Детская чашка

ДЕТСКАЯ ЧАШКА

    По дороге из Волгогр
ада в Краснодар я любовался на Донские станицы, меловые холмы, крутые овраги, Волго-Донской канал и Цимлянское водохранилище. Поезд проезжал изрезанные балками отроги Донской гряды под Калачом-на-Дону. Особенно красивыми мне показались окрестности Белой Калитвы в долине реки Северский Донец с её лесами, высокими берегами и разбросанными по обнажённым склонам небольшими скальниками. Здесь произошло сражение Игоря Святославича с половцами, о чём рассказывается в «Слове о полку Игореве».

    Вспомнилась мне тогда бабушка Нина, с которой незадолго до поездки на Кавказ познакомился у нас в Люберцах, в ЖЭКе. Пока стоял в очереди, удивился новости: теперь в кассе по месту жительства с нас стали взимать два процента комиссии за оплату коммунальных услуг. Если кто-то, к примеру, бедствующие пенсионеры, не хотят переплачивать, им нужно купить себе компьютер, подключиться к интернету, открыть счёт в банке и производить оплату через сайт. Или тащиться на другой конец города, где с них всё-таки тоже слупят проценты, только не два, а полтора. Некоторые дедули и бабули, узнав, какую придумали хитрость по оптимизации обчистки их карманов, устраивали шум и всячески поносили городских и областных чиновников. Не желая усугублять парниковый эффект отапливанием космоса, я спокойно общался со скромной пожилой женщиной, бабушкой Ниной. Она лицом походила на актрису Нину Гребешкову и улыбалась так же по-доброму.

    – Интересно, сколько энергии ушло на протаскивание новых законов ради этих двух процентов комиссии, – усмехнулась тётя Нина, – чего только не придумывают, чтобы ещё где отщипнуть… В иные годы такие «щипачи» по-крупному работали. А сейчас унижаются ради мелочёвки… Не жалеют ни времени, ни бумаги! А я когда в сорок пятом году пошла в первый класс, у детей вообще для учёбы тетрадок не было, мы писали огрызками карандашей на использованной обёрточной бумаге. Когда учительница сказала, что скоро в магазинах появятся цветные карандаши, столько радости было!

    – И где Вы тогда жили? – интересуюсь.

    – В Калаче. Знаете такой город?

    – Конечно! Это на Дону, от Волгограда меньше ста километров.

    – Да, я под Сталинградом родилась.

    – Так вы и военные годы помните? Расскажите!

    Тётя Нина рассказала.

    До войны родители Нины работали на опытной сельскохозяйственной станции и жили по тогдашним меркам не просто в достатке, а чуть не в роскоши – у них в семье было два велосипеда и швейная машинка «Зингер».

    Когда в 1942 году немцы подошли к городу Калач-на-Дону, маленькой Нине было четыре года. В двухэтажном каменном доме жило несколько семей,  многие соседи Нины решили остаться под фашистами. Если бы Нина с мамой, десятилетним братом и пятнадцатилетней сестрой оказались в оккупации, их наверняка бы повесили – из-за папы, капитана НКВД, воевавшего на фронте.

    У Нины был дядя, он жил в Сталинграде и не смог эвакуироваться до прихода немцев. Позднее дядя рассказывал Нине, что его с женой фашисты специальным эшелоном отправили в Белую Калитву и там выпустили, он пережил зиму, а жена умерла. Но кто же знает, что с ними было на самом деле – бывшие в оккупации люди в послевоенные годы неохотно делились этой информацией, чтобы меньше было проблем с канцелярскими личными делами и анкетными данными, которым в иные времена придают большое значение. Известно, что в Белую Калитву фашисты свозили из Сталинграда путающихся под ногами мирных жителей, там их загоняли в бывшие птичники, обнесённые колючей проволокой и служившие концлагерем. Некоторые бараки фашисты сожгли вместе с заключёнными, другие стояли зимой без крыш – там каждую ночь насмерть замерзали десятки голодных и плохо одетых людей. Был ещё в Белой Калитве детский концлагерь. Слава Богу, Нина об этом тогда не знала.

    Узнав о приближении фашистов, Нина с семьёй спешно бежали, оставив почти все свои вещи. Мама прихватила с собой не железные, а деревянные ложки – они меньше весили. Потом дети с голодухи обгрызли эти ложки и они стали совсем лёгкими.

    Колонны бегущих от немца людей отходили к Сталинграду и на юг – в степи Калмыкии. Их обстреливали и бомбили немецкие самолёты, бывало, если у лётчика заканчивались боеприпасы, он нагонял на беженцев страху, пролетая очень низко – над самыми головами. До сих пор при звуке летящего самолёта Нине хочется спрятаться куда-нибудь или залезть под стол.

    Мама в эвакуацию гнала с собой корову. Произошло чудо – корова пережила всё время Сталинградских боёв, уцелела в сухих степях и не заразилась от местного скота, а почти весь он был больной бруцеллёзом.

    К осени у Нины появилось пристанище – её семью поселили в убогую деревянную хибару сарайного типа, где с наступлением зимы пришлось страдать от холода. Печку топили, собирая по степи сухие кустики «перекати-поле», они прогорали моментально. Больше тепла Нина получала от мамы, ночами прижимаясь к ней под одеялом.

    Калмыки к беженцам были сочувственны. Нина играла с местными детьми, каждый лопотал на своём языке, жили дружно. Когда Сталинградскую область очистили от фашистов, пришло известие, что можно возвращаться с коровой обратно в Калач. Нина запомнила, как за ней с мамой бежала запыхавшаяся женщина калмычка – чтобы отдать случайно оставленную ими эмалированную тарелку: «Эй, дорогие! Забыли! Возьмите свою чашку!» Калмычке было стыдно поиметь с жильцов такую драгоценность.

    Возвратившись в Калач, Нина увидела свою квартиру пустой – все вещи исчезли начисто, словно огромная корова языком слизала. Оказалось, что в этом доме немцы устроили госпиталь. Территория вокруг дома была закидана хламом и окровавленными тряпками. Вернувшейся в родные места корове тоже не повезло – она что-то облизала на изгаженной врагом земле и подохла.

    Пришлось наживать хозяйство с нуля. Маленькая Нина немало хлебнула горечи из своей детской чаши страданий. Теперь уже и молока у неё не было.

    Конечно, вещи Нины и её родственников не исчезли бесследно. Они остались в Калаче и служили уже другим людям, как те, в свою очередь, служили то одной власти, то другой. Однажды Нина случайно нашла реликвию из довоенного беззаботного детства. Она увидела свою маленькую голубую чашечку в серванте у соседей. Но разве могла Нина спросить у взрослых людей, не они ли обчистили её квартиру?