20 лет под юбкой у тети Лины

С теледамами всегда сложно. Самое сложное — делать о них передачи. Во-первых, уговорить практически невозможно. Они привыкли не давать, а брать интервью. Во-вторых, когда все-таки уговоришь, быть точным и последовательным тоже невозможно — они не разрешают мне назвать ни одной даты. Но, впрочем, женщины есть женщины, даже телевизионные. Итак, некоторое время назад на телеэкранах появилась удивительно обаятельная Ангелина Вовк — дама, извините, — теледама, приятная во всех отношениях. Для съемок этой передачи мы воссоздали скупой интерьер достопамятной программы «Время» образца 1970 года…

— Вы, может, обидитесь на меня, но у Вас такая смешная фамилия… Когда я первый раз услышал, я даже засмеялся. Это псевдоним? Так, чтобы посмеялись, но запомнили?
— Во-первых, начнем с того, что эта фамилия украинская и переводится как «волк». Эту историю я часто рассказывала и еще раз расскажу, для Вас специально. Когда я начала вести программу «Спокойной ночи, малыши», я получила письмо от одного маленького мальчика с Украины. Он написал: «Дорогая тетя Лина, я люблю Ваши передачи. Но вот одно меня не устраивает — Ваша фамилия, потому что она вот звучит страшно — „волк“. И я придумал для Вас псевдоним. Называйте себя в эфире Ангелина Зайчик». Так что можете считать, что я зайчик.
— Хорошо.
— Это Вы так на меня смотрите?
— Я представляю Вас зайчиком. А кем Вы хотели быть в детстве?
— У меня были разные желания. Во-первых, как все девочки, я хотела стать балериной, оперной певицей, врачом… Но потом я случайно поступила в театральный институт и стала артисткой. Но, как говорят, пути Господни неисповедимы — я пришла на телевидение.
— А как все это было? Как Вы оказались на телевидении?
— Видно, мне судьба была работать на телевидении. Много лет назад на Шаболовке объявили конкурс — там организовывалась какая-то студия для детей. Мне было 14;ет, и я захотела попробовать свои силы. Написала письмо, отправила фотографию. Меня вызвали. Я прошла два тура, но с третьего слетела. А потом, когда я закончила театральный институт и уже снималась в кино, случайно услышала, что на телевидении объявлен конкурс на ассистентов режиссера. Я решила попробовать свои силы в области режиссуры. Поступила на курсы, но через некоторое время поняла, что это занятие не мое, и перешла на дикторские курсы. Тогда мне казалось, что это мое временное пристанище и что я все-таки буду актрисой театра. Мне очень хотелось работать в театре, очень. Но телевидение меня увлекло, и я с тех пор работаю на телевидении.
— В начале своей карьеры Вы хотели на кого-то походить?
— Я телевизор смотрела крайне редко. Поэтому я дикторов просто не знала и у меня не было стремления кому-то подражать. Я шла своим путем. Я не оглядывалась по сторонам, смотрела только вперед и была уверена в своих силах.
— А сколько лет Вы на телевидении?
— Придется все-таки даты называть, да? Я пришла на телевидение в 1967 году.
— Я знаю, что Вы встречались с массой певиц, актрис. Вы ощущаете себя в силу профессии ниже, чем они?
— Тогда я вижу перед собой очень талантливого человека, то немножко завидую ему, потому что это — настоящее, подлинное творчество. А то, чем занимаемся мы, я не назвала бы искусством. Эта работа, мне кажется, не творческая. То есть человек должен уметь себя держать в кадре, должен уметь общаться со зрителями, должен уметь взять интервью, о чем-то рассказать, донести до зрителя какую-то информацию.
— Лина, есть мнение, что профессия диктора вымирает.
— Да, в том виде, в каком она существовала, эта профессия уходит. Это и хорошо, и плохо. С одной стороны, у;едущих появилось больше возможностей высказывать свои мысли, чувства, но, с другой стороны, на экране появилось много людей, которые не умеют красиво, правильно говорить, с какими-то, извините, природными недостатками. Раньше ведь был очень жестокий отбор. С нами постоянно занимались педагоги, старшие дикторы помогали найти свой путь на телеэкран.
— Лина, насколько я знаю, Вы уже не работаете диктором. Чем занимаетесь сейчас?
— Я сейчас в должности комментатора в музыкальной редакции в «Останкино». Ничего не изменилось в моей жизни, кроме того, что у меня стало немножко больше времени. Потому что у нас довольно сложно получить эфир, даже человеку известному. Все жалуются на то, что смотреть нечего, а если у тебя есть какая-то хорошая идея и ты хочешь ее осуществить, то это очень сложно. Даже мне, например. Но я надеюсь, что ситуация изменится. А пока я веду то, что и вела, когда работала диктором, — «Песню года». Эту программу пытались закрыть, но я пошла к;ачальству и отстояла ее. Также мне пришлось отстаивать Хрюшу, когда его хотели убрать с экрана. Потом Каркушу…
— А они-то что сделали?
— Не знаю. Пришел очередной председатель телевидения и сказал: «Почему свинья воспитывает советских детей?»
— Расскажите что-нибудь смешное. Вам же хочется, я;ижу.
— Расскажу Вам забавный разговор. Когда я веду программу «Спокойной ночи, малыши», то актеры располагаются буквально у моих ног. Ну и Гриша Толчинский — актер, который работал над образом Фили, однажды сказал: «Знаешь, Линка, выйду на пенсию и напишу книгу „Двадцать лет под юбкой у тети Лины“».
— А есть на телевидении что-то, чего Вы не умеете?
— В свое время я с удовольствием работала в художественных, музыкальных, детских программах. Но как только я приходила на информационную программу и садилась за стол (причем это был прямой эфир), я всегда жутко переживала. Я плохо вижу, линз в то время не было, и мне приходилось напрягать все свое слабенькое зрение, чтобы прочитать правильно, не перепутать фамилии. Я же не могу выучить информационную программу «Время» наизусть. Я;чень страдала, но при этом меня все время разбирал смех. Я читала и думала: «Если я сейчас перепутаю фамилии, да еще и;асмеюсь, то моему мужу придется сушить сухари».
— Лина, работа на телевидении очень многое мне дала. В первую очередь друзей, которых у меня бы не было в другом месте. Но все равно мы заложники, узники этого дела и многого лишены. Чего лишены Вы?
— Абсолютно с Вами согласна. Не знаю, почему так происходит, но среди моих коллег-дикторов очень мало счастливых женщин. Они несчастны в браке, в семейной жизни. Нам же приходится уходить из дома в четыре часа утра, задерживаться вечерами, ездить на гастроли…
— Допустим, Вы с мужчиной собираетесь куда-то идти и вдруг, в последний момент, — звонок, Вас срочно вызывают на программу. Как Вы поступаете?
— У меня была такая история с симпатичным мне мужчиной: моя занятость все время мешала нам встретиться. Наконец я согласилась провести с ним вечер. Он приехал за мной, и тут раздается звонок из программы «Поле чудес»: «Ангелина Михайловна, почему Вы дома? Через 10;инут запись!» Я с ужасом посмотрела на своего спутника и сказала: «Извини, наша встреча опять не состоится». Он ужасно на меня обиделся. Он не понимал, как это я в очередной раз предпочла работу.
— Если вспомнить все, что было у Вас на телевидении, этим стоило заниматься?
— Жизнь на телевидении человека захватывает. Когда я уходила в отпуск, то через 10 дней начинала ждать момента, когда закончится отпуск и я смогу вернуться к работе. У меня был бурный роман с телевидением, я не выдерживала долгую разлуку. Так что телевидение не только лишает каких-то простых радостей, но и очень многое дает.
— телевидение без Ангелины Вовк было бы другим? Только не стесняйтесь!
— Я не стесняюсь... Ну, не знали бы меня зрители… Ну и что? На моем месте была бы другая… Зайчик… Да, конечно, оно было бы другим, потому что меня бы там не было.
Конечно, оно было бы другим.

1994, 2005