Атипичная жертва

Вот она родненькая. Талк потер ладонью об ладонь и устремился за белкой. Она была вне себя от радости — высоко подпрыгивала, что-то напевала, отправляла воздушные поцелуи любимым деревьям. Эмоции настолько захлестнули ее, что она бы ни за что не заметила Талка. Будь он даже прямо за ее спиной. Да что там говорить? Она бы и в спокойном состоянии не заподозрила слежку, ведь он не шагал за ней, как любой нормальный человек — он летел.

Да, наш герой умел летать. Причем непринужденно. Полет его не требовал грести конечностями — он совершался силой мысли. Мужчина будто пребывал в состоянии невесомости и мог притянуть к себе любое место, которые было в его обзоре.
Оно притягивалось подобно одеялу, когда его дергаешь за край. Кроме того, этот летающий разбойник обладал ещё одним удивительным свойством. Во время полета он не отбрасывал тени. Солнечные лучи будто проскальзывали сквозь него, даже несмотря на то, что он был видимым.

Если быть начеку, его можно заметить. Могу даже подсказать при каких обстоятельствах. Представь тебе вручили какую-нибудь награду за достижения в какой-нибудь области. Неважно какой. И ты счастливый, гордо подняв подбородок, вприпрыжку идешь домой. В этот момент, если ты внезапно остановишься и резко запрокинешь голову, то обязательно увидишь этого разбойника над собой.
Это будет мужчина в клетчатой рубашке и с аккуратными усами. С виду вполне себе адекватный гражданин с хорошими манерами. Но что он делает под твоей макушкой? Что ему от тебя нужно? Об этом дальше.

Белка свернула с широкой дороги на узенькую тропу. Талк устремился за ней. Он с трудом нагонял ее. И уже беспокоился, как бы она резко не нырнула в какие-нибудь заросли. Ведь это была ее территория, ее сад и она могла неожиданно вспомнить про какой-нибудь синий цветочек, растущий в гуще подсолнухов, который засыхает или страдает от переизбытка влаги. Ах, какая жалость.

Ну и шустрая! Талк от нетерпения принялся грести руками. Как бы не упустить эту жертву.
Но тут белочка, прошмыгнув мимо зарослей живокости, наконец, замерла. Она принялась аккуратно поправлять росток сливового дерева. Что-то он наклонился.
Талк сжал от радости кулаки, отчего чуть было не потерял равновесие. А затем он подобострастно отвесил поклон невидимой удаче и навис над садовницей. Ее кисточки едва не защекотали его пятки. Ведь обуви он не носил. Такой нужды не было.

“Какая заботливая садовница, — с тревогой подумал летающий разбойник в то время как белка переключилась со сливового ростка на миндальный, — а где распирающая гордость, где хвастовство, где ослепленность триумфом? Она должна была вытрепать всем соседям, какая она молодец. Она же вроде жуть как болтливая”.

— Расти-расти мое милое деревцо, — белка обращалась к маленькому миндальному дереву, расчищая его от побегов пырея, — ничего, что здесь влажно и маловато света. Пробьешься. А я, знаешь, я сегодня получила награду за старания. — Садовница произнесла это торжественно, а Такл участливо заиграл бровями. — За то, что сад мой самый плодотворный во всей стране. Представь, мне дали поощрение в виде претворческой целительной способности и еще азовую энергию. На эти азы я теперь смогу приобрести новую сушилку для фруктов, а еще… еще… масличный жом… Нет. Он слишком затратный. Да, и ждать, пока ты у меня будешь плодоносить... Лучше я приобрету печь. Да-да, буду делать инжирный хлеб. В прошлом году столько плодов было, что не успели ни съесть, ни свезти в соседние страны. Ух, сколько же хорошего я теперь смогу сделать!

Талк нахмурился. Речь белки явно пришлась ему не по вкусу.
“Она какая-то неправильная. Мне нужно скорее делать то, что я должен”, — решил он.
Он плавно перевернулся так, что ноги его оказались сверху, а вытянутые руки снизу. Мужчина зажмурил глаза, напряг кисти рук и… поток невидимой энергии вырвался из тела белки и устремился в его ладони.
В этот момент белка ласково произнесла:

— Ой, да у тебя ветка надтреснута. И как же я раньше не заметила. Дай-ка я как раз испробую свой дар и тебя подлечу.

Талк чуть не вскрикнул от удовольствия. Ведь ту энергию, которую он только что впитывал себя, можно было брать в любой момент. Это были азы — единицы энергии, которые являлись средством обмена в этой стране. Они не слишком интересовали мужчину. А вот украсть магический дар можно только в тогда, когда жертва его использует. И такой момент настал.
Летающий разбойник напрягся. Лоб его вспотел, вены на кистях взбухли, пальцы задрожали. И вот еле-заметный желтоватый поток устремился с крохотных лап белки в широкие ладони мужчины.
“Ммм, как дорого его можно будет обменять, — мечтательно промолвил его внутренний голос, — а может, и себе оставлю. Посмотрим”.

— Что такое? — растерялась белка, — дар не работает. Неужели они не смогли передать его мне. Но я же его чувствовала. Вот буквально только что он был при мне. Это ни с чем не спутаешь.
Она принялась еще раз пробовать исцелить деревце, но тщетно. Садовница вздохнула.
— Не прижился. Неправильно его направила и он улетучился. Надо было у всех сначала поспрашивать, как им пользоваться. Эх я… А может украли?
Белка повертела головой в стороны, но вверх поднять не догадалась.

Талк распахнул глаза, полные злого удовольствия. Наконец-то, он утолил свой голод.
Но его ухмылка слегка покосилась, когда он услышал слова пострадавшей.

— И как же теперь я смогу исполнять то, что так давно желала? Я столько лет мечтала об этом дне, чтобы быть способной исцелять. И вот я уже поверила, что обладаю этим даром. Вот и тебя обнадежила. Но все напрасно…

Мужчина вот-вот должен был перевернуться обратно и взметнуться в воздух. Но сердце его что-то едва задело.
“Нет-нет-нет, — злобно прошипел про себя Талк, — что за жалость такая. Мерзкое чувство. Я еще никогда никого не жалел. Так, почему должен что-то чувствовать по отношению к этой заурядной садовнице? Ничего, вот сейчас она зарыдает и тогда меня отпустит.

Летающий разбойник не раз видел блестящие глаза жертв и слышал их  всхлипывание. Они его, признаться, забавляли и более того они подкрепляли убежденность Талка в том, что он все делает правильно. И сейчас он рассчитывал на то, что беличьи слезы поднимут ему настроение и чувство значимости. Но она не заплакала.
— Эх, жаль… — промолвила садовница с горечью, а затем вдруг голос ее переменился. — Нет, все-таки я не должна расстраиваться. Ведь это сделает меня слабее. А в таком случае, я стану менее способной ухаживать за моим любимым садом. Правда, деревце моё? Ведь вы тоже не поддаетесь унынию. Не вянете, не перестаете плодоносить, чтобы не оставить нас голодными.
Всё! Я не буду падать духом. Лучше помогу, чем смогу. Сейчас сбегаю за синей глиной и обработаю твою ранку.

Талк вытаращил глаза. Да, с такой бодрой жертвой он еще никогда не сталкивался. Может быть, пора отсюда улепетывать, пока не поздно? Но нет, какое-то едва различимое смущение сдержало летающего разбойника. И любопытство.

Белка сбегала к себе домой, где хранила глину, и зачерпнула ее засохшей тыквенной корочкой. Затем вернулась и принялась тщательно замазывать ствол миндального дерева в том месте, где виднелась трещина.

— И кто это тебя так? — недоумевала заботливая садовница — неужели кто-то посторонний пробрался в мой сад?
А летающий разбойник вдруг вспомнил, что недавно видел здесь игуану, которая осторожно собирала в корзину разные плоды.
Это она помогала драконам из соседней страны. У них-то мало, что росло, и они частенько воровали плоды из здешних краев. Вероятно, эта рептилия и повредила ветвь миндального дерева.

— Ну ничего, — приговаривала белка, — вот я тебя подлечила. Будешь целехоньким. Возможно, через несколько лет я снова заслужу дар исцеления. А сейчас займусь приобретением и настройкой сушилок и также позову печника, чтобы собрал мне печь для изготовления инжирного хлеба. Ведь меня наградили еще и азами. Так что я потеряла не всё.

Голос ее так и звенел от жизнерадостности. А летающий разбойник подумал:
“Неужели она не чувствует, что азов стало меньше? Это же сразу должно ощущаться. Наверное, она слишком много внимания отдает своим растениям, слишком была увлечена замазыванием трещины у дерева. Ах, сейчас как узнает, что у нее и азов нет, так я от души посмеюсь. Хотя…”.
Талку вдруг стало не по себе. Он ясно представил, как белка расстроилась, узнав, что у нее нет азов, но затем снова приободрила себя. Если у нее и правда хватит сил не впасть в уныние, то такого зрелища мужчина не перенесет. Это уже будет удар по его сути, по его самоощущению. Ведь его способность вот так взять и что-то украсть держалась только на оправдании, что жертвы сами виноваты. Кто-то должен преподнести им урок за то, что они ослеплены собственным успехом. А когда после потери они начинают еще жалеть себя, то летающий разбойник полностью убеждается, что они недостойны той награды, которую получили. И совесть его не мучает.

Как же сейчас поступить? Улететь или вернуть белке ее награды? А может, вернуть только половину?...

Белка испуганно обернулась, услышав чей-то голос.
— Ты ли та садовница, которую наградили за самый плодоносный сад? — спросил Талк ласково, шагая по тропе босиком.
— Я, — выдохнула та, оценивая взглядом человека в классических брюках и чистой клетчатой рубашке.
— А знаешь ли ты, что награды свои ты и до дому донести не успела, как потеряла их?
Садовница вздрогнула. Она только сейчас почувствовала, что и азов у нее тоже нет. Но замешательство не завладело ее сознанием. Она терпеливо кивнула.

— И не просто потерялась, — продолжил разбойник серьезно, — у тебя это втихомолку отобрали.
— Да? — Удивилась белка. — Никогда бы не подумала. Эх, как бы мне научиться быть более внимательной? Ведь своей неосмотрительностью я подвожу себя, свой сад, свою страну, и всех тех, у кого не будет инжирного хлеба, который мог бы быть. Я бы могла столько деревьев исцелить, столько цветов. И не только в своем саду. Ах, какая великая сила могла бы быть…

Талк деланно развел руками.
— А ты бы хотела изловить этого разбойника и вернуть свои награды? — с прищуром спросил он.
— Была бы такая возможность, я бы с ним поговорила, — ответила садовница. — Да, это мой промах и я за него сполна поплатилась. Тяжким оказался для меня урок. Но и до вора тоже необходимо донести, что он способен усердствовать, быть полезным, творить, нести добро. Что он способен любить и быть таким, которого полюбят...
— Хорошо, — жестким тоном перебил ее мужчина, — вор уже пойман и отправлен, куда следует. Я сам разобрался с ним, когда он едва не украл мои способности. А также я до него допытался, кого он еще успел обобрать. Если бы ты имела возможность заставить его вернуть украденное, ты бы ею воспользовалась?
— Ну конечно, я бы ему все рассказала. Про свои мечты, про их важность. Я бы настолько приятно говорила, что он сам бы их мне вернул и мы стали бы друзьями.

Мужчина едва сдержал смех. Наивная доброта этой белки просто забавляла. Может, спокойно распрощаться с ней и улететь?
— А для чего все эти вопросы? — наконец, догадалась спросить садовница.
— Я… кхм-кхм… пришел, чтобы…
— И еще я так и не поняла, а вор-то кто?
— А…. игуана, — отмахнулся Талк, — Из Драогнии. Обычно они воруют плоды. А этот сам оказался тем еще фруктом. В общем, я сумел заставить его вернуть украденное. И сейчас хочу передать тебе это.
— Ах, — воскликнула белка, — правда? Ты хочешь вернуть мне мои награды?

Талк поморщился. Ему предстояло сделать то, что противоестественно для него. Но что поделаешь? Он сам виноват в том, что не смог оправиться от замешательства, вызванное необычным поведением жертвы. Он стиснув зубы кивнул и протянул к маленькой садовнице руки. Та потянула навстречу лапки и прикоснулась к ладоням разбойника.

Пока энергетический поток возвращался к белке, мужчина скривился до безобразия. Таким неприятным было для него ощущение слабости. “Никогда, — дал он себе клятву, — я больше не буду связываться с такими жертвами. Буду внимательней изучать их, прежде чем обкрадывать”.

Когда волшебный дар исцеления и азы вновь вернулись к их законной обладательнице, она горячо поблагодарила доброго человека и крепко обняла его. Затем они распрощались и Талк, оказавшись за пышным растением, осторожно взлетел. Он навсегда покинул сад этой белки.

Вот только не подумайте, что совесть мучила этого человека. Ни капельки. Он ведь с ней расплатился, вернув белке ее награды. В его восприятии это было сверхмерное великодушие. После этого случая он обобрал еще множество жертв, но всегда оценивал степень их гордыни.
1 ноября 2019