18. Меланхолия и никакого фон Триера

Сижу в меланхолии на самом дне.
Ну и чо? Я оттуда ещё и вещать умею!

Сейчас я вам расскажу, как здесь очутилась. Слушайте и учитесь…

(Зажигается свет. В центре сцены Я, справа примостился Хор. Я стою со страдальческим лицом и активно фрустрирую)

Хор:
Осень пришла! (Взгляни ей в лицо)
Вселенские скорби с собой принесла.
Однажды Олеся не будет страдать!
Пока же уютно на дне пребывать…

И я дала себе слово…

Хор:
Она дала себе слово!
(из-за сцены доносится… смех?!)

…стереть эту тоску с лица…

Хор:
Она задумала стереть тоску с лица!
(смех усиливается)

… И! Сфокусироваться на позитиве!

Хор:
Она окончательно безумна!
(мои последние слова тонут в демоническом смехе и светомузыке)

Представьте масштаб задумки: меланхолик бросил вызов меланхолии.

Признаюсь, наивно было полагать, что договориться с собой мне будет легко. Сложно держать слово, когда твоя память не так крепка, как хотелось бы. Я помню сюжет «Рабыни Изауры» и костюмы Валерия Леонтьева (вот нафига!), но быть счастливой я точно не обещалась.

Тогда я решила поставить крестик. Нет-нет, не крест. Но тоже на себе. Шариковой ручкой на запястье. Как раньше. Чтобы не забыть купить хлеба, убить дракона и завоевать весь мир.

Это должно было сработать безотказно. Волевое решение всегда под рукой! Помним. Любим и… скорбим по смытому к обеду крестику. Руки должны быть всегда чистыми. Скрипеть от чистоты! Нет, это не имеет отношения к неврозу, это…

(свет гаснет, надо мной зажигается одинокий фонарь)

Знаете, лететь в бездну не так уж и скучно! Поскольку падала я, как и положено Олесе, очень медленно, то вполне себе могла оглядеться. У Черноты больше оттенков, чем у самой искушённой Анастейши Стил в её серости. Хоть тут довольно одиноко, но есть Эхо. Всегда есть кому покричать.

И пока ироничный хор неизвестно кого в моей голове бесновался и плясал, я потянулась к последнему позитивному оплоту. К своим лучшим друзьям! Ведь только Чендлеру близки мои неврозы, Джо также обожает пиццу, а Фиби почти как я, только блондинка.

Поначалу успех был велик.
Я смеялась вместе с закадровым смехом, радовалась, что мир ещё не окончательно погряз во зле, но вдруг случайно досмотрела сериал до конца! А там… Все «Друзья» женились, разъехались, квартиры опустели, двери захлопнулись… Давно я так не заливалась слезами. Хотя смотрю сериал во второй раз.

Я всё падала и падала, и не было этому конца… Неужели я приземлюсь на валежник, и меня обглодают дикие звери? Где-то в глубине души, ну где-то очень глубоко, настойчивый внутренний голос брюзжал, что надо исключить кофе и алкоголь, но показалось.

Мой угол падения стал не равен углу отражения, и я таки почувствовала, наконец, почву под ногами.

Здравствуй, дно!
Плюх.
Одно радует, что ты ещё не пробито!

(фонарь надо мной гаснет, включается контровой свет за спиной, виден только мой силуэт)

Кто вообще пишет со дна? А ведь именно оттуда я обычно и пишу, ха-ха-ха, я же Меланхолик. И наконец-то я дома!

Хор (безнадёжно):
Уж лучше бы пила…
Ла-ла-ла.

(уходит)

Пора взбить лапками молоко до масла и выпрыгнуть из бидона, друзья мои. «Друзья»… Главное, не жениться и не съезжать с района. А то по спине побегут титры.

Конец.
Шутка. Этого ещё не хватало!