Конец Тереситы

Хосе де ла Куадра(Эквадор, 1903-1941)


Старый моряк рассказывал свою недлинную, но захватывающую историю патетическим голосом, который, хотя и не вписывался в окружающую обстановку – уголок клуба рядом с залом, где молодёжь отплясывала какой-то нескончаемый чарльстон, – но соответствовал тому, о чём он говорил.

- Мы возвращались из круиза на Галапагосские острова на борту торпедоносец «Либертадор Боливар(1)», самого мощного корабля в армии Республики Эквадор. Я был мичманом, возможно, самым молодым среди моих товарищей, потому что на тот момент мне было около двадцати трех лет.

Первый раз мы встали на якорь после пересечения Тихого океана, затем на острове Саланго(2), а затем, следуя вдоль побережья Манаби(3), задержались для артиллерийских маневров между мысом Аямпе и «Островов повешенных»(4).

- В этих местах море обычно неспокойное, - прервал один из слушателей.

- Вы тоже это знаете? Да, море очень неспокойно, - продолжил рассказчик, - и  И именно поэтому командир выбрал эту территорию, чтобы начинающие артиллеристы тренировались в прицельном обстреле маленьких подвижных мишеней, вроде старой лодки, палки или буя. Так мы маневрировали два дня. На рассвете третьего мы двинулись на север, не помню, по какой причине, пока не оказались чуть выше Островов повешенных, которые были хорошо видны. Конечно же, наши учения продолжались. Около полудня мы заметили, что от одного из островов отделилась лодка, и некто, несомненно умело управляющий веслом, направился к нашему кораблю. Когда лодка, которую, казалось, вот-вот проглотят волны, оказалась на довольно близком расстоянии от нас, офицер, находившийся на корме, показал её пассажиру, чтобы он не приближался, но тот отчаянно зажестикулировал, прося разрешения приблизиться к «Боливару».

Командир, находившийся в то время рядом с дежурным по палубе, не смог отказать безмолвной мольбе человека из лодки и приказал поднять его на борт.

– Возможно, он хочет сообщить нам что-то важное, – добавил он.

Это было из ряда выходящее – то, что командир нарушает жёсткие правила военных кораблей, которые строго запрещали без разрешения руководства или за исключением форс-мажорных обстоятельств не то, что брать на борт гражданских лиц, но даже позволять им приближаться на неположенное расстояние – не говоря уж об объектах, находящихся в открытом море. Но облик этого человека не внушал подозрений, а кроме того, Эквадор, можно сказать, наслаждался полным внутренним и внешним миром: война с Перу началась двумя годами позже.

Естественно, бояться было нечего, да и кто позволил бы непрошеному гостю узнать систему защиты корабля, тем более что его не пустили бы дальше трапа, на который он вскоре поднялся.

Это был старый метис лет семидесяти с покалеченной рукой. Весь его внешний вид выдавал в нём одного из тех морских волков, кто разворачивает паруса, чтобы бросить вызов шторму, кто ведёт морские суда через опасные водные мели, что называется, между Сциллой и Харибдой – до самого устья реки Гуаякиль. Стоя у левого борта, тяжело дыша и теребя в беспокойных руках соломенную панаму, он спросил командира.

– Я здесь, – сказал тот.

Официант, принесший нашей компании джин, прервал рассказчика.

Воздав честь рому, старый матрос продолжал:

– Хотел бы я воспроизвести диалект прибрежных людей с их словами и выражениями, но, поскольку я не могу этого сделать, постараюсь как можно точнее повторить то, о чём он просил и что так тронуло нас:

– Смотрите, мой командир, – начал старик. – Вы стреляете из пушек, и я хочу предложить хорошую цель для ваших учений. Это мой корабль, моя Тересита. Она уже очень стара и не может ходить по морю. Раньше – да. Надо было видеть её! Я ходил на ней в Перу и несколько раз в Колумбию. А на Галапагосы – даже счёт потерял. 

Однажды я даже отправился – хотите, верьте, хотите нет – в Никарагуа по приказу моего генерала Альфаро и привёз оттуда в Эквадор двадцать офицеров, чтобы сражаться со знатью. Видели бы вы мою Тереситу – как она играла с волнами, как уходила от них, лавируя то вправо, то влево! Такая ловкая, такая проворная! Её называли «кошкой» за высокий прыжок. Ах, надо было видеть её! Не сейчас – сейчас она так же стара, как и я. Сейчас она не может ходить даже в штиль, потому что кренится от малейшего дуновения ветра, а самая незначительная волна сломает шпангоуты и потопит мою Тереситу... Мои внуки хотят, чтобы я разобрал её и продал по частям, чтобы я продал парус для других шлюпов... Я не хочу этого, мой командир, я не хочу! Моя Тересита не заслуживает такой участи – она заслужила больше. Вы бы тоже, мой командир, не захотели бы, чтобы тот, с кем вы ходили по морю, с кем отражали атаки противника, умер в своей постели от лихорадки. Верно же? Ну, здесь примерно то же самое... Вот поэтому я хочу попросить вас об одолжении: пусть ваши гардемарины выстрелят в мою Тереситу. Пусть она пойдёт ко дну, раненная ядром, пусть она погибнет достойно… – и с этими словами старик заплакал.

Наш командир был откровенно взволнован. Взглянув на нас, он прочитал на наших лицах те же эмоции.

– Хорошо. Поставь свой корабль на расстояние пушечного выстрела. Я выстрелю в него сам лично... в знак особого уважения, – как всегда, сухо и лаконично сказал он старому метису.

Бедный старик не знал, как выразить свою благодарность: он плакал и смеялся одновременно; и хуже всего было то, что его чувства передались и нам. Признаюсь – я тщетно смахивал слезу, которая так и норовила скатиться по моей щеке...
Метис вернулся на берег, и мы увидели, как он исчез за скалами маленькой бухты. Понемногу, медленно изгибая мыс, Тересита оказалась перед нами. Она шла как старый паралитик. Слабый норд-ост, надувший паруса, заставлял корабль резко крениться вперёд. Действительно, Тересита была абсолютно ветха, и наше общее удивление вызывало то, что всего лишь один человек – хозяин судна мог ею управлять. И старый моряк делал это настолько хорошо, что вскоре вывел свой шлюп в открытое море и поставил его на расстояние пушечного выстрела от «Боливара».

Старик распустил паруса и бросил якорь, потом спустился на индейский челнок, направился в сторону «Боливара» и вскоре пришвартовался у трапа. Когда он поднялся на палубу, он не мог выговорить ни слова – лицо его было залито слезами. Жестом он указал командиру на судно вдалеке, которое казалось игрушечным средь сверкающего многочисленными бликами океана.

Командир тоже не сказал ни слова. Он подошёл к одной из пушек на носу корабля, заранее приготовленной, прицелился и выстрелил... Тересита, мастерски раненная по центру прямо в ватерлинию, начала тонуть... Вода заполнила её корпус – и она исчезла под водой, оставив только паруса.

Паруса легли по левому борту, потом по правому, затем затрепетали полностью от кормы до носа и попытались выпрямиться, обнажая нижнюю часть киля. Бушприт, похожий на меч, который застрял в спине зверя, погрузился вниз, корма поднялась в воздух – и Тересита исчезла в пучине... Оторвавшийся кусок парусины некоторое время шевелился на поверхности воды, словно платок, машущий вслед...

Припав к борту «Боливара», старый метис не отводил взгляда от того места, где была погребена «Тересита», и одновременно плакал и смеялся. Плакал и смеялся... Верите, это зрелище причиняло сильную душевную боль...

Старый моряк действительно был растроган. Мы тоже.

1.Libertador - освободитель. Симон Боливар(1783 — 1830) — наиболее влиятельный и известный из руководителей войны за независимость испанских колоний в Америке.
2.Остров в Тихом океане, принадлежит Эквадору.
3. Манаби - провинция в Эквадоре. Названа в честь народа Манаби.
4.Острова повешенных названы в честь пиратов, которых испанцы повесили  между двух островов в океане. Эта история эта не забыта до сих пор и не раз находила отражение в мировом кинематографе.
5.Перуано-эквадорская война 1941 года возникла из-за спорных территорий.
6.Хосе Элой Альфаро (1842 —1912) — эквадорский либеральный политический и государственный деятель, дважды президент Эквадора. Отделил церковь от государства. В его правление католические иерархи и их сторонники подвергались преследованиям.
7.Шпангоут — поперечное ребро корпуса судна.
8.Бушприт - брус, выступающий вперёд с носа корабля.


Перевод с испанского и пояснения Шахризы Богатырёвой