Препод говорит!

     Совершенно не представляю себе, что происходит сегодня в среде преподавательского состава нашего института. Время, сейчас устоявшееся, и большинство позиций определены: театр покрашен весёленькой краской, зрители расселись по удобным местам, согласно купленным билетам, сцена готова к очередной постановке, а роли давно розданы актёрам, которые к ним уже привыкли. Не могу сказать, что пьеса завораживает своей гениальностью, но она неплохо смотрится и пользуется успехом у широкой публики. Полное ощущение, что процесс вошёл в нормальное русло и спокойно протекает без всякого желания снова выходить из берегов...

     Я учился во время вселенского шухера, когда все, и студенты и профессура, жили под девизом "красные (в нашем случае, скорее, "белые" в городе!)". Стоял такой невообразимый переполох, вытолкнувший на поверхность все глубинные страхи не только всей страны в целом, но и отдельного человека и заставивший проявиться каждого в условиях, далёких от нормальных. Настолько далёких, что в пору говорить об откровенном экстриме! Действовать приходилось в беспорядочной суете, стараясь успеть за постоянно меняющейся действительностью, которая с каждым новым годом всё больше напоминала откровенную анархию. На дворе стояло самое настоящее пиршество ворвавшихся в город "победителей", которые не столько добивали "проигравших", сколько грабили город. Безобразный разброд и неконтролируемое шатание обуревали не только студенческие массы, но и преподавателей, большинство из которых самым банальным образом растерялись и позволили себе плыть по течению этого зловонного потока и не думать, в какой отстойник их занесёт...

     Как только началась вся эта чехарда с разрушением "старого и проклятого мира", в качестве которого выступал одряхлевший Советский Союз, с нашими преподавателями произошла удивительная метаморфоза. Буквально на наших глазах их дружный коллектив, казавшийся монолитным и непоколебимым, начал расслаиваться, дробиться и фрагментироваться на группы, ориентированные на цели, которые во множестве появились на горизонте. Если раньше, в советские времена, пусть и формально, была одна-единственная цель у каждого честного преподавателя - передать свои знания подрастающему поколению в максимально полном объёме, то с наступлением "эпохи открытых дверей" таких целей, и уже не просто формальных, стало несколько. Одна краше другой...

     Самые откровенные и циничные без лишних слов и долгих прощаний, просто-напросто, свинтили за границу. Если нашим профильным специалистам было проблематично найти достойное применение своих навыков во франциях и германиях, то физики, например, на моих глазах, просто-таки, ломанулись в западном направлении, не разбирая дороги! На волне порядком поднадоевшей "перестройки" наши учёные без проблем продолжали устраиваться на неплохие места. Предприимчивые бывшие сотрудники нашего института этим активно пользовались. Вчера он ещё читал тебе лекции по геометрии преломления света, а сегодня на недоумённый вопрос, почему за кафедрой стоит незнакомый человек, который говорит непривычным языком новых формулировок, тебе отвечают, что твой любимый препод умчался в Сорбонну и счёл лишним попрощаться. И теперь прививает тамошним отрокам любовь к своему предмету на французском языке.

     И он такой не один - несколько математиков и программистов подались на заработки за бугор. Как только появлялась малейшая возможность свалить - тут же ею пользовались и, побросав свои московские дела, улетали со скоростью авиалайнера. Повторяю, их предметы были у нас не определяющими, и многое нам было неизвестно, но складывалось впечатление, что уезжали самые подготовленные. Одного преподавателя мне было особенно жалко терять, как своего наставника... Он долго держался за свою кафедру, видно было, что внутренне страдает от нереализованных устремлений в России, как-то боролся непонятно с кем... Метался, метался в своих балетных туфлях по нашим пыльным коридорам и, в конце концов, не выдержал и сорвался - откликнулся на импортное приглашение в поиске лучшей доли.

     Другим подвидом "крысы, бегущей с тонущего корабля" можно считать индивидуумов, решивших вспомнить свою молодость и обратно переквалифицироваться в "мальчиков на побегушках". В появившихся тут и там мелких коммерческих конторах, предоставляющих услуги населению в области всевозможных обмеров, требовались знающие специалисты. И вчерашние преподаватели польстились обещаниями "длинного рубля" на левых шабашках. Эти конторы прогорали так же быстро, как и появлялись, но одномоментные выплаты за каждую халтуру были настолько несоизмеримо выше оклада лектора, что некоторые морально неустойчивые натуры  рисковали. Мы наблюдали за настоящей комедией, в итоге переросшей в полноценный фарс, когда один кандидат наук так увлёкся подобной беготнёй за шальной наживой, что умудрился за три года дважды уволиться и дважды вернуться обратно в институт. Правда, каждый раз он возвращался с понижением, но надежды не терял и постоянно "висел" на телефоне в поисках следующего "тёплого местечка"... Вернулся ли он после своей третьей "ходки" я уже не узнал. Наверное, снова приполз... Мы его, конечно, презирали, но сильно не злобствовали - времена тяжёлые, ещё неизвестно, как ты сам будешь крутиться под этими жерновами.

     Но были и другие люди среди этого некрасивого бедлама... И в нашем институте таких живых  примеров для подражания оказалось большинство! Геодезия навсегда! Скромные герои и застенчивые  подвижники, они и вынесли всю нашу науку из этого бушующего моря беззастенчивого воровства и шкурничества, откровенной депрессии и чернухи. Хотя, и не на пляж с золотистым песком, с раскидистыми пальмами вынесли, но на этом берегу можно дух перевести и осмотреться по сторонам, а потом и двинуться в нужном направлении. Как смогли, протащили на своих плечах этот никому не нужный в ту пору груз. Груз науки и просто нормального человеческого отношения в отчаянном окружении упадка нравов и безразличия к страданиям ближнего. Не разбежались в разные стороны под благовидным предлогом или по причине слабохарактерности. С тяжёлыми потерями, но выстояли и не сломались...

     Не всем оставшимся на своём боевом посту и продолжавшим героически отстаивать в неравном противоборстве с денежным мешком высокое звание русского геодезиста-наставника удавалось держать голову гордо и независимо. Не скрою, некоторым мученикам в этом благом деле мешало перманентное похмелье и непреодолимое земное притяжение, которое норовило опрокинуть навзничь стойких солдат русской науки с оловянными глазами. Но несмотря на все невзгоды и превратности судьбы, эти страдальцы, не опустившие свои боевые стяги, пробитые и опалённые дьявольским пламенем "золотого тельца" во многих местах, и продолжавшие крепко сжимать их в своих дрожащих руках в грандиозной борьбе за сохранение науки, не могли не вызывать уважение и понимание в самых широких студенческих кругах. Их искренне понимали и любили по-настоящему! Им многое прощалось, в отличие от хамелеонов и сребролюбцев, променявших исторические стены своей альма-матер на сомнительную и предательскую птицу счастья, призывно помахавшую своими прекрасными крылами в окошке.

     Да! Их голоса частенько звучали хрипло и неразборчиво во время лекций, не все студенты могли расслышать отдельные, наиболее хитросплетённые формулировки. Иногда уставший препод мог позволить себе эти формулировки упростить с применением непарламентских терминов. Не всегда получалось красиво, зато всегда доходчиво. Главное, что смысл понятия донесён до слушателя в полном объёме... Эти люди иногда просто падали под кафедру от неимоверного нервного истощения из-за постоянных дум о будущем своей Родины, хотя, циники и буржуазные наймиты лживо обвиняли этих светлых витязей геодезии в алкоголизме и нагло связывали такие низвержения со вчерашним пережором. Беспринципная ложь и элементарная зависть!  Не все понимали, зачем преподаватель, утомлённый с самого утра, таскает с собой бутылку минеральной воды объёмом полтора литра. И неважно, что в этой бутылке не всегда плескалась именно минеральная вода... А не ваше собачье дело! Ответим мы этим непонятливым моральным уродам со всей пролетарской прямотой и крестьянским простодушием.

     Зато мы все прекрасно понимали, что человек ведёт непримиримую борьбу с мировым злом, своим здоровьем защищает всех нас от соблазнов и мерзостей катастрофы, обрушившейся на страну! Можно сказать, смело, что ценой своей жизни такой преподаватель - пропойца, он же жертвенный агнец, принёс своё тело на алтарь нашей будущей чистой совести.

     Вне всякого сомнения, были и нормальные мужики, которые и голову могли держать гордо, и "знамя борьбы" сжимали уверенными руками, и успешно противостояли гравитации, и самые сложные формулировки проговаривали чётко и полностью...