Притча о банкире

           Жил-был банкир.
           Ну, это он считал себя банкиром. На самом деле – наёмный менеджер среднего звена. Начальник отдела в пусть и крупном, но региональном филиале.
            Что не отнять – мужик зверски талантливый. Особенно гениален как переговорщик. Буквально с нуля, с первой встречи-знакомства, мог уболтать клиента и принести банку контракт. Прибыль своим работодателям зарабатывал настолько жирную, что, несмотря на невысокую должность, был рукопожат и среди топ менеджмента, и среди акционеров банка, и в «банковском сообществе».
           Не на пустом месте родилась у него завышенная самооценка.

           Однажды заявились к нашему финансовому гению деревенские родственники. Не совсем просто так нагрянули, были поводы… Новоселье, одна годовщина, другая годовщина, плюс экскурсии по городу с пофорсить в дорогих ресторанах… Короче, две недели в сильно пьющей компании даром не сошли. Прихватило у нашего героя почки. Да так прихватило, что пришлось выводить бедолагу из коматозного состояния.
           На выходе – диагноз «двусторонний хронический сочетанный нефрит в фазе посттоксического обострения» и функция поражённых органов 30 процентов. Этого для полноценного очищения организма мало, нужен гемодиализ. Иначе отравление организма, впадение в кому и смерть.
          Все необходимые очистительные процедуры больному провели, из комы вывели и вроде как собираются лечить дальше…

          Делится со мной горестями моя боевая напарница по компьютерным играм. По совместительству – жена этого самого занедужившего товарища. Спрашивает совета. Желает разобраться, что её мужу обязаны сделать по обязательной социальной страховке, что дает дополнительная добровольная (оформил банк такую на своих сотрудников). Хоть и есть в семье сбережения, но не так чтобы куры не клевали. Недавно купили и приводили в порядок пятикомнатную квартиру недалеко от Смольного, похудели счета в банках. Цены же в медицине такие, что хочешь, не хочешь, а задумаешься обо всём, что ни есть из бесплатного.
           Делюсь знаниями, какие есть. Как не поделиться? Это в реальной жизни она жена банкира. А по сюжету компьютерной игры – моя. Когда «муж» с «женой» оба в игре, им сервер автоматом особый канал связи создает, так и именуемый семейным. Максимальное родство геймерских душ. Можно сказать, семейный совет держим…
           Слушаю (вернее читаю чат) и шарики у меня в голове начинают активно конфликтовать с роликами. Повествует моя собеседница о подготовке её мужа к операции. Собираются выводить мочеточники на брюшнину для подключения к немецкому аппарату.
             За каким хреном при нефрите выводить на брюшнину мочеточники?!? Там что, ещё и простатит обрисовался довеском? И к какому такому «немецкому аппарату» собираются подключать её благоверного?

          После визита в больницу мне приносят ответы.
          Аппарат – самый подходящий случаю, «искусственная почка». Немецкий – потому как отечественный, очищая кровь, умудряется дополнительно калечить организм, шустро сводя в ноль сначала остаточную функцию почек, а затем и всю остальную жизнедеятельность. Плюс импортный прибор компактный, его носят постоянно, вроде как почтальон сумку, только под одеждой. И очищает он кровь постоянно. А российский – стационарная бандура, к которой надо по графику подъезжать на процедуры.
          Простатита никакого нет, а мочеточники нужно вывести потому, что в забугорном агрегате предусмотрен блок перерабатывающий мочу. Мол, больные почечные гломерулы выпускают с мочой большое количество питательных веществ. Блок их вылавливает и вместе с очищенной кровью возвращает человеку.

          Вроде и ответы получил, а мозаика в голове всё одно не стыкуется. Зачем заморочиваться с операцией?
          Сам я в школьные годы накоротке разминулся со смертью по вине этой же самой болячки. Плоды больничного просвещения намертво отпечатались в памяти. У попавших в руки врачей вовремя, после победы над воспалительным процессом наступает значительное восстановление функции почек. Рядом со мной в палате лежали те, кого вытянули с 15%. На выписку они шли практически здоровыми, во всяком случае, ни в каких «искусственных почках» не нуждаясь!
          Если же случай выходил не столь тяжелый, то, считай, вообще пронесло. Не студи поясницу, не налегай на перчёное-солёное, не рви пуп, таская тяжёлое, не рви сраку при беге, шоколада по крошечке, спиртного не больше капельки...  А в остальном – кум королю, чёрту сват. Живи долго и счастливо!
          Восстановление, пусть и не совсем полное, позволяло почти не ощущать уснувшей хвори. Я так вообще наглел до беспредела. Нормативы первого-второго разряда по нескольким видам спорта выполнял, на первенстве Университета в призеры выбивался. Уже после сороковника в своё удовольствие, с трёхпудовым рюкзачком, выдавал по лесным-болотным тропам километров по двадцать.
          Так зачем операции? Сначала мочеточники туда, затем их же обратно. Чего ради?
          Какая, собственно, связь гемодиализа с выделительными путями? Зашлаковка крови азотистыми соединениями – это действительно опасно для жизни. А потеря питательных веществ – фигня. Не грозит ни комой, ни смертью…
          Зачем дёргаться ради питательных веществ? Не в блокадном городе живём вроде? Ну, сольётся с пациента сколько-то белка и сахара, так и что? Мужику со здоровым желудком и приличной зарплатой – это как слону дробина. Для чего компенсирующие диеты придуманы?
          Кроме того, с недостаточных 30% до вполне себе достаточных 50% восстановление должно произойти не просто быстро, а очень быстро. Ну, потребуется один, много два сеанса гемодиализа.
          Так чего ради потрошить человека?
          Либо у меня в голове опилки, либо в этом улье неправильный мёд! О чём прямо и по партийному принципиально в чат выстреливаю. Вновь ползёт моя знакомая в лекарню, приносит ответ: «Врачи считают, что операцию делать надо».

         Дни идут, я на парных квестах в пролёте. Приятельнице моей не до игр. Устроилась на работу, смены ночные, так больше платят. Днём и выходные – у мужа. Заскочит после больницы бонус за ежедневный вход в игру снять, огород обобрать, со мной парой слов перекинуться и бегом на службу. Ни в парных рейдах её, ни в групповых, ни в клановых замесах…
          Наконец, свет в конце тоннеля! Супруг дома! Даже осторожненько дорулил до офиса, забрали выплаты по больничному!
           Сама с работы, конечно, уходить не планирует. По больничному начисляется лишь с постоянных выплат, а это не премии с бонусами. Да и мало ли что. Но, любимый в больнице и любимый дома – два совершенно разных расклада. Персонаж напарницы буквально летает.
           Полёты, впрочем, по времени ограничены. Работа после нескольких лет домашнего существования выматывает. Плюс присмотр за благоверным и на домашнем режиме требуется. Ему нелегко, с аппаратом ходить приспособиться надо. Как результат, медицинская информация поступает через узенький шлюз. Что с восстановлением работы почек? Сколько ещё будет нужна искусственная? Когда операция по восстановлению мочеточников? Ведь неиспользуемые нижние части каналов имеют неприятное свойство зарастать!
           Вразумительного в ответ не слышу ничего.
           Да, надобно посмотреть карточку, да надо бы поговорить с врачами. Но и отдохнуть малость хочется. И хоть сколько-то побыть с мужем. И подлечить бы его стоило, а то, как упал на улице, как ждал лёжа в сугробе приезда скорой, так с тех пор и сопливый…
            Что-о-о???!!
            Какой сопливый?!
            Какой при нефрите может быть сопливый?!?!
            Меня аж подбрасывает!
            Почечное воспаление – дрянь донельзя прилипчивая. Избавляются от него задавив все, абсолютно все, без малейшего исключения, воспалительные процессы в организме. Чуть оставь где очаг, он тут же отзовётся в почках, пустив насмарку всё предыдущее лечение. Поэтому, раньше земля вновь станет плоской, чем выпишут домой простуженного почечника. Исключение одно – пьянка в процессе лечения. Тогда да, иди и подыхай, если портвейн тебе дороже жизни.
          Если у пациента с нефритным диагнозом сопли, то врачи должны колдовать вокруг него день и ночь! Колдовать до победного, до полного искоренения малейших следов простуды! Ведь каждый день неостановленного воспаления убивает функцию почек…

          Моя перепуганная знакомая гасит комп и кубарем в больницу. Едва успела застать собиравшегося домой врача. Не поужинав, по дороге на смену, мысью к знакомым. Отсканируйте медкарточку, люди добрые! Где-то трудится сканер, мне на почту сыплется длиннющая серия файлов, тихоходный процессор неторопливо монтирует изображения отдельных листов в удобную для просмотра графическую ленту. Ближе к полуночи информация готова к чтению.
          Частокол договоров, бланков, чеков, корявые врачебные почерка … Беглая прокрутка не дает искомого. Смотрю медленнее, ещё раз, и ещё внимательнее… Что за чертовщина! Снимаю копию ленты, начинаю вырубать из неё договора, чеки и прочий коммерческий мусор. Новая лента становится вчетверо короче. Зафиксировать копию, без результатов анализов пока обойдемся, продолжаем чистить… Лента становится ещё втрое короче… Чуть больше двух десятков страниц. В этом расчищенном и обмелевшем информационном массиве страшной правде спрятаться уже негде.
          Входной диагноз поставлен, неотложная детоксикация организма проведена, операция подготовлена, реабилитационная послеоперационная терапия выполнена, искусственная почка в постоянный режим подключена и отлажена. А саму первичную хворь, тот самый сочетанный нефрит из-за которого весь сыр бор, никто не лечил!!!
          Беглый просмотр второго варианта ленты, из которого анализы не исключены. И как мешком по голове! При поступлении функция почек 32%, перед выпиской 26%. Твою ж дивизию!!!

          Волнение поднимает мою подругу раньше обычного. Нелицеприятное объяснение… На четыре часа она исчезает в больнице.
          Бурные и совершенно безрезультатные словесные баталии со всей иерархической лестницей, от лечащего до зам. главного по лечебной части. Эскулапы смотрят, будто видят перед собой марсианку, и воспринимают претензии, будто те излагаются не словами русского языка, а пачками нейтринных импульсов.

           Голодная, невыспавшаяся, опустошённая женщина снова перед экраном.
           Что делать?
            Кому жаловаться?
            Как спасать мужа?

            Несколько месяцев совместных сражений с монстрами прививают умение понимать друг друга с полуслова и мыслить как четыре полушария одного мозга. Пункты плана ложатся на лист в темпе мозгового штурма.
            Действовать будем в двух направлениях одновременно.
            Конечно же, мы подадим жалобы в горздрав и в обе страховых компании… Страховщиков, которые страховали через предприятие, пошевелим через правление банка. Почему, мол, наш сотрудник не приносит нам прибыли? Для чего мы вашей фирме отчисляем взносы? Изнасиловать сотрудников больницы, которая уже ведет лечение, и попытаться заставить их взяться за дело всерьёз – наш первый путь.
           Второй путь – найти врачей, которые не привыкли халтурить. Найти место, где нефрит привыкли лечить, а не «заметать под ковер», пардон, под искусственную почку. И, переводить лечение туда. Грозит затратами, но жизнь дороже.
           Цели ясны, задачи поставлены, роли распределены, исполнители назначены. Моей напарнице два часа на отработку взаимодействия щеки с подушкой и собираться на работу. Завтра после смены ей не спать, а разносить по адресам жалобы. Мне – за вечер и ночь тексты телег изготовить и лезть на антресоли, искать медицинские документы с заветными следами лечебного учреждения, когда-то сохранившего мне жизнь и здоровье.

           Подводим итоги ещё сорока восьми часов безрезультатной суеты.
           По найденному в моих справках адресу – бизнес-центр. Выходящие из него люди утверждают, что центр тут был всегда, и никакой больницы на этом месте отродясь не было. Обращение к старушкам из соседних домов подтверждает – адрес всё же правильный. Одни говорят, что больница тут когда-то давным-давно была, но её закрыли. Иные уверяют, что была, но переехала.
          Моя знакомая героически прорывается через все рубежи охраны лично к директору бизнес-центра: «Ну, наверно, больница тут была… Люди иногда ходят, спрашивают… Куда переехала? Откуда же мне знать… Нет, у нас никаких сведений не сохранилось…»
          Под яростным прессингом находящейся на грани отчаяния женщины вызывают какую-то старожительницу из бухгалтерии: «Больница закрыта. Да, совершенно точно закрыта. Больных выписывали и врачей увольняли уже при строителях. Да, она курировала реконструкцию объекта, в части здания уже шли работы, а в нескольких палатах еще лечили. Да, в бухгалтерию бизнес-центра её переманили зарплатой из строительной организации».
          На другом направлении ситуация тоже патовая.
          Жалобы разнесены. Чиновники в растерянности.
           С одной стороны, интуиция и школьные знания биологии подсказывают, что заявительница права. Если есть воспаление, его логично вылечить. Вроде бы в этом нет ничего невозможного. Другие воспалительные процессы ведь лечат?
           С другой стороны, коновалы держат железобетонную оборону. Мол, что за ерунда? Никто такой дурью не занимается, никогда не занимался и заниматься не будет. Они сделали всё, что полагается в соответствии с международными лечебными протоколами и гораздо лучше, чем полагается по российским лечебным стандартам. И не понимают, чего эта странная жалобщица требует. На данный момент заместительная терапия дает превосходные результаты. Наступившее улучшение даже позволило перевести больного на домашний режим. Через десять дней они возьмут пациента на недельное обследование, убедятся, что оперативное вмешательство не дало осложнений, подгонят поточнее настройки аппаратуры, и пролеченный пациент может выходить на работу. Он там, кажется, не мешки на себе таскает? Начальник отдела? Так вот, по исполняемой должности у него будет стопроцентное сохранение трудоспособности!
           У профессионалов единогласное профессиональное мнение и цитаты из медицинских нормативных документов. У чиновников, лишь подозрение, что их слегка дурят. При этом медики, в общем, свои, а жалобщица чиновникам – совершенно чужая.
           Трудно заставить работать людей, которые категорически не желают этого делать.

           Пытаемся продолжить розыски пропавшей больницы. Должны же были куда-то деться врачи? Должны же были кому-то передать функциональные обязанности? Не может же быть, что вот лечили-лечили больных, и вдруг перестали?
           Знакомой удается подпрячь на розыски исчезнувшей клиники спецов из службы безопасности банка. От результатов их шестидневного расследования руки опускаются окончательно.
          Безопасники обратили наше внимание, что неспроста в моей архивной медкарте и в карте подлежащего спасению ценного специалиста, стоят печати с одним и тем же номером лечебного учреждения.
           Полтора десятилетия назад, астрологические знаки сошлись так, что почти одновременно произошли три события:
           Распалась КПСС, оставив в наследство городу в 99%-й готовности к монтажу оборудования здание  широкопрофильного медцентра, предназначавшегося для обслуживания мелких чиновников и партийного актива.
            Коллектив врачей-нефрологов, совместно со своими пациентами, написал властям очередную слёзницу. Мол, княжеский дворец, и без того мало приспособленный быть медицинским стационаром, обветшал сверх всякого предела. Мол, нельзя же одновременно строить демократию и хладнокровно дожидаться, пока всем им, и здоровым и больным, на голову рухнет крыша.
          Германия решила оказать гуманитарную помощь медицине встающей на путь рыночного освобождения России поставками передового оборудования, причём для борьбы именно с почечными заболеваниями.

          Ленсовет, тогда ещё демократический, несмотря на реформаторскую ценовую вакханалию и паралич экономики, ухитрился довести здание до ума. Западная сторона завезла навороченную технику и приступила к её наладке. А врачебный трудовой коллектив стал готовиться к светлому капиталистическому будущему, символически олицетворяемому новым шикарным зданием.
          Светлое будущее, как и положено капитализму, оказалось здравомыслящим и предусмотрительным. Лечебный персонал, мужчин старше 45, женщин старше 40, на переподготовку немецкие партнёры брать отказались. «На пенсию в Вашей стране уходят рано. Пока переученные специалисты освоятся с новым оборудованием. Пока наберутся опыта и выйдут на максимальную эффективность. Когда же они будут отрабатывать затраты на свое обучение? К тому же пожилые люди хуже осваиваются с электронно-цифровой техникой. Это для Вас наша гуманитарная помощь бесплатна, а мы платим за всё. И хотим за свои деньги получить максимальный результат. Так что 15 лет до пенсионного возраста, и никак не меньше!» К административному персоналу требования были помягче: 10 лет до пенсионного возраста – привычка начальников «перерабатывать» общеизвестна.

          Ясен пень, нужного количества молодых врачей в переезжающей больнице не нашлось. Их и вообще тогда стало негусто. Молодёжь мобильна и больше стремилась барыжить, челночить, ракетить, а то и вовсе устроиться за кордоном. Подходящих кандидатов собирали почитай по всему городу.
          Впрочем, это в чём-то даже облегчило переходный период. Пока молодёжь осваивалась с медтехникой и притиралась на новом месте, неспособные окупить переквалификацию ветераны, корпели в старых помещениях по старым технологиям, обеспечивая городу непрерывность медицинской помощи. Ближе к концу получились как бы две больницы под одним номером. Одна новая, передовая, с молодым амбициозным коллективом, под немецким контролем, работающая по международным протоколам врачебной помощи и на мировом уровне. Вторая со старым ядром, в догнивающей развалюхе.
          Когда новое лечебное учреждение вступило в полную силу, старую больницу закрыли. Здание отдали под реконструкцию в офисный центр. Кого можно было выпереть на пенсию – выперли. Кому-то предложили вакансии в других местах, преимущественно участковыми терапевтами. Кому-то и вовсе ничего не предложили. Не социализм на улице, чтобы трудовое законодательство соблюдать! Тем более, что и Советы уже разогнать успели… Трудовую книжку в зубы и полтора сапога ускорения, толкучки и автобусы с челноками ждут рабочих рук!

          Вырастить преемников, перейдя в другие бюджетные клиники, у пожилых врачей шансов не было. При наличии мощного современного специализированного центра горздрав не счёл нужным распылять средства, содержа кустарные нефрологические отделения в прочих стационарах, и приступил к их сокращению.
          В частную медицину старая больница тоже отводков не дала. В отличие от диализа, консервативное лечение почечных воспалений никелем не сверкает, компьютеризацией оборудования по глазам не бьёт. Основная работа выполняется в голове под белой шапочкой. Больному видны лишь манжетка для измерения давления, баночки для анализов мочи, иглы и пробирки для анализов крови, да шприцы для инъекций. Явно не тот товар, что сам себя рекламирует.
          Да и что это за бизнес, взять больного и вылечить так, что тот о докторах на десятки лет забудет? С такими бизнес-идеями в Рокфеллеры не поднимаются! То ли дело диализ. Сделал операцию за триста баксов, а дальше дои пациента, пока не выдоишь досуха!

          Работники службы безопасности, зная конечный смысл своего расследования, не поленились провентилировать в частных шарашках и возможность возрождения старой методики, ради имеющегося на руках VIP-пациента.
           Глухо.
           Во-первых, лечебная задача действительно сложная. Сочетание воспаления паренхимы с аутоимунным поражением гломерул выкорчёвывается действительно донельзя туго.
           Во-вторых, наличие искусственной почки вносит в и без того непростое лечение целый ворох дополнительных осложнений. А не «поломает» ли противовоспалительная химия деликатные и дорогие мембранки искусственной почки? Как будет влиять на вывод из организма и содержание в крови лекарственных средств то, что почки не натуральные, а искусственные? И так далее, и тому подобное…
          В-третьих, образцово-показательно утирать нос ведущему в профиле учреждению города – занятие более чем рискованное. Медицинская деятельность обставлена множеством разнообразных контролей и надзоров с устрашающими полномочиями. Дрязги с недовольными клиентами и их родичами неизбежны и повседневны, как облачность на питерском небе. Совсем не те условия, чтобы лезть на рожон и вызывать на себя недовольство коллег.
          Шла бы речь о лечении президента страны, на худой конец премьер-министра, можно было бы сделать ставку на охранную грамоту от благодарного пациента. А так, извините. Ваш объект не достаточно IP, чтобы из-за него рисковать бизнесом!

          Итого, всё, что могло быть найдено – у нас перед носом, а чего не найдено, того нет в природе. Во всяком случае, в пределах города.
           Получается, смутил я свою подругу истиной-откровением, а то откровение обернулось надеждой-обманкой, растаявшим прошлогодним снегом. Поиски и запросы, уже обречённо-вялые, в другие города и страны выводят на рекламу таких же флагманов гемодиализа.
           С завершающего обследования мужа выписали при функции почек 18%.

           Терять нечего, отступать некуда. Ещё неделя-две и лечение потеряет смысл. Болезнь повредит орган до такой степени, что от необходимости пользоваться искусственной почкой будет уже не уйти.
           Решаемся использовать фол последней надежды – самолечение.
          За смехотворно скромную мзду, едва ли в треть её месячной зарплаты, участковая терапевт соглашается «для лечения хронического воспаления носоглотки» подобрать связку кортикостероидов и связку антибиотиков выписав на них безльготные рецепты. У неё бизнеса нет. Меньше взвода не дадут, дальше Кушки не пошлют, а и взвод и кушка у неё вот здесь, на её собственном участке. Да и попробуй, предъяви ей претензии…  Засмеют! Какой спрос может быть с участковой дуры?
          Анализы при замене расходников в диализном аппарате показывают функцию почек 23%. Лекарства в масть не легли. Конечно, 23 больше, чем 18, но при удачном выборе препаратов, эффект должен быть в несколько раз сильнее.
          Все идеи исчерпаны, дальше остается только плыть по течению.

          Компьютерная техника, да и вся вообще техническая кибернетика, построена на принципе отрицательной обратной связи. В живой природе чаще встречается обратная связь положительная. Каждый успех открывает новые возможности и горизонты. Каждая беда влечет за собой новые катастрофы.
          Из-за невозможности восстановить функцию почек, бизнес-карьере нашего героя пришел конец. Обнаружилось, что работать с немецкой искусственной почкой на подвесе возможно лишь чисто теоретически. Как ни технологично там всё сделано, а моча, хоть и чуток, всё же подсачивается. Много ли банковских договоров назаключает переговорщик, от которого сортирным душком потягивает? Да и на любой должности в банке вонять не принято. Так что, извините, после закрытия больничного – реорганизация отдела и почётные проводы на биржу труда.
          Как стало ясно, что бывший начальник отдела на своё рабочее место не вернётся, руководство банка заметно охладело к вопросам лечения своего сотрудника. Нет, приличия соблюдались. Жену его из приемной не гнали, общаться с ней не отказывались, вежливые вопросы задавали. Только приглашать её стали всё больше в кабинеты третьестепенных лиц.
          Выслушав сетования на необходимость оплатить одно-другое-третье помочь всегда обещали. Только теперь гораздо чаще обещали, чем на самом деле платили. Не стало прежнего, когда большие банковские шишки, по первому слову, опрометью бросались добывать вдруг занадобившуюся для лечения ерундовинку.

          А через несколько месяцев, в один далеко не прекрасный день, грянул гром.
          Моей знакомой позвонили и сообщили, что завтра немецкий переносной аппарат снимают. Сумма благотворительного гранта, которым, оказывается, пользовался её муж, исчерпалась. Копейки по дополнительной страховке вышли ещё раньше. А ещё раньше израсходовалась выплата по обязательному страхованию. Поскольку в больнице осведомлены об их стеснённом материальном положении, то лечения за свой счёт не предлагают, и не предлагали, а сразу, не спрашивая, оформляли благотворительный грант. Дальше, по программе необходимого жизнеобеспечения, существование её супруга будут поддерживать российской стационарной установкой. Той самой, которая осталась в наследство от Советского Союза, и общения с которой мало кто выдерживает больше двух-трёх лет.
          Несчастная кандидатка во вдовы в панике набирает личный телефон председателя совета директоров. На том конце провода тяжело вздыхают и извиняются, что спешат на заседание правления.
          Вечером – повторный звонок из больницы. О, счастье! На имя её супруга откуда-то поступил благотворительный взнос. Завтра мужу всё равно надо в больницу, но не для снятия «искусственной почки», а для техобслуживания с заменой расходных материалов.
          Следующим вечером новый звонок. На проводе руководитель банка. Уведомляет, что они вчера обсудили вопрос на правлении, деньги выделили и тотчас перевели на счёт больницы. Называет сумму. Очень приличную сумму. Получается что-то на пять месяцев пользования иностранной техникой. Извиняется, что перевели не слишком много. Но они, директора, тоже подотчётны акционерам. Дали максимум того, что можно выделить в качестве помощи бывшему сотруднику. Своего рода прощальный бонус.

          Отправляется моя знакомая в агентство недвижимости. За пять месяцев можно попытаться продать квартиру. Возвращается почти окрылённая. Цену в прайс поставили хорошую. Покупателя пообещали найти быстро. Если взамен купить приличную двушку в хрущёвке, то разницы супругу хватит на семь, а то и на восемь лет жизни. А потом ведь и нашенский аппарат не убивает мгновенно, ещё пару лет протянуть можно. Всё вместе получается не так уж и мало…
          Но не судьба. Муж документы на продажу квартиры подписывать отказался категорически. «Пусть тебе от меня что-то останется. Ещё не старуха, способна приличного мужика найти, ребёнка родить. Жилплощадь твоя – ты в семье королева! Пока партию искать будешь, квартиру сдавать можно, одеваться с аренды. Не захочешь всю квартиру, комнаты сдавать можно. Даже неплохо, когда жильцы под присмотром. А то имущество спустим, деньги кончатся, с чем останешься? Ни меня, ни семьи, ни жилья путного…»

          Так о чём у нас зашел разговор? Жил-был «банкир»…
          Теперь уже несколько лет как не живёт.