Что это было? Ч. 2

 Продолжение: Начало:
http://www.proza.ru/2019/11/03/1818

   - Присутствовали ли вы когда-либо на операции кесарева сечения? Да? Заметили что-либо, что  вас удивило? Да, согласна, зрелище не для слабонервных. Операция кровавая, даже при самом благополучном ее течении,  кровопотеря не менее 600-800 мл. Организм роженицы готовится к кровопотере в родах заблаговременно, увеличивая объем циркулирующей крови, где-то в предалах 500 мл, но вот уже более 800 – может наступить геморрагический шок. Правда, все зависит и от веса пациентки. Но зевать тут нельзя, действовать слаженно и быстро. Ага, вот это вы верно подметили. Я тоже в свое время была возмущена тем, что хирурги  наваливаются во время операции на живот пациентки, правда, она ОБЫЧНО под наркозом.

  Ассистент, стоящий справа от операционного стола,  делает это специально. Он, а руки у него стерильны и заняты, как бы центрирует матку, сдвигая ее в центр своим животом. Дело в том, что у «высокобеременных» матка всегда ротирована вправо, может и сдавливать в положении «горизонтально на спине» проходящую справа толстую нижнюю полую вену. Результат – нет необходимого притока крови  к правой половине сердца, пациентка-то под наркозом, а анестезиолог сообщает, что давление упало. Мне пришлось как-то оперировать женщину, которой мало того, что  в предыдущий раз был сделан на матке продольный разрез, ( видно было это сделано в «медвежьем углу» и в «каменном веке». Или операцию делал общий хирург, который другим методом не владеет), но и матку не ротировали в центр. В итоге: разрез пришелся рядом с левым ребром матки в непосредственной близости от крупной артерии. Матку пришлось ампутировать, зашить, не затронув вену, было невозможно. Поверите, ни в одном учебнике об этом ни слова, сама проверяла.

  Да, мне понятно ваше возмущение. Но ведь вас и не поставят сразу после окончания ВУЗа к операционному столу. Меня, правда, поставили, но учитель мой первый – Анна Петровна, учила меня по ходу.

  А вот теперь об одной нашей ошибке.

   После окончания ВУЗа, да, конечно, нашей с вами alma mater, других тогда не было, и интернатуры, а также  годичной отработки в поликлинике в провинции, я попала в Институт педиатрии, с родильным и гинекологическим отделением.

  В гинекологическое отделение поступает пациентка Б. 64 лет с жалобами на то, что ей что-то мешает ходить, сидеть и ... ну, в общем, мешает. В приемном покое оформляют историю болезни , отвечая на все стандартные вопросы. Забегая вперед, скажу, что в графе «артериальное давление» было написано 120 /80, в действительности его не измеряли, тонометра не нашли.

  Заведующий отделением Виктор Трофимыч, В.Т. дает указание мне «вскрыть гнойник».
  Но сам он остался стоять за мой спиной. Дело было в перевязочной,   я простерилизовала руки и взяла скальпель.
  А ничего подобного, я режу, твердые и неподатливые ткани, никакого гноя. В.Т. посердился на меня,  «трусиху и неумеху», вымыл руки и согнал меня с табурета. Когда он увидел, что разрез уже ушел глубоко в ткани, а там очень крупные сосуды, он, опытный специалист, велел срочно перевезти пациентку в малую операционную, я ему должна была ассистировать, т.к. стерильна, а операционной сестре было приказано пока набрать в кислородную подушку кислород от специальной подводки.

  Пациентка кричит от боли, надо бы дать наркоз, а анестезиолог к нам приезжал лишь на плановые операции, при экстренных мы должны были справляться сами. Измерили давление, очень высокое, за 200, прибежавший терапевт не знает, что делать, базовое давление, рабочее, в истории болезни нормальное. Решила она ввести сильный гипотензивный препарат. И вдруг... В. Т. говорит:

  - В чем дело?! Я работаю на трупе! Кровотечение прекратилось и ткани обмякли.   Быстро интубировать!

   Тут не до споров. Даже и не упомянув, что я в жизни не вводила никого в интубационный наркоз, я моментально ввожу трубку в трахею без всякого сопротивления. Клиническая смерть.

   И в этот момент в операционной раздается взрыв. Что сказал В.Т. при этом, я вам повторять не буду, а у меня с головы свалилась шапочка, от поднявшихся дыбом волос.
 К счастью, это не было взрывом кислородного баллона, он просто находился за стеной, а медсестра забыла снять зажим с кислородной подушки, отрезок трубки до него раздулся до своих пределов и лопнул.

  Виктор Трофимыч бросил оперировать и начал делать окровавленными руками непрямой массаж сердца, скомандовав мне : «адреналин в сердце!». Мне еще раз в жизни после этого пришлось колоть длинной иглой адреналин в сердечную мышцу. Никому из вас не пожелаю.

  Мы запустили сердце. Выровняли давление и благополучно удалили глубоко лежащую доброкачественную опухоль.

  На следующее утро при обходе зав. отделением , В.Т. спрашивает пациентку:

  - Ну что, бабуля, как дела?
  - Да ничего, сынок, только у меня что-то ребра болят.
  - Вы ей ребро сломали своим медвежьим непрямым массажем,- шепчу я в сторону.
  - Молчи лучше, а то хуже будет.

  Вот теперь, я хочу услышать от вас, что было сделано неправильно, где были наши ошибки, и как можно было их избежать.

Продолжение следует.