нестор переодетый полковник немецкого Генштаба Клейст! - пошутила Галина Кузьменко, когда они с победой вернулись в Гуляйполе. 
Они продолжили громить тылы Деникина. Больше всего досталось кавказским частям белых.
- Грабить сёла, убивать стариков и насиловать крестьянок безопасней для кавказца, чем встретиться в открытом бою с нами! - смеялись махновцы.
1-ю Туземную дивизию, которую называли Дикой, они гнали по днепровским берегам, как перепуганное стадо. Страшные для мирного населения украинских сёл, лихие кавказцы несли чудовищные потери.
- Махновцы питают, по отношению к горцам лютую ненависть, - понял Генсицкий. - Если пленный офицер рассчитывал на быструю смерть, а пленные солдаты вообще в пропагандистских целях обычно отпускаются на все четыре стороны, горцам-насильникам это не грозит...
В бою под Александровском полк Кожина расстрелял два полка кавказцев, вырезав остальных в сабельной атаке. Окончательно Дикая дивизия была добита 11 ноября в ночном бою под Екатеринославом. 
- Семьсот человек попали в плен, - узнал Борис. - Утром их порубали шашками, облили керосином и сожгли… Оставили двоих. Одному выкололи глаза, второму отрезали язык и отпустили к своим.
В конце ноября массы чеченцев заявили, что не желают воевать с Махно, самовольно бросили посты и уехали на Кавказ.
- Так начался общий распад деникинской армии! - понял Генсицкий. – Я надеялся, что регулярные части бывшей царской армии легко одолеют повстанцев, но просчитался…
Он участвовал в боях, но возвращался в Екатеринослав к Оксане. В конце года она родила ему дочь Зинаиду. Борис любил семью, но нахождение в рядах махновцев тяготило его всё больше. Он понял:
- Не могу воевать против своих…
В начале 1920 года воспользовался возможностью и перешёл к белым. 

 
 
продолжение http://www.proza.ru/2019/11/04/416