Дефиле

К полудню следующего дня, посетив дорогой миланский салон,  Бруно выбрал  спутнице шикарное платье.
С завышенной талией, оно едва прикрывало легкой тканью  плечи  и грудь нимфы, обнажая  невидимыми в складках разрезами  стройные ноги, лишь стоило  сделать  шаг.

- Мode nue, - проворковал  молодой вендитор,(продавец) не отрывая взора от вида королевской стати, - товар вчера лишь прибыл из Парижа, - и  крутанув  черный ус, поклонился Маньке.
Присутствующие при эдаком  дефиле покупатели,  восторженно наградили красавицу аплодисментами.


Миланский вечер, расцвеченный  вспыхнувшими уличными фонарями, сопровождал великолепную  пару теплым ветерком,  волнующим  занавески дорогой кареты.
Пара гнедых статно вышагивая по булыжной мостовой, выбивала  копытами   тревожную дробь, совершенно не располагавшую  к  предстоящему  созерцанию  глюковской  «Армиды»
Бруно представлял себя владельцем несметного богатства, коим  не терпелось  похвастать  перед  итальянским бомондом.


Сияющий  хрустальным  многоцветьем  Ла Скала  принял  великолепную  красавицу в бриллиантовом колье вдруг возникшей тишиной.
Почитатели итальянской оперы   расступались, завороженно  наблюдая шествие богини в золотом отражении мраморного пола.

Бруно же  осязал  себя  пылинкой, букашкой, ползущей у её ног, и ревниво озирал восторженных  Манькиной  красотой мужчин, и видел завистливые взгляды женщин  и, ощутив  ненужность своего присутствия,  наконец,  осознал: он  лишён   единоличного обладания  вселенской   красотой.  Богиня     желанна   всеми,    кто мог называться  uomo(мужчиной)
 
 И о, Святая Магдалина! Он   не в силах запретить   этого!

 Ревность полыхала ядовитым пламенем, обжигала душу немолодого любовника, кипятила кровь, лишая разума.

- Третий звонок, синьор, - седой капельдинер едва тронул плечо одиноко стоящего кавалера.

Бруно, белее  мраморной колонны, покачиваясь,  направился к выходу.

Уличный сумрак, разбавленный  лунным  светом, туманил  разум  увядающего мачо  и,  гипнотизируя   бликами  ночных витрин,  завел  его в  ресторанчик,  где  от души  наполнил  суть   крепчайшей граппой.




Фрагмент из  "Марафетка"