6 миллионов в пакете из-под картошки. Глава 1

             И вот этот день настал. День, когда герою нашего рассказа охраннику Алексею Безродному предстоит спуститься в банковское хранилище с ключом от ячейки, в которой хранятся деньги - ни много, ни мало - шесть миллионов рублей наличными.
             В этот день - впервые за последние две недели - выглянуло солнце, и перестал моросить дождь.  Солнцу радовались все: мокрые деревья весело и шумно плескались в его согревающих лучах,  серые девятиэтажки радостно подставляли ему свои продрогшие почерневшие от сырости бока.  Можно еще сказать, как,  жмурясь от удовольствия, сушил свою жесткую шерстку молодой асфальт.  Алексей Безродный был в этот день чуть ли ни единственным существом в городе, не заметившим появления долгожданного солнца – настолько мысли его были заняты предстоящим событием. Он шел вперед быстрым шагом, сжимая в одной руке старый черный полиэтиленовый пакет, в другой – сигарету. Идти оставалось немного – пять минут, и он на месте. Конечно, перед тем, как войти, он выкурит еще одну, а то и две сигареты. Перед тем, как войти, он еще раз проверит целостность пакета. И он еще раз продумает все действия, которые ему предстоит совершить.  Ничего сложного: показать сотруднику банка оформленный и подписанный договор о купле-продаже квартиры, спуститься с ним в банковское хранилище, достать ключ от ячейки, открыть ее, переложить шесть миллионов из ячейки в полиэтиленовый пакет. Шесть миллионов рублей – это та сумма, которую двумя неделями ранее внесли покупатели его однокомнатной квартиры в городе N.  Далее ему предстоит пройти несколько шагов по улице до соседнего отделения банка, где находится сберкасса. Там он должен будет положить все деньги на счет заранее открытой сберкнижки, чтобы перевести их в отделение этого же банка, но находящееся в городе S.  В городе S эти шесть миллионов Алексей снимет со сберкнижки и заложит в ячейку под другую сделку – покупку трехкомнатной квартиры в том самом городе S. Город S находится всего в пятнадцати километрах от города N, но трехкомнатную квартиру в городе S можно купить за те же деньги, что однокомнатную квартиру в городе N – настолько престижно  жить в городе N, и не престижно в городе S.
              Алексей жил с женой, годовалым сыном, тещей и тестем в городе S, а  однокомнатная квартира в городе N, доставшаяся Алексею от бабушки по наследству, сдавалась в аренду, что приносило семье Безродных существенную прибавку к семейному бюджету. Алексей, работая простым охранником в ЧОПе, получал весьма скромную зарплату, а его жена не работала сперва по причине учебы на дневном отделении ВУЗа, а потом – в связи с рождением ребенка. Алексей довольно быстро привык к проживанию с родителями жены. К тому же, для него это было экономически выгодно: продукты в дом покупала в основном запасливая и хозяйственная теща. Да и в психологическом плане Алексею жилось вполне сносно: тесть хоть и пил, но тихо и незаметно, буйством не отличался, теща хоть и покрикивала иногда, но до битья посуды и истерик дело не доходило. 
            Но однажды этому призрачному спокойствию суждено было закончиться. Случилось это примерно за полгода до описываемых событий. Жена Алексея, Светлана, вошла на кухню, где Алексей спокойно, потягивая пиво, просматривал вечерний телеэфир. «Нам надо поговорить», - сказала она ему. «Ну? Что случилось?» «Я устроилась на работу в магазин. Завтра выхожу. Сил моих больше нет дома сидеть - мать достала».  «Как? А с ребенком?..» «Мать готова с внуком сидеть, лишь бы нас не видеть. В общем, так: выгоняй квартиросъемщиков, меняй свою однушку на трешку здесь, и давай уже жить отдельно. Сил моих больше нет…»
             После этого разговора с женой Алексей на несколько дней глубоко задумался и сильно приуныл. Конечно, он тоже был бы рад жить отдельно от родителей жены, но с финансовой стороны это дело его нисколько не радовало: жена едва ли будет зарабатывать столько же, сколько им приносила сдача его квартиры… Но делать было нечего; выяснилось, что между женой и тещей давно назрел серьезный конфликт, и, со слов жены, теща говорила ей прямо: «Сваливайте отсюда. И чем быстрее, тем лучше». На какой почве между ними возник этот конфликт, Алексей так и не смог тогда выпытать у жены. Она лишь отмахивалась и отвечала вопросом на вопрос, мол, самому-то не надоело ютиться в крохотной комнатенке с ребенком и спать вдвоем на раскладном полутораспальном креслице? Или так и жил бы до старости?
           Алексей сделал все, как ему было велено: освободил свою квартиру от жильцов, нашел через знакомых недорогого маклера и выставил квартиру на продажу. Конечно, ему хотелось как можно дороже продать свою однушку и как можно дешевле купить трешку. По правде говоря, он вообще был бы рад довольствоваться двушкой - куда больше? Комнату им, родителям, комнату - сыну, но у супруги на этот счет было свое мнение. Она рассчитывала, что у них будет минимум двое детей, и хотела заранее обеспечить каждому ребенку по комнате. Алексей вынужден был согласиться с доводами жены (а по другому у них никогда и не было), но он продолжал надеяться, что на его руках должно остаться не менее пятисот тысяч рублей. Однако, как ни старался добросовестный маклер, сколько времени ни просиживал в Интернете сам Алексей, а покупатель на его квартиру нашелся лишь тогда, когда  цена ее была снижена с шести с половиной до шести миллионов рублей. И найти за эти деньги удалось не хорошую трехкомнатную квартиру с евроремонтом, как рассчитывал Алексей, а весьма скромную по площади и совершенно «убитую» по состоянию трешку в девятиэтажном панельном доме советской эпохи. Хорошо, хоть не на первом этаже… Чтобы рассчитаться с риэлтором, пришлось занять денег у тещи. Теперь предстоял неизбежный ремонт…
         - Где возьмем деньги на ремонт? – спросил как-то Алексей у своей супруги. – Может, годик-два посдаем, подкопим?
         - Да с тобой подкопишь! То у твоей «девятки» кардан треснет, то еще что отвалится… Бац, глядишь: зарплату только получил, а половины уже нет – все на машину…
         - У нее нет кардана. Это у заднеприводных бывает… 
         - Да какая мне разница? Денег-то один хрен нет! В общем, я решила так: часть денег нам мама взаймы даст, со сберкнижки снимет. Она готова даже свои похоронные снять и отдать безвозмездно, лишь бы мы поскорее свалили. Другую часть в кредит возьмем. Я нашла тут банк. Можно хоть на пять лет кредит оформить. А нам же не только ремонт предстоит, еще и мебель всю необходимую надо будет купить -  не с разбитым же корытом туда переезжать. Короче, если на пять лет брать, переплата набежит немаленькая, но можно ужаться и попытаться отдать за три года. Тогда проценты будут меньше.
          - Значит, еще пять лет моря не видать, - печально пробубнил Алексей, который больше всего на свете любил море. В последний раз он был на море пять лет назад, когда был еще не женат. Он только вернулся из армии. Мать дала ему денег на первое время, пока не устроится на работу, а он взял их да рванул на море…
           - Какое еще море? Забудь! С твоей-то зарплатой еще по морям ездить!
           - Но это и Ване было бы неплохо… для здоровья полезно…
           - Чтоб от моря толк был, надо ехать хотя бы на месяц. Посчитай, сколько денег для этого потребуется. Одни билеты сколько нынче стоят!.. короче, не мели чепуху…
            После этого разговора Алексей еще глубже погрузился в размышления и опечалился пуще прежнего.

            А вечером накануне  состоялся еще один разговор с женой, в ходе которого Алексей, наконец, узнал, почему теща так вдруг стала настаивать, чтобы они «свалили».
            - Вот ты думаешь, мне охота в эту вонючую трешку съезжать, в долги влезать? Я бы жила здесь и жила. Это моя квартира тоже. Я здесь прописана. Но достала меня мать! Говорит: за кого ты замуж вышла? Зарплата – как пенсия у инвалида второй группы. Ни к чему не стремится, ничего не хочет. Сидит в своей охране уже пять лет, а что толку? Хоть бы до старшего смены дослужился, - и то не может. Вечно свою рухлядь чинит, телик смотрит да пиво пьет. Ребенком не занимается – растет сам по себе.  Все на мне, говорит. И ребенок, и жратву всю я покупаю, говорит. 3 кэгэ картошки притащит и доволен. А мясо пожрать любит. Никчемный он у тебя, говорит. Никчемушный и никудышный. Так, валенок штопаный, да и все тут.
         Алексей после долгой паузы сглотнул слюну, которая показалась ему противоестественно горькой.
         - А ты что? – спросил он осипшим от обиды голосом.
         - А что я?
         - Ну, что ты ей на это ответила?
         - А что я ей отвечу? Вот, говорю, угораздило меня. И любви дикой вроде не было. Но посмотрела: человек, вроде, хороший, порядочный. Вот, говорю, и вышла. Ребенка вот родила. А теперь думаю: а не поторопилась ли?
          Тут Света заметила, что на муже лица нет, и поспешила добавить:
         - Да ладно тебе, пошутила я. Люблю тебя, хоть и нищего. Думаешь, стала бы я с тобой жить не по любви? Ты, главное, завтра сосредоточься как следует. Ничего не упусти. Деньги пересчитай обязательно…
         - Я их пересчитал, когда в ячейку закладывали, - механически ответил он.
         - Говорю тебе: еще раз пересчитай! Мало ли что! И когда в кассу понесешь, посмотри внимательно по сторонам, чтобы никого подозрительного рядом не было. Деньжищи-то огромные. За них и на месте прихлопнуть могут. Я бы с тобой пошла, да мать, как назло, завтра куда-то там собралась. Ваньку-то одного не оставишь. В общем, я на тебя надеюсь. Главное, повнимательней. А то ты вечно какой-то рассеянный, все в облаках своих витаешь…Все, пойду Ваньку укладывать. Пиво сегодня не пей, телек долго не смотри, ложись пораньше. Завтра – ответственный день.
            Света ушла в их комнату, а он еще долго сидел на кухне, задумавшись, - пока не вошла теща. Он прошмыгнул мимо нее и скрылся в туалете. Потом пошел спать. Но заснуть ему долго не удавалось – то Ваня плакал и кряхтел, то жена ворочалась на их тесной лежанке, а когда все, наконец, стихло, в голову полезли мысли – одна печальнее другой. Страшно захотелось пива. Но жена запретила, да и не было. Под утро, измученный, он, наконец, заснул.

             Сказав маленькой тщедушной работнице, сопровождавшей его в банковском хранилище, «до свидания», Алексей вышел на улицу с шестью миллионами в старом пакете из-под картошки. Теперь ему надо было пересечь пешеходную асфальтовую дорожку, пройти еще метров тридцать и войти в соседнее здание, где находилась операционная касса банка, чтобы положить деньги на сберкнижку. Алексей, машинально следуя инструкциям супруги, огляделся по сторонам. Подозрительных лиц поблизости не было. Вот какой-то мужик в потертом и грязноватом спортивном костюме, явно пьяница, тупо глядя перед собой, неверной походкой прошагал мимо. Вот молодая мама с коляской идет и, не обращая никакого внимания на плачущего малыша, спокойно болтает по мобильному телефону. Вот какой-то прилично одетый солидный мужчина с кожаным портфелем вышел из «Ауди» последней модели и, подозрительно оглядевшись по сторонам, но при этом  даже не посмотрев в сторону Алексея, быстро прошмыгнул мимо и скрылся в здании банка. Интересно, а у него какая сумма в портфеле? – подумал Алексей. 
            А вот пес… рыжий безродный пес. Таких рыжих дворняг еще недавно модно было кликать Чубайс.
            - Чубайс, - улыбнулся Алексей. – Привет, Чубайс. Как жизнь собачья?
            Алексей любил собак. Чубайс, виляя хвостом и глядя заискивающе, подбежал к Алексею, понюхал пакет с шестью миллионами и отошел в сторону. Потом обернулся, посмотрел как-то особенно жалостливо, и побежал дальше по своим собачьим делам.
            - Да, Чубайс, - сказал Алексей кому-то. – Ты, наверное, подумал о том, как много бездомных и голодных собак можно было бы накормить на эти деньги и потому тебе стало так грустно.
            Он достал пачку сигарет и закурил. «Постою немного, - подумал Алексей. – Когда еще постоишь вот так просто - с шестью миллионами в руках…»
             «Иди быстрей! Ты что, не понимаешь: на тебя в любой момент могут напасть! Ты что, совсем спятил?!» - раздался в голове Алексея тревожный и грозный голос его жены. Он тут же сдвинулся с места и направился в нужную сторону.  Но, не дойдя нескольких метров до цели, он снова остановился, чтобы докурить сигарету. Ему вспомнилось сегодняшнее утро – как жена его собирала. Она велела ему надеть старые грязноватые джинсы, выцветшую от бесчисленных стирок футболку и заштопанную в нескольких местах старую джинсовую куртку, а так же обуть древние кеды. «На тебе еще пакет, - говорила она. – Он из-под картошки. Вид у него соответствующий, но я его почистила и проверила – он прочный и дырок в нем нет. Деньги положишь в него». «А зачем ты мне дала все старое?» «Не понимаешь что ли? Тебе шесть лямов нести. Нужно, чтоб у тебя был вид полного лошары, чтоб никто никогда и не подумал, что у тебя в этом задрипаном пакете могут оказаться такие деньги». Она усмехнулась и добавила: «Конечно, у тебя и в новой одежде лоховской вид – тут уж ничего не поделаешь. Но так надежней».
            Алексей почувствовал, как затряслись его руки – то ли от сигареты, то ли от того, что он совершенно не выспался, то ли от общего нервозного состояния, в котором он пребывал уже давно – с того самого момента, когда решено было продать его квартиру. Квартиру, в которой он жил с бабушкой с того момента, как, закончив девять классов, приехал поступать в техникум. После техникума его забрали в армию, а после армии он снова вернулся к бабушке в их квартиру. Бабушка его ждала. Но вскоре после его возвращения она умерла, и он стал жить в ней один – до тех пор, пока не женился. Света училась в институте в другом городе, потому решено было эту квартиру cдать и жить у Светиных родителей.  Леша вспомнил бабушку, которая утром кормила его рисовой или гречневой кашей, а вечером, когда он возвращался из техникума, делала винегрет или картошку с луком.  Мясо они ели очень редко. Потому что он был студентом, а бабушкина пенсия была… да фактически ее и не было. Мать давала Леше немного денег – сколько могла – но их хватало только на дорогу, на сигареты да на жвачку. Учась на третьем курсе, Леша устроился на работу – в охрану с графиком сутки через трое – чтобы можно было, работая, продолжать учиться. Он хорошо запомнил день своей первой зарплаты. В тот день он принес домой пять килограммов парного мяса – говядины и свинины. «Кормилец ты мой!» - сказала тогда бабушка и расплакалась. В тот вечер состоялся великий пир. Леша сам пожарил куски мяса, сам отварил картошку. Это был, пожалуй, самый вкусный и незабываемый ужин в его жизни. Правда, пересчитав наутро деньги, он обнаружил, что на эти пять килограммов мяса он потратил чуть ли не треть зарплаты. Больше в таких количествах мяса он не покупал.
           Много теплых воспоминаний у Алексея было связано с той квартирой. Первая любовь, первая ночь с девушкой произошли именно там. Там у него в гостях частенько бывали его друзья. Там он о чем-то мечтал, чего-то хотел, чего-то ждал. Женившись, он перестал мечтать. Жизнь поплыла по течению – буднично и предсказуемо. Он ничего не решал и ни о чем не думал – все за него решали и думали его жена и теща. Единственное, о чем он продолжал думать и мечтать – это о море…
          В кармане зазвенел мобильный телефон. «Жена», - догадался Алексей и полез за трубкой.
           - Алло.
           - Ну, ты что? Не звонишь, не докладываешь! Как дела? Получил деньги? Положил на книжку? 
           - Получил, но еще не положил.
           - Как не положил!? Ты где вообще? На улице? Ты что, с деньгами на улице?
           - Я курю.
           - Куришь? Да ты… да ты… охренел что ли! Ты соображаешь, что делаешь? Да тебя сейчас… ведь могут… ты там что, спятил что ли?
           - Не волнуйся. Я же в лоховской одежде.  Я же лох. Кому я нужен?
           - Что ты мелешь! Ну-ка марш быстро в кассу! Ты что, потом не можешь покурить? Сделай дело, и хоть обкурись! Ну, ты тупица! Я как чувствовала, что тебе ничего серьезного доверить нельзя. С шестью миллионами стоит там и курит… Я просто в шоке… мам, этот идиот… - стало плохо слышно, так как жена заговорила куда-то в сторону мимо трубки. Алексей выключил телефон и убрал его обратно в карман.
              И откуда-то подул холодный ветерок. Леша почувствовал, как закоченела его рука – та, что держала пакет с деньгами, потом он почувствовал холод в желудке. Холод стал быстро распространяться по всему телу, проникая в легкие, в позвоночник, в сердце, в мозг. В какой-то момент Леше показалось, что он весь превратился в ледышку и что ему уже никогда не удастся даже пошевелиться, но чье-то теплое прикосновение  привело его в чувство. Он посмотрел вниз. Перед ним стоял Чубайс и лизал его посиневшую от холода руку. Алексей погладил пса:
               - Спасибо, друг. Ты ведь все знаешь! Только сказать не можешь. Мне пора, но я вернусь, ты жди…
               Алексей прошел мимо банка, вышел на дорогу и поднял руку. Вскоре остановилась устрашающего вида бежевая вазовская «шестерка». За рулем сидел гость города N.
              - Тэбэ куда, бират?
              Леша назвал какой-то адрес.
               - Паэхалы!
               Машина издала жуткий рев и, тяжело и неохотно тронувшись с места, понесла Алексея в известном только ему одному направлении.