Три сестры и двое из Шолома не хотели в Москву...

Три сестры  и двое из "Шолома"не хотели в Москву - они стремились в Курск

«А что, «Хава-нагила» - это еврейская песня? - искренне удивилась пару лет назад одна моя знакомая после концерта известной еврейской группы. - Сколько ж я под нее в молодости в ресторанах наплясалась!»
Ничего удивительного. Совсем недавно разве что «Семь-сорок» признавалась песней еврейской, а танцуя вальс под нежнейшую и задорнейшую «Тумбалалайку» или нечто невообразимо динамичное под ту же «Хава Нагилу», мало кому приходило в голову, что на свете есть еврейские мелодии, песни, танцы.

Во времена «оттепели» еще, бывало, случалось в каком-нибудь «Рабочем полдне» услышать «народную еврейскую песню», и мое малышовое сознание сохранило радость и слезы в глазах бабушки (я все не могла понять, почему она плачет), как бежала она из кухни, включала радио погромче, как жадно слушала и подпевала певцу или певице.

 Были, конечно, пластинки. В еврейских семьях, само собой, были. А для всех остальных такого понятия  как еврейская  культура, музыка, литература, театр практически не существовало, хотя, что ни советский композитор, то... На эту тему немало анекдотов. А у Эдуарда Тополя  есть весьма любопытное наблюдение про то, как в песнях  какого-нибудь  Воронежского или Рязанского хора вдруг зазвучат знакомые печальные интонации, в которых вся скорбь древнего народа, впитанная композитором с молоком матери…

Почему?- всегда удивлялась я. Почему грузинские, узбекские, корякские песни и танцы есть, а еврейских будто бы и нет совсем? Ведь это так красиво. Весело или грустно до слез, так берет за душу, а неподражаемый еврейский юмор - это ведь не только анекдоты, а Шолом-Алейхем, Бабель, Перец... Недаром же абсолютное большинство известных юмористов (писателей и артистов) - евреи. От Жванецкого до Губермана, от Хармса и Дриза до Ильфа (без Петрова), от Раневской до Ширвиндта. Я уж молчу про «Аншлаг» практически в полном составе. И покойный ведущий передачи «Вокруг смеха», несмотря на самую что ни на есть русскую фамилию «Иванов», и Альтов, и Арканов, и Брагинский с Рязановым... Я уж молчу об Аркадии Райкине.
Смех сквозь слезы, самоирония, умение посмеяться над лабиринтами судьбы - это то, что помогало народу выжить. Еврейские анекдоты сочинялись и сочиняются самими евреями, а кто, кроме еврея, может написать такое: «Как хорошо б жилось в Израиле, когда бы не жара и не жиды...», или «Евреев слишком мало на планете, но каждого еврея слишком много»...


...Время летит стремительно. За какой-то десяток лет все вокруг изменилось неузнаваемо. Нашим детям мало понятны негласные запреты недавних лет. Среди многих достоинств вступающего в жизнь поколения меня лично восхищает их здоровое отношение к национальному вопросу. Для большинства его просто не существует. Как сказал кто-то: «В графе «национальность» нужно писать просто «сволочь» или «несволочь».
Уверена, очень скоро наступит время, когда признаться в любой «фобии» будет равносильно признанию  собственного невежества, бескультурья, зависти, комплексов.  Это  болезнь.
 
А пока мы все с удовольствием  читаем губермановские «гарики» и восхищаемся мужественными голосами артистов ансамбля МВД России, которые, характерно придерживая большой палец у плеча, подпевают Кобзону: «Хава, Нагила, Хава...»

   
Еврейская культура, которую не удалось уничтожить во время Катастрофы и в другие черные для народа времена, уже перестала восприниматься как нечто экзотичное, но тем не менее еврейский концерт в чистом виде до сих пор в провинциальном городе - редкость. Уже упомянутый мной концерт, где лучшие канторские баритоны и басы пели музыку и духовную, и светскую, романсы и народные песни, интернациональная публика с восторгом посмотрела несколько лет назад. Были и другие - несколько, по пальцам пересчитать. Последняя такая встреча была во время концерта Кобзона, та его часть, где народный артист вместе с хором Турецкого пел еврейские песни.


Так  что  действо, происходившее недавно в зале школы искусств, было из разряда редких встреч с еврейской культурой, с той лишь разницей, что выступали не признанные мастера, а молодые артисты. Программа была премьерной и называлась «Еврейское застолье», а что такое еврейское застолье, всем, кто хоть раз на нем побывал, рассказывать не приходится.
Участников спектакля всего пятеро плюс двое танцоров шоу-балета. На театральном языке раньше это называлось - «антреприза», когда артисты из разных театров собирались для участия в одном спектакле. Все пятеро - актеры еврейских театров: Евгений Валевич и Марина Голуб - из театра «Шолом», сестры Лайер - из театра «Лехаим».

    Это было феерическое зрелище. Очень музыкальное и пластичное. Очень эстетичное. Эмоциональное. Не успевали высохнуть слезы грусти, как приходилось вытирать их от смеха. Народные песни в современной аранжировке. И «Бублички», и «Майн идеше маме», и «Штелден самовар», и «Койфшен папиросен –городской романс в чистом виде, еврейский аналог «Разлуки», помню, как по заявкам родственников жалобно пела его я сама лет в пять- шесть...

 
Песни пели на иврите, идиш и на русском. Кроме традиционных, старых, были и современные, например, «Иерушалайм», и  песни  авторские, слова к которым написал или сам Женя Валевич, или, как, например, к песне (несколько пафосной, на мой взгляд) «Я - еврей России. Здесь – судьба моя» – В. Рачко – одного  из активных участников еврейского общества ветеранов и инвалидов Отечественной войны. Были и шуточные, злободневные песни, например, про Степана Рувимовича Иванова, Семена Натановича Петрова... А песню из кинофильма «Блуждающие звезды» (по Шолом-Алейхему) Женя спел так, что просто мороз по коже. Обычно на концертах он посвящает ее лучшему королю Лиру, величайшему актеру Михоэлсу: «Подлый житейский суд: раз ты еврей - ты шут, но есть и другая роль. Каждый еврей - король!»
Для большинства присутствовавших в зале все это было - собственное детство, генная память, для некоторых - восточная экзотика.
 
Как могла, пыталась переводить сидевшим рядом коллегам из других газет, но по выражению их лиц видела, что это не обязательно: мелодика завораживала. Так же, как великолепное исполнение Евгения Валевича и трех очаровательных близняшек. Три одинаковых хрупких и ярких экзотичных цветка - сестры Лайер. Все они были неподражаемы. Мне лично никогда не приходилось видеть тройняшек, да еще столь симпатичных, да еще на сцене.
 
 Их рождение - еще одно подтверждение того, что стоит только очень захотеть... У папы девочек была мечта иметь дочь (сыну уже было шесть лет). И она исполнилась, причем не просто так, а в кубе. Соня, Юля и Яна. На  сцене  девочки с пяти лет . Участвовали чуть не во всех детских телепередачах: «Будильнике», «Веселых нотках», «Спокойной ночи, малыши». Закончили студию эстрадного искусства при Театре эстрады, а до нее - музыкальное училище одновременно по двум специальностям - фортепьяно и хоровое дирижирование. Сейчас работают в музыкальном еврейском театре «Лехаим», много гастролируют.
 На  фестивале детского и юношеского творчества, посвященном 50-летию Израиля, они познакомились с Женей Валевичем.

  ЖЕНЯ - это особый разговор. Прежде всего потому, что именно он придумал «Еврейское застолье», и то, что премьера состоялась в Курске - тоже его заслуга. Женя – наш земляк. Родился в Курске  22года назад,  и  многие зрители, в том числе и я) могли лицезреть артиста еще в коляске, в малышовом и чуть более старшем возрасте. Папа у Жени - москвич, а мама...
Представить себе Ирку Арановскую в роли плачущей от гордости мамы артиста, которую поздравляют знакомые и незнакомые, дарят цветы, - так же сложно, как поверить в то, что прошло уже энное количество лет со времен, когда она, Ирка, сама выходила на нашу школьную сцену, брала в руки микрофон и пела, играя очаровательными ямочками и огромными темными лукавыми глазами, к которым не могли остаться равнодушными многие старшеклассники родной седьмой школы.

 С Ирой мы учились в одной школе и росли в одном дворе, а Ириного папу, Жениного дедушку (его памяти и был посвящен этот концерт) знали в городе многие. Илья Арановский был известным спортивным обозревателем и вообще весьма одаренным человеком. Он много лет преподавал литературу в вечерней школе при исправительном учреждении, и его рассказы об этом печатались в журнале «Смена». Если б не тяжелая болезнь, приковавашая его к инвалидному креслу, а потом и ранняя смерть, наверное, книга бы получилась очень интересной.

 Женя дедушку боготворил, а Илья Борисович был единственным человеком, который серьезно относился к ранней профориентации внука. Артистом Женя решил стать лет в пять- шесть. На дне рождения бабушки Анны Борисовны как-то собралась вся ее кафедра немецкого языка, и Женя, не ломаясь и не заставляя себя упрашивать, пел, танцевал, декламировал и сам себя объявлял, а на вопросы гостей, кем, мол, он хочет стать, отвечал твердо: «Артистом».

Пластика у Жени - от Бога. Впрочем, и голос, и внешность, а все остальное - эрудиция, необычайная органичность, естественность и прекрасные гуманитарные способности - и от него, и от родных, и от образования.
Играть он начал с  12 лет в театре-студии Спесивцева, окончил театральный класс  в  школе при училище имени Щепкина. Потом Институт  современного искусства. Женя уже отработал первый театральный сезон в театре «Шолом» и успел побывать с ним на гастролях в Израиле. Ведущая «Еврейского застолья», заслуженная артистка России Марина Голуб, актриса этого театра, сказала, что и как драматический актер Валевич подает надежды, к нему присматриваются режиссеры.
   
 Впервые Женя увидел сестер Лайер на дне рождения главного раввина России, где вел концертную программу, но по религиозному еврейскому закону, девушкам с двенадцати лет нельзя выступать на сцене, поэтому у сестер на торжестве была другая роль, женская - принимать гостей, а вот на фестивале они уже выступали тоже. Это было в конце нынешнего марта, а к началу лета возникла идея совместной программы. Роль менеджера взял на себя энергичный Женин папа, Александр Валевич.

 В основном «Еврейское застолье» состоит из уже готовых, самостоятельных номеров, объединенных общей идеей и великолепным конферансом Марины Голуб. У Марины за плечами большая театральная биография. Она играла в театре Аркадия Райкина, сейчас преподает речь у Виктюка, репетирует роль во МХАТовском спектакле, десятый  сезон работает в театре "Шалом", которым успешно руководит Александр Левенгук. Марина очаровательна, такой естественный комедийный дар, без надрыва, без интонационного нажима. Как смешны  и  трогательны ее  монологи, как ярки ее  персонажи: современная еврейская женщина  Дора с её непутёвыми мужьями и еврейская мать, взявшая на воспитание двух украинских сирот, которых во дворе дразнят жиденятами. А как она рассказывает анекдоты!..


ИМПРОВИЗИРОВАННАЯ пресс-конференция после концерта была очень полезна многим моим коллегам, все- таки отнесшимся к происходившему, как к экзотике, и  вопросы все задавали специфические, с подтекстом. Но молодые артисты и мудрая Марина (кстати, по еврейскому закону она не считается еврейкой,  поскольку еврейская кровь в ней  - с   мужской, папиной, стороны) были так естественны, искренны  в  своем непоказушном  интернационализме, так умно, достойно отвечали на скользкие вопросы, что нельзя было  не порадоваться и за современную молодёжь, и за современную еврейскую культуру. Естественней и  мудрее всех из интервьюирующих  вела себя самая юная моя коллега, из молодежной газеты: она просто наслаждалась  зрелищем и переживала за тех, кто концерт не видел: "Это было так здорово!" Эта её мысль подтвердилось потом на встрече артистов с "золотой" курской  молодёжью в ночном клубе "Гелиос". Ведь молодёжь говорит на одном и том же языке, и  не имеет значения, в какие формы этот язык облечён, какой он: иврит, идиш, английский или русский.
"Курская правда", 21 августа 1998 года