День военно-морского флота или последняя тайна тре

Глава 1. День ВМФ – Инициатива наказуема


Лето перевалило за экватор и неумолимо приближало конец второй лагерной смены.
Требовался красивый завершающий аккорд мероприятий дружинного плана, апофеоз, после которого закрытие смены становилось чисто техническим актом.

История с пиратским флагом над воротами вверенного ему объекта воспитания подрастающего поколения в духе патриотизма, гуманизма и пролетарского интернационализма разбудила в начальнике лагеря, именуемом заглазно Папа Дима, а в ясны очи Дмитрием Яковлевичем, такой протест против подобных проявлений детской инициативы, что он наотрез отказался санкционировать традиционный Праздник Нептуна, для которого, собственно, и рисовался вышеупомянутый флаг художественно одарённым пионером Валерием Масловским по прозвищу Чеснок.

«Видеть больше не желаю эту мерзость! – бушевал Папа Дима на планёрке, посвящённой подготовке к закрытию смены, - Шея до сих пор болит от поклонов начальству повыше меня, а язык отсох от объяснений с извинениями за такое безобразие!
И что это вообще за Нептун такой, с чертями и русалками? Бога, товарищи, у нас нет, тем более иностранного и языческого! Нечистая сила – пережиток проклятого  прошлого!

И какие пираты могут быть в здоровом советском коллективе? Это же разбойники, преступники, с которыми у нас организованно борются компетентные органы!
Разве мы не в век науки живём?
Вот и давайте что-нибудь настоящее, сурьёзное, патриотичное, чтобы дети умом, а не кривлянием отличались! Шевелите своими комсомольскими извилинами! Придумайте новое, интересное, полезное и, чтобы любому руководству показать было не стыдно!"

В пионерской повисла гнетущая тишина. За исключением сурового "министра-администратора", педагогический коллектив прекрасно понимал, что дети вовсе не ждут от них скучного официоза с "белым верхом и тёмным низом", а нуждаются в весёлой игре.
Однако, игнорировать прямой приказ, каковым следовало считать ясно выраженное указание единоличного руководителя, поставленного на этот пост ответственными инстанциями, комсомольско-молодёжный состав непосредственно отвечающих за детей товарищей, с примкнувшими к ним в некоторых местах лицами, уже вышедшими из комсомольского возраста, никак не мог.

Взгляд Вещего Олега, то есть - физрука Олега Викторовича, негласно признаваемого за старшего после, и даже вместо, Папы Димы, вперился в лежащий на столе под стеклом календарь, достаточно обширный, чтобы под каждой датой, имеющей хоть какой-нибудь достойный упоминания факт, превращавший её в памятную, стояло напоминание об этом.

Сознание, сперва делавшее размытыми представления о том, что видели глаза, внезапно сфокусировалось на последнем воскресенье июля, несмотря на то, что дата сия была красной лишь по причине дарованного государством выходного дня, что, впрочем, никак не отражалось на работе вожатых и воспитателей, чьи выходные не могли совпадать с общими для прочих трудящихся в силу специфики летней оздоровительной кампании.

"День Военно-морского флота!" - неожиданно вслух прочитали губы подстрочник и никогда ещё столь веско и недвусмысленно не подтверждалось "вещее" прозвище достойного князя свистка и повелителя физических упражнений.

"Ну вот! - обрадовано изрёк вдохновенный гонитель нечистой силы и антисоветских божеств, - Это самое то: патриотично, организованно, сурьёзно! Одобряю!"

С этими словами, полагая свою руководящую и направляющую роль полностью исчерпанной, начальник лагеря гордо удалился из пионерской, подобно Цезарю, покидающему сенат после объявления об очередной победе над врагами Рима и ожидающему за это заслуженного триумфа.

После его ухода, инициатива перешла к хозяйке пионерской комнаты - старшей вожатой Вике, официально, хотя и редко, применительно к взрослой части лагерного населения, называемой Викторией Владимировной, о чём читатели несомненно ещё не забыли.
 

"Итак, будем отмечать День Военно-морского флота, - бодро начала старшая вожатая, - Какие есть предложения по плану мероприятий? Олег...Викторович!"

Обращение к Вещему Олегу было самым естественным по двум причинам.

Во-первых, после того, как весь лагерь наблюдал его во время "Зарницы" в форме капитан-лейтенанта и все любопытные дети, не говоря уже о взрослых, узнали о его принадлежности к военно-морской службе, кому, как не ему, следовало знать о ней больше других.

Во-вторых, вытекающее из во-первых, - именно физрук был автором предложения, а значит, что-то имел в виду по поводу празднования.

В действительности, Олег Викторович ничего конкретного не думал, хотя и понимал, что по давней флотской традиции "инициатива наказуема" и дело всегда поручают тому, кто первым заикнулся.


"Когда я был пионером, - не вполне уверенным голосом приступил "товарищ капитан-лейтенант" к изложению своего плана, едва забрезжившего в голове, как спасительный свет маяка сквозь бурю и ненастье, - в подобных случаях дружина преобразовывалась в эскадру, а каждый отряд изображал экипаж корабля.

Дети с вожатыми придумывали ему тип и название, оформляли корпус флагами расцвечивания, делали себе бескозырки и кондрики из бумаги, а гюйсы выкраивались из старых простыней и красились по трафарету.
В общем, получалась форма, примерно также, как для "Зарницы".


"Кажись, было и у нас что-то в прошлом, - вмешался в разговор присутствовавший на планёрке завхоз Вячеслав Кузьмич, - На складе у меня синие воротники с полосками имеются, беретики с якорьками, опять же пилотки
Пошукать, так от прошлых лет ещё что отыщется.
Пускай вожатые зайдут, посмотрим."

"Со своей стороны, - вступил музрук Альберт Ионович Раппопорт, которого за редкое сочетание имени и отчества, применительно к его лагерной профессии, сообразительные дети окрестили Аккордеоновичем, или в краткой форме Кордеонычем, - предлагаю разучить с отрядами песни на морские темы, за неделю успеем.
В других лагерях ещё смотры проводятся, строя и песни."

Обрадованная Вика записывала предложения в свой блокнот, тем более, что ответственные за каждое появлялись сами собой.

Библиотека предложила подобрать материалы для викторины, а также рассказы о знаменитых кораблях, сражениях и подвигах военных моряков России и Советского Союза.

Кружок "Умелые руки" взялся изготовить с ребятами модели военных кораблей и другие тематические изделия.

Кружок "Кройки и шитья" собирался заняться деталями морской формы, поскольку белые блузки и рубашки имелись у всех детей, их надо было только дополнить некоторыми аксессуарами.

У вожатых и воспитателей проснулась фантазия: возникли образы капитана Врунгеля с экипажем яхты "Беда" для принятия парада, Петра Великого и ассамблеи с маскарадом вместо вечерней дискотеки, Матроса Кошки с викториной о парусном флоте и много других идей, делающих мероприятие красочным и неформальным.

В итоге масштаб праздника уже никак не вмещался в один день, а так как времени до конца смены оставалось ещё довольно много, решили не мелочиться и распределить всё задуманное на три дня: в пятницу вспоминать русский парусный флот, в субботу - паровой и броненосный до Революции, в воскресенье - флот советского периода.

На всё это время пионеров и октябрят преобразовать в нахимовцев, распределив по экипажам кораблей современных типов: первый отряд - подлодка, второй - ракетный крейсер, третий - большой противолодочный корабль, четвёртый - сторожевой корабль, пятый - учебный крейсер (малыши уже знали песню про крейсер "Аврора", поэтому им охотно предоставили этот корабль).

Единогласно решили Папу Диму к празднику не привлекать, а только конфисковать у него на время его "козлика", задрапировать под катер и устроить парад с объездом "кораблей", как на Неве.

Единогласно избрали штаб эскадры - по совместительству, жюри всех запланированных конкурсов, сулящих отрядам очки, на базе которых впоследствии будут подводиться итоги и присуждаться призы.


Начальником штаба стала, по должности в дружинной иерархии, старшая вожатая Вика, а его членами, для соблюдения максимальной объективности судейства, - медсестра Катя (в миру - Екатерина Анатольевна, с которой читатели предыдущих глав уже имели удовольствие познакомиться) и библиотекарь Нина Серафимовна (эта добрая женщина средних лет до сих пор не появлялась на страницах данной повести и более подробное знакомство с ней ещё впереди).

Поскольку командующим эскадрой и парадом, в силу уже упоминавшегося флотского принципа наказуемости инициативы, оказался Вещий Олег, для принятия парада потребовался командующий базой, роль которого с удовольствием принял на себя, и тоже в силу занимаемой должности, лагерный завхоз Вячеслав Кузьмич, за любовь к всевозможным байкам прозванный Капитаном Врунгелем, что в данном случае было очень к месту.

Оба командующих - физрук и завхоз - также входили в состав расширенного жюри, разбавляя исключительно женский коллектив штаба.

Музрук Кордеоныч и руководитель художественно-танцевального кружка Ольга Леонидовна, носившая прозвище Княгиня (по той простой причине, что была женой вожатого первого отряда Игоря Николаевича, прозванного Князь Игорь), на плечи которых ложилась основная задача по подготовке целого ряда мероприятий, включая такие масштабные, как Петровская ассамблея и Праздничный концерт, при необходимости дополняли жюри до Великолепной семёрки.

Роль штабной роты флотского экипажа ложилась на Совет дружины, с составом которого самое время познакомиться поближе.

Председателем Совета дружины была 15-летняя Ира Чернова, весьма красивая девочка с толстой русой косой и загадочными зеленоватыми глазами, носившая заглазное прозвище Сирена, связанное также с её юношеским разрядом по плаванию, а возможно и с тем, что у неё был прекрасный певческий голос.

Среди членов Совета выделялся дружинный знаменосец Костя Комиссаров, без лишних фантазий прозванный Комиссаром. Выделялся он высоким ростом - 182 см - и солидным возрастом - ему было уже 16 лет, а также серьёзным характером и непререкаемым авторитетом у товарищей, поскольку был, по совместительству, ещё и капитаном футбольной сборной лагеря. Эти двое представляли первый отряд.

Ещё двое были из второго: уже известный нам Валерий Масловский, он же Чеснок (смысл прозвища его остроумный автор, пожелавший остаться неизвестным, сформулировал в форме девиза: "Честный, но вонючий"), как художественно одарённый пионер являвшийся редактором дружинной стенгазеты, и Лариса Нестеренко, голубоглазая блондинка, носившая два хвостика, забавно торчащих из-под пилотки, и обладавшая поэтическим талантом, применявшимся в той же стенгазете для разнообразных целей,- её прозвище было Незабудка (тот же острослов объяснял его тем, что она, когда обижалась, говорила обидчику: "Я тебе этого никогда не забуду!").

Наконец, третий отряд представлял также хорошо нам известный Витя Мазин, постоянного прозвища не имевший, но входивший в знаменитую тройку "мушкетёров" своего отряда.

Два младших отряда числились октябрятскими группами и, по этой причине, представительства в Совете дружины не имели.


Означенная выше пятёрка детей помогала старшей вожатой должным образом подготовить к празднику Пионерскую комнату, переименованную по случаю в Кают-компанию.
К чему это привело впоследствии, мы сейчас умолчим, намекнув лишь, что начинается последняя из тайн третьего отряда.

Впрочем, поначалу тайны касались только репертуара, избранного для ассамблеи и концерта каждым из отрядов, чтобы поразить противников в самое сердце оригинальностью своих задумок.
Самые умные готовились к викторине на морские темы, вытащив из библиотеки всё мало-мальски пригодное для этой цели.
Весёлые и находчивые надеялись отыграться на КВН.

Принадлежность к подводному флоту, объявленная Князем Игорем и Эльвирой Павловной, не очень вдохновила первый отряд.

"Подумаешь, лодки! Самотопы одинаковые, - ворчали мальчишки, - Лучше бы авианосец выбрали: всю веранду самолётиками украсить можно, даже моделями.
А лодка? Что там рисовать? Даже иллюминаторов нет!"

"Разговорчики! - прервал бузу Князь Игорь, - У нас праздник Советского флота! Атомные подлодки - основа его военной мощи и могучее средство сдерживания любого агрессора! Авианосцы - не наш путь: дорого и уязвимо для современных ракет. Послушайте-ка луч-ше, чем знаменит подводный флот России и СССР."

Далее последовал рассказ:

О первой русской боевой подлодке "Дельфин", построенной на Балтийском заводе по проекту Бубнова в 1904 году.

О том, как подлодка "Сом" - одна из 12 переброшенных по железной дороге на Дальний Восток напугала у острова Русский японскую эскадру Камимуры, заставив броненосные крейсера отказаться от бомбардировки Владивостока.

О лодках типа "Барс" - массовой серии времён Первой мировой войны, ставшей основой подводных сил Красного Балтийского флота и о том, как одна из них - "Пантера" - сдерживая силы интервентов, рвавшихся к революционному Петрограду, торпедировала британский эсминец "Витория".

О первых лодках советской постройки, боевом пути подводников в годы Великой Отечественной войны, - о том, как Лунин на К-21 со-вершил рейд в норвежские фьорды и атаковал нацистский линкор "Тирпиц", а Маринеско на С-13 в одном боевом походе отправил на дно самые большие на то время военные транспорты Германии - бывшие лайнеры "Вильгельм Густлов" и "Генерал фон Штойбен".

О послевоенном развитии подводных сил, появлении атомных подлодок и подводных ракетоносцев с дальнобойными баллистическими ракетами.

Рассказ получился вдохновенным, хотя технические подробности Князь Игорь почерпнул из популярной литературы для юношества, написанной отставными адмиралами и проникнутой более пропагандой, чем реальной оценкой как "славного прошлого", так и "текущего состояния", и перспектив развития подводных сил.

"Игорь Николаевич, а сколько у нас подводных ракетоносцев? - прозвучал чей-то невинный по своей естественности, но провокационный во всех прочих отношениях вопрос, - Больше, чем у американцев или меньше?"

"Это военная тайна! - решительно отрезал вожатый, не желая показать детям свою полную неосведомлённость в данном вопросе, - Главное в том, что наших атомных подводных сил достаточно, чтобы дать отпор любому, кто попробует напасть на СССР. Поэтому никто на нас не нападает, пока подводники несут свою вахту во всех океанах."

"Выкрутился, - подумал про себя Князь Игорь, - Терпеть не могу пустых фраз, а что делать? По сути-то правда, хотя и звучит, как на партсобрании.
Эх, был бы обыкновенный День Нептуна! Весело и никакой политической ахинеи!"

Он вздохнул и перевёл беседу на организационные рельсы, тем более, что рассказ произвёл впечатление на девочек, вслед за которыми мальчики стали более благосклонно относиться к перспективе носить чёрные пилотки с крабом, обещанные на период праздника (профком, с подачи Папы Димы увлечённый идеей блеснуть перед родителями и приглашёнными на праздник представителями высоких инстанций аттракционом небывалой щедрости, решил выделить деньги на закупку военно-морской амуниции в военторге).

Атомную подлодку "отрядной постройки" решили назвать "Дельфин", в честь той самой, первой в России боевой лодки, изобразив на веранде рубку с рулями глубины и стаю дельфинов в волнах.


Второй отряд, которому по разнарядке досталось изображать ракетный крейсер, проявил гораздо больше энтузиазма, когда ребятам сообщил об этом Андре-ич, поддержанный воспитательницей Светланой Юрьевной.

"Это как в фильме "Нейтральные воды"!- обрадовались мальчики, - Там такие классные ракеты и пушки двойные! А ещё вертолёт сзади садился."

"Снимался ракетный крейсер "Грозный" из состава Черноморского флота, - пояснил Андре-ич, так как точно знал это из какой-то статьи, - Но у нас будет более современный корабль, поскольку нам выпало представлять Тихоокеанский флот."

"А давайте назовём его "Варяг" - немного смущаясь предложила член совета дружины Лариса Нестеренко, - Про него и песня есть хорошая, даже две: маршевая и напевная."

"Отличное предложение! - согласился Андре-ич, на что Светлана Юрьевна радостно кивнула, - Тем более, что на Тихом океане и сейчас служит корабль с таким названием, причём именно ракетный крейсер."

"Ура! - закричали хором мальчишки и девчонки, - Даёшь "Варяг"! Ура!"
На том и порешили.

Хотя в ту пору название "Варяг" носил однотипный с "Грозным" крейсер (для знатоков - проекта 58), Андре-ич, проявив в этом случае необычайный дар пророка, выбрал для "отрядного" корабля изображение ракетного крейсера "Слава", взятое из журнала "Огонёк".

Дело в том, что однотипный "Славе", позже переименованной в "Москву", крейсер Тихоокеанского флота с историческим именем "Червона Украина" уже гораздо позже описываемых лет стал называться именно "Варяг", унаследовав гвардейский флаг своего списанного по старости предшественника.

Детям, впрочем, не было никакого дела до всех этих почти секретных сведений, они радовались и напевали:

"Наверх вы, товарищи, все по местам! Последний парад наступа-ает!"

Естественно, Светлана Юрьевна, подготовившаяся в библиотеке, рассказала ребятам о том самом крейсере "Варяг", которому посвящалась эта известная песня, пока Андре-ич, не доверяя художественным возможностям своих подопечных, рисовал на большом листе ватмана прототип корабля и некоторые детали для оформления веранды под корабельный мостик.
Кормовые флаги и флаги расцвечивания централизованно готовились в кружке рисования.


Третьему отряду достался большой противолодочный корабль Черноморского флота и о его названии никакого спора не было: конечно же "Очаков"!
Если читатель ещё не забыл факты биографии вожатой третьего отряда Маргариты Георгиевны, изложенные в главе "Коронация Королевы Марго", то ему будут понятны мотивы, которыми руководствовались ребята.

Воспитательница Вера Аркадьевна, сказать по правде, слегка освежила детскую память намёком на то, что любимой вожатой будет приятно упоминание о "буревестнике революции", как нередко называли лейтенанта Шмидта, и корабль, носящий гордое имя крейсера "Очаков", как нельзя лучше продемонстрирует отношение ребят к раскрывательнице всех тайн.

Честно говоря, воспитательница тоже не сама дошла до этой здравой мысли: Вещий Олег, в прошлом служивший на Черноморском флоте, хорошо знал современный БПК "Очаков" - наследник традиций революционного крейсера и, тайком симпатизируя третьему отряду, предложил Вере Аркадьевне оригинальный марш этого корабля, неизвестный широкому кругу знатоков военных песен.

Впрочем, его немного заела совесть: чуть ранее он столь же секретно одолжил первому отряду песню подводников, происходящую из того же источника, т.е. собственной головы физрука, хотя из скромности он выдавал обе песни за сочинения неизвестных флотских поэтов и композиторов, случайно знакомые ему со времён службы.

Таким образом, шансы двух отрядов на победу в конкурсе парадного строя и песни несколько уравнивались.
Ноты обеих песен Олег Викторович вручил Кордеонычу, взяв с того слово не выдавать эту маленькую тайну.

До кучи следует упомянуть и младшие отряды, дабы не обидеть их старания внести свой вклад в общее праздничное дело.

Вожатая четвёртого - Оксана Валентиновна - понятия не имела, что за зверь такой - сторожевой корабль Балтийского флота, зато кстати припомнила известный памятник, притулившийся в глубине сквера неподалёку от Петропавловской крепости.

Когда она была маленькой девочкой, папа часто водил её гулять в этот сквер возле памятника, завораживавшего в летние дни льющейся из круглого отверстия наверху струёй настоящей воды, стекавшей по бронзовым плечам и телам двух матросов в широкий полукруглый бассейн.

"Это памятник героическому эсминцу "Стерегущий", -  пояснял ей папа, - Когда враги подбили корабль и хотели захватить его, двое последних матросов открыли кингстоны и эсминец затонул под развевающимся флагом."

"Это в Великую Отечественную было или в Гражданскую? - спросила тогда пытливая девочка, которой было всего шесть лет и других войн она не знала, - И как их звали?"

"Нет, Саночка, это было гораздо раньше Гражданской войны и даже Первой мировой, - улыбнулся отец, назвав девочку милым домашним именем, - Ещё в Русско-Японскую, когда мой дедушка, а твой прадедушка, был ещё очень молодым. Корабль погиб в 1904 году в Жёлтом море, возле русской базы Порт-Артур, которая сейчас в Китае.

А матросы эти остались неизвестными. О них рассказали четверо выживших и попавших в японский плен моряков эсминца, остальной экипаж погиб. Рассказ о подвиге попал сначала в английские, а потом в русские газеты.
Тогда царь решил увековечить память о корабле. Деньги на памятник собирала вся Россия, он очень быстро был изготовлен и поставлен сюда."

"А мы ещё и с японцами воевали? - удивилась девочка, полагавшая, что до революции был каменный век и все люди, включая царя, ходили в шкурах, - Я запомню про "Стерегущий" и в садике расскажу."

Не удивительно, что теперь Оксана Валентиновна сразу же подумала об этом названии. Встретив физрука, она обратилась к нему за советом, можно ли использовать имя "Стерегущий" и, к её удовольствию, получила утвердительный ответ.

Вещий Олег даже разрешил поменять тип корабля на эсминец и, кроме того, обещал нарисовать для него эмблему: на щите под надписью "Стерегущий" парит над волнами альбатрос.

Информацию о "своём" корабле малыши выслушали с не меньшим вниманием, чем в своё время их вожатая рассказ отца, а доставленная уже к вечеру красивая эмблема совершенно очаровала весь отряд.

Пятый отряд, которому достался учебный крейсер "Аврора",  с большим удивлением узнал о том, что крейсер был построен не большевиками специально для Октябрьской революции,  а создан по программе усиления флота на Тихом океане ещё в 1903 году на Балтийском заводе.
Оказалось, что Россия воевала на Дальнем Востоке с Японией, да ещё и проиграла ту войну, что эскадра боевых кораблей, куда вошла "Аврора", выйдя из Кронштадта, обогнула почти весь земной шар, прошла три океана, а потом встретилась с Японским флотом в Корейском проливе у островов Цусима 14 мая 1905 года.

"А я знаю, - сказал Лёша Хаустов, очень начитанный мальчик по прозвищу Знайка, часто изменяемому недругами на Зазнайка, - Это во время Первой русской революции было. Там ещё броненосец "Потёмкин" шёл под красным флагом, а враги стреляли..."

"Действительно, в 1905 году была революция, - мягко остановила юного эрудита воспитательница Зинаида Сергеевна, - В ней участвовал броненосец "Потёмкин", находившийся в Одессе.
Но к Цусиме это отношения не имеет. Зато "Аврора" в том бою потеряла своего храброго командира, капитана 1 ранга Егорьева."

Продолжение рассказа касалось уже более известных ребятам событий 25-26 октября 1917 года по старому стилю, когда "Аврора", стоявшая на ремонте в Петрограде, имея вместо штатного командира избранного ревкомом мичмана Эриксона, а комиссаром матроса Белышева, перешла к Николаевскому мосту и заставила отряд юнкеров убраться оттуда, после чего мост был сведён, чтобы революционные отряды с Петроградской стороны и Васильевского острова могли перейти к Зимнему дворцу, о штурме которого, по сигналу Петропавловки, возвестил холостой выстрел бакового шестидюймового орудия крейсера.


Об этом повествовала, сменив Зинаиду Сергеевну, библиотекарша Нина Серафимовна, которую дети тайком звали Черепаха Тортила и которая, по доброте своей, старалась внести в души октябрят патриотический мотив Советского периода, правильно прививать который не могла доверить никому.
Она же рассказала о том, что пушки крейсера, попавшего после революции снова на ремонт, были сняты с него и воевали на разных фронтах Гражданской войны установленными на бронепоезда.

"А с 1926 года, - сообщила она ровным дидактическим голосом, - корабль революции стал учебным и на нём проходили практику курсанты военно-морских училищ.
После заграничного похода по Балтийскому и Северному морям, машины крейсера пришли в негодность и его поставили на прикол.
Однако, в Великую отечественную войну он опять воевал с помощью своих пушек, снова оказавшихся на бронепоездах Ленинградского фронта.
В 1956 году его передали Нахимовскому училищу, как стационарный учебный корабль.
Напротив здания училища и сейчас находится его вечная стоянка."

"А шестидюймовка это большая пушка? - спросил ещё один мальчуган, Никита Одинцов, интересовавшийся артиллерией, - Сколько это миллиметров?"

"В одном дюйме примерно два с половиной сантиметра или 25, 4 миллиметра, - тоном учительницы математики произнесла Тортила, - Умножь это на шесть и получишь внутренний диаметр ствола орудия."

"Я в уме только таблицу умножения знаю, - смутился мальчик, - Вы, пожалуйста, сами скажите."

"Хорошо, - согласилась добрая женщина, - Это будет 152,4 миллиметра. Как вот эта линейка."

Тут она взяла со стола и показала всем 15-сантиметровую школьную линейку, на чём, собственно, и закончилась познавательная часть вечера знакомства с кораблём.

Закончим пока на этом пока и мы.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ГЛАВЫ.