Гл 22-23 Расправа и клизма с газировкой

21+
Роман фентези категории ХХХ содержит сцены мучений. Кому такое читать не нравится - нажмите крестик в правом верхнем углу экрана. Спасибо!
Краткое содержание. Владимир, вывший прапорщик, удочерил дочь своего погибшего командира, друга и по совместительству любовника его покойной жены. Теперь его  обуревают жуткие страсти, насылаемые Ангелом Хранителем и Ангелом Искусителем. Искуситель вернул ему мужские силы, но постоянно подкидывает новые варианты мучений воспитанницы, без которых у него ничего не работает.
А Софья, понимая, что  что происходит с опекуном, позволяет ему себя мучить, считая, что для приручения все средства хороши... Она называет его папой.Общаясь с ней, он мучается от искушений: увидеть ее обнаженной, наказать и приласкать ее тело. Теперь он понимает, что мужские силы к нему возвращаются только после наказания Софьи, и он страдает от искушений и мук совести.
теги: эротика порка клизма
***
22. Расправа на кухне

В желании выражается сущность человека.
Бенедикт Спиноза

 Ворона мерзла в гнезде и мечтала о теплых днях. Но тут ей повезло: собака, прибежавшая проверить мусорный бак оставила целую кучку теплого, парящего на воздухе дерьма. Каркнув, ворона полетела вниз.
Ангел Искуситель: Все не так просто. Он воспринимает Софью как... любимую женщину. А это по твоему ведомству.
***
Ангел Хранитель: Да! И в этом его ужас, боль и трагедия! Она напоминает ему любимую жену, которую он так и не смог забыть, поэтому ищет причину высечь, чтобы забыться и дать выход эмоциям. Сам и не заметил, как грань перешел. Теперь влип, как муха в варение.
Ангел Искуситель: Я докажу тебе, что тут нет любви! И поможет мне ее лучшая подружка. Заодно она с ней кое-чему научится.
Ангел Хранитель: У них отношения уже переросли просто секс... И это уже страшно!
Ангел Искуситель: Ничего страшного! Оба рано или поздно будут моими!
***
Утром Владимир проснулся довольный.
– Софья, ты где? Или сюда!
Софья была в это время на кухне, заканчивала готовить завтрак. Чтобы было не холодно, она оделась в тёплые колготки и джемпер, натянув его подлиннее.
– Да? – прибежала девушка в комнату.
– Во-первых, подкинь в печку дров и включи нашу теплопушку. Опять в доме не жарко. А потом ко мне бегом! – Владимир сел в кровати и начал одеваться.
Софья включила и поставила пушку в углу комнаты и направила ее по диагонали. Подбежала к папе и села рядом. Буря желаний, одно неприличнее, другого появились в его душе.
"Я голоден как кашалот! Однако надо подумать и о воспитаннице. Раз передвигается по комнате быстро, значит все не так уж плохо!"
– Ну-ка, егоза, заголи задницу! Посмотрим, как там у тебя дела.
Софья встала, запустила руки под джемпер и стянула колготки на бёдра. Потом потянула вверх джемпер до пояса, обнажив ягодицы.
– Почти ничего не осталось, – констатировала Софья.
Она, вздохнув, с грустью и стала натягивать колготки, отпустив джемпер.
"А трусы не надела, – подумал Владимир, – значит, все еще попка болит!"
– Софья, пока завтракаем, никакого стриптиза, – заявил Владимир. – Еще холодно, простудиться можешь.
Пушка тихонько выла, набирая обороты.
– Все не так уж и плохо, – Владимир оценил эффект. – Аюрведическое масло отлично помогает, скоро будешь как новая. Встань и посмотри на себя в зеркало. Как тебе картинка?

– Роспись! – Вздохнула Софья.
– Короче, сейчас завтракать, а потом займемся твоей попкой всерьез, – папа допивал чай и любовался красоткой. – Хорошо у нас дома, только пока не очень жарко! Но наказать надо! Софья, убирай со стола все, и как следует его вытри.
Софья кивнула, встала и, немного закатав рукава, стала убирать со стола посуду в раковину, а потом протёрла влажной тряпочкой и сухим полотенцем. Закончив, девушка, не дожидаясь указаний, подошла к раковине и открыла воду.
Завтрак был вкусным, и Владимир повеселел. Яичница удалась, и кофе приятно заняло свое место в желудке.
– Погоди мыть посуду, – папа встал и снял с полки пластмассовую сушилку. – Это что такое? Ты когда ее мыла в последний раз? – на сушилке, внизу от постоянной сырости образовалась плесень. – И это в такое заплесневелое болото ты собираешься ставить посуду?
Ладони у папы вспотели, а руки сами потянулись к шнуру от электрочайника. Софья была несказанно удивлена, что на её кухне развелась такая грязь. Как она смогла такое допустить?! Но оправдываться было бессмысленно, и девушка опустила взгляд.
– Сама понимаешь, – папа строго посмотрел на девушку. – Ложись животом на стол и заголяй попку! Полностью раздеваться не надо, не Ривьера.
Софья ещё раз вздохнула и полезла под хитон, спускать с попы колготки. Спустив их на коленки, девушка задрала подол, вывернув его наизнанку, и легла грудью на стол, ухватившись руками за противоположный край.
– Думаю, десяти ударов тебе хватит… – папа сложил шнур вдвое. – По старанию и награда!
Софья со стоном уткнулась в плечи, стараясь расслабиться. Но первый же удар показал, что шнур от чайника не уступает по секучести розге.
– Один! – папа посчитал сам.
Софья вскинула голову и едва сдержала крик, застонав сквозь зубы. Не то, что не уступает, а куда как превосходит...
– А вот и два! – папа смотрел, как темнеет первая петля. – Шнур воспитывает дур!
– Три!
Софья заревела в голос после третьего стежка. Ещё только начало, а попа уже нестерпимо болела.
– И вот это вот четыре. Боли много в нашем мире, – папа нарисовал еще одну петлю.
Софья прогнулась, визжа и бесстыдно выставив попку, виляя ею.
– Будет Софочка орать, а ударов стало пять, – папа хлестнул вздрагивающие половинки.
Ответом был горький плач.
– Хватить выть и причитать, надо попу приласкать, – папа потискал руками надранные места. "Голую ее пороть интереснее, но у нас не жарко", – подумал он. А Софья взвизгнула от тисканья, но воспользовалась перерывчиком, чтобы немного отдышаться

– Софье сложно будет сесть, а ударов стало шесть, – кухня наполнилась очередной порцией взвизгиваний и всхлипов маленькой девушки.
– Попу выпорю и съем! А ударов сколько? – петля вновь свистнула в воздухе, и впилась в мягкое место.
– Хорошея мысль, – папа наклонился и куснул сначала левую половинку, потом правую.
– ЙЙЙ... – опять завизжала Софья сквозь слёзы и заизвивалась, взвизгнув ещё и от каждого папиного укуса. – Семь!

– Софья, мы шалить не бросим? А ударов сколько?
Папа смотрел, как побелели кончики пальцев рук красотки, которыми она из последних сил держалась за столешницу. Там, где перекрещивались петельки, показались маленькие капельки крови.
– В... В... Вос... семь... – простонала, всхлипывая девушка.
– Как бы порку нам измерить... посчитали, стало... – папа ударил так, чтобы шнур впился вдоль попки, между половинками с захлестом на крестец.
Софья просто закричала, прогнув спину. Как ей удавалось считать следом за папой, одному Богу известно.
– И сколько? Сначала начну!
– Д... Д... Дев... В...Вять.

Папа не торопился, позволяя боли утихнуть, а девушке – заняться подсчетом.
– А ну сладкое у нас будет водка про запас, – папа хлестнул по вздрагивающим бедрам. – Софья, это сколько будет?
– Д... Д... Дес... С...Сять, – она медленно отпустила стол и потянулась к попе, начав растирать ягодицы и разминать затёкшие пальцы одновременно.
– Хватит попою вилять! Продолжай вот так стоять! – папа достал из холодильника водку, вылил немного себе на руки и стал размазывать по надранным местам.
– Руки убери назад!

Софья послушно убрала руки за спину, сложив их, как будто сидя за партой.
– Молодец!
Софья положила голову на стол на левую щеку и продолжила всхлипывать.
– Девушка вкусна, как персик! – папа смазал палец вазелином и ввел его в кишку.
Софья вздрогнула и ненадолго напряглась. Папа расширил задний проход, намазал вазелином фалл и придавил девушку к столу.
– Уууу... – застонала Софья, пытаясь расставить ноги, удерживаемые колготками.
Папа раздвинул надранные половинки и вошел глубже.
– Дыши глубоко!
Софья вдохнула, но выдох получился тяжёлым.
– Расслабься! – он погладил ее по спине, потом подвернул руки и схватился за крошечные грудки.

"Туго, и сладко!" – подумал он.
Софья снова застонала. Теперь уже от смеси боли и удовольствия.
– А теперь потанцуем, – папа начал ритмичные толчки, несильно сжимая грудки.
Софья стонала в такт папиным толчкам. В животе постепенно становилось теплее. Следы на попе отдавали болью при каждом папином надавливании.
Папа тяжело дышал. Убрав руки, он снова потискал попку и положил ладони на спину. Софья прижалась к столу животом и грудью и стала понемногу елозить.
– Вкусная девушка, – папа почувствовал, что скоро все закончится. – И почему твоя круглая попка меня так возбуждает?
– Вкусная? – сквозь стон переспросила Софья, чувствуя, что ей раздвигают ягодицы и смазывают маслом вход в кишку.
– А теперь расслабь попочку! И дыши  глубже!
– Да... – отозвалась Софья.
Папа почувствовал, что кончает.
Софья напряглась, ощутив, как в неё из папы изливается что-то горячее, и прогнулась, напрягши кишку.

Разрядившись, Владимир прекратил толчки, но не спешил покидать вкусное местечко. Софья тяжело дышала, но сейчас попе было уже легче. Можно было расслабиться.
– Уф, – папа медленно убрал обмякшее орудие. – Молодец! Марш в туалет и домывать посуду!
Софья сжала попу руками и убежала в туалет, а оттуда в ванную. Вскоре девушка вернулась одетая, с завёрнутыми рукавами и принялась за посуду.
"Хорошая у меня растет девушка! – папа налил себе пива и выпил за здоровье Софьи. – Всыпал  я ей сурово, но кое-какую профилактику устроить надо. А комната пока еще прогреется…"– Домывай посуду, – улыбнулся Владимир, – и в комнату! Поедем в город!
 
23. Разгон крови и клизма с газировкой
***
Ночью ударил такой мороз, что ворона в своем гнезде всерьез задумалась о том, что ее воронья душа может расстаться с телом. Впрочем, холодно было не только вороне. Утром дом остыл так, что пришлось растапливать печь и запускать на полую мощность теплопушку.
***
  Ангел Хранитель: В городе развлекаются!  Они все больше и больше притираются друг к другу!
Ангел Искуситель: Притираются, как голубка с тигром.
Ангел Хранитель: Тут еще надо разобраться, кто голубка, а кто тигр! Похоже, ей сейчас сделает папочка кроворазгоняющую процедуру!
Ангел Хранитель: Он решил ее промаслить! И вообще тут медицины больше, чем воспитания.
***
"Жаль, но пока драть Софочку рано, да и по большому счету не за что, – Владимир достал поводки, петли для рук собаковода одел на ножки стола, и приготовил два напульсника. – Но свою толику удовольствия она вполне заслужила!"
Софья ничего не знала о новых папиных задумках. В этот раз Софья мыла посуду просто закатав рукава джемпера и оставив волосы на спине.
Через четверть часа девушка появилась в большой комнате. Софья остановилась рядом с массажным столом, не раздеваясь, и ожидая, когда Владимир разрешит.
– Ну вот, тепло и место готово. Можно и кровушку разогнать. Только на тебе, дорогая, слишком много одежды. Раздевайся до пояса, снизу.
Девушка снова залезла под джемпер и стала снимать колготки. Спустив их до коленей, девушка подняла по очереди каждую ногу, и сняла колготки, с улыбкой бросив их в дядю, чуть скомкав.

– А теперь занимай место на столе. Будешь мешать руками – отшлепаю, – строго сказал Владимир, разводя капсикам подсолнечным маслом. В качестве посуды Владимир использовал пепельницу. Курить он давно бросил, но пепельница осталась как воспоминание о прошлой жизни.
Софья снова подтянулась на руках, но на этот раз села на стол на попу и завела ноги на него, став только теперь переворачиваться и укладываться на живот, по пути подтянув джемпер выше пояса.
Помня о том, как её привязывали в прошлый раз, Софья сразу разбросала руки и ноги.
– А теперь обновим поводки, – Владимир закрепил напульсники на ногах и прицепил к ним карабины от поводков.
"Интересно, где она видела такой жест с колготками? – подумал Владимир. – Или это от природы?"
Софья сунула лицо в специальную дырку и спокойно лежала, ожидая завершения фиксации.

– А теперь, Софья, начнем работу, – Владимир слегка приподнял джемпер, чтобы не испачкать его маслом и принялся намазывать попу и бедра – места наиболее пострадавшие накануне. – Руки я привязывать тебе не буду, – уточнил он, – ибо не драть я тебя собираюсь. Но не дай Бог ты мне будешь мешать!
Снова стало жечь. Но пока можно было терпеть, и Софья лишь несильно вздрогнула при первом прикосновении.
– А ноги зачем тогда привязывать? – поинтересовалась Софья. – Куда я руки дену?
Владимир круговыми движениями начал втирать масло в попу и в бедра. "Капсикам начнет работать минут через пять! – подумал он. – Пять минут без грубых захватов. Пусть понежится…"

Владимир провел промасленным пальцем по ягодичной складке. И достал им до потаенного места. Он знал, что на середине расстояния между анусом и спайкой половых губ есть волшебная точка…
– Хорошо! – Софья ухватилась за углы стола, чтобы не помешать руками, и попробовала расслабиться.
Владимир стал намазывать, проводя пальцами между ягодицами...
Девушка вскинула голову и прогнула спину, существенно подняв лицо над столом.
"Скоро она поймет, зачем я привязал ноги, – Владимир погладил ставшие теплыми половинки. – Впрочем, поводки натянуты не туго, и кое-какая свобода действий у нее будет. А теперь начнется самое интересное!"
Владимир начал сжимать ягодичные мышцы, передавливать их в руках и приподнимать, стараясь оторвать их от костей, но промасленные половинки выскальзывали из рук. Тогда Владимир все начинал сначала.
Сначала Софья просто тяжело дышала, даже задерживала дыхание, морща упрятанное в дырку лицо и напрягая тело. Потом начала постанывать, стискивая зубы.
– А теперь на сладкое, – Владимир начал гладить и разминать бедра в линейном направлении, не забывая прорабатывать внутренние поверхности, ведь там, посередине бедра у женщин сразу несколько волшебных точек.

Краем сознания, когда тело вернулось в первоначальное положение, Софья стала понимать, что Владимир тронул что-то очень чувствительное и начала жалеть о том, что он не привязал ей и руки. Массаж бёдер терпеть было легко, пока руки не перебрались на внутреннюю сторону, не заставив ноги резко дёргаться, а горло вскрикивать при каждом таком сокращении, изо всех сил стараясь не оторвать руки от стола.
– А теперь работаем снова без давления. Мазь должна прогреть, а между ног – позудеть.

Владимир работал без перчаток и теперь точно знал, что Софья стала прогреваться.
"Сейчас к ней вернутся все вчерашние ощущения, – думал Владимир, – ну, и появятся кое-какие новые! По крайней мере, фригидной куклой она не вырастет. Это точно!"
В стонах девушки появились нотки удовольствия.
– А теперь вибрация, – Владимир симметрично поставил руки на ягодицы и стал придавать им колебательные движения.
"Крем разведен, поэтому надолго его не хватит, – подумал Владимир, разминая ягодички и продолжая вибрационные движения. – Все закончится глубоким приятным теплом, не более того!"
Софья же от удовольствия стонала всё больше, пытаясь что-то сказать, но у неё ничего не выходило. Джемпер стал промокать от пота, обильно выделяющегося при каждом оргазме...
"Сейчас она поймет, что со мной можно добиться куда большего, чем того, что она добивается, лаская сама себя под одеялом!"
Софья стонала с полузатуманенными глазами, немного извивалась, пытаясь удержать руки на краях стола и сжать ноги. Мотала головой.
"Хорошо вертится", – Владимир видел, как дергается девушка, и понял, что с ней происходит.

– Можешь убрать руки под живот.
Софья ничего не ответила, лишь отпустила стол, и руки метнулись под животик к нестерпимо чешущейся щёлочке. Тело приподнялось, зубки кусали верхние губы, пальчики мяли нижние.
Между тем, он и не думал останавливать массаж. Теперь он проминал ягодички локтями, давая отдых уставшим кистям рук.
Софья корчилась от удовольствия, которое сейчас было даже от болевых ощущений: руки ласкали низ животика, а ноги были накрепко зафиксированы, позволяя не заботиться об опасности падения.
– Сейчас, моя сладкая, – Владимир положил одно предплечье на поясницу, а второе на коленный сгиб, и, надавливая, повел их навстречу друг к другу. Предплечья сошлись на попе и разошлись обратно.

– Ну вот, – Владимир погладил ягодицы и бедра ладонями и на прощание несильно хлопнул по каждой половинке, сложив пальцы "лодочкой". – Я пошел мыть руки, а ты полежи пока, – расстегнув карабины на поводках, Владимир ушел в ванну.
Софья тяжело дышала, отходя от пережитой порции физического удовольствия, продолжая себя ласкать, постепенно останавливаясь и начиная приходить в себя.
Владимир мыл руки, а потом вошел в комнату, но остановился в дверях. Девушка вздрагивала на столе, и, казалось, не видела ничего вокруг.
 "Да и как ей увидеть, если голова в дырке? – подумал Владимир. – Но ведет себя на столе красиво и эротично!"
Софья убрала руки из-под животика и вытянула их вдоль тела, пытаясь окончательно отдышаться, но не вынимая головы из дырки. Сейчас, расслабляясь, так лежать было легче.
– Пора вставать! А ведь мы с тобой почти час потратили. Попа твоя скоро совсем в норму придет и тогда... – Владимир несильно хлопнул девушку, – поводок совсем для других дел пригодится!

Всё ещё находясь под эндорфинами [гормоны удовольствия – прим. авт.], Софья спокойно, лишь поморщившись, перенесла шлепок и стала подниматься со стола. Джемпер был мокрый...
– Мне сейчас стоит пойти в ванну, или будет достаточно просто постоять под пушкой? – спросила девушка, спустившись со стола на пол.
– Постой под пушкой, одень сухое, и пойдем гулять.
Софья встала под пушку, растянув на себе джемпер, чтобы он хорошо просох.
Высушив домашнюю одежду, девушка подобрала колготки и побежала в свою комнату одеваться на прогулку, чмокнув перед этим воспитателя в щёчку.
"Интересно, в его прикосновениях больше массажа или больше мужской ласки? Непонятно, но приятно!"
А в это время мужчина на кухне взбивал миксером сливки, считая, что мороженого Софье пока нельзя.

– Это тебе за твою красоту! И за то, что такая вкусная и добрая, – папа посыпал сливки тертым шоколадом. – Осилишь?
Софья широко раскрытыми глазами смотрела на огромную порцию...
– Бедная моя фигура… А клизмы не будет?
– Будет, с газировкой! Если ты захочешь.
– С газировкой? – задумалась Софья. – Может тогда сначала клизму, а потом сливки? А я не хочу разлучать свой животик с этой вкуснятиной после их встречи.
– Тогда на четвереньки в ванну! – папа наполнил спринцовку газировкой и смазал вазелином наконечник.
Софья опустилась на четвереньки и пошла в ванну.
– Получай! – папа вставил наконечник в кишку и надавил на грушу.
Живот немедля стало распирать от выделяющегося из шипучки газа. Следом за животом росли и глаза девушки.
– А теперь, расписанная моя, вылезай и на горшок! И попробуй хоть каплю уронить...

– Не вылезу... Даже под страхом чего угодно. Я просто не могу!
Оценив свои ощущения, Софья добавила:
– Живот распирает всё больше, а сдерживать всё труднее.
– Садись! – Владимир подставил девушке корыто, что обычно служило для розог. – В другой раз полтора литра волью!
Для "садись" нужно было встать с четверенек, но и это было проблемой... Софья перебрала руками до края ванны и ухватилась за бортики, но тут сфинктер не справился, и газировка вырвалась на свободу, вызвав выражение блаженства на личике...

– На этот раз прощаю, – воспитатель вынул корыто и полил девушку из нового душа.
Устав от визга, он вынул Софью из ванны и промокнул полотенцем.
– А за то, что не сдержала, бонус! – он сложил вафельное полотенце вдоль, потом пополам и шлепнул Софью по попе.

– Ой! – Софья подскочила на месте ещё раз и с надеждой повернулась к папе попой, наклонившись и раздвинув руками ягодицы.
– А это за визг! – попке достался шлепок полотенцем еще раз. Софья выпрямилась от этого шлепка и застонала с долей обиды.
– Теперь одевайся, – папа потискал попку. – Десерт ждет!
Софья выбралась из ванной, полностью вытерлась и убежала одеваться. На кухню она пришла в укороченной водолазке и тёплых носках с распущенными волосами, заправленными на грудь по обе стороны головы.
– Одетая ты тоже хороша! – папа протянул девушке десерт.
Водолазка девушке оказалась очень к лицу.
– Спасибо, папа, – улыбнулась Софья, принимаясь за десерт.
На этот раз Софья спала в своей комнате, вволю наласкавшись, на этот раз не под одеялом, а просто в кровати, откинув одеяло в сторону.
***
Ангел Хранитель: Владимир спит, а совести его не спится. Девушка зла на него не держит, но он казнит сам себя.
Ангел Искуситель: У них отношения уже переросли просто секс... И это уже страшно! Как бы тут и вправду любовь не родилась. Придется принимать экстренные меры. Позовем совесть. Она будет нашим третейским судьей.
Ангел Хранитель: Совесть – тот еще ангел! И не таким тиранам спать мешал. Это по классификации Владимира Сологуба "мелкий бес"…
***